Почему суды такие долгие

Обновлено: 17.05.2024

Поскольку собственность в Советском Союзе была государственно-социалистической и хозяйственные споры в госарбитраже между советскими предприятиями занимали несущественную долю дел, советская судебная система вращалась вокруг уголовного права, Уголовного кодекса, то есть была системой административно-уголовного принуждения.

Эту ситуацию, когда уголовная юстиция была ответом на все вопросы, унаследовала и постсоветская судебная система, и до сих пор от этой ситуации не ушла. Эта проблема очень ярко проявляет себя в том, что экономические споры чаще всего решаются уголовными преследованиями, давлением на предпринимателей, на бизнес: невозврат кредитов влечет уголовное дело за мошенничество.

По каким признакам можно судить о том, что наша судебная система и наши судьи не являются независимыми? Эти критерии просты. Первым и главным признаком является то, что в публичных делах, когда уголовное дело и обвинение инициирует государство, суд больше, чем в 99% случаев, встает на позицию органов предварительного расследования и государственного обвинения. У нас порядка 90% дел — это дела публичные, и доля оправдательных приговоров ничтожно, исчезающе мала: на сегодняшний день — 0,13-0,14%. Российский судья в среднем выносит оправдательный приговор один раз в семь лет. По делам частного обвинения, когда инициатором выступает прежде всего гражданин, когда не затронуты интересы государства и [в процессе] не присутствует прокурор, процент оправдательных приговоров довольно высокий — более 20%, но доля таких дел очень мала.

В принципе, роль судьи заключается в том, чтобы по высоким стандартам оценивать убедительность доказательств, представленных следователем, обеспечивать судебную защиту обвиняемому, устранять ошибки (не того обвинили, не нашли достаточно доказательств причастности обвиняемого к преступлению и так далее), ограничивать произвол правоохранительных органов и следствия. Можно ли, исходя из этого, назвать независимым суд, который практически не спорит со следствием?

Обычно на такие аргументы Верховный суд говорит: примерно 25% дел заканчиваются деятельным раскаянием при примирении сторон и прекращении дела в суде, поэтому нельзя сказать, что у нас приговоры на 99% обвинительные. На это мы отвечаем: чтобы человек смог примириться в суде с пострадавшим и компенсировать ущерб, например за нанесение ущерба средней тяжести здоровью, а судья — прекратить дело, обвиняемый должен признать свою вину. И это всегда устраивает следствие и прокуратуру, поскольку такой исход не ставит вопрос о качестве их работы: вина признана, значит, поработали не зря.

Любой оправдательный приговор — это скандал для следствия и прокуратуры: ведь выходит, что работали напрасно, обвинили невинного человека; суд его оправдал, следовательно, оправданный может подать иск на компенсацию ущерба или жалобу на неправомерные действия. Оправдательный приговор — это всегда выговор следователю, санкции прокурору, который поддерживал обвинение. Отсюда рождаются паллиативные решения: назначить срок, равный предварительному заключению, с освобождением в зале суда. Но при этом обвиняемый получает судимость, хотя все понимают, что он невиновен, а судья просто не может принять другое решение.

Мифология настаивает на том, что 0,15% оправдательных приговоров — это признак высочайшего качества работы следственных органов.

В действительности это говорит о том, что судья не может поставить под угрозу карьерный интерес сотрудников двух смежных ведомств. А это и есть наследие смычки судов с правоохранительными органами, которая досталась нам от советского периода, наследие той профессиональной культуры, которая считает: следователь зря не работает, если есть уголовное дело, значит, человек виновен. Независимый судья не обращает внимания на межведомственные отношения, а невозможность пойти против следствия и прокуратуры отражает отсутствие внутренней независимости судей и независимости автономии всей судебной системы.

— В гражданском производстве нет серьезных уголовных санкций вплоть до лишения свободы, и оно предполагает высокую степень автономии судебной власти. Но и там удовлетворяется порядка 96% исков. То есть те, кто защищаются, могут отстоять свои позиции только в 4% случаев. Это редкий по мировым стандартам показатель правосудия, в большинстве стран вероятность победы истца не такая высокая и доля неудовлетворенных исков выше.

Порядка 30% нагрузки по гражданским искам генерирует государство, чиновники, которые не сами решают вопросы по налоговым недоимкам, отчислениям в Пенсионный фонд, обязательным платежам, а отправляют их в суд. Около 20% исков генерирует ЖКХ, иски по неплатежам за коммунальные услуги, как и иски государства, как правило, удовлетворяются автоматически. Еще 30% — это иски по договорам займа, кредитным договорам, также бесспорные. Другими словами, в нашем гражданском процессе очень большая доля исков, фактически не содержащих судебных споров. То есть наш суд — это машина, которая просто штампует своим авторитетом те решения, которые уже содержатся в исковых требованиях.

(Кстати, в 2012-13 году мы впервые провели объемный опрос судейского корпуса, проанализировали 1800 стандартных анкет и установили, что 65% судей — женщины, в основном пришедшие из аппарата суда, а также судьи, имеющие заочное образование, а это тоже, как правило, женщины. И они больше ценят дисциплину, исполнительность и в меньшей степени независимость. Среди судей, которые вышли из прокуратуры, больше мужчин и меньше заочников, и они больше ориентированы на независимость и справедливость. Но таких меньшинство).

И еще одно негативное последствие. С 2000 года количество исков, которые рассматривает судебная система по гражданским делам, почти утроилось. Этот бесконечный поток дел, огромная нагрузка порождают внушительную армию судей. Что очень накладно для государственных финансов, государственных институтов. Притом что часто предметом исков являются маленькие платежи — по 3-5-10 тысяч, а час работы судьи стоит 3,5 тысячи. Вопрос о недоимке в 4 тысячи рублей судья решает за несколько заседаний, и судебная система работает в убыток.

— Итак, наша судебная система не является автономной, а судьи — независимыми, и фактически они незначимы. Как так получилось? Разберемся с причинами и механизмами.

В судебной системе важнейший вопрос — качество кадров. Потому что, в отличие от законодательной или исполнительной власти, которые осуществляются органами власти, организациями, судебная власть осуществляется личностью, конкретным судьей в момент принятия и вынесения судебного решения. Судебная власть всегда персонифицирована: нет какого-то абстрактного суда, а есть конкретный судья, который является носителем судебной власти и реализует эту власть в личном качестве.

Статья 120 Конституции гласит: судьи независимы. По Конституции судьи должны брать на себя ответственность. Но если они как личности воспитываются, социализируются специфическим образом, то можно даже не ограничивать их свободу и независимость: они и сами не хотят пользоваться независимостью. Независимость востребована далеко не каждым. Очень многие готовы работать в иерархической организации, под начальством, и не готовы принимать самостоятельные решения, нести ответственность, то есть соответствовать всему комплексу ценностей, норм, которые связаны со свободой. Поэтому, кстати говоря, у нас предприниматели составляют только 4-5% населения. Это — во-первых.

Во-вторых, кто в основном подает документы [в экзаменационную комиссию при коллегии судей], чтобы стать судьей? Подавляющее большинство — это кандидаты, которые отработали в аппарате суда, как правило, начиная с должности секретаря судебного заседания. Именно перспектива пересесть в судейское кресло заставляет работать в этой должности 3-5 лет, получая 15-20 тысяч рублей в месяц. Как недавно раскрыл Верховный суд, прямо из секретарей сразу в судейское кресло перескакивают только 4%. Но и это ужасно. Ни в одной стране мира профессия судебного клерка и профессия судьи не смешиваются. Если ты пошел работать в суд клерком, то никогда не станешь судьей: ты просто выбрал другую жизнь, другой путь. У нас в России пути клерка и судьи состыкованы, это феномен постсоветского времени, и особенно 2010-х годов.

Почему? С 2011 года был введен принцип несменяемости судей, их пожизненного назначения. Вообще принцип несменяемости судей и пожизненного назначения, когда судью невозможно снять, уволить, — это основа независимости всей судебной системы (наряду с зарплатой, не зависящей от исполнительных органов, с тем, что все профессиональные вопросы решаются сообществом судей, а не внешними органами, наряду с автоматизированным распределением дел). Но в наших условиях несменяемость судей предполагает, что если вы хотите управлять судебной системой, то должны четко понимать, какие кадры туда попадают, чтобы они были проверенными, предсказуемыми, без сюрпризов.

Но на деле, во-первых, согласие председателя суда играет решающую роль при назначении судьи в данный суд. Во-вторых, судья распределяет дела, а они бывают сложные и простые. Значит, председатель суда может легко обеспечить судье срыв нормативного срока рассмотрения дел. В то же время, зная личные характеристики судьи, кому какие дела расписывать, председатель может предсказать будущее решение. Наконец, председатель распределяет премии судьям.

Это тоже говорит о преемственности советской и постсоветской судебной системы. В Советском Союзе народные судьи избирались гражданами на так называемых выборах. Но все кандидаты были членами партии и, чтобы выдвинуться на выборы, получали обязательную партийную рекомендацию. В связи с перестройкой требование партийности судей было отменено, суды перешли к системе, когда судей, по предварительному отбору судейского сообщества, назначает президент Российской Федерации. Но на деле был создан мощный институт председателей судов, который контролирует кадровый отбор.

— Председатели судов — не единственный институт и способ кадрового отбора. Президент назначает судей не только в России, но и в подавляющем большинстве стран. Но там он просто подписывает [соответствующие указы], полагая, что судейское сообщество само проверило и выбрало наиболее качественные кадры.

У нас же существует кадровая комиссия при президенте Российской Федерации, или, как она полностью называется, комиссия по предварительному рассмотрению кандидатур на должность федерального судьи при президенте Российской Федерации (мировые судьи, как правило, утверждаются Законодательным собранием региона, федеральные судьи, то есть с районного уровня и выше, сначала рекомендуются представителем президента в коллегии судей и кадровой комиссией при президенте и назначаются непосредственно главой государства).

Деятельность комиссии, которая состоит из 20-25 человек, обосновывается тем, что если не проверять кандидатуры судей, их декларации, не проверять их имущество, не вести прослушки и не брать показания, то на судейский корпус попрет коррупция; что необходимо, чтобы судейский корпус был укомплектован из очень честных и принципиальных людей, которые не подвержены коррупции и не имеют никаких коррупционных связей, с помощью которых ими можно управлять.

Но дело в том, что в кадровую комиссию при президенте, которая не прописана ни в одном законе, в чине генералов входят заместители руководителей силовых структур: замы председателя ФСБ, министра внутренних дел, федерального прокурора и так далее, также туда входят сотрудники кадрового управления администрации президента, Верховного суда и один представитель общественности. Эта кадровая комиссия рассматривает оперативные материалы на судей, декларации о доходах, любую другую информацию. И принимает решение рекомендовать или не рекомендовать кандидатуры президенту. И здесь мы видим главный механизм влияния правоохранительных органов на назначение судей, вообще на судебную систему — через эту кадровую комиссию.

Особенно внимательно кадровая комиссия относится к назначению председателей судов. Каждый кандидат тщательно прорабатывается, с ним будут беседовать оперативники, на него соберут все оперативные справки. И будущий или переназначаемый председатель прекрасно понимает, что если он будет конфликтовать с правоохранительными органами, если не будет выносить или рекомендовать те решения, которые рекомендуют правоохранительные органы, то при следующем назначении кадровая комиссия найдет причины, чтобы не пустить его на председательскую должность.

Причины для отказа не регламентированы законом, основания могут быть любыми: например, выяснилось, что кандидат когда-то уклонялся от армии. По закону это не является основанием для отказа, но реально может таким основанием послужить. Или какие-то административные штрафы.

То есть какой-то компромат можно найти всегда. Следовательно, тонкое воздействие кадровой комиссии, которая тоже корнями уходит к исполнительной власти, на назначение судей образует важнейший повседневный механизм управления судебной системой. Поэтому судей опять же легче всего брать из аппарата суда: они проверены, понятны и легче проходят все эти фильтры.

— Судебная власть не была отделена от политической исторически и изначально: судил князь, верховный носитель политической власти, тот, кто распоряжался организованным насилием и, следовательно, приводил в исполнение судебные решения.

Никогда не было, чтобы судебная власть сама была ограничителем государства или политической власти. Для этого должен был радикально измениться баланс политических сил. И он менялся, например в Англии — в связи со Славной революцией (1688 года, приведшей к переходу от абсолютной к ограниченной, конституционной монархии — прим. ред.), которая определенным набором правил и институтов обеспечила и гарантировала независимость судебной власти. Отныне ее функция состояла не только в разрешении конфликтов и споров, но и в ограничении произвола государства, исполнительной власти, тех, кто имел средства принуждения насилием и всегда готов был ими пользоваться.

Если бы наша судебная власть, судебная система была независимой, она тоже прежде всего ограничивала бы произвол государства и ставила пределы исполнительной власти, правоохранительным органам, обеспечивала бы равенство всех граждан перед законом, вне зависимости от занимаемых ими должностей или званий.

Но в толковании Конституции судьями Конституционного суда говорится: не надо понимать принцип разделения властей буквально; у нас власти разделены организационно, но существуют в единстве, и президент присутствует в каждой из ветвей власти, объединяя их. Так черным по белому и написано. Это означает, что судебная система вроде как отделена, но сориентирована на государственные интересы, имеет границы самостоятельности, и это нормально. Это доктринальное ограничение предполагает, что даже если независимость судей и судебной системы в целом понимается как автономия судебной власти, то это не более чем организационное обособление.

Такое толкование отражает баланс политических сил. И если не происходит событий, которые радикально меняют баланс сил, судебная власть не становится независимой, а остается продолжением исполнительной власти и просто легитимирует решения исполнительной власти, никогда с ней не конфликтуя.

Поэтому вопрос наличия самостоятельной судебной власти — это вопрос историко-политический. Написать программу реформ с целью сделать судей независимыми, а судебную власть — самостоятельной и сильной, — это ничего не даст. Пока не поменяется соотношение политических сил, никакие программы работать не будут. Независимая судебная система, скорее, закрепляет сложившийся баланс сил, а не меняет его, она — результат, а не причина социально-политических изменений. Это, пожалуй, самое важное, что нужно понимать.

Жалобы на длительность судебного разбирательства и на неисполнение судебных решений составили около 75% всех российских обращений в Европейский суд.

В конце сентября Верховный суд РФ выступил с предложением создать механизм компенсации вреда, причиненного нарушением права на разумные сроки судебного разбирательства и права на исполнение судебных решений. Инициатива Верховного суда вызвала много откликов и комментариев, и ее обсуждение — как минимум среди тех, кто интересуется правом, — не прекратилось до сих пор.

Дело в том, что Верховный суд поднял вопрос, фундаментальный для правовой системы каждой страны, — вопрос об эффективности судопроизводства.

Какие бы в стране ни были хорошие законы, как бы детально они ни регулировали реализацию прав, свобод и интересов граждан, они могут остаться мертвой буквой, если их соблюдение не обеспечивается судами.

Доступ к правосудию, в свою очередь, зависит от множества вещей: наличия права на обращение в суд, размеров государственных пошлин, сложности процедуры подачи исков, возможности воспользоваться помощью адвоката и многого другого.

Одно из важнейших условий доступности правосудия — скорость судопроизводства. До вынесения судебного решения участники правового спора не знают, каким образом они должны реализовывать свои права и, следовательно, не в состоянии ими воспользоваться: наследники не могут распоряжаться спорным имуществом, человек, обжаловавший увольнение, не знает, будет ли он восстановлен на работе, а обвиняемый не представляет, сколько времени он проведет под стражей. Судебная волокита может стать причиной самых разных финансовых, личных и семейных проблем. Кроме того, столкнувшись с волокитой, граждане теряют веру в действенность государственных и правовых институтов и начинают искать другие, неправовые пути решения своих проблем. Практическая действенность судебной системы также связана с тем, как выполняются решения судов. Очевидно, что самое справедливое судебное разбирательство теряет весь смысл, если вынесенное в его результате решение остается на бумаге.

В России, к сожалению, и чрезмерная длительность судопроизводства, и неисполнение судебных решений были и остаются одной из серьезных проблем.

Причем проблема эта беспокоила граждан достаточно сильно, и они начали обращаться с ней Европейский суд по правам человека. Самое первое постановление Европейского суда в отношении России, вынесенное в мае 2002 года по делу чернобыльца Бурдова, касалось неисполнения судебного решения, вынесенного в его пользу. А последовавшее за ним постановление по делу Калашникова обнаружило и проблему чрезмерной длительности судопроизводства.

Число подобного рода жалоб в Страсбург стало стремительно расти. Вскоре оно измерялось уже не десятками, а тысячами. Причем именно жалобы на длительность судебного разбирательства и на неисполнение судебных решений составили около 75% от всего объема российских обращений в Европейский суд.

Хотя часть этих жалоб отклонялись, по многим из них суд выносил решения не в пользу Российской Федерации. В последние год-два в Страсбурге ежемесячно принималось до десяти решений такого рода. В них Европейский суд констатировал не только нарушение права на доступ к правосудию, но также отмечал, что в России не существует правовых механизмов защиты от нарушения права на исполнение судебных решений или на правосудие в разумный срок. Это помимо прочего означало, что гражданин, столкнувшись с такими нарушениями, мог сразу, напрямую, минуя все российские инстанции, жаловаться в Страсбург.

В качестве средства решения этого вопроса программа предлагала меры по укреплению службы судебных приставов и создание электронной базы подлежащих исполнению судебных актов. Кроме того, в федеральную целевую программу были включены дальнейшие шаги по разгрузке судебной системы и ускорению правосудия: создание и внедрение механизмов медиации (посредничества) и досудебного решения правовых конфликтов.

В добавление к перечисленным мерам в двухтысячных годах корректировалось законодательство, регулирующее исполнительное производство, федеральные и региональные органы пытались осуществлять более жесткий контроль за исполнением судебных решений, вынесенных в отношении государства, и предпринимались иные шаги для сокращения сроков судопроизводства и решения проблемы с неисполнением судебных решений. Таким образом, законопроект, предложенный Верховным судом, следует рассматривать как одну из многих инициатив, направленных на защиту права граждан на доступ к правосудию и на исполнение решений Европейского суда по правам человека.

Суть законопроекта сводится к тому, чтобы дать гражданам возможность взыскивать компенсацию морального и имущественного вреда, причиненного необоснованно долгим судебным разбирательством или длительным неисполнением судебных решений. Законопроект предполагает, что обратиться за компенсацией могут участники уголовного, гражданского или любого другого судебного процесса. Подать обращение можно будет в том случае, если по истечении установленных законами сроков рассмотрения дела, процедура не была закончена. Обращаться за компенсацией можно будет до окончания судебного или исполнительного производства, а также в течение шести месяцев после завершения этих процедур.

Верховный суд предполагает, что вопрос о компенсациях должны рассматривать суды. К участию в деле в качестве ответчика должно привлекаться Министерство финансов, поскольку законопроект предполагает выплату компенсаций из государственной казны. Законопроект предлагает ввести презумпцию виновности государственных органов в нарушении права на доступ к правосудию. Это значит, что в суде не гражданин будет доказывать, что судебное разбирательство или исполнительное производство по его делу было чрезмерно долгим, а, наоборот, государство будет обязано предъявить свидетельства своей невиновности. На истца же возлагается обязанность обосновать размер запрашиваемой компенсации.

суды будут по своему усмотрению необоснованно отказывать в рассмотрении требований о возмещении вреда, а граждане, получившие такой необоснованный отказ, вновь будут вынуждены искать защиты в Страсбурге.

Наличие критериев оценки может предотвратить риск судейского произвола при рассмотрении вопроса о нарушении права на доступ к правосудию. Но эта гарантия будет работать только в том случае, если судьи будут достаточно подробно излагать в своих решениях, как они применяли перечисленные критерии к конкретной ситуации, к каким выводам они при этом пришли и почему. Однако подробное аргументирование решений пока не вошло в практику российских судов, за исключением Конституционного. Если судьи такую практику не создадут, предложенный в законопроекте подход к оценке разумности сроков судебного разбирательства или исполнительного производства может не сработать. А если он не сработает, граждане пойдут в Европейский суд не только с жалобами на отсутствие защиты от судебной волокиты и неисполнения судебных решений, но еще и с жалобами на отсутствие достаточной мотивировки судебных решений, что в Страсбурге расценивается как нарушение права на справедливое разбирательство.

Кроме того, законопроект предлагает защищать право граждан на своевременное исполнение судебных решений и на скорое судебное разбирательство посредством судебного механизма. Это означает, что, если в целом ситуация со сроками судопроизводства и с исполнением судебных решений не улучшится, защиту гражданам получить не удастся: заявления граждан о необоснованной длительности судебного разбирательства будут рассматриваться слишком долго, а решения о компенсации вреда, причиненного неисполнением судебных решений, тоже не будут исполняться.

Через сколько дней/месяцев состоится заседание после подачи заявления в суд, зависит от содержания иска и подсудности. К тому же судья и вовсе может оставить дело без движения. Это тоже повлияет на срок назначения заседания. Обо всем подробнее расскажем в статье.

Судебные процессы — это сложная юридическая процедура. Неверно составили заявление или подали не все документы — иск оставят без движения. Неправильно изложили суть дела — проиграли суд.

Без квалифицированной помощи ведение судебных споров чревато негативными последствиями. Если ваша жизнь ведет вас в суд, мы настоятельно советуем идти туда не в одиночку, а с юристом.

В какой срок суд проверяет иск?

После подачи заявления судебная канцелярия его регистрирует и вносит информацию в базу. Далее оно передается на рассмотрение назначенному судье. Суд должен принять решение, соответствует ли заявление и приложенные к нему документы действующему законодательству. При этом перед судьей стоят следующие вопросы:

правильно ли истец выбрал суд;
соответствуют ли закону форма и содержание иска;
все ли документы приложены к заявлению для суда и других участников дела;
имеется ли расчет задолженности;
и другие.

На изучение этих вопросов судье отводится пять рабочих дней. Срок начинает течь на следующий день после поступления заявления в суд. По истечении этого времени может быть один из следующих вариантов.

Заявление принято судом к производству. В этом случае судья выносит определение о подготовке дела к судебному разбирательству и прописывает дату предварительного заседания. Она назначается с учетом запаса времени для ответчика и третьего лица (если оно имеется) для получения ими исковой документации, подготовки и подачи возражений по делу.

Если истец уложится в назначенный срок, то иск будет считаться поданным в день первоначального представления его в судебный орган. В случае, когда требования суда не выполняются, заявление возвращается к истцу без рассмотрения. Однако его можно будет подать заново.

Суд вынес определение о возврате заявления. Обычно судья направляет иск обратно истцу без рассмотрения, когда он подавался без соблюдения претензионного порядка или подсудности.

Также частой причиной возвращения заявления судом является банальное отсутствие подписи в документах. Либо они подписаны неуполномоченным лицом. Например, когда подготавливал и подавал документы в суд юрист, но не приложил к заявлению доверенность. Либо бумаги подписаны недееспособным гражданином.

Кроме того, суд вправе вынести определение об отказе в принятии заявления. Правда, для этого должны быть веские причины. Например, когда уже подавалось заявление в суд по тем же вопросам, с теми же участниками и имеется по нему решение. Заново рассматривать такое дело судья не вправе.

Сколько бы причин для отказа или возвращения заявления ни существовало, они обязательно должны быть указаны в определении. В некоторых случаях при исправлении ошибок иск в суд можно подать заново.

Например, причина возврата документов — подписаны ненадлежащим лицом. В этом случае необходимо приложить к исковому заявлению доверенность на подписанта (либо истец расписывается самостоятельно) и заново обратиться в суд.

В какой срок назначат судебное заседание?

Сколько дней должно пройти с момента подачи заявления в суд до назначения заседания судьей? Во-первых, это зависит от того, в какой судебный орган подаются документы. По общему правилу, сроки таковы:

арбитражный суд — до 90 дней;
мировой суд — 30 дней;
районный (городской) суд — 60 дней.

Во-вторых, смотря в каком производстве рассматривается заявление. Для общей процедуры сроки указаны выше. В упрощенном порядке судебное заседание не назначается. Заявление рассматривается без вызова сторон в суд.

Общее время разбирательства по упрощенной системе составляет от одного месяца до двух с момента подачи иска. Точный срок зависит от затраченного судом времени на пересылку корреспонденции, в том числе искового заявления ответчику. Сама же процедура занимает не больше 20 дней.

В-третьих, для некоторой категории дел законом предусмотрено приказное производство, по результатам которого суд выдает судебный приказ. По таким делам стороны не вызываются. Соответственно, назначение судебного заседания не происходит. Судья принимает решение по заявлению в течение пяти дней с момента его подачи истцом.

Однако под приказное производство попадает небольшая категория процессов. Подавать заявление для рассмотрения дела в таком порядке можно, например, при взыскании алиментов или задолженности по коммунальным платежам. Полный список дел, которые рассматриваются в суде в таком производстве, вы можете посмотреть в конце статьи.

Также в приказном процессе важно, сколько составляет сумма взыскания. Она не может превышать 500 тысяч рублей. Свыше этой суммы заявление необходимо подавать в общем порядке. Кроме того, требования, рассматриваемые судом в приказном производстве, должны быть бесспорными и иметь доказательства, достоверность которых не вызывает сомнений.

Например, банк подал заявление о выдаче судебного приказа на должника по просроченному кредиту. Сумма долга вместе со всеми пенями и неустойками не превышает 500 тысяч рублей. Кредитная организация предоставила все доказательства возникновения долга, такие как договоры и платежные поручения, подтверждающие, сколько денег взял заемщик.

Чаще всего у суда не возникает сомнений в таких доказательствах, и судья смело выносит решение в течение пяти дней. Подавать возражения на такой вердикт ответчик вправе в течение 10 дней с момента получения судебного приказа.

В-четвертых, через сколько дней состоится заседание после подачи заявления, также зависит от того, находилось дело без движения или нет. Если суд приостанавливал производство, то этот период в указанный выше срок не засчитывается.

Например, заявление в мировой суд подано 01 октября 2019 года. Однако истец при подаче иска не приложил бумаги для ответчика. Согласно закону, заявление необходимо подавать вместе с документами и для других участвующих лиц в деле. Таким образом суд 05.10.2019 оставил дело без движения и потребовал устранить недочеты до 04 ноября 2019 года.

Истец в указанный срок подал необходимые документы. В связи с чем, суд возобновил производство 02.11.2019. Так как назначаемый срок для рассмотрения таких дел составляет 1 месяц, то заседание должно быть проведено не позднее 02 декабря 2019 года.

Если заявление подается в вышестоящий суд (апелляционная или кассационная инстанция), то здесь тоже есть свои сроки. При подаче жалобы по гражданскому делу судебное заседание будет назначено не позже двух месяцев.

Если она подается по административному делу, то срок для приглашения сторон в вышестоящий суд не должен превышать 3 месяцев.

Поручите задачу профессионалам. Юристы выполнят заказ по стоимости, которую вы укажите. Вам не придётся изучать законы, читать статьи и разбираться в вопросе самим.

На днях пожизненно осужденный убийца Сергей Пискунов прислал в редакцию письмо, в котором рассказывал, как он дважды… бросал кусок мыла в судью. Делал он это якобы в знак протеста против всей судебной системы, а конкретно — против того, что она невнимательна к простым людям. За это свое преступление против правосудия он понесет ответственность.

Обвинения в адрес служителей Фемиды звучат уже давно, а в последнее время они участились. Судья сегодня вынужден так много дел вести одновременно, что это выходит за пределы человеческих возможностей. И от того страдает качество. Сами люди в мантиях боятся об этом рассказывать, чтобы в случае чего не потерять кресло. Разговоры о буднях судей требуют не только мужества, но и осознания — молчать больше нельзя.

Фото: Алексей Меринов

В последнее время участились угрозы в адрес судей в связи с осуществлением ими правосудия. Вот статистика: в 2018 году их было 33, в 2019-м — 38, а в 2021-м — уже 67. На жизнь служителей Фемиды покушаются не часто, но все же… В прошлом году было три таких инцидента (слава Богу, все судьи остались живы). На сегодняшний день под госзащиту взято больше 80 судей.

— Знаете, что чаще всего из запрещенных предметов проносили в здание суда до тех пор, пока рамки стали обязательными на входе? — спрашивает меня работник высшей судебной инстанции. — Топор! Это не шутка. Сейчас с топором не пройдешь, вот стали с мылом.

Плач Ярославны по правосудию

Передо мной судья одного из районных судов:

— Это крик души моей и многих судей, которые не могут об этом говорить вне судебного сообщества, да и там это делают с опасением, что донесут, — начинает она. — Цель этих откровений — обратить внимание. Я надеюсь, что в будущем многие проблемы разрешатся.

— Люди часто задаются вопросом: почему суды принимают несправедливые, на их взгляд, решения?

— Многие говорят об отсутствии состязательности процесса в уголовном судопроизводстве, в том числе об обвинительном уклоне, кто-то — о соглашательской позиции суда по отношению к органам предварительного расследования. Я согласна с каждой из этих позиций.

Для себя я выделила четыре причины низкого правосудия: сложная процедура назначения на должность судьи, отсутствие соответствующего материального обеспечения, низкий профессиональный уровень и колоссальная нагрузка.

Всем известно, что большая часть судейского корпуса — это бывшие сотрудники аппарата судов. Хорошо это или плохо, можно долго спорить. На первый взгляд никто лучше, чем помощник судьи и секретарь судебного заседания, не знает процессуальный закон, регламентирующий судебное разбирательство, делопроизводство; только в суде ты можешь столкнуться с разнообразием гражданских споров и уголовных дел, в которых ты непосредственно помогаешь судье разобраться. Между тем, конечно же, должность судьи должна быть конечной остановкой профессионального развития юриста, который имеет опыт работы адвокатом, юрисконсультом, следователем, в органах прокуратуры и, безусловно, суда.

Не буду сильно углубляться в правовые нормы по вопросу назначения на должность. В целом порядок назначения на должность мировых и федеральных судей одинаков: успешная сдача квалификационного экзамена, получение рекомендации Квалификационной коллегии судей. Только мировые судьи назначаются на должность законодательным органом государственной власти субъекта РФ, а федеральные судьи — Президентом РФ. Что касается требований к кандидатам, то и они одинаковы, за исключением возрастного ценза и стажа работы, который у федеральных судей должен быть больше.

А теперь ответьте на вопрос: после долгих лет работы в аппарате суда, где платят копейки, сдачи сложнейшего квалификационного экзамена на должность судьи, прохождения долгих проверок документов, а также прохождения процедуры получения положительного заключения Квалификационной коллегии судей будет ли судья дорожить своей работой? Конечно же, да. Обратите внимание, будет дорожить именно работой (не должностью, не высоким статусом судьи), которая дает возможность стабильного заработка, хотя и низкого с учетом той нагрузки и ответственности, которые возлагаются на судью. Да-да! Вопреки мнениям многих юристов материальное обеспечение судьи, предусмотренное законом, и то, в каком объеме оно реализуется, это разные вещи. Стыдно даже признать, что, рассматривая иски о взыскании юридических расходов, суммы которых превышают твой ежемесячный заработок в несколько раз, невольно начинаешь себя жалеть. Не скажу, что мы получаем копейки, но эта зарплата не соответствует той колоссальной нагрузке, которая ложится на плечи судьи.

— А разве судьям не полагается бесплатное жилье?

— Почему же судья не уходит, если все так плохо?

— В момент, когда судья пишет резолютивную часть в совещательной комнате, никто за его спиной не стоит. Судья, который боится потерять работу (по вышеуказанным причинам), сам знает, какое решение он должен принять, какого решения от него ждут.

Приведу пример: знакомая судья выносила решение об избрании меры пресечения по громкому делу. Ее никто не просил, но она сама себя цензурировала, понимая, что дело ведет серьезный орган, и отправила человека в СИЗО. А потом общественное мнение встало на его защиту, апелляционная инстанция отменила решение. В итоге она ушла на пенсию.

— Разве это не отличный пример того, что судье не стоит прислушиваться к тому, что от него хотят органы следствия, а нужно самому брать смелость вершить правосудие? Скажите, а решения на флеш-накопителях вам приносили?

— Вертикали власти формально в судах нет, но как в действительности?

— В некоторых судах председатели ставят запрет на те или иные действия судей, например, прекращение административных дел, потому что у них такая позиция (дескать, административный орган не мог просто так составить протокол). Порой мне кажется, что все делается для того, чтобы судьи первой инстанции перестали думать над правом и применением закона.

Представьте ситуацию: внесены изменения в какой-то закон, и некоторые судьи ждут, что скажет вышестоящая инстанция, что она укажет, как им быть. Они боятся самостоятельно анализировать и применять новые нормы.

— Как много дел одновременно приходится рассматривать?

— Десятки. Иногда сложно просто удержать в голове фабулу, а ведь в делах бывает по сто-двести томов. Даже все прочитать сложно. А свидетели? Их порой бывает по 120 человек. Каждого нужно опросить и выслушать.

— Достаточно ли качественно расследуются дела органами предварительного расследования?

Я не берусь оценивать причины отсутствия предупредительных мер, могу только предположить, что это связано с желанием правоохранителей показать, насколько активно они на местах борются с преступлениями. И мне вспоминаются слова Марка Твена о том, что существует три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика.

Проблем у судей много, никто их не отрицает. Но должно ли страдать от этого качество правосудия? Конечно, нет. Судьи хотели бы, чтобы у них было право не рассматривать много дел одновременно, чтобы следствие передавало им качественные дела и эти дела не приходилось везти на тележках (недавно коллега сфотографировала судью Мосгорсуда, который катил на очередной процесс магазинную тележку, где лежали неподъемные тома). Но сами об этом они боятся говорить вслух, в надежде, что заметят и расскажут участники процесса. Они-то заметят, только вот вместо понимания могут просто метнуть кусок мыла.

Откуда растут ноги у практики изощренного издевательства над невиновными

Президент России Владимир Путин подписал закон о введении нового вида дисциплинарного наказания судей — понижения в квалификационном классе. Провинился судья — теряет квалификацию. Станут ли от этого российские судьи более честными и добросовестными? Большой вопрос.

Еще в 2012 году Путин, говоря о судебной системе в России, отметил, что непрофессионализм и предвзятость подрывают доверие к власти, поэтому очень важно видеть за правовыми нормами человека. Через четыре года президент, рассуждая о коррупции в российских судах, призвал судей, у которых есть какие-то интересы в другой сфере, уходить со своей работы. В 2018 году большинство кандидатов в президенты для пресечения дальнейшего развития коррупции в судах настаивало на необходимости проведения реформы российской судебной системы. А 12 июля 2018 года глава Федеральной службы по финансовому мониторингу Юрий Чиханчин на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным, сообщил, что Росфинмониторинг совместно с Верховным судом РФ пресек вывод за рубеж 50 миллиардов рублей на основании неправомерных судебных решений. И вот вчерашний закон — дисквалификация за провинности.

При этом, однако, вырисовывается довольно странная картина — тревожных для населения России высказываний высокопоставленных лиц о судебной коррупции очень много, а вот конкретного разбора материалов о таких нарушениях, в которых фигурируют российские судьи, по-прежнему мало. Неужели утверждения представителей судебной власти о том, что в судах коррупция как таковая отсутствует, верны на все 100%?

Репортаж с массового митинга в Москве против грабительской реформы

— Из-за отсутствия достаточных сведений о коррупции в судах обобщающие оценки, действительно, нередко противоречат друг другу — от нуля до нереально огромных значений, — говорит руководитель Центра экономической политики и бизнеса, эксперт по вопросам коррупции, доктор экономических наук Елена Румянцева. — Например, по оценке независимого профессионального юриста, в коррупционные схемы вовлечено 90% судейского состава. Как полагает большинство участников соцопросов, судебная власть в российской коррупционной управленческой практике занимает не самостоятельное, а во многом подчиненное (по выносимым решениям) другим ветвям власти и бизнесу место. В 2009 году Высший арбитражный суд РФ, чтобы пресечь это огромное давление, предложил публиковать в разделе информации по судебным делам непроцессуальные обращения высоких чиновников в защиту той или иной стороны по делу. Материалов же о коррупционных скандалах в судах немного, на мой взгляд, по причине того, что суды в негласном административном порядке специально закрываются от публичного обсуждения их деятельности. Я полагаю, эту практику давно надо прекращать. Добросовестных судей надо хвалить и поощрять за их труд, а коррупционеров хотя бы своевременно обсуждать, не перемешивая хорошее с плохим. Конечно, деятельность судей все равно обсуждается, но не так, как коррупционные преступления в других ветвях власти. Поэтому мы по-прежнему вынуждены обращаться к зарубежным, а не российским источникам, характеризующим уровень коррупции в российской судебной системе.

— Именно. Приведу, чтобы не быть голословной, только один источник, хотя выводы разных международных организаций по данному показателю похожи. Согласно отчету Всемирного экономического форума о глобальной конкурентоспособности за 2017-2018 годы, первое место по показателю независимости судебных процессов занимает Финляндия, второе — Новая Зеландия, последнее из 137 обследованных стран — Венесуэла. Россия здесь на 90-м месте. В 2010—2011 годах Россия занимала по данному показателю 115 место, но среди 148 стран. Только по повышению места России в рейтинге, к сожалению, мы не можем уверенно сказать, что коррупции в судебных процессах стало меньше.

— Есть вопросы, которые граждане не могут решить никаким иным способом, кроме как в судебном порядке, как бы ни страшно было подвергать себя различным коррупциогенным рискам, в том числе риску изощренного издевательства над невиновными, как правило, пострадавшими от беззакония, самоуправства в разных сферах экономических взаимоотношений гражданами, злоупотребления полномочиями судебной власти, многочисленных нарушений процедур (за этим в судах никто особо не следит), вынесения незаконных, некомпетентных, неграмотных и коррупционных судебных решений на основе сфальсифицированных для суда доказательств. Еще один важный момент — это возможность лгать в российских судах, чем открыто пользуются виновные в различных злодеяниях. Если в развитых странах уличение во лжи в суде рассматривается как тяжкое преступление, то в России определенная часть вхожих в суды юристов активно и процедурно работает именно по методике перекладывания всей полноты ответственности за нарушения своих доверителей на невиновные в этом стороны, постоянно и агрессивно лжет во всех судебных разбирательствах. И это тоже компрометирует суд как власть.

Юрий Болдырев о радикальном изменении подхода к пенсионному обеспечению

— Например, известное дело о возмещении НДС по фиктивным сделкам с помощью адвокатов через налоговые органы и арбитражные суды. Незаконно обогащаться как раз с помощью лжи искушенные юристы смогли на протяжении нескольких лет. То есть налоговые органы и арбитражные суды, как получается, не пресекли вовремя это крупномасштабное мошенничество.

Другой пример — дела о дополнительных взносах на детей, в которых нигде и никем четко до сих пор не определено, какие доказательства надо предоставлять истцам в подтверждение данных расходов. Если их не обсуждать, то получится, что бедствующий в силу исключительных обстоятельств родитель, занимающийся детьми, возможно, с хроническими заболеваниями, получает отказы в суде в своих просьбах компенсировать часть вынужденно понесенных дополнительных расходов на детей, так как все документы, которые он принес, не признаны значимыми для определенного судьи. А будущие дополнительные расходы ему не подтверждают, поскольку нет пока такой практики подтверждения, и расходы не подтверждены документально. Нормы права есть (статья 86 Семейного кодекса РФ), а требования к представлению доказательств по такому типу исков отсутствуют. И бедствующие истцы не только несправедливо проигрывают в ряде случаев, но и дети, уровень жизни которых по российскому законодательству привязан к уровню доходов их родителей, по факту недополучают от более обеспеченного и одновременно, возможно, недобросовестного родителя, не занимающегося ими, финансирования на своевременное решение жизненно важных проблем, связанных с их образованием или лечением.

— Я вынужденно являюсь участником порядка 30 судебных разбирательств, в том числе сама создала несколько прецедентов в российской судебной практике в защиту обычных граждан. Хоть и немного, но они — разные, все очень содержательные с периодом разбирательства в первых инстанциях от двух до восьми месяцев и с опорой на изучение нескольких сотен дел. Если анализировать судебную практику, она очень непредсказуема по многим типовым производствам (с решениями 50 на 50), что, по моему мнению, негативно характеризует российскую судебную систему, которая, как получается, открыто, четко и легко не взаимодействует с населением, а действует непредсказуемым образом, как загадка.

Митинги против пенсионной реформы в субботу прошли в 50 регионах страны

Надо разбираться и в этих процессах — почему некоторые судьи не подшивают в дело документы вовремя. И если проблемы упираются в несоразмерные реальной нагрузке судей нормы ГПК РФ, можно предложить для внесения поправок в ГПК РФ судьям в рамках разумных временных границ (5−15 дней) в зависимости от их нагрузки самим устно и письменной определять на судебных заседаниях дату изготовления протоколов судебных заседаний и мотивировочного решения, который они стали бы соблюдать.

Из-за гаджетов пешеходы стали получать травмы на дороге в восемь раз чаще

Читайте также: