Что происходит у здания суда

Обновлено: 13.05.2024

Около 13:00, за полтора часа до начала оглашения приговора по делу Юрия Дмитриева, у Петрозаводского городского суда появились первые журналисты. Некоторые из них решили обойти здание, чтобы найти черный ход, через который планировали завести обвиняемого. С конца марта журналистов перестали пускать в карельские суды из-за коронавируса, поэтому ни у одного СМИ не было возможности сделать свежие фотографии Дмитриева.

К 13:30 у забора, который отделял площадку, куда должны были привезти историка, собрались 10 фотографов и операторов. В этот момент к ним прибежал корреспондент одного из московских медиа:

— Там есть второй вход, около которого стоят две машины. Мне это не нравится.

— Думаешь, его туда могут привезти?

— Нам надо стоять в одном деле. Метаться между двумя точками - хуже некуда. Надо выбрать одну. И если ******* [упустим] шанс, значит ******* [упустим].

— Нам и адвокат сказал, что Дмитриева привезут сюда через ворота.

Журналисты решили не менять точку съемки. Обвиняемого действительно скоро провезли через ворота, высадили около черного входа, в кадр телеоператоров Дмитриев попал буквально на 2–3 секунды.

Адвокат Юрия Дмитриева Виктор Ануфриев появился у суда около 13:40, когда у здания уже собралось около 120 человек. Тележурналисты практически сразу окружили защитника на крыльце здания.

— Как себя чувствует Юрий Дмитриев, я скажу, когда его увижу сегодня. Мы с ним встречались на прошлом судебном заседании. Он чувствовал себя нормально настолько, насколько может себя чувствовать человек в следственном изоляторе. Он держится мужественно, достойно все эти годы. Уверенность в том, что приговор будет справедливым, подкрепляется тем, что он знает лучше всех нас с вами, что ничего преступного он не совершал, — сказал Ануфриев.

В этот момент высокий мужчина с темными волосами и небольшой камерой попросил адвоката прокомментировать снимки дочери Дмитриева, которые фигурировали в первом деле. Ануфриев сказал, что они не относятся к сути обвинений историка по второму уголовному делу.

— А вы считаете это нормальным — хранить такие фотографии? — какие именно фотографии, журналист не уточнил.

Перед тем, как адвокат зашел в здание суда, к нему подошла пожилая женщина:

— Скажите, есть хоть чуть-чуть надежда [что Дмитриева освободят]?

— Потому, что мы знаем наш суд, мы живем здесь давно, мы проезжаем мимо Сандармоха. Дело Дмитриева — это позор для страны, — женщина быстро переключилась с адвоката на журналистов, а Ануфриев зашел в здание суда.

Родная дочь Юрия Дмитриева Екатерина Клодт пришла к зданию суда в черных штанах и черной блузке. Журналисты быстро окружили ее и стали задавать один вопрос за другим. Но девушка толком ничего не сказала: было видно, что она еле сдерживает слезы.

На бордюре недалеко от входа сидела участница группы Pussy Riot Мария Алехина:

— У нас в стране сейчас — культ победы, борьба с фашистами. А фашистами называют любых неугодных внутри страны людей, ну и Запад в целом. Если посмотреть на статистику, у нас больше половины населения страны считают Сталина самым великим правителем в истории России. Это чудовищно. Это и есть настоящий фашизм. Вот такой человек сейчас прославляется, а того, кто занимается памятью жертв того режима, преследуют, как врага.

— А вам известно о том, что следствие предоставило в качестве доказательств фотографии дочери, которые Дмитриев делал?

— А нормальный человек стал бы делать такие фотографии?

— А вы видели эти фотографии? Еще раз повторю, эти фотографии не имеют отношения к уголовному делу.

Эмилия Слабунова сказала, что даже если приговор Дмитриеву будет обвинительным, то историки и общественники сплотятся вокруг идеи продолжить дело историка по поиску мест массовых расстрелов и захоронений жертв политических репрессий.

Эхо Сандармоха. Как приговор по делу карельского историка Юрия Дмитриева изменит Россию и нас

В 14:55 адвокат Виктор Ануфриев вышел из суда. Он едва заметно улыбнулся и сказал, что судья зачитала приговор, но он его пока не готов комментировать. По словам адвоката, через полчаса ему пообещали отдать копию решения, и тогда он все расскажет.

— Если это правда, если он получит три с половиной года, то это преступление! Нельзя невиновного человека, тем более того, кто столько имен открыл, судить за то, в чем он не виноват, — говорила журналистам одна из местных активисток.

Во второй раз Виктор Ануфриев вышел из здания суда около 15:25. Он сказал журналистам, что получил приговор суда, но решил не останавливаться на крыльце, чтобы его прокомментировать. Около 40 журналистов взяли адвоката в плотное кольцо и практически не давали ему нормально идти. Ануфриев остановился в 20 метрах от здания и подтвердил то, что Дмитриеву дали 3 года и 6 месяцев.

Виктор Ануфриев обнимает Екатерину Клодт

Виктор Ануфриев сказал, что 30 минут назад неправильно назвал месяц, когда ожидается освобождение Дмитриева. По уточненным данным, он выйдет на свободу 12 ноября, а не сентября. Услышав это, дочь историка Екатерина Клодт глубоко выдохнула:

— Завтра я пойду к нему на свидание. У меня сегодня очень тяжелый день. Я всегда верила в невиновность своего отца. Я рада.

— Те, кто знает Юрия Дмитриева, понимают, что у следствия и прокуратуры нет никаких доказательств, подтверждающих его вину. Именно этим объясняется, что вместо запрошенных прокуратурой 15 лет дали в четыре раза ниже нижнего предела. Это попытка создать впечатление, что прокуратура и следствие не сели в лужу и в то же время не убить человека тюремным сроком. Что делать дальше, Юрий Дмитриев решит сам, понимая особенности нашего правосудия, — сказал Ян Рачинский.

О том, чему посвятил свою жизнь Дмитриев и кому он мог помешать

* Мемориал выполняет функцию иностранного агента. Мы ставим эту пометку по требованию Минюста и Роскомнадзора. Мы не согласны с законами, обязывающими делать эту маркировку.

Концепция квартала, в котором должны располагаться суд, театр и медицинский комплекс (а первоначально речь шла и о жилье), многих комментаторов толкает на довольно острые рассуждения о роли судебной власти в нашей жизни. А вас такой постмодернизм в пожеланиях заказчика не смущал?

Меня сильно удивляет беспокойство по этому поводу. У нас есть странное представление, что это какой-то изолированный остров, вокруг него забор, и почему внутри этого забора суд и театр? На самом деле это просто территория, возвращаемая обратно городу. Это одно из наших главных достижений, что там не будет никаких заборов. Это будет нормальный фрагмент города, где люди смогут гулять. Мы же в Петербурге живем, у нас есть Александринский театр, и есть улица Зодчего Росси, которая ведет к площади Ломоносова. Это все были здания министерств. И они образуют единый ансамбль с театром. Это же естественно для городской среды, когда здания разного назначения стоят бок о бок. Так и должно быть.

Каковы сроки реализации проекта?

Заказчиком здесь выступает государство, а именно Северо-Западная дирекция по строительству управления делами Президента РФ.

Такого рода крупные государственные проекты разворачиваются постепенно, потому что нужно принять соответствующий закон, оформить расходы в бюджете, провести тендеры и т. д. Думаю, что никаких сдерживающих факторов нет. Мы-то ведь уже работаем, а на площадку, наверное, скоро выйдут, но, конечно, это лучше у заказчика спрашивать.

Многие воспринимают идеи объединения судов и переезда в Петербург как единое целое. Хотя на самом деле это не совсем так: о переезде было объявлено в апреле 2013 г., а об объединении — в июне 2013 г. Конкурс на судебный квартал прошел осенью 2013 г., на тот момент еще не было понятно, как суды будут объединяться. Что вы проектировали: сначала корпуса для двух судов, а потом пришлось переделывать, или же сразу заказчик говорил об одном (едином) Верховном Суде?

На ранней стадии во время первого тура конкурса был небольшой элемент неопределенности. А затем предлагалось проектировать комплекс как единое целое. Нам примерно тогда же, когда и вам стало понятно, что это будет одна организация с единым управлением и т. д. В процессе работы, я бы так выразился.

На работе вашей это отразилось?

Конечно. Надо же было смотреть, есть или нет дублирование функций, какие кабинеты необходимы и т. д. С представителями Верховного Суда мы довольно плотно общаемся, первый заместитель председателя Петр Павлович Серков с нами встречался два или три раза и очень помог в понимании того, что важно и нужно судьям для работы.

А с представителями арбитражной системы вы как-то общались? Или они изначально в стороне?

Конечно, общались. Во-первых, представители Высшего Арбитражного Суда в конкурсное жюри входят. На последнем заседании жюри присутствовал Антон Александрович Иванов. Это было 22 марта, к тому времени я конкурс уже выиграл, поэтому уже были пожелания, что и как поменять. Жюри в полном составе собиралось, чтобы наш вариант изменений рассмотреть.

То есть судьи высказывают пожелания?

А как же? Как можно без этого? Им там работать. Суд — это такое место, где всегда приходится ждать. Поэтому нужно, чтобы и посетителям было удобно, и судьям. Например, обеспечить, чтобы в зал судебного заседания из кабинета судья мог пройти так, чтобы ни с кем не столкнуться, чтобы никто его не отвлек, не помешал ему сосредоточиться на деле. Действительно, если человек в мантии идет вершить суд и вдруг его кто-то спрашивает, как куда-то пройти, — это же абсурд!

При разработке концепции вы изучали какие-то примеры зданий зарубежных судов или главными были место и творческие принципы классицизма?

Если переходить именно к смысловой составляющей проекта и ее выражению в архитектуре, то есть очень простая и понятная вещь. Петербург — город неоклассический, дитя классицизма XVIII — начала XIX века. Весь Петербург построен на так называемой ордерной архитектуре.

Я думаю, что в известной степени да. Это неправильное современное изобретение, когда дом отдельно существует, а внутри его как-то по-иному декорируют. Знаете, в самом пошлом варианте — это когда в футуристическом здании аэропорта ресторанные выгородки в виде итальянского дворика, где пиццей пережаренной пахнет. Здесь так нельзя. Это должна быть целостная структура, то, что внутри, должно быть продолжением того, что снаружи, хотя бы в главных частях. Кабинеты, залы заседания — все будет связано с наружной архитектурой. Но это не означает, что если мы делаем колонны, то должны ездить в каретах и не пользоваться компьютерами. Надо использовать самые современные и самые лучшие технологии. Я здесь вообще не вижуникакого противоречия.

Мы знакомились со зданием Верховного Суда в Москве. Сотрудники нам рассказывали, как это работает, что нравится, что не нравится, что удобно, что нет. Это позволило понять, как мы надеемся, в какую сторону надо двигаться. Нужно создать условия для того, чтобы людям было удобно работать, причем удобно не только в приземленном смысле слова, но и внутренне. Человек должен чувствовать себя определенным образом, осуществляя правосудие. Он должен быть настроен, в том числе и через пространство, архитектуру.

Так, например, любой церковный интерьер сделан. Это здание, настолько сильно нагруженное символикой и смыслами, что оно организует самоощущение человека внутри своей структуры. Суд так же по идее должен быть устроен. Все-таки правосудие — одна из главных функций государства, судебная власть — одна из ветвей власти. Архитектура вообще довольно четко выражает эти интенции. Мне кажется, что в здании суда должна присутствовать идея порядка, правильности, структурированности и определенной мощи, этого не нужно бояться, ведь именно такое ощущение мы бы хотели получать от судебной власти в целом и от Верховного Суда.

А как с прозрачностью правосудия?

Прозрачность все-таки не надо сводить к стеклам. В Грузии были прозрачные полицейские участки. Но резкое снижение феноменальной грузинской полицейской коррупции произошло отнюдь не из-за прозрачных участков. Мне кажется, что чаще всего человеку хочется что-то стеклянное, футуристическое построить, потом он под это начинает подвигать обоснование, что здесь метафора прозрачности. Почему у суда должна быть именно прозрачность как метафорическая основа? Не знаю, мне это не близко.

Вы бывали в отечественных судах? Кажется, у большинства сограждан представление о судах сформировано по фильмам, причем в основном американским. Но в российской жизни все несколько по-другому…

Конечно, бывал. Это чаще всего невеселое зрелище. Низовые госучреждения в любой стране мало радости приносят. Люди же устроены так, что внешнее очень много определяет. Те же мантии у судей, это не просто так. Человек, который ее надел на себя, сам меняется внутренне в этот момент, и люди, которые на него смотрят, тоже понимают, что сейчас что-то серьезное происходит. Здание также должно работать, только еще сильнее. Если не сакральное, то ощущение того, что это пространство, в котором что-то важное происходит. Здесь архитектура должна и снаружи, и внутри играть очень большую роль.

В архитектуре один из самых главных выразительных инструментов — это масштаб. Комната, в которой человек может передвигаться, может быть высотой и 2.30 м как в хрущевке, но если это торжественное помещение, то оно должно быть гораздо выше. Это позволяет людям по-другому себя чувствовать. Здесь необходим и определенный масштаб, и достаточно высокие потолки, и даже коридоры должны быть как-то осмысленно архитектурно сделаны. Люди ведь в основном именно их и видят.

Есть ли у судей специальные пожелания по организации пространства?

Разумеется. Сейчас мы пока в целом работаем. Определились, где будут залы заседания, что они рассчитаны на разное количество присутствующих, их довольно много. Все-таки я подчеркиваю, что пока мы на стадии концепции находимся. Когда будем документы для экспертизы готовить, конечно, там каждое помещение с его пользователями будем стараться достаточно внимательно смотреть. Все-равно будут какие-то ошибки, это огромная структура, там с одного раза, наверное, все идеально сделать нельзя, но, по крайней мере, задача более или менее понятна: нужно, чтобы людям было удобно.

В частности, несмотря на то, что это будет структура с высоким уровнем охраны, предусмотрены машино-места под зданием самого суда для посетителей, адвокатов. И конечно, несколько входов, как в любом большом здании.

Что было для вас самым главным при проектировании судебного квартала?

Самое важное было сделать так, чтобы этот квартал образовывал ненавязчивый фон для Стрелки Васильевского острова. Промышленные корпуса ГИПХа закрывали вид на Князь-Владимирский собор. Мы работали со специалистами по охране памятников, чтобы посмотреть, какие ограничения есть. Самое главное, на что мы потратили большие усилия, это то, как все будет выглядеть с Дворцовой набережной. Всю высокую часть здания мы отодвинули подальше, чтобы оно не было на переднем плане, а впереди корпуса судебного департамента. Внутри образуется площадь. Такое замковое построение позволяет обойтись без заборов, сами стены являются охраняемым периметром, чтобы не раздражать нас с вами как горожан.

Мы согласовали с городом устройство подземного перехода, для горожан открывается зеленая зона и два километра доступной для всех пешеходной набережной.

Для работы сделали специально съемку на закате, чтобы силуэты видны были, и врисовывали туда наши решения, чтобы показать, прежде всего себе, что мы ничего не закрываем. Вот собор виден, вот Биржа. Квартал не портит вида, низкая часть идет и потом повышается, чтобы ничего не закрывало. Хорошо, конечно, что решили вынести из квартала жилье — это позволило ввести много зелени. Вообще, для Петербурга характерно, когда в сторону Невы городские сады открываются: это и Летний сад, и на Фонтанке такие же есть.

Я же все-таки профессиональной историей античной архитектуры занимаюсь, в основном римской. Почему архитектура оказала римлян такое колоссальное влияние на весь мир? Римляне были самые гениальные за всю историю человечества администраторы. А это без правового мышления невозможно. Все знают римский Колизей. Не так хорошо известно, что Колизей был полностью от фундамента и до отделки закончен за 4,5 года. Представьте себе логистику, сколько сотен тысяч тонн камня нужно было привезти.

Какие управленческие навыки должны были быть для этого задействованы? Это одна сторона. Другая сторона — для Римской империи архитектура была одним из главных пропагандистских инструментов. Еще и поэтому они в нее так вкладывались. В нашем обществе ресурс архитектуры как языка, которым государство разговаривает с людьми, пока очень слабо развит.

Как вам кажется, когда наше государство перестало говорить этим языком и почему?

У нас государственное устройство менялось несколько раз даже на нашей с вами жизни. Каждое из них пыталось как-то, то лучше, то хуже. По-моему, сейчас государство в телевизоре себя больше выражает, чем в архитектуре, что тоже дань времени. По крайней мере, и Сталин, Хрущев очень ясно высказывались.

Сейчас этот процесс немного запустили. Из таких случаев, когда именно властные какие-то личности или структуры высказывались, пожалуй, постсоветский пример существует только на региональном уровне — это Юрий Михайлович Лужков и то, что он в Москве делал. Как бы к этому не относиться, но это была внятная позиция, которую он высказывал.

Сейчас идет период активного строительства зданий судов. Но нет ощущения, что есть единая линия.

Нет. Может, единая линия не так уж и нужна. С другой стороны, мне кажется, предсказуемость нужна. Суд — учреждение, которое в любом месте должно быть, и оно должно быть узнаваемо и просто по типологии. С точки зрения выразительности пока мы наблюдаем какие-то хаотические движения.

Здания судебной власти по самой своей функции обязаны иметь сильное символическое решение и художественную выразительность для того, чтобы как-то соответствовать статусу и важности тех действий, для которых они строятся. Они должны быть выразительными, они не могут быть нейтральными, и они должны создавать совершенно определенную атмосферу. А какая атмосфера подходит суду, а какая нет — это вопрос дискуссионный. Мне кажется, что какое-то легкомыслие как минимум не очень уместно, особенно с учетом уголовных коллегий. Dura lex sed lex, если латынь вспоминать. Эта суровость так или иначе должна быть.

Если позволите, несколько вопросов об архитектуре. Три лучших, с вашей точки зрения, здания, построенных в Петербурге в XXI веке?

Я три лучших, как и три худших, назвать просто не сумею. Главное — не портить окружающее. Я все время привожу в пример дом на Невском 133, Герасимов его делал. Вот архитектура, которая не копирует ничего старинного, но не разрушает ничего вокруг себя. Но это исключение. Ведь с современной архитектурой какая главная проблема? Она так хочет быть выразительной на фоне всего остального. И даже если она при этом очень красивая, есть опасность, что этим контрастом она будет оказывать разрушительное действие на контекст. Лучше бы этого не было.

Три ваших любимых здания в Петербурге?

Их гораздо больше. Вот, пожалуй, Новая Голландия, я ее очень люблю. Тоже трудно три здания назвать. Новая Голландия пришла в голову.

Кстати, новое здание Мариинки вы не назвали.

А старая Мариинка — это хорошо?

Уж какая есть. Мариинке не очень везло с самого начала, старая Мариинка из цирка перестроена. А новая… Представьте, ее бы взять и перенести, например, на Гражданку, цены бы ей там не было. Было бы прекрасное новое сооружение, люди бы ходили в театр и радовались. В архитектуре и в искусстве в целом есть очень сильно недооцениваемая, идущая как раз от римлян, категория уместности. Это здание в таком виде там неуместно.

Какой из ваших собственных проектов вам дороже всего?

В 1995 г. окончил архитектурный факультет Академии художеств в Санкт-Петербурге. В 1998–2000 гг. читал лекции и консультировал дипломные проекты в римском Университете Сапиенца и в римском отделении Университета Нотр-Дам. С 1995 г. Член Санкт-Петербургского отделения Союза архитекторов России. С 2000 по 2006 гг. преподавал основы архитектуры в Американской школе в Швейцарии (Лугано). С 2000 г. читает историю античной архитектуры и теорию ордера в Академии художеств.

Во вторник, 8 сентября, Пресненский суд столицы огласит приговор актеру Михаилу Ефремову, обвиняемому по делу о ДТП, в котором погиб Сергей Захаров.

Расследование дела и судебное разбирательство длились три месяца. Прокурор попросила суд приговорить артиста к 11 годам колонии общего режима и лишить на три года права управления автомобилем.

Ефремов вечером 8 июня за рулем автомобиля Jeep Grand Cherokee в районе Смоленской площади выехал на встречную полосу и столкнулся с автомобилем Lada. Водитель этой машины получил тяжелые травмы и впоследствии скончался в больнице.

Актер Михаил Ефремов у своего дома в Плотниковом переулке, откуда отправляется в суд на оглашение приговора по делу о ДТП

Сторонники актера Михаила Ефремова у здания Пресненского суда перед началом оглашения приговора по делу о ДТП

Жена актера Михаила Ефремова Софья Кругликова (на первом плане) и актер Иван Охлобыстин в Пресненском суде перед началом оглашения приговора Михаилу Ефремову по делу о ДТП

Актеры театра у здания Пресненского суда города Москвы

Адвокат Михаила Ефремова Эльман Пашаев

Обстановка около Пресненского суда

Агентство "Москва"/Сергей Киселев

Адвокат семьи погибшего Сергея Захарова Александр Добровинский у здания Пресненского суда

Актер Михаил Ефремов у здания Пресненского суда перед началом оглашения приговора по делу о ДТП

Актер Михаил Ефремов в Пресненском суде

Оглашение приговора Михаилу Ефремову по делу о смертельном ДТП

Пресс-служба Пресненского суда

Группа барабанщиц у здания Пресненского суда города Москвы

Шаман у здания Пресненского суда города Москвы

— Там есть второй вход, около которого стоят две машины. Мне это не нравится.

— Думаешь, его туда могут привезти?

— Нам и адвокат сказал, что Дмитриева привезут сюда через ворота.

— А вы считаете это нормальным — хранить такие фотографии? — какие именно фотографии, журналист не уточнил.

Перед тем, как адвокат зашел в здание суда, к нему подошла пожилая женщина:

— Скажите, есть хоть чуть-чуть надежда [что Дмитриева освободят]?

На бордюре недалеко от входа сидела участница группы Pussy Riot Мария Алехина:

— А нормальный человек стал бы делать такие фотографии?

— А вы видели эти фотографии? Еще раз повторю, эти фотографии не имеют отношения к уголовному делу.

Эхо Сандармоха. Как приговор по делу карельского историка Юрия Дмитриева изменит Россию и нас

Виктор Ануфриев обнимает Екатерину Клодт

О том, чему посвятил свою жизнь Дмитриев и кому он мог помешать

Отстраненный от должности мэр Томска Иван Кляйн, обвиняемый в превышении полномочий и незаконном предпринимательстве, 27 декабря выступил в суде с последним словом. Чиновник категорически отказался признавать свою вину. По словам Кляйна, его невиновность доказывают показания многих свидетелей, а заведенные в отношении него дела он считает сфабрикованными. Ранее прокурор потребовал назначить отстраненному мэру наказание в виде пяти лет колонии.

Словно селебрити, отстраненный от должности мэр Томска Иван Кляйн машет из окна автомобиля. У здания Советского районного суда его аплодисментами встречает группа поддержки.

Вероятно, собравшиеся люди – сотрудники предприятия по производству пенных напитков, которым руководит супруга Ивана Григорьевича Галина Кляйн. Сам же он герой далеко не светской хроники, а криминальной – фигурант трех уголовных дел. Так что восторженный прием, скорее, бутафория, ради красивой картинки. За кадром же провокация и агрессия.

Дама в шубе и синей шапке пытается выбить мобильный телефон из рук оператора съемочной группы программы "Вести. Дежурная часть". Старшая дочь Ивана Кляйна Наталья закрывает рукой едва ли не каждый объектив. Достается и корреспонденту – активность проявляет неизвестный мужчина. Он почему-то очень не хочет быть замеченным на мероприятии, куда, по идее, пришел добровольно.

Пока Наталья Кляйн рьяно отстаивала честь отца на улице, сам Иван Кляйн в зале суда выступал с последним словом. Туда прессу не пустили. Отстраненного мэра обвиняют в превышении полномочий и незаконном предпринимательстве. По версии следователей, чиновник выбивал льготы для своего пивного завода, который когда-то переоформил на родню. А еще не подпускал к земельным участкам рядом с предприятием других коммерсантов, зато легко выделял земли для своей дочери. Не той, что мешала журналистам, речь о Светлане Кляйн. Якобы с легкой руки влиятельного отца даме отошли почти 900 квадратных метров.

Иван Кляйн был задержан 13 ноября прошлого года прямо во время рабочего совещания. Тогда на еще действующего мэра надели наручники и в сопровождении бойцов спецназа ФСБ вывели из здания городской администрации. Первое интервью Кляйна в новом, непривычном для него статусе записал журналист ВГТРК Эдуард Петров:

– В пятницу 13-го к вам пришли в кабинет.

– Как ни странно, да, это было 13-го.

– Вы не чувствовали, что что-то произойдет?

– Вы знаете, ночью плохо спал.

– То есть не чувствовали, что у вас день так закончится, и вы выйдете из кабинета в наручниках?

– Да нет, конечно. Просил ребят: я же не сбегу, я сам выйду из кабинета. Но, к сожалению, у них своя служба.

На протяжении всего времени, пока длилось следствие, Кляйн твердил о своей невиновности. Вот и в последнем слове попросил суд оправдать его: "Мне было обидно до слез слышать из уст государственного обвинителя фразу о том, что благотворительность "Томского пива" увеличилась с 2013 года, так как Кляйн добивался повышения имиджа. Вот уж вспомнишь народную мудрость: Не делай добра – не получишь зла. Как можно было только додуматься до такого? Такими высказываниями можно ведь убить порыв, идущий от души: помогать людям и обществу".

Супруга обвиняемого Галина Кляйн – у нее тоже неприятности с законом, – напротив, выбрала другую тактику. Она признала вину в нападении на сотрудника правоохранительных органов при обысках в квартире. Тогда первая леди Томска налетела на оперативников с кулаками и впилась ногтями одному из них в лицо. Видимо, бросаться на людей – это семейное. Чуть позже стало понятно, почему женщина так рьяно защищала вход в жилище. Когда следователи все же вошли в квартиру градоначальника, из ее окна полетела вниз одна из самых дорогих в мировой истории подушек. В ней были спрятаны данные о банковских счетах – на них семья хранила почти полтора миллиарда рублей.

Читайте также: