Прямой налог с крестьян во франции
Обновлено: 17.05.2024
ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ 1789 ГОДА
С.Г. Верещагин
Аннотация: В статье рассматриваются основные причины Великой французской революции — огромный дефицит государственного бюджета и налоговое неравенство сословий французского общества.
Из-за плохого урожая 1788 г. выступления народа против дороговизны приобрели на редкость массовый и грозный характер. Продовольственные трудности усугублял общий хозяйственный застой, который совпал с либерализацией международной торговли в середине 80-х годов XVIII столетия.
На фоне этих хозяйственных трудностей обострилась проблема дефицита государственного бюджета.
У монархии не было иного выхода, как только попытаться заставить и привилегированных платить налоги. Угроза банкротства заставила правительство Людовика XVI вновь повернуться к реформам 8 .
Фискальный иммунитет был одним из существенных атрибутов принадлежности к высшим, привилегированным сословиям. В числе других факторов налоговая исключительность считалась (а подчас и являлась) одной из основ богатства и экономического господства дворянства и верхов духовенства. Первое сословие королевства — духовенство и второе — дворянство по определению были свободны как от основного личного налога — тальи, так и от всевозможных дополнений к нему. Это не значит, однако, что высшие сословия совершенно не участвовали в государственных расходах. Церковь раз в пять лет платила так называемый бескорыстный дар, сумма которого устанавливалась после длительных и обычно не гладко протекавших переговоров с правительством.
Величина и форма сбора прямых и косвенных налогов в различных районах королевства были неодинаковы. Одни провинции находились в привилегированном положении по сравнению с другими.
Французские финансы находились тогда в самом плачевном состоянии. Государственный долг, составлявший в 1774 г. 1,5 млрд. ливров, возрос к 1788 г. до 4,5 млрд. ливров. Выплата процентов но долгам и их погашение в бюджете 1788 г. составляли самую большую статью — 318 млн. ливров, более половины всех расходов. Все понимали, что прямые и косвенные налоги на третье сословие увеличивать больше нельзя.
В то же время исследование дворянских наказов Генеральным штатам 1789 г. показало, что в подавляющем большинстве наказов (138 из 165 рассмотренных при общем числе наказов — около 200) содержалось требование податного равенства 13 .
5 мая 1789 г. в Версале открылись заседания Генеральных штатов. 17 июня депутаты третьего сословия провозгласили себя Национальным собранием, т.е. заявили о своем праве представлять население всей страны. Это смелое решение нарушало существующий порядок и фактически означало начало революции. 19 июня депутаты от духовенства, среди которых было много приходских священников, большинством голосов приняли решение объединиться с третьим сословием 14 .
23 июня Людовик XVI собрал всех депутатов Генеральных штатов на общее заседание. Он объявил им, что готов ввести равное для всех подданных налогообложение, реформировать судопроизводство и вообще сделать многое из того, чего добивалось третье сословие. 7 июля 1789 г. депутаты всех сословий объявили себя Учредительным собранием. Фактически они посягнули на одну из прерогатив короля — право определять устройство государства. Под влиянием крестьянского движения Учредительное собрание осуществило первую глубокую реформу. В период с 5 по 11 августа 1789 г. был обсужден и принят декрет (как именовались многие законы революционного времени) об отмене сеньориального строя. Он упразднил повинности, обусловленные личной зависимостью крестьянина, равно как и саму зависимость. Отменялись церковная десятина и некоторые дворянские привилегии.
Повсюду в стране власть сосредоточивалась в руках муниципалитетов, которые в своих документах требовали полного уничтожения феодальных повинностей, ликвидации кабальной субаренды, нормирования цен на хлеб и лишения политических прав духовенства.
К весне 1790 г. в основном завершилось и реформирование налоговой системы. Были отменены все прежние налоги. Вместо них введены три прямых налога: на земельную собственность, движимое имущество и торгово-промышленную деятельность. Учредительное собрание отменило также внутренние пошлины и таможни.
Итак, старые налоги были отменены. Введенные вместо них налоги: поземельный, налог с доходов и патентный сбор с промышленной деятельности — в силу разных причин поступали с трудом. Положение казалось отчаянным. Старая власть на местах была уничтожена, новая только нарождалась. Дело взимания податей и налогов находилось в руках муниципалитетов и местных выборных учреждений, которые, не желая ссориться с населением, фактически ничего ни с кого не взыскивали, да и не могли взыскать, не имея сколько-нибудь организованной полицейской силы. Таможенные доходы сократились до нуля, торговля и промышленность переживали очень серьезный кризис, казна была пуста.
Правительство вынуждено было впервые начать печатание бумажных денег, которые были названы ассигнатами 16 . Обеспечены они были земельным фондом, конфискованным у церкви. Но потребности государственного бюджета так росли, а поступления были столь ничтожны, что приходилось все чаще и чаще осуществлять эмиссию бумажных денег, которые начали заметно падать в цене 17 . Первые ассигнаты, выпущенные 19 декабря 1789 года, приносили 5% дохода в год. Ассигнаты, выпущенные 17 апреля 1790 года, приносили лишь 3%. Проценты исчислялись днями. Ассигнат в 1000 ливров приносил в день 1 су 8 денье, ассигнат в 300 ливров — 6 денье. Последний держатель получал в конце года в любой государственной кассе всю сумму накопившихся процентов.
Финансовый кризис нарастал: это было связано с целым комплексом причин, в первую очередь надо было составить налоговые списки, создать новый налоговый персонал. Муниципалитеты, на которые было возложено взимание налогов, не были подготовлены к этому делу. И налогоплательщики, в особенности аристократы, не торопились с их уплатой. Национальное собрание ничего не хотело получать с помощью налогов на потребление. Оно считало их несправедливыми, так как они ложились одинаковой тяжестью на различные сословия. А между тем новые расходы прибавлялись к прежним. Из-за голода приходилось покупать много хлеба за границей. Проводившиеся реформы углубляли финансовую пропасть. К старому долгу, достигавшему около 3 млрд. 119 млн. (причем половина этой суммы состояла в срочных долговых обязательствах), прибавилось более миллиарда, затраченного на ликвидацию старого режима: 149 млн. — на выкуп долга духовенства, 450 млн. — на выкуп уничтожаемых судебных должностей, 203 млн. — на выплату залогов, 150 млн. — на выкуп должностей по ведомству финансов, 100 млн. — на выкуп феодальных десятин и т.д. Таким образом, общая сумма долга, старого и нового, достигала 4 млрд. 262 млн., что требовало на уплату процентов ежегодного расхода приблизительно в 262 млн. ливров. Сверх того расходы на поддержание культа, павшие на государство с отменой десятины, достигали 70 млн. и пенсии монахам требовали 50 млн., тогда как расходы различных министерств определялись всего только в 240 млн 18 .
Мирабо также указывал на политическое значение бумажной валюты: люди, наделенные ассигнациями, станут защищать революционную власть, которая создала эти ассигнаты, так как гибель этой власти будет означать гибель их сбережений. В сентябре 1790 г. Учредительное собрание приняло решение о выпуске бумажных денег (папье-моннэ) на сумму 800 млн. ливров 19 .
Распродажа национальных имуществ (конфискованных во время Великой французской революции имуществ короля, церкви и эмигрантов) явилась крупнейшим в истории Франции перераспределением собственности. Основой фонда национальных имуществ были земельные богатства. Хотя само возникновение национальных имуществ в 1789 г. в значительной мере было связано со стремлением Учредительного собрания, принявшего на себя старый государственный долг, выйти из вставших перед ним финансовых затруднений.
Таким образом, ассигнат являлся в одно и то же время политическим оружием и финансовым средством. В качестве политического оружия он выдержал испытание, ускорив распродажу церковных имуществ, позволив таким образом революции победить ее врагов внутренних и внешних. В качестве средства финансового он не избежал опасностей, предсказанных его противниками, например гиперинфляции. Но эти недостатки при проведении новой политики налогов и финансов в большинстве случаев были порождены политической борьбой, связанной со свержением феодального строя 23 .
Нет ничего удивительного, что женщины инициировали налоговые бунты, так как увеличение налогов всегда приводило часть населения к обнищанию и даже ставило под угрозу их существование. В Кагоре в 1637 г. женщины сожгли в соборе скамью, предназначенную для властей города. В Ажене в 1635 и Кане в 1639 гг. тоже женщины начали бунт, напав на сборщиков налогов. В Монпелье в 1645 г. во главе бунта против налогов стояла бой-баба, призывавшая бороться не на жизнь, а на смерть со спекулянтами, отнимающими хлеб у малых детей. В Лиможе в 1705 г. дома сборщиков налогов были подожжены толпой бедных женщин с детьми, тогда как их мужья так там и не появились 26 .
Последствием таких революционных изменений в налоговой и финансовой сферах явилась невозможность собрать вновь установленные налоги и, следовательно, из-за отсутствия денежных средств невозможность государством выполнять свои функции. В этой критической социально-политической ситуации ассигнат оказался единственным источником получения средств в государственную казну. Французская революция создала новую финансовую систему, которая заключалась в увеличении количества циркулирующих денежных единиц (привычной расценки) без соответствующего внедрения в оборот каких-либо реальных ценностей. В 1792—1794 гг. ежегодно ассигнат обесценивался на 21-29% 27 .
По мнению некоторых ученых 28 , первопричиной Французской революции стали не те обстоятельства, о которых указано в классических учебниках по истории и политике, а самое банальное перераспределение собственности в рамках страны новым классом-буржуазией. Как часто бывает, за великим историческим событием стоят меркантильные интересы, в данном случае это борьба буржуазии за снижение налогового бремени, скупка ею конфискованных имуществ и захват политической власти.
Библиография:
1. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV — XVIII вв.: в 3 т. Т. 1 / Ф. Бродель; пер. с фр. Л. Е. Куббеля. — М.: Прогресс, 1986. — 622 с.
2. Бродель, Ф. Что такое Франция?: в 2 кн.: пер.с фр. Кн. 2. Люди и вещи, ч. 2: Крестьянская экономика до начала XX века. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1997.— 511 с.
3. Делюмо, Ж. Ужасы на Западе (Исслед. процесса возникновения страха в странах Зап. Европы, XIV-XVII вв.): пер. с фр. — М.: Голос, 1994. — 408 с.
5. История Франции: в 3 т. Т. 1 / Акад.наук СССР, Ин-т всеобщ. Истории. — М.: Наука, 1972. — 357 с.
6. Коробочко, А. И. Восстание камизаров (1702-1705 гг.) // Средние века: сборник статей. Вып. 3. — М., 1951. — С. 13-29.
7. Люблинская, А. Д. Структура сословного представительства в средневековой Франции // Вопросы истории. — 1972. —№1. —С. 100-113.
8. Манфред, А. 3. Три портрета эпохи Великой Французской революции. М.: Мысль, 1978. 440 с.
9. Маныкин, А. С. Новая и новейшая история стран Западной Европы и Америки: учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. — М.: Слово, 2004. — 606 с.
10. Поршнев, Б.Ф. Народные восстания во Франции перед Фрондой 1630. — М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1948.
11. Сеннет, Р. Каждый — сам себе дьявол (Париж Умбера де Романа) // Логос. 2002. №3-4. С. 191-208.
12. Чеканцева, З. А. Открытый протест как волеизъявление: Франция XVII—XVIII вв. // Европейский альманах 2003: Политические партии и общество. Пресса и цензура. Общественное мнение / отв. ред. А. О. Чубарьян. — 2004. — С. 116-126.
13. Энгельгардт, Р. Ю. Социально-экономическое положение Франции в конце XVII — начале XVIII вв. — Кишинев, 1976. — 243 с.
14. Correspondance des controleurs generaux des finances avec les Intendants des provinces. T. 1-3. Т. Ill / A. de. Boislisle, P. de Brotonne. — 1874-1876.
15. Lavisse E. Histoire de France. — 1911. — T. 7/1.
2 См.: Агония французского абсолютизма / Ред. коллегия: Р.А. Бургете, Т.Б. Длугач, Э.Ю. Соловьев. Гл. Французское просвещение и революция / М.А Киссель, Э.Ю. Соловьев, Т.И. Ойзерман и др. — М: Наука, 1989. — С. 1.
4 См.: Кропоткин П.А. Великая Французская революция. 1789-1793. — М., 1979. — С. 14-42; Рюде Д. Народные низы в истории. 1730-1848, — М., 1984. С. 35-48, 107, 133; Шампьон Э. Франция накануне революции по наказам 1789 года. — СПб., 1906. — С. 21.
6 Boulainvilliers Н. Essais sur la noblesse de France contenans une dissertation sur son origine et abaissement. Amsterdam, 1732. P. 41-42.
9 Метивье Ю. Франция в XVI-XV1II вв.: от Франциска I до Людовика XV / пер. с фр. А.В. Голубкова, СВ. Панова. — М.: ACT: Астрель, 2005. — С. 182.
11 Лебедева Е. И. Дворянство и налоговые привилегии накануне революции // Французская революция XVIII в.: экономика, политика, идеология. — М: Наука, 1988. — С. 75-94.
12 Caionne Ch.-A. de. Reponse de M. de Calonne a l'ecrit de M. Necker, publie en Avril 1789, contenant l'examen des comptes de la situation des finances rendus en 1774, 1776, 1781, 1783 et 1787 avec des observations sur les resultats de l'Assemblee des notables. — L., 1788.— P. 84.
14 Третье сословие — обозначало во Франции с конца средних веков до 1789 г. податное население (купцы, ремесленники, крестьяне, позднее также буржуазия, рабочие). Называлось третьим в отличие от первых двух сословий — духовенства и Дворянства, которые не облагались податями (в XVIII в. лишь небольшим общегосударственным налогом).
16 В королевской Франции конца XVIII в. не было бумажных денег. Денежное обращение обеспечивалось металлической монетой. В употреблении были в основном серебряные и золотые монеты различных наименований и достоинств: луидор, экю, ливр, франк и др. Исчисление доходов и расходов государства производилось в ливрах, а после введения в 1795 г. метрической системы мер — во франках, при соотношении 81 ливр за 80 франков. С 1721 г. по 1785 г. было отчеканено около 1 млрд ливров золотой монеты и около 2 млрд ливров — серебряной. К началу революции в обращении находилось приблизительно 2,2 млрд ливров. См.: Смирнов A.M. Кризис денежной системы Французской революции. — СПб., 1921. — С. 103-104.
17 Подробнее см.: Тарле Е.В. Создатель бумажных денег // Из литературного наследия академика Е.В. Тарле. — М.: Наука, 1981.
19 Юровский В.Е. Бумажные деньги Великой французской революции // Вопросы истории. — 1998. —№8. — С. 151-158.
21 Короткое С.Н. Финансовая политика Французской революции: характер и итоги // От старого порядка к революции. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. — С. 93-112.
22 В 1791 г. Жозеф Камбон был назначен главой комитета финансов Конвента и фактически стал руководителем и управителем французских финансов. См.: Короткое С.Н. Буржуа-Монтаньяр в революции: взгляды и деятельность Жозефа Камбона // Политические деятели античности, средневековья и нового времени. Индивидуальные и социально-типические черты. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1983. — С. 73-79.
23 Верещагин С.Г. Налог как политическая категория: история и современность: монография. — Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2006. —С. 123.
27 Короткое С. Н. Финансовая политика Французской революции: характер и итоги // От старого порядка к революции. Л.: Изд —во ЛГУ, 1988. С. 93-112.
В девяти случаях из десяти любовника жены больше всех ненавидит сама жена. Гилберт Честертон
ещё >>
Новое аграрное законодательство, формировавшееся во время революции, явилось результатом крестьянских выступлений, ответом новой власти на требования крестьян, доведенных до отчаяния феодальным произволом. Не признававшиеся королевской властью законными, эти требования, при сохранении старого порядка, казались невыполнимыми. Тяжелое положение и безысходность постепенно накаляли обстановку во французской деревне и в конечном счете приводили к крестьянским восстаниям. Таким образом, положение, сложившееся в крестьянской среде Франции к концу XVIII века, явилось благодатной почвой для революции.
Чтобы перейти непосредственно к рассмотрению аграрных законов, принятых во время революции, целесообразно изучить положение французских крестьян, в котором они находились перед революцией.
Франция XVIII в. была страной аграрной. Ее население достигло в 1789 г. 25 миллионов человек, из них не менее 22 миллиона - крестьяне. Правда, по уровню, развития торговли и промышленности Франция опережала остальные европейские страны, уступая лишь Англии. Во Франции было много крупных городов. Накануне революции в Париже насчитывалось 600 тысяч жителей, в Лионе-135 тысяч, в Марселе -90 тыс. Однако основой французской экономики оставалось сельское хозяйство, продукция которого значительно превосходила по своей ценности промышленную продукцию. Деревня еще решительно преобладала над городом.
Во Франции не было, крупного помещичьего хозяйства, основанного на барщинном труде крепостных крестьян. Ни дворяне, ни церковь, удерживавшие за собой в качестве своего непосредственного домена около 1/3 всей французской земли, собственного хозяйства, как правило, не вели. Крупное хозяйство фермеров-капиталистов с применением наемного труда, возобладавшее в такой стране, как Англия, во Франции было развито гораздо меньше, хотя с середины XVIII в. его рост заметно усилился. Главная роль во французском сельскохозяйственном производстве принадлежала в ту эпоху мелкому и мельчайшему хозяйству феодально зависимых крестьян, задавленных бесчисленными поборами в пользу сеньора, церкви и короля.
Но чиншем или шампаром крестьянские повинности в пользу сеньора отнюдь, не исчерпывались. Сеньор взимал с крестьян дорожные, мостовые и ярмарочные пошлины, а кое-где даже подымную подать (за право иметь дома печь). Особенно тяжело ложились на крестьян сеньориальные баналитеты: только сеньор мог владеть мельницей, хлебопекарней, давильней для винограда, племенным быком или боровом, а крестьяне обязаны были пользоваться всем этим за плату. Обычно сеньор сдавал все эти свои права на откуп какому-нибудь местному богачу или разрешал крестьянам печь хлеб дома и пр., взимая за это особую плату. Сеньору принадлежало также исключительное право охоты, рыбной ловли и содержания голубятен (как и кроличьих садков), которое было очень обременительно для крестьян: охотники топтали крестьянские поля, куропатки и кролики поедали их посевы и т.п. Среди крестьянских повинностей была также и барщина, сохранившаяся во многих местах до самой революции, правда, скорее как пережиток, и редко превышавшая 4-5 дней в году (подвести дрова, скосить луг и т.п.). Очень разорительным было для крестьян принадлежавшее сеньору право триажа, т.е. право огораживать и превращать в свою собственность треть всех общинных угодий (луга, выпасы, пустоши). Фактически сеньор захватывал этих угодий гораздо больше, так что крестьянам подчас негде было даже пасти свой скот. В XVIII в. сеньоры, а также крупные фермеры все чаще огораживали свои поля, практически отменяя тем самым старинные общинные сервитуты, которыми так дорожила сельская беднота: право сбора колосьев на полях после жатвы, право выпаса скота по жнивью.
Сеньор сохранял также значительную часть своей судебной власти над крестьянами, мрачным символом которой была традиционная виселица, возвышавшаяся у ворот каждого замка. Правда, уголовные дела рассматривались уже в королевских судах, но решения по феодальным тяжбам принимал сеньориальный судья, назначаемый владельцем замка.
В XVIII в. наблюдался и еще один процесс: усиленная скупка дворянских земель, а также земель разорявшихся крестьян-цензитариев буржуазией, богатыми горожанами. Но лишь немногие крупные землевладельцы из среды буржуазии, как и лишь немногие дворяне пытались наладить собственное хозяйство на основе наемного труда батраков и с применением передовых агрономических методов.
Далеко не все крестьяне имели цензивы. Количество безземельных крестьян было велико. Не менее велико было и количество малоземельных крестьян, владевших столь маленькой цензивой, что прокормиться с нее крестьянской семье было совершенно невозможно. Вся эта беднота была вынуждена арендовать землю у дворян, церкви и собственников-буржуа на самых кабальных условиях. Аренда встречалась двух типов: либо за фиксированную денежную плату, либо из доли урожая (испольщина). Наиболее распространенной формой аренды во Франции XVIII в. было половничество. Половники - самые обездоленные среди тогдашнего французского крестьянства. У большинства из них, кроме хижины, огорода и примитивного инвентаря, ничего не было. Земельный собственник предоставлял им участок земли, рабочий и продуктивный скот, основной инвентарь, семена для посева, а иногда и продовольственную ссуду. Взамен этого половники уступали землевладельцу от одной трети до половины урожая (а также приплода скота и пр.). Весьма часто половник оказывался в долговой кабале у землевладельца.
Среди многочисленных крестьянских повинностей была также и десятина в пользу церкви. Священники брали еще особую плату с прихожан за совершаемые ими требы (крестины, венчание и пр.), на ремонт храма, а также на добавку к своему жалованью.
Налоги на протяжении всего XVIII в. неуклонно росли и распределялись между различными группами населения крайне неравномерно.
Население Франции делилось тогда на три сословия. Первое сословие - духовенство, второе сословие-дворянство, все остальные группы населения - третье сословие. Первые два сословия обладали целым рядом привилегий, третье сословие являлось совершенно бесправным. Одной из самых важных привилегий духовенства, и дворянства было освобождение от главных налогов. Вся тяжесть налогов падала на третье сословие.
Основным прямым налогом во Франции XV-XVII вв. являлась талья - налог на землю и имущество. Этот налог платили только крестьяне и горожане (буржуа и ремесленники). Дворяне и духовенство были от него освобождены.
Очень обременительными для крестьян и остальных слоев мелкого люда были косвенные налоги, падавшие буквально на все предметы широкого потребления. Косвенные налоги сдавались обычно на откуп компаниям скупщиков, которые авансировали казне крупные суммы, а затем выколачивали с населения гораздо больше того, что сами вносили в казну.
Подавляющее большинство крестьян жило в ту эпоху в крайней бедности. Примитивны были их орудия труда. Велико было количество безлошадных. Жилищем крестьянину служила деревянная хижина, часто полуземлянка, без окон и трубы, с глиняным полом; здесь же, за перегородкой, размещались скот и птица. Свою одежду крестьянин шил из грубого, домотканного полотна и из такого же сукна, которое, правда, не знало износа и служило многим поколениям. Обувью ему служили деревянные башмаки (сабо). К рынку крестьянская беднота обращалась редко: чтобы продать свой хлеб или какую-нибудь живность, когда нужно было платить налоги и повинности, или чтобы прикупить хлеба ранней весной, поскольку собственного хлеба ей до нового урожая, как правило, не хватало. Вместе с тем во французской деревне XVIII в. имелись уже и зажиточные, и даже богатые крестьяне, которые обрабатывали свою землю более совершенными орудиями труда, и жили несравненно лучше.
В XVIII в. наблюдалось заметное улучшение техники земледелия и повышение его продуктивности, но преимущественно в крупных хозяйствах фермеров-капиталистов и богатых крестьян. В хозяйствах крестьянской бедноты земля по-прежнему обрабатывалась самым примитивным образом, плохо удобрялась. Следствием этого были частые неурожаи и голодовки, уносившие огромное количество жизней. И в деревне, и в городе все больше становилось нищих и бродяг, хотя власти преследовали их самым суровым образом. Все чаще вспыхивали крестьянские волнения и бунты, подчас весьма крупные. Происходили также многочисленные народные выступления против налогового гнета.
В целом во французском сельском хозяйстве конца XVIII века все еще господствовали старые, средневековые, полуфеодальныеотношения в их самой грубой и дикой форме; сеньор упорно и упрямо цеплялся за эти рутинные, еще при дедах сложившиеся методы хозяйствования и отношения с крестьянами; он по-прежнему старался на основе стародавних феодальных прав взять у крестьянина побольше - все, что можно. Сети феодальных повинностей, плотно опутывавшие основного производителя-крестьянина, лишая его инициативы и стимула к увеличению сельскохозяйственного и производства.
Работая вместе со своею семьей от зари до зари, крестьянин должен был отдавать почти все плоды своего труда сеньору, церкви, монархии. Разоряя непомерной эксплуатацией крестьянина, доводя его до нищеты, феодалы-сеньоры тем самым подрывали и основу собственного существования, и основу экономики всей страны, оставшейся, аграрной. Но их это мало заботило; они жили сегодняшним днем, стремлением к удовлетворению своих непрерывно растущих потребностей, и их помыслы были направлены главным образом на то, как бы изобрести новые способы извлечения дохода от крестьянина.
В последние 20 лет перед революцией сеньоры стали захватывать и общинные земли, имевшие большое значение для крестьян.
Улучшение крестьянского быта. — При неограниченной монархии число рабов постоянно уменьшалось: в конце XVIII века во Франции не оставалось других рабов, кроме 10000 крестьян, зависевших от церкви св. Клавдия в Юре; во всех других местах французский крестьянин был свободен.
Арендаторов и фермеров было тогда гораздо больше, чем в наши дни; но благодаря труду и бережливости, большинство из них превратилось в собственников: вельможи, наделавшие долгов, живя при дворе, распродавали небольшими участками во многих местностях земли своих предков, сохраняя для себя обыкновенно только деревенские усадьбы и леса для охоты. В конце XVIII века во Франции образовалось множество мелких владений.
Другим признаком прогресса было то, что потребности крестьян мало-помалу возрастали; если жилища их все еще имели жалкий вид, если самые достаточные из них ели говядину только по большим праздникам, то по крайней мере употребление простынь на постелях сделалось общим в деревнях, начиная с ХVI века, и в одежде замечалось значительное улучшение: крестьяне начали носить рубахи из крепкого холста. вытканного местными ткачами; их жены, помимо платьев, носили юбки, а по воскресеньям надевали маленькие чепчики из белого полотна; деревянные башмаки распространились всюду.
Налоги, обременяющие крестьян. — Но несмотря на некоторые преграды, поставленные королевскими судами, требованиям вельмож оброка, феодальные права повсюду оставались в том виде, как они существовали в средние века: поземельная подать, хлебный оброк, барщина, помещичье право, право охоты, права отчуждения (купля, продажа и т. д.) и рядом с этим — десятина.
Ко всем этим тягостям присоединялись еще королевские налоги, которые беспрерывно возрастали: подать, лежавшая почти исключительно на крестьянах, внутренние таможенные сборы, акциз, соляная пошлина, большая половина которой падала на них же.
Высчитывали, что в конце ХVIII века из 100 франков чистого дохода у крестьян — мелких собственников оставалось всего только 18 франков 29 сантимов, а 81 фр. 71 сант. шли на прямые налоги, феодальные платежи и на церковную десятину.
Существует, однако, еще нечто худшее для деревенского населения, чем тягость налогов и их незаконное распределение: это способ взыскания. Конечно, не дворянам, духовенству и богатым буржуа приходилось терпеть от избытка рвения или придирчивости акцизных или соляных чиновников, а беззащитным крестьянам, с которыми никто не церемонился.
Взыскание податей было новым источником беспокойства и тоски.
«Нужно быть в деревне чтобы хорошо видеть, что там творилось… Король сказал: мне нужно столько-то миллионов; интендант провинции предписал: деревня должна внести на свою долю столько-то. Теперь нужно взыскать деньги с крестьян. Но из хижины в хижину идут даже не правительственные агенты, получающие жалованье за то, что вымогают у несчастных поселян их жалкие гроши при помощи угроз, а если нужно, и насилия, а идут те же сельские обыватели, на которых, волей не волей, по очереди возлагается эта гнусная обязанность, призывающая на них проклятия и продолжительную ненависть.
Что делать? Столько денег! Где их взять, когда все разорены и ни у кого ничего нет? Вы видите отсюда, какие затруднения и заботы преследуют сборщика; все падает на него; он отвечает за всех; бедный человек лишается сна и есть от чего! Подобная обязанность всегда тяжела, но в неурожайные годы бремя становилось особенно невыносимым. Где взять, когда у всех пусто?
Нельзя без сострадания видеть нищету деревни: люди покрыты рубищем. Если кто-нибудь, под строгим секретом, спрятал, лишая себя всего, несколько сбереженных с большим трудом и зашитых в чулок монет, под кирпичами очага, или в каком нибудь углу хлева, то он старался казаться самым несчастным и оборванным из всех. Если узнают, что у нас есть несколько су, то отберут их, думал он.
Итак, в один прекрасный день, наши три сборщика сходятся в риге. Им предстоит распределить подать, т. е. назначить, сколько каждой семье в деревне придется внести на свою долю. Спорили долго и соглашение состоялось не без труда, на что понадобилось несколько заседаний: каждый хотел облегчить своих родственников или своих друзей. Наконец, когда дело почти уладилось, все трое отправились вместе, чтобы поддерживать друг друга, потому что они порядком побаивались. Они шли по улице от одной двери к другой, требуя, угрожая и слыша только крики и ругательства…
Такое ужасное путешествие приходилось повторять пять-шесть раз, всегда при тех же оглушительных криках и даже толчках; нужно было кричать громче их, грозить солдатским постоем, тюрьмой и, что еще печальнее, видеть нищету и отчаяние бедных людей. Им едва удается вырвать по копейке четвертую часть требуемой суммы.
Видя, что деньги не поступают, интендант начинает терять терпение. Наконец, он посылает в деревню судебных приставов, сыщиков, сержантов, чтобы заставить наших поселян платить. Являются приставы; крестьяне окружают их, просят, умоляют, обещают, чтобы им дали хоть небольшую отсрочку; они ждут таких-то урожаев, таких-то ярмарок, чтобы продать зерно; у них будут деньги, они все заплатят… Приставы тронуты. Им платят за труды; полицейских поят: одним словом, те возвращаются, ничего не сделав, унося с собою несколько су и много обещаний.
Но через месяц они возвращаются; интендант разгневался на этот раз окончательно. Увы! Никто не стал богаче прежнего! Приставы хватают и с помощью полицейских угоняют весь скот деревни, не разбирая, кто платил и кто не платил, потому что в деревне круговая порука. Это значит, что если ваш сосед не платит, то вы должны платить за него. Король ничего не желает терять.
Но этого мало. Приставы становятся на улице против домов более зажиточных крестьян, у которых еще есть кое-какая обстановка. Они приказывают выносить из домов и ставить на улицу старинную мебель, чтобы продать ее с публичного торга: столы, скамьи, квашни, кровати, увы! Колыбель, бедную маленькую колыбель, в которой вчера еще спал ребенок. Приставы доходят даже до того, что снимают с петель двери и оконные ставни, чтобы продать их.
(Крестьяне: История деревни. Делон).
Нищета в деревнях в XVI веке. — В мирное время, когда спокойствие царило внутри и вне государства, крестьянин жил в нужде; но лишь только начиналась внешняя война или междоусобица, наступала нищета; а между тем такие войны, как мы видели, были почти непрерывными.
За все время итальянских войн (1498–1559), если внутренние провинции и имели немного отдыха, то все пограничные, от Ла-Манша до Средиземного моря, были вдоль и поперек истоптаны воюющими армиями, а деревни преданы огню и утопали в крови.
С 1559 по 1598 г. продолжались религиозные войны, и все деревни с одного конца страны до другого, были разграблены шайками католиков или протестантов, французов или иностранцев; крестьянская Франция могла думать, что возвратились самые печальные дни столетней войны или набегов разбойничьих банд.
Нищета в деревнях XVII века. — Следующие факты и свидетельства доказывают, что в ХVII и XVIII веках положение не улучшилось.
1634. Крестьяне в Пуату, Ангуме, Сентонже и Гаскони умирали от голода; они берутся за оружие; гасконцы дают настоящее правильное сражение королевским войскам; это возмущение нищих.
1639. Новое возмущение голодающих крестьян, на этот раз нормандских; босоногие восстали и сделались жертвами зверских репрессий.
В 1635–1659 годах во всех пограничных провинциях, крестьянам, как добыче армии 30-летней войны, а в 1648–1653 во всех внутренних провинциях им же, как добыче гражданской войны (фронды), солдаты жгли подошвы и вешали крестьян за ноги, головами вниз, чтобы вынудить признание, куда они прячут остатки своих сбережений.
В продолжение этих 20 лет внешних и внутренних войн, чума и голод не прекращались.
Вот свидетельство современника; можно было бы привести сотню подобных, дающих понятие о страданиях, вынесенных сельским населением.
1662. Отрывок письма настоятеля монастыря в Блуа.
1675. Отрывок письма губернатора Дофинэ, герцога Ледигиера, к Кольберу:
1683. Голод в Анжуйской провинции. Отрывок из письма аббата Гранде епископу Анжерскому:
1698. На запрос правительства о состоянии вверенных им провинций, интенданты отвечают рядом жалоб. Вот выдержки из их заметок, убийственных для Людовика IV, который, благодаря своим сооружениям, войнам и нетерпимости, был причиною всей этой нищеты:
«В Руанском округе, в Нормандии, которая всегда считалась самой трудолюбивой и достаточной провинцией, из 700000 чел. нельзя насчитать 50000, которые едят вволю хлеба и спят не на соломе.
В Ла-Рошельском округе погибла треть населения от разных причин и, между прочим, от нищеты. Крестьяне вынуждены лишать себя части необходимой пищи. Они умирают преждевременно, потому что малейшая болезнь легко разрушает тело, истощенное изнурением и страданиями.
Крестьяне Мулинского округа черны, сини и имеют ужасный вид; они питаются каштанами и репой, как и их животные.
В Риомском округе крестьяне едят ореховое масло; это почти их единственная пища. что очень удивительно, так как это, в общем, богатая страна, но налоги, которыми обременены жители, не дают им возможности пользоваться природными благами своей родины.
Нищета в ХVIII веке. — 1707. благодаря войнам, происходившим в последние годы царствования Людовика IV, нищета еще более возрастает. По свидетельству Вобана:
1725. Отрывок письма герцога Сен-Симона:
1739–1740. Выдержки из журнала маркиза д’Аржансона:
Массильон, епископ Клермон Ферранский, пишет в том же году министру Флери:
1749. Вторая выдержка из журнала маркиза д’Аржансона:
Просмотрите административную переписку последних тридцати лет, предшествовавших революции; сотни признаков обнаруживают чрезвычайные страдания, иногда переходившие в ярость. Очевидно. что жизнь человека из народа — крестьянина, ремеселенника, рабочего, живущих трудами своих рук зависела от случая: он имеет ровно столько, чтобы не умереть от голода, но часто и этого у него не бывает. Здесь, в четырех округах население питается почти исключительно гречихой; а так как в течении пяти лет был неурожай на яблоки, то им приходилось пить только воду. В стране виноградников, большая часть виноделов зимою каждый год вынуждена выпрашивать хлеб. В других местах, где поденщики и ремесленники вынуждены были продать утварь и мебель, многие из них умерли от холода; скудная и нездоровая пища вызвала болезни. В отдаленном кантоне крестьяне жнут еще незрелый хлеб и сушат его на печке, потому что голод не ждет…
(Тэн: Старый порядок).
Настроение крестьян накануне революции. — Как относились крестьяне к такому положению вещей? Совсем не так, как можно было бы предполагать.
Крестьяне жаловались на тяжесть налогов, на способы их взыскания, на медленность судов, на размеры судебных издержек; но отнюдь они не считали ответственною в атом королевскую власть. Будучи невежественными, без всякой политической идеи, воспитанные духовенством в уважении к королевской власти и восхищении, они везде были привержены королю.
Точно также ни десятина, которую они ненавидели, ни обширные земли крепостников, на которые они зарились, не уменьшили заметным образом влияния духовенства. Крестьяне оставались всецело преданными религии отчасти благодаря воспитанию, отчасти по привычке.
Всю ненависть к порядку, от которого они страдали, они обращали только на один класс — дворянство. Во всех несчастьях, по их мнению, были виноваты исключительно дворяне. Если народ страдал, если налоги были тяжелы, то это происходило вследствие их дурного влияния на короля, вследствие требовательности царедворцев. Почему они не платят податей, будучи такими богатыми людьми? Почему сохраняют они свои феодальные права, несмотря на то, что не несут никакой службы?
Эта ненависть к дворянам, длившаяся уже издавна и несколько раз проявлявшаяся народными восстаниями, вспыхнула вновь с первых же дней французской революции.
Глава 7. Варианты оптимальной монархии
Глава 7. Варианты оптимальной монархии Монархи получают власть или посредством силы, или через выборы, или наследуют.Рассмотрим первый вариант. Сначала власть берут силой. Потом придают ей легитимность через религию. Этот вариант практиковался в деспотиях Востока. Он
Глава IV Беглые крестьяне и старообрядцы на Дону
Глава IV Беглые крестьяне и старообрядцы на Дону Крестьянство в Древней Руси, под каким бы названием оно ни встречалось и на каких бы землях оно ни сидело — казенных, волостных, княжьих, монастырских и других владельцев, пользовалось полной свободой переходить с одной
ГЛАВА VII О принципе монархии
ГЛАВА VII О принципе монархии Таким образом, в хорошо управляемых монархиях почти всякий человек является хорошим гражданином, и мы редко найдем в них человека, обладающего политической добродетелью, ибо, чтобы быть человеком, обладающим политической добродетелью, надо
ГЛАВА VI О разложении принципа монархии
ГЛАВА VI О разложении принципа монархии Как демократии погибают, когда народ лишает правителей и судей отправления служебных обязанностей, так монархии разлагаются, когда мало-помалу отменяются прерогативы сословий и привилегии городов. В первом случае идут к
ГЛАВА XXV О приемах правления в монархии
ГЛАВА XXV О приемах правления в монархии Королевская власть есть великий двигатель, действия которого должны совершаться легко и без шума. Китайцы прославляют одного из своих императоров, который, по их словам, правил, как само небо, т. е. своим личным примером.Есть случаи,
ГЛАВА XXI О торговле дворянства в монархии
Глава IV Народ. Крестьяне
Глава IV Народ. Крестьяне ЖакерияУсловия жизни крестьян после нашествия варваров: крепостное право. — Крестьянское сословие составляло в средние века главное большинство населения Франции, которое постепенно возросло до 12 миллионов в XIV веке и понизилось до 6 или 8
Глава первая. Крестьяне и Партия
Глава II. Польские мещане и польская шляхта. — Земледелие и городская промышленность. — Польско-русские крестьяне. — Столкновение европейского хозяйства с азиатским. — Малорусские крестьяне в новых колониях. — Соперничества между мещанами и шляхтою. — Колонизация малорусских пустынь. — Украинные гор
Глава II. Польские мещане и польская шляхта. — Земледелие и городская промышленность. — Польско-русские крестьяне. — Столкновение европейского хозяйства с азиатским. — Малорусские крестьяне в новых колониях. — Соперничества между мещанами и шляхтою. — Колонизация
28. ЛИЧНЫЕ И ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ КРЕСТЬЯН, ВЫШЕДШИХ ИЗ КРЕПОСТНОЙ ЗАВИСИМОСТИ. ВРЕМЕННООБЯЗАННЫЕ КРЕСТЬЯНЕ И КРЕСТЬЯНЕ-СОБСТВЕННИКИ
28. ЛИЧНЫЕ И ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ КРЕСТЬЯН, ВЫШЕДШИХ ИЗ КРЕПОСТНОЙ ЗАВИСИМОСТИ. ВРЕМЕННООБЯЗАННЫЕ КРЕСТЬЯНЕ И КРЕСТЬЯНЕ-СОБСТВЕННИКИ Несмотря на то что крестьянин, вышедший из крепостной зависимости, провозглашался собственником переданной ему земли,
Читайте также: