Васильев ю г институт выдачи преступников экстрадиции как отдельный институт права

Обновлено: 30.06.2024

Выдача лица, совершившего преступление, восходит к древним временам, и является одним из старейших институтов международного уголовного права.

Правовая база о выдаче включает значительное число международных конвенций универсального и регионального характера, а также многочисленные двусторонние договоры о выдаче. К ним относятся:

– Европейская Конвенция о выдаче 1957 г.;

– Межамериканская Конвенция о выдаче 1981 г.;

– Типовой договор о выдаче 1990 г., утвержденный резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН;

– Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.;

– Договор между Российской Федерацией и Федеративной Республикой Бразилией о выдаче 2002 г. и др.

Общепризнанным считается, что выдача преступников регламентируется преимущественно национальным законодательством страны, к которой обращено требование о выдаче. Так, собственного права признается достаточным для принятия решения о выдаче в таких странах, как Италия, Франция, Германия, Российская Федерация и др., даже и при отсутствии международных договоров. Однако при обращении к другому государству с просьбой о выдаче преступника необходимо руководствоваться двусторонним договором. В настоящее время в международной практике сложились в основном две системы выдачи преступника:

– англо-американская система стран общего права.

Англо-американская система действует в странах общего права, а европейская - в континентальной Европе, странах Латинской Америки и бывших колониях.

Выдача преступника в странах общего права (Великобритания, США, Канада, Австралия, Индия и др.) базируется на международном договоре.

Верховный Суд CШA неоднократно выносил решения о том, что выдача преступника может состояться на основании договора между государствами.

Не выдает преступника при отсутствии соответствующего договора Канада. Однако в соответствии с Законом о выдаче 1985 г. Канада может выдать преступника при отсутствии международного договора в двух случаях:

1) при наличии специального соглашения с иностранным государством[54];

2) когда выдача осуществляется в одну из стран Содружества. Кроме осуществления выдачи преступника, как правило, при наличии международного договора второй особенностью стран общего права является непризнание обычной нормы международного права о невыдаче своих граждан. Законом о выдаче 1989 г. Великобритания не устанавливает невыдачу собственных граждан. Заключаемые странами общего права договоры не исключают возможность выдачи собственных граждан, оставляя решение конкретного вопроса на усмотрение сторон. Такая особенность этих государств объясняется тем, что исторически в этих странах доминировал принцип территориальной юрисдикции. Согласно данному принципу только суд государства места совершения преступления вправе осуществить правосудие над лицом, совершившим это преступление. Поэтому могло быть и так, что лицо, совершив преступление в одной стране, возвращалось на родину и могло остаться безнаказанным.

Можно также отметить, что для уголовного преследования и судебного разбирательства в соответствии с правовой системой CШA не является препятствием незаконный способ доставки виновного на территорию США.

Напротив, система права Великобритании особо пунктуально относится к процедуре выдачи и предусматривает в качестве непреложного условия законность процедуры выдачи преступника.




Основу европейско-континентальной системы выдачи преступника составляет Европейская Конвенция о выдаче преступника 1957 г.

В соответствии с Конвенцией во взаимоотношениях государств - ее участников данная Конвенция заменяет положения любых двусторонних и многосторонних договоров государств о выдаче, а также применяется участниками, не имеющими между собой договоров о выдаче (ст. 28). На основании этого положения государства - участники Минской Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и семейным делам 1993 г. с момента вступления для них в силу Европейской Конвенции 1957 г. при решении вопросов о выдаче преступника должны применять положения Европейской Конвенции.

На основании внутреннего законодательства решаются вопросы выдачи преступника также между Ирландией и Великобританией.

Три государства - члены СНГ, участвующие в Минской Конвенции 1993 г. (Россия, Украина, Молдова), ратифицировали Конвенцию 1957 г. При рассмотрении вопроса об использовании Россией, Украиной, Молдовой своей специальной системы на основе Минской Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. необходимо учитывать, что не все положения этого многостороннего договора соответствуют Конвенции. В частности, это касается судебного обжалования решения о выдаче лицом, в отношении которого оно было принято. Минская Конвенция не предусматривает такой механизм защиты прав лиц, подвергаемых экстрадиции.

Конвенция 1957 г. определяет порядок и условия выдачи лиц, в отношении которых компетентные органы запрашивающей Стороны ведут уголовное преследование в связи с совершенным преступлением или которые разыскиваются для приведения в исполнение приговора или постановления о задержании. Выдача преступника осуществляется при соблюдении следующих принципов:

1. Преступления должны быть экстрадиционными, т. е. входить в число преступлений, за совершение которых можно обращаться с просьбой о выдаче. Выдача производится в том случае, если за совершение преступления, в связи с которым поступил запрос, законодательством запрашивающей Стороны и запрашиваемой Стороны предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года (ст. 2).

Помимо указанных принципов осуществления выдачи преступника Конвенцией предусматриваются ограничения экстрадиции по таким признакам:

– политический характер преступления;

– военные и финансовые преступления (связанные с валютой, налогами, таможенными пошлинами и сборами);

– преследование осуществляется по дискриминационному признаку (расовому, религиозному, гражданства или по политическим убеждениям);

– истечение срока давности;

– возможность применения к выдаваемому лицу наказания в виде смертной казни;

– места совершения преступления и др.

Выдача не осуществляется, если лицо, в отношении которого поступил запрос, обвиняется в совершении политического преступления (ст. 3). При этом в Конвенции отмечается, что попытка убийства главы государства или члена его семьи не рассматривается как политическое преступление.

Конвенция не содержит абсолютного запрета в выдаче преступника за преступление, наказанием за которое может быть смертная казнь. Если преступление, в связи с которым поступил запрос о выдаче, наказуемо в запрашивающей Стороне смертной казнью, а в запрашиваемой Стороне этот вид наказания не предусмотрен или не приводится в исполнение, в выдаче может быть отказано (ст. 11). В случае наличия возможности применения смертной казни к лицу после его выдачи запрашивающей Стороне последняя предоставляет гарантии, что этот вид наказания в данном случае применяться не будет.

Гражданин ФРГ Енс Серинг совершил в штате Вирджиния США убийство и скрылся в Великобритании. По запросу США о выдаче власти Великобритании арестовали Серинга. Последний в целях предотвращения выдачи написал жалобу в Европейскую комиссию и Европейский Суд по правам человека. Европейский Суд по правам человека в 1989 г. вынес решение, что выдача Серинга в США в соответствии со ст. 3 Европейской Конвенции по правам человека нарушает его основные права и свободы, поскольку ему грозит быть осужденным к смертной казни. Великобритания осуществила выдачу Серинга после того, как власти Вирджинии предоставили гарантии, что выданное лицо не будет подвергнуто угрозе быть наказанным к смертной казни. Прокурор Вирджинии выдвинул обвинения в совершении преступления, за которое законом не предусматривалась смертная казнь.

Государство может отказать в выдаче своих граждан (ст. 6).

Вместе с тем, при отказе в выдаче запрашиваемой Стороной своего гражданина, по просьбе запрашивающей Стороны против него должно быть возбуждено уголовное преследование.

В выдаче может быть отказано, если преступление, в связи с которым требуется выдача, совершено полностью или частично на территории запрашиваемой Стороны, а также когда компетентные органы запрашиваемой стороны осуществляют судебное разбирательство относительно преступления, по поводу которого поступил запрос о выдаче.

Не выдается лицо при недостаточности или неубедительности доказательств причастности запрашиваемого лица к совершению преступления, относительно которого поступил запрос о выдаче.

В декабре 2002 г. Дания отказала в выдаче Ахмеда Закаева Российской Федерации по причине непредставления российской стороной достаточных доказательств вины Закаева в преступлении, за совершение которого поступил запрос о выдаче. Генеральная Прокуратура РФ направила в Данию запрос о выдаче А. Закаева по обвинению его в захвате заложников, совершенном чеченскими террористами в театральном центре на Дубровке в Москве в сентябре 2002 г.

До присоединения Российской Федерации к Конвенции о выдаче преступника вопросы экстрадиции решались с европейскими странами на основе принципа взаимности. Но в ряде случаев его применение было невозможно. Например, закон Королевства Бельгия запрещает выдавать лиц государствам, не присоединившимся к Конвенции о выдаче.

Типовой договор о выдаче, принятый резолюцией Генеральной Ассамблеей ООН в 1990 г., в основном содержит те же принципы о выдаче преступника, что и Европейская Конвенция о выдаче 1957 г.

Вместе с тем имеются отличия. По Типовому договору экстрадиционное преступление должно отвечать более суровым требованиям: оно в соответствии с законодательством обеих сторон должно наказываться тюремным заключением на срок не менее одного года (двух лет) или более серьезным наказанием. Если просьба о выдаче касается лица, которое разыскивается для исполнения приговора о тюремном заключении или другой меры лишения свободы, вынесенного в отношении такого правонарушения, выдача разрешается только в том случае, если до окончания срока этого наказания остается не менее (четырех / шести) месяцев (ст. 2 Типового договора).

Гибкие правила устанавливаются Типовым договором для определения преступности деяния в соответствии с законодательством запрашиваемой и запрашивающей Сторон. При определении, является ли деяние преступным в соответствии с законодательством обеих Сторон, не имеет значения:

а) относятся ли действия или бездействие, составляющие данное правонарушение, в соответствии с законодательством Сторон к аналогичной категории правонарушений или обозначается ли данное правонарушение аналогичным термином;

б) различаются ли в соответствии с законодательством Сторон составляющие элементы данного правонарушения, понимая при этом, что во внимание принимается вся совокупность действий или бездействие, приводимых запрашивающим государством (ст. 2).

Если выдача лица запрашивается за нарушение какого-либо закона, касающегося налогообложения, таможенных пошлин, валютного контроля или других вопросов, связанных с доходами, в выдаче не может быть отказано на том основании, что в законодательстве запрашиваемого государства не предусматривается аналогичный вид налога или пошлины или не содержится какого-либо положения о налогах, таможенных пошлинах или обмене валюты, аналогичного тому, которое имеется в законодательстве запрашивающего государства (ст. 2). Названное положение Типового договора о выдаче отличается от Европейской Конвенции, согласно которой лицо не подлежит выдаче за финансовые правонарушения.

Институт выдачи преступника в настоящее время продолжает развиваться. Несмотря на определенные различия в правовых системах о выдаче, следует отметить, что развитие этого института происходит в демократическом направлении. Выдача лица признается возможной при гарантии, что выданному лицу будет обеспечено право на справедливое судебное разбирательство с соблюдением прав и свобод лица.

Подлежат выдаче лица, совершившие преступления против мира и безопасности человечества. Так к юрисдикции Международного уголовного суда отнесены: геноцид, преступления против человечности, военные преступления, преступление агрессии. Все они являются экстрадиционными.

Бывший президент Югославии Слободан Милошевич был выдан Югославией в 2001 г. Международному трибуналу по обвинению в геноциде.

Особо следует рассмотреть вопрос о юрисдикции и выдаче в отношении агрессии. Относительно агрессии предусматривается исключительная юрисдикция Международного уголовного суда. Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества устанавливает одно исключение из этого правила для юрисдикции суда государства, совершившего агрессию. Национальным государством, которое вправе осуществить юрисдикцию в отношении лица, участвующего в агрессии, может быть только то государство, правители которого развязали агрессию. Поэтому, кроме Международных организаций исключительно национальное государство, совершившее агрессию, может признать в судебном порядке факт агрессии со стороны своего государства и после этого судить лицо, виновное в совершении агрессии.

– если государство-участник получает просьбу о передаче лица от Международного уголовного суда и одновременно просьбу от какого-либо другого государства о выдаче этого же лица за то же самое поведение, то предпочтение отдается просьбе Суда, когда запрашивающее государство является государством-участником (имеется в виду участие в Статуте Международного уголовного суда);

– если запрашивающее государство не является государством - участником данного Статута, то запрашиваемое государство, если оно не связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, отдает предпочтение просьбе о передаче, поступившей от Международного уголовного суда;

– если запрашивающее государство не является государством - участником данного Статута, но запрашиваемое государство уже связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, запрашиваемое государство решает вопрос о передаче этого лица Суду или выдаче этого лица запрашивающему государству. Принимая решение, запрашиваемое государство рассматривает все соответствующие факторы, в том числе, но не исключительно:

а) соответствующие даты направления просьб;

б) интересы запрашивающего государства, включая, когда это уместно, то обстоятельство, было ли преступление совершено на его территории, а также гражданство потерпевших и самого лица, которое оно просит выдать; и

в) возможность последующей передачи между Международным уголовным судом и запрашивающим государством;

– если государство-участник получает от Суда просьбу о передаче лица и получает также просьбу от какого-либо государства о выдаче этого же лица за иное преступление, чем преступление, за которое Суд добивается передачи этого лица, тогда запрашиваемое государство, если оно не связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, отдает предпочтение просьбе Суда, а также;

– запрашиваемое государство, если оно уже связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, решает вопрос о передаче этого лица Суду или выдаче этого лица запрашивающему государству. Принимая решение, запрашиваемое государство рассматривает все соответствующие факторы, в том числе, но не исключительно, такие факторы, как даты направления просьб; интересы запрашивающего государства, с учетом обстоятельства, было ли преступление совершено на его территории, а также гражданство потерпевших и самого лица, которое оно просит выдать; возможность последующей передачи между Международным уголовным судом и запрашивающим государством, но особо учитывает относительный характер и тяжесть данного поведения.

Институт выдачи преступника (экстрадиция) в Российской Федерации предусматривается ч. 2 ст. 13 УК, которая устанавливает, что иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации и находящиеся на ее территории, могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации.

Институт выдачи преступника осуществляется на основе многосторонних и двусторонних международных договоров Российской Федерации об обязанности сторон по их требованию выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение.

Выдача состоит в передаче лица, совершившего преступление, государством, на территории которого оно находится, запрашивающему государству. Запрашивающее государство может быть государством, чьим гражданином является преступник или на территории которого совершено преступление, или в соответствии с международными договорами имеющим право запрашивать о выдаче.

Выдача преступника относится к компетенции Генеральной прокуратуры РФ. Лицо имеет право судебного обжалования решения компетентного органа о его выдаче иностранному государству. Очевидно, что такого рода жалобы должны рассматриваться Верховным Судом РФ.

Не выдаются иностранные граждане, преследуемые в своей стране за защиту прав и свобод человека, за прогрессивную общественно-политическую, научную и иную творческую деятельность (право политического убежища). Часть 2 ст. 63 Конституции провозглашает, что в Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением.

Иначе определяется ответственность гражданина Российской Федерации, совершившего преступление за границей и находящегося в Российской Федерации. Согласно ч. 1 ст. 13 УК российский гражданин, совершивший преступление на территории иностранного государства, не выдается для уголовного преследования этому государству. В этой норме закреплено суверенное право Российской Федерации наказывать своих граждан за преступления, совершенные вне ее пределов, по своим уголовным законам (исходя из принципа гражданства) и тем самым защищать их от возможного несправедливого привлечения к ответственности государствами, на территории которых было совершено преступление.


г) Толкование

Общие правила толкования договоров изложены в ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров, в соответствии с которой договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора. При этом для целей толкования договора контекст охватывает (кроме текста, включая преамбулу, и приложения):

a) любое соглашение, относящееся к договору, которое было достигнуто между всеми участниками в связи с заключением договора;

b) любой документ, составленный одним или несколькими участниками в связи с заключением договора и принятый другими участниками в качестве документа, относящегося к договору.

Наряду с контекстом также учитываются:

a) любое последующее соглашение между участниками относительно толкования договора или применения его положений;

b) последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования;

c) любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками.

В необходимых случаях возможно обращение к дополнительным средствам толкования, в том числе к подготовительным материалам и к обстоятельствам заключения договора, чтобы подтвердить обычное значение, вытекающее из применения изложенных правил, или определить значение, когда толкование в соответствии с данными правилами оставляет значение двусмысленным или неясным либо приводит к результатам, которые являются явно абсурдными или неразумными.[312] 312
См.: ст. 32 Венской конвенции о праве международных договоров.

[Закрыть] Специальное же значение придается термину в том случае, если установлено, что участники имели такое намерение.

Вместе с тем, каким бы ни было значение того или иного термина договора, предполагается, что оно одинаково в каждом аутентичном тексте. Если же сравнение аутентичных текстов обнаруживает расхождение значений, которое не устраняется применением соответствующих правил толкования, принимается то значение, которое, с учетом объекта и целей договора, лучше всего согласовывает эти тексты. Исключение составляют лишь те случаи, когда участники договора условились, что в случае расхождения между этими текстами преимущественную силу будет иметь один из них.

Глава II
Правовая природа экстрадиции

§ 1. О месте экстрадиции в системе права

Современные авторы более определенно рассматривают выдачу в качестве отдельного института в системе международного уголовного права, указывая на комплексное объединение в нем норм материального и процессуального права.[316] 316
См.: Васильев Ю. Г. Институт выдачи преступников (экстрадиции) в современном международном праве. М., 2003. С. 68.

Продолжает пользоваться признанием и давняя традиция выдвижения на первый план процедурных аспектов выдачи, предопределяющая ее трактовку в качестве процессуальной деятельности, содержанием которой является совокупность общих и специально созданных процедур. В наиболее рафинированном виде этот подход был сформулирован Э. Симеоном, который свел выдачу к одному действию – акту передачи, отнеся все остальное к приготовлению к выдаче или к ее последствиям.[318] 318
Симеон Э. О. О невыдаче собственных подданных: международно-правовое исследование. С. 1.

Безусловно, акт фактической передачи лица как практическое воплощение его выдачи весьма важен. В УПК РФ ему посвящена ст. 467, в которой предусматривается уведомление иностранного государства о месте, дате и времени передачи выдаваемого лица. Если данное лицо не будет принято в течение 15 суток со дня, установленного для передачи, оно может быть освобождено из-под стражи. Вместе с тем дата передачи может быть перенесена, если

Россия по не зависящим от нее обстоятельствам не может передать подлежащее выдаче лицо или иностранное государство по тем же причинам не может принять его. Во всяком случае лицо подлежит освобождению по истечении 30 суток со дня, установленного для его передачи.

В целом изложенный порядок передачи-приема выдаваемого лица отвечает нормам Европейской конвенции о выдаче, согласно ст. 18 которой в случае удовлетворения запроса о выдаче запрашивающая сторона информируется о месте, дате передачи и периоде времени, в течение которого требуемое лицо задерживалось. Если не зависящие от нее обстоятельства препятствуют одной из сторон в передаче или приеме лица, подлежащего выдаче, она уведомляет другую сторону, после чего они договариваются о новой дате. При соблюдении этого правила применяются положения п. 4 ст. 18, в соответствии с которым лицо, вновь не переданное в указанную дату, может быть освобождено по истечении 15 дней и в любом случае освобождается по истечении 30 дней. После этого запрашиваемая сторона может отказать в его выдаче за то же преступление.

При всей важности изложенной процедуры для обеспечения прав субъектов экстрадиционных отношений и лица, ожидающего передачи под стражей, криминалиста все же больше интересует не столько порядок физической передачи и приема, сколько материальные основания выдачи и пределы уголовной ответственности выданного лица, т. е. как раз то, что предшествует выдаче и следует из нее.

[Закрыть] Схожей точки зрения придерживается В. И. Степаненко.[321] 321
Степаненко В. И. Международно-правовые аспекты заключения под стражу с целью выдачи иностранному государству // Советское государство и право. 1991. № 11. С. 122.

Столь неопределенная трактовка выдачи, позволяющая усматривать ее генетическую связь со многими отраслями права, а тем более вовсе отрицающая таковую с уголовным правом, представляется необоснованной по многим основаниям.

Прежде всего, аналогия выдачи с амнистией и помилованием не столько отрицает ее связь с уголовным правом, сколько подтверждает наличие таковой.

Бесспорно, в системе существующих в уголовном праве различных видов смягчения положения лиц, совершивших преступления, амнистия и помилование занимают особое место, так как их применение связано с деятельностью высших органов государственной власти. Принятие акта об амнистии обычно относится к ведению высшего органа законодательной власти, а осуществление помилования входит в компетенцию высшего органа исполнительно власти (высшего должностного лица). Но речь-то идет об актах, определяющих участь преступников!

Что касается органов, принимающих решение о выдаче, то даже если таковым является не суд, а органы исполнительной власти, все же чаще всего это правоохранительные органы, в той или иной мере имеющие отношение к осуществлению уголовного преследования. Указанное преследование представляет собой сугубо процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, не имеющую прямого отношения ни к государственному, ни к административному праву. Означает ли это, что экстрадиция является институтом уголовно-процессуального права?

В какой-то мере – да. Но лишь в той, в какой переход уголовной ответственности из возможной в действительную невозможен вне установленной уголовно-процессуальной процедуры. Будучи лишенной своего материального наполнения, эта процедура лишается всякого содержательного смысла.

§ 2. Уголовное право как пространственная сфера

Возвращение смысла бессодержательной форме возможно лишь посредством определения ее содержания. Последнее, безусловно, кроется в уголовном праве как отрасли материального права. Следовательно, включение экстрадиции в орбиту уголовно-процессуального права оправдано лишь в той мере, в какой уголовный процесс вторичен по отношению к уголовному праву, а определение процедурных вопросов экстрадиции возможно лишь в связи с вычленением ее уголовно-материального содержания, позволяющего усматривать генетическую связь экстрадиции прежде всего с уголовным правом.

По нашему убеждению, это содержание кроется в учении о действии уголовного закона в пространстве. Но прежде чем извлечь его оттуда, зададимся вопросом: в чем состоят его основные положения и отражают ли они реальный процесс функционирования и взаимодействия правовых систем? Во всяком случае, некоторые из бытующих в данной теории представлений позволяют усомниться в этом.

[Закрыть] Ныне как должное воспринимается принцип non bis in idem (не дважды за одно и то же), но опять-таки, что лежит в его обосновании кроме рассуждений об общечеловеческих ценностях?

Число таких примеров можно без труда умножить, но дело не в их количестве, а в том, что в логико-правовом отношении учение о действии закона в пространстве представляется явно чужеродным, словно бы существующим вне общего контекста уголовно-правовой доктрины. И это не удивляет, коль скоро на законодательном уровне предписания о пространственном действии уголовного права включались некогда не в материальный, а в процессуальный закон, хотя именно на него они и не распространялись.[330] 330
Ибо специфика предмета уголовного процесса как самостоятельной отрасли права предопределяет и специфику действия его норм в пространстве, которая в действующем УПК отражена в ст. 2, закрепляющей территориальное действие процессуального закона независимо от места совершения преступления, что естественно для судебной юрисдикции, по определению являющейся исключительно территориальной.

В доктрине же уголовного права до сих пор принято рассматривать признаки места совершения преступления как факультативные, т. е. не обязательные элементы объективной стороны состава преступления, причем вне всякой их связи с учением о пространственных пределах действия уголовного закона. Словно речь идет о явлениях, обозначаемых похожими словами, но не имеющими между собой ничего общего.

И действительно, если обратиться, например, к составу такого преступления, как убийство, то в ст. 105 Особенной части УК, устанавливающей ответственность за это деяние, ничего не говорится о месте его совершения. Означает ли это, что указанный признак безразличен для квалификации содеянного по данной статье? В некотором смысле – да, но лишь до тех пор, пока мы не столкнемся с убийством, совершенным иностранным гражданином на территории России или российским гражданином в иностранном государстве. Тогда в памяти моментально всплывают соответствующие положения Общей части УК, устанавливающие пределы действия его в пространстве, почему-то до этих пор не ассоциируемые с признаками рассматриваемого состава.

Другое дело, что законодатель, как правило, не считает необходимым локализацию в составе того или иного преступления его пространственной протяженности на просторах России. Такая конкретизация признаков места преступления действительно является не обязательной для всех составов. Однако в тех составах, где они указаны, существование некоторых преступлений напрямую связано с фактом их совершения на ограниченной территории. Например, незаконная охота предполагает конкретное место ее совершения – территорию заповедника, заказника либо зоны экологического бедствия или чрезвычайной экологической ситуации (ч. 1 ст. 258 УК РФ). Но и в данном случае, прежде чем установить необходимый для констатации в содеянном всех признаков состава локальный участок территории (запрещенное место), нужно установить общие ориентиры места (пространства действия российского уголовного закона), дабы соотнести его с местом совершения охоты.

Что же касается общераспространенного заблуждения о факультативности пространственного компонента преступления в рамках учения о составе преступления, то оно зиждется, видимо, на той предпосылке, что состав преступления включает в себя не все присущие преступлению признаки, а лишь те, которые отражены в уголовно-правовой норме. Скажем, известно, что нет беспоследственных преступлений, но есть составы преступлений, в которых последствие не включается в состав. Присутствующая в этом утверждении недоговоренность очевидна: допустим, что нет преступлений, существующих вне пространства, но есть составы преступлений, в которых пространство не включено в число их признаков.

[Закрыть] т. е. в системе отношений данного государственно (а значит – и территориально, пространственно) организованного общества.

Ныне, когда уголовное законодательство Российской Федерации состоит исключительно из Уголовного кодекса (ст. 1 УК), который для осуществления поставленных перед ним задач устанавливает основание и принципы уголовной ответственности (ст. 2 УК), когда в соответствии с принципом законности преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом (ст. 3 УК), такое положение совершенно недопустимо. Нет и не должно быть уголовного кодекса, в котором не были бы определены территориальные пределы его действия.

Другой причиной неподобающего по предметно-правовой природе места пребывания пространственно-темпоральных предписаний является необоснованное стремление рассматривать их в качестве самостоятельных норм права, специфика которых видится лишь в том, что они (в отличие от субстанциональных норм) являются коллизионными, исполняя роль регулятора при выборе закона в пространственной и временной плоскости, т. е. пространственными и темпоральными нормами уголовного права.[334] 334
На примере ст. 6 Основ 1958 г. строение понимаемой таким образом темпоральной нормы выглядит следующим образом: преступность и наказуемость деяния (гипотеза) определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния (диспозиция), иначе судебное решение, как основанное не на том законе, который подлежал применению, подлежит отмене (санкция) (См.: Тилле А. А. Время, пространство, закон. М., 1965. С. 177).

Исходной посылкой означенного заблуждения служит тезис о том, что первичными элементами системы, между которыми возникают коллизии, являются нормы права, отождествляемые с таким минимальным структурным элементом законодательства, как статья закона, тогда как правовая норма – более сложное, нежели правовое предписание, образование, содержание которого выражается через систему предписаний Общей и Особенной частей.

В действительности указанные предписания не имеют и не могут иметь самостоятельного значения в качестве нормативного регулятора, поскольку, отвечая на вопрос, какой закон надо применить к нормируемым отношениям, они не дают ответа на вопрос, как эти отношения регулируются. Собственно же пространственные коллизионные нормы обладают всеми признаками обычной уголовно-правовой нормы, только их содержание образуют положения как национального, так и иностранного закона или внутригосударственного и международного права. Именно поэтому они и являются транзиторными, или переходными, т. е. такими нормами, благодаря которым функцию юридического регулятора выполняют обе национальноправовые системы или национальное и международное право.

[Закрыть] С тех пор прошло почти столетие, но разве не о том же свидетельствует включение в новый российский УПК, принятый в 2001 г., целой главы о выдаче (ст. 460^73), регламентирующей отнюдь не только вопросы ее процедуры? Этот факт был расценен некоторыми процессуалистами в качестве убедительного обстоятельства, благодаря которому спор о месте выдачи в системе права решен в пользу уголовно-процессуального права.[336] 336
См., напр.: Волженкина В. М. Выдача в российском уголовном процессе. С. 10.

Дабы не увязнуть в дискуссии по многочисленным частным вопросам данной темы, попробуем взглянуть на проблему в целом и под иным углом зрения, определившись в том, что интерпретация теории пространственного действия уголовного закона в формалистическом духе, неизбежно замыкая рамки исследования его текстом, не позволяет взглянуть на эту проблему настолько широко, чтобы разглядеть за частными вопросами объединяющую их логику. Это обстоятельство и предопределяет необходимость разработки некой целостной и внутренне непротиворечивой концепции механизма пространственного функционирования уголовного закона, в рамках которой пределы его действия задавались бы логикой права, а не приверженностью той или иной идеологии.

Основной недостаток предшествующих изысканий в этой области заключается в ограниченности юридико-догматической трактовки образующих ее вопросов, предопределяющей острую нехватку их системного, диалектического видения. Ибо законы классической формальной логики, как составляющей правовой догматики, фиксируют в реальной жизни права только момент устойчивости и дискретности, но не отражают его развитие и возникающие при этом связи с другими явлениями.

В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Р.В. НИГМАТУЛЛИН
Нигматуллин Р.В., заместитель начальника Уфимского юридического института МВД России по научной работе, кандидат юридических наук, доцент.
Первые примеры выдачи в истории русского государства относятся к глубокой древности. Сохранились упоминания о трех международных договорах Руси с Византией. В Повести временных лет говорится о договоре с Византией князей Игоря (945 г.) и Святослава (971 г.), в которых предусматривалась выдача .
--------------------------------
Российское законодательство Х - ХХ вв.: В 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 142.
По мнению многих авторов, наибольшей активности сотрудничество Российской империи по вопросам выдачи достигло в XIX веке . При этом А.М. Тесленко выделяет две группы конвенций: 1) о высылке бродяг, нищих и преступников и 2) о взаимной выдаче преступников . Причем все конвенции были двусторонними.
--------------------------------
Чирикин В.А. Международное сотрудничество правоохранительных органов России по борьбе с преступностью (1861 - 1917 гг.): Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 1999; Тесленко А.М. Выдача иностранцев в России (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Российский юридический журнал. 2000. N 3; Волженкина В.М. Выдача в российском уголовном процессе. М., 2002.
Тесленко А.М. Указ. соч. С. 155.
По вопросам выдачи Россия заключила двусторонние договоры с Данией в 1866 и 1909 годах, с Великим Герцогством Гессенским в 1869 году, с Баварией в 1869 и в 1885 годах, с Италией в 1871 году, с Бельгией в 1872 году, с Швейцарией в 1873 году, с Австро-Венгрией в 1874 году, с Испанией в 1877 и в 1888 годах, с Монако в 1883 году, с Пруссией в 1885 году, с Великобританией в 1886 году, с Португалией в 1887 году, с Североамериканскими Соединенными Штатами в 1887 году и дополнительный протокол в 1893 году, с Испанией в 1888 году, с Люксембургом в 1892 году, с Нидерландами в 1893 году, с Японией и Болгарией в 1911 году.
Всего с середины 60-х годов XIX века до 1917 года по вопросам выдачи Россией было заключено 25 договоров с 19 государствами.
Анализ этих договоров, сделанный историками права, позволил им прийти к выводу, что некоторые положения, выработанные в XIX веке, успешно применяются в договорной практике государств и в XXI веке. Так, в одной из первых конвенций, заключенных Россией, а именно с Данией от 2(14) октября 1866 года, было закреплено положение о нераспространении выдачи на собственных подданных.
Выдача осуществлялась в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, и осужденных лиц.
По ряду конвенций выдача могла иметь место, если виновный по законам запрашивающей стороны подлежал наказанию свыше одного года тюремного заключения. А по Конвенции с Португалией 1887 года предусматривалось, что "лица, обвиняемые или осужденные за преступления, к коим по законам требующей страны применима смертная казнь, будут выдаваться лишь под условием неприменения к ним помянутого наказания".
В большинстве заключенных Россией конвенций выдача не допускалась, если вменяемое преступление носило политический характер .
--------------------------------
Тесленко А.М. Указ. соч. С. 157 - 158; Волженкина В.М. Указ. соч. С. 44 - 137.
Вместе с тем вопрос выдачи лиц, обвиняемых в совершении политических преступлений, был чрезвычайно сложным и в разные периоды истории России решался неоднозначно. Так, В.А. Чирикин, ссылаясь на дореволюционных юристов, называет первой конвенцией, предусматривающей выдачу политических преступников, договор, заключенный со Швецией 20 ноября 1810 года.
После Судебных реформ 1864 года по большинству конвенций, заключенных Россией, стало невозможно требовать выдачи за политические преступления. Вместе с тем в целом ряде договоров имелась норма, по которой не признавались политическими преступные деяния против "особ иностранного государя или членов его семейства".
После убийства Александра II 1 марта 1881 года началась работа по изменению этого положения. Последующие конвенции, заключенные Россией, имели статьи, гласившие, что преступные деяния, совершенные с политической целью, не могут служить причиной отказа в выдаче . Оценивая в целом дореволюционную договорную практику, регламентирующую в т.ч. вопросы выдачи, следует согласиться с В.М. Волженкиной, что дореволюционная Россия обладала развитой правовой системой регулирования уголовного судопроизводства во внешней сфере .
--------------------------------
Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1888. N 65. Ст. 4.
Волженкина В.М. Указ. соч. С. 137.
Многие ее достижения использовались в международно-правовом сотрудничестве СССР, а также используются в настоящее время. И этот процесс, на наш взгляд, должен быть более активным.
Проблема выдачи преступников как одна из форм оказания правовой помощи, по мнению ученых и практиков, является самой сложной, так как непосредственно затрагивает суверенитет государств.
По мнению Л.Н. Галенской, выдача - это "процесс передачи преступника в соответствии с нормами международного права другому государству для применения уголовного наказания" .
--------------------------------
Галенская Л.Н. Международная борьба с преступностью. М., 1972. С. 122.
Следует согласиться с Р.М. Валеевым в том, что выдача преступников относится к тем институтам международного права, которые находятся на стыке международного и внутригосударственного права. В связи с этим выдача понимается им как основанный на международных договорах и общепризнанных принципах международного права акт правовой помощи, состоящий в передаче обвиняемого или осужденного государством, на территории которого он находится, требующему его передачи государству, где выдаваемое лицо совершило преступление или гражданином которого он является, или государству, потерпевшему от преступления, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора .
--------------------------------
Валеев Р.М. Выдача преступников в современном международном праве. Казань, 1976. С. 28 - 29.
Известный дореволюционный юрист Н.С. Таганцев считал, что выдача является дополнением права суда в интересах правосудия, в интересах лучшего осуществления карательной государственной деятельности .
--------------------------------
Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 134 - 135.
Мнение зарубежной науки концентрированно выражено в доктринальной позиции профессора Университета Де Поль М.Ш. Бассиуни. Он считает, что экстрадиция означает формальный процесс, посредством которого определенное лицо передается одним государством другому посредством договора, взаимности или вежливости в том, что касается взаимоотношений соответствующих государств .
--------------------------------
Цит. по: Васильев Ю.Г. Институт выдачи преступников (экстрадиция) как отдельный институт права // Государство и право. 2003. N 3. С. 70.
Проанализировав мнение различных ученых, можно согласиться с Е.Г. Ляховым относительно характерных черт экстрадиции:
а) комплексный характер норм, лежащих в основе процесса выдачи, ибо в том случае взаимодействуют нормы двух самостоятельных правовых систем - международного права и внутригосударственного права;
б) компетенцию государства как главного субъекта международного права и суверенного образования решать эти вопросы;
в) выдача производится только в отношении физических лиц, совершивших уголовные преступления;
г) выдаваемое лицо подвергается судебному преследованию либо несет наказание, которое было определено выдающим государством .
--------------------------------
Ляхов Е.Г. Институт выдачи и борьба с международным терроризмом // Российский ежегодник международного права. 1996 - 1997. СПб., 1998. С. 186.
Исторически сложилось, что выдачу применяют в отношении лиц, совершивших особо опасные преступления. Как отмечает Е.Г. Ляхов, впервые вопрос о выдаче лиц, совершивших международные преступления против лиц (группы лиц) - преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, - был поставлен после Первой мировой войны (в отношении, например, германского императора Вильгельма) .
--------------------------------
Там же.
Правовыми основаниями выдачи преступников являются многосторонние конвенции по борьбе с отдельными видами преступлений, региональные и двусторонние соглашения о правовой помощи или выдаче преступников и национальное законодательство. Субъектами выдачи являются физические лица.
Различают три вида выдачи: выдача лица для привлечения к уголовной ответственности; выдача лица для приведения приговора в исполнение; выдача на время.
Согласно конвенциям о борьбе с отдельными видами преступлений международного характера, основаниями выдачи лица для привлечения к уголовной ответственности являются: совершение лицом деяния, предусмотренного международным договором в качестве основания выдачи; просьба соответствующего государства о выдаче преступника. При этом просьба о выдаче может быть не удовлетворена, если у запрашиваемого государства имеются основания полагать, что просьба о выдаче направлена с целью преследования лица по признаку национальной, расовой, этнической принадлежности или по политическим взглядам .
--------------------------------
Ст. 9 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г.
В конвенциях подобного рода закреплена норма о том, что стороны обязуются включать рассматриваемые правонарушения в качестве правонарушений, влекущих выдачу, в любой договор о выдаче, который будет заключен между ними. При отсутствии между государствами договора о выдаче, они могут рассматривать данные конвенции в качестве основания для выдачи в связи с любым правонарушением, зафиксированным в конвенции .
--------------------------------
См., например: Ст. 6 Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г.; Ст. 16 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.
Немного иначе решается вопрос о выдаче в договорах о правовой помощи. Правовой основой в этом случае являются Европейская конвенция о выдаче 1957 года с Дополнительными протоколами 1975 и 1978 годов; Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 года с Дополнительным протоколом 1978 года; Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 2002 года (в рамках СНГ). При подписании Европейской конвенции 1957 года Россией был сделан ряд заявлений и оговорок, в том числе касающихся отказа выдачи в определенных ситуациях .
--------------------------------
См. подробнее: Васильев Ю.Г. Указ. соч. С. 72 - 75.
Для привлечения к ответственности лицо может быть выдано за совершение любых преступлений, а не только конкретных уголовных преступлений международного характера. При этом выдача производится лишь за деяния, наказуемые по законам и запрашивающего, и запрашиваемого государств, за которые предусматривается наказание в виде лишения свободы на определенный срок (как правило, свыше одного года) или более тяжкое наказание.
При выдаче соблюдаются следующие правила:
а) не подлежат выдаче собственные граждане (ст. 61 Конституции РФ), а также лица, которым предоставлено убежище;
б) не подлежат выдаче лица за политические преступления;
в) не выдаются лица, совершившие преступления на территории запрашиваемого государства, если в отношении их уже вынесен вступивший в силу приговор;
г) не выдаются лица, если совершенное ими деяние по законодательству обоих государств отнесено к делам частного производства и если истек срок давности по законодательству запрашиваемого государства;
д) выдача может быть отсрочена, если лицо привлечено к уголовной ответственности или отбывает наказание за другое преступление, совершенное на территории запрашиваемой стороны;
е) выданное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности и подвергнуто наказанию только за преступление, которое вызвало его выдачу;
ж) без согласия выдавшего государства лицо не может быть передано третьей стороне.
Однако это правило не действует, если выданное лицо по истечении месяца после окончания производства по делу, а в случае осуждения - по истечении месяца после отбытия наказания или освобождения не покинет территорию запрашивающего государства.
В международно-правовой практике бывают случаи, когда государства отступают от вышеизложенных правил. Так, в исключительных случаях возможна выдача своих граждан. Обычно это делается на основе принципа взаимности. В.П. Зимин считает, что в договорной практике стран СНГ могла бы быть закреплена такая форма сотрудничества, как выдача (на условиях взаимности) своих граждан, обвиняемых в совершении преступлений на территории запрашивающего государства, для суда над ними и последующей их репатриации для исполнения вынесенного приговора . Это содействовало бы более полному исполнению принципа неотвратимости наказания. Так поступают США и Нидерланды на основе двустороннего договора о выдаче 1983 года. При этом необходимо иметь в виду, что США, Великобритания и Канада в принципе допускают выдачу собственных граждан .
--------------------------------
Зимин В.П. Международное сотрудничество правоохранительных органов. М., 1990. С. 7.
Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть: Учебник. М.: БЕК, 1997. С. 263.
После принятия решения о запросе преступника компетентными органами государства оформляется требование о выдаче. Оно должно иметь следующие обязательные реквизиты: наименование запрашивающего учреждения; текст закона, на основании которого деяние квалифицируется как преступление; описание внешности преступника, его фотографию, сведения о личности, гражданство, местожительство и местопребывание; размер материального ущерба, причиненного преступлением; заверенная копия постановления о заключении под стражу с описанием фактических обстоятельств дела. Все необходимые документы оформляются на языке государства, в которое они направляются.
В тех случаях, когда выдача необходима для приведения в исполнение приговора, прилагается копия приговора с отметкой о вступлении его в законную силу и текст уголовного закона, по которому назначено наказание. Выдача лица для приведения приговора в исполнение состоит в передаче лица, осужденного иностранным судом и

Читайте также: