Какая опасность грозит речным судам на реках при использовании молевого сплава

Обновлено: 31.05.2024

Для перевозки древесины люди издревле использовали природный транспорт – воду. В России последствиями лесосплава XIX–XX веков стало то, что на дне рек до сих пор покоятся миллионы рублей, а сосны-путешественницы спустя десятки лет случайно оказываются у берегов Гренландии и Исландии.

ТАК, В 2015 ГОДУ учеными из Швейцарии была сделана потрясающая находка: у северных берегов Исландии и Гренландии океан начал выбрасывать на берег огромные просоленные стволы сосен. Это вызвало недоумение, ведь в Заполярье нет и никогда не было таких высоких деревьев, до ближайших лесов – тысячи километров. Это означает одно: сосны проделали долгий путь, прежде чем встретиться с северными льдами. Чтобы установить их возраст и происхождение, ученые прибегли к помощи дендрохронологии – исследованию годичных колец (подробнее об этом методе читайте на с. __ – Ред.). Их чередование зависит от погоды: в дождливое лето дерево растет активно и образует толстые кольца, в засушливое – копит энергию, и кольца получаются тонкими. Последовательность колец точно совпадает у растений, которые росли рядом, в одном климате. Таким образом, выяснилось, что почти половина из 2,5 тыс. выловленных стволов – сибирские сосны с берегов Енисея и Ангары! Некоторые из них начали свой путь еще в 1804 году, но большинство все же пали под острой пилой в советскую эпоху.

КСТАТИ, ОБ ИСТОРИИ. Первыми сплавлять бревна по воде догадались древние римляне. Уже в III веке до н. э. они импортировали деревья из Корсики по рекам, связывая гигантские плоты. Лесосплав получил развитие лишь на тех территориях, где было много полноводных рек, и до XVIII века носил лишь локальный характер.

Промышленность развивалась со скоростью реактивного болида, и древесина служила сырьем для 20 тыс. всевозможных изделий, поэтому добывать и транспортировать ее нужно было в соответствующих объемах. Пик пришелся на 1960–1970 годы – объемы заготовки и сплава леса составляли более 250 млн кубометров в год.

Широкому распространению лесосплава в Союзе поспособствовало то, что все основные лесозаготовки велись в отдаленных северных и восточных районах, богатых полноводными реками, и, чтобы доставить бревна до лесообрабатывающих предприятий, удобнее было использовать именно водные пути.

В ХОЛОДА содержание влаги в древесных стволах минимально, поэтому и трескаться они будут меньше. Так что обычно лес пилили зимой и оставляли до весны. Когда лед таял, бревна спускали на воду, а течение просто делало свое дело – доставляло груз до деревообрабатывающих комбинатов. Такой вид транспортировки леса был гораздо дешевле, чем перевозка по суше. Кроме того, в отдаленных районах элементарно не было дорог.

ПО СРАВНЕНИЮ с советским периодом, объемы лесосплава сегодня заметно снизились: с 30 % всего добываемого леса до 5 %. Причем молевой сплав запрещен в 1995 году – во многом благодаря стараниям экологов, которые убеждены, что лесосплав наносит непоправимый вред природе. Вопрос, впрочем, остается спорным по сей день.

С такой проблемой, кстати, столкнулись и в США, где в XIX веке пострадала популяция атлантического лосося: в результате лесосплава реки подверглись сильному заилению, а лесопилки, построенные в прибрежной зоне и сливавшие отходы прямо в воду, только усугубили положение.

И ДЕЛО НЕ ТОЛЬКО в сплаве как таковом. Если он проводится с грубыми нарушениями – бревна могут попросту перегородить реку и создать затор, что тоже порядком навредит экосистеме водоема. А еще противники лесосплава в один голос твердят о его малой эффективности. Только к середине 1970-х годов советские лесопромышленники добились того, чтобы процент утерянных бревен составлял менее одного. Для чего они начали улучшать технологию сплава: очищать и выправлять русла рек, строго рассчитывать запас плавучести (достаточный, чтобы бревна держались на воде).

А вот раньше, особенно в начале ХХ века, когда на лесоповалах трудились заключенные ГУЛАГа, технологии были не так совершенны, и потери могли составлять до половины добытого леса. Каждая вторая столетняя сосна, срубленная в тайге, уплывала в никуда. Но и сейчас, когда процент утерянного леса уже не такой пугающий, даже 1% – это очень много.

КАЗАЛОСЬ БЫ , если лесосплав так вреден и неэффективен, какие могут быть дискуссии – надо отказаться от него и перейти на альтернативные способы транспортировки древесины. Но ситуация далеко не однозначная. Некоторые ученые видят и плюсы. Известный российский ихтиолог Николай Строганов уверен, что помимо вредных для окружающей среды химических соединений при лесосплаве выделяются вещества, служащие питанием для планктонных организмов, а те, в свою очередь, – еда для большинства речных рыб.

А в 2007 году ученые из ЦНИИ лесосплава провели исследования, надеясь доказать, что лесосплав безопасен для экологии. Они проанализировали и сравнили химический состав воды сплавных рек и рек, по которым молевой сплав был прекращен. Вывод обнадеживает: существенных различий между реками нет, а значит, доказать пагубное влияние лесосплава на качество воды нельзя. Исследователи уверены, что если не нарушать технологию организации – не пренебрегать мелиорацией сплавных путей, установкой направляющих бонов и хорошо просушивать бревна во избежание потери плавучести – сплав леса никак не скажется на водном балансе водоемов. Так кто же прав? Вопрос открыт. Хотя некоторые, кажется, его уже для себя закрыли.

МОЖЕТ, НЕ СТОИТ ДЕМОНИЗИРОВАТЬ лесосплав? Ведь если соблюдать все правила и следить за процессом, можно получить очевидный профит. Но что делать с теми тоннами леса, которые уже покоятся на дне российских рек? Доставать.

Мореная древесина (то есть здоровые древесные стволы, которые провели под водой десятки лет) – это ценнейший материал с исключительными свойствами. Внешне – дерево, по прочности – камень. Такая древесина не боится влаги (что очень логично), перепадов температур и вездесущих вредителей. А потому стоит денег. Цена обычной ели – от 500 до 1,5 тыс. руб. за кубометр, мореной – от 20 тыс.

Читайте также: