Проблемы разграничения подсудности между районными судами и мировыми судьями

Обновлено: 15.05.2024

Вчера в одной социальной сети был свидетелем диалога коллег по вопросу о том, должен ли мировой суд принять к производству исковое заявление, явно не относящееся к его компетенции, лишь на том основании, что районный суд, допустив ошибку, иск заявителю вернул в порядке ст. 135 ГПК РФ, указав на то, что такой спор должен рассматриваться в мировом суде. Если мировой суд также возвратит иск, то будет ли иметь место спор о подсудности, который в соответствии со ст. 33 ГПК РФ запрещен? Как мне кажется нет, но в силу того, что мой комментарий по этому вопросу получался довольно большой, да и карантин располагает на написание объемных материалов, я попытался в этой заметке более подробно разобрать этот вопрос и обосновать свою позицию.

Итак, начнем. Небольшие вводные задачи:

Истец обращается с исковым заявлением о взыскании задолженности в районный суд. Допустим, для большей наглядности, представим, что цена иска 15 миллионов рублей.
Районный суд исковое заявление возвращает (Определение о возврате иска в порядке ст. 135 ГПК РФ), попутно указывая в нем на то, что спор подлежит рассмотрению в мировом суде.

Вопрос: как поступить мировому судье, когда к нему поступит исковое заявление, явно не относящиеся к его компетенции, но вместе с ним будет приложено определение районного суда о возврате искового заявления?

Существует мнение, что в силу принципа, устанавливающего запрет споров о подсудности (статья 33 ГПК РФ), мировой суд такое исковое заявление должен принять.

На мой взгляд, никакого спора о подсудности в данной ситуации не возникает и мировой суд вполне себе вправе такое исковое заявление вернуть, сославшись на нормы ГПК о пределах своей компетенции. Почему такой вывод представляется возможным.

Попробуем пойти от противного - главной мысли, которая не позволяет согласиться со сторонниками идеи о необходимости принятия иска к производству мировым судьей:

Если мы допускаем возможность того, что мировой суд такое исковое заявление принять обязан, несмотря на то, что оно явно ошибочное, то мы должны согласиться с тем, что судебный акт (Определение районного суда) сам по себе заменяет нормы ГПК РФ, что представляется, мягко говоря, странным и открывает огромное поле для фантазии и всяческих злоупотреблений.

Подводя промежуточный итог, мы видим, что ситуация с принятием искового заявления к рассмотрению мировым судом, выглядит довольно противоречивой.

Как можно аргументировать обратную точку зрения о том, что мировой судья вправе такой иск возвратить и спора о подсудности в данной ситуации не будет?

1. Определение о возвращении искового заявления.

2. Запрет споров о подсудности.

Обращаясь к статье 33 ГПК РФ, мы можем выделить следующие важные признаки такого процессуального действия, как передача по подсудности:

- Принятое к производству (!) дело должно быть разрешено судом. То есть, если имеет место определение о принятии иска и возбуждении производства по делу, то спор должен быть так или иначе рассмотрен судом.

- После принятия искового заявления дело может быть передано по подсудности при наличии определенных законом оснований;

- На определение о передаче дела по подсудности может быть подана частная жалоба;

- Дело должно быть принято и рассмотрено тем судом, в который оно передано.

Какие выводы следует сделать из прочтения нормы?

Следовательно, подытоживая высказанные идеи, представляется допустимым вывод о том, что все же правило, устанавливающее запрет на споры о подсудности, работает только в том случае, если имеет место передача дела на рассмотрение друго суда в рамках уже начатого процесса, т.е. после вынесения определения о принятии искового заявления. А те судебные действия, которые совершаются до вынесения такого определения не имеют обязательного характера как для сторон спора, так и для каких-либо иных третьих лиц, в том числе для других судов.

Вместо заключения.

Я, конечно же, тоже вначале попытался найти судебные акты, которые бы напрямую опровергали или подтверждали идею об обязательном характере мотивировочной части определения о возврате искового заявления, опираясь на невозможность споров о праве.

Их я не нашел, но столкнулся с Определением Конституционного Суда РФ об отказе в принятии к рассмотрению жалобы 04.10.2011 N 1342-О-О, в котором КС высказал следующие идеи:

- ч.4 ст. 33 ГПК Российской Федерации закрепляет положение о недопустимости споров о подсудности между судами в Российской Федерации в том случае, если дело, уже принятое к производству одним судом;

- В соответствии с ч.2 ст. 135 ГПК Российской Федерации в мотивированном определении о возвращении искового заявления судья указывает, в какой суд следует обратиться заявителю, если дело неподсудно данному суду. Такое разъяснение направлено на устранение возникшей у истца неопределенности относительно того, в какой суд ему следует обратиться с заявлением о защите своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, и, следовательно, на защиту права истца на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Названное законоположение не предполагает произвольного возвращения судьей искового заявления вопреки законодательно установленным правилам подсудности.

К сожалению, в силу сложившейся скупости подобного рода судебных актов КС РФ мы не можем от первого лица проследить за ходом мысли судьи, но сделать некоторые предположения и выводы нам вполне по силам.

установленное международным законодательством право на справедливое публичное разбирательство в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона 3 ,
конституционное право на установленную законом территориальную подсудность дела.

Более того, считаю, что внесение в УПК в 2018 г. данной нормы закрепило беспрецедентные полномочия стороны обвинения по осуществлению уголовного преследования.

Как менялась позиция законодателя

То есть выводы КС способствовали последовательному внедрению в уголовный процесс международных правовых стандартов, Суд видел прямую связь между территориальной подсудностью дела (точнее судом, к территориальной подсудности которого отнесено дело) и правом на справедливое, компетентное, беспристрастное, независимое судебное разбирательство, поскольку правила подсудности устраняли произвольность и непредсказуемость, которым в уголовном судопроизводстве не место.

Однако в начале 2000-х гг. практика начала меняться в сторону произвольного изменения подсудности, что было окончательно закреплено сначала Постановлением КС от 9 ноября 2018 г. № 39-П (далее – Постановление № 39-П), а затем внесением поправок в ст. 35 УПК.

То есть изменение подсудности само по себе не является произволом (с чем, думаю, можно согласиться) в том смысле, что не наделяет правоприменителя излишними дискреционными полномочиями. Однако Конституционный Суд не только не предлагает надежных процессуальных средств избежать этот произвола, а скорее наоборот – закрепляет принципы, позволяющие правоприменителю при желании выходить за четкие рамки подсудности.

Указанное постановление фактически свело на нет конституционный принцип территориальной подсудности уголовных дел. Можно ли в таком случае утверждать, что никто не может быть лишен некоего права, если закон разрешает лишить этого права буквального любого?

В Постановлении № 39-П КС попытался обосновать изменение территориальной подсудности тем, что само по себе это априори не означает нарушение ст. 47 Конституции (с этим никто и не спорит), если не будут допущены произвольность назначения состава суда и передача осуществляется в рамках судебной процедуры, предполагающей принятие мотивированного судебного акта.

Возникает вопрос: устранена ли произвольность назначения состава суда и произвольность изменения территориальной подсудности с принятием обсуждаемого постановления? Практика показывает, что нет. Более того, теперь она закреплена в УПК.

Названное постановление очень любопытно как иллюстрация деятельности современных судей по толкованию правовых норм. Дело даже не в том, что КС разрешил изменять подсудность при наличии сомнений в беспристрастности суда (при том, что в УПК на тот момент соответствующей нормы не было! 6 ), а в том, что он, справедливо отметив отсутствие нарушения в целом прав граждан при условии избегания произвольности, сам же указал на механизм, наделивший сторону обвинения и суды правом в произвольном порядке изменять подсудность.

Для этого Суд сделал два шага.

Первый: перенял концепцию, созданную судьями ЕСПЧ (объективный и субъективный подходы к беспристрастности суда).

Отмечу, что, если бы в постановлении речь шла только о субъективном подходе – т.е. когда внутренний настрой конкретного судьи из-за неких повлиявших на него факторов меняется и ставит под сомнение его беспристрастность, – изменение подсудности не вызывало бы столько вопросов. Действительно, если налицо реальные факты оказания воздействия на конкретных судей, логично, чтобы существовал механизм защиты подсудимых от такого судьи (и он уже есть – институт отводов).

Получается, что ради предотвращения гипотетического умаления авторитета судебной власти и для ее защиты (а не защиты права на справедливый, законно установленный суд) правоприменитель прибегает к реальному ограничению права конкретного обвиняемого, нарушая тем самым хрупкий баланс частного и публичного интересов.

Произвольность как недопустимая категория при передаче дел по подсудности

Хотя КС разрешил в публично-правовых интересах власти и защиты (судебной) власти изменять территориальную подсудность (устанавливая тем самым примат публичных интересов государства над интересом личности на справедливый суд), он вслед за собственным Постановлением № 9-П все же обусловил, хотя и декларативно, это право отсутствием произвольности. Очевидно, Суд понимал, что не только не устраняет произвольность, но и узаконивает ее, наделяя тем самым государство полномочиями, которыми оно обладало ранее (согласно ст. 44 УПК РСФСР, впоследствии признанной неконституционной).

Произвольность назначения состава суда при изменении подсудности в понимании КС означает следующее:

Все эти критерии фактически прямо указаны в приведенных постановлениях.

Однако получается, что КС, устанавливая критерии произвольности, в Постановлении № 39-П фактически узаконил возможность их не соблюдать. А УПК не только не устранил этот пробел, но и закрепил его:

Возникают вопросы: зачем исследовать доказательства, если объективный подход к беспристрастности суда уже установлен и достаточно лишь наличия гипотетических сомнений, не обусловленных никакими фактами? Зачем в таком случае нужны доказательства в том смысле, который в них вкладывает УПК (относимые, допустимые, достоверные, проверяемые в судебном заседании)?

3 Пункт 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

4 Оно очевидно спорное, учитывая два особых мнения судей С.М. Казанцева и Ю.М. Данилова.

5 Речь идет о Постановлении № 9-П.

7 Постановление от 28 августа 2020 г. по ходатайству заместителя Генпрокурора об изменении территориальной подсудности дела.

8 См. например, апелляционные определения Апелляционной коллегии ВС от 23 января 2020 г. № АПЛ19-572, Судебной коллегии по уголовным делам ВС от 23 сентября 2020 г. № 19-АПУ20-5-К5.

Данный принцип в Кодексе об административных правонарушениях Российской Федерации (далее - КоАП РФ) раскрыт в главе 23.

Говоря о территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, стоит учитывать правила, также изложенные в ст. 29.5 КоАП РФ.

Согласно общему правилу дело об административном правонарушении рассматривается по месту совершения правонарушения. Местом совершения административного правонарушения является место совершения противоправного действия независимо от места наступления его последствий, а если такое деяние носит длящийся характер, - место окончания противоправной деятельности, ее пресечения; если правонарушение совершено в форме бездействия, то местом его совершения следует считать место, где должно было быть совершено действие, выполнена возложенная на лицо обязанность.

Специальное правило при определении территориальной подсудности по делам об административных правонарушениях действует и распространяется на правонарушения, объективная сторона которых выражается в бездействии в виде неисполнения установленной правовым актом обязанности, необходимо исходить из места жительства физического лица, в том числе индивидуального предпринимателя, места исполнения должностным лицом своих обязанностей, либо места нахождения юридического лица, определяемого в соответствии со статьей 54 ГК РФ. Вместе с тем подсудность дел об административных правонарушениях, возбужденных в отношении юридических лиц по результатам проверки их филиалов, определяется местом нахождения филиалов, в деятельности которых соответствующие нарушения были выявлены и должны быть устранены.

Также, в случае определения территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, по которым административное расследование проводилось должностным лицом структурного подразделения территориального органа федерального органа исполнительной власти, необходимо учитывать положение части 2 статьи 29.5 КоАП РФ, согласно которому дела, по которым проводились административные расследования, подлежат рассмотрению судьей районного суда по месту нахождения названного структурного подразделения, проводившего административное расследование.

Иных исключений из правил о территориальной подсудности данных дел законом не предусмотрено, однако общая территориальная подсудность может быть изменена по ходатайству лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, о передаче дела для рассмотрения по месту жительства данного лица. При этом необходимо учитывать, что КоАП РФ не предусматривает возможность передачи дела для рассмотрения по месту нахождения юридического лица в случае поступления такого ходатайства от его законного представителя (защитника).

Несмотря на непростую градацию в правилах о территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, с соблюдением правил территориальной подсудности при первоначальном направлении протоколов и материалов к ним в суды, ошибок практически не возникает.

Одновременно с этим, вопрос о территориальной подсудности жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенных должностными лицами административных органов, до сих пор вызывает сложности на практике.

Из смысла п. 3 ч. 1 ст. 30.1 КоАП РФ следует, что постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное должностным лицом, может быть обжаловано лицами, указанными в статьях 25.1 - 25.5.1 КоАП РФ, в вышестоящий орган, вышестоящему должностному лицу либо в районный суд по месту рассмотрения дела.

На первый взгляд может показаться, что законодатель связывает вопрос подачи жалобы с фактическим местом нахождения органа, должностным лицом которого было рассмотрено дело об административном правонарушении, однако данное толкование нормы права не является корректным.

По данному факту Верховным Судом РФ были даны разъяснения. Позиция Верховного Суда РФ изложена в п. 30 указанного Постановления Пленума, из которой следует, что при определении территориальной подсудности дел по жалобам на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенным должностными лицами, необходимо исходить из территории, на которую распространяется юрисдикция должностных лиц, а не из места расположения органа, от имени которого должностным лицом составлен протокол или вынесено постановление по делу об административном правонарушении в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 28.6 и статьей 29.10 КоАП РФ.

Аналогичный порядок применяется при определении территориальной подсудности рассмотрения жалоб на решения вышестоящих должностных лиц, принятые по результатам рассмотрения жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенные в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 28.6 и статьей 29.10 КоАП РФ.

Так, при буквальном толковании нормы права, изложенной в п. 3 ч. 1 ст. 30.1 КоАП РФ, с учетом позиции, изложенной в п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2005г. № 5, очевидно, что жалоба на постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное должностным лицом административного органа либо на решение вышестоящего должностного лица, территориальная подсудность рассмотрения жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях должна определяться местом совершения правонарушения, а не местом нахождения соответствующего органа. Иначе говоря, применяется общее правило определения территориальной подсудности по делам об административных правонарушениях.

Комплексный анализ норм КоАП РФ и позиции Верховного Суда РФ также позволяет прийти к выводу о том, что исключением из указанного правила будут являться случаи, когда должностным лицом административного органам по делу проводилось административное расследование. В таком случае жалоба на постановление должностного лица либо вышестоящего должностного лица подлежит рассмотрению судом по месту нахождения структурного подразделения административного органа, проводившего административное расследование.

Стоит отметить особую важность соблюдения требований закона о территориальной подсудности дел об административных правонарушениях, нарушение которых служит основанием для отмены судебных решений по жалобам на постановления по указанным делам по п. 4 ч. 1 ст. 30.7 КоАП РФ и расценивается как существенное нарушение процессуальных требований, предусмотренных КоАП РФ.

Раньше все было просто: если заявление было неподведомственно суду – то суд выносил определение об отказе в принятии заявления или о прекращении производства по делу; если неподсудно – то следовало возвращение заявления или передача ошибочно возбужденного дела по подсудности.

Теперь не все так однозначно. Если у суда нет компетенции рассматривать конкретное гражданского дело, то возможны варианты:

а) если это дело в принципе не может быть рассмотрено судом (ни арбитражным, ни районным – никаким), то суд должен отказать в принятии заявления (ст.134 ГПК РФ) либо прекратить производство по делу (ст.220 ГПК РФ);

б) если у суда нет компетенции по причине отнесения этого дела к ведению арбитражного суда – то суд должен возвратить исковое заявление (ст.135 ГПК РФ) или передать его по подсудности – в арбитражный суд (ст.33 ГПК РФ).

в) если же окажется, что заявление, поданное в районный суд в порядке ГПК РФ, может быть рассмотрено тем же судом, но только в рамках УПК РФ (например, ст.125 УПК РФ), то районный суд должен будет отказать в принятии заявления либо производство по делу прекратить. Точно также должен будет поступить суд, если дело должно быть рассмотрено не по ГПК РФ, а по КоАП РФ.

Если заявление, поданное по ГПК РФ, должно быть рассмотрено по КАС РФ, то суд в стадии возбуждения дела должен вынести определение о возвращении заявления; если же это выяснится в стадии подготовки гражданского дела к судебному разбирательству или судебного разбирательства – то суд вынесет определение не о передаче дела в другой суд, а о переходе к рассмотрению дела по правилам административного судопроизводства.

Есть еще один важнейший вопрос о последствиях несоблюдения правил подсудности, который не обсудить в рамках данного вопроса нельзя.

Как поступить суду или арбитражному апелляционной или кассационной инстанции, если он установит, что дело было рассмотрено судом первой инстанции с нарушением правил подсудности? Иными словами, будет ли нарушение правил о подсудности основанием для отмены судебного акта?

Обратимся к кодексам. В ч.4 ст.270 АПК РФ нарушение правил подсудности не отнесено к безусловным основаниям отмены судебного акта (как и в ст.330 ГПК РФ). В то же время, в обоих кодексах таким основанием является рассмотрение дела в незаконном составе суда. Можно ли говорить о незаконности состава суда при нарушении правил подсудности?

Согласно традиционной позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в многочисленных постановлениях и определениях, несмотря на то, что в положениях АПК РФ и ГПК РФ не содержится прямого указания на

несоблюдение правил подсудности как на основание для отмены судебного акта в апелляционном, кассационном и надзорном порядке, решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным.

Такое решение будет нарушать ст.47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, закрепляющей право каждого на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом и статье 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не допускающей ограничение этого права ни при каких обстоятельствах. Такое нарушение, по мнению КС РФ, является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия.

Однако судебная практика арбитражных судов оказалась не столь категоричной. Одним из обстоятельств, оцениваемых судом, стала добросовестность процессуального поведения лица, заявляющего в проверочных инстанциях об имевшем место процессуальном нарушении при вынесении решения суда[1].

Так арбитражными судами стало признаваться допустимым применение доктрины эстоппеля к несвоевременному (в суде апелляционной или, тем более, кассационной инстанции) возражению участника процесса о неподсудности спора конкретному суду[2]. Это означало, что если в ходе длительного судебного разбирательства вплоть до принятия решения судом первой инстанции участник процесса не возражал против подсудности спора, рассматривавшему его суду, представлял суду свои доводы по существу спора и активно пользовался принадлежащими ему процессуальными правами, его действия свидетельствовали о признании им компетенции суда посредством конклюдентных действий. Это влечет за собой потерю права на возражение (эстоппель) в отношении подсудности спора.

В 2001 году в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.05.2009 N 36 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции" появился пункт 6.2 следующего содержания:

"6.2. В случае если в апелляционной жалобе на решение суда первой инстанции содержатся доводы относительно нарушения правил подсудности при рассмотрении дела в суде первой инстанции и суд апелляционной инстанции установит, что у заявителя не было возможности в суде первой инстанции заявить о неподсудности дела этому суду в форме ходатайства о передаче дела по подсудности в связи с неизвещением его о времени и месте судебного заседания или непривлечением его к участию в деле, суд апелляционной инстанции, установив нарушение правил подсудности, применительно к подпункту 2 части 4 статьи 272 АПК РФ отменяет судебный акт и направляет дело в суд первой инстанции по подсудности.".

Это означает, что решать вопрос о подсудности дела суд апелляционной инстанции должен не только на основании закона, но и с учетом поведения стороны.

После того, как 30.06.2020 года Верховный Суд РФ последовательно принял два Постановления: №12 и №13 «О применении АПК РФ при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции (№12) и кассационной инстанции (№13), в данном вопросе почти ничего не изменилось.

Правило эстоппеля применительно к подсудности было дословно воспроизведено в п.28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 12 применительно к арбитражным судам апелляционной инстанции.

Однако для арбитражных судов кассационной инстанции появилась оговорка о том, что правило о допустимости приводить доводы относительно подсудности лишь при рассмотрении дела в суде первой инстанции, не касается нарушений норм об исключительной подсудности, когда допускается вмешательство суда кассационной инстанции в вопрос о подсудности дела по собственной инициативе (п.34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 13).

Вероятно, суды апелляционной инстанции будут применять эту оговорку об исключительной подсудности по аналогии. Хотя странно говорить не об аналогии процессуального закона (как это закреплено в ст.3 АПК РФ), а об аналогии разъяснений Верховного Суда РФ, но это наша правовая реальность.

Интересная ситуация получается. Высший Арбитражный Суд РФ, а теперь и Верховный Суд РФ, относятся к последствиям нарушений правил подсудности весьма вольно, сквозь призму добросовестности участников судопроизводства.

КС РФ стоит на страже буквального толкования ст.47 Конституции РФ. Суды будут скорее применять разъяснения Верховного Суда, нежели вспоминать, что Конституция РФ имеет прямое действие.

Но как же правильно? Даже у нас на кафедре гражданского права и процесса ВГУ мнения разделились. Часть коллег не считают подсудность священной коровой, фетишем, ради которой стоит отменять правильное по существу решение, тем более, в угоду недобросовестной стороны.

Другие же, в том числе, и я, рассматривают подсудность как некую красную линию, которую нельзя пересекать. Ни под каким предлогом. По крайней мере, пока у нас действует ст.47 Конституции РФ и пока мы вообще признаем подсудность как процессуальный институт. Ведь иначе выйдет, что правила подсудности носят сугубо рекомендательный характер, чего быть не должно.

Но как же основная проблема – о разграничении компетенции (подсудности) арбитражных судов и судов общей юрисдикции– она осталась или решена окончательно? Достиг ли законодатель того результата, к которому стремились, упраздняя ВАС РФ?

Споры о прекращении полномочий и/или ответственности руководителя юридического лица.

Согласно пункта 4 статьи 225.1 АПК РФ к корпоративным спорам, которые рассматривает арбитражный суд, относятся споры, связанные с назначением или избранием, прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью генерального директора, в т.ч. бывшего. Это положение было принято в далеком 2009 году.

По факту граница всегда была слишком тонкой. Если бывший директор заявлял требование о восстановлении на работе, то дело слушал районный суд. Если истец просил признать незаконным решение общего собрания участников о прекращении его полномочий – то арбитражный суд. Хотя, по сути, речь шла об одном и том же.

Пленум уже объединенного Верховного Суда РФ указал в Постановлении от 02.06.2015 N 21 "О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации", что вопрос о взыскании убытков с руководителя организации может быть рассмотрен как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных судах. При этом не разъяснены критерии разграничения компетенции судов по таким спорам.

Но, противоречия, существующие в судебной практике, так и не были устранены.

Казалось бы, может и неплохо, что у истца есть выбор. Но нет. Альтернативная подсудность между судами общей юрисдикции и арбитражными судами недопустима ни под каким условием. Это – расшатывание судебной системы, подрыв доверия к ней. Мы ведь хорошо понимаем, что практика у общих и арбитражных судов – разная, даже несмотря не видимое единство под крышей Верховного Суда РФ.

Споры об оспаривании крупных сделок и/или сделок с заинтересованностью в коммерческих организациях

Казалось бы, все просто. Это корпоративный спор и компетентен его разрешать только арбитражный суд. Но не все так просто. Если иск подает участник общества– то это действительно корпоративный спор между ним и обществом. А если иск подает само общество? А приобретатель имущества по оспариваемой сделке – физическое лицо? То спор уже подсуден районному суду.

Получается, одну и ту же сделку разные субъекты могут одновременно оспаривать в общих и арбитражных судах. Снова проблема альтернативной подсудности.

Есть еще один интересный момент. Если раньше участник подавал иск об оспаривании, например, крупной сделки, то он был истцом, а ответчиками выступали общество и другая сторона сделки (контрагент).

В 2014 году в ГК РФ введена статья 65.2, согласно которой участник, предъявляя иск об оспаривании сделки общества, более не истец. Он теперь – законный представитель общества. А само общество – истец. Ответчиком теперь выступает только вторая сторона сделки.

Проблема альтернативы исключительной территориальной подсудности по корпоративным спорам.

Согласно ч.4.1 ст.38 АПК РФ исковое заявление или заявление по спору, указанному в статье 225.1 (корпоративные споры) настоящего Кодекса, подается в арбитражный суд по адресу юридического лица, указанного в статье 225.1 настоящего Кодекса.

Согласно п.3 или п.4 ч.1 ст.225.1 АПК РФ, если оспаривается сделка Общества, или решение общего собрания участников Общества, то подсудность определяется по адресу Общества.

Но ведь есть еще п.2 ст.225.1 АПК РФ, который определяет иной критерий отнесения спора к корпоративному – спор в отношении принадлежности акций (долей) Общества. Здесь подсудность спора определяется адресом Общества, акции (доли) которого находятся в споре.

На практике встречаются и те, и другие варианты определения подсудности.

Есть Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 08.06.2015 по делу N 305-ЭС14-8348, А40-107554/2013 (п.3 ст.225.1), где суд, хоть и вскользь, но указал, что подсудность определяется не адресом общества, чьи акции являются предметом спора, а адресом общества, чьи участники предъявили иск.

Также встречается конкуренция исключительной территориальной подсудности, когда спор является одновременно корпоративным (например, оспаривание крупной сделки) и спорам о правах на недвижимость. Вопрос: где рассматривать спор – в суде по адресу Общества или в суде по месту нахождения недвижимости (ст.ч.1 ст.38 АПК РФ).

В 2010 году ВАС РФ выступил в пользу подсудности по месту нахождения недвижимости (Постановление Президиума ВАС РФ от 07.09.2010 N 6470/10 по делу N А13-3405/2009).

Таким образом, резюмируем, что перед законодателем стоящая цель – устранить проблемы подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, ликвидировать альтернативную межсудебную подсудность (компетенцию) - осталась не решенной.

Читайте также: