Знак налог на бороду

Обновлено: 17.05.2024

Завалинка в месенджерах

Кто на завалинке

Пожалуйста

чтобы оставлять комментарии к публикациям и выставлять оценки.

Завалинка в месенджерах

Кто на завалинке

315 лет назад, 5 сентября 1698 года, император Петр I установил налог на бороды, чтобы привить своим подданным моду, принятую в других европейских странах.

С самого начала своего правления Петр I взял курс на сближение с Западом. Наглядным образом это проявилось в работе царя в том направлении, чтобы русские люди и внешним обликом напоминали жителей Европы. Начало внешнему преображению русского человека в европейца положило возвращение Петра I в Москву из первого путешествия по Европе.

В августе 1698 года, на следующий день после прибытия из-за границы, 26-летний царь Петр Алексеевич в собрании бояр велел принести ножницы и собственноручно и публично лишил бороды нескольких бояр знатных родов. Бояре были шокированы выходкой царя, от их солидности и суровости не осталось и следа. Позже Петр неоднократно проделывал подобную операцию. Однако новые порядки приживались с трудом.

Царя осуждали, его новшество не принимали; были и такие, кто, расставшись с бородой, кончал жизнь самоубийством. По всей России роптали. В действиях Петра бояре усматривали покушение на сами устои русской жизни и упорствовали в бритье бород. В связи с этим 5 сентября 1698 года Петр установил налог на бороды, чтобы все же привить своим подданным моду, принятую в других европейских странах.

Для контроля был введен и специальный металлический жетон — бородовой знак, представлявший своего рода квитанцию об уплате денег за ношение бороды.

Уже к концу этого же года требование брить бороду было распространено на основные группы городского населения; была определена и штрафная сумма за неисполнение распоряжения. А согласно указу 1705 года, все мужское население страны, за исключением священников, монахов и крестьян, было обязано брить бороды и усы.

Бородовой знак 1699 года

Бородовой знак 1705 года

Бородовой знак 1705 года с надчеканкой

Бородовой знак 1725 года

Указом от 10 января 1705 года устанавливалось четыре разряда пошлины:

с царедворцев, городовых дворян, чиновников по 600 рублей в год;

с гостей 1-й статьи по 100 рублей в год;

с купцов средней и мелкой статьи, а также с посадских людей по 60 рублей в год;

со слуг, ямщиков и извозчиков, с церковных причетников и всяких чинов московских жителей — по 30 рублей ежегодно.

Кстати, 30 рублей в тот период составляли годовой оклад пешего воина, поэтому борода стала дорогим удовольствием.

С 1715 года была введена единая пошлина для всех сословий — налог на православных бородачей и раскольников в размере 50 рублей в год. При бороде полагался обязательный старомодный мундир. Каждый, кто увидел бородача не в указанной одежде, мог донести начальству и получить половину штрафа и одежду в придачу. Если бородач не был способен уплатить штраф, его высылали на каторгу отрабатывать требуемую сумму.

Одной из причин, по которой был введен налог на бороду, — дефицит бюджета в преддверии Северной войны. Помимо бороды были обложены пошлиной и другие объекты повседневной жизни — бани, печные трубы, сапоги, дрова.

В XIX веке по-прежнему дворянству, чиновникам и студентам надлежало брить бороду. Лишь офицерам некоторых родов войск разрешалось отпускать усы. В царствование Николая I ношение бороды разрешалось только крестьянам и лицам свободных состояний, достигшим более или менее почтенного возраста, а у молодых признавалось за признак вольнодумства.

Последним царским указом, поставившим точку в истории бороды в России, стало распоряжение от 27 марта 1901 г. (9 апреля по новому стилю), разрешившее ношение бород, усов и бакенбардов юнкерам.

Интересно, что аналогичные налоги и запреты существовали в то время и в Европе. Похожие налоги были введены в Англии и Франции в XVI веке. Известны даже попытки полностью запретить бороды. Новый свет также не отличался либерализмом — в американском штате Mассачусетс в 1830 году небритость каралась тюремным заключением.

Пётр I, как известно, пытался запретить русским людям носить бороду, для переделки их на иноземный лад.

Налог на бороду

Сначала Пётр хотел совсем искоренить ношение бороды. Но потом смекнул, что из этой привычки русских людей выгоднее сделать дополнительный источник дохода для государства.

Согласно указу, с желающих носить бороду брался ежегодный налог, дифференцированный по сословиям.

Так, с царедворцев, дворян и чиновников бралось 600 рублей в год.

А с гостей первой статьи (богатейших купцов) – 100 рублей.

По 60 рублей бралось с остальных купцов и с посадских людей.

Со всех прочих городских жителей – по 30 рублей.

Крестьяне облагались бородовой пошлиной только на въезде и выезде из города. При каждом пересечении городской черты с них брали по одной копейке. Очевидно, Пётр I понимал, что заставить русское крестьянство бриться невозможно, и не пытался это сделать. Он старался перелицевать хотя бы городское население.

Сколько это в наших деньгах?

Много это или мало? Если сравнивать с современными ценами на серебро, то картина получается такая.

На 1 декабря сего года Центробанк РФ установил цену 55,95 рубля за грамм серебра. Грубо говоря, 56 рублей. Правда, цена эта непостоянна, и за 2021 год, например, она колебалась от 50 до 60 рублей.

Серебряный рубль, начавшийся чеканиться при Петре I в 1704 году, содержал 25 граммов чистого серебра. Стало быть, тогдашний рубль стоил примерно 1400 нынешних.

Выходит, что с крестьянина при посещении им города брали 28 нынешних рублей. Сумма вполне приемлемая, если учесть, что обычно чаще раза в год – на ярмарку – крестьянин и не наведывался в город.

Зато другим сословиям… Самый бедный городской житель должен был платить 42 000 нынешних рублей (по 3500 каждый месяц). Вроде бы и для нас это была бы небольшая прибавка к квартирной плате.

Но уже посадский человек платил бы в наше время по 7000 рублей ежемесячно, купец первой статьи – 140 000 рублей в год, а любой чиновник – 840 000 рублей в год (70 000 в месяц).

Однако, понятно, что это очень грубая и неточная система подсчёта. Ведь цена на серебро постоянно изменяется. Значительно вернее сравнивать эти суммы с заработками и доходами того времени.

Искоренение бород, а не наполнение казны

Возьмём для примера, сколько получали рабочие городских мануфактур при Петре I (этот разряд людей должен был платить за бороду 30 рублей в год, если не принадлежал к сословию посадских людей). Так, на московских полотняных мануфактурах квалифицированный рабочий в начале XVIII века получал 2 рубля в месяц (24 рубля в год), менее квалифицированные – от 6 до 12 рублей. Даже мастера зарабатывали от 40 до 60 рублей. На Олонецких металлургических заводах годовой заработок был и того меньше – 12 рублей в год.

Понятно, что для рабочих, посадских людей и даже для большинства купцов бородовая пошлина в таком размере была очень обременительна, даже разорительна, и они вынуждены были предпочитать бриться, чем платить такие деньги.

При доходах некоторых представителей высшей знати в десятки и сотни тысяч рублей в год они могли позволить себе носить бороду за 600 рублей в год. Но такие деятели обычно были приближёнными самого царя, который не одобрял бород у своих вельмож.

А ведь 600 рублей брались с любого служилого дворянина и простого чиновника. Для них это были непосильные суммы. Поэтому они тоже должны были предпочесть брадобритие.

Похоже, что карательное налогообложение Петра I отнюдь не способствовало наполнению казны, а действительно было направлено на искоренение ношения бород населением русских городов.

В 1715 году Пётр установил единый размер бородовой пошлины для всех сословий (кроме крестьян). Бородачи платили теперь по 50 рублей в год. Это было облегчением только для знати, так как для большинства населения такая сумма всё равно была непосильна.

Получается, что настоящим днем запрета бород следует считать 11 сентября. Указ о введении пошлины велел брить бороды и усы людям любого чина, кроме попов и дьяконов, а с тех, кто этого делать не пожелает, брать пошлину. Сам указ до нас не дошёл, известно лишь, что он вызвал огромное сопротивление со стороны общественности.

Идея о налоге пришла Петру во время его первой поездки в Европу. Вернувшись из-за границы, царь Петр Алексеевич лично остриг бороды нескольким боярам знатных родов. Нововведение принималось с трудом, "босое рыло" вступало в конфликт с культурными традициями и религиозными нормами – церковь считала бритье бород грехом и не благословляла безбородых.

Одной из причин, по которой был введен налог на бороду – дефицит бюджета в преддверии Северной войны. Помимо бороды были обложены пошлиной и другие объекты повседневной жизни – бани, печные трубы, сапоги, дрова.

Бородовой знак, 1705 года с надчеканкой. Фото hauptpostamt.

Существовало несколько тарифов: с царедворцев и с дворовых и с городовых и всяких чинов служилых и приказных людей по 60 рублей с человека; с гостей и гостиной сотни первыя статьи по 100 рублей с человека; средней и меньшей статьи, которые платят десятые деньги меньше 100 рублей, с торговых и посадских людей по 60 рублей, третья статья, с посадских же и с боярских людей и с ямщиков и с извозчиков и с церковных причётчиков, кроме попов и дьяконов, и всяких чинов с московских жителей по 30 рублей с человека в год. Кстати, 30 рублей в тот период составляли годовой оклад пешего воина, поэтому борода стала дорогим удовольствием.

Чиновники всех гражданских ведомств обязаны были гладко выбривать всё лицо; только те из них, кто уже успел несколько повыситься на иерархической лестнице, могли позволить себе ношение коротких бакенбард около ушей, и то лишь при благосклонной снисходительности начальства. Для представителей податных сословий борода и усы являлись делом вкуса. Так, купца и крестьянина на улице всегда можно было узнать по окладистой бороде.

Генрих VIII ввёл налог на бороду в Англии в 1535 году.

Интересно, что аналогичные налоги и запреты существовали в то время и в Европе.

Похожие налоги были введены в Англии и Франции в XVI веке. Известны даже попытки полностью запретить бороды. Новый свет также не отличался либерализмом – в американском штате Mассачусетс в 1830 году небритость каралась тюремным заключением.

Бородово́й знак, бородовая копейка — металлический жетон, служащий квитанцией об оплате особой пошлины на ношение бороды ( введена Петром I в 1698 году К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) [источник не указан 1946 дней] ) [1] .

Указом от 16 ( 27 ) января 1705 года устанавливалось четыре разряда пошлины:

с царедворцев, городовых дворян, чиновников по 60 рублей в год
с гостей 1-й статьи по 100 рублей в год
с купцов средней и мелкой статьи, а также с посадских людей по 60 рублей в год
со слуг, ямщиков и извозчиков, с церковных причетников и всяких чинов московских жителей — по 30 рублей ежегодно. [2]

Известно три основных вида бородовых знаков: 1699, 1705 и 1725 года.

Содержание

Бородовой знак 1699 года

Бородовой знак 1705 года

Бородовой знак 1710 года

По своему внешнему виду близки к бородовому знаку 1705 года, от чего их легко спутать. У бородового знака 1710 года дата буквенной славянской цифирью, где последняя буква "I", что означает число 10. Известно два варианта штемпеля, с усами и без усов. Надчеканы в обоих случаях сделаны после изготовления. В варианте без усов надчекан сделан так, что на обороте отсутствуют следы удара. Надчеканы у двух вариантов разные. У варианта без усов у орла над датой отсутствует корона.

Вопрос подтверждения подлинности является открытым. Уже известно не менее двух бородовых 1710 года с усами и четырех без усов. Пока считается, что для их изготовления использовался маточник или сам жетон 1705 года, т. е. буква даты "Е" перегравирована в "I", с последующей добивкой пуансоном на штемпеле (буква "I" более высокая на жетоне). Большинство из известных экземпляров являются "копанными", найденными в земле.

Бородовой знак 1725 года

Поддельные бородовые знаки

См. также

Напишите отзыв о статье "Бородовой знак"

Примечания

Литература

Ссылки

: неверное или отсутствующее изображение

Найти и оформить в виде сносок ссылки на независимые авторитетные источники, подтверждающие написанное.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Бородовой знак

– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.

Читайте также: