В каком законодательном акте впервые дается понятие соучастия

Обновлено: 27.04.2024

В зависимости от функциональных ролей, выполняемых со­участниками преступления, можно выделять два вида соучастия :

В зависимости от степени сплоченности соучастников — четыре формы соучастия :

    • группа лиц без предва­рительного сговора;
    • группа лиц по предварительному сговору;
    • организованная группа;
    • преступное сообщество (преступная ор­ганизация).

    Деление соучастия на виды и формы не является взаимоисключающим, и ряд случаев совместного совершения преступления может быть отнесен и к одному из видов соучастия, и к одной из его форм.

    Виды соучастия

    В основу выделения видов соучастия может быть положен критерий функциональных ролей, выполняемых соучастниками , т.е. отсутствие или наличие в дополнение к соис­полнителям иных разновидностей соучастников. На этой основе может быть выделено:

      1. простое соучастие или соисполнительство (в котором все без исключения совместно участвующие в совер­шении преступления лица являются соисполнителями);
      2. сложное соучастие (в котором наряду с исполнителем (соисполнителями) присутствуют организатор, подстрекатель и (или) пособник).

      Выделение видов соучастия имеет значение при квалифика­ции преступления, совершенного в соучастии:

      1) при простом со­участии:

        • действия всех соучастников квалифицируются только по статье Особенной части УК РФ, предусматривающей ответствен­ность за совершенное ими преступление;
        • в случае, если такой статьей предусмотрен квалифицирующий признак совершения преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сго­вору или организованной группой, - то с вменением данного ква­лифицирующего признака (ч. 2 ст. 34 УК РФ).

        2) при сложном со­участии:

          • действия исполнителя (соисполнителей) квалифицируют­ся аналогично простому соучастию. Действия же организатора, подстрекателя, пособника квалифицируются соответственно по ч. 3, 4, 5 ст. 33 УК РФ и по статье Особенной части УК РФ, преду­сматривающей ответственность за совершенное ими преступление (с вменением при наличии соисполнителей и при указании на то в статье Особенной части УК РФ также квалифицирующего при­знака группового совершения преступления). Ссылка на ст. 33 УК РФ применительно к действиям организатора, подстрекателя, пособника не требуется , если одновременно с выполнением ими организаторских, подстрекательских и пособнических функций они являются соисполнителями преступления (ч. 3 ст. 34 УК РФ).

          Формы соучастия

          В основу выделения форм соучастия может быть положен критерий сплоченности соучастников , который позволяет выделить такие формы соучастия, как:

            1. группа лиц (без предварительного сговора),
            2. группа лиц по предварительному сговору,
            3. организованная группа,
            4. преступное сообщество (пре­ступная организация) (ч. 1-4 ст. 35 УК РФ).

            Преступление, совер­шенное группой лиц (без предварительного сговора)

            Согласно ч. 1 ст. 35 УК РФ преступление признается совер­шенным группой лиц , если в его совершении совместно участвова­ли два или более исполнителя без предварительного сговора.

            Вследствие внезапности преступных действий группа лиц без предварительного сговора в основном встречается как разновид­ность простого соучастия. Тем не менее, здесь возможно и слож­ное соучастие, когда в процессе осуществления преступного по­сягательства у соисполнителей появляется пособник (в еще более редких случаях — подстрекатель) либо когда преступление, совер­шаемое в сложном соучастии, является следствием внезапного видоизменения первоначально существовавшего замысла.

            Преступление, совер­шенное группой лиц (по предварительному сговору)

            В ч. 2 ст. 35 УК РФ указывается, что преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору , если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совер­шении преступления.

            Предварительный сговор на совершение преступления предполагает выраженную в любой форме (пись­менной, устной, конклюдентной) договоренность, состоявшуюся до начала непосредственного выполнения объективной стороны преступления (см., напр.: п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1, п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29).

            Группа лиц по предварительному сговору может относиться как к простому, так и к сложному соучастию.

            Отличительной чертой организованной группы (ч. 3 ст. 35 УК РФ), позволяющей отделить ее от группы лиц по предваритель­ному сговору, является устойчивость . Об устойчивости могут свиде­тельствовать такие признаки, как стабильность группы, тесная взаи­мосвязь между ее членами, согласованность действий и их планиро­вание, наличие признанного руководства, постоянство форм и методов преступной деятельности, техническая оснащенность, длительность существования группы, количество совершенных ею преступлений и т.п. При этом закон не исключает создания орга­низованной группы и всего лишь из двух лиц, и для совершения од­ного, но требующего тщательной подготовки преступления.

            Особая общественная опасность преступлений, совершаемых организованной группой, обусловила выработку судебной прак­тикой правила, согласно которому действия всех участников ор­ганизованной группы независимо от их роли в преступлении квали­фицируются как соисполнительство. Кроме того, само по себе соз­дание наиболее опасной разновидности организованной группы -банды - криминализировано законодателем в ст. 209 УК РФ, а создание организованной группы в иных случаях влечет уголов­ную ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана (ч. 6 ст. 35 УК РФ).

            Преступное со­общество (преступная организация)

            Наиболее опасной формой соучастия является преступное со­общество (преступная организация) (ч. 4 ст. 35 УК РФ). Преступ­ное сообщество (преступную организацию) в силу сложившейся судебной практики характеризуют три отличительных признака:

              1. сплоченность , т.е. наличие у членов организации общих целей, намерений, превращающих их в единое целое, наличие устоявшихся связей, организационно-управленческих структур, финансовой базы, единой кассы из взносов от преступной деятельности, конспирации, иерархии подчинения, единых и жестких правил взаимоотношений и поведения с санкциями за нарушение неписаного ус­тава сообщества, особая преступно-культурная общность и т. п.;
              2. организованность , т.е. четкое распределение функций между соучастниками, тщательное планирование преступной деятельности,наличие внутренней жесткой дисциплины;
              3. цель создания — совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

              Особая общественная опасность преступного сообщества (преступной организации) обусловила уголовную наказуемость самого по себе факта создания такого сообщества (организации) (ст. 210, 2821УКРФ).

              Следует также отметить, что хотя ни в одной из статей Осо­бенной части УК РФ совершение преступления преступным сооб­ществом (преступной организацией) не является квалифицирую­щим признаком состава преступления, тем не менее, при наличии в статье Особенной части УК РФ такого квалифицирующего при­знака, как совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, со­вершение указанным сообществом (организацией) преступления должно квалифицироваться с его вменением. При этом все дейст­вия всех участников преступного сообщества (преступной орга­низации) независимо от их роли в преступлении квалифицируют­ся как соисполнительство.


              Заведующий отделом уголовно-правовых исследований Российского государственного университета правосудия, доктор юридических наук, профессор Юрий Пудовочкин рассказал адвокатам об актуальных вопросах квалификации соучастия в преступлении.

              Начав выступление с признаков квалификации преступлений, он плавно перешел к их видам, основывая каждый пример на практике Верховного Суда РФ.

              Профессор указал, что в соответствии со ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Признаки, в свою очередь, делятся на субъективные и объективные. Последние предполагают наличие двух или более лиц.

              Лектор сообщил, что исторически практика английских судов сформулировала акцессорную теорию, согласно которой уголовное дело в отношении других не может быть рассмотрено ранее уголовного дела исполнителя. Позже такая практика немного изменила вектор: допускалось рассмотрение дел соучастников и исполнителя в рамках одного процесса при рассмотрении дела исполнителя в первую очередь. На сегодняшний день английские суды работают иначе, однако в России такая проблема существует.

              Юрий Пудовочкин привел пример, когда дело совершено в соучастии, на скамье подсудимых один человек, а остальные в розыске. Дело рассматривается в особом порядке. Позже находят иных соучастников, дела которых рассматривают в общем порядке с участием присяжных заседателей. Они признают их невиновными, однако к этому времени другой соучастник уже может отбыть наказание.

              В отношении второго признака объективной стороны – двух лиц – профессор в качестве примера привел должностных лиц, работающих в ФНС, которые при очередной проверке предложили ИП сделку: они ему составят необходимый документ, а он им позже заплатит. В последующем сотрудники увольняются и приходят за вознаграждением. В суде они указывают, что их действия не считаются взяткой, так как в момент получения вознаграждения они не являются гражданскими служащими. Проанализировав ситуацию, ВС РФ пояснил, что время получения денег не меняет квалификации, так как при совершении действий, направленных на получение взятки, граждане обладали соответствующими должностными полномочиями.

              Юрий Пудовочкин указал, что, хотя соучастие предполагает участие двух и более субъектов с совместным умыслом и достижением определенного возраста, практика ВС РФ идет по другому пути. Например, в 2004 г. Президиум ВС посчитал, что признание соучастника преступления невменяемым не отменяет соучастия – годный субъект подлежит ответственности за преступление, совершенное группой лиц.

              Спикер затронул тему действий и бездействия родителей и воспитателей, а также подростков, когда те снимают на камеру избиение друга, и помощи в сокрытии преступлений. Говорил он и о покушении на изнасилование. Так, два лица преследовали жертву с целью изнасилования. Убегая, девушка поднималась вверх по лестничной клетке многоэтажного дома и остановилась на балконе. Так как дальше бежать было некуда, она перепрыгнула через решетку балкона и погибла. Верховный Суд РФ расценил это как покушение на изнасилование группой лиц, повлекшее смерть по неосторожности.

              Кроме того, Юрий Пудовочкин говорил о понятии и содержании общего умысла, наличия корыстного мотива и цели, а также осведомленности. В качестве примера последнего он указал на Определение ВС от 24 августа 2016 г., где рассмотрено дело А.П. Журавлёва, поставлявшего Е.В. Ершовой наркотики и покупателей. В какой-то момент она решила подарить два пакета своей подруге. Так как А.П. Журавлёв не знал об этом, ВС РФ пояснил, что ответственность за подарок несет только Е.В. Ершова.

              Лектор объяснил, что для того, чтобы рассматривать или выносить приговор, необходим исполнитель, однако на практике возникают сложные ситуации. Например, в Определении Верховного Суда от 19 января 2016 г. поясняется, что И.А. Мурзина, сотрудница суда, по собственной инициативе подделала документы, чтобы освободить друга из-под стражи. В отношении нее возбудили уголовное дело. Однако ВС РФ указал, что если нет субъекта, который предполагает побег, то и нет исполнителя, в связи с чем дело в отношении И.А. Мурзиной прекратили и признали за ней право на реабилитацию.

              Указал Юрий Пудовочкин и на два разных подхода, которые применяются к конкретным преступлениям. Так, военные суды отмечают, что если два брата – военный и гражданский – избивают другого военного, то брат является пособником в совершении преступления со спецсубъектом. В то же время, поясняет профессор, у военных судов имеется и другая практика: некоторые из них утверждают, что о пособничестве говорить нельзя, так как это общеуголовное преступление, без квалификации группы лиц.

              Спикер рассмотрел и другие примеры, закончив выступление ответами на вопросы слушателей.

              Обращаем ваше внимание, что повторно вебинар можно будет посмотреть в субботу, 31 марта. Отметим, что при его просмотре часы квалификации будут засчитаны аналогично тому, как и при просмотре онлайн-трансляции.

              1.1 История развития понятия соучастия в преступлении.

              В истории России имеется немало примеров, касающихся соучастия и групповой преступности в целом. Так, Земским Собором 1619 года, созванным при непосредственном участии молодого еще тогда царя Михаила Федоровича Романова, среди прочего был рассмотрен и вопрос о злоупотреблениях местной администрации. Таковые злоупотребления не были редкостью для Российского государства, но именно в период, предшествующий Собору 1619 года, вскрылся, во многом благодаря усилиям молодого царя, глобальный характер административных злоупотреблений. В связи с этим, соборным приговором был образован сыскной приказ, которому вменялось в обязанность доносить царю о всех злоупотреблениях со стороны царских чиновников. Но не столько царские чиновники, сколько родственники царя, организовав преступные группы, занимались злоупотреблениями. Так, Илья Данилович Милославский, видный деятель России первой половины 17 века, едва ставший царским тестем, сразу стал использовать свое родственное положение для наживы. Особенно наживались его родственники – окольничие, судья земского приказа Леонтий Плещеев и заведовавший пушкарским приказом Траханитов. В результате наглых злоупотреблений царских чиновников в народе поднялся ропот, дошедший до расправы с Плещеевым, которого народ вырвал из рук палача и убил. Милославский знал о злоупотреблениях своих родственников, которые делились с ним богатствами, за что и защищал их перед царем.

              Еще два примера из российской истории. Заслуги и подвиги Александра Даниловича Меншикова хорошо известны. Но мало кто знает о преступных махинациях. А ведь князь Меншиков создал и руководил преступной группой в течение нескольких лет. Это было знаменитое в ту пору дело о подрядных махинациях , в которых, помимо Меншикова, участвовали адмирал Ф.М. Апраксин, канцлер Г.И. Головкин, А.В. Кикин, Ульян Синявин. Царские сановники, пользуясь неограниченным доверием царя Петра, с помощью других служивых людей в течение четырех лет заключали подряды на поставку провианта по завышенным ценам. А для того, чтобы замаскировать свою причастность к контрактам, они заключали их не на собственные имена, а на подставных лиц. По некоторым сведениям, начет на князя Меншикова составил 1581519 руб.

              Другой эпизод из более позднего времени – первой половины 19 века. Этот период Российской империи славен не только превлением Александра 1, но и законодательной деятельностью М.М. Сперанского. В 1819 году М.М. Сперанский был назначен генерал – губернатором Сибири и в этом качестве отправился в инспекционную поездку. Ему было известно, что в Тобольске бесчинствует исправник Лоскутов, который по сути дела создал государство в государстве и со своими подручными творил какие угодно беззакония. В частности, он на морозе обливал раздетых людей и делал из них статуи. По прибытии М.М. Сперанский стал наводить там порядок. Он отстранил исправника от должности за его многочисленные злоупотребления, и крестьяне, в порыве благодарности, бросились ему в ноги.

              Следствие вскрыло, что Лоскутову оказывали покровительство высокопоставленные чиновники. Они знали о его выходках, но использовали его для собственных корыстных целей. В связи с этим делом были отстранены от должности и отданы под суд губернаторы иркутский (Трескин) и томский (Илличевский). Кроме того, но делу были привлечены к ответственности 250 местных сибирских князьков: Тайш, Шуленг, Зайсанов, и Лам, услугами которых, а точнее сказать, в сговоре с которыми был Лоскутов.

              Эти примеры позволяют выявить некоторые общие черты, присущие криминальным сообществам вне зависимости от времени их существования.[1]

              Исторически институт соучастия в преступлении развивался в направлении дифференциации его видов, а также ответственности за соучастие.

              Уголовная ответственность соучастников преступления – одна из наиболее сложных проблем в науке уголовного права. В ней переплетаются вопросы общих оснований уголовной ответственности, вины, причинной связи, стадий совершения умышленного преступления, принципов применения наказания, индивидуализации ответственности и др. В сфере действия института соучастия все эти вопросы приобретают свою специфику и нуждаются в специальном рассмотрении.

              Российское уголовное законодательство в настоящее время, согласно ст. 35 УК РФ, дает основания рассматривать такие формы совместной преступной деятельности двух или более лиц, как: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество. В виду того, что уголовное законодательство выделило такие формы совместного совершения преступления в качестве самостоятельных, появилась необходимость проследить историю законодательного развития понятий групповой и организованной преступности, а главное самого понятия соучастия в преступлении.

              Обратимся к нормам обычного древнерусского права, нашедших свое отражение в первых правовых памятках X века, таких как: договоры Олега (911 г.) и Игоря (944 г.) с греками, Устав о земских делах Ярослава Мудрого, в которых просматривается лишь зарождение уголовно-правовых понятий преступления и наказания.1

              В этот исторический период вопросы соучастия , как одного из наиболее сложных институтов уголовного права оставались в стороне. Законодательно не рассматривалась и не определялась уголовная ответственность за убийство совершенное в соучастии. Однако было бы неверным утверждать, что случаи привлечения к уголовной ответственности нескольких лиц, совместно совершивших преступление, не были известны судебной практике.

              Таким образом, до XVI в. русское уголовное право находилось еще в состоянии зарождения. В нем господствовал обычай, и лишь немногие из его институтов получили закрепление в памятниках древнерусского права.

              Дальнейшее развитие уголовного законодательства связано с эпохой укрепления центральной власти, процессом преодоления феодальной раздробленности. Результатом таких преобразований явились Судебники Ивана III (1497 г.) и Ивана IV (1550 г.).

              Судебник 1550 г. выделяет ряд обстоятельств отягчающих преступление. Так, например, в качестве одного из отягчающих обстоятельств отмечалось убийство господина слугой. Однако совершение преступления в соучастии к числу таких обстоятельств отнесено не было.

              До того, как российское уголовное законодательство стало различать Общую и Особенную части, соучастие рассматривалось как квалифицирующий признак конкретных составов преступлений. При этом долгое время не делалось различия в ответственности различных видов соучастников. Так, по Уложению 1649 года все совершившие преступление наказывались одинаково, лишь пособники в некоторых преступлениях наказывались менее строго чем исполнители.

              В период абсолютной монархии все стороны деятельности какого-либо ведомства охватывают Уставы (Воинский, Таможенный, Морской и др.). Важным памятником уголовного права XVIII в. явился содержащийся в Уставе воинском Артикул воинский, который является первым военно-уголовным кодексом России, вступившим в силу в 1715 г.

              Из выше изложенного можно сделать вывод, что в развитии института соучастия Артикул воинский не только не пошел дальше Уложения 1649 г., но даже сделал определенный шаг назад, так как по Уложению в некоторых случаях соучастники (подстрекатели, пособники), а также лица, прикосновенные к преступлению, наказывались все же несколько мягче главных виновников (исполнителей).

              Несмотря на сложность системы Уложения в отношении вопросов соучастия, неопределенность и расплывчатость их отличительных форм, формальный подход к назначению наказания соучастникам, основные положения, определяющие основополагающие признаки соучастия в целом оказали большое влияние при конструировании уголовно-правовых норм о соучастии в будущем.

              В течение 20 лет разрабатывалось новое уголовное Уложение, проект которого был подготовлен лишь к 1903 г. В этот период источниками действующего уголовного права были: Уложение 1885 г., Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., Военный уголовный кодекс 1875 г. и Военно-морской устав 1886 г.

              Таким образом, дореволюционное законодательство относительно института соучастия было по основным параметрам сформировано.

              В дореволюционной теории институт соучастия вызывал немало дискуссий. Основной предмет спора - концепция акцессорности соучастия, т.е. зависимости ответственности соучастников от ответственности исполнителя. Ряд дореволюционных ученых, например, Т.Е. Колоколов, Я. Фойницкий, полагали, что ответственность соучастников, которые сами состава преступления не выполняли, противоречит принципам вины и причинной связи. Поэтому при стечении деяний нескольких лиц каждый должен наказываться самостоятельно, в пределах собственной вины и вклада в причинение ущерба. Однако, подавляющее большинство русских ученых, в том числе и Н.С. Таганцев, доказывали наличие объективной и субъективной связи с совершением преступления всех соучастников и утверждали, что соучастие не может быть сведено к простой сумме деяний соучастников, а являет собой новое криминальное образование.

              Вместе с тем, вопросы борьбы с групповой преступностью все больше требовали законодательного урегулирования. И уже первые документы нового правительства содержали положения и отдельные постановления, предусматривающие пресечение любых форм соучастия. Практически была поставлена вне закона любая групповая деятельность, направленная на свержение власти или затрудняющая нормальную деятельность государственного аппарата.

              Необходимо отметить, что уже в тот период в документах находит отражение дифференциация отдельных соучастников. Кроме упоминания непосредственных исполнителей преступлений, в обращениях и декретах содержатся также указания на вождей заговоров, подстрекателей, пособников и т.д. Законодатель, хотя терминологически и различал отдельных соучастников, тем не менее, никакого различия в их ответственности не проводил.

              Необоснованность этого положения одним из первых отметил А.Я. Эстрин.[10] Как правильно отмечает А.Н. Трайнин, данное понятие соучастия ограничено в двух направлениях: во-первых, оно охватывает лишь соучастие в форме участия в организации, и участие в толпе; во-вторых, оно ограничивает критерий наказуемости соучастников.

              Всякого рода организованная деятельность по подготовке к совершению преступления представляет собой, по точному смыслу ст. 15 Основ, приготовление к преступлению. В то же время, совершение преступления организованной группой предусматривалось, согласно ст. 34 Основ, одним из отягчающих обстоятельств.

              Однако, одно и то же деяние соучастников в зависимости от направленности их умысла и характера связи друг с другом являлось основанием, в одном случае, для признания наличия шайки, а в другом случае, то же деяние давало возможность квалифицировать деяние одного лица по соответствующим статьям Указов 1947 г. Одновременно при этом другие соучастники привлекались к уголовной ответственности со ссылкой на ст. 17 Основ 1958 г.

              Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1958 г.), внесли принципиальные изменения в институт соучастия. Впервые в российском законодательстве были определены общее понятие соучастия (как умышленного совместного участия, двух и более лиц в совершении преступления) и понятие организатора и руководителя преступления.

              Дальнейшее развитие уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии позволило более детально конкретизировать понятие соучастия и форм преступной деятельности. Такая форма совместной преступной деятельности, как организованная группа, законодательно была сформулирована в ст. 20 Основ уголовного законодательства РФ принятых 2 июля 1991 г.

              Однако предшествующий ныне действующему кодексу, Уголовный кодекс РСФСР принятый в 1960 году, имел всего лишь одну статью, регламентирующую и отражающую преступное поведение подпадающее под понятие соучастие.

              За весь период действия УК РСФСР 1960 г. в него неоднократно вносились изменения и дополнения. Но, несмотря на это, Уголовный кодекс не мог удовлетворить требования, выдвигаемые сегодня, в связи с чем появилась необходимость издания нового Уголовного кодекса. В УК РФ, принятом 24 мая 1996 г., институт соучастия выделен в главу VII, в которой пять статей (ст. 32-36 УК РФ) определяют: общее понятие соучастия, его формы, виды соучастников, а также основание для их ответственности.

              Исполнитель: студентка 274 гр. Заочного отделения Дьяконова Ю.В.

              Руководитель:

              Санкт-Петербург

              Содержание

              Глава 1 Понятие и признаки соучастия. Значение института соучастия в уголовном праве России

              1.1. История развития института соучастия в России

              1.2. Понятие соучастия, его признаки и содержание

              2.3. Значение института соучастия в уголовном праве России

              Глава 2. Формы соучастия и его виды

              2.1 Формы соучастия

              2.2. Виды соучастия

              2.3. Ответственность соучастников преступления, эксцесс исполнителя

              Список используемой литературы

              Введение

              Целью настоящей работы является рассмотрение понятия и содержания соучастия как правового института, его особенностей, форм и видов, а также формирования умения применять нормы данного института на практике. При рассмотрении учебной, научной и иной литературы, а также нормативно-правовых источников, к числу которых автор настоящей работы относит и многочисленные постановления Пленума Верховного Суда РФ, особое внимание уделялось официальной трактовке проблемных вопросов института соучастия, а также разработке вопросов наиболее часто возникающих в практической деятельности правоприменителей.

              В работе автором был использован единственно действенный научный метод в области уголовного права – метод материалистической диалектики. К общим приемам использованным при написании работы относятся метод анализа и синтеза, сравнительного, в том числе и исторического анализа и иные приемы и методы используемые в такой необходимой для всех исследований науке – логике.

              Настоящая работа призвана обеспечить разработку основных понятий и категорий института уголовного права - соучастия, для наиболее успешного закрепления знаний о его особенностях и специфических чертах. Кроме того, автор постарался выделить наиболее острые проблемы в спорах между учеными касающиеся разграничения форм и видов соучастия, применения отдельных норм и их доктринальной трактовки. Настоящая работа, в первую очередь имеет теоретическое значение, так как основывается в первую очередь на теоретических знаниях автора, а также учебной, научной литературе, нормативно-правовых источниках.

              Глава 1 Понятие и признаки соучастия. Значение института соучастия в уголовном праве России

              История развития института соучастия в России

              В советское время идет бурное формирование социалистического уголовного права. В разработке такого института как соучастие даются определения понятиям исполнитель, пособник, подстрекатель, а мера наказания определяется уже в зависимости от степени участия каждого из них в совершении преступления. Конечно, в период такой разработки, когда уголовное право по сути создавалось вновь, существовали и большие перегибы (например, использование судами революционного правосознания в процессе назначения уголовного наказания), но ранний период существования советского государства оставил значительный след в разработке рассматриваемого института. Фигура организатора, как одного из видов соучастников в уголовном праве СССР, появилась только в 1958 году с принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Интересно, что разработка определения организатора произошла достаточно поздно, ведь в современной доктрине организатор считается наиболее опасным лицом из всех видов соучастников.

              В современном уголовном праве институту соучастия и его разработке уделяется большое внимание, однако несмотря на это существует ряд пробелов, проблем и споров в трактовке множества используемых терминов, и тем более правоприменительной практике как на стадии следствия, так и в судебной. Сегодня имеется множество работ посвященных отдельным положениям соучастия. Ученые уделяют внимание таким уголовно-правовым аспектам как эксцесс исполнителя и особенности ответственности соучастников в связи с действиями исполнителя, отличие прикосновенности к преступлению от пособничества и иного вида соучастия, а также проблемам квалификации деяний при соисполнительстве с несовершеннолетними, недееспособными и невменяемыми. Нельзя утверждать, что развитие соучастия в доктринальном смысле нашло свое завершение, так как о его интенсивном развитии свидетельствует большой интерес со стороны авторов-правоведов, а также наличие многочисленных монографий, статей и очерков на различные темы по соучастию в преступлении.

              1.2. Понятие соучастия, его признаки и содержание

              Из определения соучастия вытекает необходимость характеристики его признаков. Авторы множества учебников и статей выделяют два их вида: объективные и субъективные. Объективными признаками соучастия являются: наличие двух и более лиц в совершаемом преступном деянии, а кроме того совместность совершения данного деяния. В качестве дополнительных объективных признаков, которые отражают во многом вышеуказанные два, можно назвать причинную связь между совместными действиями лиц, совершающих преступление и результатом данного деяния, а также взаимосвязь и взаимообусловленность их действий. Совместность действий соучастников должна выражаться именно во взаимосвязанности и взаимной необходимости этих действий для наступления преступного результата. В этом и проявляется необходимость указания в объективных признаках таких категорий как причинная связь между действиями соучастников и результатом этих действий, а также их взаимообусловленность. Под причинно-следственной связью понимают такую зависимость между действиями преступника и наступившим негативным, общественно опасным результатом, при которой действия преступника с неизбежностью и достаточностью влекут за собой наступление такого результата.

              Большинство современных правоведов выделяют один субъективный признак соучастия – умысел. Под умыслом понимают желание виновного лица, либо осознание данным лицом неотвратимости наступления негативных, общественно опасных последствий в результате совершаемых им действий. Прямой умысел отличается от косвенного тем, что виновный не только осознает неизбежность наступления преступного результата, но и желает его. При косвенном умысле, лицо, совершающее деяние, предвидит наступление негативных последствий, которых хотя и не желает, но относиться к ним безразлично. В научных взглядах существует два подхода к видам умысла при соучастии. Одни считают, что при соучастии имеет место лишь прямой умысел, а существование косвенного делает трактовку совместного умышленного преступного деяния бессмысленной. Другие утверждают, что наряду с прямым умыслом, соучастники могут иметь и косвенный. Законодатель придерживается взгляда последних, что подтверждается судебной практикой. Следует оговориться, что в преступлениях с формальным составом, а также с материальным где обязательным признаком также является цель, соучастие возможно только с прямым умыслом.

              Независимо от того придерживаются ли ученые той или иной точки зрения о наличии или отсутствии косвенного умысла у соучастников, все они сходятся во мнении, что любое соучастие должно характеризоваться умыслом. Преступления, совершенные по неосторожности не могут совершаться в соучастии, даже если объективная сторона содержит все необходимые признаки. Так, например, если одно лицо в результате неосторожного действия причинило имущественный вред человеку, а второе лицо, воспользовавшись ситуацией, похитило какую-то часть этого имущества, такое преступление нельзя признавать совершенным в соучастии. Каждый из вышеуказанных преступников действовал самостоятельно и без поддержки другого, каждый из них преследовал собственную цель их действия не были совместными и взаимосогласованными. Иначе говоря, невозможность такой квалификации основывается на том факте, что лица, причинившие вред не имели общего умысла на наступление вредных последствий. Интересно, что соучастники могут иметь различные мотивы совершения одного преступления, что никак не влияет на квалификацию совершенного ими преступного деяния, однако может учитываться судом при назначении наказания. Например, заказчик убийства может совершать преступные действия из чувства ревности или мести, а исполнитель из корыстных побуждений.

              Интересен подход А.В. Бриллиантова к определению количества субъективных признаков соучастия. Вышеуказанный автор считает, что субъективных признаков у соучастия два: 1. умышленное участие и 2. Участие в умышленном преступлении[2]. Данное утверждение весьма спорно, так как понимание соучастниками того факта, что совершаемые ими действия являются умышленным преступным деянием не всегда имеет место в действительности. Однако квалификация преступления как совершенного в соучастии от этого не зависит. Хотя не стоит игнорировать тот факт, что соучастие возможно лишь при умышленном деянии и невозможно при совершении преступления по неосторожности.

              Соучастие возможно лишь при одновременном наличии как объективных, так и субъективных признаков. Именно единство признаков и является содержанием данного института, так как разделение их на элементы является лишь теоретическим и необходимо для изучения соучастия как уголовно-правового явления. В действительности же разделить состав соучастного преступления невозможно.

              Читайте также: