Уголовное дело не может быть возбуждено так как отсутствует состав преступления логика
Обновлено: 02.07.2024
Умозаключение, посылки и заключение которого являются суждениями с отношениями, называется умозаключением с отношениями.
Петр – брат Ивана
Петр – брат Сергея
Логическим основанием таких умозаключений являются свойства отношений
1) Симметричность: xRy ® yRx
xRy А похож на В
yRx В похож на А
2) Рефлексивность: xRy ® (xRx & yRy)
xRx & yRy a=a и b=b
3) Транзитивность: (xRy & yRz) ® xRz
xRy Петр – брат Ивана
yRz Иван – брат Сергея
xRz Петр – брат Сергея
2. Дедуктивные выводы из сложных суждений
Дедуктивными выводами из сложных суждений называются дедуктивные умозаключения, в которых одна из посылок представляет собой сложное суждение.
К ним относятся: чисто условное, условно-категорическое, разделительно-категорическое и условно-разделительное умозаключения.
Чисто условным называется умозаключение, обе посылки которого являются условными высказываниями.
Схема чисто условного умозаключения:
Если а, то b В символической записи:
Если b, то с (p®q)&(q®r)
Если понятые не приглашены, то процессуальный порядок обыска нарушен.
Если нарушен процессуальный порядок обыска, то найденные при обыске
предметы не могут считаться доказательствами.
Если понятые не приглашены, то найденные при обыске предметы не могут
Условно-категорическим называется умозаключение, в котором одна из посылок – условное, а другая посылка и заключение – категорическое или простое высказывание.
Данный вид умозаключения имеет две разновидности:
1) утверждающий модус (modus ponens), в котором рассуждение направлено от утверждения основания к утверждению следствия;
2) отрицающий модус (modus tollens), в котором рассуждение направлено от отрицания следствия к отрицанию основания.
Схема утверждающего модуса (modus ponens):
Если а, то b В символической записи:
Если состав преступления отсутствует (p),
то уголовное дело не может быть возбуждено (q).
Состав преступления отсутствует (p).
Уголовное дело не может быть возбуждено (q).
Схема отрицающего модуса (modus tollens):
Если а, то b В символической записи:
Если иск предъявлен недееспособным лицом (p),
то суд оставляет иск без рассмотрения (q).
Суд не оставил иск без рассмотрения ().
Иск предъявлен дееспособным лицом ().
Разделительно-категорическим называется умозаключение, в котором одна из посылок – разделительное, а другая посылка и заключение – категорические или простые высказывания.
Этот тип умозаключения делится на два вида:
1) утверждающе-отрицающий модус (modus ponendo tollens), в котором вторая посылка (категорическое высказывание) утверждает один из членов дизъюнкции, а заключение отрицает другой ее член;
2) отрицающе-утверждающий модус (modus tollendo ponens), в котором вторая посылка отрицает один дизъюнкт, а заключение утверждает другой.
Схема утверждающе-отрицающего модуса:
а или b В символической записи:
Облигации могут быть предъявительскими (p) или именными (q)
Данная облигация предъявительская (p)
Данная облигация не является именной ()
Схема отрицающе-утверждающего модуса:
а или b В символической записи:
где - обозначает полную или закрытую дизъюнкцию
Облигации могут быть предъявительскими (p) или именными (q)
Данная облигация не является предъявительской ()
Данная облигация – именная (p)
Умозаключение, в котором одна посылка – условное, а другая – разделительное высказывание, называется условно-разделительным или лемматическим (от латинского lemma – предположение).
Разделительное высказывание может содержать две, три и большее число альтернатив. Поэтому лемматические умозаключения делятся на дилеммы (две альтернативы), трилеммы (три альтернативы) и т.д.
Различают два вида дилемм: конструктивную и деструктивную, каждая из которых делится на простую и сложную.
1) Схема простой конструктивной дилеммы:
Если а, то c; если b, то c В символической записи:
a или b (p®r)&(q®r), p Ú q
В простой конструктивной дилемме условная посылка содержит два основания, из которых вытекает одно и то же следствие. Разделительная посылка утверждает оба возможных основания, а заключение утверждает следствие. Рассуждение направлено от утверждения истинности оснований к утверждению истинности следствия.
Если обвиняемый виновен в заведомо незаконном аресте (p),
то он подлежит уголовной ответственности (r);
если он виновен в заведомо незаконном задержании (q),
то он также подлежит уголовной ответственности (r).
Обвиняемый виновен или в заведомо незаконном аресте (p),
или в заведомо незаконном задержании (q).
Обвиняемый подлежит уголовной ответственности (r).
2) Схема сложной конструктивной дилеммы:
Если а, то b; если c, то d В символической записи:
a или c (p®q)&(r®s), p Ú r
В сложной конструктивной дилемме условная посылка содержит два основания и два следствия. Разделительная посылка утверждает оба возможных основания. Рассуждение направлено от утверждения истинности двух оснований к утверждению истинности двух следствий.
Если облигация является предъявительской (p),
то она передается другому лицу путем вручения (q);
если она является именной (r),
то передается в порядке, установленном для уступки требований (s).
Облигация может быть предъявительской (p) или именной (r).
Облигация передается другому лицу путем вручения (q)
или в порядке, установленном для уступки требований (s).
3) Схема простой деструктивной дилеммы:
Если а, то b; если a, то c В символической записи:
не-b или не-с (p®q)&(p®r), Ú
В простой деструктивной дилемме условная посылка содержит одно основание, из которого вытекает два возможных следствия. Разделительная посылка отрицает оба следствия, а заключение отрицает основание. Рассуждение направлено от отрицания истинности следствий к отрицанию истинности основания.
Если Н – подозреваемый (p), значит,
он или задержан по подозрению в совершении преступления (q), или
является лицом, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения (r).
Н не был задержан по подозрению в совершении преступления ()
или он не является лицом, к которому применена мера пресечения
до предъявления обвинения ().
Н не является подозреваемым ().
4) Схема сложной деструктивной дилеммы:
Если а, то b; если c, то d В символической записи:
не-b или не-d (p®q)&(r®s), Ú
В сложной деструктивной дилемме условная посылка содержит два основания и два следствия. Разделительная посылка отрицает оба следствия, заключение отрицает оба основания. Рассуждение направлено от отрицания истинности следствий к отрицанию истинности оснований.
Если административное правонарушение совершено военнослужащим (p),
то он несет ответственность в соответствии с дисциплинарным уставом (q);
если оно совершено дипломатом (r), то вопрос о его ответственности
разрешается в соответствии с нормами международного права (s).
Правонарушитель привлекался к ответственности
не на основании дисциплинарного устава ()
или не в соответствии с нормами международного права ().
Административное правонарушение совершено не военнослужащим ()
или не дипломатом ().
5. Сокращенный силлогизм (энтимема)
Наиболее распространенными видами энтимем являются:
1. Простой категорический силлогизм с пропущенной первой посылкой.
Все студенты обязаны сдавать экзамены – пропущена!
Николаев обязан сдавать экзамены
2. Условно-категорический силлогизм с пропущенной первой посылкой.
Если событие преступления не имело места, то уголовное дело не может быть возбуждено - пропущена!
Событие преступления не имело места
Уголовное дело не может быть возбуждено
3. Разделительно-категорический силлогизм с опущенной первой посылкой.
По данному делу может быть вынесен либо оправдательный, либо обвинительный приговор - пропущена!
По данному делу не может быть вынесен оправдательный приговор
Приговор должен быть обвинительным
4. Разделительно-категорический силлогизм с опущенным заключением.
Он подчеркнул, что при рассмотрении жалобы по правилам ст. 125 УПК суд не должен отказываться от оценки наличия или отсутствия законного повода и основания для отказа в возбуждении или прекращения уголовного дела
По мнению одного из адвокатов, позиция Конституционного Суда поможет убеждать суды проверять, оценивать и исправлять любые суждения следственных органов. Другой назвал долгожданными для адвокатского сообщества выводы Суда о том, что сначала нужно установить событие преступления и только потом давать оценку вине конкретного лица. Третий, напротив, полагает, что КС не высказал каких-либо принципиально новых позиций, лишь повторив известный из теории права алгоритм и свою прежнюю позицию о судебном контроле, в то же время он полагает, что постановление послужит очередным напоминанием для правоприменителей.
Отказ в возбуждении дела из-за отсутствия состава преступления, а не самого деяния
Однако Давид Михайлов обжаловал постановление в порядке ст. 125 УПК, посчитав, что следователь неправильно применил уголовно-процессуальный закон, поскольку отказ в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава, а не события преступления косвенно указывает на наличие в его действиях дисциплинарного проступка.
При рассмотрении жалобы в суде следователь сообщил, что проверкой заявлений не были подтверждены не только доводы лиц, с ними обратившихся, и наличие состава преступления, но и наличие самого события преступления. Тем не менее суд оставил жалобу без удовлетворения, отметив, что при рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК судья не вправе давать правовую оценку действиям лица, проверяемого в связи с заявлением о преступлении, а также собранным материалам относительно их полноты и содержания сведений, имеющих значение для установления подлежащих доказыванию обстоятельств, поскольку эти вопросы разрешаются в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства по существу уголовного дела. С такой позицией согласились и вышестоящие инстанции, включая Верховный Суд.
В жалобе в Конституционный Суд Давид Михайлов указал, что п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК противоречит Конституции, поскольку допускает отказ в возбуждении уголовного дела за отсутствием в деянии состава преступления в случае, когда отсутствовало само деяние (событие преступления), и не позволяет восстановить нарушенные этим права в суде.
КС указал на недопустимость подмены оснований для отказа в возбуждении уголовных дел
Тем самым, подчеркнул Суд, по отношению к лицам, относящимся к одной категории и находящимся в равной правовой ситуации, принимались бы разные по правовым основаниям и возможным юридическим последствиям процессуальные решения, что свидетельствовало бы о правовой неопределенности, вело бы к произвольному выбору нормы, подлежащей применению, противоречило бы конституционному принципу справедливости и равенства перед законом. При этом оставались бы сомнения относительно безупречности поведения лица, в отношении которого принято соответствующее процессуальное решение, с позиции предъявлявшихся к нему уголовно-правовых претензий, особенно в контексте конкретных составов преступлений или сопутствующих обстоятельств, что влекло бы отступление от требований положений Конституции РФ.
Конституционный Суд напомнил, что, рассматривая жалобу по правилам ст. 125 УПК, суд не должен ограничиваться лишь исполнением формальных требований уголовно-процессуального закона и отказываться от оценки наличия или отсутствия законного повода и основания для отказа в возбуждении или прекращения уголовного дела, фактической обоснованности обжалуемых действий (бездействия) и решений. Следовательно, такая оценка закономерно включает в себя и полномочия суда исследовать материалы, обусловившие основания для отказа в возбуждении уголовного дела. Суд обязан проверить, учел ли орган предварительного расследования все обстоятельства, включая указанные в жалобе, которые могли существенно повлиять на его выводы.
Как добавил КС, п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК в системной связи с иными положениями Кодекса, в том числе его ст. 125, наделяет суд при рассмотрении жалобы на решение дознавателя, следователя об отказе в возбуждении уголовного дела полномочиями всесторонне оценивать законность и фактическую обоснованность такого решения. Таким образом, Конституционный Суд признал оспариваемую норму не противоречащей Конституции, поскольку она предполагает следующее:
отказ в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления возможен только при условии предварительного установления наличия и совершения конкретным лицом самого общественно опасного деяния, содержащего объективные признаки преступления;
законность и обоснованность выбора основания для отказа в возбуждении уголовного дела подлежат судебной проверке по жалобе заинтересованного лица в предусмотренном ст. 125 УПК РФ порядке с учетом всех имеющихся в материалах фактов, на основании которых принималось соответствующее решение, обстоятельств, влияющих на вывод о наличии фактических и правовых оснований для отказа в возбуждении уголовного дела по тому или иному основанию, и позиций сторон.
В связи с этим КС распорядился пересмотреть судебные акты по делу заявителя.
Адвокаты неоднозначно оценили постановление
Для практикующих юристов давно не секрет, что существует не только гражданский иск в уголовном процессе, но и наоборот. Когда у ответчика или истца нет надежд победить в гражданском или арбитражном процессе, а поражение – по чину не положено, на помощь приходит уголовное право (уголовное право на то и публичное, чтобы служить публичным интересам, под которыми в России традиционно принято понимать интересы частных лиц публичного значения).
Целью заметки является не разбор этого кейса, который, к сожалению, типичен для современной России, а попытка на его примере указать на возможные “надрывы”, которые неизбежно возникают при попытках использовать уголовное право не по назначению.
I. Фабула типичного дела
Как и редакции “АГ” мне также “посчастливилось” увидеть это обвинительное заключение, и в двух словах передаю его суть.
Конкурсный управляющий банкрота обратился в районный суд с иском к своему дебитору – Ч. о взыскании долга по договору займа. Ч. в суде возражал, что ранее между ним и банкротом был совершен зачет этих требований против встречных требований к банкроту.
К участию в этом деле было привлечено третье лицо – конкурсный кредитор банкрота, получивший свои требования по договору цессии. Поддерживая иск, кредитор в лице представителя Буданова пояснил, что зачет, на который ссылается Ч., признан недействительной (ничтожной) сделкой арбитражным судом, поскольку, как установил суд, стороны при его совершении действовали недобросовестно с целью причинить вред кредиторам банкрота, а также нарушили запрет пристава на распоряжение имуществом.
“Стандартный” юрист при прочих равных сказал бы Ч., что шансов на отказ в иске к нему нет, и согласно законуо банкротстве, ему бы поскорее обратиться с заявлением о включении своих (ранее незаконно зачтенных) встречных требований в реестр к банкроту.
“Нестандартный” юрист понимая нежелание Ч. возвращать деньги и стоять в очереди с холопами, включенными в реестр, подсказал бы иное решение – обратиться в правоохранительные органы с заявлением о преступлении на лиц, которые не только подали иск, но и поддерживают его удовлетворение.
Судите сами, рассуждает “нестандартный” юрист: “Зачет же был? Управляющий с кредитором об этом знали? Следовательно, они подали заведомо необоснованный иск и попытались похитить то, что им не причитается. Так-с или не так?”
Так было возбуждено уголовное дело о покушении на мошенничество с "нестандартной" формулировкой преступности деяния против… неустановленного круга лиц (кто сталкивался, тот поймет). Конкурсный управляющий на допросе пояснил, что он сам бы и не смел подать иск, это кредитор его надоумил. Методом исключения остался один подозреваемый – Буданов, который, как отмечено в обвинении, в категорической форме продолжал поддерживать иск Ч.
Следствие “докрутило” обвинение и свое заключение передало в суд примерно таким:
Буданов за три года до подачи иска к дебитору “подыскал” себе юридические лица, от имени которых заключил договор с бывшим подрядчиком банкрота об уступке права требования к последнему. Требования были включены в реестр требований кредиторов банкрота. Однако Буданов знал, что действительный размер требований подрядчика к банкроту ниже, чем указано в решении суда о взыскании с банкрота и, как следствие, в определении о включении требований в реестр. Об этом Буданов не сообщил при подаче иска к Ч. ни Ч., ни суду. Также как и не сообщил о том, что требования банкрота к дебитору отсутствуют, потому что был зачет (можно сказать, что по мнению следствия, Буданову деньги Ч. даже дважды не причитаются, о чем он не мог не знать). Вишенка на торте - в ходе следствия “выяснилось”, что договор уступки – поддельный, потому что подписан не генеральным директором кредитора, которого представляет Буданов. Таким образом Буданов совершил покушение на мошенничество в виде получения права на имущество Ч. путем обмана, но не довел свой преступный план до конца по независящим от него обстоятельствам - производство по иску к Ч. было приостановлено до рассмотрения обособленного спора в деле о банкротстве, инициированного самим же Будановым.
II. Надрывы
Ниже я попытаюсь выделить лишь те надрывы, которые можно назвать типичными для всех “уголовных исков”. Для цели заметки было бы ошибкой уходить в детали описанного кейса, ведь российская действительность пугает своим разнообразием.
Поскольку сфера моих практических и научных интересов - не уголовное, а частное право, то буду признателен за комментарии и замечания от специалистов и заранее прошу прощения, если не учел какие-то позиции в науке или практике.
К сожалению, сейчас сложно заниматься своим делом, потому что от одних только обсуждений реституций и субординаций нет никакого толка, если завтра тебя посадят за поданный иск. А на допросе не сошлешься на Шершеневича.
1. Отсутствие события преступления
Совершенно правильно, на мой взгляд, подобран заголовок статьи в “АГ” - Может ли обращение в суд квалифицироваться как мошенничество? Само по себе – конечно, не может, если оно не сопряжено, например, с фальсификацией доказательств, на которых основан иск.
Но, что еще интереснее, обращение в суд с иском само по себе не может быть даже событием преступления. Событие преступления – это не любой факт окружающей нас действительности, а лишь такой, который указывает на совершение преступления. Применительно к подаче иска невозможно рассуждать о наличии или отсутствии состава преступления.
“Отсутствие события преступления означает отсутствие самого факта (события), для расследования которого может быть возбуждено уголовное дело, т.е. отсутствие таких действий, применительно к которым можно говорить, содержат ли они состав преступления” (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексуРоссийской Федерации (науч. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков). - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: "Издательство Юрайт", 2011).
Может ли уголовное дело быть возбуждено по факту предъявления иска? Очевидно, что нет. Также как не может быть событием преступления обычная прогулка по улице. Другое дело, конечно, что конкретный следователь может считать такой факт (подачу иска или прогулку по улице) событием преступления в особенном случае, и вот уже обвиняемый вынужден в суде доказывать, что он не баран. Это и есть симптом. Факт не становится событием преступления в каком-то конкретном случае и в зависимости от мнения следователя, а является таковым всегда и для всех. Персональная разница есть в составе преступления.
Здесь появляется риск попасть в ловушку с разницей между составом и событием преступления.
В уголовном праве “здорового человека” все случаи отсутствия события преступления покрываются классическими примерами из учебников, когда мертвый протрезвел и нашелся, похищенное оказалось переложенным в другое место и т.д. Здесь же факт есть (подачи иска, например). Мы хотим жить с правом “здорового человека” и пытаемся примерить наличие факта с его очевидной невозможностью стать преступлением путем рассуждений о правомерности действия, и сваливаемся в рассуждения об отсутствии состава преступления.
В таком случае мы попадаем в противоречие: если мы признаем, что критерий правомерности содеянного – это о составе преступления (напр., прим.1 к ст.158 УК РФ), то тогда и следователю не может быть дано усмотрение в квалификации факта как события преступления в зависимости от его мнения о действии как о противоправном в каком-то конкретном случае (то есть, если подача иска не является событием преступления вообще и для всех, то не может и являться для отдельного человека, потому что в конкретном случае следователь его так квалифицирует). Противоправность – это о наличии или отсутствии состава преступления, а не события (см., наприм., П. Яни. Противоправность как признак хищения. "Законность", № 6, 2014).
Мы выйдем из этого противоречия, если вспомним, что обсуждаем здесь уголовное право “курильщика”, где дела возбуждаются “по щучьему велению” и без события (его следователи настойчиво ищут после ВУД), и потому наблюдаем примеры дел, когда событием называется то, что им само по себе быть не может. И в таких случаях события преступления нет не потому, что нет факта, а потому что сам факт не может быть событием преступления.
Например, зачем следствие в примере выше пишет глупости про поддельную уступку права требования от одного кредитора к другому против должника, которые ровным счетом никак не способны даже отдаленно повлиять на действительность требований к банкроту и тем более к Ч.? Именно потому, что кроме обращения в суд с необоснованным иском, нужно что-то еще. А если признать, что само по себе обращение в суд даже с необоснованным иском может являться преступлением, то в перспективе за решеткой должны сидеть почти все истцы и их юристы, которым отказали в иске. Ставим оперативников на выходе из АсГМ и повышаем статистику.
Как правило в подобных делах ничего подходящего для вменения потерпевшим не находят, и появляются такие обвинительные заключения, когда обвиняемый не понимает, что же конкретно он сделал, и когда это стало наказуемым (максима: Nullum crimen, nulla poena lege):
В результате какой-нибудь из “Будановых” даже лишен возможности защищаться. Что ему доказывать? Что не был подан иск в суд? Свидетелей каких фактов ему приглашать?
2. Момент возникновения умысла
Умысел в подобных делах, как правило, возникает в неустановленное время при неустановленных обстоятельствах. Это связано с "пороком события" и необходимостью дополнять обвинение другими действиями обвиняемого.
Очевидно, что умысел не может появиться уже после того как совершено преступление. А поскольку следствию приходится придумывать действия и пришивать их к реальному поводу для возмущения “потерпевшего”, то возникает проблема в моменте возникновения этого умысла.
На примере дела из заметки “АГ”: следствию приходится притягивать за уши осведомленность обвиняемого даже о существовании Ч. на момент взыскания с банкрота денег его кредитором (за три года до иска к “потерпевшему” в суд) и утверждать, что вся эта эпопея с банкротством была нужна лишь для того, чтобы взыскать деньги с “потерпевшего”.
3. Проблема причинно-следственной связи
Во-первых, нет сомнений, что обман может происходить путем умолчания только о релевантных сведениях, т.е. тех, которые способны повлиять на передачу имущества потерпевшим или иным лицом. Если обращаясь в суд истец или его представитель умолчал о цвете своих носков или кулинарных предпочтениях, то хотя бы поэтому никакого обмана суда или ответчика не может быть.
Во-вторых, из-за “раздутия” события преступлениях в число фактов, о которых умолчал ответчик по уголовному иску неизбежно попадает всякая бессмыслица.
Так, у консультантов в погонах возникает проблема причинно-следственной связи: сообщаемые или утаиваемые сведения либо являются действительными, либо не способны повлиять на передачу права на имущество. Как в примере из заметки “АГ”: Как действительность размера требований конкурсного кредитора к банкроту способна повлиять на удовлетворение иска банкрота к Ч.? Никак. Как действительность уступок права требования от одного кредитора банкрота к другому способна повлиять на удовлетворение иска к Ч.? Никак.
К этому еще стоит добавить занимательный факт, что “потерпевший” является полноценным участником гражданского спора и имеет право заявлять о всех таких фактах, которые, по его мнению, способны исключить удовлетворение иска (т.е. влиять на наступление последствий). Это называется принцип состязательности. И возбуждение уголовного дела против истца, который не сообщил потенциальные возражения вместо ответчика, убивает основной принцип гражданского процесса. Заявил же ответчик в деле из “АГ” о зачете требований истца к нему, и суд должен будет дать этому оценку и вынести решение. Причем тут уголовное право?
4. Длящееся вне воли обвиняемого покушение – симптом отсутствия состава
Самый забавный момент, на который обратили внимание в “АГ”.
В этом деле вменяется покушение на мошенничество, потому что дело по иску к “потерпевшему” приостановлено до рассмотрения обособленного спора в деле о банкротстве об оспаривании зачета между сторонами по специальным основаниям законао банкротстве. То есть после разрешения этого обособленного спора, производство по иску к “потерпевшему” должно быть возобновлено, независимо от желания обвиняемого, а иск, следовательно, рассмотрен. Однако, за попытку взыскать деньги этим (заведомо необоснованным, по мнению следствия) иском уже обвиняется представитель третьего лица в покушении на мошенничество.
Внимание, вопрос: можно ли судить за продолжающееся само по себе покушение на преступление? (к слову, неоконченное покушение тоже “уже не окончено”).
Получается такая ситуация: человека судят за покушение на преступление вместо того, чтобы предотвращать это преступление. Еще и преступление своеобразное - предотвратить его невозможно. Может ли вообще быть преступлением то, что невозможно НЕ довести до конца? (или то, что само себя может довести так, что некогда существовавший состав испарился – например, иск к Ч. будет удовлетворен судом, который не согласился с доводом о зачете).
Возникает следующее соображение (возможно, неверное): все длящиеся преступления являются оконченными (преступление уже есть), поскольку под неоконченным преступлением УК РФ понимает либо приготовление к преступлению или покушение, но это всегда уже не доведенное до конца преступление по независящим причинам (самого преступления уже нет). В понятиях покушения и приготовления нет места для уже совершившегося преступления, пусть и длящегося. В оконченном преступлении есть все признаки состава преступления. В приведенном выше случае следствие считает преступление неоконченным, но оно, во-первых, объективно продолжается, то есть является длящимся, а во-вторых, продолжается еще и независимо от воли обвиняемого! Мне кажется, что это не укладывается в логику уголовного права и свидетельствует о невозможности существования такого преступления.
5. Проблема конкуренции судебных актов и конфликт с гражданским правом
Что агрессивнее всего бросается в глаза при прочтении кейса из “АГ”? Наличие судебных актов арбитражных судов по ключевым претензиям к обвиняемому: постановление суда, которым констатирована ничтожность зачета; решение о взыскании с банкрота денег в том размере, в котором другим судебным актом эти требования были включены в реестр. Такие уголовные дела появляются, чтобы решить частноправовой спор, и потому в любом случае зайдут на чужую территорию. Соответственно, без подобной конкуренции судебных актов обойтись не получится.
Не обойдется и без искажения гражданского права через кривые следственные зеркала: недействительные сделки станут действительными для целей следствия и наоборот, а твердая цена в договоре подряда будет толковаться как затраты подрядчика и т.д. Например, с гражданско-правовой точки зрения бессмысленно говорить о “поддельности” уступки права, если и цедент и цессионарий подтверждают совершение сделки (тем более, отношения этих сторон никак не влияют на действительность требований к должнику).
К сожалению, создаваемые подобным вторжением уголовного права противоречия разрешаются сейчас не в пользу статьи 90 УПК РФ. В ином случае, само существование паразита “уголовный иск” было бы под угрозой.
Конституционный суд разрешил обжаловать законность и обоснованность причины отказа в возбуждении уголовного дела. Следователь может отказать, если не увидит события или состава преступления. Следствие и суды могут путать эти два основания, но разница между ними есть, указал КС. А путаница может привести к тому, что человека косвенно обвинят в совершении проступка, даже если доказательств недостаточно. Юристы дали оптимистичную оценку постановлению.
Судьи КС сегодня проверили конституционность п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК, которая предписывает отказывать в возбуждении уголовного дела или прекращать производство по нему, если нет состава преступления. Дело рассматривалось по жалобе полицейского из Москвы Давида Михайлова. На него было подано заявление о злоупотреблениях, но следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела как раз за отсутствием состава преступления.
Как посчитал Михайлов, это неправильное основание для отказа. Он пожаловался в Останкинский районный суд. По его мнению, отсутствовало само событие преступления (п. 1 ч. 2 ст. 24 УПК). А если следователь отказал в возбуждении дела за отсутствием состава – это может косвенно указывать на совершение проступка.
Останкинский суд, а за ним и Мосгорсуд, отказались удовлетворить жалобу, поскольку судья не вправе давать правовую оценку отказу в возбуждении дела. Судьи Второго кассационного суда общей юрисдикции и Верховного суда согласились с этой позицией.
Позиция Конституционного суда
Михайлов пожаловался в Конституционный суд, который рассмотрел его дело и вынес постановление. Основываясь на предыдущих решениях, судьи КС подчеркнули: если нет события преступления – то нет и состава. Но одно не тождественно другому.
Когда нет достаточных данных, что лицо совершило общественно опасное деяние, содержащее признаки преступления, то следует отказывать в возбуждении дела именно по причине отсутствия события преступления, указал Конституционный суд. Если же следователь не увидел всех признаков преступления, этот вывод он должен подкрепить достаточным объемом доказательств.
Иное, по мнению КС, приводит к подмене понятий: даже если доказательств недостаточно, фактически может утверждаться, что лицо причастно к общественно опасному деянию. Путаница двух оснований прекращения уголовного дела оставляет сомнения в правомерности поведения человека.
С такими выводами Конституционный суд разрешил обжаловать законность и обоснованность причины отказа в возбуждении уголовного дела.
Что касается дела Давида Михайлова, то оно подлежит пересмотру.
Мнения юристов
Есть большая разница между отсутствием состава преступления и отсутствием события преступления, считает адвокат Ксения Амдур, советник уголовно-правовой и общей практики Alliance Legal Consulting Group Alliance Legal Consulting Group Федеральный рейтинг. группа Санкционное право группа Уголовное право группа ГЧП/Инфраструктурные проекты Профайл компании × . Это серьезно влияет на права и законные интересы лица, в отношении которого проводится доследственная проверка. Так, например, если кто-то потребует возместить вред, причиненный действиями такого лица, то сделать это будет проще, если отсутствует состав преступления, и сложнее, если нет самого события преступления.
Когда нет состава преступления, не хватает признаков объективной стороны преступления, что не исключает причастность отдельного человека к конкретному деянию. Если нет события преступления, следователь констатирует, что общественно опасного деяния не было.
Ксения Амдур, Alliance Legal Consulting Group Alliance Legal Consulting Group Федеральный рейтинг. группа Санкционное право группа Уголовное право группа ГЧП/Инфраструктурные проекты Профайл компании ×
А вот Денис Саушкин, управляющий партнер АБ Адвокатское бюро ZKS Адвокатское бюро ZKS Федеральный рейтинг. группа Уголовное право 16 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 41 место По выручке Профайл компании × , считает различия между двумя основаниями несущественными с точки зрения привлекаемого. Ведь оба основания реабилитирующие, то есть не возникает судимости и иных негативных последствий.
По его словам, в возбуждении дела отказывают в связи с отсутствием состава – не доказан хотя бы один из обязательных элементов.
Денис Саушкин, АБ Адвокатское бюро ZKS Адвокатское бюро ZKS Федеральный рейтинг. группа Уголовное право 16 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 41 место По выручке Профайл компании ×
Читайте также: