Учреждение патриаршества кто учредил годунова или алексей
Обновлено: 04.05.2024
Антифеодальные восстания, распри между боярами и полная недееспособность царя Федора ослабили самодержавную систему управления. Раздор между светской и духовной властями и низложение митрополита Дионисия усугубили кризис. Монастыри не желали мириться с наступлением на их податные привилегии. Оказавшись в затруднительном положении, правительство стремилось сгладить противоречия и избежать новых столкновений с руководителями церкви. Борису Годунову удалось возвести на митрополичью кафедру своего ставленника Иова. Но новый митрополит не пользовался авторитетом и популярностью. Бояре и духовенство не простили ему опричного прошлого.
Борис готов был употребить любые средства, чтобы упрочить престиж Иова. Без авторитетного руководства церковь не могла вернуть себе то влияние, которым пользовалась в былые времена. Между тем обстановка острого социального кризиса требовала возрождения сильной церковной организации. В такой ситуации светская власть выступила с инициативой учреждения в России патриаршества.
Безвозвратно минуло время, когда вселенская православная церковь, возглавляемая царьградским патриархом, рассматривала русскую митрополию как второстепенную, периферийную, епархию. Падение Византийской империи привело к перераспределению ролей. Некогда могущественная византийская церковь пришла под властью турок-завоевателей в полный упадок, в то время как русская церковь достигла высшего расцвета. В Московском царстве митрополиты располагали несравненно большими возможностями и богатствами, чем константинопольский патриарх под властью иноверцев. Положение младших патриархов в Александрии и Актно-хии было вовсе бедственным. В XVI веке восточные патриархи все чаще обращались в Москву за встмоще-ствованием. Число просителей росло из года в год.
Столпы православной церкви Востока нимало не сочувствовали русским проектам, но не хотели открыто отклонить их. Торг из-за патриаршего сана сулил большие выгоды. При царе Федоре в Москву приехал антиохпй-ский патриарх Иоаким с обычной просьбой о субсидии. Его приняли с большим почетом, но, прежде чем вести разговоры о деньгах, предложили обсудить вопрос об учреждении в России патриаршей кафедры. Иоаким весьма неохотно обещал передать пожелания московитов вселенскому собору. После отъезда Иоакима в Москву прибыл гонеи константинопольского патриарха Феолита. Греки явно не желали вести с московитами письменные переговоры по делу о патриаршестве. В своей грамоте Феолит писал преимущественно о финансовых затруднениях. Но на словах его гонец передал, что вселенские патриархи собираются решить московское дело в ближайшее время.
Сношения с Константинополем вступили в новую фазу после того, как Феолит был низложен турками, а его место занял Иеремия. Новый глава вселенской церкви отправился в Москву собственной персоной. В Москве не знали о смене церковного руководства и заподозрили было Иеремию в самозванстве. Греки без особого труда рассеяли подозрения и 21 июля 1588 года были приняты в Кремле. Иеремию представили царю, затем отвели в особую палату для беседы с глазу на глаз с Борисом Годуновым и Андреем Щелкаловым. Беседа выявила крайне неприятные факты. Русские ждали, что патриарх привез с собой постановление вселенского собора. Оказалось же, что дело не сдвинулось с мертвой точки.
Московские переговоры затянулись более чем на полгода. Ход их получил в источниках неодинаковое освещение, Наибольшие отступления от истины допустили московские церковные писатели. Они утверждали, будто патриарх привез в Россию благоприятное решение вселенского собора. Официальный отчет, составленный Посольским приказом, излагал историю переговоров с большими купюрами. С византийской стороны в переговорах участвовали помощники патриарха — митрополит Иерофей и архиепископ Арсений. Они выдвинули свои
версии московских переговоров, не совпадавшие между собой.
Архиепископ Арсений Элассонский задался целью прославить патриарха Иеремию, а заодно воспеть щедрость царя. Московские впечатления он изложил в стихах, поскольку все виденное, по его словам, не поддавалось описанию в прозе. Каковы же были истоки его вдохновения? Об этом можно догадываться.
Арсений выступил как апологет Иеремии, митрополит Иерофей — как критик. Иерофен включил отчет о московских переговорах в текст составленного им Хронографа. Его краткая, лишенная литературных красот заметка отличалась большей достоверностью, нежели стихотворные сочинения Арсения.
По словам Иерофея, подлинной причиной путешествия патриарха Иеремии в Москву были долги константинопольского патриаршества. Переговоры по поводу субсидий сразу зашли в тупик, поскольку русские власти потребовали предварительно решить вопрос об учреждении у них патриаршества.
Появление Иеремии в Москве поставило московское правительство перед выбором. Оно могло либо отпустить патриарха без субсидий и тем самым утратить все возможности, связанные с первым посещением Руси главой вселенской церкви; либо одарить патриарха богатой милостыней (но история Иоакима показала, что полагаться на словесные обещания византийцев нельзя); либо, наконец, задержать Иеремию и заставить его уступить. В Москве избрали последний путь. На то были особые причины.
Греков держали как пленников, но при этом обращались с ними самым почтительным образом п предоставили им всевозможные блага. Патриарху отзелн просторные хоромы, убранные по-царски и пригодные для постоянных богослужений. Из дворца ему доставляли изысканную еду и обильное питье — три кружки хмельного меда: боярского, вишневого и малинового, ведро паточного меда и полведра квасу. Между тем властители Кремля более не вызывали к себе византийцев и словно окончательно забыли про них.
Сколь бы тяжким ни казалось московское гостеприимство, Иеремия по-своему ценил его. Испытав превратности судьбы, столкнувшись с предательством епископов, произволом иноверцев-завоевателей, изгнанный из собственной резиденции и ограбленный, престарелый патриарх не прочь был даже сменить Константинополь на Москву.
Условия выдвинул,разумеется, не слабоумный Федор, а правитель Годунов. Смысл его проекта сводился к следующему. Иеремии дозволялось основать свою резиденцию в захолустном Владимире, с тем чтобы фактически главой московской церкви остался митрополит Иов. Очевидно, Борис не собирался жертвовать своим приятелем. Он сам известил Иеремию о решении Боярской думы. Архиепископ Арсений описал его посещение как очевидец.
По случаю учреждения патриаршества в Москве устроили грандиозный праздник. Во время крестного хода новопоставленный патриарх выехал верхом на осле из Фроловских ворот и объехал Кремль. Осла вел Борис Годунов, Процессию сопровождала толпа.
Можно ли считать, будто Москва при Годунове выступила с претензиями на роль центра новой мировой империи, преемницы Древнего Рима и Византии? Такое толкование было бы совершенно неверным. В итоге Ливонской войны Россия пережила сокрушительное военное поражение. После войны ее правительство выдвинуло на первый план задачу обороны границ и возвращения русских территорий, утраченных после военной катастрофы.
Учреждение русского патриаршества было мудрым шагом, призванным у
В 1589 году учреждение патриаршества в России поставило Русскую Православную Церковь на один уровень с Церквями Византии и других православных стран Востока, что, разумеется, сказалось на престиже Русского царства самым благоприятным образом. Проделывалось всё это в годы правления Фёдора I Иоанновича, но этот царь, являвшийся сыном покойного к тому моменту Ивана Грозного, был, как известно, кем-то вроде юродивого, и даже заслужил прозвище “блаженный”. Реальная власть была сосредоточена в руках Бориса Годунова, который впоследствии сам стал царём, хотя это уже совсем другая история.
Участники учреждения патриаршества в России
Борис Годунов
Вероятно, инициатором создания звания русского патриарха выступил Борис Годунов, которому не составило труда развить в этом направлении бурную деятельность, разумеется, от имени царя. Кандидатом был выбран митрополит Иов, который был полностью предан Годунову, своему старому покровителю – именно Годунов в своё время обеспечил Иову звание митрополита. Как показали события Смутного времени, Иов даже после смерти Бориса Годунова сохранил ему верность, за что и поплатился, будучи отправлен в изгнание самозванцем Лжедмитрием, который вместо него завёл себе другого патриарха.
Важнейшим участником учреждения патриаршества в России был Иеремия II, Вселенский (то есть Константинопольский) патриарх, который в 1588 году специально прибыл в Москву для переговоров. Это он назначил митрополита Иова русским патриархом, хотя это решение было с негативом встречено многими представителями восточных православных церквей.
При каком царе было учреждено патриаршество?
Царь Фёдор I Иоаннович, при котором в Москве появился свой патриарх
Русское патриаршество было учреждено при Фёдоре I Иоанновиче, взошедшем на престол после смерти Ивана Грозного. Современники описывали Фёдора I, как человека набожного и блаженного, созданного для монастырской кельи, а не для управления державой. Впрочем, он и сам не стремился руководить государственными делами, доверяя их своим приближённым. Наследников после себя Фёдор Иоаннович не оставил, и после его смерти династия московских Рюриковичей пресеклась окончательно.
Глава Русской Православной Церкви до учреждения патриаршества
Святитель Иов был главой русской церкви сперва будучи митрополитом, а после 1589 года – патриархом
До 1589 года главой русской церкви был митрополит, но не простой, а Митрополит Московский и всея Руси. Это особый титул, так как в разных частях страны могли быть свом митрополиты (звание митрополита соответствует званию епископа). К примеру, митрополит Киевский действовал независимо от митрополита Московского, и даже после того, как последний стал патриархом, он ему не подчинился, так что Киевская митрополия осталась в подчинении Константинополю, а не Москве. Соответственно, до учреждения патриаршества главой Русской Православной Церкви был Митрополит Московский и всея Руси, а после – Патриарх Московский и всея Руси.
Значение учреждения патриаршества в России
Основные события, связанные с учреждением русского патриаршества
Нельзя не согласиться с тем, что учреждение патриаршества в России имело большое значение. Почему? Потому что появление собственного патриарха положительным образом сказалось на авторитете и престиже Русского царства, и глава Русской Православной Церкви тем самым встал на одну ступень с патриархами других стран. Примерно то же самое проделал Иван Грозный, провозгласивший себя царём, а не великим князем, так как царский титул более высок, чем княжеский. Позднее Пётр I с той же целью провозгласил себя императором, а Россию – империей, и желающих с ним поспорить не нашлось. С другой стороны, в каком-то смысле значение учреждение патриаршества в России было и негативным – Иван Грозный, как известно, всеми силами старался сосредоточить всю власть в своих руках. Однако, после учреждения русского патриаршества престиж Церкви возрос, а патриарх стал чрезвычайно влиятельной персоной, авторитет которой был сравним с авторитетом самого царя. Первый патриарх, Иов, был, был полностью лоялен Борису Годунову, но после него были и другие патриархи, некоторые из которых “тянули одеяло на себя”, то есть пытались отобрать у самодержцев часть их власти, что порой негативным образом сказывалось на государственной стабильности и вело к различным внутренним проблемам.
С момента образования и в течение многих веков Русская православная церковь была одною из митрополий, подведомственных Константинопольскому патриарху. Как представитель церковной иерархии русский митрополит осуществлял в своей митрополии власть патриарха Константинопольского и находился под его юрисдикцией. Фактически же он являлся главой национальной церкви самостоятельного государства и потому обладал большей независимостью по отношению к Константинополю по сравнению с другими, подчиненными Царьграду епископами.
Митрополиты, управлявшие землями, населенными русскими (как во времена единого государства, так и во времена раздробленности), как правило, присылались из Константинополя. Они выбирались из тамошних церковных иерархов, были обычно греками, сербами, болгарами и т. п. и приезжали в Россию, не зная ни языка, ни реалий этой земли. Как правило, это объяснялось тем, что русское духовенство слабо образовано, плохо ориентируется в богословских вопросах, поэтому нуждается в помощи просвещенных иностранцев. В свою очередь, русские князья по понятным причинам стремились передать управление митрополией в руки соотечественников, русских иерархов.
Впервые это удалось сделать в ХI веке, когда в 1051 году киевскую кафедру занял первый русский по рождению митрополит Иларион.
Одновременно с усилением Москвы, когда она начала де-факто превращаться в независимое государство, началось и стремление к церковной самостоятельности.
Однако де-факто она оформилась только после Флорентийского собора. Напомним, что тогда Византия находилась в отчаянном положении – она потеряла почти все земли и турки стояли едва не у стен Константинополя. Греки воззвали за помощью в Европу, к единоверцам-христианам, однако католики, воспользовавшись бедственным положением православных, потребовали предварительно урегулировать все разногласия между двумя христианскими конфессиями, и с этой целью был созван Флорентийский собор. От России на него выехал грек Исидор, только-только назначенный митрополитом Киевским и Русским. Исидор оказался ярым сторонником унии (соединения) и после того, как на соборе православные приняли все выдвинутые католиками требования, вернулся в Россию с вестью о том, что западная и восточная ветвь православия объединились.
А русские иерархи, посовещавшись, избрали митрополитом епископа Рязанского Иону.
Утверждаться в Константинополь Иона не поехал – не у кого было утверждаться.
Императорский трон там занимал подписавший унию Иоанн VIII, а патриарший престол – униат Григорий Мамма. После этого с подчинением Византии было покончено навсегда, и русские митрополиты утверждались только собором русских церковных иерархов.
Правда, с независимостью Русской православной церкви совпал и ее раскол. В 1458 в Риме патриарх-униат посвятил в митрополиты Русские Григория, ученика Исидора, который вскоре выехал в Киев, ведь на литовские и польские земли власть московских князей не распространялась. В 1460 году Григорий прислал в Москву посольство и потребовал смещения митрополита Ионы. Последовавший категорический отказ оформил разделение митрополии на Киевскую и Московскую.
В 1453-м Константинополь пал и Византийская Империя навсегда исчезла с карты мира.
После этого едва-едва обретшее независимость Московское Царство оказалось единственной независимой православной державой на планете.
И пусть византийское духовенство вскоре после заключения отвергло флорентийскую унию, авторитет тамошней церкви и доверие к ней на Руси были изрядно подорваны. Русские архиереи даже постановили в 1480 году не принимать греков на епископские кафедры.
Несмотря на то, что фактически Русская церковь обрела полную независимость, согласно канонам древней церкви юридически оформить ее самостоятельность было невозможно – патриарх мог быть только в независимой стране. И хотя Великое Княжество Московское было, по сути, независимым со времен стояния на Угре при Иване III, официально суверенитет не был оформлен. Лишь когда в 1547-м по византийскому обряду был венчан на царство его внук Иван IV, будущий Грозный, исчезло последнее формальное препятствие.
Патриаршество было введено в царствование сына Ивана IV – Федора Ивановича.
Так и случилось –
26 января 1589 года Иеремия утвердил Иова патриархом, а через два года Москва получила грамоту за подписью трех патриархов, 42 митрополитов и 20 епископов, утверждавшую патриаршество в России.
Правда, и здесь малость надули – согласно договоренности, московский патриарх должен был занимать третье место, после Константинопольского и Александрийского патриархатов, но в грамоте ему дали лишь пятое.
Россия получила патриаршество, и отныне ритуал поставления в сан патриарха Московского совершался в Успенском соборе Московского кремля. Порядок поставления был следующим. От имени царя или блюстителя патриаршего престола рассылались грамоты смерти святителя к высшим церковным иерархам и игуменам крупных монастырей. В назначенный день приглашенные являлись в Кремль в Золотую палату и царь открывал собор. Патриарха избирали посредством жребия: царь называл шесть кандидатов, бумажки с их именами обливались воском, опечатывались царской печатью и отсылались в церковь, где заседал собор. Жребии укладывали на панагию (нагрудная иконка Божьей Матери) умершего патриарха и вынимали по очереди, пока не оставался один. Его нераспечатанным вручали царю, который и называл имя нового патриарха.
Первому патриарху, Ионе (патриарх с 1589 по 1607 год), выпала незавидная судьба. В России началась страшная напасть – Смутное время. Патриарх твердо выступил против Лжедмитрия Первого и предал его анафеме. Захватив власть, Лжедмитрий сместил Иова и отправил его в Старицу, где тот вскоре и умер. Не дожидаясь его смерти, Лжедмитрий самостоятельно назначил нового патриарха — архиепископа Рязанского Игнатия, грека, ранее занимавшего кафедру на Кипре.
Игнатия РПЦ патриархом не признает, после свержения Лжедмитрия он был лишен сана и сослан в Чудов монастырь.
Вторым патриархом был избран Гермоген (1606–1612) , бывший митрополитом в Казани. Его патриаршество пришлось на Смутное время, и судьбу тоже не назовешь завидной – он был захвачен вошедшими в Москву поляками, которые заточили его в Чудовом монастыре, где уморили голодом.
С момента смерти Гермогена в течение семи лет Русская церковь оставалась без патриарха. И лишь по окончании Смутного времени был избран новый. Им стал вернувшийся из польского плена митрополит Филарет (1619–1634) , отец недавно избранного царя Михаила Романова. Это был едва не наивысший взлет патриаршей власти. Филарет, в миру боярин Федор Никитич Романов, представитель одной из знатнейших фамилий страны, теперь ставшей царской, был государственным деятелем божьей милостью — не зря же его когда-то насильно постриг в монахи опасавшийся конкуренции Борис Годунов. Он и был фактическим правителем страны первые годы царствования Михаила Романова, именно он вытаскивал страну из страшных последствий Смуты.
Следующие два патриарха — Иоасаф (1634–1640) и Иосиф (1640–1652) — были куда менее заметными фигурами, не занимали столь высокого положения и не носили титула великого государя. Но вот шестым русским патриархом стал Никон (1652–1666) – одна из самых яркий фигур на этом посту. Человек, сделавший немыслимую карьеру (от сына мордовского крестьянина до великого государя российского, он и свои знаменитые реформы смог провести только потому, что смог сосредоточить в своих руках власть, едва не превышавшую царскую). Вот это, без сомнения, был пик влияния патриархов на судьбу страны. И именно этим Никон едва не погубил патриаршество как явление. Царь Алексей Тишайший, не желая делиться властью (по сути – уступать ее патриарху), перестал слушаться Никона. В отместку тот демонстративно объявил о том, что оставляет патриаршество, и в 1658 удалился в Новый Иерусалим, рассчитывая, что его тут же призовут обратно.
Хотя последующие патриархи Иоасаф II (1667–1673), Питирим (1673), Иоаким (1673–1690) и Адриан (1690–1700) не обладали и сотой долей никоновской власти, царская власть не могла не помнить, как она в одночасье едва не осталась не у дел. Патриархов стали бояться, и едва следующий царь, Петр Алексеевич, вошел в силу, он ликвидировал патриаршество.
После смерти Адриана Петр сначала самолично поставил во главе церкви рязанского митрополита Стефана Яворского с титулом местоблюстителя патриаршего престола. А вскоре после этого заменил патриарха Духовной коллегией (Святейший правительствующий синод) во главе с обер-прокурором — светским чиновником, назначаемым императором и ответственным перед предержащей властью. Церковь фактически потеряла самостоятельность и стала одним из государственных департаментов, находившихся под неусыпным контролем властей.
Два века с лишним Священный синод оставался высшим церковным и правительственным учреждением в России.
На долю этого человека, пришедшего на пост митрополита Московского с должности архиепископа Алеутского и Североамериканского, досталась, пожалуй, самая трудная доля.
В чем-то первый избранный после долгого перерыва патриарх повторил судьбу первого русского патриарха Ионы. Практически сразу же после избрания – Великая смута. У Тихона вообще разрыва-то практически нет — старец Зосимовской пустыни Алексий в храме Христа Спасителя вынул жребий, на котором было имя Тихона 5 ноября 1917 года, через день после того, как вооруженные отряды большевиков окончательно захватили Москву. Иона был смещен самозванцем, Тихона также не раз принуждали к отказу от патриаршества, на его жизнь неоднократно покушались. Основным направлением деятельности нового патриарха стал поиск путей хоть какого-то урегулирования отношений между церковью и новообразованным советским государством.
После его смерти о выборах нового патриарха не могло быть и речи – священников целенаправленно преследовали по всей стране.
Возможно, потому, что в 1941-м, в первый же день войны, митрополит Сергий написал послание к своей пастве, в котором благословил верующих на защиту родины и призвал всех помогать делу обороны страны. Именно на этой встрече митрополит Сергий сообщил о желании церкви созвать собор для избрания патриарха, на что глава правительства ответил, что с его стороны препятствий не будет.
Правда, патриархом Сергию пришлось быть недолго — 14 мая 1944 года он скончался.
Его преемники — Алексий I (Симанский) (1945–1970) и Пимен (Извеков) (1970–1990) — занимались упорядочиванием взаимоотношений церкви и советского государства, восстанавливали взаимоотношения Русской православной церкви с другими автокефальными церквами, возобновляли издательскую и образовательную деятельность Московской патриархии.
Это, конечно, было нелегко, но жребий пятнадцатого патриарха – Алексия II (Ридигера) (1990–2008) — оказался куда тяжелее. Ему пришлось заново выстраивать отношения с новой, кардинально изменившейся властью, возрождать тысячи новых храмов и монастырей, разбираться с религиозными смутами (расколы на Украине, в Молдавии и Эстонии), обострением православно-католических отношений, чем-то отвечать на беспрецедентную активизацию деятельности различных сект.
Сегодня Алексия II не стало. Весь православный (и не только) мир ждет – кто же будет шестнадцатым.
было учреждено при царе Феодоре Ивановиче в 1589 г. Еще с XV века, со времени митрополита Ионы, зависимость русской церкви от константинопольского патриарха была только номинальной. Покорение Константинополя турками уменьшило власть патриарха. В то же время на Руси стало появляться сомнение в правоверности как патриарха, так и греческого духовенства, дошедшее до того, что около 1480 г. в архиерейскую присягу было внесено обещание не принимать греков ни на митрополичью, ни на архиерейские кафедры. В 1586 г. решено было уничтожить и номинальную зависимость русской церкви от Византии. Пользуясь приездом в этом году за милостыней антиохийского патриарха Иоакима, царь заявил в думе о своем желании "устроить в Москве превысочайший престол патриарший". Духовенство и бояре похвалили мысль царскую, но прибавили, что нужно снестись с восточными патриархами, чтобы никто не мог сказать, что патриарший престол в Москве устроен одной только царской властью. Патриарх Иоаким, которому передали решение думы, взялся доложить об этом собору греческой церкви. Год прошел без ответа. Летом 1588 г. прибыл сначала в Смоленск, затем в Москву константинопольский патриах Иеремия, и царь решительно поставил вопрос о П., предложив самому Иеремии сделаться патриархом русским. На самом деле, однако, иметь патриархом грека не хотели, да в Москве был уже намечен свой кандидат — митрополит Иов, клеврет Бориса Годунова. П. было предложено Иеремии под тем условием, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире, как городе старейшем. Иеремия отказался жить не при государе. Тогда 26 января 1589 г. тем же Иеремией в патриархи русские торжественно был поставлен Иов. Через 2 года получена была грамота от восточного духовенства, утверждавшая П. в Москве и подписанная 8 патриархами, 42 митрополитами, 19 архиепископами и 20 епископами. Московский патриарх должен был занимать место после иерусалимского; поставлялся он собором епископов русской церкви. Поставление происходило обычно таким образом. После смерти патриарха от имени царя или блюстителя патриаршего престола — а им обыкновенно бывал митрополит крутицкий — рассылались грамоты ко всем митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам степенных, т. е. более важных, монастырей с извещением о смерти патриарха и с приглашением "снитися в царственный град Москву, благочестивого ради собора и для избрания великого святителя на превысочайший патриаршеский престол, иже в велицей России". К назначенному сроку приглашенные съезжались в Москву с протопопами, священниками, дьяконами. Если бы кому-нибудь из архиереев нельзя было прибыть к сроку для избрания патриарха, он должен был прислать грамоту, что он наперед согласен со всеми постановлениями собора. Когда все духовные были в сборе, царь повелевал им "видети свои государские очи в золотой подписной палате"; старший из митрополитов "творил достойно по святительскому чину"; царь говорил речь, указывая на повод к созванию духовенства, и открывал собор. Форма избрания патриарха была открытая или посредством жребия. Последняя окончательно установилась после смерти патриарха Филарета (1634 г.) и состояла в следующем. На 6 бумажках равной величины писались имена шести кандидатов из архиепископов, епископов и настоятелей степенных монастырей. Бумажки эти обливались со всех сторон воском, припечатывались царской печатью, и в таком виде царь посылал их собору, который в это время заседал в московском Успенском соборе. Три из жребиев клались на панагию умершего патриарха; затем все члены собора одевались в ризы, служили акафист Богородице; из трех жребиев вынимались два и откладывались в сторону. Так же поступали с тремя другими жребиями. Оставалось, таким образом, два жребия; вынимали из них один, который и содержал имя избранного патриарха. Жребий, не распечатанный, вручался боярину, который принес жребии от царя; боярин шел к царю, и тот уже распечатывал жребий и узнавал имя избранного патриарха. Боярин после этого шел опять в собор и объявлял ему имя вновь избранного патриарха. Таким образом, кандидатов в патриархи называл царь, и из них собор производил избрание.
При введении П. в России предполагалось дать русской церкви и устройство, соответственное восточным патриархатам, т. е. разделить церковь на митрополичьи округа, которые бы обнимали собой несколько епархий, причем епархиальные архиереи должны были быть в такой зависимости от митрополитов, как последние от патриархов. На самом деле деление это почему-то не состоялось. Четыре архиерея — новгородский, казанский, ростовский и крутицкий — получили, правда, сан митрополита, но это не изменило положения вещей. Все иерархи в своих епархиях были равны и подчинялись патриарху так же, как раньше — митрополиту. Юридически власть патриарха ничем не отличалась от власти прежнего митрополита; патриарх пользовался только известными богослужебными преимуществами. Как и митрополит, он носил белый клобук, но с крестом или херувимами; на митре у него был крест, которого не было у митрополита; он носил цветную мантию; перед ним во время выхода и выездов несли не только крест, но и свечи; облачался он посреди церкви, другие архиереи — в алтаре; один только сидел на горном месте; из своих рук причащал архиереев. Если русский патриарх достиг высокого государственного значения, то этим он был обязан тем условиям, при которых пришлось действовать патриархам. Патриарх Иов деятельно работал в пользу избрания Годунова в русские цари; затем, когда явился первый Лжедимитрий и стал серьезно угрожать Годунову, Иов твердо выступил против него, защищая сначала Бориса Годунова, затем его сына Феодора. Он посылал послов к князю Острожскому и польскому духовенству, убеждая их не верить Лжедимитрию, предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедимитрий не кто иной, как беглый чудовский монах Гришка Отрепьев. Когда самозванец овладел Москвой, Иов был свергнут с патриаршего престола и в простой монашеской рясе был отвезен в Старицкий монастырь. На место Иова патриархом избран рязанский архиерей Игнатий, родом грек, в молодости воспитывавшийся в Риме и до приезда в Россию занимавший кипрскую епископскую кафедру. Он первый из архиереев признал Лжедимитрия царем и за это был возведен в патриархи 24 июня 1605 г. Предположение некоторых духовных историков, что Игнатий был возведен Лжедимитрием в патриархи потому, что по своим убеждениям и характеру мог быть удобен для Рима, не имеет под собой достаточных оснований: новый патриарх разослал грамоты, в которых предписывал молиться, между прочим, о том, чтобы возвысил Господь Бог царскую десницу над латинством и бесерменством. После свержения Лжедимитрия Игнатий переехал в Литву, где принял унию. После Игнатия патриархом естественно был избран человек, наиболее проявивший оппозицию против Лжедимитрия. То был казанский митрополит Гермоген (см.), человек от природы грубый, даже жестокий, но строгий к себе, прямолинейный и стойкий. Он был не в ладах с вновь избранным царем Василием Шуйским, но стоял за него, как за царя венчанного. Когда появился второй Лжедимитрий и народ стал волноваться, Гермоген перенес царевича Димитрия из Углича в Москву и устроил торжественную покаянную процессию в Москве в присутствии вызванного из Старицы ослепшего патриарха Иова: народ каялся в изменах, клятвопреступлениях, убийствах, и патриархи разрешали его. В начале 1609 г. недовольные Шуйским вытащили патриарха Гермогена на лобное место и, тряся его за ворот, потребовали согласия на перемену царя. Патриарх остался тверд, не побоялся толпы и отстоял Шуйского. Когда Шуйский год спустя был свергнут и бояре выдвинули кандидатуру польского королевича Владислава, Гермоген согласился на желание большинства; но с тем, чтобы Владислав перешел в православную веру. В Польшу были отправлены послами князь Голицын и ростовский митрополит Филарет. Через некоторое время к ним пришла грамота от бояр, в которой предписывалось во всем положиться на волю королевскую. Но послы заявили, что грамота от одних бояр для них недействительна: их посылали патриарх, бояре и все люди вместе, а не одни бояре. Когда паны возразили на это, что патриарх — лицо духовное и в светские дела вступаться не должен, то получили в ответ: "изначала у нас так повелось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи призывали к себе на собор патриархов, архиепископов и епископов и без их совета ничего не приговаривали и место сделано патриархам с государями рядом: теперь же мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный". Переговоры с Владиславом кончились неудачей; в апреле 1611 г. русские послы были отведены пленниками в Мариенбург. Гермоген разрешил русских от присяги Владиславу и стал призывать народ на защиту государства и православия. Кроме патриарха, города не хотели знать другого начальства; к нему они посылали отписки о сборе ратных людей. Польская партия бояр, во главе которой стоял Салтыков, враждебно относилась к Гермогену и потребовала, чтобы он воротил земские ополчения, шедшие к Москве; но патриарх благословил ополчения и проклял изменников отечества. Его посадили под стражу и преградили всякие сношения его с народом. В тюрьме он и умер (1612), заморенный, как говорили, голодом. До 1619 г. русская церковь оставалась без патриарха. Сначала ею управлял казанский митрополит Ефрем, а после его смерти (1614) — митрополит крутицкий Иона, человек необразованный, упрямый и мстительный. В 1619 году митрополит Филарет возвратился из Польши в Москву. Воспользовавшись пребыванием в Москве иерусалимского патриарха Феофана, Михаил Федорович возвел своего отца в патриархи. Как отец царя, Филарет получил титул "великого государя" и занял в государстве место, равное царю: наступило время полного двоевластия (см.). В сфере церковного управления и суда патриарх оставался независимым и никем не стеснялся. В 1625 г. Филарет получил от царя новую грамоту, по которой все духовные лица его епархии, монастыри и церкви с их служителями и крестьянами во всех делах, кроме уголовных, были подчинены суду одного патриарха; если же они имели дело с каким-нибудь светским лицом, то должны были жаловаться в приказы, которые ведали ответчиков. Двор патриарха был устроен по образцу царского. У патриарха были свои свечники, чашники, скатерники, повара, хлебники, пивовары, истопники, конюхи, иконописцы, мастера серебряных и золотых дел и т. п.; были у него и свои бояре, окольничьи, стольники, стряпчие, дворяне, дети боярские, которым поручались патриархом разные дела по управлению. При Филарете в области патриаршего управления начинают выделяться разряды и приказы: в судном приказе, или патриаршем разряде, были сосредоточены все судебные дела; в приказе казенном — дела о ставленниках, а также сборах с вотчин и духовенства; приказ церковных дел ведал дела, касающиеся церковного благочиния; дворцовый приказ заведовал хозяйством патриарха (см. Патриаршие вотчины). Ведомство этих приказов не было, впрочем, строго разграничено и может быть определено только приблизительно. Патриарх по-прежнему вместе с высшим духовенством призывался на земский собор и в царскую думу. По смерти Филарета преемник его, Иоасаф I (1634—1640), не мог занять такого положения, какое принадлежало отцу царя: он не носил титула великого государя, как и его преемник Иосиф (1640—1652). При последнем было издано Уложение царя Алексея Михайловича, значительно подрывавшее значение в государстве церковной иерархии вообще и патриарха в частности. Патриарх сидел во время составления Уложения в царской думе и на земском соборе и не протестовал. Учреждением монастырского приказа были уничтожены судебные привилегии духовенства, а следовательно умалена власть патриарха. Главным противником приказа явился патриарх Никон (см.), при котором патриаршая власть достигла небывалого до тех пор развития. Как и Филарета, Никона титуловали "великим государем"; власть патриаршая как бы приравнивалась к власти царской. Монастырский приказ хотя не был уничтожен, но почти бездействовал. Не имело силы и постановление Уложения, запрещавшее увеличение монастырских вотчин: патриаршие вотчины (см.) увеличились за это время с 10000 дворов до 25000. Никон окружил себя царской пышностью и сделался, как царь, недоступен. Архиереи рабски подчинялись всесильному патриарху, беспрекословно сносили все его грубости и исполняли его распоряжения. Патриарх своей властью отбирал у епархий и церквей вотчины и отдавал их на свои монастыри или присоединял к патриаршим владениям. Самовластно поступал Никон и с боярами. Идеалом его было двоевластие в виде светской власти царя и духовной патриарха. С этой целью он как бы в противовес Уложению пересмотрел и дополнил Кормчую, которую издал с приложением подложной грамоты Константина к папе Сильвестру, содержавшей в себе апологию церковной власти и церковных имуществ. Никон хотел убедить царя Алексея Михайловича отменить вовсе Уложение и заменить его Кормчей, но это не удалось. Царь разослал только воеводам для руководства в суде выписки из Номоканона, как бы в дополнение Уложения. Затем стряслась катастрофа над Никоном. Во время удаления патриарха до суда над ним русской церковью правил Питирим, митрополит Крутицкий. Приговор над Никоном был вместе с тем приговором и над П. и его идеалами. Патриаршая власть вводилась в известные рамки; давалось понять, что русский патриарх не всемогущ, что власть его — не самодержавная царская власть. Собор 1667 г. признал, что патриарх не должен носить титула великого государя и вступаться в мирские дела; с другой стороны, однако, признана была независимость духовенства и церковных людей в гражданских делах от мирского суда. Патриархом на соборе 1667 г. был избран тихий, незначительный Иоасаф II (1667—1673). С этих пор П. начинает терять свое государственное значение После Иоасафа II патриарший престол занимали Питирим (в 1673 г.), Иоаким Савелов (1673—1690) и Адриан (1690—1700). Они не играли крупной роли и были заняты обереганием привилегий духовенства вообще и своих в частности, главным образом в судебном отношении. В 1675 г. был закрыт монастырский приказ. В 1689 г. новгородцы били челом патриарху Иоакиму, чтобы духовных лиц судили в гражданских делах не на митрополичьем дворе, а в приказной палате. Патриарх пригрозил новгородцам судом Корея, Дафана и Авирона. В 1700 году, когда была поднята мысль о составлении нового Уложения, патриарх Адриан велел составить свод прав русской церкви — так называемые "Статьи о святительских судах", в которых были собраны выписки из Номоканона, царские уставы и ханские ярлыки; правительству рекомендовалось помнить все это и не отступать от старины. Сближение России с Западной Европой вызвало оппозицию со стороны как Иоакима, так и Адриана. Неспособные возвыситься над рутиной старины, они видели подрыв религии в заимствовании новых форм жизни, в перемене даже внешности русского человека. Умирая, патриарх Иоаким в своем завещании умолял правительство не допускать православных к дружбе с иноземцами и еретиками, запретить последним строить кирхи, разорить уже раньше построенные, не давать иностранцам начальства в полках, не вводить новых обычаев. Адриан намеревался идти по следам Иоакима, но Петр резко оборвал патриарха, и он должен был замолчать; Адриан даже жил не в Москве, а в своем Перервинском монастыре. Не проявляя прямой оппозиции, он молчаливо был главой недовольных, а в лице его и само патриаршество как учреждение было символом недовольства новыми порядками. Поэтому, когда в октябре 1700 г. умер патриарх Адриан, преемника ему не было назначено. Во главе управления церковью был поставлен рязанский митрополит Стефан Яворский с титулом местоблюстителя патриаршего престола. Уже то одно, что местоблюстителем был назначен митрополит рязанский, а не крутицкий, как до тех пор бывало, являлось нововведением. По отношению к церковным делам местоблюститель сохранял права патриарха; для совещания по важным делам он имел при себе очередных епископов из епархий. Так было до 1718 г., когда Петр стал заменять приказы коллегиями с целью объединения однородных предметов государственного управления. На церковь Петр смотрел не с духовной точки зрения, как на общество верующих, а с государственной, как на учреждение правительственное. Эта точка зрения побудила его идею преобразованных им светских учреждений перенести и в область церкви и единоличную власть патриарха заменить коллегией, постоянным собором духовного правительства. Духовная коллегия (синод) явилась высшим церковным и правительственным учреждением в России. В составленном для нее "Духовном Регламенте" (см.) были изложены причины, побудившие царя заменить единоличное управление церкви коллегиальным: 1) в собрании, где много членов, легче может быть отыскана истина; 2) решение собора получает в глазах общества больше силы и значения, чем решение одного лица; 3) при коллегиальном управлении не могут быть остановки в делах вследствие болезни или смерти правительственного лица; 4) при коллегиальном управлении не может быть стремления у духовного правительства сравняться с особой монарха, как это могло быть при патриархах; 5) соборное учреждение может быть хорошей школой для архиереев. На преобразование высшего управления церковью было вытребовано согласие русских архиереев, а также настоятелей степенных монастырей, сената и восточных патриархов. Ср. Патриаршие вотчины. См. А. Зернин, "Учреждение в России П." (в "Архиве историко-юрид. свед." Калачева, кн. 2, пол. I, М., 1855, отд. I, стр. 1 —34); M. Полуденский, "Материалы для истории учреждения П. в России" ("Библ. зап.", 1858, № 3); Веляев, "Краткое повествование о российских патриархах" (М., 1786); "Собр. госуд. грам. и догов." (т. II, №№ 50 и 59; т. III, №№ 45, 46, 74); "Патриаршие выходы" (М., 1869). См. также литературу при ст. Духовенство; Митрополит, Никон.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890—1907 .
Читайте также: