Принцип императивности компетенции суда
Обновлено: 14.05.2024
Поскольку списки этих умений касаются детального рассмотрения предмета работы и роли сотрудника, то они обычно длинные и сложные. Как правило, это значит, что каждый список ограничивается одной должностью или одной ролью. Они могут также относиться к нескольким взаимосвязанным видам должностей, но ни в коем случае к их большому числу или даже к целой организации.
Такая компетенция, как поведение (или отношения) часто составляет более короткие списки, поскольку для большинства должностей перечень практически одинаков.
Список наиболее часто используемых названий компетенций
Список основан на анализе 49 словарей компетенций, общим числом компетенций равным 553. Справка: название компетенции, не обязательно соответствует ее содержанию, она отражает лишь то, как ее понимают в той или иной компании.
Ориентация на команду
Уверенность в себе
Ориентация на клиента
Ориентация на результат
Планирование и организация
Коучинг и консультирование
Влияние и убеждение
Навыки межличностных отношений
Ориентация на стратегию
Ориентация на качество
Способность к колличественному мышлению
Эмоциональный интеллект
Следующая немаловажная подгруппа поведенческих компетенций направлена на оценку способов управления своими эмоциями. Это подмножество компетенций известно под общим названием “эмоциональный интеллект”. Оно охватывает такие навыки, как эмпатия и пониманию других (а, соответственно, и более продуктивную работу с людьми), а также способность контролировать собственные реакции на давление со стороны.
В чем разница?
Американская поведенческая компетенция…
Давайте начнем со второго понятия: поведенческая компетенция.
Этот подход был разработан в США Дэвидом МакКлелландом (David McClelland) и продолжен Ричардом Боятцисом (Richard Boyatzis). Их работа, прежде всего, включала определение поведения успешных руководителей.
Подход, разработанный МакКлелландом и Боятцисом, делал особый акцент на эффективной работе и был ориентирован на поиск поведения, которым не обладал среднестатистический руководитель. Другими словами, они были заинтересованы в дифференциации поведения.
Деятельность Дэвида МакКлелланда и его коллег в консалтинговой компании McBer сделала скачок в 1981 году, когда Американская Ассоциация Менеджмента уполномочила консультанта McBer Ричарда Боятциса исследовать, может ли общая модель руководительской компетенции выводиться из индивидуальных моделей.
Несмотря на то, что мотивы, особенности, видение себя и социальная роль, навыки и умения – все считаются компетенцией, согласно Боятцису, они образуют иерархию. Каждая из них может существовать отдельно на разных уровнях: мотивы и особенности могут находиться на бессознательном уровне, видение себя и социальная роль на уровне сознания, навыки на поведенческом, а умения оказывают глубокое влияние на все другие составляющие.
В 1989 году, Лил Спенсер (Lyle Spencer) и Сайн Спенсер (Signe Spencer) начали анализировать работы посвященные компетенциям, завершенные к тому времени компанией McBer. Они охватывали не только руководителей, но и предпринимателей, продавцов и работников сферы обслуживания из разнообразных организаций. В течение более 20 лет свыше 100 исследователей предложили 286 моделей (две трети которых были американскими, остальные разрабатывались 20 странами или совместно).
Спенсеры сравнили все эти модели и перевели полученные данные на общий язык (Спенсер и Спенсер, 1993). Далее были проанализированы поведенческие показатели, с целью найти общий знаменатель. После этого они выписали все поведенческие индикаторы из каждой модели. Было установлено около 760 видов поведения. Из них 360, определяющих 21 компетенцию, составили 80% - 98% от поведения каждой модели. Все они были собраны в предварительный словарь поведенческих индикаторов.
Деятельность МакКлелланда и консалтинговой компании McBer породила огромную индустрию. Организации, как консалтинговые, так и частные в США, Великобритании и по всему миру используют методику развития собственных моделей и применяют их к целому ряду управленческих процессов.
В 1970-ых и 1980-ых, американские работодатели и американские транснациональные корпорации взяли на себя инициативу в составлении списков компетенций в рамках своих организаций. Некоторые транснациональные корпорации, расположенные в Великобритании и не только, продолжили эту работу, сначала большие, а за ними и средние. Несмотря на то, что государственный сектор экономики в США и Великобритании занимали ведущие позиции, подавляющая часть ранних преобразований пришлась на частный сектор, а компании государственного сектора, в основном среднего размера, в Великобритании стали проводить их только в конце 1990-ых и до сих пор продолжают эту работу. Подобные сценарии развития наблюдаются и в других англоговорящих регионах, например, в Австралии и Канаде, а также в Швейцарии, Испании, Скандинавии, Голландии и Германии.
. . . и функциональная компетентность в Великобритании
В отличие от американского подхода, где компетенция направлена снизу вверх (отдельные руководители или фирмы), профессиональные стандарты направлены сверху вниз (правительство, национальный уровень).
В отличие от подхода МакКлелланда, эти стандарты определяют минимальные приемлемые уровни (вместо дифференцирующих или высших уровней). Кроме того, они основаны на изучении должностей, в то время как американский подход МакКлелланда изучает людей.
Британский подход начал приобретать форму в 1981 году в результате необходимости органов власти, ответственных за обучение финансируемым государством, предоставлять его безработным людям. Это привело к необходимости развивать новый тип квалификаций. (Рэггат и Уильямс, 1999).
Традиционные типы квалификаций в Великобритании пытались охватить целый список навыков и умений, необходимых для определенной должности. Они решали с помощью ряда проверок, может ли кандидат занять ту или иную должность. Появилась идея создания альтернативного подхода, где за деятельностью сотрудников будут наблюдать и записывать, а кандидаты будут оцениваться по своей работе.
Все квалификации были разработаны правительственным органом, с участием представителей работодателя. Консультанты проанализировали должности с помощью апробированного метода (функциональный анализ) и создали большое количество документации с перечнем всевозможных аспектов работы. Одобренные после консультации с работодателями и другими лицами, профессиональные стандарты используются для создания ряда национальных профессиональных квалификаций (National Vocational Qualifications). Стандарты, охватывающие главные аспекты работы, определяются как ряд "единиц", которые в свою очередь делятся на меньшие аспекты, каждый из которых называется "элемент".
У работников есть два способа получить национальную профессиональную квалификацию. Они могут собрать свидетельства, подтверждающие, что они уже удовлетворяют всем предъявляемым требованиям. Или же они сначала получают навыки, и затем подвергаются оценке. Процесс оценки обычно длинный и бюрократический. Он может включать и совокупность предоставленных свидетельств (например, портфолио) и наблюдений консультанта. Сам процесс оценки подвергся многочисленной критике, так как он был многократно пересмотрен с целью упрощения и улучшения для тестируемого.
По многим показателям можно было бы утверждать, что британский подход менее успешный, чем американский. В нем по-прежнему число традиционных профессионально-технических квалификаций, предоставляемых ежегодно в Великобритании, количественно больше, чем национальных профессиональных квалификаций. Налицо признаки того, что правительство больше не стремится к тому, чтобы финансируемые им программы были основаны исключительно на этих квалификациях.
В то время как некоторые британские работодатели (и некоторые за пределами страны) отвели значительную роль в своих организациях национальным профессиональным квалификациям, большинство этого не сделало. Их вовлеченность носит частный характер, так как они включены практически по умолчанию. Например, если работодатель берет стажера, который получает государственное финансирование, то часть его обучения может быть связана с национальными профессиональными квалификациями. Или же эти квалификации могут применяться для работников физического труда и для сотрудников нижнего уровня управления.
Результаты этого подхода должен быть тщательно изучены и оценены. Эти, основанные на компетентности, квалификации помогли поставить вопрос о важности восстановления равновесия и о гарантии, что работе различных категорий персонала уделяется одинаковое внимание.
Энтузиазм, с которым на протяжении трех десятилетий многие работодатели относились к поведенческой компетенции, сдерживается технической компетентностью, связанной с результатом. Доказательством этого служат стандарты, в которые наряду с поведенческой компетенцией вводится и техническая компетентность.
Boyatzis, Richard E (1982), The competent manager: a model for effective performance , John Wiley & Sons.
Raggatt, Peter and Williams, Steve (1999), Government markets and vocational qualifications: an anatomy of policy, Falmer Press, 1999.
Spencer, Lyle M Jr and Spencer, Signe M (1993), Competence at work: models for superior performance, John Wiley & Sons.
Adapted from chapters 1 and 3, The IRS Handbook on competencies: law and practice , edited by Neil Rankin, IRS, 2001.
1.Дифференцирующие компетенции: “Компетенция – это особенности, которые причинно связаны с эффективной работой. Это значит, что существует доказательство, что владение определенными характеристиками предопределяет и ведет к эффективности в работе.”
Начальный уровень или "пороговые компетенции": “пороговая компетенция – это общие знания человека, мотивы, особенности, видение себя и социальная роль, навыки, которые имеют важное значение для эффективности в работе, но причинно с ней не связаны.”
Источник : Boyatzis, Richard E (1982), The competent manager: a model for effective performance , John Wiley & Sons.
2.Определения Уиддетта (Whiddett) и Холлифорда (Hollyforde) “основаны на поведении в пределах организации”. Согласно им:
“Компетенция – это поведение, демонстрируемое человеком в процессе эффективного выполнения задач в пределах данной организации”.
3. “Компетенция – это основная особенность человека, которая позволяет ему выполнять работу, исполнить социальную роль или действовать в определенной ситуации на высшем уровне”.
4. “По сути, в основе поведения лежат компетенции, они необходимы для достижения желательного результата. Компетенции – это то, что вы можете продемонстрировать”.
“Компетенция показывает, как определить, оценить, разработать, достичь результата и т.д. Некоторые желаемые характеристики, или компетенции легко определить, измерить и разработать. . . . Однако, многие из них представляют в этом сложность. . . . Но даже в этих проблемных областях очевидно, что деятельность одних людей эффективнее деятельности других. . . . Компетенция занимается анализом причин, по которым деятельность человека становится более эффективной, и перечисляет все составляющие факторы.”
1. Организационная компетенция – уникальные факторы, позволяющие организации быть конкурентоспособной;
2. Должностная/ролевая компетенция – те качества и умения, которые человек должен проявлять, чтобы достичь эффективности в должности, роли, задании.
3. Персональная компетенция – личностные аспекты, которые подразумевают навыки, достижения и результаты человека”.
Источник : B Byham, W C (1996), Developing dimension-/competency-based human resource systems , Development Dimensions International, quoted in Cook, Kevin W and Bernthal, Paul (1998), Job/role competency practices survey report , Development Dimensions International. oyatzis, Richard E (1982), The competent manager: a model for effective performance , John Wiley & Sons.
6. “По сути, компетенция заключает в себе формулировки ожидаемых действий, которые в целом должны дать полную картину наиболее значимых компонентов поведения, ценностей, необходимых для успеха организации”.
“Структуру компетенции можно представить как ДНК организационной эффективности. Содержащаяся в ДНК информация передается ко всем процессам в персонале данной структуры. Эти процессы управляют работниками с целью получения определенных результатов: улучшения работы, справедливого и согласованного менеджмента, действующего в рамках закона и т.д. Чем больше эти процессы основаны на последовательном подходе и методологии, тем больше должно быть влияние на управление персоналом.
Большинство процессов, связанных с персоналом, зависят от оценки. Претендуя на должность, кандидат оценивается по отдельным критериям; обучение наиболее эффективно, когда оно основано на анализе индивида.
Из этого следует, что компетенция имеет смысл только наряду с оценкой.
Источник : Rankin, N (2004), “The new prescription for performance: the eleventh competency benchmarking survey”, Competency & Emotional Intelligence Benchmarking, 2004/05, IRS (LexisNexis UK), 2004.
Действующим уголовно-процессуальным законодательством закреплены правовые идеи руководящего значения, которые определят построение всех стадий, форм и институтов уголовного судопроизводства, его наиболее существенные черты, характер и особенности, основные направления реализации и качества предварительного расследования, судебного разбирательства уголовных дел. Эти исходные, основополагающие правовые положения, принято именовать принципами уголовного процесса.
Принципы уголовного судопроизводства обладают следующими признаками, которые отличают их от других предписаний закона:
· Принципы закреплены в Конституции РФ и уголовно-процессуальном законе. Это означает их нормативно-правовой характер и придает им обязательную силу.
· Принципы обеспечивают единство судопроизводства по уголовным делам и служат гарантией законности деятельности его участников.
· Принципы действуют на всех стадиях уголовного процесса.
· Наиболее полно принципы раскрываются в стадии судебного разбирательства, именно в этой связи их называют и принципами правосудия.
· Нарушение принципов всегда рассматривается как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену принятого решения.
Все принципы образуют систему. Хотя каждый принцип имеет свое собственное содержание, действуют они во взаимосвязи друг с другом. Каждый из принципов является гарантией осуществления других. Например, принцип презумпции невиновности гарантирует соблюдение принципа обеспечения обвиняемому, подозреваемому права на защиту. По своему существу принципы носят императивный, властно-повелительный характер, они содержат общеобязательные предписания, исполнение которых обеспечивается государством.
Принцип законности.
Законность, применительно к уголовному судопроизводству, означает требование осуществлять производство по уголовному делу в точном соответствии с предписаниями Конституции РФ, общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации и федеральных законов. В соответствии с ч. 2 ст. 1 УПК соблюдение порядка уголовного судопроизводства обязательно для всех без 4 исключения судов, органов прокуратуры, предварительного следствия, дознания, должностных лиц, а также иных участников уголовного судопроизводства. Требования законности при производстве по уголовным делам распространяются на действия, решения и процессуальные документы, отражающие ход производства по уголовному делу. Нарушение порядка собирания, проверки, оценки доказательств влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.
Принцип публичности.
В уголовном судопроизводстве данный принцип заключается в создании обстановки неотвратимости наказания за совершенное преступление и привлечении к уголовной ответственности виновных. Он выражается также в обязанности государственных органов и должностных лиц в пределах своей компетенции обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина, интересов общества и государства. Защищая публичный интерес, уполномоченные органы и должностные лица осуществляют свои функции, независимо от воли отдельных организаций и граждан.
Принцип уважения чести и достоинства личности.
В основе данного принципа лежат положения ст. 21 Конституции РФ, определяющие, что достоинство личности охраняется государством и что никакие обстоятельства не могут быть основанием для его умаления. Там же безоговорочно определено, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому и унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Применительно к уголовному процессу рассматриваемый правовой принцип конкретизирован и развит рядом правил, зафиксированных в УПК РФ. Например, положение о недопустимости при производстве следственных действий применения насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создания опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 4 ст. 164 УПК РФ). Именно поэтому нарушение порядка и продолжительности допроса более 8 часов без перерыва на отдых и принятие пищи представляют грубое нарушение закона (ст. 187УПК РФ). Как психическое насилие с целью получения показаний расценивается также повторный допрос обвиняемого без его личной просьбы по поводу одного и того же обвинения в случае, когда он отказался от дачи показаний на первом допросе (ч. 3 ст. 173УПК РФ).
Принцип неприкосновенности личности.
Принцип неприкосновенности жилища.
В соответствии со ст. 25 Конституции РФ жилище неприкосновенно. Никто не может проникать в него против воли проживающих в нем лиц. Ограничение этого конституционного права возможно только, когда в конкретном федеральном законе определены обстоятельства, при которых какой-то компетентный государственный орган вправе проникнуть в жилое помещение без согласия проживающих в нем лиц, или когда такое проникновение разрешено постановлением судьи, вынесение которого допускается Законом об оперативно-розыскной деятельности либо УПК в связи с необходимостью выполнения оперативно-розыскных или следственных действий по выявлению и расследованию преступлений. Статья 12 УПК, в которой определяется содержание рассматриваемого принципа в сфере уголовного судопроизводства, исходит из того, что в ходе предварительного расследования возможны три вида следственных действий, связанных с проникновением в жилище, а именно: осмотр жилища, обыск и выемка в жилище, которые проводятся по правилам, установленным законом (ст. 176, 177, 180, 182, 183 УПК). Указанные следственные действия могут быть в порядке исключения осуществлены на основании постановления следователя без судебного решения лишь в случаях, не терпящих отлагательства, и с последующим соблюдением особых правил (ч. 5 ст. 165 УПК).
Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.
Уголовно-процессуальное законодательство РФ предусматривает широкие права участников уголовного процесса, однако для того, чтобы ими пользоваться беспрепятственно, необходимо участникам процесса, во-первых, знать предусмотренные законом права, обязанности и ответственность, во-вторых, иметь возможность эффективно отстаивать свои права. В связи с этим закон обязывает должностных лиц разъяснять права участникам процесса и выяснять, понятен ли им смысл и содержание этих прав и обязанностей; обеспечение возможности осуществления этих прав; предупреждение о возможных неблагоприятных последствиях, которые могут возникнуть в связи с реализацией некоторых конкретных прав, но и осуществление мер безопасности. Разъяснение прав и обязанностей должно производиться сразу после того, как конкретное лицо признается участником процесса (ст. 6 42, 49, 53-60, 92, 168, 169, 170, 172, 198, 199 и др. УПК). Разъясняются права, обязанности и ответственность на каждой стадии, так как правовой статус участника уголовного процесса может меняться.
Принцип осуществления правосудия только судом.
В ст. 118 Конституции РФ сказано, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом; судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом; создание чрезвычайных судов не допускается. Осуществление правосудия и иных полномочий при производстве по уголовным делам возлагается на систему судов, и подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела тем судом и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ и ч. 3 ст. 8 УПК). Никакие другие суды, государственные либо иные органы не вправе осуществлять данный вид деятельности.
Принцип самостоятельности судов, независимости судей, присяжных заседателей.
Самостоятельность судебной власти подкрепляется положением о независимости судей и присяжных заседателей и подчинении их при осуществлении правосудия только Конституции РФ и закону. Это положение требует создания таких условий, в которых суд смог бы принимать процессуальные решения по своему внутреннему убеждению без постороннего вмешательства. Исследование обстоятельств дела также должно проходить в обстановке, когда судей связывает только закон, когда выводы суда не зависят от какого бы то ни было давления.
Принцип равенства перед законом и судом всех участников уголовного процесса.
Равенство перед законом – это одинаковое применение положений, закрепленных в законодательстве, в том числе уголовно-процессуальном, ко всем государственным и негосударственным организациям, должностным лицам, гражданам и 7 другим лицам, которые вовлекаются в производство по уголовным делам в том или ином качестве. Суд, прокурор, следователь, дознаватель либо иной орган или должностное лицо, ведущее производство по уголовному делу, не вправе оказывать предпочтение или как-то ограничивать кого-то, ссылаясь на обстоятельства, отмеченные в ст. 19 Конституции РФ. Равенство перед законом означает также, что все участники, занимающие одинаковое процессуальное положение, пользуются одной и той же совокупностью прав и обязанностей. Для того чтобы возможность использования прав была реальной, закон устанавливает дополнительные гарантии лицам, которые по каким-то причинам не могут достаточно активно защищать свои права и интересы.
Принцип открытого судебного разбирательства.
Принцип языка уголовного судопроизводства.
Данный принцип отражает национально-государственное устройство Российской Федерации и служит гарантией национального равноправия граждан в уголовном процессе, свободного употребления ими родного языка. В ст. 10 Закона о судебной системе сказано, что судопроизводство в судах РФ ведется на русском языке – государственном языке Российской Федерации. Судопроизводство и делопроизводство в других федеральных судах общей юрисдикции могут вестись также на государственном языке республики, на территории которой находится суд.
Принцип презумпции невиновности.
В соответствии с принципом презумпции невиновности каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ и ч. 1 ст. 14 УПК). При этом неустранимые сомнения в виновности обвиняемого, подсудимого надлежит толковать в пользу обвиняемого.
Принцип обеспечения подозреваемому, обвиняемому, подсудимому права на защиту.
Принцип состязательности и равноправия сторон.
Принцип свободы оценки доказательств.
В соответствии с действующим УПК суть принципа свободы оценки доказательств заключается в следующих положениях: - никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В закон отсутствуют предписания о преимуществах одних доказательств перед другими, а равно о необходимом количестве доказательств для разрешения дела по существу. Оценка доказательств проводится уполномоченными должностными лицами по своему внутреннему убеждению, которое не может быть предположительным и произвольным: в основе формирования вывода суда, прокурора, следователя, дознавателя должна лежать совокупность относимых, достоверных, допустимых доказательств.
Принцип обеспечения возможности обжалования процессуальных действий и решений.
В УПК РФ реализация возможности обжалования действий (бездействия) и решений суда, прокурора, следователя, органа дознания, дознавателя регулируется многими нормами. Значение этого принципа проявляется в том, что он позволяет исправлять судебные и следственные ошибки и восстанавливать нарушенные незаконными действиями и решениями должностных лиц, ответственных за производство по уголовным делам, права и интересы участвующих в уголовном судопроизводстве лиц.
Принцип участия граждан в отправлении правосудия по уголовным делам.
Правовым основанием этого принципа является ч. 5 ст. 32 Конституции РФ, предусматривающая право граждан на участие в отправлении правосудия.
Принцип осуществления уголовного судопроизводства в разумный срок.
I. Что представляет из себя принцип утраты права на возражение?
Сформулированный Высшим Арбитражным Судом и поддержанный Верховным Судом принцип утраты права на возражение, широко применяется в судебной практике и однозначно ей понимается: если иностранная компания не согласна с тем, что российский арбитражный суд рассматривает спор с ее участием, то она должна возразить об этом до первого заявления по существу спора.
То есть у компании есть процессуальное право заявить ходатайство о прекращении производства по делу по причине того, что арбитражный суд не компетентен рассматривать спор (отсутствуют пророгационное соглашение и юрисдикционные привязки, указанные в ч. 1 ст. 247 АПК).
В том случае, когда компания участвует в заседаниях, представляет доказательства и заявляет ходатайства, то она своими действиями соглашается с тем, чтобы ее спор рассматривал именно российский арбитражный суд.
В таком случае реализация права на возражение будет злоупотреблением, непоследовательным поведением. Иначе зачем ты споришь, участвуешь в процессе, если не согласен, что суд является компетентным?
Немного отступив от основной линии повествования, посмотрим в каком деле впервые был сформулирован принцип утраты права на возражение. Дело, в рамках которого был озвучен этот принцип, приведено в п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 09.07.2013 № 158.
В указанном деле иностранная компания, выступая ответчиком, участвовала в рассмотрении дела в суде первой инстанции, выдвигала доводы по существу спора, которые были рассмотрены и оценены судом.
И только проиграв спор, иностранная компания (очевидно решив сменить стратегию защиты) заявляет в апелляции, что российский арбитражный суд был некомпетентен рассматривать спор.
В приведенном деле было очевидно, что иностранная компания злоупотребляла правами, в угоду себе кардинально меняла процессуальную линию поведения. Итог ясен и понятен – апелляционный суд заблокировал возможность реализовать право на возражение, то есть применил эстоппель.
Возвращаясь к нашему кейсу, можно сделать вывод, что принцип утраты права на возражение является частным случаем эстоппеля в арбитражном процессе. Очевидно, что указанный принцип не является абсолютным правилом, имеющим прямое действие, то есть применяя его, суд должен оценить все фактические обстоятельства, о чем пойдет речь ниже.
II. Порядок применения эстоппеля арбитражными судами.
Эстоппель это своеобразная санкция для лица, злоупотребляющего своими правами. Если лицо использует принадлежащие ему права недобросовестно (несвоевременно, в моменты выгодные для него) и причиняет тем самым вред процессуальному оппоненту, то суд отказывает в удовлетворении соответствующего заявления или ходатайства (фактически лишает его этого права).
Вместе с тем, мы хотим обратить внимание на то, что применение эстоппеля связано с установлением судом факта злоупотребления правом и того, в чем оно выразилось. Суд должен исследовать, почему лицо воспользовалось правом именно в это время и именно в такой форме. И только после констатации того, что обычный/разумный и добросовестный участник спора в имеющихся фактических обстоятельствах должен был повести себя иначе (например, заявить ходатайство раньше), суд вправе применить эстоппель.
Подобная логика должна применяться и к принципу утраты права на возражение относительно компетенции суда как частного случая процессуального эстоппеля (см., например, постановление Президиума ВАС № 1649/13 от 23.04.2012).
Этот принцип не может формально/слепо применяться судом, который ограничивается только установлением того, когда заявлено ходатайство о прекращении производства по делу: до или после первого заявления по существу спора.
Суд должен пойти дальше и исследовать причины несвоевременного заявления соответствующего ходатайства, выяснить есть ли в этом злоупотребление. И только после достоверного установления факта злоупотребления можно применить принцип утраты права на возражение. То есть применение этого принципа должно быть связано не с фактом заявления/не заявления доводов по существу спора, а с фактом недобросовестного поведения при реализации права на возражение.
Следовательно, из принципа утраты права на возражение могут быть исключения (далее мы проиллюстрируем это на примере нашего кейса), то есть иностранная компания может возражать против компетенции российского суда даже после заявлений по существу спора.
На это указывают положения ч. 5 ст. 159 АПК, в которой предусмотрено, что арбитражный суд вправе отказать в удовлетворении заявления или ходатайства в случае, если они не были своевременно поданы лицом, участвующим в деле, вследствие злоупотребления своим процессуальным правом и явно направлены на срыв судебного заседания, затягивание судебного процесса, воспрепятствование рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта, за исключением случая, если заявитель не имел возможности подать такое заявление или такое ходатайство ранее по объективным причинам.
III. Возможность возражать против компетенции российского арбитражного суда после первого заявления по существу спора.
В нашем кейсе мы не могли заявить ходатайство о прекращении производства по делу (возражать относительно компетенции российского арбитражного суда) до первого заявления по существу спора, поскольку в материалах дело присутствовало дополнительное соглашение, которое обосновывало компетенцию российского арбитражного суда (пророгационная оговорка).
В таких условиях, если бы мы заявили указанное ходатайство, то арбитражный суд отклонил бы его ввиду того, что есть надлежащее (на тот момент) доказательство, подтверждающее компетенцию.
Помимо этого, мы исходили из базовой презумпции добросовестности участников гражданского оборота, установленных ч. 5 ст. 10 ГК. Заявление необоснованных возражений было бы злоупотреблением с нашей стороны.
Следовательно, нам необходимо было что-то сделать с этим дополнительным соглашением, например, заявить ходатайство о его фальсификации, а уже затем возражать относительно компетенции российского арбитражного суда.
Вместе с тем, заявить необоснованное ходатайство о фальсификации мы не могли. Во-первых, лицо, заявляющее подобное ходатайство, предупреждается об уголовной ответственности. Во-вторых, необоснованное ходатайство будет отклонено судом.
Таким образом, нам было необходимо провести целую совокупность действий:
- Обнаружить факт фальсификации (усомниться в подлинности документа).
- Проверить обоснованность сомнений. Как мы ранее отметили в предыдущей статье, найти подписанта дополнительного соглашения со стороны нашего клиента и выяснить у него подробности подписания этого документы составило немало труда и времени.
- Подготовить ходатайство о фальсификации, указав все сомнения в подлинности документа, подкрепляя доказательствами.
Любому практикующему юристу очевидно, что реализовать всю эту совокупность действий в один миг невозможно.
А теперь представим, что пока мы проверяем свои сомнения в подлинности доказательства (которые могут и не подтвердиться), мы, учитывая принцип утраты права на возражение, не должны принимать участие в заседаниях, заявлять ходатайства, представлять доказательства и т.п.
Положениями ч. 2 и 3 ст. 41, ч. 3.1 ст. 70 АПК установлено, что неучастие в заседаниях, непредставление доказательств приводит к тому, что суд признает установленными факты, которые не оспорены стороной, что является негативным последствие процессуального бездействия. Раз не оспариваешь, значит согласен.
И… внимание вопрос: как быстро, в чью пользу и какое решение примет суд? Естественно, удовлетворит требование истца и взыщет деньги за надлежаще исполненное обязательство.
Абсолютно логично, что мы вынуждены были заявлять ходатайства и представлять доказательства надлежащего исполнения обязательств, параллельно устанавливая факты фальсификации.
В таком случае, наши действия не говорили о согласии с компетентностью российского арбитражного суда, а были вызваны объективностью и реалиями российского судопроизводства.
Суд первой инстанции абсолютно верно оценил наши действия как логичные, продиктованные фактическими обстоятельствами дела и в конечном счете признал их добросовестными. И в совокупности с недобросовестностью процессуального оппонента, который фальсифицирует доказательства, прекратил производство по делу ввиду отсутствия компетенции.
Арбитражный суд апелляционной инстанции, в свою очередь, не погрузился в обстоятельства и причины нашего поведения, формально истолковав и применив принцип утраты права на возражение, лишил нашего клиента прав, предусмотренных статьям 46, 47 Конституции РФ, в соответствии с которыми каждому гарантируется право на судебную защиту посредством независимого и беспристрастного суда, компетенция которого установлена законом (право на рассмотрение спора компетентным судом). Кроме того, апелляция предоставила защиту недобросовестному лицу, которое фальсифицирует доказательства.
IV. Недобросовестное поведение процессуального оппонента (фальсификация доказательства) и принцип утраты права на возражение.
Представление российской компанией фальсифицированного доказательства, обосновывающее компетенцию российского арбитражного суда, является подтверждением недобросовестного поведения и злоупотребления правами, что было установлено судом первой инстанции.
Соответственно, защита такого лица и предоставление ему возможности заявлять возражения относительно нашего заявления об отсутствии компетенции российского арбитражного суда является нарушением ст. 1, 10 ГК, ч. 2 и 3 ст. 41 АПК.
В данном случае уместно провести аналогию с правовой позицией, выработанной Президиумом ВАС в Постановлении от 22.11.2011 № 17912/09 по делу № А54-5153/2008/С16.
В названном постановлении ВАС указал, что суды правомерно отказали процессуальному оппоненту в применении исковой давности, которая была пропущена в ходе восстановления корпоративного контроля, поскольку возможность обращения с иском появляется у участника организации только после восстановления этого корпоративного контроля. Следовательно, указанные выводы судов по своему смыслу соответствуют п. 2 ст. 10 ГК и выступают в настоящем случае как санкция за злоупотребление правами.
То есть, если участник спора не смог своевременно реализовать свое право по причине недобросовестного поведения другого участника спора, то защите подлежит первый участник, ему должна быть предоставлена возможность реализовать право вне зависимости от временных ограничений.
Возвращаясь к нашему кейсу, обжалование истцом в апелляционном порядке решения суда первой инстанции со ссылкой на п. 7 информационного письма № 158 от 09.07.2013 (принцип утраты права на возражение) является по существу одним из способов защиты прав. Следовательно, на него распространяется правило о возможности отказа в судебной защите лицу, злоупотребляющему своими правами (эстоппель).
Так, истец своими действиями (фальсификация доказательств) изменил подсудность спора, нарушив тем самым право ответчика на рассмотрение дела компетентным судом и заблокировав возможность заявлять об отсутствии компетенции, поскольку стороне спора необходимо (а) установить, что доказательство фальсифицировано, (б) заявить соответствующее ходатайство и (в) только затем оспаривать компетенцию суда.
А если учитывать, что произвести указанные действия не всегда возможно в первом же заседании (как и быстро восстановить корпоративный контроль), лицо вынуждено заявлять возражения по существу спора, отстаивая свои права как лица надлежащим образом исполняющего обязательства.
Помимо этого, истец заявил о применении принципа утраты права на возражение только в апелляции. В то время как в суде первой инстанции он не только не заявлял соответствующего довода, но и не принимал участия в заседаниях, в которых обсуждался вопрос фальсификации дополнительного соглашения и возможности прекратить производство по делу.
Мы постараемся донести свою правовую позицию до вышестоящих судов и уверены, что такая правовая логика должна быть воспринята, что безусловно положительно скажется на развитии судебной практике.
Читайте также: