Страсбургский суд признал что детей беслана убили не чеченцы а русский спецназ

Обновлено: 30.04.2024

Все круги ада на родине они уже прошли. Бесланские женщины и адвокат Коротеев в Евросуде. Фото автора

Публичные слушания по объединенной жалобе 477 бывших бесланских заложников и родственников погибших в школе №1 прошли в Европейском суде по правам человека во вторник. В числе заявителей пока числятся и Светлана Хуцистова, и Тамара Шотаева. Надо сказать, что Страсбургский суд крайне редко проводит слушания по жалобам (судопроизводство в ЕСПЧ осуществляется в письменном виде). Однако по делу Беслана суд не только назначил слушания, но и сделал их открытыми. Более того, судья Изабель Берро-Лефевр допустила еще одно исключение. Она приняла решение о синхронном переводе заседания на русский язык (официальные языки ЕСПЧ — французский и английский). Специально был приглашен один из лучших российских синхронистов, бывший переводчик Михаила Горбачева — Павел Палажченко. Точность его перевода была блестящей. Прямая трансляция слушаний велась на сайте ЕСПЧ.

Сторону ответчика — правительство Российской Федерации — представляет целая юридическая бригада. Возглавляет ее представитель правительства РФ в ЕСПЧ Георгий Матюшкин.

В зале несколько студенческих делегаций, в том числе одна — из МГУ. Будущие юристы читают подготовленный к слушаниям пресс-релиз суда с кратким описанием коллизии бесланской жалобы…

Я с любопытством наблюдала за реакцией этих молодых людей в ходе слушаний. Было очевидно, что они впервые слышат иную версию бесланской трагедии. 10 лет из года в год 1 сентября нам говорят: в смерти трехсот с лишним заложников виноваты террористы, государство не виновато…

— Le cour! — торжественно объявляют в зале.

Все встают. Восемь основных судей, один запасной и секретарь заседания выходят из совещательной комнаты и рассаживаются по местам. Председательствующий судья разрешает публике сесть.

Публичные слушания по делу Беслана затрагивают три ключевых вопроса.

Все ли сделало государство для предотвращения теракта?
Все ли сделало государство для минимизации потерь среди заложников?
Все ли сделало государство для объективного расследования причин трагедии и, главное, гибели людей?

Итак, вопросы и ответы.

1. ЧТО СДЕЛАНО, ЧТОБЫ ПРЕДОТВРАТИТЬ ТЕРАКТ?

Первым выступает господин Матюшкин. Представитель Российской Федерации говорит на русском языке. Оказывается, он плохо знает английский, а его французский вообще никто не слышал.

— Но вопрос стоит по-другому, — прокомментирует ответ Матюшкина представитель бесланских заявителей Джессика Гаврон. — Что государство сделало, чтобы предотвратить теракт?

— В случае с Бесланом власти имели дело с хорошо обученными боевиками и наемниками, которым не составило труда скрываться в лесах и горах, готовя террористическую акцию, — ответит Матюшкин. — Несмотря на то, что боевики за два месяца до бесланских событий активизировали свои действия, не было оснований ожидать, что они могут захватить детей… В материалах расследования отсутствуют доказательства, что объект атаки был определен.

— Ничто не позволяет утверждать, что в случае усиления охраны школ террористы не выбрали бы другой социальный объект… — настаивает Матюшкин.

2. ЧТО СДЕЛАНО, ЧТОБЫ ЖЕРТВ БЫЛО МЕНЬШЕ?

…Отвечая на второй вопрос суда — что сделало государство, чтобы минимизировать жертвы — Матюшкин сказал:

…Сами требования террористов были заведомо невыполнимыми. У нас уже имеется негативный опыт выполнения подобных требований в 1994–1996 годах, в том числе Хасавюртский договор. Уступки не только не сократили количество терактов, но привели к распространению террористического и религиозного радикализма в регионе.

…Штурм не рассматривался в качестве варианта разрешения кризиса. В то же время власти стянули спецподразделения, внутренние войска и армию в Беслан. Но танки и тяжелое вооружение были отодвинуты от школы, чтобы не попадаться на глаза террористам и не провоцировать их.

…Никто не мог даже подумать использовать тяжелое вооружение по школе, полной детей. Подобные действия в любом случае оказались бы замеченными и вызвали однозначную реакцию у вооруженного местного населения…

…Первые взрывы в школе были неожиданностью для всех. Спецназу пришлось вступить в бой с марша, без подготовки, некоторые бойцы спецназа даже не успели надеть бронежилеты. Преследовалась лишь одна цель — спасти максимальное количество заложников…

— Государство не смогло предотвратить теракт в Беслане, — обратился к судье на английском языке представитель заявителей Кирилл Коротеев, — поэтому должно было по факту трагедии сделать все, чтобы минимизировать жертвы. Что же было сделано? Из документов, которые представило российское правительство, следует, что оперативный штаб был создан лишь через полтора дня после захвата. Большая часть входивших в него людей не собирались, не обсуждали план действий и не принимали никакого участия в планировании специальной и спасательной операций. Четыре члена штаба, ответственных за эвакуацию и спасение заложников, дали показания на суде, что ничего не знали о точном количестве заложников. Они планировали помощь исходя из количества заложников в 354 человека, тогда как в школе было более 1000 человек. Два заместителя директора ФСБ, генералы Проничев и Анисимов, не вошли в состав оперативного штаба, однако, как видно из допросов должностных лиц, именно они принимали ключевые решения и отдавали приказы. Эти приказы были устными и никак не фиксировались. Ни письменно, ни на аудио- или видеоносители. В свою очередь, этот факт сделал невозможным для следствия анализ действий членов оперативного штаба.

Переговоры с террористами осуществлялись беспорядочно. С одной стороны, их уполномочен был вести сотрудник ФСБ, который на суде показал, что не был осведомлен даже о реальном количестве заложников в школе. С другой стороны, переговоры с террористами вели Аушев, Гуцериев, Рошаль и другие. Все они не входили в оперативный штаб и неизвестно кому подчинялись. (Из допросов Аушева и Гуцериева следует, что приказы им отдавал генерал ФСБ Проничев. — Е.М.)

3. КАК РАССЛЕДОВАЛИ ТЕРАКТ?

…В ответе на третий вопрос суда — было ли проведено объективное расследование трагедии и установлена причина гибели людей — у господина Матюшкина явно вырвалась обида на неблагодарных бесланских потерпевших.

— Следствие предприняло все возможные усилия восстановить картину происшедшего и исследовать все версии! — гневно читал Матюшкин. — Внутригосударственное судопроизводство было проведено на самом высоком уровне и самым эффективным образом!

–— Осмотр места происшествия, то есть школы №1, свидетельствует, что уже на первых этапах следствие не приняло достаточных мер для установления причин гибели заложников, — возражает Кирилл Коротеев. — Не были обследованы мастерские и классы, из которых, по показаниям сотрудников МЧС, было вынесено по меньшей мере 60 убитых заложников. Не были проведены надлежащим образом судебно-медицинские экспертизы, что позволило бы установить точную причину смерти заложников. У террористов взяли на гистологию образцы внутренних органов, выявляя содержание наркотических и других веществ. Но ни одного вскрытия тел погибших заложников не провели! Ни одна жалоба потерпевших на бездействие следствия не было удовлетворена (жители Беслана обращались в российские суды более 130 раз, ни разу ни один суд не принял решение в их пользу. — Е.М.). 10 лет потерпевшие не имеют доступа к материалам уголовного дела по Беслану.

— Они сами отказались от ознакомления с материалами следствия, — резко сказал Матюшкин. — Европейскому суду были представлены расписки потерпевших об отказе с ознакомлением!

— Не все отказались! — возражает Кирилл Коротеев. — А не допускают к материалам дела — всех!

…Расписки у потерпевших были отобраны зимой 2005 года, когда еще многие заложники даже не были опознаны. Некоторые семьи в результате ошибочного опознания своих детей вынуждены были пройти через эксгумацию и повторное захоронение. Многие заложники проходили лечение или реабилитацию. Именно в это время следователи активно разъезжали по бесланским семьям и требовали: либо читайте в кабинете у следователя многотомное дело, либо подпишите отказ от ознакомления. И убеждали — зачем вам опять погружаться в этот ужас? На страже ваших интересов — государство…

Ни у кого из бесланцев не было адвоката. Да и не нашлось в России ни одного адвоката для Беслана. На протяжении 10 лет сами потерпевшие вынуждены были изучить УК и УПК РФ, федеральные законы, международное право, чтобы представлять свои интересы в судах, которые изначально были против них. Но Беслан уже тогда понимал, что настоящий суд будет не в России. Он будет — в Страсбурге.

Непросто было найти и достойных представителей по бесланской жалобе в ЕСПЧ. Те, кто начинал этот долгий путь за справедливостью, не выдержали уровня требований бесланцев. Были ленивы и некомпетентны. Много обещали, но мало делали. Беслан отказывался от своих представителей несколько раз. Уже даже ЕСПЧ прислал уведомление: еще одна замена — отложим дело на неопределенный срок. Осенью прошлого года потерпевшие остались совсем одни. Я полагаю, в этот момент правительство РФ потирало руки. По крайней мере, именно тогда оно активизировалось, требуя признать жалобы бесланцев неприемлемыми по техническим моментам (пропущенные сроки, неправильно составленный формуляр и проч.).

Я фотографирую их всех вместе на ступеньках Страсбургского суда. И вдруг осознаю: эти женщины НИКОГДА не были такими счастливыми ПОСЛЕ российских судов. Ни разу за все эти 10 лет.

…Эту радость не испортит даже поведение представителя Российской Федерации. Впрочем, за 10 лет, если бесланцы к чему и привыкли, так это к хамству и вранью.

— Из федерального и регионального бюджетов было выплачено в качестве компенсаций бесланским потерпевшим более 30 миллионов евро*, — заявил Матюшкин, завершая свое выступление в суде.

На это самом месте у меня одновременно вывалились из рук диктофон, ручка и блокнот.

— Тридцать миллионов евро? — уточнила я у соседа, французского журналиста.

— Уи! — кивнул коллега.

— Начиная с 2009 года всем пострадавшим компенсируются расходы на связь, транспорт и коммунальные услуги. Между прочим, потерпевших — более 3000 человек! — деловито сообщил суду господин Матюшкин. — Семьям пострадавших, в которых появляются новые дети, оказывается ежемесячная матпомощь, на что израсходовано более 4 млн евро. Понимая важность адаптации физического и психологического оздоровления, власти организовали лечение и реабилитацию в лучших лечебных заведениях России и за рубежом. Все пострадавшие были обеспечены бесплатными медикаментами. В отношении КАЖДОГО была разработана индивидуальная программа реабилитации за счет государственных средств…

По первому ряду, где сидели бесланцы, пошло волнение. Впрочем, порядок никто не нарушил. Женщины дождались конца слушаний, чтобы уточнить у Матюшкина, зачем он так наврал.

— Я два месяца пыталась записаться в Северо-Кавказский медицинский центр (его построили в Беслане после теракта. — Е.М.), — сказала потерпевшая Светлана Маргиева. — Мне так и не удалось!

— Я после теракта родила ребенка, — сказала заложница Жанна Цирихова. — О какой материальной помощи вы говорите?

— Я тоже заложница, — сказала Ирина Дзагоева. — Мне было 17 лет, в школе погибла моя сестра, я получила ранение и долго лечилась. Ни о какой ИНДИВИДУАЛЬНОЙ программе реабилитации я никогда не слышала. Никто в Беслане не слышал.

— Вы сказали, что все экспертизы по погибшим были проведены в соответствии с законом, — тихо сказала Эмма Тагаева-Бетрозова. — Я нашла своего сына в морге, он был абсолютно цел, одежда была цела… У него было только два огнестрельных ранения. А в экспертном заключении написано, что причину смерти установить невозможно, потому что он на 60% обгорел. Следователь, когда я его спросила, чья пуля убила моего сына, ответил: а не все ли равно? Зачем же вы говорите, что следствие прошло на высоком уровне?

— А вы Путину пожалуйтесь! — ответил женщинам представитель Российской Федерации Георгий Матюшкин.

P.S. Завершив публичные слушания, суд удалился для вынесения решения о приемлемости жалобы. Эта процедура должна занять рекордные (по скорости) для Страсбурга сроки. Решение будет принято до конца этого года. Секретарь суда также проинформировал стороны о том, что после признания жалобы приемлемой разбирательство по существу будет продолжено в письменном виде, а при необходимости будет назначено еще одно публичное слушание по делу Беслана.

* Из регионального и федерального бюджета были выплачены стандартные на тот момент компенсации: единовременная материальная помощь в размере 100 тыс. рублей на каждого погибшего, а также по 18 тыс. рублей для оплаты захоронения каждого погибшего.

Кроме того, по 50 тыс. рублей каждому пострадавшему, получившему ранения тяжелой и средней степени тяжести. Тем, кто получил легкие ранения, выделили по 25 тыс. рублей. Другие граждане из числа заложников получили по 15 тыс. рублей. C тех детей, которые не попали в заложники, успев убежать от террористов, компенсации 15 тыс. рублей были взысканы по суду и возвращены государству. Остальные компенсации — порядка миллиона рублей в среднем — люди получили из специально образованного после теракта фонда, пожертвования в который перечислял весь мир. Видимо, именно эти деньги и имел в виду Матюшкин.

Европейский суд по правам человека удовлетворил иск к России родственников погибших и пострадавших в теракте в Беслане в 2004 году.

В решении указано 409 заявителей, которые должны в общей сложности получить почти три миллиона евро. Страсбургский суд признал, что российские власти не приняли необходимых мер для того, чтобы расследовать все обстоятельства теракта и причины гибели заложников.

Россия не представила в суд убедительных доказательств того, что использовала только необходимые силы и средства при освобождении заложников, говорится в решении суда.

При этом ЕСПЧ не ответил на вопрос о том, привели ли действия правоохранительных органов к значительному увеличению числа погибших заложников. В решении есть утверждение, что штурм в какой-то мере повлиял на гибель людей.

Кремль с решением суда не согласен. Его уже прокомментировал пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, который в дни захвата школы сам находился в Беслане.

"Для той страны, которая неоднократно подвергалась атакам террористов, а к сожалению, список таких стран растет, и растет регулярно, такие формулировки являются абсолютно неприемлемыми", – сказал он.

Министерство юстиции обжалует решение ЕСПЧ.

Настоящее Время связалось с Анетой Гадиевой, матерью девочки, погибшей в бесланской школе. Гадиева была одним из заявителей по иску в ЕСПЧ.

Олевский: Я напомню три вопроса, которые рассматривал ЕСПЧ: все ли сделало государство для предотвращения теракта, все ли сделало государство для минимизации потерь среди заложников, и все сделало государство для объективного расследования причин трагедии. Но и главное – для уменьшения числа погибших. Из решения суда что вам показалось наиболее важным, а с чем вы не вполне согласны?

— Мы не согласны с тем, что Европейский суд не учел факты, которые показывали работу оперативного штаба. ЕСПЧ не учел ту ложь, которую изначально оперативный штаб распространял о количестве заложников. Европейский суд не рассмотрел действия пожарных, которые пришли, приехали тушить пожар спустя два часа 45 минут, и в результате 116 человек погибли в огне. ЕСПЧ не учел факты деятельности оперативного штаба, не рассматривал

Аймурзаев: Извините, но вы говорите о деталях, о конкретных обстоятельствах, которые мы, журналисты, и тогда работавшие, прекрасно помним. Но все-таки главное, что сказал суд: что Россия, что российская власть не гарантировала и не обеспечила право детей на жизнь. Этого мало, и нужно каждую.

— Я начала с того, что не устроило. Европейский суд признал, что достаточно фактов для того, чтобы доказать: государство не предотвратило теракт, допустило теракт, и не провело тщательного расследования. В этом аспекте мы, конечно, полностью согласны с решением ЕСПЧ.

Олевский: вы видели реацию пресс-секретаря Владимира Путина Дмитрия Пескова, который посчитал решение Европейского суда "неприемлемым", и Россия его будет обжаловать. Как вы относитесь к этому?

Песков имеет право озвучивать свою позицию, и если у него есть достаточно фактов, если у них есть такие же убедительные факты, как есть у нас, о том, что о теракте было известно, что он был не предотвращен – пусть подают.

"Не говорят, что ЕСПЧ признал: власть допустила теракт". Зачем матери Беслана судились с Россией в ЕСПЧ

No media source currently available

Аймурзаев: еще немного про Дмитрия Пескова. В тот страшный день, когда был теракт, и когда погибали дети, Дмитрий Песков уже работал с Путиным, он был заместителем пресс-секретаря Алексея Громова. И тогда была такая странная история, которую я вас прошу рассказать, потому что вы не журналисты, вам в этом смысле больше веры. Правда ли, что осознанно занижалось количество детей, которые находились в школе, и это повлияло на исход трагедии?

— Безусловно, я сама была в спортзале, и когда озвучили сначала 134 человека, зашел один их руководитель по кличке "Полковник", и с издевательством говорил "вот, вас тут 134, и мы вас сейчас до этого количества доведем, и никто и не узнает, сколько вас". Потом они стали говорить, что в зале 354 человека, и это тоже возмущало заложников. Заложники ощущали себя брошенными. Эта ложь сослужила плохую службу для заложников – в результате террористы сказали "вы объявляете сухую голодовку, и ни воды, ничего". Результат их вранья, оперативного штаба.

Аймурзаев: и, соответственно, государственных СМИ, которые их повторяли.

— Затем, когда 2 сентября я вместе с группой женщин была освобождена, потому у меня второй ребенок был годовалый, и когда нас уже допрашивали, то первый вопрос, который я задала "почему говорят про 354 человека". Один из тех, кто допрашивал меня, говорит "а представляете, мы на весь мир объявим цифру более тысячи человек"? — "Ну это же не повод, как вы будете выглядеть, вы должны думать, как там люди?"

На судебных процессах мы долго выясняли, почему именно эту цифру озвучивали. В результате они нашли такую отговорку, что "мы ждали, чтобы письменные заявления были от родителей, от людей о тех людях, которые оказались в заложниках".

У этих людей есть конкретные фамилии? Вы можете их напомнить, я думаю, вы их не раз называли. Людей, которые ждали письменных заявлений.

— Мы знаем, что озвучивал Лев Дзугаев, который после этого много перенес, потому что вся наша ненависть вылилась на него, а он выполнял задание, поручение, и у него, вероятно, не было другого выхода.

Мы предполагаем, что в их числе был, наверное, и Песков. Мы предполагаем, мы так думаем. Потому что наши республиканские чиновники говорили, что это было не в их компетенции делать какие-то заявления.

— Сейчас, после решения ЕСПЧ, на какую реакцию из Кремля вы рассчитывали, и какая реакция, на ваш взгляд, должна быть верной?

— Мы все-таки надеемся, что государство в какой-то степени признает уже свою вину, потому что факты очень основательные и наглядные. Что мы ждем от них? Если честно: если они за 13 лет не предприняли никаких шагов для того, чтобы как-то восторжествовала правда, следовательно, и в дальнейшем они будут действовать так, чтобы прикрывать свои действия.

Аймурзаев: сам иск в ЕСПЧ называется "Матери Беслана против России". Наверняка вы видели, как к этой формулировке относится и пропаганда, и люди, которые критикуют вас. Что вы ответите этим людям? Вы против России?

— Россия – это не власть. Россия – это люди. Мы же не против людей, мы против действий власти. Я считаю, что больших патриотов, чем мы, на сегодняшний день в России нет. Потому что мы за сильную, защищенную страну. Мы за то, чтобы люди были в безопасности. Мы за то, чтобы в этой стране дети имели возможность хотя бы вырасти. Обвинять нас – это, по меньшей мере цинично, а по большей – это кощунство.

Нас возмущает, что первая информация везде идет, что Европейский суд решил, чтобы Россия выплатила средства в таком-то размере потерпевшим в результате теракта. Они не говорят о том, что ЕСПЧ наконец-то признал, что власть допустила теракт. Что власть не предотвратила его.

Для нас Европейский суд – это не место зарабатывания денег, а высшей международой правовой инстанцией. Мы надеялись на то, чтобы инстация вынесла свое решение.

Аймурзаев: я тоже видел кощунственные по своей сути претензии, что вы зарабатываете на горе. Расскажите, пожалуйста, что государство российское вам, как человеку, который потерял свою дочь, за все эти годы сделало?

— Мы встретились с Медведевым и поставили вопрос, чтобы был выполнен пункт закона о противодействии терроризму обеспечением жильем пострадавшим в результате теракта. Мы добились этой программы, и многие из потерпевших получили жилье по этой программе – 575 человек, в том числе и я тоже.

Но что касается других социальных гарантий – у нас много инвалидов, люди, которым требуется постоянная медицинская помощь. Но, к сожалению, это делать все сложнее и сложнее. И обычно это делается только с помощью комитета "Матери Беслана". Мы своим социальным капиталом пытаемся привлечь внимание органов государственной власти, фондов, таким образом изыскиваем средства. Нет социальных гарантий потерпевшим, потому что нет статуса потерпевших в результате теракта.

Олевский: Скажите, вы хотели бы, чтобы в России прошел суд над людьми, которые, как вы нам рассказывали, занижали число заложников и принимали решения о том, как освобождать заложников в те дни?

— Если в их действиях есть состав преступления, а я думаю, что есть, то безусловно хотели бы. Власть только наградила всех, кто был обязан в силу своих должностных полномочий защищать и предотвращать. Все, кто был полковниками – стали генералами. Все, кто какое-то отношение имел к теракту из должностных лиц – они все пошли на повышение. Вот в чем обида.

Нашей власти сейчас обидно, когда ее обвиняют в каких-то действиях на международной арене – это же обидно, потому что это несправедливо, да? А в нашем случае значит, не должно быть обидно? Значит, с нами справедливо поступили?

Мы же не отрицаем вину террористов! Мы знаем, кто к нам пришел. К нам пришли жители соседних республик. В банде были жители Ингушетии, Чечни, были там русские. Были люди других национальностей. Мы знаем, что это – террористы, они злодеи, и мы знаем, что многие из них были под следствием, были в розыске. Многие были осуждены, и все они оказались в нашей школе.

А вы знаете, какое оружие, каким оружием они пользовались?

Напомните сейчас нашим зрителям.

Они пользовались оружием, которое было в розыске в Ростовской области, в Пензенской области, в Чечне. Все оружие, которое у них было – или продавалось, или похищалось. Значит, зверей выпустили, они вооружились оружием наших правоохранительных органов и пришли к нам.

Мы же не хотим, чтобы кого-то повесили, кого-то расстреляли. Мы хотим, чтобы эти факты были озвучены. Вы их озвучьте просто!

Сегодня чистый четверг, мы должны очищать дома, себя, душу, а нам приходится говорить и обвинять.

Сегодня 14-ая годовщина трагедии Беслана. 14 лет поисков правды, ожидания справедливости, возмездия за чудовищное преступление. И вот результат:
1. мир узнал правду о трагедии уже через решение ЕСПЧ;
2. власти проигнорировали это решение в части ответственности за гибель людей.

С декабря 2017 года в следственные органы стали поступать сотни ходатайств. Потерпевшие требовали возобновления расследования в свете решения ЕСПЧ. Несколько месяцев подряд они получали отказ за отказом. 303 человека подали жалобу в суд на следователей в Ленинский Суд города Владикавказ, где и рассматривались такие жалобы все эти годы. Жалобу переслали в город Ессентуки.
Ессентукский суд дважды направил уведомления о дате суда в адрес заявителей жалобы и оба раза задним числом. То есть после назначенного судебного заседания. Страх перед потерпевшими, перед их правдой за 14 лет только усиливается.

И сегодня в городе Беслане все дороги, ведущие к школе, перекрыты сотрудниками полиции. Вокруг этой территории расставлены машины с сотрудниками в гражданском. На кладбище за потерпевшими тоже контроль. Вдруг и там они напомнят о той правде, которую пытаются накрыть мифами о своем героизме, церковными куполами в школе, прессингом активистов, не понимая того, что убитые в школе 3 сентября 2004 года навсегда останутся доказательством преступления. И палачу Беслана рано или поздно придется отвечать…
© Элла Кесаева

1 сентября 2004 года группа террористов беспрепятственно захватила школу №1 г. Беслана (республика Северная Осетия-Алания). Точное количество нападавших не установлено, официальное следствие говорит о 32 боевиках, из показаний свидетелей следует, что террористов могло быть в два с половиной раза больше.

В заложниках оказались 1128 человек, большинство из которых были дети.

С 25 по 31 августа 2004 года силовые структуры Северной Осетии, а также федеральные силовые структуры, получали информацию о возможной террористической атаке на осетинские образовательные учреждения, приуроченной к 1 сентября. За несколько часов до захвата министру внутренних дел РФ Нургалиеву поступила оперативная информация о готовящемся теракте в одной из школ Беслана, расположенном вблизи административной границы Северной Осетии и Ингушетии.

Тем не менее, школы Беслана в тот день практически не охранялись, сотрудники ГИБДД, которые должны были нести службу на посту около школы № 1, были переброшены для охраны федеральной трассы в целях обеспечения безопасного проезда президента Северной Осетии Александра Дзасохова. Школу № 1 охраняла невооруженная женщина – сотрудница местного РОВД. Она также оказалась в заложниках.

В 9.20 1 сентября появилась первая информация о захвате заложников. Практически сразу властям (как республиканским, так и федеральным) стало известно об огромном количестве заложников. В 11 часов 1 сентября прокуратура Правобережного района РСО-А (к которому территориально относится Беслан) возбудила уголовное дело по факту захвата более 600 человек. Тем не менее, 1, 2 и 3 сентября, вплоть до начала силовой операции, количество заложников, о котором сообщали все официальные структуры и государственные СМИ, варьировалось между 120 и 354. Позднее выяснилось, что информационным освещением контр-террористической операции в Беслане занимались двое командированных из Москвы сотрудников – сотрудник пресс-службы президента России Дмитрий Песков и сотрудник ВГТРК Петр Васильев. Информационная тактика по намеренному занижению количества заложников вызвала агрессию террористов и повлияла на их отношение к людям.

Несмотря на то, что террористы, захватившие заложников, пытались установить контакт с оперативным штабом, выдвигали свои требования и, значит, были готовы вести переговоры и отпускать заложников (2 сентября в школу был допущен бывший президент республики Ингушетия Руслан Аушев: ему позволили вывести из школы 24 заложника), переговоры с ними велись формально. Переговорщик Зандионов, который был уполномочен их вести, не знал (показания на суде) ни о требованиях террористов, ни о количестве заложников, ни о том, что террористы ведут переговоры с Аушевым. Также он не знал об освобождении Аушевым части заложников, о договоренностях с террористами о вывозе из школы тел мертвых заложников. С кем из террористов вел переговоры официальный переговорщик, следствие так и не установило. Записи этих переговоров следствию переданы не были.

Дзасохов, Аушев и Михаил Гуцериев (влиятельный олигарх ингушского происхождения) по собственной инициативе начали вести переговоры с представителем чеченских сепаратистов Ахмедом Закаевым о вовлечении в процесс освобождения заложников Аслана Масхадова. На тот момент Масхадов являлся избранным президентом независимой Ичкерии. Закаев и Масхадов дали согласие на участие в переговорах, если им гарантируют беспрепятственный проход к захваченной террористами школе. Информация о переговорах с Закаевым и Масхадовым появилась вечером 2 сентября. 3 сентября в 12 часов дня Александр Дзасохов выступил перед родственниками заложников и сказал, что в переговорный процесс должны войти новые лица. Они должны были прибыть в Беслан вечером.

AppleMark
Беслан. После освобождения школы. Фото: EPA

Также официальная версия следствия о том, что все заложники погибли от первых взрывов, опровергается официальным протоколом осмотра места происшествия (школы), проведенным следствием 4 сентября 2004 года. По версии следствия (и по показаниям заложников) террористы заминировали только спортзал школы № 1. Другие помещения школы заминированы не были. Заложники изначально содержались в спортзале. После первых взрывов выжившие заложники были перемещены террористами в другие помещения школы. После штурма в спортзале было найдено 116 тел погибших заложников. В других, не заминированных помещениях школы, было найдено 208 убитых заложников. То есть большинство заложников погибли не от первых взрывов, а в ходе штурма, когда применялись огнеметы, гранатометы и танки. Данные факты подтверждаются не только показаниями свидетелей, в том числе сотрудников полиции Правобережного района, но и видеосъемкой.

Широко распространенная информация о том, что после первых взрывов террористы стали стрелять в спины побежавших заложников, ничем впоследствии не подтвердилась.

AppleMark
Военные оказывают первую помощь освобожденной заложнице бесланской школы, 2004 год. Фото: EPA

Из тел заложников пули не извлекались и баллистические экспертизы не проводились, однако, подробная, практически поминутная видеосъемка бесланской школы и прилегающей к ней территории, сделанная в ходе штурма, свидетельствует об отсутствии доказательств прицельного огня по заложникам, самостоятельно покидающим взорванный спортзал.

После первых взрывов в спортзале пожара не было. Огонь стал распространяться в ходе последовавшего обстрела школы, как со стороны террористов, так и со стороны спецназа ФСБ РФ (на вооружении у которого были ГМ-94, способные спровоцировать возгорание). Первые очаги пожара в спортзале можно было потушить из огнетушителя (показания саперов 58 армии), однако руководивший штурмом школы генерал ФСБ Тихонов категорически запретил сотрудникам МЧС Северной Осетии выезжать на тушение пожара. Тушить пожар в спортзале начали только через четыре часа, когда огонь фактически уничтожил как следы первых взрывов (в том числе на крыше спортзала), так и тела заложников. Большая часть из 116 заложников, найденных в спортзале, обгорели до такой степени, что установить настоящую причину их смерти (пуля, взрыв или огонь) стало невозможным.

Информация о том, что первые взрывы стали полной неожиданностью для оперативного штаба, и что спецназ ФСБ бросился на штурм школы спонтанно, не соответствует действительности.

Все эти годы потерпевшие (заложники и родственники погибших) пытались заставить следствие расследовать факты, опровергающие официальную версию событий. Информация, кропотливо собранная потерпевшими, свидетельствовала о том, что первостепенной задачей власти 1-3 сентября 2004 года было именно уничтожение террористов, а не спасение заложников. Потерпевшие безрезультатно прошли бесчисленное количество судебных инстанций в России, но услышали их только в Европейском суде по правам человека.

AppleMark
Годовщина трагедии в бесланской школе. Фото: EPA

Почему решение ЕСПЧ по делу Беслана важно для каждого из нас?

Основные моменты решения ЕСПЧ.

Предотвращение теракта

Пункт 491 решения. Суд пришел к выводу, что, по крайней мере, за несколько дней до захвата бесланской школы власти располагали информацией о подготовке террористами, базирующимися на территории Малгобекского района Ингушетии, террористической атаки на образовательные учреждения 1 сентября. Власти имели достаточный уровень контроля над ситуацией и могли принять меры для снижения террористической угрозы. Однако, меры, которые были приняты, были явно не достаточны и несоразмерны этой угрозе и не способствовали ее предотвращению. Российские власти не сделали все возможное для предотвращения теракта в Беслане и тем самым нарушили право на жизнь своих граждан (статья 2 Европейской конвенции).

Расследование обстоятельств шутрма и причин гибели заложников

Пункт 516: Следствие не смогло собрать и зафиксировать достаточные данные об обстоятельствах штурма первой школы, что привело к фатальной (невосстановимой) неполноте официальных данных об обстоятельствах трагедии. Это в свою очередь способствовало необъективному и неполному расследованию трагедии, что является серьезным нарушением обязательств государства в соответствии со Статьей 2 Конвенции (права на жизнь).

О подготовке контр-террористической операции и функционировании оперативного штаба

Пункт 574: Суд пришел к выводу, что российские власти не смогли обеспечить должный эффективный уровень руководства оперативным штабом, ответственным за планирование и организацию спасения заложников. Таким образом, российское государство нарушило право на жизнь своих граждан.

О применении гранатометов, огнеметов, танков (оружия неизбирательного поражения) в ходе штурма школы

Пункт 527: Суд пришел к выводу, что официальное следствие не смогло адекватно расследовать необходимость и последствия применения оружия неизбирательного поражения в ходе штурма школы, а также убедительно доказать, что это оружие использовалось только для уничтожения террористов и ни один заложник не погиб от его применения.

Пункт 599: Суд пришел к выводу, что российское государство не смогло законодательно четко обеспечить приоритет права на жизнь своих граждан при силовом реагирования в ходе контртеррористических операций. Это выразилось в безнаказанности (отсутствии юридических последствий) для тех, чьи решения и действия по применению силы были не обоснованы или неадекватны с точки зрения фундаментального обязательства государства соблюдать и гарантировать право на жизнь своим гражданам.

Пункт 608: Суд пришел к выводу, что силы специального назначения ФСБ РФ широко и неизбирательно применяли в ходе штурма школы оружие массового поражения: огнеметы, гранатометы, танки, а также огромное количество стрелкового оружия.

Читайте также: