Звучат ли аксиомы власти и права ильина современно

Обновлено: 14.05.2024

Исторический опыт человечества показывает, что авторитет положительного права и создающей его власти покоится не только на общественном сговоре, не только на полномочии законодателя, не только на внушительном воздействии приказа и угрозы, - но прежде всего и глубже всего на духовной правоте или, что то же, на содержательной верности издаваемых повелений и норм. Именно эта духовная верность творимого права является всегда лучшим залогом того, что авторитет права и власти будет действительно признан правосознанием народа и что их политическая прочность соединится с жизненной продуктивностью.

Содержимое работы - 1 файл

Документ Microsoft Office Word (2).docx

Иван Ильин. Аксиомы власти.

Власть есть сила воли. Эта сила измеряется не только интенсивностью и активностью внутреннего волевого напряжения, осуществляемого властителем, но и авторитетною непреклонностью его внешних проявлений. Назначение власти в том, чтобы создавать в душах людей настроение определенности, завершенности, импульсивности и исполнительности. Властвующий должен не только хотеть и решать, но и других систематически приводить к согласованному хотению и решению. Властвовать – значит как бы налагать свою волю на волю других; однако с тем, чтобы это наложение добровольно принималось теми, кто подчиняется. Властвование есть тонкий художественно согласующийся процесс общения более могучей воли с более слабой волей. Этот процесс создает незримую и невесомую атмосферу тяготения периферии к центру, многих разрозненных воль к единой, организованной, ведущей воле. Создание такой атмосферы есть дело особого искусства, требующего не только интенсивности волевого бытия, но и душевно-духовной прозорливости, подлинного восприятия бессознательной жизни других и умения ее воспитывать.

К этому присоединяется правовой характер государственной власти. Он обозначает, что воля государства, как разновидность человеческой воли, не беспредметна и не развязана, но предметно связана этическим содержанием. Этим определяется духовное, а не просто социально-психическое бытие государства. Выделенная в процесс социальной дифференциации и политически организованная воля народа сохраняет свою духовную природу, свою объективную цель, свои принципы и свои мерила. Государственная власть соблюдает свою истинную духовную природу только тогда, если она остается верна своей цели, своим путям и средствам; она получает свое священное значение только из этой последней, духовной, нравственной и религиозной глубины. Политика имеет свои необходимые пути и формы, и людям никогда еще не удавалось нарушать и попирать их безнаказанно.

Первая аксиома власти гласит, что государственная власть не может принадлежать никому, помимо правового полномочия.

Это явствует из того, что законодатель естественной правоты должен обладать особою – предметной и духовной – компетентностью: только духовно-зрячий человек имеет основание и право принять на себя властное руководство общественной жизнью. В порядке политической целесообразности этого требует принцип организации, покоящийся на разделении функций, на их распределении, на общественном соглашении и признании. Мало того, правосознание требует, чтобы сама власть воспринималась не как сила, порождающая право, но как полномочие, имеющее жизненное влияние (силу) только в меру своей правоты. Право родится не от силы, но исключительно от права и в конечном счете всегда от естественного права.

Власть, совсем лишенная правовой санкции, есть юридически индифферентное явление: она не имеет правового измерения. Получить правовую санкцию она должна и от конституционного закона, и от признающего правосознания.

Власть, лишенная законной санкции, возникает в катастрофических случаях дезорганизации или переворота; и тогда ее задача и ее спасение в том, чтобы опереться на санкцию правосознания (своего и народного), которое одно только и компетентно создать новую конституцию и тем восполнить недостающую формальную санкцию. Если же это ей не удастся и новая форма не будет создана, то неизбежное разложение, проистекающее из непризнания власти и углубления дезорганизации, увлечет за собою и дефективную власть, и самое государство.

Власть, лишенная признания и уважения, обнаруживается в тех случаях, когда исторически сложившийся режим изживается и переживает себя, так, что правосознание властвующих кругов отстает от роста народных потребностей и общественного правосознания; задача и спасение такой власти состоят в том, чтобы, опираясь на имеющуюся формальную санкцию закона, обновить свое политическое воленаправление и тем заслужить санкцию правосознания. Если же это ей не удается и правосознание народа не примет ее, то ее настигнет переворот со всеми опасностями первого исхода.

Вторая аксиома власти утверждает, что государственная власть в пределах каждого политического союза должна быть едина.

Это явствует из того, что естественное право выражает необходимую форму самого духа и что поэтому оно само едино, как едины Дух и едина Его правота. В порядке политической целесообразности этого требует принцип государственного единения, связующего множество людей именно их отношением к общему и единому источнику положительного права.

Третья аксиома власти утверждает, что государственная власть всегда должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу.

Это определяется высотой, сложностью и ответственностью самого задания, разрешение которого предполагает в человеке художника естественной правоты. В порядке политической целесообразности этого требует принцип авторитета власти и принцип добровольного признания ее со стороны правосознания подчиненных. Власть, лишенная авторитета, хуже, чем явное безвластие; народ, принципиально отвергающий правление лучших или не умеющий его организовать и поддерживать, является чернью; и демагоги суть его достойные вожди.

Четвертая аксиома власти утверждает, что политическая программа может включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес.

Это явствует из того, что государственная власть имеет призвание утверждать естественное право, а естественное право совпадает именно с общим, духовным интересом народа и гражданина. В порядке политической целесообразности это определяется тем, что только служение общему интересу превращает государственную власть в действительный, авторитетный центр политического единения.

Поставление себя лицом к лицу с этой глубиной правосознания и с общим государственным интересом составляет основную задачу всякой честной политической партии.

Партия есть не шайка, не банда, не клика и не котерия именно постольку, поскольку она стремится создать государственную власть, а не просто захватить власть в государстве. Но воля к государственной власти есть тем самым воля к государственной цели, которая не включает в себя никакого – частного, личного или классового – интереса как такового. Поэтому политическая партия не может быть классовой по своей программе: она должна быть непременно всеклассовой и притом сверхклассовой. Ибо государственная власть есть нечто единое для всех и общее всем; и поэтому программа, намечающая ее желанную и грядущую линию поведения, может содержать указания только на общие интересы. Партия, лишенная государственной программы, поддерживающая один классовый интерес, есть противогосударственная партия; она политически недееспособна; если она захватит власть, то она поведет нелепую и гибельную политику и погубит государство раньше, чем сила вещей заставит ее наскоро придумать политические добавления к ее противополитической программе.

Зрелое правосознание есть единственная сила, которая может обеспечить государственность партийных программ. При наличности такого правосознания партия от партии отличается не по тому, чей интерес отстаивает каждая из них (ибо все отстаивают один и тот же интерес – государственный), но по тому, как они понимают этот единый и общий всем интерес. Тогда борьба партий является уже не конкурсом классовых претензий, но спором политических пониманий.

В результате этого партия может и должна быть своего рода политическим чистилищем: она очищает волю своих членов от противогосударственного своекорыстия, отрывая их близорукий взгляд от непосредственных эгоистических задач и заставляя их отыскивать духовные задания родины и государства. Взаимное признание партий и классов совершается не в порядке взаимного давления, угроз или насилия, но в порядке взаимного государственного оправдания или приятия. Политика теряет характер скрытой гражданской войны и приобретает свою истинную высоту.

Среди авторов крупных открытий в области общественных отношений есть наш Иван Александрович Ильин, представитель руской академической традиции.

Сегодня ни ни один руский человек не обходится без цитирования И. А. Ильина.

Это говорит о том, что в наше жестокое апокалиптическое время интерес к вечным вопросам о сути власти, идеях и пророчествах

И. А. Ильина помогают понять и принять происходящее.

Но, к сожалению, довольно часто эти идеи служат откровенным средством наживания политического капитала и потому не всегда имеют адекватное восприятие. Например как у ТАНДЕМа.

Воспринимать аксиомы И. А. Ильина однозначно, как список готовых рецептов и предписаний также неправильно, как и слепо его осуждать. Здесь необходим непредвзятый анализ, с учетом творческой эволюции мыслителя и тех конкретно-исторических условий, в которых она проходила.

Философия власти И. А. Ильина акцентирует внимание на специфических национально-государственных особенностях,

что в конкретных исторических условиях позволяет выявить пути построения нового российского государства (РГО — руское государственное образование).

Ильин выявил сущность власти - социальной, экономической, правовой, нравственной.

Ильин создал единую теоретическую основу власти в форме шести аксиом.

Весь опыт философа и националиста И. А. Ильина изложен

над которым он работал всю свою жизнь.
Историко-философские истоки его концепции власти есть в немецкой классической философии (в особенности Гегеля), которая рассматривала власть как волевое отношение к предмету воздействия.

В своих произведениях он дает два наиболее общих ее определения.

и силы. М., 1910. С. 8), т. е. такое качество субъекта, существующего

в пространстве и времени, которое заключается в потенциальной или фактически осуществившейся способности к физическому или психическому саморазвитию или в способности быть причинно-определяющим моментом других элементов реальности.

Несмотря на то, что между этими определениями пролегает творческая, эволюция продолжительностью почти в 40 лет, между ними нет противоречия: второе определение является дополнением

и конкретизацией первого.
Волевая сила, являясь родовым признаком политической власти, подразумевает способность волевого воздействия и влияния одного политического субъекта на другой и на ход политических событий

в желаемом направлении.

«Власть, — писал И. А. Ильин, — сама по себе есть общественно-выделенная и организованная сила — в этом ее сущность и назначение;

(Ильин И. А. Собр. соч. В 10 т. М., 1993. Т. 2. Кн. 1. С. 404).
Природа политической власти определяет объем ее распространения

Договорной и добровольный принцип отношений между государством и обществом, лежащий в основе политической философии Ильина, предполагает определеннную степень свободы общества и личности, распространяющуюся на творческую активность людей в любой из духовных сфер — научной, религиозной, художественной, --

от контроля государства.

Объем власти определяется способом властвования.

Например, - власть, основанная исключительно на принуждении, выражает способность одного политического субъекта принудить другого совершить те или иные действия.

Если власть устанавливается силой, т. е. принуждением, то граница между государством и обществом может исчезнуть.

Это происходит в силу того, что государство, наделяя себя правом проникать повсюду, организует не только общественную жизнь людей, но предписывает и запрещает и в частной сфере, что в корне противоречит исходному принципу теории естественного права, основанному на нравственных началах справедливости и соблюдения духовного достоинства каждого из подданных государства.

Поэтому единственная правильная, наиболее приемлемая и целесообразная форма властвования, по И. А. Ильину, состоит

(Ильин И. А. О сущности правосознания. Мюнхен, 1956. С. 122).
Кроме внешнего принуждения, апеллирующего к постоянной возможности прямого применения силы или даже насилия, авторитетное властвование имеет внутреннее содержание, для которого характерно:

Во-первых, то, что власть должна быть национально настроена.

Это гарантирует ее верность и преданность народу;

Во-вторых, власть должна иметь религиозное содержание,

но религиозная направленность не делает ее зависимой от церкви;

Третьим условием авторитетного властвования является автономность;

В четвертых, наконец, власть должна иметь соответствующие законодательно или конструктивно закрепленные институты и принципы. Исторический опыт показывает, что власть будет тогда общественно значимой в сознании и поведении субъектов права, когда будет институционализирована в государственном строе.
Правовой характер государственной власти составляет ее отличие

от других проявлений человеческой воли.

Поэтому закономерно, что первым признаком власти Ильин поставил именно наличие права .

Первая аксиома власти , гласит, что государственная власть не может принадлежать никому, помимо правового полномочия* (там же. с. 123). Власть действительна тогда, когда наделена правовыми санкциями. Если, с методологической точки зрения, сила имеет материальное воплощение, то право — идеальное: воля, интересы, мотивы, цели, идеи, доктрины, нашедшие государственное нормативное выражение. Поэтому и власть, наделенная правовой санкцией, есть воздействие, которое оправдано своей целесообразностью и допустимо в меру необходимости и справедливости. При этом очевидно, что власть

по отношению к праву в государстве первична. Она является источником права. Отношения между правом и государством состоят в том, что государственная власть сообщает правовым нормам принудительную силу и принимает участие в правообразовании ( создании законодательных актов и их реализации с просвещением правовом населения ).
В обратной зависимости государственная власть правомерна тогда, когда получает правовую санкцию не только в виде конституционного закона, но и в виде признающего этот закон правосознания субъектов права, которое образует внутреннее духовное содержание права, придавая ему тем самым объективное значение. Признание закона имеет творческий характер и состоит в том, чтобы из формального и общего содержания того или иного закона извлечь тот смысл, который был бы верен для каждого конкретного случая. В этом правосознание опирается на глубинные источники духовной жизни (веру, любовь, внутреннюю свободу, совесть, патриотизм, чувство собственного духовного достоинства и справедливость).

и поведении человека и общества.

Особенность этого признания состоит в том, что объективно смысловое содержание права со всеми его несовершенствами не только пассивно осознается субъектом, но и принимается им к руководству его волевой деятельностью, подтверждаясь в ней.

Именно через легитимацию власть и политика становятся авторитетными.
Вторая аксиома власти утверждает, что государственная власть

в пределах каждого политического союза должна быть едина.

(Ильин И. А. О сущности правосознания. С. 124).
Смысл данной идеи Ильин видел в том, чтобы создать такой механизм, при котором функционально обособленные институты власти находились бы в творческом взаимодействии и взаимозависимости

Остальные же органы власти должны одинаково подчиняться правовым нормам, т. е. закону. Очевидно, что в деле управления государством нельзя полагаться на благие намерения и высокий нравственный ценз монарха, так как возможность неограниченной власти способна превратить в тирана любого, даже самого мудрого и доброго политика. Это чревато нарушением баланса во взаимоотношениях власти и общества и в конечном итоге разрушением целостности политической системы.
В то же время И. А. Ильин выделял особое положение законодательной власти как "влияющей" инстанции, которая контролирует деятельность других ветвей власти. Из этого можно заключить, что концепция разделения власти пользовалась поддержкой у Ильина.

И. А. Ильин понимал, что в основе эффективного взаимодействия различных ветвей власти лежит общенациональный консенсус

а наличие волевого характера, веры, исреннего патриотизма и национализма, правосознания, чести и совести, образования, организаторских способностей и опыта политической работы.

Во-первых, партии должны быть лояльны по отношению друг к другу

и соблюдать взаимную свободу;

во-вторых, не претендовать на монополизацию общественного мнения

и власти, т. е. не стремиться создавать тоталитарную политическую систему;

в-третьих, концепция политической программы партии должна быть ориентирована не на захват государственной власти, а на достижение всеобщего государственного интереса.

Это составляет содержание четвертой аксиомы власти.

во-первых, в силу того, что государство является одной из форм бытия национального духа, а справедливость выступает производной духовной деятельности. Поэтому для И. А. Ильина справедливость не является категорией первого порядка, выражающей высшую жизненную ценность и последнюю цель государства. Справедливость является высшим этическим принципом права, но не власти.
Во-вторых, справедливость как одно из этических начал политики изменчива. Ее изменчивость заложена в самой природе справедливости, так как она в первую очередь есть поиск, нахождение и реализация человеческой индивидуальности.

По Ильину: гос. строительство есть творческая потребность - так как речь идёт о построении именно руского, своего государства - РГО.
Работа Ильина так и называется: "О грядущей России".

Понятно, что в современных условиях олигархическо-воровской системы РФ-ии, да к тому же красного оттенка, - говорить об этом нереально.
отнесёмся к этому пока как к благородному пожеланию.
Или как к произведению искусства …

Посему эта самая лучшая идея так и останется идеей, если некому воплощать, а воплощать некому, нет своей национальной элиты.

Читайте также: