Культурные аспекты налоговых правонарушений и преступлений
Обновлено: 04.07.2024
Как доказывается умысел на совершении налогового преступления, когда противоправное намерение является личной тайной? Какие факты, обстоятельства и доказательства, используются следственными органами в обоснование осознанного характера совершения преступления и кто за него несет ответственность? Об этом в авторской публикации адвоката Павла Домкина.
В соответствии с правовой конструкцией норм уголовного закона налоговое преступление (уклонение от уплаты налогов, неисполнения обязанностей налогового агента и т.д.) признается таковым только в случае, если противоправное деяние совершено преднамеренно, с прямым умыслом, а именно с целью полной или частичной их неуплаты.
Следует также учитывать, что для налоговых органов основанием для направления материалов в следственные органы по результатам проведенной проверки является установление так называемой виновности конкретного лица.
В соответствии с положением статьи 110 НК РФ налоговое правонарушение признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, осознавало противоправный характер своих действий или бездействия, желало либо сознательно допускало наступление вредных последствий. Закон прямо запрещает обосновывать виновность лица вероятностью событий или предположениями, а назначение экспертизы по вопросам виновности, в том числе по наличию умысла, не допускается.
Учитывая изложенное, следует отделять случаи, когда неуплата налогов может быть результатом невиновных деяний и не образует состава преступления, например, если имела место непреднамеренная арифметическая или техническая ошибка при исчислении налога со стороны ответственного лица. Кроме того, налоговый закон специально оговаривает определенные обстоятельства, исключающие вину лица в совершении налогового правонарушения (статья 111 НК РФ): совершение налогового правонарушения, вследствие стихийного бедствия или других чрезвычайных и непреодолимых обстоятельств, выполнение письменных разъяснений о порядке исчисления, уплаты налога и т.д.
Умысел на совершение налогового преступления.
Умысел лица на совершение налогового преступления в следственной практике доказывается совокупностью обстоятельств его совершения, при этом процессуальной оценке подлежат их единство, взаимосвязь и взаимозависимость. Действия налогоплательщика, повлекшие неуплату или неполную уплату суммы налога, квалифицируются как совершение преступления, если налогоплательщик сознательно преследовал цель неправомерного уменьшения налоговой обязанности.
Так, согласно устоявшемуся правовому взгляду при выявлении налоговых преступлений в первую очередь обращается внимание на совокупность действий налогоплательщика, направленных на построение искусственных договорных отношений, а также на признаки имитации реальной экономической деятельности, как правило, с использованием фирм-однодневок. Выявление подобных фактов в хозяйственной деятельности юридического лица практически всегда толкуется правоохранительными органами как свидетельство умышленного характера совершения налогового преступления.
Об умышленных действиях налогоплательщика (по мнению налогового органа) могут свидетельствовать установленные факты юридической, экономической и иной подконтрольности, в том числе на основании взаимозависимости спорных контрагентов проверяемому налогоплательщику, установленные факты осуществления транзитных операций между взаимозависимыми или аффилированными участниками взаимосвязанных хозяйственных операций, в том числе через посредников, с использованием особых форм расчетов и сроков платежей, а также обстоятельства, свидетельствующие о согласованности действий участников хозяйственной деятельности и т.п.
Использование фирм-однодневок – осознанный шаг налогоплательщика, когда, например, не уплачивающие налоги подставные фирмы используются в качестве промежуточных звеньев между поставщиком и покупателем. При раскрытии подобной схемы уклонения (нарушение статьи 54.1 НК РФ) основная задача налоговых и следственных органов установить принадлежность фирм-однодневок поставщику или покупателю, доказав таким образом искусственность договорных отношений.
а) несоответствие поведения участников сделки, должностных лиц налогоплательщика при заключении договора, принятии исполнения стандартам разумного поведения участника оборота, ожидаемого в сходных обстоятельствах;
б) нетипичность документооборота, наличие недочетов и неполнота заполнения документов, совершение ошибок, обусловленных формальным характером документов и отсутствием необходимости в осуществлении действий, направленных на реализацию и защиту права вследствие отсутствия соответствующего правоотношения;
в) непринятие мер по защите нарушенного права.
Отметим, что обстоятельства подконтрольности юридических лиц сами по себе не могут служить основанием для вывода об умышленном характере действий налогоплательщика.
Установление умысла не может сводиться к простому перечислению налоговым органом всех сделок, в результате которых налогоплательщиком была получена налоговая экономия, а также к приведению анализа возможности влияния фактов подконтрольности на условия и результат экономической деятельности. Налоговый орган должен доказать, что конкретные действия налогоплательщика привели к совершению правонарушения, а также собрать доказательства, которые бы свидетельствовали о намерении причинить вред бюджету.
Примеры налоговой и следственной практики признания действий налогоплательщика уклонением от уплаты налогов и сборов:
Лица, привлекаемые к уголовной ответственности за налоговые преступления.
По умолчанию при постановке вопроса о возбуждении уголовного дела следственные органы привлекают к ответственности первое лицо организации – генерального директора, директора и т.д. Как следует из положения статьи 110 НК РФ вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия или бездействие которых обусловили совершение налогового правонарушения. В тоже время закон обязывает налоговые органы и следствие исследовать вопрос о конкретных должностных лицах организации, в результате виновных действий которых было совершено налоговое преступление.
Верховный Суда Российской Федерации неоднократно обращал внимание, что субъектом налогового преступления, может быть физическое лицо, на которое в соответствии с его должностным или служебным положением возложена обязанность по исчислению, удержанию или перечислению налогов — руководитель или главный бухгалтер организации, иной сотрудник организации, специально уполномоченный на совершение таких действий, либо лицо, фактически выполняющее обязанности руководителя или главного бухгалтера.
Правоохранительные органы обязаны установить конкретное, надлежащим образом уполномоченное должностное лицо, в обязанности которого входит подписание отчетной документации, представляемой в налоговые органы, обеспечение полной и своевременной уплаты налогов и сборов. При процессуальном установлении такого лица изучается штатное расписание организации; приказы о назначении должностных лиц; доверенности на совершение действий от имени организации; должностные инструкции, а также принимаются во внимание пояснения самих должностных лиц и сотрудников организации.
Факты, когда налоговые и следственные органы руководствуются в данном вопросе исключительно данными, содержащимися в ЕГРЮЛ, ЕГРН и иных открытых базах данных, противоречат закону.
Сложившаяся ситуация побудила меня изложить свои соображения по поводу предложенных Верховным Судом инициатив, поскольку, во-первых, я не считаю их новаторскими (это лишь констатация факта, не более), а во-вторых, подавляющее большинство высказанных коллегами контраргументов, на мой взгляд, хотя и заслуживают внимания, однако несостоятельны с точки зрения теории уголовного права и пресловутой логики закона. Ну и наконец, кто-то же должен вступиться за длящиеся налоговые преступления. Почему не я?
Учитывая значительный объем материала, при желании его можно скачать в формате PDF по ссылке, указанной ниже:
Генезис длящегося преступления
В 1963 году Пленум Верховного Суда СССР внес изменения в постановление Пленума 1929 года, в результате чего на свет появилось определение длящегося преступления, которое актуально в настоящее время. В действующем правовом поле длящимся предлагается считать действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования. Сегодня длящимися преступлениями в правоприменительной практике прямо называются уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК РФ) и дезертирство (ст. 338 УК РФ)[5], а также побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ)[6]. Не вызывает сомнений и длящийся характер преступлений, связанных с незаконным хранением наркотических средств (ст. 228 УК РФ) и оружия (ст. 222 УК РФ). Этот перечень можно продолжать.
Таким образом, в настоящее время ни наука, ни правоприменительная практика не испытывают каких-либо принципиальных затруднений в использовании категории длящегося преступления. Тем более странно в этой связи выглядит мнение некоторых коллег о том, что отсутствие в уголовном законе дефиниции длящегося преступления делает ее применение к налоговым составам несовместимым с принципом законности и правовой определенности. Позвольте, но ведь в уголовном законе нигде не сказано, что такое, допустим, состав преступления. Однако это не мешает успешно использовать данную категорию в теории и правоприменении с учетом ее доктринального смысла.
Длящееся налоговое преступление: pro…
Однако принципиальная возможность правоприменителя оперировать категорией длящегося преступления вовсе не означает, что налоговые составы автоматически становятся длящимися. Как отмечал еще Н.С. Таганцев, для признания известного преступного деяния длящимся, безусловно, необходимо, чтобы беспрерывно возобновлялась та составная часть деяния, в которой закон видит его преступную сущность[7]. В чем же состоит преступная сущность налогового состава?
Иное дело с уклонением от уплаты налогов. Конституционная обязанность каждого платить законно установленные налоги существует независимо от деяния, направленного на их неуплату, и самим фактом неуплаты не прекращается. Неисполнение такой обязанности запрещено уголовным законом под угрозой наказания, а значит преступное состояние неуплаты после соответствующего деяния будет длиться до тех пор, пока не прервется по предусмотренным законом основаниям.
Иными словами, налоговое преступление, по своей сути, длящееся не зависимо от того, указал на это Верховный Суд в своем постановлении или нет.
…et contra
Одним из ключевых аргументов противников длящегося налогового преступления является ссылка на ч. 1 ст. 29 УК РФ. Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. С момента непоступления налога в бюджет в соответствующем размере и в установленный срок, рассуждают они, деяние лица будет содержать все признаки состава уклонения, а, стало быть, оно (деяние) окончено. Коль скоро деяние окончено, то завершено и преступление, и далее оно уже не может совершаться. Иными словами, здесь нечему длиться.
На первый взгляд вроде бы все логично, однако с такими выводами согласиться нельзя. Пойдем от противного. Если бы указанные выше рассуждения были верными, то длящихся преступлений вообще бы не существовало. Возьмем дезертирство. С момента оставления места службы в целях уклонения на лицо все признаки оконченного состава, то есть по логике моих оппонентов дезертирство завершено и далее оно уже не может совершаться. Однако Верховный Суд почему-то считает это преступление длящимся и вроде бы с этим никто не спорит. Возникает вопрос, почему длящееся преступление длится вопреки ч. 1 ст. 29 УК РФ?
Тот факт, что в случае совершения простых единичных преступлений, они оканчиваются и прекращаются в один и тот же момент, не должен нас смущать. Длящиеся преступления потому и являются сложными, что имеют свою специфику, однако уголовный закон написан для всех категорий преступлений, а не только по поводу простых составов, как, очевидно, думают некоторые коллеги.
Таким образом, в приведенном нами примере с момента оставления места службы в соответствующих целях деяние лица не может быть квалифицированно как неоконченное дезертирство, а значит невозможен и добровольный отказ от совершения преступления. Но это вовсе не означает, что дезертирство прекратилось. Напротив, оно продолжает совершаться в юридически оконченном состоянии до того момента пока не будет фактически прекращено.
В связи с рассматриваемой проблемой в доктрине длящегося преступления выделяют два момента окончания такого деяния: юридический и фактический. Разные ученые используют различную терминологию для обозначения этих категорий, но по существу они приходят к общему знаменателю. Юридическое окончание длящегося преступления позволяет разграничить оконченную и неоконченную преступную деятельность. Фактическое окончание (прекращение преступного состояния) позволяет выбрать применимый уголовный закон и определить наличие оснований для освобождения от уголовной ответственности. На сегодняшний день абз. 3 п. 3 постановления Пленума №64, редакция которого в Проекте, собственно, и вызвала основной шквал критики, определяет только момент юридического окончания длящегося налогового преступления. Не сложно заметить, что из двух предлагаемых Проектом вариантов абзаца 3 пункта 3 первый описывает оба момента окончания, а второй только фактический. В этом и состоит принципиальное различие действующего постановления Пленума №64 и Проекта.
Поскольку основным камнем преткновения на пути признания налогового преступления длящимся, как представляется, являются проблемы, связанные с моментом фактического окончания таких преступлений, остановимся на них подробнее.
Бессрочное налоговое преступление
Любое преступное деяние конечно. В противном случае никакого преступника нельзя было бы привлечь к ответственности за оконченное преступление. Существует момент фактического окончания и у длящегося деяния, однако в отличие от простого единичного преступления он может наступить как по воле, так и вопреки воле совершившего их лица. С момента фактического окончания длящегося преступления начинает течь срок давности уголовного преследования.
В соответствии с абз. 3 п. 4 Пленума 1929 года срок давности уголовного преследования в отношении длящихся преступлений исчисляется со времени их прекращения по воле или вопреки воле виновного (добровольное выполнение виновным своих обязанностей, явка с повинной, задержание органами власти и др.).
Вариант абз. 3 п. 3 Проекта по тому же поводу говорит следующее. Исходя из того, что преступления, предусмотренные статьями 198 и 199 УК РФ, являются длящимися, сроки давности уголовного преследования исчисляются с момента их фактического окончания, в частности со дня добровольного погашения либо взыскания недоимки по налогам, сборам, страховым взносам.
Практические аспекты фактического окончания длящегося налогового преступления в Проекте надлежащим образом не проработаны, в силу чего вызывают обоснованную критику с точки зрения проблем правоприменения. На первое место здесь выходит вопрос социальной справедливости. Действительно, при таком подходе спустя весьма длительный промежуток времени, например 15 лет с момента неуплаты налога, виновный будет подлежать уголовной ответственности и наказанию даже за налоговое преступление небольшой тяжести (ч. 1 ст. 199 УК РФ), в то время как лицо, тогда же совершившее особо тяжкое преступление, например убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ), спустя те же 15 лет будет освобождено от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности. Возникает закономерный вопрос: оправданно ли утверждать, что общественная опасность налогового преступления небольшой тяжести сохраняет свою актуальность в течение периода времени, за который даже такое особо тяжкое преступление как умышленное причинение смерти другому человеку таковую утрачивает?
Однозначно ответить на данный вопрос сложно, поскольку утрата длящимся налоговым преступлением его социальной значимости с течением времени, при первом приближении, не вызывает сомнений. В этой связи некоторые авторы предлагают специально оговорить момент окончания длящихся преступлений в их так называемом бессрочном варианте, к коим относятся и длящиеся налоговые преступления[12]. Однако, во-первых, такой подход по сути будет означать лишь искусственное ничем не обоснованное юридическое прерывание преступной деятельности, что, к тому же, по понятным причинам принципиально не решает проблему. Во-вторых, и в этом я согласен с С.А. Силаевым, данная проблема вполне может быть решена с помощью уже существующих видов освобождения от уголовной ответственности и наказания (если, конечно, само длящееся преступление и лицо, его совершившее, с течением времени действительно утратили свойство общественной опасности)[13]. Речь идет, например, о положении ст. 80.1 УК РФ, которая позволяет освобождать от наказания в связи с изменением обстановки.
И наконец, следует отметить, что сформулированный вопрос уже сейчас может быть задан применительно к другим длящимся преступлениям небольшой тяжести. Мне не известно, чтобы кто-либо из критиков длящегося налогового преступления негодовал по поводу неоправданно длительных сроков давности уголовного преследования, например, за хранение наркотических средств в значительном размере. А ведь это тоже бессрочное длящееся преступление небольшой тяжести. Чем налоговое преступление лучше?
Событие, препятствующее совершению длящегося налогового преступления
Существует еще одна проблема фактического окончания длящегося налогового преступления, которую, к сожалению, Проект незаслуженно обошел стороной. В п. 4 постановления Пленума 1929 года момент окончания длящегося преступления связывается с наступлением событий, препятствующих совершению преступления, к коим предложено относить вмешательство правоохранительных органов. Однако ни текст постановления Пленума 1929 года, ни Проект не разъясняют, что в случае длящегося налогового преступления считать таким вмешательством. Единственное упоминание о таком событии можно встретить в абз. 3 п. 4 постановления Пленума 1929 года, где одним из моментов прекращения длящегося преступления называется задержание органами власти. Очевидно, однако, что в случае длящегося налогового преступления такового может не быть вовсе. Означает ли это, что при отсутствии задержания, весь период уголовного судопроизводства с момента возбуждения уголовного дела и до вынесения приговора налоговое преступление все еще совершается?
Ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. В данном случае следует исходить из того, что вмешательство правоохранительных органов, способное властно прекратить преступное состояние объективно возможно лишь в условиях специальной процедуры предварительного расследования. Таким образом, с момента возбуждения уголовного дела у следователя появляется обязанность не только установить все значимые обстоятельства преступления, но и в силу ст. 160.1 УПК РФ обеспечить возмещение вреда, причиненного преступлением. При этом начало течения срока давности уголовного преследования не может ставиться в зависимость от эффективности работы органа предварительного расследования. Поэтому, скажем, невозможность длительное время установить лицо, причастное к совершению преступления, не должна препятствовать в данном случае признанию длящегося преступления фактически оконченным, поскольку факт уклонения установлен, а обязанность осуществления уголовного преследования конкретного виновного лица в силу принципа публичности целиком лежит на органе предварительного расследования и прокуроре, как ответственных участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Предполагается, тем самым, что их эффективная работа с неизбежностью должна привести к фактическому прекращению преступной деятельности, если, конечно, таковая будет подтверждена в ходе предварительного расследования. С момента возбуждения уголовного дела единственным основанием приостановления течения срока давности будет, как следует из положений ч. 3 ст. 78 УК РФ, уклонение виновного от следствия и суда. Поэтому вмешательством правоохранительных органов, которым фактически оканчивается (прерывается) длящееся налоговое деяние и начинает течь срок давности уголовного преследования, следует считать момент возбуждения уголовного дела по признакам длящегося налогового преступления. Именно этот тезис хотелось бы видеть в абз. 3 п. 3 Проекта.
Применимый уголовный закон при длящемся преступлении
Общеизвестно, что уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, а уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет (ст. 10 УК РФ).
Возникает, таким образом, парадоксальная ситуация, когда неукоснительное соблюдение правоприменителем уголовного закона применительно к длящемуся налоговому преступлению будет означать привлечение виновного к уголовной ответственности в степени большей, чем та, на которую он объективно ориентировался в момент начала совершения преступления.
Президиум Верховного Суда РФ со ссылкой на ч. 1 ст. 9 УК РФ однозначно высказался по этому поводу в том смысле, что если часть объективной стороны длящегося или продолжаемого преступления совершена в период действия нового закона (независимо от того, является он более мягким или более строгим), то применяться должен новый уголовный закон[14]. С позиции логики закона данный тезис не подлежит сомнению.
Однако существует и другая точка зрения, которая мне представляется правильной. Квалификация длящегося преступления по закону, действующему во время фактического окончания деяния, на самом деле напоминает объективное вменение. Независимо от того, знало или не знало в момент совершения преступления лицо о признании последующим уголовным законом совершаемого им деяния более общественно опасным (следовательно, влекущим более строгую ответственность), привлекать такое лицо к ответственности сторонники критикуемой позиции предлагают по закону, объективно действующему в момент фактического окончания преступления. Условно говоря, лицу предлагается вменять в ответственность совершение того, что еще не предусматривалось законом в момент осуществления деяния. Уместна аналогия, что общественно опасное деяние, совершенное до вступления в силу уголовного закона, определяющего это деяние как преступление, таковым ни при каких условиях не признается[15].
Поэтому, на мой взгляд, применимый уголовный закон в данном случае должен определяться на момент не фактического, а юридического окончания длящегося налогового преступления, когда деяние приобретает свою так скажем юридическую оконченность. Такой подход, найдя свое отражение в Проекте, в большей степени будет отвечать принципам законности, справедливости и вины, нежели приведенное выше слепое следование букве закона.
Обратная сила толкования
Это серьезная проблема, правильное разрешение которой зависит от ответа на вопрос: должно ли предложенное Проектом толкование иметь обратную силу?
Чтобы аргументировать авторскую позицию по данному вопросу, придется привести обширную цитату из Постановления Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 года №1-П. Вот что он пишет по интересующему нас вопросу: вытекающая из ч. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации недопустимость придания обратной силы нормативному регулированию посредством толкования, ухудшающего положение лица в его отношениях с государством, обусловлена, помимо прочего, требованием формальной определенности правовой нормы, которое предполагает, что участники соответствующих правоотношений должны иметь возможность в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, а также приобретенных прав и обязанностей; …во всяком случае недопустимо придание обратной силы толкованию правовых норм, ухудшающему положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении[16].
Таким образом, чтобы налогоплательщики (в данном контексте, уклонившиеся от уплаты налогов) были уверены в неизменности своего официального статуса, а также приобретенных ФЗ №140 прав, необходимо отказаться от придания обратной силы нормативного регулирования посредством толкования Проектом уголовного закона. С практической точки зрения это означает, что положения Проекта, касающиеся определения момента юридического и фактического окончания длящегося налогового преступления, а также порядка исчисления сроков давности уголовного преследования по данной категории уголовных дел, должны применяться к составам, начало осуществления которых приходится на период времени после вступления в силу соответствующего постановления Пленума Верховного Суда РФ. Как видим, для этого уже сейчас существуют все необходимые правовые предпосылки. Дело, как говорится, за малым: чтобы указанное положение нашло свое отражение в тексте Проекта.
Эпилог
[2] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Тула: Автограф, 2001. Т. 1. С. 351.
[3] Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1944-1957 гг. М., 1958. С. 75.
[4] Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 638.
[6] Определение Верховного Суда РФ от 12.05.2005 №67-о05-28.
[7] Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. М.: Наука, 1994. Т. 2. С. 281.
[8] Приведенное положение п. 1 осталось в Проекте неизменным.
[9] Закрытый перечень оснований прекращения обязанности по уплате налога или сбора содержится в ст. 44 НК РФ.
[10] Саблер В. О значении давности в уголовном праве. Москва: Типография т-ва. Рис. 1872. С. 70.
[12] А.П. Козлов, А.П. Севастьянов. Единичные и множественные преступления: Юридический центр-Пресс; Санкт-Петербург; 2011. С. 50 – 51.
[13] Силаев С.А. К вопросу об окончании длящегося преступления // Российский юридический журнал. 2013. № 3. С. 146 - 153.
[15] Иногамова-Хегай Л.В. Концептуальные основы конкуренции уголовно-правовых норм: монография. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2015. 288 с.
Налоговый Кодекс РФ обязывает налогоплательщиков уплачивать налоги, взносы и сборы. Уклонение от их уплаты рассматривается как налоговое правонарушение. А уклонение от уплаты в крупных размерах – как преступление, ответственность за которое устанавливает уже не Налоговый Кодекс, а Уголовный. Из статьи вы узнаете, какими могут быть налоговые преступления юридических лиц, и ознакомитесь с несколькими примерами из судебной практики.
Налоговые преступления юридических лиц: законодательная база
Привлечение к ответственности налогоплательщиков, совершивших налоговое преступление, оговорено в четырёх статьях УК РФ. Две из них посвящены преступлениям, связанным непосредственно с неуплатой налогов. Статья 199 УК РФ описывает ответственность юридического лица за уклонение от уплаты налогов. А статья 198 УК РФ – ответственность физического лица, в том числе индивидуального предпринимателя, за аналогичное правонарушение.
Ещё одна статья – 199.1 УК РФ – посвящена преступлениям, совершённым налоговыми агентами. А статья 199.2 УК РФ описывает ответственность, наступающую за сокрытие денег и имущества предпринимателя или организации.
Сегодня мы подробно остановимся на статье 199 УК РФ.
Уклонение от уплаты налогов
Уклоняться от уплаты налогов можно по-разному:
путём непредставления в налоговый орган деклараций и других налоговых документов;
путём указания в декларации или другой налоговой документации заведомо ложных сведений.
Теперь подробнее остановимся на каждом виде уклонения от уплаты налогов и посмотрим, как привлечение к ответственности за это преступление выглядит на практике.
Непредставление декларации в налоговый орган
.jpg)
К уголовной ответственности за непредставление деклараций в налоговый орган может привлекаться не только юридическое лицо (руководитель организации), но и главный бухгалтер компании.
Обычно в такой ситуации суд внимательно изучает должностные обязанности лиц и пытается выяснить:
на ком лежала обязанность исчислять налоги и отчитываться в налоговый орган после их уплаты;
кто должен был контролировать этот процесс;
был ли у юрлица/главбуха преступный умысел или непредставление декларации – результат обыкновенной невнимательности.
И в том, и в другом деле суд выявил факт неправомерного применения организацией спецрежима. Несмотря на это, главный бухгалтер компании так и не подал в налоговый орган декларации по НДС и налогу на прибыль за те периоды, когда организация уже была не вправе применять выбранный спецрежим.
В ходе судебного разбирательства не было выявлено ни одного факта, подтверждающего, что главный бухгалтер совершил преступление по указанию своего руководителя.
Итог: привлечение главного бухгалтера к уголовной ответственности.
Указание в декларации заведомо ложных сведений
Чтобы вы лучше понимали, указание каких ложных сведений может привести к привлечению юридического лица к уголовной ответственности, проиллюстрируем данный вид налоговых преступлений примером из судебной практики.
В ходе судебного разбирательства был доказан факт составления руководителем организации фиктивных договоров, на основе которых составлялись счета-фактуры и другие документы бухгалтерского учёта. После этого заведомо ложные сведения из этих документов указывались в налоговых декларациях по НДС и налогу на прибыль.
Важное значение в этом деле имел сам факт умышленного составления фиктивных договоров. Ведь очевидно, что лицо, составлявшее такие документы, вряд ли могло не знать, что это повлечёт за собой указание в декларациях ложных сведений. И как следствие – неуплату налогов.
Итог: привлечение руководителя организации к уголовной ответственности.
Отвественность за налоговое преступление
За уклонение от уплаты налогов в крупном размере Уголовным кодексом предусмотрены следующие меры наказания:
штраф от 100 000 до 300 000 рублей (либо штраф в размере заработной платы или другого дохода обвиняемого за период от одного года до двух лет);
принудительные работы сроком до двух лет – при этом юридическое лицо может лишиться права занимать определённые должности или заниматься определённым видом деятельности на срок до трёх лет;
арест сроком до шести месяцев;
лишение свободы сроком до двух лет – либо с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённым видом деятельности на срок до трёх лет, либо без такового.
То же преступление, совершённое в особо крупном размере либо группой лиц по предварительному сговору, может иметь такие последствия:
штраф от 200 000 до 500 000 рублей (либо штраф в размере заработной платы или другого дохода обвиняемого за период от одного года до двух лет);
принудительные работы сроком до пяти лет – как с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённым видом деятельности на срок до трёх лет, так и без такового;
лишение свободы сроком до шести лет – либо с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённым видом деятельности на срок до трёх лет, либо без такового.
Для сравнения: максимальный срок лишения свободы за то же преступление, совершённое физлицом (индивидуальным предпринимателем) – три года (ст. 198 УК РФ).
Важная пометка в ст. 199 УК РФ
Юридическое лицо полностью освобождается от уголовной ответственности в случае, если соблюдаются два критерия:
1. Данное налоговое преступление было совершено им впервые.
2. Полностью выплачена сумма недоимки, пеней и штрафа в соответствии с Налоговым кодексом.
Читайте также: