Стадии международного судебного разбирательства

Обновлено: 16.05.2024

Международная судебная процедура - средство мирного урегулирования споров, заключающееся в рассмотрении спора Международным судом и вынесении по нему решения, как правило, обязательного для сторон.

Международная судебная процедура осуществляется Международным судом, который создается на основе межгосударственного соглашения или договора. Соответствующие судебные органы учреждаются на основе договоров при международных организациях как универсального (Международный Суд ООН), так и регионального характера (Суд ЕС, Межамериканский суд по правам человека, Экономический Суд СНГ). В соглашении определяются:

порядок формирования;
компетенция;
структура международного суда;
основные правила судопроизводства.

Нередко подобные правила процедуры вырабатываются и принимаются не государствами-учредителями, а самим международным судом.

Обращение государств к международной судебной процедуре осуществляется либо на основании специально заключенного с этой целью соглашения, либо в силу заранее взятого обязательства по международному договору. Она состоит из двух частей:

письменного разбирательства (судопроизводства);
устного разбирательства (судопроизводства).

В ходе письменного разбирательства стороны представляют суду меморандумы, контрмеморандумы и, если потребуется, ответы на них, а также все другие необходимые материалы.

Устное разбирательство состоит в заслушивании судом свидетелей, экспертов, представителей, поверенных и адвокатов сторон.

Сроки и формы представления сторонами своих доводов определяются правилами процедуры или самим судом. В случае необходимости он может предпринять дополнительное расследование или назначить экспертизу.

Суд обязан решить вопрос о подсудности ему спора, и если придет к заключению, что компетентен заниматься разрешением спора, то приступает к его рассмотрению по существу. Слушание дела в суде производится, как правило, публично. Совещания суда по окончании слушания происходят в закрытом заседании и сохраняются в тайне. Решение суда окончательно, оно обязательно лишь для участвующих в деле сторон и только по данному делу. Международный Суд ООН в соответствии со своим Статутом имеет право в ходе разбирательства дела указать на необходимость принятия так называемых временных мер, о которых доводится до сведения Совета Безопасности ООН.

В зависимости от характера рассматриваемых споров международные суды делятся на суды по разрешению:

межгосударственных споров (Международный Суд ООН, Экономический Суд СНГ);
как межгосударственных споров, так и дел, возбуждаемых физическими и юридическими лицами против государств и международных организаций (Европейский суд по правам человека);
трудовых споров в рамках международных организаций (Административный трибунал МОТ);
по привлечению к ответственности физических лиц (Нюрнбергский трибунал);
различных категорий споров (Суд ЕС).

Международный суд ООН учрежден Уставом ООН в 1945 г. в качестве главного судебного органа Объединенных Наций. Участниками Статута Международного суда являются все государства — члены ООН. Любое государство, которое является участником Статута, может потенциально передать спор на рассмотрение этого Суда. Международный суд может рассмотреть любой вопрос, который касается международного права.

Суд функционирует в соответствии со Статутом, который является неотъемлемой частью Устава ООН, и со своим Регламентом. Он начал работать в 1946 г.

На Международный суд возложена двойная функция:

разрешение в соответствии с международным правом споров, переданных ему на рассмотрение государствами;
вынесение консультативных заключений по юридическим вопросам, запрашиваемых должным образом органами ООН и ее специализированными учреждениями.

Суд состоит из коллегии независимых судей, избранных вне зависимости от их гражданства из числа лиц высоких моральных качеств, удовлетворяющих требованиям, предъявляемым в их странах для назначения на высшие судебные должности, или являющихся юристами с признанным авторитетом в области международного права.

Суд состоит из пятнадцати членов, причем в его составе не может быть двух граждан одного и того же государства.

Суд не может рассматривать:

споры между государством и международными организациями;
споры между двумя международными организациями;
письменные или устные заявления частных лиц или корпораций;
дела, касающиеся международного уголовного права.

Государства — участники Статута Международного суда могут в любое время заявить, что они признают без особого о том соглашения, ipsofacto, в отношении любого иного государства, принявшего такое же обязательство, юрисдикцию Суда обязательной по всем правовым спорам, касающимся:

толкования договора;
любого вопроса международного права;
наличия факта, который представляет собой нарушение международного обязательства;
характера и размеров возмещения, причитающегося за нарушение международных обязательств.

Международный суд может рассматривать дело лишь в том случае, если соответствующее государство определенным образом даст согласие на то, чтобы стать стороной разбирательства в Суде.

Оно может выразить свое согласие одним из следующих способов:

путем подписания специального соглашения;
включением в договор статьи, в которой государство заранее обязуется признать юрисдикцию Суда в случае возникновения спора по поводу применения данного договора;
односторонним заявлением о признании обязательной юрисдикции Суда в отношении любого другого государства (примерно 75% споров были переданы на рассмотрение Суда посредством одностороннего заявления).

Суд решает переданные ему споры на основании международного права и применяет при этом:

международные конвенции, как общие, так и специальные, устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами;
международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы;
общие принципы права, признанные цивилизованными нациями;
судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.

Государство, которое представляет заявление, называется заявителем, а другое государство — ответчиком.
Государство-заявитель подает меморандум, на который государство-ответчик представляет контрмеморандум. Объем состязательных бумаг составляет десятки тысяч страниц.

Решение Суда издается в качестве двуязычного документа с французским и английским вариантами и. как правило, составляет 50 страниц на каждом языке. Текст состоит из трех главных частей:
1) введения;
2) основания решения Суда;
3) пунктов постановляющей части.

Решение является обязательным для стран в соответствии со ст. 94 Устава ООН (каждый член Организации обязуется выполнять решение Суда по тому делу, в котором он является стороной). Если решения Суда не выполняются, то другая сторона спора может довести этот вопрос до сведения Совета Безопасности, который вправе принять меры о принудительном выполнении решения Суда. Например, в 1986 г. Никарагуа обратилась в Совет Безопасности с просьбой обеспечить исполнение решения, которое Суд вынес в ее пользу в деле против США (см. далее). Однако резолюция по этому вопросу не была принята, так как при толковании на заседании Совета Безопасности США использовали свое право вето.

Помимо функций по решению международного спора Суд может давать консультативные заключения по любому юридическому вопросу, запросу любого учреждения, уполномоченного делать такие запросы самим Уставом ООН или согласно этому Уставу. Консультативные заключения не имеют обязательной силы. Однако по некоторым международным договорам они признаются решающими для сторон в споре.

Уходящий год для международного правосудия стад годом продолжения конфликтов международных судов с государствами, причем некоторые из них вышли на новый уровень, приведя либо к приостановке деятельности суда (как в случае с Апелляционным органом ВТО), либо даже к введению санкций со стороны государства в отношении должностных лиц суда (как в случае с санкциями США в адрес Прокурора Международного уголовного суда). Кроме того, весомее стала роль в международном правосудии высших национальных судов. Это проявилось как в признании Конституционным Судом ФРГ в мае 2020 г. решения Суда ЕС решением ultra vires, то есть принятым с превышением полномочий, так и в санкционировании на уровне национальной конституции в межсудебном диалоге в виде права конституционного суда проверять решения международных судов и арбитражей на соответствие конституции (соответствующая поправка в конституцию РФ). Но обо всем по порядку.

Для Международного суда ООН (МС ООН) уходящий год оказался достаточно спокойным. Хотя и он смог удивить юристов-международников, приняв 18 декабря решение по спору между двумя латиноамериканскими странами - Гайаной и Венесуэлой. Все бы хорошо, только вот спор касается действительности решения межгосударственного арбитража, вынесенного еще в 1899 году, то есть 120 лет назад. Тот арбитраж рассматривал территориальный спор Венесуэлы и Великобритании (Гайана тогда была Британской Гвианой), просто в четырех абзацах и без всяких объяснений поделив спорные территории таким образом, что Венесуэла получила только около 10%. Проблема возникла спустя 50 лет, когда посмертно было опубликовано письмо умершего в 1944 году одного из американских юристов, представлявших интересы Венесуэлы. В нем он заявил, что принятое единогласно решение арбитража было результатом закулисной сделки арбитров от Великобритании и председателя арбитражного трибунала, которым был выдающийся российский юрист-международник Ф. Мартенс. После этого Венесуэла в 1962 году заявила, что она отказывается признавать арбитражное решение. На основании соглашения 1966 г. спор о действительности арбитражного соглашения был сначала передан на рассмотрение смешанной комиссии. После ее неудачи стороны решили воспользоваться услугами Генерального Секретаря ООН, который после череды безрезультатных консультаций со сторонами в 2018 году передал спор в МС ООН для оценки действительности арбитражного решения. Можно только поддержать решение МС ООН принять дело к рассмотрению по существу, так как утверждения Венесуэлы не только бросают тень не только на Ф. Мартенса, но и на всех арбитров (со стороны Венесуэлы это были тогдашний Председатель Верховного Суда США М. Фуллер и судья ВС США Д. Брюйер). За этим также кроется очень серьезная проблема сроков давности в международном праве, в том числе и для пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Это заявление Прокурора сопровождается сетованиями на большое количество ситуаций, находящихся в стадии изучения, острую нехватку ресурсов и как следствие необходимость расставить приоритеты. Поэтому из 13 ситуаций на рассмотрении Прокурора выбор в отношении Украины был сделан совершенно осмысленно и абсолютно субъективно. Вопрос — почему? По моему мнению, Суду и группе стран, которая его активно поддерживает, а это в первую очередь, страны ЕС, позарез сейчас нужна громкая success story, которая позволила бы Суду предстать в лучшем свете. Судя по всему, Прокурор МУС посчитала Украину для этого наилучшим вариантом. Во-первых, недалеко, это не Колумбия или Филиппины. Во-вторых, после санкций США ответные санкции со стороны России, если следствие пойдет в эту сторону, очевидно не так страшны. Возможный запрет на въезд в Россию или на денежные операции в рублях Прокурор МУС сумеет как-то пережить. Отказ России от малейшего сотрудничества с МУС также прогнозируем и уже просчитан с точки зрения укрепления имиджа Суда, ведь позиция ЕС в отношении Крыма всем известна. Но у дела должны быть какие-то перспективы доведения его до суда, а для этого нужно сотрудничество с государствами. И судя по всему, МУС и Прокурор Суда уверены, что такое сотрудничество со стороны Украины, включая выдачу лиц, обвиненных в совершении преступлений, будет обеспечено (добровольно или принудительно, это другой вопрос). При этом Суду нужно кровь из носу показать объективность и беспристрастность даже в отношении страны, которая попросила его вмешаться в ситуацию, чтобы разрушить впечатление, что МУС занимается только врагами пригласившей его стороны. С этой точки зрения выбор Прокурора по-своему понятен. Посмотрим, как этот план будет реализован на практике.

Суд ЕС в этом году продолжил активно вносить свою лепту в историю международного правосудия сразу по нескольким направлениям.

Во-первых, Суд ЕС первым из международных судов принял обеспечительные меры в виде приостановления деятельности одной их палат верховного суда государства-члена ЕС, своим распоряжением от 8 апреля 2020 года приостановив деятельность Дисциплинарной Палаты Верховного суда Польши (см. об этом пост Софьи Пименовой). Однако поляки проигнорировали это предписание Суда ЕС. Например, 20 ноября Дисциплинарная Палата своим решением сняла иммунитет с одного из самых известных критиков новых законов судьи варшавского суда Игоря Тулеи, отстранив его от проведения заседаний и снизив зарплату на 25 %.

Во-вторых, в этом году Суд ЕС впервые поплатился за свое высокомерное игнорирование позиций конституционных судов стран-членов ЕС и фактически спровоцировал один из самых серьезных судебных конфликтов за всю историю Европейского Союза. 5 мая 2020 г. Конституционный суд ФРГ (КС ФРГ) в своем решении признал целый ряд нормативных актов Европейского Центрального банка (ЕЦБ) ultra vires, т.е. принятыми с очевидным превышением полномочий и поэтому не подлежащих применению на территории Германии. Кроме того, КС ФРГ посчитал также принятым с превышением полномочий полученное им в ответ на свой запрос преюдициальное заключение Суда ЕС и отказался ему следовать (более подробно смотри мой пост).

В-третьих, в уходящем году Суд ЕС получил шанс одержать окончательную победу над международным инвестиционным правом и инвестарбитражами, по крайней мере в рамках Европейского Союза. 3 декабря Суд ЕС получил запрос от Бельгии с просьбой проверить на соответствие праву ЕС инвестарбитражную оговорку в проекте модернизированного Договора к Энергетической Хартии (ДЭХ), активно продвигаемом сейчас Комиссией ЕС. К удивлению многих наблюдателей, этот проект не вносит никаких изменений в инвестарбиртажную оговорку в действующем варианте ДЭХ (которая, собственно, и привела к тому, что арбитраж обязал Россию выплатить $50 млрд по делу акционеров ЮКОСа). И это несмотря на то, что на площадке ЮНСИТРАЛ Европейский Союз активно ратует за создание международного инвестиционного суда (см. мой пост). Судя по всему, те государства ЕС, у которых выработалась стойкая аллергия на инвестиционный арбитраж, решили заручиться поддержкой Cуда ЕС в этом вопросе и повторить успех, достигнутый после решения Суда ЕС по делу C-284/16 Achmea. В этом деле Суд ЕС заявил, что статья инвестиционного соглашения между Голландией и Чехословакией, содержащая инвестарбитражную оговорку, не соответствует праву Союза (см. пост по поводу этого решения). После этого 5 мая 2020 года 23 государства-члена ЕС подписали многостороннее соглашение о прекращении всех действующих между ними инвестиционных соглашений. Сейчас очередь дошла и до ДЭХ, инвестарбитражная оговорка в котором вызывает не менее сильную головную боль – по данным Секретариата Энергетической Хартии сегодня на стадии рассмотрения арбитражами находятся как минимум 43 спора между инвесторами из стран-членов ЕС и государствами-также членами ЕС. С точки зрения Суда ЕС это нонсенс, так в ЕС быть просто не должно и судя по всему, не будет. Кстати, эту же оговорку в ДЭХ с точки зрения ее временного применения прокомментировал под занавес уходящего года и наш КС РФ в своем определении от 24 декабря 2020 г, но это требует отдельного анализа.

2020 год стал годом жесточайшего кризиса системы рассмотрения споров в рамках ВТО из-за фактического прекращения функционирования Апелляционного органа ОРС ВТО (АО). Последовательная политика отказа США назначать новых членов АО взамен тех, чьи полномочия истекли, привела к тому, что 10 декабря 2019 г. истекли полномочия сразу двух из оставшихся трех членов Апелляционного органа. Уходящий год показал, как государства-члены ВТО решали две связанные с этим проблемы: (а) какова будет судьба тех апелляционных жалоб, которые были поданы до этого срока, но остались не рассмотренными и (б) какие варианты будут доступны у сторон спора в отношении докладов третейских групп, вынесенных после 10 декабря.

Изначально предполагалось, что апелляционные жалобы, поданные, но еще не рассмотренные по состоянию на 10 декабря 2019 года, будут все же рассмотрены в течение 2020-2021 годов оставшимися членами АО. Таких жалоб на эту дату набралось 14. Это предложение натолкнулось на жесткую позицию тех же США, которые последовательно выступали против такого де-факто продления полномочий без соответствующего разрешения ОРС ВТО, то есть всех членов ВТО. Для того, чтобы усилить свою позицию, США заблокировали в ноябре 2019 года принятие двухлетнего бюджета ВТО, настаивая на сокращении как расходов на выплату вознаграждения членам АО, так и расходов на Секретариат АО ввиду резкого уменьшения количества членов АО. Попытки руководства ВТО достичь компромисса с США в виде некоего списка из 4 апелляционных жалоб, в отношении рассмотрения которых будет достигнуто согласие членов ВТО и предоставлено финансирование, не увенчались успехом. В итоге оказалось согласованным лишь рассмотрение одной жалобы по делу Australia - Tobacco Products and Packaging, что и было сделано в опубликованном 9 июня 2020 г. докладе АО. Несмотря на предостережения США и вышеуказанные бюджетные ограничения, оставшиеся члены АО рассмотрели апелляции по еще двум делам, включая дело по жалобе Канады на действия США. Реакция США оказалось чрезвычайно жесткой. В заявлении, распространенном 5 марта 2020 года, США заявили, что документ, представленный тремя членами АО, не является докладом АО, так как подготовлен физическими лицами, которые продолжают заседать и рассматривать апелляции, несмотря на отсутствие для этого правовых оснований, то есть нелегально.

В этом разделе я предпочту не останавливаться на конкретных делах, рассмотренных ЕСПЧ, а вместо этого рассказать о тех вопросах, которые показывают ЕСПЧ в контексте всего международного правосудия.

Начнем с того, что осенью этого года все же возобновились переговоры о присоединении Европейского Союза к Европейской конвенции о правах человека 1950 года, прерванные в конце 2014 года Заключением Суда ЕС № 2/13 (см. совместный пресс-релиз Совета Европы и Комиссии ЕС). Напомним, что в этом Заключении Суд ЕС признал согласованный Проект Соглашения о присоединении ЕС к Европейской Конвенции несовместимым сразу по нескольким основаниям с правом ЕС (см. мой пост). Инициатором возобновления переговоров выступила Комиссия ЕС, которая в итоге посчитала, что замечания, которые высказал Суд ЕС, могут быть устранены путем внесения изменений в существующий Проект. Будет интересно посмотреть, во что же выльются эти переговоры, не забывая при этом, что даже переработанный проект все равно будет заново рассматриваться Судом ЕС, который за последние годы в свой доктрине автономии права ЕС уже пошел дальше по сравнению с концом 2014 г.

Почему эта критика и действия Комитетов по правам человека, созданных в рамках ООН, должны вызывать некое чувство морального удовлетворения у России? Те, кто помнит историю ратификации Протокола № 14, не дадут соврать – Россия до последнего возражала против ратификации этого Протокола в том числе как раз из-за возможных рисков, связанных с введением института единоличного рассмотрения заведомо неприемлемых жалоб. Сейчас эти риски материализовались на практике, идентифицированы и подвергаются критике не только со стороны исследователей, но и других органов по защите прав человека.

Последнее, что можно отметить, так это то, что уходящий год стал вторым полным годом действия механизма консультативных заключений ЕСПЧ, предусмотренного Протоколом № 16. Этот Протокол дает высшим судам тех стран Совета Европы, котрый его ратифицировали, право запрашивать мнение ЕСПЧ по вопросам толкования и применения прав и свобод, закрепленных в Конвенции. На этот Протокол возлагались надежды как на средство, которое также поможет снизить количество жалоб в ЕСПЧ за счет повышения эффективности разрешения проблем на национальном уровне в русле стандартов ЕСПЧ и достижения единообразного подхода в имплементации положений Конвенции. 29 мая 2020 г. ЕСПЧ принял второе Консультативное заключение в рамках этого Протокола, на это раз по запросу КС Армении. Очевидно, что интенсивного диалога пока не получается, и полностью подтверждается вывод, сделанный еще в отношении практики преюдициальных заключений Суда ЕС: высшие национальные суды крайне неохотно запрашивают мнение судов международных.

Для Суда ЕАЭС уходящий год выдался интересным и напряженным, закончившись в конце года регулярной ротацией руководства Суда. На очередные (и последние для этого состава Суда) 3 года Председателем Суда ЕАЭС стала судья Э. Айриян, а заместителем Председателя утвержден судья К. Чайка.

Суд ЕАЭС продолжил эффективно использовать свою консультативную юрисдикцию. Помимо ставших уже традиционными вариантов ее использования для решения внутриорганизационных проблем ЕАЭС в 2020 году консультативное заключение было использовано для разрешения предконфликтной ситуации между ЕЭК и Россией (Заключение от 10 июля 2020 г. по делу о лизинге).

Делом года для Суда ЕАЭС стало рассмотрение жалобы компании ТЛК, прошедшее обе инстанции Суда и в итоге добравшееся даже до Большой Коллегии (о перипетиях этого дела этого дела см. здесь). Это дело еще раз показало, что Суд ЕАС еще не закончил поиск самоидентификации – быть ли ему судом по защите прав предпринимателей и в этом случае ориентироваться на ЕСПЧ или все же действовать как суд, отвечающий за судебную интеграцию в рамках ЕАЭС. В последнем случае будет вполне оправдана ориентация на Суд ЕС, который использует права человека в сугубо инструментальных целях, без колебаний их ограничивая, если они мешают достижению целей интеграции (см. очень интересную практику Суда ЕС по этому вопросу здесь).

На этом обзор можно завершить и поздравить всех, кто интересуется тематикой международного права и международного правосудия, а также тех, кто читает это пост, с наступающим Новым годом! Успехов и счастья и до новых встреч в наступающем 2021 г.

С развитием цифровых технологий дистанционные способы коммуникации вошли во все сферы жизни, включая судебную систему.

В условиях глобальных бедствий, катаклизмов и иных препятствий, когда личное участие в беседе затруднено либо невозможно, средства удаленного общения становятся особенно актуальными. Сегодня таким препятствием является пандемия COVID-19.

ВКС в судах до пандемии

В настоящее время возможность применения видео-конференц-связи (далее – ВКС) предусмотрена всеми процессуальными кодексами 1 , однако стоит отметить, что в зависимости от типа судопроизводства ее использование имеет свою специфику.

В цивилистическом процессе применение ВКС разрешено как для лиц, участвующих в деле, так и для иных участников судопроизводства – например, специалистов, переводчиков и экспертов. В свою очередь, КАС РФ допускает использование ВКС лишь для лиц, участвующих в деле. Полагаю, такое ограничение для иных участников административного процесса не является обоснованным и в отдельных случаях может ограничивать доступ к правосудию.

Отдельные особенности использования ВКС содержатся в уголовно-процессуальном законодательстве. По общему правилу, подсудимый обязан лично участвовать в процессе, однако использование ВКС в исключительных случаях допустимо по решению суда (ч. 6.1 ст. 241 УПК РФ).

Примечательно, что допрос потерпевшего или свидетеля с помощью ВКС разрешен (ч. 4 ст. 240 УПК). При этом процессуальные кодексы допускают как применение видео-конференц-связи на любой стадии процесса, так и использование доказательств 2 , полученных с ее помощью.

Действующий механизм применения ВКС в судопроизводстве, на мой взгляд, можно охарактеризовать следующими ключевыми аспектами.

Во-первых, по общему правилу, ее использование допускается по ходатайству лица, участвующего в деле. КАС РФ, ГПК РФ и УПК РФ также предусматривают возможность применения ВКС по инициативе суда.

В-третьих, суд или учреждение, осуществляющие трансляцию, идентифицируют участников судебного разбирательства: при личном присутствии удостоверяются личность и полномочия представителей.

В-четвертых, при использовании ВКС возникновение технических неполадок, влекущее, по мнению суда, невозможность разбирательства в текущем судебном заседании, является основанием для отложения разбирательства (ч. 5 ст. 158 АПК РФ, ч. 1 ст. 169 ГПК РФ, п. 2 ч. 2 ст. 152 КАС РФ).

Таким образом, российские суды давно оценили преимущества ВКС, особенно в процессах с участием лиц, проживающих в отдаленных регионах или содержащихся в пенитенциарных учреждениях.

Использование системы веб-ВКС

С началом пандемии COVID-19 российская судебная система в срочном порядке стала принимать меры для сохранения стабильной работы. В марте–апреле 2020 г. были приняты постановления президиумов Верховного Суда РФ и Совета судей с рекомендациями о порядке работы в условиях ограничительных мер.

Обзор затрагивает вопросы применения процессуального, гражданского, уголовного законодательства, законодательства о банкротстве, а также законодательства об административных правонарушениях

21 апреля Президиум ВС РФ утвердил Обзор практики применения законодательства в условиях противодействия инфекции (COVID-19). В тот же день отдельные категории дел впервые были рассмотрены Верховным Судом с использованием системы веб-ВКС. 30 апреля Президиумом ВС был утвержден второй Обзор практики в связи с пандемией.

Здесь возникает вопрос о соотношении использования веб-ВКС с действующим процессуальным законодательством. Так, применять ВКС разрешено лишь при соединении двух и более судов либо суда и иного учреждения. В случае веб-ВКС участник процесса может присутствовать в заседании дистанционно из любого удобного ему места при наличии интернет-соединения, технического и программного обеспечения. Но готовы ли суды к использованию данной системы?

Вполне вероятно, что в недалеком будущем участие граждан в судебных заседаниях посредством веб-ВКС будет обеспечено за счет внедрения технологий биометрической аутентификации, в том числе по голосу и лицу.

Примечательно, что нижестоящие инстанции активно подхватили тренд на использование систем дистанционной коммуникации: так, 28 апреля АС Ямало-Ненецкого округа впервые провел заседание с использованием веб-ВКС. В настоящее время уже 19 арбитражных судов готовы рассматривать дела в онлайн-заседаниях.

Для участия в заседании при помощи веб-ВКС необходимо подтвердить личность учетной записи ЕСИА и подать соответствующее ходатайство.

Зарубежная практика

В условиях глобальной пандемии будет полезным обратить внимание на то, как с аналогичными трудностями справляются судебные системы иностранных государств. Рассмотрим меры, принятые в некоторых юрисдикциях в связи с COVID-19.

В Великобритании, например, технологии используются для проведения как можно большего количества судебных слушаний. При этом некоторые виды процессов – в частности, суды с участием присяжных, – дистанционно проводиться не могут. Практическое руководство о видео- и аудиослушаниях в период пандемии, утвержденное лордом-канцлером, устанавливает, что все судебные процессы в это время должны проводиться в формате аудио- либо видеозаседаний.

В ФРГ принят закон о смягчении последствий пандемии. Защитные меры также затрагивают деятельность судов и прокуратуры: в частности, внесены поправки в отношении уголовного судопроизводства. Цель предлагаемых норм заключается в обеспечении возможности продолжения многих уголовных процессов, прерванных пандемией, что позволит избежать их приостановки или полного пересмотра.

В США рассматриваются только те категории споров, которые суды посчитают существенными: уголовные дела, некоторые семейные и жилищные споры, прецедентные дела в Верховном суде и некоторые иные. В штате Нью-Йорк, в частности, отмечен положительный опыт виртуального правосудия: всего за две недели внедрена виртуальная платформа для обработки данных, что позволило судебной системе продолжать функционирование. Взаимодействие с судом происходит по аудио- или видеосвязи. Административный и судебный персонал оказывает судьям помощь в использовании технологических платформ для проведения онлайн-конференций, а также обеспечивает доступ участников к их записям. Судьи и адвокаты участвуют в процессах удаленно. При этом, как отметили некоторые источники, возникают казусы – такие, например, как ненадлежащая форма одежды адвокатов, участвующих в заседании. Определенное число работников аппарата суда и приставов продолжают нести службу непосредственно на рабочих местах в здании суда для обработки, оформления документов и обеспечения безопасности.

Также, на мой взгляд, стоит обратить внимание на то, как с условиями пандемии справляется система третейских судов. Как отмечают эксперты, во многих значимых арбитражных учреждениях по всему миру, в том числе и в России (РАЦ), в связи с пандемией COVID-19 активно используются меры по сохранению доступности судопроизводства: обеспечивается подача документов по электронной почте, применяются альтернативные способы проведения слушаний, включая видеоконференции.

Судопроизводство после пандемии: возможный вектор развития

Стоит подчеркнуть, что меры иностранных правопорядков в части преодоления проблем судопроизводства, связанных с пандемией COVID-19, предусматривают в большей степени декларативные нормы, оставляющие место для широкого судебного усмотрения.

Безусловно, здесь возникают некоторые противоречия, поскольку срок, в который необходимо технологически переустроить судебный процесс, значительно меньше того, что в обычных условиях тратится на нормативное закрепление соответствующих правил.

Вместе с тем обстоятельства таковы, что технологические изменения должны быть внедрены как можно скорее. Нормативное закрепление возможности использования веб-ВКС может быть реализовано путем внесения поправок в процессуальные кодексы.

В условиях пандемии на данный момент Министерством юстиции разрабатывается законопроект о судебных онлайн-заседаниях, позволяющих участвовать в судебном заседании по гражданским, арбитражным и административным делам из дома или офиса.

Представляется, что следует не только установить возможность применения веб-ВКС в условиях ЧС, но и предоставить участникам процесса право заявлять ходатайства о ее использовании также при иных обстоятельствах. При этом основной сложностью в связи с этим видится не отсутствие нормативно установленной возможности применения судами преимуществ системы веб-ВКС, а недостаточная техническая оснащенность судов.

В большей степени данная проблема, полагаю, касается судов общей юрисдикции, которые в условиях пандемии рассматривают наиболее социально значимые дела, о чем в соответствующем постановлении указали Верховный Суд и Совет судей.

Еще одна проблема, на мой взгляд, заключается в отсутствии гарантий защищенности каналов связи, посредством которых можно использовать веб-ВКС. Это, в свою очередь, порождает риск утечки персональных данных и сведений, составляющих охраняемую законом тайну.

Тем не менее использование веб-ВКС в условиях пандемии представляется чуть ли не единственным способом безопасно обеспечить явку участников процесса в заседание, пусть и дистанционно. Безусловно, внедрение подобного механизма дистанционного участия в полной мере отвечает основным принципам процессуального законодательства и в большей степени гарантирует право граждан на судебную защиту.

1 Статья 155.1 ГПК РФ, ст. 153.1 АПК РФ, ст. 142 КАС РФ, ст. 29.14 КоАП РФ и ст. 278.1 УПК РФ.

2 Объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, допрос свидетеля, подсудимого.

Статистическая выкладка Судебного департамента при Верховном суде показывает: стороны в арбитражном процессе все еще редко обращаются к мировым соглашениям. В 2018 году арбитражные суды первой инстанции утвердили лишь 31 059 таких соглашений – это 7% от общего числа рассмотренных споров.

Почему мировые соглашения непопулярны?

В общем и целом у России огромный дефицит доверия, и именно дефицит доверия приводит к высокой конфликтности в обществе, к недоверию между его участниками. Это одна из причин такого огромного количества споров в судах, уверен Сергей Савельев, партнер Saveliev, Batanov & Partners Saveliev, Batanov & Partners Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Банкротство (включая споры) (high market) Профайл компании × .

И по этой же самой причине – недоверие всем и вся – участники споров не спешат договариваться и заключать мировые соглашения. К сожалению, зачастую у нас оппонент – это такой террорист, с которым не договариваются.

Чем проще спор, тем больше вероятность заключить мировое соглашение: для сторон спора заранее понятен исход дела и издержки, связанные с разбирательством, и они могут путем несложных вычислений просчитать экономическую целесообразность заключения мирового соглашения.

Иван Веселов, партнер практики по разрешению споров Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP Федеральный рейтинг. группа Антимонопольное право (включая споры) группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа ВЭД/Таможенное право и валютное регулирование группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Интеллектуальная собственность (Защита прав и судебные споры) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Международный арбитраж группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Транспортное право группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Цифровая экономика группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Комплаенс группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) группа Международные судебные разбирательства группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Природные ресурсы/Энергетика группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Фармацевтика и здравоохранение группа Финансовое/Банковское право группа Частный капитал 2 место По выручке 2 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 5 место По количеству юристов Профайл компании ×

По словам Алексея Елисеенко, довольно непросто заключить мировое соглашение в рамках сложных судебных споров. К ним можно отнести, например, комплексные корпоративные конфликты, когда спор достигает высокой степени эскалации, а стороны инициируют целый ряд параллельных судебных процессов.

Почему суды отказываются утвердить соглашение?

Закон предписывает два запрета по поводу условий мирового соглашения: они не должны противоречить закону и условия не должны нарушать прав третьих лиц, напоминает Сергей Савельев. Он же предупреждает, что под эти два запрета суды могут искусственно подтянуть внешне вполне безобидные условия соглашения.

Есть точка зрения (по-моему, не вполне взвешенная), что подобные соглашения противоречат конституционным положениям о праве на судебную защиту, а следовательно, ничтожны.

Евгения Червец, адвокат Регионсервис Регионсервис Федеральный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Экологическое право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Природные ресурсы/Энергетика ×

Олег Буйко советует не включать в мировое соглашение отлагательные или отменительные условия, а также не регулировать вопросы, не связанные прямо с предметом спора.

Советы юристов: как заключить мировое соглашение

А составление текста мирового соглашения – это часто уже вопрос юридической техники, считает Червец. Савельев добавляет, что мировое соглашение должно структурироваться командой при участии сильного процессуалиста, ведь это не простая сделка, а сделка с особым и осложненным порядком утверждения судом.

Алексей Елисеенко советует при подготовке текста документа ясно и недвусмысленно формулировать условия мирового соглашения, избегая при этом отлагательных и иных условий, которые создают неопределенность в отношении объема обязательств сторон мирового соглашения.

Все договоренности должны иметь четкие сроки и устанавливать последствия неисполнения мирового соглашения, ведь его можно исполнить принудительно, обратившись в службу судебных приставов. Соглашение должно содержать четкие характеристики, чтобы третье лицо, ФССП, могло принудительно их исполнить.

Для суда соглашение должно быть максимально простым и понятным, соглашается Олег Буйко. Если в соглашении есть нестандартные конструкции, нужно представить суду письменные пояснения о мотивах их включения в соглашение, а также быть готовыми корректировать условия соглашения непосредственно в судебном заседании в соответствии с комментариями суда.

Как будет развиваться институт мировых соглашений?

Сейчас на рассмотрении Госдумы находится целый пакет законопроектов, направленных на совершенствование примирительных процедур. Реформу института инициировал Верховный суд в начале 2018 года.

По задумке ВС, суды должны активнее содействовать сторонам в примирении. Законопроект предлагает использовать примирительную процедуру на любой стадии процесса по ходатайству стороны или по предложению суда. Кроме того, законопроект четко прописывает принципы примирительных процедур: добровольность, сотрудничество, равноправие, конфиденциальность.

Читайте также: