В чем проявляется суверенитет права

Обновлено: 30.06.2024

Дашдамиров Заур Махаратович, адъюнкт кафедры теории государства и права Московского университета МВД России.

В статье рассматривается проблема определения сущностных признаков суверенитета как правовой категории с точки зрения широкого понимания права. Выявленные признаки являются следствием универсальности правового мышления и позволяют говорить о суверенитете без предметной связи с государством.

Ключевые слова: суверенитет, государство, право, правовая категория, признак, процедурность, свобода, мера, политика.

The problem of the definition of the essential features of the sovereignty as a legal category from the point of view of wide understanding of law is carried out in the article. Features found out are the result of the universality of the legal mentality and make it possible to consider the sovereignty without subject connection with a state.

Key words: sovereignty, state, law, legal category, feature, procedure, liberty, measure, politics.

Прежде чем приступить к исследованию непосредственно признаков суверенитета, важно определить, какие требования мы предъявляем к последним, что вообще понимаем под признаком; какая методологическая основа необходима для данной конкретной цели. Ведь признаком мы называем и особенность, и часть, и свойство, и показатель и т.д. Неправильность в понимании признаков суверенитета исходит также и из ошибочного и однобокого определения самого понятия суверенитета, что чаще всего наблюдается при юридическом подходе к данной проблеме.

В юридическом мышлении суверенитет выступает в неразрывной связи с государством. В таком случае признаками суверенитета выступают: единство власти, выражающееся в наличии единого высшего органа (высшая государственная власть); монополия и концентрация властного принуждения в руках государства; неограниченность государственной власти; внешняя независимость власти государства , т.е. оформленность власти, ее защита. Другими словами, суверенитет в такой интерпретации освобождает государственную власть от контроля, возводит в закон произвол. Общественные и тем более индивидуальные притязания людей подавляются государственным интересом. Преследуя явную цель освободить людей от неравенства и произвола, суверенное государство в своем лице фактически и воплощает эти явления, независимо и самостоятельно определяя границы дозволенного и разрешенного, правового и неправового. В таком виде суверенитет выступает политической идеей, оформленной правовым языком.

Левин И.Д. Суверенитет: Монография. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. С. 71 - 73.

Первым признаком суверенитета является его процедурность. Так, принимая Конституцию, новое государство провозглашает себя суверенным и независимым, тем самым придавая своей деятельности законный характер. В таком случае в умах людей суверенное ассоциируется с сильным, произвольным, судьбоносным (фатальным) государством. В сознании человека превалирует чувство страха, следствием которого может стать не только "стремление к бегству", но и склонность к недоверию, подозрительности, чрезмерному вниманию, предосторожностям, которые позволили бы не бояться Левиафана. Другими словами, "фундаментальный страх представляет собой. не событие (испуг), но состояние, подобно тому, как война - это не битва (событие), но состояние (постоянно сказывающаяся воля к борьбе путем сражения)" . Такой "фундаментальный страх" является наследием революции новому государству, уничтожившему вместе с предыдущим традицию управлять, с одной стороны, и доверять - с другой.

Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса. СПб.: Владимир Даль, 2006. С. 29.

Процедурность в суверенитете выражается путем преодоления чрезмерной сакральности и священности государственной жизни. Так, отражая идею гражданского общества, М.М. Сперанский говорил, что "дух народный если не рождается, то, по крайней мере, сильно подкрепляется действиями правительства" . Он считал, что чем просвещеннее народ и правительство, тем меньше политических таинств. "В деспотических государствах, - писал М.М. Сперанский, - все таинственно. Чем больше государства приближаются к началам свободы, тем больше число тайн уменьшается. В тех странах, где есть общественное мнение о различных сферах государственного управления, "добрый" закон не существует на поверхности, но живет в человеческих сердцах, а его исполнение становится общественной потребностью" .

Сперанский С.И. Учение М.М. Сперанского о праве и государстве: Монография. М.: Ось-89, 2006. С. 19.
Там же.

При этом крайностью процедурности суверенитета выступает механистичность в деятельности государства. Государство трансформируется из живого воплощения Левиафана в "машину, в которой действуют также не более чем машины и совершаются процессы, поддающиеся описанию как цепочки технологических операций. " . Техничность и рациональность начинает преобладать над разумным в деятельности человека. Содержательно и функционально государственные законы превращаются в приказы, директивы, инструкции. Государство начинает жить по законам своего (государственного) аппарата, которому и присущи по природе описанные свойства.

Шмитт К. Указ. соч. С. 18.

Таким образом, выступая одним из признаков суверенитета, процедурность воплощается в правовом опыте и практике, имеющей место благодаря долговременной и неразрывной связи государства и человека. Именно суверенность, размифологизируя божественность власти, придает человечность и разумность государственной деятельности.

Сущностным признаком суверенитета также является свобода. Важно понимать, что здесь имеется в виду не свобода "вообще", носящая скорее абстрактное, изолированное от реальности значение. Во главу угла мы ставим правовую свободу, которая позволит выявить необходимую и преломленную через призму правовой действительности сущность в суверенитете. Именно в противопоставлении свободы "вообще" и правовой свободы правосознание узнает в явлении суверенное, а самого человека идентифицирует с сувереном.

Как уже говорилось выше, суверенитет сегодня ассоциируется с "верховенством и независимостью государственной власти, проявляется в единстве (т.е. нераздельности), независимости и верховенстве государственной власти. Государственный суверенитет означает полноту и нераздельность власти государства на всей его территории, самостоятельность в проведении внешней и внутренней политики" . В этой формулировке воплощается идея свободы, абсолютная и безраздельная по своей направленности. Благодаря такой интерпретации свободы суверенитет приобрел захватнический характер, символизирующий государственность, которая фактически противопоставляет себя разумному, человечному.

Ушаков Н.А. Суверенитет и его воплощение во внутригосударственном и международном праве // Московский журнал международного права. М.: Междунар. отношения, 1994. N 2. С. 5 - 11.

В этой связи разрешение существующей проблемы понимания свободы в контексте суверенитета видится нами в рамках философско-правового подхода понимания права как единого "поля общения" для свободы и суверенитета. Это означает, что единство свободы (в нашем случае - меры свободы) и суверенитета в правовом пространстве выражается в трех формах:

правовая свобода как цель суверенитета. Это выражается в стремлении достижения правовой самостоятельности и неподопечности. Суверенитет без цели быть свободным превращается в статичное состояние существования. Свобода как таковая может быть лишь в идее. Другими словами, только мыслящий себя свободным и есть суверен;
суверенитет как граница свободы. Проявляется в осознании необходимости минимума свободы. Суверенное там, где свобода "вообще отсутствует как абсолют. Вступая, например, в правовые отношения, субъект перестает быть свободным, так как соотносит свое "Я" с чужим. При этом чужое не есть чуждое, ибо чужое всегда согласительное, компромиссное, а чуждое - не приемлемое, бескомпромиссное. Именно чуждая свобода и есть свобода вне рамок, безудержная и произвольная по своему характеру действия. Суверенитет другого и есть проявление чужого как явления социальной действительности. В этой формуле, как нам кажется, олицетворяется идея гражданского общества, в которой воплощается единство связи общего и индивидуального права;
суверенитет как ценность несвободы. Именно ценностный фактор является движителем в природе как суверенитета, так и несвободы (правовой свободы). Здесь в полной мере проявляется стремление субъекта к самоутверждению, возвышению себя над другими. Ценностное содержание суверена придает ему неравное положение по отношению к иному. В реальности равенство возможно, так же как и свобода "вообще". Ведь один суверен никогда не будет равен другому, а стремление уравнять людей сродни изготовлению "коктейля Молотова", способного взорваться в любой момент. Другими словами, являясь ценностью правовой свободы, суверенитет также выступает средством нормирования общественной жизни, воплощением правового неравенства. В этом и заключается парадоксальность суверенитета.

Из вышесказанного следует, что свобода в рамках суверенитета выступает как самоопределенность собственным разумом. А разумность по своему происхождению есть глубинное философско-религиозное допущение, придающее смысл жизни в свободе, определенной сувереном. При этом, наряду с разумным, в суверенитете присутствует элемент стихийности. Стихия в широком смысле является проявлением выбора случайности. В этой интерпретации стихии проявляется все многообразие значения правовой свободы. Сам выбор имеет место быть в области возможного, т.е. в сфере предельно допустимой и соизмеримой свободы.

Таким образом, выбор позволяет выявить подлинную ценность человека, заключенную не в типичности, не в родовых характеристиках, а в его единичности и потому - в незаменимости. Другими словами, делая выбор, мы тем самым реализуем свое право быть сувереном. При этом суверенность - это добытое качество человека, свойство правового существа, признанное обществом.

Следующим признаком суверенитета выступает мера. Мера придает суверенности регулятивно-оценочную сориентированность, которая выражается в целостности содержательной стороны суверенитета. Мера уравнивает или, другими словами, "успокаивает" действующие в суверене воли, предотвращая появления необузданной, превосходящей возможности силы человека.

Так, мера для суверена конкретизируется в понятие "безопасность". Безопасность воплощает собой стремление человека чувствовать устранение угрозы нарушения существующего порядка в обществе. Безопасность связана с нормальностью человеческого бытия. Суверенность фиксирует уловленное правосознанием состояние безопасности, сигнализирует о появлении опасности и, в конце концов, защищает человека от утраты существующего состояния.

Суверенитет, как и любое правовое явление, нормативен, и это ему придает как раз мера. Другими словами, суверенитет формален, т.е. относительно индифферентен к конкретному содержанию суверенности, но при этом реален, достижим и предвосхищен любым.

Следующим составляющим компонентом суверенитета выступает закон. Суверенность, приобретая форму авторитета, признанного как имманентность человека, выражается как раз в законе. Для суверена закон выступает и как цель, и как средство, и даже как изначальное состояние. Другими словами, суверен априори не может быть вне закона, над ним. В свою очередь, понимание правового закона намного шире, чем просто нормативно-правовой акт законодательной власти, это есть "некая облагораживающая, возвышающая, организующая "субстанция" человеческой жизни, лежит в основании того, что мы можем назвать способностью к самоограничению свободы. " .

Малахов В.П. Философия права. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. С. 170.

При этом закон по своему происхождению - религиозное явление, религия приводит человека к самообузданию, самопожертвованию. Эта "узда" и есть самое глубинное, имеющее место быть в сознании суверена, которое принимает форму правового закона.

Религиозная составляющая в суверенитете проявляется в духовности связей людей и в стремлении служить обществу. Религия придает человеческой деятельности нечто сакральное, не объяснимое логическим путем. Но при этом суверенитет настолько религиозен, насколько естествен и понятен на уровне веры. Вера позволяет человеку совершенствовать возможности, становиться ближе к абсолютному, Божественному. Стремление к праведному пути - это парадигма большинства мировых религий. При этом само стремление внутренне по содержанию и индивидуально по проявлению. Именно индивидуальное право превращает праведность как характеристику религиозного сознания в правильность, имманентную черту правосознания. При этом правильность выступает неотъемлемым свойством, данностью суверенитета, придающей последнему цельность действия.

В свою очередь, политическим по происхождению в суверенности выступает организация государственной власти, ибо лишь на уровне государства суверенитет принимает форму, чуждую ему по своей природе. Если говорить своими словами, то, провозглашая независимость, государство фактически узурпирует власть, что приводит к огосударствлению общественных ценностей. Общество, еще не осознав, уже начинает существовать по законам суверенного государства (абсолюта). Государство выступает для общества в роли представителя всей нации, судьей и т.д. При этом необходимо понять, что представлять или судить общество невозможно, так как оно многогранно по своей структуре и противоположно по деятельности. В этом и проявляется сила общества, его особенность. Государство привносит собственный суверенитет в общество, который несоизмерим с общественным и тем более с индивидуальным. Сегодня проблема понимания сути суверенитета заключается в чрезмерной его юридизации. Юридические науки трактуют суверенитет лишь в узко-позитивном смысле, соотнося его с государственной властью. Но при этом необходимо понимать, что по своей природе государство общественно или, другими словами, является организационной частью общества. В этой связи суверенитет государства не может находиться в области неподопечности, независимости, ибо проявляется это как раз в отношении общества.

Таким образом, политическим началом суверенитета является организация власти, попытка обосновать существующие отношения в обществе, узурпировать властные полномочия. В таком случае суверенитет - это механизм по легализации государственной власти, так как только государству свойственно стремление к утверждению себя за счет потенций общества в целом. С другой стороны, суверенность предстает как признание государственной власти, т.е. не как механизм легализации, а легитимации власти. В отличие от легализации, означающей соответствие действий и поступков государственному закону, легитимность есть признание обществом существующей власти, согласие индивидов с управленческой функцией государства. Легитимность по своей сути правовой процесс, происходящий в политической сфере и дающий возможность определить степень правового содержания суверенного государства.

При этом выявленные признаки суверенитета дают возможность исследовать в дальнейшем всю полноту содержания и функциональной направленности действия суверенитета. Данные признаки играют роль "путеводителя" в понимании правового в суверенитете, а значит, дают возможность разграничить правовую и политическую сущность суверенитета.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности. --> Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Читайте также: