Приказ гитлера о запрете отступления

Обновлено: 15.05.2024

ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР № 227

О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций

28 июля 1942 г.
г. Москва

Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором.

Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.

Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.

Каждый командир, каждый красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского Союза — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.

Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.

Из этого следует, что пора кончить отступление.

Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.

Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас — это значит обеспечить за нами победу.

Можем ли мы выдержать удар, а потом отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.

Чего же у нас не хватает?

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину.

Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.

Паникеры и трусы должны истребляться на месте.

Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.

Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины.

Таков призыв нашей Родины.

Выполнить этот приказ — значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.

После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.

Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?

Я думаю, что следует.

ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ ПРИКАЗЫВАЕТ:

1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;

б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;

в) сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.

2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;

б) сформировать в пределах армии 3 — 5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;

в) сформировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий;

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду:

б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

Напомним вкратце о причинах его появления.

Советский плакат 1942 года.

Далее И.Сталин высказал тезис, который до сих пор вызывает у многих удивление и возмущение: «После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи.

Вызывает также недоумение попытка соотнести уровень дисциплины в воинском коллективе со степенью возвышенности стоящей перед ним цели. По мнению советского вождя, чем возвышеннее цель, тем больше должно быть дисциплины. И наоборот. Я предлагаю читателям самим подумать на эту тему. Но все-таки, почему И.Сталин потребовал учиться именно у А.Гитлера, который и был инициатором указанных выше карательных мер в вермахте? Но штрафные подразделения и заградительные отряды существовали в Красной Армии с самого начала ее возникновения. Опыт их применения был довольно хорошо известен и даже изучался в военных академиях.

1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами: а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда; б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта; в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек) куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить свои преступления против Родины.

2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями: а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в Военный совет фронта для предания военному суду; б) сформировать в пределах армии 3—5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной; в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий: а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта для предания военному суду; б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ №227 не просто прочитали. Всех командиров ознакомили с ним под расписку. Но на темпы отступления это не повлияло и через трое суток советская Ставка Верховного Главнокомандования издает следующий документ: «Директива Ставки ВГК

«Отход без приказа частей 192-й и 184-й стр. дивизий 62-й армии 30 июля с оборонительных позиций в районе Майоровского в район Верхне-Голубой говорит о неустойчивости молодых дивизий 62-й и 64-й армий, а также и о том, что приказ НКО за № 227 до войск фронта не доведен.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Немедленно донести Ставке, какие меры в соответствии с приказом НКО за № 227 предприняты Военным советом фронта и военными советами армий по отношению к виновникам отхода, к паникерам и трусам, как в указанных дивизиях, так и в частях 21-й армии, оставивших без приказа Клетскую.

2. В двухдневный срок сформировать за счет лучшего состава прибывших во фронт дальневосточных дивизий заградительные отряды до 200 человек в каждом, которые поставить в непосредственном тылу и, прежде всего, за дивизиями 62-й и 64-й армий. Заградительные отряды подчинить военным советам армий через их особые отделы. Во главе заградительных отрядов поставить наиболее опытных в боевом отношении особистов.

3. Об исполнении донести не позднее 3 августа 1942 г.

«Наши танковые части и соединения часто несут очень большие потери, при этом [потери] в танках по техническим неисправностям превышают боевые потери… Считая невероятным такой недопустимо высокий процент танков, выбывающих из строя по техническим неисправностям, Ставка усматривает здесь наличие скрытого саботажа и вредительства со стороны некоторой части танкистов, которые, изыскивая отдельные мелкие неполадки в танке или умышленно создавая их, стремятся уклониться от боя, оставляя танки на поле боя… Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

2. Командирам танковых корпусов, бригад и отдельных батальонов личный состав, уличенный в саботаже или во вредительстве, сводить в штрафные танковые роты и под личным наблюдением командиров танковых корпусов или бригад использовать на наиболее опасных направлениях и тем предоставлять им возможность искупить свою вину.

3. Безнадежных, злостных шкурников из танкистов немедленно изымать из танковых частей, лишая их присвоенного им звания, и в качестве рядовых бойцов направлять в штрафные пехотные роты для выполнения наиболее трудных задач в наземных частях…

К вечеру 23 мая дивизии 19-го танкового корпуса были разбросаны на огромном пространстве Северной Франции. 2-я танковая дивизия штурмовала порт Булонь, 10-я танковая дивизия занимала исходные позиции для штурма главного порта снабжения англичан — Кале. Непосредственно приказ коснулся только 1-й танковой дивизии с частями усиления.

Впрочем, Гудериан весьма вольно относился к приказам сверху, если они, по его мнению, не соответствовали оперативной обстановке.

Поскольку эти действия создавали прямую угрозу Дюнкерку, союзники не могли оставить их без внимания. Уже на следующий день, 25 мая 1940 года, боевые группы, сформированные из остатков 21-й пехотной дивизии французов, контратаками вышибли немцев на западный берег, причём в Ваттане французы захватили серьёзные трофеи. Решающим фактором, определившим неудачу гитлеровцев, стало тотальное превосходство артиллерии противника: у французов случились под рукой мобильные батареи тяжёлых орудий береговой обороны Дюнкерка, в то время как вся артиллерия Гудериана была занята у Кале и Булони.

2. Гитлер сознательно позволил англичанам уйти, чтобы заключить с Великобританией почётный мир

Утром 25 мая 1940 года английская разведгруппа из состава 3-й пехотной дивизии генерал-майора Монтгомери, действуя в оперативном немецком тылу, устроила засаду, в которую попал немецкий штабной автомобиль офицера связи подполковника Кинцеля. В машине были захвачены важные документы, включая план наступления 6-й армии немцев, который немедленно доставили в штаб командующего БЭК генерала Горта. Оценив замысел противника, лорд Горт принял личное полководческое решение: 5-я и 50-я пехотные дивизии, которые должны были принять участие в наступлении союзников на юг, немедленно перебрасывались для прикрытия стыка с бельгийской армией.

Официальная британская история так озвучивает этот судьбоносный момент кампании:

Британские дивизии заняли оборону по рубежу реки Ипр, удержав горловину создающегося мешка. Это позволило основным силам БЭК начать отход к Дюнкерку, ускользнув из немецких лап.

Очень характерный эпизод, наглядно иллюстрирующий отношение немцев к противнику, произошёл второго июня, когда эвакуация англичан была уже практически завершена. В Дюнкерке скопилось большое количество лежачих раненых. Английские власти решили обратиться с призывом непосредственно к немецкому командованию. Обращение по радио, сделанное открытым текстом в 10:30 утра, гласило:

3. Герман Геринг обещал фюреру, что сможет стереть англичан с лица земли силами люфтваффе

4. Англичане спасали только свои войска, оставив французов на произвол судьбы

Всего в ходе эвакуации в Великобританию доставили 338 662 человека, из них 143 620 человек были французскими военнослужащими. Из общего числа спасённых только 20 250 человек перевезли французскими кораблями и судами, соответственно, подавляющее число французов вывезли англичане.

Тридцатого мая 1940 года премьер-министр Черчилль отдал специальное распоряжение, требовавшее проводить эвакуацию французских войск наравне с английскими.

Уже после того, как всех британских солдат вывезли из Дюнкерка, английский флот продолжал эвакуационные мероприятия в полном масштабе.

Третье июня 1940 года должно было стать последним днём эвакуации. В Дюнкерке оставались лишь французские войска, численность которых французское командование оценило в 25 000 человек. Исходя из этих данных, английский флот сформировал наряд сил, способный поднять до 30 000 солдат и офицеров. В 22:30 французские войска по обводу оборонительного периметра начали отход к порту, скрытно оставляя свои позиции. Однако отходившие по приказу бойцы оказались оттеснены дезорганизованными толпами дезертиров, беглецов и тыловиков, которые до этого момента укрывались в городе.

В последний день эвакуации из Дюнкерка вывезли 26 175 человек. По немецким данным, после падения города в плен попало до 40 000 солдат и офицеров, включая практически весь арьергард союзников. Таким образом, французская оценка остававшихся в Дюнкерке людей оказалась занижена втрое, что явилось причиной фиаско последнего дня эвакуации.

Эти плавсредства доставлялись в Дюнкерк порожняком, на буксире траулеров, связанные в длинные цепочки. Дошли до цели не все, несколько связок судов утонуло во время буксировки.

Главной проблемой эвакуации было то, что в Дюнкерке не было необходимой инфраструктуры для погрузки людей на борт больших кораблей.

Именно эту проблему попытались решить с помощью малых судов.

Обладая малой осадкой, они подходили к берегу так близко, что эвакуируемые могли забираться в них прямо из воды. Затем солдат доставляли к большим транспортным кораблям, ожидавшим на рейде. Однако такой способ погрузки был очень трудоёмким и медленным, поэтому уже в первый день эвакуации вопрос посадки был решён кардинальным способом: корабли начали швартоваться к Дюнкеркскому молу, откуда и было вывезено подавляющее число эвакуированных — 239 555 человек.

Малые суда переключились на сбор с пляжей Дюнкерка людей, которых затем доставляли на борт транспортов. С пляжей вывезли 98 671 человек.

Больше половины из них с берега забрали плоскодонные тральщики. Некоторые имели колёсные движители, благодаря чему могли подходить непосредственно к берегу, принимать на борт людей и затем самостоятельно везти их в Дувр.

Никакой самодеятельности не допускалось. Для успешной эвакуации в первую очередь были важны дисциплина и чёткое подчинение приказам.

Гражданским лицам эти качества, как правило, не свойственны.

В конечном итоге больше всего людей было вывезено эскадренными миноносцами — 103 399 человек; на втором месте — пассажирские суда: 74 830 человек; на третьем оказались тральщики ( включая колёсные) — 52 068 человек. Малые суда внесли свою важную лепту в дело эвакуации из Дюнкерка, но основная тяжесть легла на большие и скоростные корабли английского флота.

6. Сухопутные войска немцев не пытались захватить Дюнкерк

Ещё до того, как в Дюнкерк успели отойти основные силы союзников, немцы предприняли две попытки овладеть портом.

Французские части береговой обороны и сводные группы боевых частей оказали немцам настолько серьёзное сопротивление, что Гудериан был вынужден отказаться от дальнейшего продвижения.

Надо отдать фон Боку должное: передовой отряд 256-й пехотной дивизии прибыл в пункт назначения уже в 11 часов утра 28 мая и с ходу захватил мост.

Буквально через несколько минут в город с запада ворвались английские бронемашины 12-го уланского полка. Их отправил туда командующий английскими войсками лорд Горт после того, как бельгийцы сообщили союзникам о своём решении. Силы противников были примерно равны, и исход боя зависел от того, кто первым получит подкрепление.

У англичан оказался рояль в кустах: в разгар сражения немцев с тыла атаковала… французская пехота.

Это были части 60-й пехотной дивизии, которые успели повоевать в ' title=>Нидерландах, а после разгрома голландской армии отошли в Бельгию. Непосредственно перед принятием немецких условий капитуляции главнокомандующий бельгийской армией Леопольд III приказал передать французам автотранспорт, чтобы они могли быстро покинуть территорию страны.

Немцы были выбиты из Ньивпорта, союзники подорвали мост и заняли оборону по берегу реки, сформировав восточный рубеж оборонительного периметра, куда уже отходили главные силы британского экспедиционного корпуса.

7. Немцы легко могли предотвратить эвакуацию англичан

ВМФ Германии понёс тяжёлые потери в ходе Норвежской кампании, поэтому к атакам на армаду судов и кораблей союзников, задействованных в эвакуации, могли быть привлечены мизерные силы: три подводные лодки и девять торпедных катеров. Это были все наличные боевые единицы немцев.

Хотя действовали они очень успешно, их попросту было слишком мало для нанесения серьёзного ущерба англичанам.

Наибольшей угрозой для прижатых к Дюнкерку войск союзников были сухопутные немецкие войска. Фрицы так и не смогли организовать решительный штурм, что воспринимается многими как доказательство, что англичан просто сознательно отпустили.

Чтобы разобраться с этим мифом, надо взглянуть на сложившуюся к концу мая ситуацию на стратегическом уровне. Над немецким командованием довлел призрак повторения ситуации 1914 года, когда казалось бы разбитая в приграничном сражении французская армия смогла собраться и перевести войну в ' title=>позиционную фазу.

Авторы мемов про загорелые подмышки и белые флаги ещё не родились, а ' title=>как умеют драться французы Гитлер и его генералы знали на собственном опыте.

Немецкая авиация уничтожила портовую инфраструктуру Дюнкерка, нанесла серьёзнейшие потери флоту союзников, но задача по эвакуации личного состава БЭК была выполнена в полном объёме. Главная причина неуспеха немецкой авиации заключалась в том, что союзники сумели привлечь к спасению своих солдат просто чудовищное количество судов и кораблей. Нанесённые немцами потери немедленно компенсировались новыми кораблями и судами, прибывавшими в распоряжение командующего операцией.

Безусловно, сыграли свою роль и условия, в которых проводилась эвакуация. Близость точек погрузки и разгрузки обеспечивала высокую оборачиваемость плавсредств, которая зависела в основном от пропускной способности портов.

Кроме этого, ВВС Второй мировой войны были плохо приспособлены для действий в ночное время и в условиях плохой погоды, в то время как на возможность проведения эвакуации эти факторы влияли в значительно меньшей степени. Из-за учёта погодных факторов полноценно немецкая авиация использовалась в течение двух с половиной дней — в остальные дни низкая облачность, дождь и туман не позволяли люфтваффе в полной мере проявить себя.

После того как днём первого июня 1940 года хорошая погода позволила немцам действовать в полную силу — что привело к самым большим дневным потерям в корабельном составе союзников, — англичане попросту начали проводить эвакуацию исключительно в ночное время, когда вражеская авиация вынужденно бездействовала. Несмотря на это ограничение, британцы смогли вывезти за три ночи 80 000 человек. И если бы французские войска были лучше организованы — вывезли бы ещё больше.

8. Великобритания была совершенно беззащитна после эвакуации из Дюнкерка

Британцы смогли эвакуировать из Дюнкерка личный состав экспедиционного корпуса, однако практически всё тяжёлое вооружение и техника британской армии были оставлены на континенте и стали трофеями немцев.

Англичане потеряли 2,347 артиллерийских орудий ( 55% от всех имевшихся на вооружении английской армии), 509 двухфунтовых противотанковых орудий ( 60%) и 615 танков ( 47%). Было оставлено 63 879 транспортных машин, 76 000 тонн боеприпасов и снаряжения, 165 000 тонн бензина.

Тем не менее, казалось бы катастрофическая ситуация довольно быстро стала выправляться. Этому способствовал ряд факторов.

Во-вторых, согласно планам союзников, к середине 1941 года Великобритания должна была сформировать до 55 пехотных дивизий, соответственно пик формирования планировался на осень 1940 года. Шло развитие военной промышленности, которая в июне 1940 года давала в два раза больше продукции, чем в среднем за месяц с начала войны — и темпы производства вооружений продолжали расти.

Артиллерию приходилось концентрировать в наиболее подготовленных соединениях, проблему с автомобилями отчасти позволила решить реквизиция частного транспорта. Так, части 43-й пехотной дивизии перевозились грузовиками ньюкаслских пивоварен, а 3-я пехотная дивизия генерала Монтгомери пересела на лондонские автобусы.

Лучше всего обстояла ситуация с танками. Во Франции были потеряны преимущественно старые и лёгкие машины. Набравшая ход танковая промышленность позволила быстро укомплектовать части двух бронетанковых дивизий и отдельных бригад. Более того, уже в августе 1940 года 150 новых боевых машин отправились из Англии на Ближний Восток без ущерба для боеспособности сил обороны острова.

Чудо Дюнкерка было рукотворным, оно сложилось из дисциплинированности, храбрости, самоотверженности войск и флота союзников. Оно было сотворено благодаря хладнокровному расчёту, твёрдому управлению и толике удачи.

На рассвете 9 апреля 1940 г. фашистская Германия качала агрессию против Дании и Норвегии. Это было начало наступления па Западном фронте. В тот же день германские войска заняли Копенгаген и датское правительство капитулировало.

Норвежская армия, насчитывавшая около 14.5 тыс. человек, поддержанная народом, оказала мужественное сопротивление захватчикам. Союзники Норвегии — Англия и Франция не оказали ей действенной помощи. Военные действия англо-французских союзников вскоре были прекращены, и их войска, высаженные в Нарвике и Тронхейме, эвакуированы. Норвегия подверглась гитлеровской оккупации.

Начался период быстротечных боев в Бельгии, Голландии и Франции, завершившихся разгромом англо-французских войск под Дюнкерком, на побережье Па-де-Кале; фашистской Германии потребовалось всего 44 дня, чтобы добиться капитуляции Франции.

Предупреждения Чиано и Канариса

Знало ли французское и английское командование о подготовке широкого немецкого наступления на Западе? Несомненно, знало. Информация об этом поступала по различным политическим и военным каналам. О готовящемся наступлении говорил 10 марта 1940 г. гитлеровский министр Риббентроп в беседе с Муссолини и его министром иностранных дел Чиано. Связанный с английской и французской разведками, Чиано через три дня сообщил все, что ему было известно, французскому послу в Риме Франсуа-Понсэ[85], а через несколько дней эмиссару Рузвельта в Европе Сэмнеру Уэллесу[86].

О готовящемся наступлении вермахта поставил союзников в известность и руководитель абвера (немецкой военной разведки) адмирал Канарис, находившийся в оппозиции Гитлеру. Об этом же сообщил союзникам гитлеровский генерал Бек. Направленный в Рим агент абвера Иозеф Мюллер сообщил о предстоящем нападении Германии на Бельгию и Голландию одному бельгийскому дипломату[87]. Начальник штаба Канариса генерал Остер 9 мая передал уточненные сведения о наступлении голландскому военному атташе в Берлине[88].

Однако министр иностранных дел Бельгии Поль Анри Спаак, как и его голландские коллеги, не хотел поверить в подлинность этой информации.

За Голландией наступила очередь Бельгии, которая также не смогла оказать серьезного сопротивления фашистской агрессии. Как и в Голландии, немецкое командование сбрасывало парашютистов, сеявших панику и захвативших мосты через Маас и переправы через канал Альберта. Таким же образом был взят, казалось, неприступный форт Эбен-Эмаль[90].

В Бельгии, как и в других западных странах, активно действовала гитлеровская агентура, возглавляемая лидером бельгийских фашистов Дегреллем. Король Леопольд III с момента своего вступления на престол после загадочной гибели короля Альберта, являвшегося сторонником союза с Францией, проводил прогитлеровскую политику. Он был инициатором расторжения франко-бельгийского союза. Еще до того, как грянули бои, участь Бельгии была предрешена.

Бельгийская ловушка

Одновременно с переходом немецко-фашистскими войсками государственных границ Бельгии, Голландии и Люксембурга гитлеровские ВВС нанесли мощный, продолжавшийся три часа, удар по французским и английским штабам, узлам связи, железным дорогам и аэродромам. Французской авиации был нанесен столь сильный удар, что в ходе дальнейших боев она уже не играла почти никакой роли.

В то самое время, когда бельгийская армия вела тяжелые бои с немцами, а английские и французские войска медленно пробивались им на помощь через многотысячные толпы беженцев, запрудивших дороги Бельгии и Франции, южнее двигалась на Запад мощная бронированная ударная группировка вермахта, на которую пока еще не обратили внимание ни в замке Венсенн, где располагалась главная квартира французского главнокомандующего, ни в Париже. Сотни танков, бронемашин, грузовиков и мотоциклов немцев широким потоком ворвались на территорию маленького Люксембурга и хлынули по горным дорогам в Арденны.

Ни один французский или английский самолет не появился над потоком германских танков, лишенных возможности маневра на горных дорогах. Героические атаки французской кавалерии на танки Клейста, происшедшие в долине между Арлоном и Флоринвилем, были сокрушены пушечным и пулеметным огнем.

13 мая германские танковые и мотомеханизированные войска, разгромив противостоящие им французские дивизии, начали форсирование реки Маас на фронте от Живэ до Седана. Прорвав фронт, танковая группа генерала Клейста устремилась в прорыв в направлении к побережью Ла-Манша. Союзное командование бездействовало. Военные проинформировали правительство о катастрофическом положении армии.

Во французских правительственных кругах началась паника. Рано утром 15 мая телефонный звонок потревожил английского премьера Черчилля. Звонил французский премьер Рейно. Торопливо он говорил Черчиллю:

Во время заседания французских и английских политических и военных руководителей в саду министерства иностранных дел на Кэ д'Орсэ, где обычно проходили летние приемы, горел гигантский костер. Черные клубы дыма поднимались в летнее небо. Пепел и обрывки бумаг летели на набережную д'Орсэ и улицы. Черчилль мрачно наблюдал из окна посольства, как чиновники подвозили на тачках к костру или выбрасывали из окон документы секретных архивов и бросали их в огонь. Служащие министерства под руководством генерального секретаря Леже выполняли чей-то таинственный приказ. Ни в тот момент, ни впоследствии не удалось установить, кто отдал этот приказ.

Пока происходили эти перемещения, гитлеровские войска, не встречая серьезного сопротивления, в ночь на 20 мая прорвались к устью Соммы, заняли Амьен и Абвиль и вышли к побережью Ла-Манша. За пять дней после прорыва под Седаном немецкие танки прошли всю Францию с востока на запад. Армии союзников были расколоты. Во Фландрии и Артуа оказались отрезанными от главных сил, находившихся южнее реки Соммы, значительные группировки войск — части 1, 7 и 9-й французских армий, английской экспедиционной армии под командованием генерала Горта и бельгийской армии — всего до 40 понесших тяжелые потери дивизий.

К 21 мая разрыв между первой и второй группами союзных армий увеличился с 50 до 90 километров. 22 мая танковая дивизия немцев прорвалась к Булони и окраинам Кале. На следующий день немцы заняли Кале, захватив в плен до 4 тыс. англичан.

В день занятия Кале немецкие танки оказались на расстоянии 16 километров от Дюнкерка, единственного крупного порта на побережье Ла-Манша, остававшегося еще в руках англо-французских войск. Танки Клейста были значительно ближе от Дюнкерка, чем основные силы британской экспедиционной армии, дислоцированные от него в 60 километрах (около Лилля).

Эвакуация армии генерала Горта с континента, когда союзник Англии был оставлен один на один перед лицом немецкой армии, в значительной степени предопределила разгром и капитуляцию Франции. Тем не менее английские военные изображают Дюнкерк и прелюдию к нему как важный эпизод в военной стратегии английской армии[97].

Слов нет, в эвакуации под Дюнкерком английские солдаты, офицеры, летчики и танкисты, пехотинцы и артиллеристы проявили образцы стойкости и выдержки, храбрости и мужества. Эвакуация морским путем такой массы войск под ударами вражеской авиации, артиллерии и танков, значительно превосходивших объединенные англо-французские силы, действительно не имела прецедента во всей истории военного искусства.

Что же это за факторы, повлиявшие на драматические события, разыгравшиеся на песчаных дюнах Дюнкерка? Возможно ли было для Англии и Франции предотвратить Дюнкерк? Кто виновен в сокрушительном поражении англо-французских войск, ибо, как бы ни старались охарактеризовать эти события западные военные, политики, историки и журналисты, Дюнкерк все-таки был поражением.

Даже после того, как части вермахта прорвались к побережью Ла-Манша, положение англо-французских армий было тяжелым, но не катастрофическим.

Английский экспедиционный корпус во Франции насчитывал 400 тыс. человек. Непосредственно в районе Дюнкерка армия Горта имела 10 дивизий. На вооружении англичан было свыше 700 танков, 2400 полевых, зенитных и противотанковых орудий, тысячи противотанковых ружей, пулеметов, автоматов[98].

Бельгийская армия, действовавшая против вклинения немцев, насчитывала около полумиллиона. Примерно столько же французских сил действовало севернее и южнее узкой полосы территории, захваченной немцами.

Союзники также имели возможность перебрасывать войска из центральных районов Франции, прикрытых линией Мажино, подвозить войска морем, где господствовал англо-французский флот. Несомненно, эти силы хорошо вооруженных английских, французских и бельгийских войск при четкой координации ударов с южной группой англо-французских армий могли успешно противостоять прорыву немцев.

Генерал Вейган, вступивший на пост главнокомандующего, скрывая свое мнение о необходимости капитуляции и учитывая позицию широкой общественности, предпринял определенные шаги по спасению северной группировки войск, отрезанной немцами.

Удары союзных войск по флангам немецкой танковой группы прорыва поставили бы ее между молотом и наковальней. Однако предпринятое 21–22 мая наступление на Аррас силами двух английских и двух французских дивизий явилось верхом несогласованности и неподготовленности операции. Горт, не ожидая наступления французов, приказал генералу Франклину, координировавшему действия 5-й и 50-й английских пехотных дивизий, начать атаку на Аррас 21 мая. Две французские дивизии поддержали наступление англичан лишь позднее.

Горт предпочел эвакуацию

Однако вместо развития успеха наступления под Аррасом Горт поспешил дать приказ, вопреки согласованному с французами общему стратегическому плану, об отступлении английских сил к району предполагаемой эвакуации — к Дюнкерку.

Как вспоминает Черчилль, в двадцатых числах мая перед английским кабинетом стояла дилемма: английской армии любой ценой, совместно с французами, пробиваться на Сомму или же отойти к Дюнкерку и осуществить морскую эвакуацию под бомбами вражеской авиации при неизбежной потере всей артиллерии и другого тяжелого вооружения. Военный кабинет Англии по инициативе генерала Горта принял решение об эвакуации английских экспедиционных сил; тем самым Лондон оставлял своего союзника — Францию в наиболее критический момент сражения.

Тучи сгущаются

В то время, когда французская армия вела кровопролитные бои на Сомме и наносила контрудар в Северной Франции в направлении Камбре, генерал Горт отводил английские дивизии на линию Гравелин — Сент-Омер с целью прикрытия Дюнкеркского порта, из которого была намечена эвакуация английской экспедиционной армии. Ранним утром 22 мая Черчилль снова прилетел в Париж вместе с заместителем начальника имперского генерального штаба генералом Диллом.

В Венсеннском замке, в главной штаб-квартире французской армии, состоялось секретное совещание. Помимо Рейно, совмещавшего пост премьер-министра и пост военного министра, на нем присутствовали Вейган и Дилл.

Положение Франции было весьма тяжелым.

Даже такой политик, как Рейно, вынужден был недвусмысленно обвинить Англию в грубом нарушении союзнических обязательств.

Отступление английской армии в направлении Дюнкерка сорвало планы закрыть брешь и восстановить непрерывную линию фронта.

Положение отступавшей английской экспедиционной армии было тяжелым. Более того, к 24 мая шансы на ее спасение представлялись весьма незначительными.

Казалось, разгром немецкими армиями английских и французских войск, зажатых в маленьком треугольнике, основанием которого был Гравелин — Тернеуцен, а вершина у Камбре, неминуем. Но вдруг немецкий кулак, занесенный для решающего удара по англо-французским армиям, повис в воздухе.

Как видно из этой директивы, Гитлер, приостанавливая наступление, вовсе не намеревался прекращать его. Речь шла лишь об изменении тактических планов. Завершение удара по англо-французским войскам возлагалось теперь не на танковые соединения, игравшие до этого момента роль главной ударной силы, а на пехотные дивизии и авиацию[107].

Это решение Гитлера в корне противоречило приказу главного командования сухопутных войск, отданному накануне Браухичем, считавшим необходимым продолжать наступление на союзные армии, чтобы отрезать их от побережья; роль главной ударной силы Браухич отводил танковым соединениям.

Многие исследователи Второй мировой войны считают, что отмена приказа командующего сухопутными войсками была крупным оперативным просчетом Гитлера[109].

Испугались болот!

Конечно, гитлеровские войска имели достаточное инженерное обеспечение для того, чтобы проложить дорогу танкам по местности, пересеченной рвами, многочисленными преградами и каналами. Но при этом танковые соединения понесли бы значительные потери, которые неизмеримо возросли бы в период возможных уличных боев в Дюнкерке. В соответствии с инструкцией германского главного командования категорически запрещалось использовать танки для уличных боев, в том числе и за Дюнкерк. Против использования танков в уличных боях высказался в то время и Гальдер, считавший, что такие бои следовало вести пехотными дивизиями. Потери немецких танков в боях под Аррасом достигли 50 процентов. Танковая группа Клейста после операции Булонь — Кале — Ипр — Лилль была еще более потрепана. Общие потери немцев в танках с 10 по 30 мая составили почти 466 машин[114].

Итак, болота болотами, но после двухнедельного стремительного наступления немецкие танковые соединения остро нуждались в передышке и перегруппировке.

Все эти обстоятельства, несомненно, сыграли определенную роль в решении Гитлера о приостановке танковой группы Клейста. Гитлер хотел сохранить силы для решающего этапа войны во Франции и ее разгрома.

Таким образом, как свидетельствуют документы, в конце мая — начале июня 1940 г. ближайшей целью стратегии Гитлера был разгром Франции, а не нейтрализация Англии.

Соображения, приписываемые Гитлеру, о политической целесообразности эвакуации из-под Дюнкерка безоружных, запуганных и растерянных английских солдат и офицеров, что вызвало бы деморализацию в стране и повело бы к капитуляции Англии перед Германией, не находят документального подтверждения. Это бездоказательные утверждения[120].

Гитлер был убежден, что, растеряв союзников на континенте Европы, без поддержки США, потеряв свою армию, Англия не сможет в одиночестве продолжать войну против германского рейха. Об этом он весьма определенно говорил Муссолини во время встречи, состоявшейся 18 марта 1940 г. в Бреннере.

Истинные герои Дюнкерка

Мужественное сопротивление пяти французских дивизий 1-й армии под Лиллем, отрезанных позднее и плененных немцами после того, как они израсходовали все снаряды и патроны, во многом обеспечило успех эвакуации английских войск из Дюнкерка.

К Дюнкерку прорвалась примерно лишь половина 1-й французской армии. Но и те из французских солдат и офицеров, кто прибыл к Дюнкерку, эвакуировались по приказу Горта во вторую очередь[129].

Третья поездка Черчилля в Париж

31 мая Чернить в третий раз прилетел в сопровождении Эттли и Исмэя в Паршк. На заседании верховного совета союзников, состоявшемся в кабинете Рейно, в военном министерстве на улице Сен-Доминик, присутствовали также Петэн, Вейган и Дарлан.

Главной задачей поездки Черчилля было смягчить англо-французские трения, возникшие в результате несогласованного отступления армии Горта, и добиться от Франции продолжения войны с Германией. Ему не удалось достичь ни того, ни другого.

Утром следующего дня Черчилль покинул Париж.

Общие потери союзников под Дюнкерком убитыми составили 9290 человек, а всего с ранеными, пропавшими без вести достигли 68 тыс. человек[134].

Под Дюнкерком было утрачено почти все вооружение и снаряжение английской армии — 7 тыс. тонн боеприпасов, 90 тыс. винтовок, вся артиллерия (2300 орудий), 120 тыс. автомашин, 8000 пулеметов, не говоря уже о танках и броневиках[135]. Правда, генерал Александер захватил горсть камней с пляжей Дюнкерка, надеясь снова вернуться во Францию.

Французы лишились четверти всей артиллерии, трети легких и тяжелых танков, трех четвертей средних танков.

Положение Англии стало отчаянно тяжелым. Ее народ расплачивался за последствия мюнхенского курса, за политику поощрения фашистских агрессоров. Враг стоял у порога Англии.

Расчеты и просчеты

Уже в дни Дюнкерка Гитлер думал об экономии военных сил и средств ради выполнения как ближайшей задачи — разгрома и капитуляции Франции, так и главной задачи — войны против СССР с целью его уничтожения.

Примечания:

История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945. М., 1960, т. 1, с. XVII.

Читайте также: