Куда вкладывает деньги пенсионный фонд норвегии
Обновлено: 03.05.2024
Почему у нас не получается инвестировать доходы от нефти
Норвежский суверенный фонд — Government Pension Fund Global (GPFG) — собирается отказаться от корпоративных и государственных облигаций России, и еще девяти развивающихся стран. Об этом сообщается на официальном сайте фонда.
Сократить до минимума вложения в облигации развивающихся стран рекомендовал Минфин Норвегии. Помимо РФ, изменения коснутся ценных бумаг Чили, Чехии, Венгрии, Израиля, Малайзии, Мексики, Польши, Южной Кореи и Таиланда. Теперь в портфеле фонда облигации этих стран не могут превышать 5%.
Заметим, в 2018 году фонд уже сократил вложения в российские гособлигации на целых 45% - с $2,25 млрд. до $1,23 млрд. Всего же вложения GPFG в бонды развивающихся стран составляют около $28 млрд, из которых большая часть приходится на долговые обязательства Южной Кореи ($6,3 млрд.) и Мексики ($5,7 млрд).
Теперь доля российских бумаг в норвежском фонде станет и вовсе мизерной. Для нас это — плохой признак.
Напомним: GPFG — подразделение Государственного пенсионного фонда Норвегии, который является крупнейшим в мире и управляет активами на сумму свыше $1 трлн. Помимо Government Pension Fund Global, в него входит также фонд Government Pension Fund Norway.
Ловкость норвежцев при размещении инвестиций вызывает неподдельное уважение. Судите сами: в 2018 году фонд отчитался о рекордном доходе — более $ 130 млрд. При этом государственные вложения от продажи нефти составили лишь 40% этого роста, а 60% приходятся на доходы от инвестирования средств самого фонда. В 2017 году доходность инвестиций достигла впечатляющих 14%.
Это вам не хилые российские НПФ, которые в лучшем случае показывают доход чуть выше инфляции, а в худшем — просто испаряются с деньгами клиентов.
Заодно напомним несколько фактов о норвежских пенсиях, которые благодаря фонду выплачиваются. И мужчины, и женщины в Норвегии имеют право выйти на пенсию в 67 лет. Но если они заключат договор с работодателем, трудовую деятельность можно прекратить уже в 62 года.
Средний размер пенсии в Норвегии, по данным Норвежской ассоциации пенсионеров, составляет 250 тысяч норвежских крон в год. Это примерно 21 тысяча крон в месяц — по нынешнему курсу 159 тысяч рублей. Если норвежец работаете в государственном учреждении, пенсия будет составлять 66% от его зарплаты. В частном секторе это будет зависеть от того, сколько гражданин заплатил в пенсионный фонд. Но если пенсия получится очень низкой, медицина для такого пенсионера будет бесплатной.
И вот теперь эти супер-инвесторы шарахаются от российских ценных бумаг, как черти от ладана. О чем это говорит, почему мы не можем выстроить пенсионную систему, как в Норвегии?
— GPFG поступает логично, выходя из российских бумаг, — считает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. — Фонд придерживается определенной стратегии, а сейчас развивающиеся рынки проседают. Замечу, проседание продолжается не первый год, но был временный отскок, который сейчас сменяется явным стагнированием. Поэтому по всему миру инвесторы стараются уменьшить вложения в развивающиеся рынки.
Действительно, emerging markets в значительной мере отыграны на сегодня. Они слишком сильно росли в нулевые годы, достигли очень высоких уровней, и больше расти не должны. К тому же их позиции сейчас слабее: тот суперцикл, который наблюдался в глобальной экономике раньше, теперь закончился.
Замечу, сейчас доходность на развитых рынках не меньше, чем на развивающихся. И это при том, что бумаги на развивающихся рынках менее надежные. Словом, у emerging markets нет прежних преимуществ.
Так что GPFG можно понять. Тут странно другое — что норвежцы не сократили дополнительно долю бумаг России. РФ, с точки зрения международных инвесторов, является из-за санкций страной просто опасной — неизвестно, что с ней будет.
— Минфин РФ рвется сделать именно так — забрать все сверхдоходы от нефти, и инвестировать по примеру норвежского фонда. При этом он считает, что инвестиции в экономику России надо в принципе запретить, а все вкладывать в иностранные активы. Причем, не только в безопасные долговые государственные обязательства, но и в акции глобальных компаний.
Глава Счетной палаты Алексей Кудрин в связи с этими переменами начал даже проверку эффективности использования средств из ФНБ, ранее вложенных в инфраструктурные проекты внутри страны. Видимо, чтобы доказать, что инвестировать в Россию бессмысленно.
Словом, все как раз идет в парадигме, что надо сделать как в Норвегии.
— Россия, я считаю, в данном случае с Норвегией никак не сопоставима. Норвежцы стали вкладывать в иностранные бумаги и активы только после того, как все что можно вложили в собственную страну.
В Норвегии построена великолепная инфраструктура, там в самом захолустном уголке все на высочайшем уровне — и дороги, и мосты, и чего только там нет. Вся страна вылизана, там действительно просто некуда больше вкладывать — это небольшая страна, и она полностью покрыта самой современной инфраструктурой.
В общем, норвежцы сначала все сделали у себя. И только потом, когда стало ясно, что значительный объем денег уже невозможно вложить в Норвегию — просто потому, что там уже все построено, — норвежцы стали вкладывать в иностранные активы.
В России же ничего похожего не наблюдается. У нас огромная дыра в инфраструктуре -огромное недоинвестирование, которое копилось десятки лет. В нашей стране устарела и транспортная инфраструктура, и энергетическая, наше оборудование на грани безопасности, а сфера ЖКХ требует вложений на десятки триллионов рублей.
То есть, у нас потребность ресурсов внутри собственной страны колоссальная. И возможности для инвестирования, замечу, также колоссальные. У нас всего много — земли, полезных ископаемых, леса, пресной воды — во все можно вкладывать. Тем не менее, мы видим полное отсутствие инвестиций уже многие годы.
По сути, у нас с Норвегией ситуация прямо противоположная. И потому идея с внедрением норвежского опыта мне представляется совершенно неактуальной. Зачем нам вкладывать в другие страны, если у нас самих куда ни кинь — всюду требуются инвестиции?! В такой ситуации правительству, я считаю, следовало бы не внедрять норвежский опыт, а разработать механизмы внутреннего инвестирования, которые бы работали на Россию.
— На мой взгляд, сегодня любая накопительная пенсионная система в России невозможна — посеяно огромное недоверие. В саму идею, что кто-то что-то будет копить десятки лет, а потом отдаст — никто не верит. Люди воспринимают накопительные отчисления, как еще один способ отъема денег.
Все разговоры об индивидуальном пенсионном капитале, о том, что его будут вкладывать в акции глобальных компаний, вызывают только недоверие. На мой взгляд, граждане будут массово отказываться от ИДК.
В итоге, все сведется к тому, что в России останется традиционная солидарная пенсионная система. То есть, работающие будут отчислять из своих средств то, что могут позволить, и перечислять эти деньги пенсионерам — исключая элемент накопления.
— Обратите внимание: GPFG не избавился полностью от российских активов, а сохранил их в объеме 5% инвестиционного портфеля, — отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — Между тем, у инвесторов есть правило: когда остается 5% - это высокорисковые активы, которые могут принести убытки, а могут и сверхдоходы. То есть, норвежские инвесторы вовсе не считают, что российскую экономику обязательно постигнет крах.
— Наша экономика почти наполовину государственная. Какая будет госполитика — такие будут и доходы. Замечу только — по поводу политики, — что президент и премьер у нас юристы по образованию, а не экономисты. А самый великий экономист у нас — либерал и глава Минфина Антон Силуанов, alter ego Алексея Кудрина.
— Норвегия не одна инвестирует доходы от нефти. Примерно таким же образом построена пенсионная система на Аляске. А тот же Дональд Трамп бьется сейчас за инвестиционные банки, в которых находятся накопительные пенсии американцев, именно потому, что они инвестировали в сланцевую нефть, а у нее не очень хорошие перспективы реализации. Точнее, по нефти еще нормальные, но по сланцеватому газу совсем плохие.
В целом, идея инвестировать доходы от нефти — хорошая. В России ее излагал в свое время Михаил Дмитриев. Но она у нас вряд ли приживется.
Читайте также: