Адвокат и прокурор как субъекты аргументации в практике судопроизводства
Обновлено: 10.05.2024
20 апреля 2021 г. адвокат АП Ивановской области Анфиса Кибанова осуществляла защиту обвиняемого Ц. в судебном заседании по рассмотрению ходатайства следователя о продлении Ц. срока содержания под стражей. Ранее по данному делу адвокат не принимала участия, а была приглашена в суд по инициативе следователя по заявке, направленной в палату через систему распределения дел.
В дальнейшем адвокат обратилась в следственное управление по Ивановской области с заявлением о выплате вознаграждения в размере 3360 руб. за участие в судебном заседании 20 апреля, а также за ознакомление с материалами дела 19 апреля, которое происходило в приемной председателя Фрунзенского районного суда г. Иваново.
На следующий день после обращения уполномоченным органом было вынесено постановление о возмещении процессуальных издержек за один день участия в защите обвиняемого на сумму 1500 руб. Следователь указала, что отсутствуют основания увеличения размера вознаграждения адвоката, поскольку 19 апреля какие-либо следственные действия с обвиняемым Ц. с участием защитника Анфисы Кибановой либо иного адвоката не проводились.
Анфиса Кибанова, не согласившись с данным решением, обратилась в суд с жалобой, в которой просила признать постановление незаконным, она указала, что отказ выплаты за ознакомление с материалами дела нарушает ее права на получение вознаграждения за ее труд. В жалобе отмечено, что Конституцией РФ гарантировано право каждого на вознаграждение за труд и судебную защиту его прав и свобод. Прокурор, полагая доводы, приведенные заявителем, обоснованными, просила удовлетворить жалобу в полном объеме.
20 июля 2021 г. Фрунзенский районный суд удовлетворил требования Анфисы Кибановой и напомнил, что адвокат, являясь участником уголовного судопроизводства и участвующий в уголовном деле по назначению, имеет право на оплату своих услуг, которая происходит в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом. Ссылаясь на ч. 5 ст. 50 УПК и п. 8 ст. 25 Закона об адвокатуре, суд указал, что труд адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, оплачивается за счет средств федерального бюджета, исходя из размера и порядка вознаграждения, установленных Правительством РФ.
Суд также отметил, что адвокат как защитник в соответствии со ст. 48 Конституции РФ имеет право получать соответствующее достойное вознаграждение за свой труд. Ссылкой на Положение о возмещении процессуальных издержек суд упомянул, что оплата труда адвоката предполагает оплату его фактической занятости по выполнению действий по защите прав, свобод и интересов его подзащитного. Так, суд пояснил, что согласно п. 23 Положения при определении размера вознаграждения адвоката, участвующего в уголовном деле по назначению следователя, подлежит учету время, затраченное адвокатом на осуществление полномочий, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 53 УПК, а также на осуществление других действий адвоката по оказанию квалифицированной юридической помощи при условии представления подтверждающих документов.
Таким образом, суд резюмировал, что Анфиса Кибанова осуществляла защиту интересов обвиняемого Ц. в соответствии с положениями ч. 1 и 2 ст. 53 УПК. Он также подчеркнул, что без ознакомления с представленными в суд материалами осуществление защиты было бы невозможно с учетом того, что ранее адвокат участия в деле не принимала. С учетом приведенных обстоятельств суд пришел к выводу об удовлетворении жалобы в части отказа о выплате вознаграждения за ознакомление адвоката с материалами дела при подготовке к судебному заседанию 19 апреля. Учитывая фактическую сложность рассматриваемого дела, суд постановил, что сумма, подлежащая выплате адвокату за два дня, должна быть не менее 3000 руб.
Член Совета ФПА, президент АП Ивановской области Елена Леванюк считает, что постановление Фрунзенского суда – хороший пример настойчивости адвоката в отстаивании своих профессиональных прав и одновременно – прав обвиняемого на квалифицированную защиту. Она подчеркнула, что без ознакомления с материалами дела невозможно полноценно сформулировать позицию защиты в суде.
Адвокат становится защитником после предъявления соответствующему должностному лицу удостоверения и ордера (ч. 4 ст. 49 УПК РФ). С этого момента он становится участником уголовного процесса, имея единый статус на любой стадии уголовного процесса вплоть до производства в суде надзорной инстанции (ч. 1 ст. 402 УПК РФ также указывает на защитника). Права и обязанности защитника в достаточно полном объеме изложены и в статусных статьях УПК РФ (ст. 49, 53), и в специальных нормах. Здесь, как правило, не возникает никаких двусмысленностей, все четко детализировано.
Одно противоречит другому, противореча самому себе.
Слава Богу, это пока не практикуется. Но одно то, что любое должностное лицо прокуратуры является потенциальным участником уголовного процесса с правом называться прокурором и государственным обвинителем, — уже достаточное основание для констатации отсутствия возможности реализовать равноправие сторон в уголовном судопроизводстве.
Прокурор не осуществляет каких-либо функций в уголовном судопроизводстве, по УПК РФ он вправе их структурировать. На стороне обвинения у нас не государство и потерпевший, а прокурор, защищающий интересы потерпевшего и прикрывающийся представительской функцией, возложенной на него государством.Возвращаясь к пониманию стороны в уголовном судопроизводстве, следует отметить, что УПК РФ связывает понятие стороны не только с судебным производством по делу, что весьма странно.
Исходя из их функций они никак не могут выступать как сторона, если речь идет о досудебном производстве по делу. Ссылка на то, что в УПК РФ предусмотрены формы судебного контроля и санкционирования и именно поэтому данные участники включены в понятие стороны, несостоятельна, поскольку существуют такие формы деятельности данных участников, как оперативно-розыскная деятельность и предварительное следствие в отношении неустановленных лиц, где другая сторона (т.е. подозреваемый, обвиняемый) отсутствует.К тому же анализ ст. 125 УПК РФ заставляет задуматься о том, кого вообще подразумевал законодатель под прокурором применительно к данной форме досудебного производства по делу.
И какие именно функции в этом случае должен осуществлять прокурор — то ли это осуществление уголовного преследования и поддержание обвинения (возможно, обвинения, предъявленного в рамках следствия) или все-таки надзора (ч. 1 ст. 37 УПК РФ). Однозначно, что в рамках ст. 125 УПК РФ прокурор государственным обвинителем являться не может. Но и надзор в рамках ст. 125 УПК РФ осуществляться в том смысле, как его понимает Закон о прокуратуре, также не может. При этом, если ч. 4 ст. 37 УПК РФ обязывает прокурора в рамках судебного производства по делу при поддержании государственного обвинения обеспечивать законность и обоснованность последнего, то в рамках ст. 125 УПК РФ никаких обязательств не названо.
Соответственно, процессуальное равенство сторон изначально невозможно: в законе вообще отсутствует внятное понимание того, кто является сторонами, что, впрочем, косвенно подтверждает формулировка ст. 244 УПК РФ, указывая, на какие именно действия стороны имеют равные права.Таким образом, приходится сделать вывод, что понятие прокурора как участника уголовного процесса в УПК РФ не сформировано.
Это привело к тому, что функция обвинения возложена не на конкретного участника уголовного процесса, воплощающего в себе в рамках правосудия сторону обвинения, а на весь аппарат правоохранительных органов в целом, учитывая тот факт, что прокуратуре в соответствии с Законом о прокуратуре отдана главенствующая роль в организации работы правоохранительных органов. О том же свидетельствуют и конкретные полномочия прокурора, названные непосредственно в УПК РФ.При таких обстоятельствах говорить, что в нашей стране осуществлен переход от репрессивного карательного уголовно-процессуального законодательства к демократическому, обеспечивающему реализацию базисных принципов судопроизводства международного стандарта, недопустимо.
Роль прокурора в уголовном процессе вкупе с программными установками Генеральной прокуратуры РФ — а именно они, а не УПК РФ обеспечивают деятельность прокурора, исходя из текста самого УПК РФ (п. 31 ст. 5) — нивелируют роль суда как органа, обеспечивающего равенство прав сторон, к тому же сам УПК РФ закрепляет всего лишь равенство сторон перед судом, а не равенство процессуальных прав (ч. 4 ст. 15).Такие нормы, как реабилитация, отказ от уголовного преследования, назначение уголовного преследования (например, сформулированные в ч. 2 ст. 6 УПК РФ), являются по сути фикцией, так как для их реализации не предусмотрены правовые гипотезы в тех законодательных актах, которые регулируют деятельность органов прокуратуры.С практической стороны ситуация еще чудовищнее.
В первом приближении к решению данного вопроса нужно отметить, что необходимо четкое законодательное (в рамках УПК РФ) определение статуса участника процесса со стороны обвинения по аналогии с защитой. Следует, наконец, изъять государственное обвинение из области компетенции государственного органа и передать его должностному лицу, круг обязанностей которого будет определяться законодательно установленным (в рамках УПК РФ) статусом участника процесса со стороны обвинения.
Адвокат становится защитником после предъявления соответствующему должностному лицу удостоверения и ордера (ч. 4 ст. 49 УПК РФ). С этого момента он становится участником уголовного процесса, имея единый статус на любой стадии уголовного процесса вплоть до производства в суде надзорной инстанции (ч. 1 ст. 402 УПК РФ также указывает на защитника). Права и обязанности защитника в достаточно полном объеме изложены и в статусных статьях УПК РФ (ст. 49, 53), и в специальных нормах. Здесь, как правило, не возникает никаких двусмысленностей, все четко детализировано.
Одно противоречит другому, противореча самому себе.
Слава Богу, это пока не практикуется. Но одно то, что любое должностное лицо прокуратуры является потенциальным участником уголовного процесса с правом называться прокурором и государственным обвинителем, — уже достаточное основание для констатации отсутствия возможности реализовать равноправие сторон в уголовном судопроизводстве.
Прокурор не осуществляет каких-либо функций в уголовном судопроизводстве, по УПК РФ он вправе их структурировать. На стороне обвинения у нас не государство и потерпевший, а прокурор, защищающий интересы потерпевшего и прикрывающийся представительской функцией, возложенной на него государством.Возвращаясь к пониманию стороны в уголовном судопроизводстве, следует отметить, что УПК РФ связывает понятие стороны не только с судебным производством по делу, что весьма странно.
Исходя из их функций они никак не могут выступать как сторона, если речь идет о досудебном производстве по делу. Ссылка на то, что в УПК РФ предусмотрены формы судебного контроля и санкционирования и именно поэтому данные участники включены в понятие стороны, несостоятельна, поскольку существуют такие формы деятельности данных участников, как оперативно-розыскная деятельность и предварительное следствие в отношении неустановленных лиц, где другая сторона (т.е. подозреваемый, обвиняемый) отсутствует.К тому же анализ ст. 125 УПК РФ заставляет задуматься о том, кого вообще подразумевал законодатель под прокурором применительно к данной форме досудебного производства по делу.
И какие именно функции в этом случае должен осуществлять прокурор — то ли это осуществление уголовного преследования и поддержание обвинения (возможно, обвинения, предъявленного в рамках следствия) или все-таки надзора (ч. 1 ст. 37 УПК РФ). Однозначно, что в рамках ст. 125 УПК РФ прокурор государственным обвинителем являться не может. Но и надзор в рамках ст. 125 УПК РФ осуществляться в том смысле, как его понимает Закон о прокуратуре, также не может. При этом, если ч. 4 ст. 37 УПК РФ обязывает прокурора в рамках судебного производства по делу при поддержании государственного обвинения обеспечивать законность и обоснованность последнего, то в рамках ст. 125 УПК РФ никаких обязательств не названо.
Соответственно, процессуальное равенство сторон изначально невозможно: в законе вообще отсутствует внятное понимание того, кто является сторонами, что, впрочем, косвенно подтверждает формулировка ст. 244 УПК РФ, указывая, на какие именно действия стороны имеют равные права.Таким образом, приходится сделать вывод, что понятие прокурора как участника уголовного процесса в УПК РФ не сформировано.
Это привело к тому, что функция обвинения возложена не на конкретного участника уголовного процесса, воплощающего в себе в рамках правосудия сторону обвинения, а на весь аппарат правоохранительных органов в целом, учитывая тот факт, что прокуратуре в соответствии с Законом о прокуратуре отдана главенствующая роль в организации работы правоохранительных органов. О том же свидетельствуют и конкретные полномочия прокурора, названные непосредственно в УПК РФ.При таких обстоятельствах говорить, что в нашей стране осуществлен переход от репрессивного карательного уголовно-процессуального законодательства к демократическому, обеспечивающему реализацию базисных принципов судопроизводства международного стандарта, недопустимо.
Роль прокурора в уголовном процессе вкупе с программными установками Генеральной прокуратуры РФ — а именно они, а не УПК РФ обеспечивают деятельность прокурора, исходя из текста самого УПК РФ (п. 31 ст. 5) — нивелируют роль суда как органа, обеспечивающего равенство прав сторон, к тому же сам УПК РФ закрепляет всего лишь равенство сторон перед судом, а не равенство процессуальных прав (ч. 4 ст. 15).Такие нормы, как реабилитация, отказ от уголовного преследования, назначение уголовного преследования (например, сформулированные в ч. 2 ст. 6 УПК РФ), являются по сути фикцией, так как для их реализации не предусмотрены правовые гипотезы в тех законодательных актах, которые регулируют деятельность органов прокуратуры.С практической стороны ситуация еще чудовищнее.
В первом приближении к решению данного вопроса нужно отметить, что необходимо четкое законодательное (в рамках УПК РФ) определение статуса участника процесса со стороны обвинения по аналогии с защитой. Следует, наконец, изъять государственное обвинение из области компетенции государственного органа и передать его должностному лицу, круг обязанностей которого будет определяться законодательно установленным (в рамках УПК РФ) статусом участника процесса со стороны обвинения.
Читайте также: