Неустойка как способ обеспечения исполнения обязательств судебная практика

Обновлено: 18.05.2024

Этот пост - свое рода наблюдение из моей профессионально - педагогической практики.

Часто замечаю, что и студенты, и коллеги достаточно скептически относятся к вопросу о возможности отмены применения ст. 333 ГК по соглашению сторон, а также о возможности поиска действующего (понятного для суда в случае спора) альтернативного способа обеспечения/ меры ответственности, исключающей ст. 333 ГК РФ.

Позиция понятна, но достаточны ли аргументы, чтобы с ней согласиться без возражений?

Что означают, например, ссылки на статьи ГК РФ в Пленуме № 7?

  • П.п 1. и 4 ст. 1 ГК РФ – это принцип добросовестности и запрет извлекать преимущества из недобросовестного поведения. Однако добросовестность презюмируется и ее надо опровергнуть (в противном случае придется предположить, что ВС РФ ввел прямо абсолютную презумпцию недобросовестности). ГК РФ– это право на убытки. Однако неустойка - это специальная мера ответственности, которая убытками не является, тем более, что у неустойки есть дополнительный функционал – служить способом обеспечения обязательств. Следовательно, аргумент не релевантен. Поскольку неустойка через призму способа обеспечения обязательства своим размером и отсутствием необходимости доказывать факт наличия убытков и их размер, должна стимулировать к воздержанию от нарушения. ГК РФ – это о ничтожности сделки. Однако сейчас у нас все сделки презюмируются оспоримыми (то есть действительными, пока не заявлено и не обосновано требование об ином). Ничтожность сделки – исключение из правила, не подлежит широкому толкования и должно быть обосновано.

Кстати, применительно к вопросу о заявлении о недобросовестности можно вспомнить и п. 1 Пленума № 25 о применении общих положений ГК РФ. В нем ВС РФ обратил внимание на то, что

  1. любое толкование должно осуществляться в системной взаимосвязи с основными началами (принцип добросовестности и запрет извлекать преимущества из недобросовестных действий).
  2. оценка добросовестности (презумпция): ожидаемое поведение, учитывающее права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации;
  3. установление недобросовестности – только если есть:

а) обоснованное заявление другой стороны либо б) инициатива суда, если очевидное отклонение от добросовестного поведения – тогда нужно вынести на обсуждение такие обстоятельства, даже если стороны не ссылаются. Иными словами, суду самому задумываться о недобросовестности не надо, если только речь не идет об явном ненормальном отклонении, требующем обсуждения со сторонами;

  1. последствия недобросовестности одной из сторон (в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения) : отказ в защите права полностью или частично, а также иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения (например, отсутствие правового значения у заявления о недействительности сделки – п. 5 ст. 166 ГК РФ). То есть последствия установления добросовестности должны быть адресными по ситуации. Кроме того, п. 2 ст. 168 ГК РФ для ничтожности требует: нарушения закона ПРИ ОДНОВРЕМЕННОМ посягательстве на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Из правовой позиции Пленума № 7 не следует, в чем состоит нарушение и как обосновано подобное посягательство. Равным образом, можно отметить, что Пленум№7 сказал только о ЗАРАНЕЕ заключенном соглашении, а значит, после нарушения такое соглашение может иметь место. А это опять возвращает к вопросу о свободе усмотрения сторон.

В законе есть недвусмысленные запреты на ограничение ответственности:

П. 2 ст. 400 ГК РФ: Соглашение об ограничении размера ответственности должника по договору присоединения или иному договору, в котором кредитором является гражданин, выступающий в качестве потребителя, ничтожно, если размер ответственности для данного вида обязательств или за данное нарушение определен законом и если соглашение заключено до наступления обстоятельств, влекущих ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

П. 4 ст. 401 ГК РФ: Заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно.

Однако такие запреты не запрещают, например, увеличивать ответственность или придерживаться согласованного размера.

С т.з. содержания возникает вопрос: соглашение об исключении применения ст. 333 ГК - это соглашение о чем? Об увеличении ответственности, об ее уменьшении, о сохранении в существующему виде? Иными словами, вряд ли сформулированные прямые запреты в ГК РФ применены к соглашению об исключении применения ст. 333 ГК РФ.

Масштаб и характер применения разъяснений Пленума № 7 на практике заставляет серьезно сомневаться в оправданности и достаточности предложенного разъяснения. Думаю, примеры излишни.

Иногда можно встретить в судебных делах дополнительные ссылки на то, что ст. 333 ГК РФ – это вообще для суда.

На мой взгляд, ссылки на то, что ст. 333 ГК РФ – это для суда, - не проясняют ситуацию с обоснованностью разъяснений Пленума № 7 ( оговорюсь, я в целом не разделяю этот подход, но это повод для другой дискуссии).

Вместе с тем, замечаю, что подобные вопросы, поскольку пока в практике сложно найти практическое подкрепление им, у студентов вызывает в основном реакцию "ну да, так бы лучше, но что поделать, практика другая".

Иными словами, коллеги, любопытно услышать ваши мнения – комментарии о том, согласны ли вы в целом с позицией, изложенной в п. 69 Пленума № 7, и не следует ли все- таки пересмотреть подход к применению к ст. 333 ГК РФ, учитывая практику повсеместного снижения неустоек?

Читайте также: