Международные договоры нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний

Обновлено: 18.05.2024

Кибальник Алексей Григорьевич, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права Ставропольского государственного университета.

Шибков Олег Николаевич, кандидат юридических наук, прокурор Ленинского района г. Ставрополя.

В статье содержится анализ влияния международного права на российское уголовное право. Авторы признают акты международного права в качестве формальных источников национального уголовного права России. Сделан вывод о существовании таких форм влияния международного права, как отсылка, рецепция и имплементация.

Ключевые слова: международное право, Уголовный кодекс РФ, источники уголовного права, отсылка, рецепция, имплементация.

This article contains analysis of influence of international law on Russian criminal law. Authors recognize acts of international law as formal sources of Russian national criminal law. The conclusion about existence of such form of influence as reference, reception, and implementation has been done.

Key words: international law, Russian Criminal Code, sources of criminal law, reference, implementation.

Как известно, в понимании природы взаимодействия внутригосударственного и международного права господствует дуалистическая концепция. Суть дуализма заключается в том, что международное и внутригосударственное право рассматриваются не просто как различные отрасли права, а "представляют собой отдельные правопорядки" [1. С. 66]. При этом отнюдь не исключается взаимодействие между этими двумя правопорядками, ибо и международное право может отсылать к внутреннему праву, и возможна обратная ситуация. Однако государства создают международное право, а не наоборот. Вступая в международные обязательства, государство учитывает свои национальные правовые нормы, возможность в случае необходимости их изменения в целях приспособления к принимаемым государством международным обязательствам. Из этих посылок в науке середины прошлого века обоснована презумпция, согласно которой если для выполнения международных обязательств необходимо осуществить определенные законодательные мероприятия, то последние должны быть осуществлены [10. С. 9 - 10].

Дуалистическое понимание взаимодействия международного права с внутренним является проявлением компромисса между государственным суверенитетом и международным правом в целом. Эта теория на практике сводится к следующему. Если влияние норм внутреннего права можно назвать первичным (так как государство исходит при создании норм международного права из положений собственного законодательства), то при наличии уже действующих правовых норм международного характера оно не может не признавать их преимущественного значения над нормами внутреннего права. Именно такое положение вещей отражено в основополагающих документах международного права (например, в ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г.).

Приоритет норм международного права означает, что "право каждого государства состоит из двух юридических систем: внутригосударственной юридической системы и международной юридической системы государства. Они вместе составляют определенное единство - право государства (Law of State)" [13. С. 139], а в случае конфликта преимущество отдается международному праву. Следовательно, нормы внутригосударственного права не только не могут противоречить нормам международного права, но скорее должны уточнять и обеспечивать реализацию требований международно-правовых норм. Такое понимание соотношения двух правовых систем - международной и внутригосударственной - нашло законодательное оформление в конституциях большинства развитых государств, в том числе и в Конституции России.

Известно, что советские юристы традиционно не признавали нормы международного права в качестве источников уголовного права, однако допускали идею ограниченного влияния международных актов на внутреннее законодательство, которые могут "в некоторых случаях помочь уяснить содержание соответствующей статьи Уголовного закона" [5. С. 160 - 161].

В настоящее время большинство авторов считает международные договоры России источниками ее уголовного права [2. С. 4 - 6; 3. С. 8 - 12; 4. С. 9 - 11; 8. С. 200 - 213], хотя эта позиция и сейчас разделяется не всеми. Полагаем, что принципы и нормы международного права должны расцениваться как источники уголовного права России, если они ратифицированы в форме федерального закона.

В этом случае по общему правилу они подлежат включению во внутреннее уголовное законодательство, т.е. непосредственно в УК РФ. Тем не менее в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" указано, что международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом.

Однако в ряде случаев международно-правовые акты имеют непосредственное уголовно-правовое значение без их включения в УК РФ. Это, например, касается вопросов уголовной ответственности лиц, пользующихся иммунитетом в силу международных договоров и конвенций России.

Таким образом, можно говорить о том, что международно-правовые акты могут быть непосредственными источниками уголовного права, что прямо соответствует принципу приоритета международного права над национальным (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ) и признается самим уголовным законом России (ч. 4 ст. 11, ст. 356 УК РФ).

Теперь рассмотрим вопрос о способах воздействия международного права на национальное уголовное право (законодательство).

Например, Д.Б. Левин полагал, что имеют место три способа приведения в действие норм международного права в рамках внутригосударственного правопорядка: отсылка к международному акту; рецепция и трансформация последнего во внутренний закон [6. С. 247]. Данная позиция получила критику на основании того, что прямое действие нормы международного права (при отсылке к ней национально-правовой нормы) может подорвать суверенитет государства. В дальнейшем отечественная наука шла по пути признания трансформации как основного "способа осуществления международного права путем издания государством внутренних нормативных актов. в обеспечение исполнения им своего международного обязательства" [11. С. 69].

Конечно, сам по себе термин "трансформация" является условным. Ряд авторов относят к трансформации все способы и формы осуществления международного права посредством права внутригосударственного, в том числе прямую рецепцию международной нормы во внутреннем законе либо отсылку внутреннего закона к международной норме [12. С. 49 - 53]. Другие выделяют отсылку в самостоятельный способ взаимодействия, т.к. при ней применяемое внутри государства предписание международной нормы не приобретает характера внутригосударственного предписания; а нормы ратифицированного договора могут считаться трансформированными (реципированными) во внутреннее законодательство лишь в случае, если имеется указание закона на то, что международный договор является частью внутреннего права страны [7. С. 74].

Существует позиция, согласно которой ратифицированный договор приобретает силу внутреннего закона, и о его "трансформации" в правовую систему государства не может быть и речи [9. С. 252]. Можно приводить множество различных точек зрения по поводу терминологии, обозначающей способы воздействия международного права на внутригосударственное право. Суть проблемы состоит в определении юридического критерия для классификации способов воздействия системы международного права на национальное уголовное право, при которых первые могут расцениваться в качестве источников последнего.

Анализ норм международного права, Конституции России и федеральных законов (в первую очередь ст. 14 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации") позволяет сделать следующие выводы относительно способов воздействия международного права на уголовное законодательство России.

Во-первых, как уже говорилось, в тексте УК РФ имеются указания на возможность прямой отсылки к норме международного права при решении уголовно-правовых вопросов (ч. 4 ст. 11, ст. 356 и др.).

Во-вторых, более универсальным способом является восприятие нормами уголовного закона предписаний международного права. Такое восприятие может существовать в виде:

текстуального включения нормы международного права в уголовное законодательство во исполнение международного договора;
включения нормы международного права в уголовное законодательство, причем предписание международного договора не устанавливает жесткой формы восприятия его предписания во внутригосударственное право;
изменения уже существующих норм уголовного законодательства во исполнение международного договора.

Понимая, что любая терминология условна, мы предлагаем использовать следующие термины, характеризующие способ (форму) воздействия международного права на национальное уголовное право в разрезе проблемы понимания характера и места международно-правовых норм как источников внутригосударственного уголовного права:

"отсылка" - непосредственное (т.е. без приведения в тексте уголовного закона) указание на действие в национальной юрисдикции нормы международного права, имеющей уголовно-правовое значение (по существу, речь идет о прямом применении нормы международного права на внутригосударственном уровне);
"рецепция" - в этом случае акт международного права как источник уголовного права полностью включается в уголовный закон без каких-либо изменений, при этом может вводиться новая норма или изменяться существующая;
"имплементация" - уже существующая уголовно-правовая норма или (чаще) вводимая новая норма уголовного закона адаптируется внутренним законодателем во исполнение международного договора.

Нетрудно заметить, что последние два способа по содержанию представляют собой инкорпорацию (включение) предписаний международного права в уголовное законодательство. Особо необходимо, на наш взгляд, уточнить, по какой причине под имплементацией мы понимаем две разновидности воздействия международного права на уголовное право. Дело в том, что имплементация по форме похожа на рецепцию - речь в обоих случаях идет либо о вновь принимаемой норме национального права, либо об изменении существующей. Но при имплементации норма уголовного закона адаптирует положение международной нормы не буквально, а в соответствии с особенностями правовой системы государства.

Более того, многие международные акты, предписывая внести то или иное изменение в уголовное законодательство страны, не содержат даже примерного текста уголовно-правовой нормы. Поэтому в этом случае у внутреннего законодателя остается своеобразное "пространство для маневра" в целях издания наиболее эффективного и социально значимого для внутренней правовой системы правового предписания. А такая возможность отсутствует при рецепции нормы международного права. Следовательно, основное различие между рецепцией и имплементацией видится не в форме восприятия предписания международного права уголовным законодательством, а в сути такого восприятия.

Литература

Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. Т. 1.
Бибик О.Н. Источники уголовного права Российской Федерации: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Омск, 2005.
Вдовин В.А. Имплементация уголовно-правовых норм в уголовном праве Российской Федерации (вопросы Общей части): Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Казань, 2006.
Кайсин Д.В. Источники уголовно-правовой системы Российской Федерации: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 2005.
Курс советского уголовного права в шести томах / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. М., 1970. Т. 1.
Левин Д.Б. Актуальные проблемы теории международного права. М., 1974.
Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982.
Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. 4-е изд. М., 2007. Т. 1: Общая часть.
Талалаев А.Н. Юридическая природа международного договора. М., 1963.
Тункин Г.И. Основы современного международного права. М., 1956.
Усенко Е.Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права // Советский ежегодник международного права. 1977. М., 1979.
Черниченко С.В. Личность и международное право. М., 1974.
Nagy K. Problems of relationships between international and domestic law // Questions of international law. Leyden, 1977.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности. --> Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

В современном конституционном и уголовном законодательстве зарубежных государств общепризнанным является приоритет норм международного права над внутренним законодательством; во многих странах конституционно оформлено включение норм международного права во внутреннюю правовую систему.

Несмотря на то что конституции многих государств объявляют ратифицированные международные договоры непосредственной частью национального права и даже признают их приоритет над национальными законами, в сфере уголовного права международные акты могут выступать, как правило, только в виде опосредованных источников, т.е. требуют имплементации в национальное законодательство. Сказанное касается как континентальной, так и англо-американской систем права.

Вообще непосредственное применение многих международно-правовых норм невозможно уже хотя бы потому, что они сами не содержат конкретных уголовно-правовых санкций. Поэтому обязательная сила и приоритетность ратифицированных международных соглашений заключаются в том, что они создают для национального законодателя обязанности привести свое внутреннее право в соответствие с международными нормами.

Таким образом, действующее международное уголовное право определяет содержание и направление развития национального уголовного законодательства, но само не вторгается в его сферу и не подменяет его.

Именно в таком духе законодатель решает вопрос о соотношении международного и национального уголовного права в самих уголовных законах.

Так, в странах СНГ и Монголии УК содержат общую формулу, согласно которой Уголовный кодекс основывается на Конституции данного государства и общепризнанных принципах и нормах международного права.

Таким образом, в некоторых случаях международные договоры все же выступают непосредственными источниками уголовного права. Прежде всего это происходит тогда, когда сами уголовные кодексы и законы содержат отсылку к нормам международного права. Например, уголовные кодексы стран СНГ и многих других государств при определении пределов действия уголовного закона в пространстве в нескольких случаях прямо отсылают к международным договорам. То же самое касается статей УК, посвященных экстрадиции.

В современном уголовном законодательстве можно найти и другие случаи, когда сам национальный законодатель предусматривает прямое обращение к международно-правовым источникам, видимо, считая невозможным полную инкорпорацию соответствующих норм в ткань Уголовного кодекса.

Отсылки к международным договорам встречаются и в Особенной части, прежде всего, при формулировании составов международных преступлений. Так, § 425 УК Словакии устанавливает наказание за преступления против человечности, однако никак не раскрывает этого понятия, отсылая правоприменителя к ст. 7 Римского статута Международного уголовного суда (где содержится подробный перечень соответствующих деяний)[154].

В настоящем параграфе также следует рассмотреть вопрос о решениях международных судов как источнике уголовного права.

В последнее время для России особую актуальность приобрела судебная практика Европейского Суда по правам человека, постановления которого публикуются на русском языке в специальном вестнике.

Юридическая природа решений указанного Суда вызывает определенные доктринальные разногласия.

Эту позицию разделяет другой специалист, уточняя при этом, что «исходя из понимания Конвенции как первичного источника права, следует отнести решения Европейского Суда по правам человека к категории производных источников

Как полагает один из процитированных выше специалистов, то обстоятельство, что, толкуя Конвенцию в рамках конкретного дела, Европейский Суд создает нормативные установки в виде своих правовых позиций, дает основание считать решения Суда источниками права — судебными прецедентными, а не актами толкования или применения[159].

Как будет показано далее в настоящей работе, некоторые постановления Европейского Суда по правам человека оказывают существенное влияние на современную уголовно-правовую доктрину и даже могут обусловить изменение отдельных норм национального уголовного законодательства (в частности, это было сделано Англией, Бельгией, Италией, Францией, Швейцарией[160]).

Для стран Латинской Америки аналогом ЕСПЧ является Межамериканский Суд по правам человека (МАСПЧ) — автономный судебный орган, наделенный функциями по применению и толкованию Межамериканской конвенции по правам человека, принятой 22 ноября 1969 г. Решения Суда по рассмотренным им делам обязательны для участвующих в рассмотрении сторон и обжалованию не подлежат. По просьбе одной из сторон в деле Суд может дать толкование вынесенного им решения[161]. Некоторые решения Межамериканского суда напрямую затрагивают уголовно-правовые нормы. Например, в 2005 году МАСПЧ постановил, что при отсутствии возможности помилования приговоренных к смертной казни приговор в исполнение приводить нельзя[162].

Общепризнанные принципы и нормы МП и МД РФ являются составной частью ее правовой системы. МД способствуют расширению международных связей с участием государственных и негосударственных организаций, в том числе с участием субъектов национального права, включая физических лиц.

права и свободы человека согласно общепризнанным принципам и нормам МП и МД РФ являются непосредственно действующими в преде лах юрисдикции РФ.

Под общепризнанными принципами МП понимаются основополагающие императивные нормы МП, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. К общепризнанным принципам МП относится принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств.

Под общепризнанной нормой МП понимается правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Содержание указанных принципов и норм МП может раскрываться, в частности, в документах ООН и ее специализированных учреждений.

МД РФ могут заключаться от имени РФ (межгосударственные дого воры), от имени Правительства РФ (межправительственные договоры) и от имени федеральных органов исполнительной власти (межведомственные договоры).

При рассмотрении судом гражданских, уголовных или админи стративных дел непосредственно применяется такой МД , который вступил в силу и стал обязательным для РФ и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов НП. МД подлежит применению, если РФ выразила согласие на обя зательность МД путем подписания договора; обмена документами, его образующими; ратификации до говора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору.

МД, которые имеют прямое и непо средственное действие в правовой системе РФ , применимы судами, в том числе военными, при разрешении гражданских, уголовных и административных дел:

гражданских дел если МД установлены иные правила, чем зако ном РФ , который регулирует отношения, ставшие предметом судебного рассмотрения;
гражданских и уголовных дел, если МД установлены иные правила судопроизводства, чем гражданским процессуальным или уго ловно-процессуальным РФ ;
г ражданских или уголовных дел, если МД регулируются отно шения, в том числе отношения с иностранными лицами, ставшие предметом судебного рассмотрения ( ходатайств об исполнении решений иностранных судов, жалоб на решения о выдаче лиц, обви няемых в совершении преступления или осужденных судом иностранного государства);
дел об административных правонарушениях, если МД предусматривают иные правила, чем предусмотренные законодательством об административных правонарушениях.

МД, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут приме няться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений НЗ .

международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений которые применяться судами в тех случаях, когда норма УК прямо устанавливает необходимость применения МД (355 и 356 УК РФ).

Правила действующего МД , согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в от ношении законов РФ . Правила МД , согласие на обязательность которого было принято не в форме ФЗ, имеют приоритет в применении в от ношении подзаконных нормативных актов, изданных органом госу дарственной власти, заключившим данный договор .

Неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм МП и МД может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы МП может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма МП, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму МП, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы МП.

РФ признает юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов. Поэтому применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда.

В случае возникновения затруднений при толковании обще признанных принципов и норм МП и МД рекомендовать судам использовать акты и решения международных организаций, в том числе органов ООН и ее специализированных учреждений.

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" установлено, что Российская Федерация, выступая за соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств.

Международные договоры являются одним из важнейших средств развития международного сотрудничества, способствуют расширению международных связей с участием государственных и негосударственных организаций, в том числе с участием субъектов национального права, включая физических лиц. Международным договорам принадлежит первостепенная роль в сфере защиты прав человека и основных свобод. В связи с этим необходимо дальнейшее совершенствование судебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уровне.

В целях обеспечения правильного и единообразного применения судами международного права при осуществлении правосудия Пленум Верховного Суда Российской Федерации постановляет дать следующие разъяснения:

1. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

Исходя из этого, а также из положений части 4 статьи 15, части 1 статьи 17, статьи 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо.

К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств.

Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного.

Содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений.

2. Международные договоры Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются составной частью ее правовой системы (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, часть 1 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации").

Частью правовой системы Российской Федерации являются также заключенные СССР действующие международные договоры, в отношении которых Российская Федерация продолжает осуществлять международные права и обязательства СССР в качестве государства - продолжателя Союза ССР.

Согласно пункту "а" статьи 2 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" под международным договором Российской Федерации надлежит понимать международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры, в письменной форме и регулируемое международным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких, связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования (например, конвенция, пакт, соглашение и т.п.).

Международные договоры Российской Федерации могут заключаться от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), от имени Правительства Российской Федерации (межправительственные договоры), от имени федеральных органов исполнительной власти или уполномоченных организаций (договоры межведомственного характера).

3. Согласно части 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты.

К признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положений международного договора Российской Федерации, относятся, в частности, содержащиеся в договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство этих государств.

При рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел непосредственно применяется такой международный договор Российской Федерации, который вступил в силу и стал обязательным для Российской Федерации и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 1 и 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", часть 2 статьи 7 ГК РФ).

4. Решая вопрос о возможности применения договорных норм международного права, суды должны исходить из того, что международный договор вступает в силу в порядке и в дату, предусмотренные в самом договоре или согласованные между участвовавшими в переговорах государствами. При отсутствии такого положения или договоренности договор вступает в силу, как только будет выражено согласие всех участвовавших в переговорах государств на обязательность для них договора (статья 24 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года).

Судам надлежит иметь в виду, что международный договор подлежит применению, если Российская Федерация в лице компетентных органов государственной власти выразила согласие на обязательность для нее международного договора посредством одного из действий, перечисленных в статье 6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" (путем подписания договора; обмена документами, его образующими; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору; любым иным способом, о котором условились договаривающиеся стороны), а также при условии, что указанный договор вступил в силу для Российской Федерации (например, Конвенция о защите прав человека и основных свобод была ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ, а вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 года - в день передачи ратификационной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы согласно статье 59 этой Конвенции).

Международные договоры СССР, обязательные для Российской Федерации как государства - продолжателя Союза ССР, опубликованы в официальных изданиях Совета Министров (Кабинета Министров) СССР. Тексты указанных договоров публиковались также в сборниках международных договоров СССР, но эта публикация не являлась официальной.

5. Международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы судами, в том числе военными, при разрешении гражданских, уголовных и административных дел, в частности:

при рассмотрении гражданских дел, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем законом Российской Федерации, который регулирует отношения, ставшие предметом судебного рассмотрения;

при рассмотрении гражданских и уголовных дел, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем гражданским процессуальным или уголовно-процессуальным законом Российской Федерации;

при рассмотрении гражданских или уголовных дел, если международным договором Российской Федерации регулируются отношения, в том числе отношения с иностранными лицами, ставшие предметом судебного рассмотрения (например, при рассмотрении дел, перечисленных в статье 402 ГПК РФ, ходатайств об исполнении решений иностранных судов, жалоб на решения о выдаче лиц, обвиняемых в совершении преступления или осужденных судом иностранного государства);

при рассмотрении дел об административных правонарушениях, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством об административных правонарушениях.

Обратить внимание судов на то, что согласие на обязательность международного договора для Российской Федерации должно быть выражено в форме федерального закона, если указанным договором установлены иные правила, чем федеральным законом (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 1 и 2 статьи 5, статья 14, пункт "а" части 1 статьи 15 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", часть 2 статьи 1 ГПК РФ, часть 3 статьи 1 УПК РФ).

6. Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом (например, Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года, Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 года, Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года).

Исходя из статьи 54 и пункта "о" статьи 71 Конституции Российской Федерации, а также статьи 8 УК РФ уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации.

В связи с этим международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, должны применяться судами Российской Федерации в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации (например, статьи 355 и 356 УК РФ).

7. В силу части 4 статьи 11 УК РФ вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешается в соответствии с нормами международного права (в частности, в соответствии с Конвенцией о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 года, Конвенцией о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений 1947 года, Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 года, Венской конвенцией о консульских сношениях 1963 года).

В круг лиц, пользующихся иммунитетом, входят, например, главы дипломатических представительств, члены представительств, имеющие дипломатический ранг, и члены их семей, если последние не являются гражданами государства пребывания. К иным лицам, пользующимся иммунитетом, относятся, в частности, главы государств, правительств, главы внешнеполитических ведомств государств, члены персонала дипломатического представительства, осуществляющие административно-техническое обслуживание представительства, члены их семей, проживающие вместе с указанными лицами, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, а также другие лица, которые пользуются иммунитетом согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации.

8. Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении законов Российской Федерации.

Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие, на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти или уполномоченной организацией, заключившими данный договор (часть 4 статьи 15, статьи 90, 113 Конституции Российской Федерации).

9. При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362-364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права.

10. Разъяснить судам, что толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 года (раздел 3; статьи 31-33).

Согласно пункту "b" части 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

11. Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и систематический контроль за выполнением постановлений Суда со стороны Комитета министров Совета Европы. В силу пункта 1 статьи 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов.

Выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Если при судебном рассмотрении дела были выявлены обстоятельства, которые способствовали нарушению прав и свобод граждан, гарантированных Конвенцией, суд вправе вынести частное определение (или постановление), в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства и факты нарушения указанных прав и свобод, требующие принятия необходимых мер.

12. При осуществлении судопроизводства суды должны принимать во внимание, что в силу пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на судебное разбирательство в разумные сроки. При исчислении указанных сроков по уголовным делам судебное разбирательство охватывает как процедуру предварительного следствия, так и непосредственно процедуру судебного разбирательства.

Согласно правовым позициям, выработанным Европейским судом по правам человека, сроки начинают исчисляться со времени, когда лицу предъявлено обвинение или это лицо задержано, заключено под стражу, применены иные меры процессуального принуждения, а заканчиваются в момент, когда приговор вступил в законную силу или уголовное дело либо уголовное преследование прекращено.

Сроки судебного разбирательства по гражданским делам в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции начинают исчисляться со времени поступления искового заявления, а заканчиваются в момент исполнения судебного акта.

Таким образом, по смыслу статьи 6 Конвенции исполнение судебного решения рассматривается как составляющая "судебного разбирательства". С учетом этого при рассмотрении вопросов об отсрочке, рассрочке, изменении способа и порядка исполнения судебных решений, а также при рассмотрении жалоб на действия судебных приставов-исполнителей суды должны принимать во внимание необходимость соблюдения требований Конвенции об исполнении судебных решений в разумные сроки.

Читайте также: