Социальный договор между людьми

Обновлено: 15.05.2024

Общественный договор (социальный контракт) — социально-экономическая теория, объясняющая происхождение гражданского общества, государства, права, как результат соглашения между людьми. Понятие общественного договора подразумевает, что люди частично откажутся от суверенитета и передадут его правительству или другой власти, чтобы получить или поддержать общественный строй через господство права. Общественный договор означает соглашение управляемыми на наборе правил, по которым ими управляют.

Содержание

Общий взгляд

Нарушение общественного договора

Предыстория

Классическая мысль

Многие утверждают, что диалог Критон, написанный Платоном, отображает греческую версию теории общественного договора. В этом диалоге Сократ отказывается предпринимать побег из тюрьмы для спасения жизни. Он утверждает, что с тех пор, как он охотно остался в Афинах на всю свою жизнь, когда имел возможность найти другое место, он принял общественный договор, то есть бремя местных законов, и что он не может нарушить эти законы даже тогда, когда они противоречат его личным интересам.

Эпоха возрождения

Философы

Гуго Гроций

В начале 17-го столетия Гроций (1583—1645) ввёл современную идею естественных прав людей. Гроций утверждал, что каждый человек имеет естественные права, включая самосохранение, и использовал эту идею как основу для морального консенсуса перед лицом религиозного разнообразия и для повышения естествознания. Он стремился найти простое основание морального начала общества, своего рода естественное право, которое все могли бы потенциально принять. Он зашёл так далеко, что говорил, что если даже признать то, что нельзя признать без крайней греховности, что нет никакого Бога, то эти законы оставались бы в силе. Идею считали разжигательной, так как она предполагала, что власть в конечном итоге может вернуться к людям, пытающимся уберечь себя, если созданное ими политическое общество утратит цель, для которой оно изначально создавалось. Другими словами, народ, то есть отдельные люди, являются независимыми. Гроций говорил, что люди sui juris (лат. — от своего имени) — в своей собственной власти. Люди имеют права такие же, как и право человека на жизнь, но существует ограничение этих прав из-за возможности для всех принять факт — все должны признать, что каждый человек наделён правом попытаться уберечь себя, и не должен пытаться причинить вред другим, а также обязан пресекать любое возникающее нарушение чьих-либо прав. Кроме того, Гроций вывел социальную аксиому: Человек по своей природе - свободное создание, предназначенное для жизни в социальном общежитии. Эта аксиома противоречила тому, что было на практике, и поэтому в этой аксиоме содержался большой революционный смысл (отсыл к событиям Англии 1640 года).

Томас Гоббс. Левиафан (1651)

Государства, возникшие не на основах общественного договора, были анархичными. Так же, как каждый человек в естественном состоянии был сам себе хозяин и, таким образом, направлялся личным интересом в отсутствие законов, так и государства действовали в собственных интересах и враждовали друг с другом. Все государства находились в конфликте, потому что не было никакого суверена свыше (то есть более влиятельного), способного к установлению законов общественного договора среди государств. В действительности, работы Гоббса послужили основой для теорий реализма международных отношений, выдвинутых Эдуардом Харлетом Карром и Гансом Моргентау.

Джон Локк. Два трактата о правлении (1689)

Жан-Жак Руссо (1762)

Поль Анри Гольбах

Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный подраздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот подраздел.

Александр Николаевич Радищев

Сопоставление трёх основных теорий Общественного договора

Критика общественного договора

Конечно, существование общественного договора, равно как и существование принципа ненападения, само по себе предмет спора между сторонниками разных политических идеологий и взглядов. Многие либертарии утверждают, что договор не может существовать без сознательного и добровольного согласия всех участников. Известным сторонником этой точки зрения был американский анархист-индивидуалист Лисандр Спунер, основывая принцип ненападения на естественном праве. Спунер считал, что факт угрозы применения насилия со стороны правительства в отношении тех, кто не платит налоги, делает нелегитимным любой общественный договор — так как законные договоры могут быть сделаны только в отсутствие принуждения (то есть они должны быть добровольными).

См. также

: неверное или отсутствующее изображение

Найти и оформить в виде сносок ссылки на независимые авторитетные источники, подтверждающие написанное.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Добавить иллюстрации.К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Переработать оформление в соответствии с правилами написания статей.

Напишите отзыв о статье "Общественный договор"

Отрывок, характеризующий Общественный договор

– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.

Полит.ру перезапускает лекции в онлайн-формате. После режиссера Ильи Хржановского к нам пришел Александр Аузан — доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ.

Следующая часть — о том, как устроен договор в России, выйдет 23 апреля 2020 года. В конце вы найдете список литературы по рекомендации Аузана, чтобы в свободное время ознакомиться с теорией социального договора полнее.

В чем трудность этой темы? Почему я ее выбрал? Потому что здесь действительно есть некоторые трудности, которые нужно было пройти за эти десятилетия. Например, казалось, что это некая конструкция: хорошо бы всем людям взяться за руки, как у Толстого, и делать что-то хорошее всем хорошим. Такая метафора романтическая. Но это не так. Почему?

Второе методологическое затруднение, которое все эти годы существовало, но, кажется, разрешилось: а где он, как его пощупать, этот общественный договор? Вопрос о количественной измеримости и верификации социального договора был решен фактически только в 2014 году. Что совершенно не случайно: нужно было пережить несколько переломов и смен социального договора в России, чтобы увидеть, чем одно отличается от другого и как это выразить, например, в динамике количественных показателей.

Социальный договор — это обмен ожиданиями (не обязательствами — взаимными ожиданиями) по поводу прав собственности и свободы, который получает устойчивость в точке пересечения спроса и предложения государства, причем таких точек на самом деле некоторое множество.

Когда возникает тот или иной контракт, договор? Экономисты считают: когда спрос и предложение сошлись и оказалось, что вам нужно ровно то же самое, за что вы действительно готовы заплатить. Это точка пересечения двух кривых. Социальный договор — тоже одна из возможных точек пересечения спроса и предложения государства.

Можем ли мы изучать анархию не как теорию, а как реальность? Да, в мире очень много случаев анархии. От современной криптоанархии до, скажем, китобойного промысла, когда не действовало право государства, а китобои решали вопросы — и права собственности, и свободы.

Но есть один очень крупный, массовый и потому очень хорошо исследованный случай. Я имею в виду анархию в штате Калифорния с 1846 по 1864 год. Восемнадцать лет большой штат США жил без государства. Это естественный эксперимент: его присоединение в ходе войны Североамериканских Соединенных Штатов с Мексиканским союзом совпало с открытием золота в рай оне. Все армии, которые посылались туда федеральным правительством американцев, разбегались мыть золото. В конце концов, их туда перестали посылать. Восемнадцать лет люди жили — мы знаем какие были права собственности, какие были режимы… Оказалось, что это вполне возможно. В итоге эта анархия прекратилась сама собой: через восемнадцать лет калифорнийцы попросили прислать губернатора и подключиться. Причем не от бедности, а от процветания: нужны были более широкие торговые пути, и они готовы были принять государственный порядок.

В теоретическом смысле, или, если хотите, в математическом, как это выглядит? Есть так называемая модель Хиршлейфера : анархия — нулевой спрос на государство — устойчива, пока действуют три условия. Во-первых, неизменный состав участников игры (это в теории игр обычно формулируется), то есть более-менее постоянный состав людей. Во-вторых, уровень агрессивности ниже единицы — люди готовы скорее защищать свое, чем захватывать чужое. И в-третьих, отсутствие групп, которые находятся на грани выживания : у всех что-то всё-таки есть. Пока три условия соблюдаются, анархия может жить десятилетиями, возможно, и столетиями. Но если нарушено хотя бы одно условие, то дальше идет выход на спрос на государство. При этом обратно — в анархическое состояние — вернуться нельзя, это дорога в один конец.

Что же происходит дальше? Нарастание спроса на применение насилия для гарантии прав собственности и свободы в том или ином варианте.

По МакГиру, эволюция идет дальше: она даст абсолютно авторитарные формы и может дойти даже до консенсусной демократии. Но есть очень важная развилка, точка бифуркации (заметим, что это написано до того, как мы это реально пережили в 90-е годы): если группы, окружающие правителя, делят ресурсы, опираясь на инструменты насилия, то рано или поздно они приходят к ситуации, когда все ресурсы, до которых можно дотянуться, практически поделены, либо слишком дорого до них дотягиваться. И тогда у них выбор: вести тяжелую войну друг с другом (но это уже не безоружное население грабить, это чрезвычайно тяжелая борьба с неизвестным исходом), либо надо менять правила, от правил захвата переходить к правилам эксплуатации ресурсов. Если происходит такой переход, то открывается развитие и движение от авторитарности к демократии, и дальше — к консенсусной демократии.

Теперь о точках пересечения. Почему их несколько? В экономической теории есть случаи с множественными равновесиями, потому что формы кривых довольно разнообразны. Иногда они пересекаются два раза, три раза… Тут ничего парадоксального нет. Но надо понять, где возникают эти точки и по какой причине они возникают.

Главным теоретическим постулатом является так называемая невозможная трилемма Джона Кейнса : в 1932 году он (наблюдая тогда как раз расходящееся разнообразие мира в условиях Великой депрессии) после посещения Советского Союза написал статью об этой самой трилемме. Смысл ее прост: вы не можете одновременно максимизировать свободу, эффективность и справедливость . Три шарика в руке невозможно удержать. В лучшем случае — два, но всё равно что-то у вас главное, а что-то — второстепенное. Вследствие чего у вас всегда возникает многообразие. Оно основано на ценностном выборе. Что вы выбираете прежде всего: свободу, эффективность или справедливость? В какой степени вы готовы ограничить это главное достоинство тем, что вы что-то еще допускаете (например, немножко справедливости при приоритете свободы – скажем, для вас важнее эффективность в сочетании со свободой?). Возникают множественные точки на кривой, где спрос и предложение могут совпасть.

Мы уже несколько веков наблюдаем устойчивость таких вещей, как авторитаризм и демократия, — относительную, конечно. Заметьте, ведь это было открыто в теории социальных договоров Локком и Гоббсом как две формы контракта — вертикальный и горизонтальный. И эти контракты живут и сейчас как демократия и автократия, иногда перетекают друг в друга, колышутся: в 1990-е годы становилось больше демократических стран, а в нулевые и десятые — больше авторитарных. Можем сравнить, насколько они управляются с экономикой, с социальной сферой, продолжительностью жизни. Фактически сравнительная эффективность и там, и там иногда наблюдается. Известно только, что авторитарным режимам свойственны более пиковые значения. Небольшое количество авторитарных режимов успешно, а вот демократии гораздо чаще бывают успешными. Продолжительность жизни безусловно выше в демократиях — может быть, потому что демократические режимы всё-таки стараются не питаться своими гражданами. Но устойчивость существует, и эта устойчивость не в двух основных видах, а в гораздо большем количестве точек.

Права собственности и свободы — это фактически то, что бизнес и общество обсуждают между собой и с властью, чтобы определить: а вот сколько все-таки прав собственности может сосредоточить один человек? А какие они бывают? А свободы — они по всему спектру, или всё-таки мы согласимся на ограничения, для того чтобы было больше безопасности? Вследствие этого разговор об отношении общества, бизнеса и власти имеет графическую форму треугольника.

С моей точки зрения, США вышли из одного социального договора и пока не могут войти в другой. Уже несколько избирательных циклов сталкиваются две модели, и входа не произошло — и это довольно трагическая ситуация.

– Umbeck, John R. (1978), A Theory of Contractual Choice and the California Gold Rush, 2 Journal of Law and Economics, 421–437

– Umbeck, John R. (1981), A Theory of Property Rights with Applications to the California Gold Rush, Ames: Iowa State University Press

– McGuire, Martin C. and Olson, Mancur Jr. (1996), ‘The Economics of Autocracy and Majority Rule: The Invisible Hand and the Use of Force’, 34 Journal of Economic Literature, 72–96

СОДЕРЖАНИЕ

Обзор

Модель общественного договора

Существует общая форма теорий общественного договора, а именно:

Я выбираю R в M, и это дает I * основание поддерживать и соблюдать R в реальном мире, поскольку причины, по которым я выбрал R в M , разделяются (или могут быть) у I *.

С М является совещательной установкой; R правила, принципы или институты; Я (гипотетические) люди в исходном положении или естественном состоянии, заключающие общественный договор; и я * являюсь личностями в реальном мире, соблюдающими общественный договор.

История

Они говорят, что поступать несправедливо по своей природе хорошо; терпеть несправедливость, зло; но что зло больше добра. И поэтому, когда люди и совершили, и пострадали от несправедливости и испытали то и другое, будучи не в состоянии избежать одного и получить другое, они думают, что им лучше договориться между собой, чтобы не иметь ни того, ни другого; отсюда возникают законы и взаимные заветы; и то, что предписано законом, они называют законным и справедливым. Они утверждают, что это источник и природа справедливости; это средство или компромисс между лучшим из всех, которое состоит в том, чтобы поступать несправедливо и не быть наказанным, и худшим из всего, что терпеть несправедливость, не имея власти. возмездия; и справедливость, находящаяся где-то посередине между ними, допускается не как добро, а как меньшее зло и почитается из-за неспособности людей поступать несправедливо. Ибо ни один человек, достойный называться мужчиной, никогда бы не согласился с таким соглашением, если бы он был в состоянии сопротивляться; он бы рассердился, если бы он это сделал. Таково общепринятое мнение, Сократ, о природе и происхождении справедливости.

Классическая мысль

Формулировки социальных контрактов сохранились во многих самых старых записях в мире. В буддийском тексте II века до н.э. Махавасту излагается легенда о Махасаммате. История гласит следующее:

В своих каменных указах буддийский царь Ашока утверждал, что выступает за широкий и далеко идущий общественный договор. Буддийская виная также отражает общественные договоры, ожидаемые от монахов; один из таких случаев - когда жители определенного города жаловались на монахи, рубящие деревья сака, Будда говорит своим монахам, что они должны остановиться и уступить место социальным нормам.

Эпикур в четвертом веке до нашей эры, казалось, имел сильное чувство общественного договора, в котором справедливость и закон основывались на взаимном согласии и выгоде, о чем свидетельствуют, среди прочего, следующие строки из его Основных доктрин (см. Также эпикурейскую этику ):

31. Естественная справедливость - это залог взаимной выгоды, чтобы один человек не причинил вреда или не пострадал от другого.

32. Те животные, которые неспособны заключать друг с другом обязывающие соглашения о том, чтобы не причинять и не причинять вреда, не имеют ни справедливости, ни несправедливости; а также для тех народов, которые либо не могли, либо не хотели заключать обязывающие соглашения о том, чтобы не причинять и не терпеть вреда.

33. Абсолютной справедливости никогда не существовало, а заключались только соглашения, заключаемые во взаимных отношениях между людьми в любых местах и в разное время, обеспечивающие от причинения или страдания вреда.

События эпохи Возрождения

Философы

Левиафан Томаса Гоббса (1651)

Второй трактат Джона Локка о правительстве (1689 г.)

Du Contrat social Жан-Жака Руссо (1762 г.)

[Общественный договор] можно свести к следующим условиям: каждый из нас подчиняет свою личность и всю свою силу высшему руководству общей воли; а в теле мы принимаем каждый член как неделимую часть целого.

Руссо также анализирует общественный договор с точки зрения управления рисками, предполагая, таким образом, происхождение государства как формы взаимного страхования .

Индивидуалистический общественный договор Пьера-Жозефа Прудона (1851 г.)

Хотя общественный договор Руссо основан на народном суверенитете, а не на индивидуальном суверенитете, существуют и другие теории, поддерживаемые индивидуалистами , либертарианцами и анархистами, которые не предполагают согласия на что-либо большее, чем отрицательные права, и создают только ограниченное государство, если оно есть.

Пьер-Жозеф Прудон (1809–1865) отстаивал концепцию общественного договора, который не предполагал отказа индивида от суверенитета другим. По его словам, общественный договор заключался не между людьми и государством, а скорее между людьми, которые воздерживаются от принуждения или управления друг другом, каждый из которых сохраняет полный суверенитет над собой:

Что на самом деле такое Общественный договор? Согласие гражданина с властью? Нет, это означало бы, но продолжение идеи [Руссо]. Общественный договор - это соглашение человека с человеком; соглашение, из которого должно возникнуть то, что мы называем обществом. В этом случае понятие коммутативной справедливости, впервые возникшее в результате примитивного факта обмена, . заменяется понятием распределительной справедливости . Перевод этих слов, договор, коммутативная справедливость, которые являются языком закона, на язык бизнеса, и у вас есть коммерция, то есть в ее высшем значении, акт, посредством которого человек и человек объявляют себя по существу производителями и отказываются от всех претензий управлять друг другом.

Теория справедливости Джона Ролза (1971)

Мораль Давида Готье по соглашению (1986)

Республиканизм Филипа Петтита (1997)

Критика

Согласие управляемых

Как никакая партия, в нынешнюю эпоху не может поддерживать себя без философской или умозрительной системы принципов, присоединенной к ее политической или практической; соответственно, мы обнаруживаем, что каждая из фракций, на которые разделена эта нация, подняла ткань первого типа, чтобы защитить и прикрыть план действий, который она преследует. . Одна партия [защитники абсолютного и божественного права королей, или тори], прослеживая власть до БОЖЬЯ, стремится сделать его настолько священным и неприкосновенным, что оно должно быть не более чем святотатством, каким бы тираническим оно ни было стать, коснуться или вторгнуться в него в самом маленьком предмете. Другая сторона [виги, или сторонники конституционной монархии], основав правительство в целом с согласия НАРОДА, полагает, что существует своего рода первоначальный договор, согласно которому подданные молчаливо сохраняют за собой право сопротивления своему суверену, когда они обнаруживают сами обижены той властью, которую они для определенных целей добровольно доверили ему.

Юм утверждал, что согласие управляемых было идеальным фундаментом, на котором должно опираться правительство, но что на самом деле этого не произошло в целом.

Мое намерение здесь не в том, чтобы исключить согласие людей из единой справедливой основы правительства там, где оно имеет место. Это, безусловно, лучший и самый священный из всех. Я лишь утверждаю, что он очень редко имел место в какой-либо степени и никогда почти не имел места в его полном объеме. И поэтому следует признать и некую другую основу правительства.

Естественное право и конституционализм

Молчаливое согласие

Теория неявного общественного договора утверждает, что, оставаясь на территории, контролируемой некоторым обществом, в котором обычно есть правительство, люди дают согласие присоединиться к этому обществу и управляться его правительством, если таковое имеется. Это согласие и придает легитимность такому правительству.

Другие авторы утверждали, что согласие на вступление в общество не обязательно означает согласие с его правительством. Для этого правительство должно быть создано в соответствии с конституцией правительства, которая соответствует высшим неписаным конституциям природы и общества.

Явное согласие

Теория неявного общественного договора также подчиняется принципам явного согласия. Основное различие между молчаливым согласием и явным согласием заключается в том, что явное согласие не оставляет места для неправильного толкования. Более того, вы должны прямо указать, чего вы хотите, и человек должен ответить кратко, подтвердив или опровергнув предложение.

Контракты должны быть согласованными

СОДЕРЖАНИЕ

Обзор

Модель общественного договора

Существует общая форма теорий общественного договора, а именно:

Я выбираю R в M, и это дает I * основание поддерживать и соблюдать R в реальном мире, поскольку причины, по которым я выбрал R в M , разделяются (или могут быть) у I *.

История

Они говорят, что поступать несправедливо по своей природе хорошо; терпеть несправедливость, зло; но что зло больше добра. И поэтому, когда люди и совершили, и пострадали от несправедливости и испытали то и другое, будучи не в состоянии избежать одного и получить другое, они думают, что им лучше договориться между собой, чтобы не иметь ни того, ни другого; отсюда возникают законы и взаимные заветы; и то, что предписано законом, они называют законным и справедливым. Они утверждают, что это источник и природа справедливости; это средство или компромисс между лучшим из всех, которое состоит в том, чтобы поступать несправедливо и не быть наказанным, и худшим из всего, что терпеть несправедливость, не имея власти. возмездия; и справедливость, находящаяся где-то посередине между ними, допускается не как добро, а как меньшее зло и почитается из-за неспособности людей поступать несправедливо. Ибо ни один человек, достойный называться мужчиной, никогда бы не согласился с таким соглашением, если бы он был в состоянии сопротивляться; он бы рассердился, если бы он это сделал. Таково общепринятое мнение, Сократ, о природе и происхождении справедливости.

Классическая мысль

31. Естественная справедливость - это залог взаимной выгоды, чтобы один человек не причинил вреда или не пострадал от другого.

32. Те животные, которые неспособны заключать друг с другом обязывающие соглашения о том, чтобы не причинять и не причинять вреда, не имеют ни справедливости, ни несправедливости; а также для тех народов, которые либо не могли, либо не хотели заключать обязывающие соглашения о том, чтобы не причинять и не терпеть вреда.

33. Абсолютной справедливости никогда не существовало, а заключались только соглашения, заключаемые во взаимных отношениях между людьми в любых местах и в разное время, обеспечивающие от причинения или страдания вреда.

События эпохи Возрождения

Философы

Левиафан Томаса Гоббса (1651)

Второй трактат Джона Локка о правительстве (1689 г.)

Du Contrat social Жан-Жака Руссо (1762 г.)

[Общественный договор] можно свести к следующим условиям: каждый из нас подчиняет свою личность и всю свою силу высшему руководству общей воли; а в теле мы принимаем каждый член как неделимую часть целого.

Индивидуалистический общественный договор Пьера-Жозефа Прудона (1851 г.)

Что на самом деле такое Общественный договор? Согласие гражданина с властью? Нет, это означало бы, но продолжение идеи [Руссо]. Общественный договор - это соглашение человека с человеком; соглашение, из которого должно возникнуть то, что мы называем обществом. В этом случае понятие коммутативной справедливости, впервые возникшее в результате примитивного факта обмена, . заменяется понятием распределительной справедливости . Перевод этих слов, договор, коммутативная справедливость, которые являются языком закона, на язык бизнеса, и у вас есть коммерция, то есть в ее высшем значении, акт, посредством которого человек и человек объявляют себя по существу производителями и отказываются от всех претензий управлять друг другом.

Теория справедливости Джона Ролза (1971)

Мораль Давида Готье по соглашению (1986)

Республиканизм Филипа Петтита (1997)

Критика

Согласие управляемых

Как никакая партия, в нынешнюю эпоху не может поддерживать себя без философской или умозрительной системы принципов, присоединенной к ее политической или практической; соответственно, мы обнаруживаем, что каждая из фракций, на которые разделена эта нация, подняла ткань первого типа, чтобы защитить и прикрыть план действий, который она преследует. . Одна партия [защитники абсолютного и божественного права королей, или тори], прослеживая власть до БОЖЬЯ, стремится сделать его настолько священным и неприкосновенным, что оно должно быть не более чем святотатством, каким бы тираническим оно ни было стать, коснуться или вторгнуться в него в самом маленьком предмете. Другая сторона [виги, или сторонники конституционной монархии], основав правительство в целом с согласия НАРОДА, полагает, что существует своего рода первоначальный договор, согласно которому подданные молчаливо сохраняют за собой право сопротивления своему суверену, когда они обнаруживают сами обижены той властью, которую они для определенных целей добровольно доверили ему.

Мое намерение здесь не в том, чтобы исключить согласие людей из единой справедливой основы правительства там, где оно имеет место. Это, безусловно, лучший и самый священный из всех. Я лишь утверждаю, что он очень редко имел место в какой-либо степени и никогда почти не имел места в его полном объеме. И поэтому следует признать и некую другую основу правительства.