Стиль юридического мышления как элемент правовой культуры
Обновлено: 30.06.2024
В центре внимания автора статьи находится правовое мышление, являющееся ядром интеллектуальной составляющей юридического познания и представляющее собой связанные с наличием проблемных ситуаций особого рода духовно-практические и познавательно-оценочные интеллектуальные операции, направленные на постановку определенных задач и решение проблем в правовой сфере.
[…] По нашему мнению, именно правовое (юридическое [1] ) мышление является ядром интеллектуальной составляющей юридического познания и представляет собой связанные с наличием проблемных ситуаций особого рода духовно-практические и познавательно-оценочные интеллектуальные операции, направленные на постановку определенных задач и решение проблем в правовой сфере. Неясность или проблемная ситуация, возникшие в процессе познания или в практической деятельности, – исходная точка и побудительная причина развертывания процесса мышления. Мышление начинается с вопроса, ответ на который является целью мышления
Мышление. Понимание. Объяснение. Смысл. Контекст.
Так же результатом мышления и одним из его процессов, участвующим в обеспечении успешности решения задачи, является основанное на знании, полученном как в текущей, так и в предыдущей мыслительной деятельности, понимание, этапы которого соответствуют этапам мышления.
[…] Существуют различные методологические подходы к пониманию.
Когнитивная традиция: понимание есть знание. Процесс понимания состоит в конструировании на основе ряда сложных преобразований не существовавших ранее принципиально новых знаний.
Герменевтическая традиция: понимание – включающий субъективный компонент (на фоне личностного знания и ценностной составляющей) способ интерпретации, толкования, влекущий поливариатность. В философской герменевтике в роли механизма целостного понимания, соединяющего культурную традицию и индивидуальное мировосприятие, признается принцип герменевтического круга. При этом множественность интерпретаций считается достоинством понимания.
Экзистенциальная традиция: понимание – постижение, осознание сути, скрытого смысла.
Являясь психологическим и когнитивным феноменом, понимание включает два важных аспекта:
выход за непосредственные границы понимаемого объекта и его включение в более широкий контекст, соотнесение понимаемого с представлениями субъекта о должном. Мысленно преобразуя представленный в знании объект, субъект выходит за его непосредственные границы, чтобы за очевидным увидеть неочевидное;
осознание того, что существует и что должно существовать.
[…] Понимание и объяснение – две взаимосвязанные процедуры, на стыке которых располагается текст. Основная трудность процесса понимания заключается следующем. Чтобы понять письменный или устный текст, надо понимать смысл и значение каждого фрагмента, которое ему придавали авторы. Но, с другой стороны, чтобы понять эти детали и части, необходимо понимать смысл и значение содержащего их контекста, так как смысл и значение частей зависят от смысла и значения целого.
[…] Понимание неотделимо от самопонимания и происходит в стихии языка. Исходным материалом для мышления, являются значения, связанные со словами используемого языка, и те смыслы, которые эти слова приобретают в разных контекстах речи [7] .
Основными механизмами понимания являются взаимосвязанные процессы осмысления содержания (значений) и выявления смысла понимаемого, на стыке которых рождаются новые образы, новые вербально значащие формы, объективирующие смысл предметной деятельности и предметной действительности. Понимание обеспечивается движением от предметной референции смысла к его осмыслению и включению в содержательный контекст, а от него – к коммуникативному выражению, диалогическому пониманию и оценочному моменту.
[…] Смысл определяют три элемента:
носитель смысла, то, о смысле чего мы говорим (смысле жизни, смысле фразы, смысле действий);
смысл всегда определяется через что-то другое, необходима отсылка к более широкому контексту. Чтобы понять смысл объекта, мы должны выйти за его пределы, соотнести его с чем-то другим;
качественно определенная связь носителя с контекстом, благодаря которой носитель приобретает тот или другой смысл.
[…] Мыслительный процесс представляет собой единство процессов смыслообразования и целеобразования. В человеческой деятельности целеобразование выступает ключевым моментом становления и развития смысла, а развитие смыслов протекает под влиянием процесса целеобразования [8] .
[…] По нашему мнению, правовое мышление следует рассматривать как сложную объемную полиструктуру, базирующуюся на определенных формах и способах юридической логики, юридического языка и мировоззренческих основаниях, состоящую из нескольких вертикальных уровней и горизонтальных образований, обусловленную объективной логикой достижения промежуточных и конечных целей, унифицированными и индивидуальными, теоретическими и практическими, профессиональными и непрофессиональными факторами.
[…] На наш взгляд, значимо исследование индивидуального правового мышления конкретного субъекта, характеризующегося непрерывностью изменений под влиянием объективной и субъективной среды, обладающего способностью отражать, усваивать и быть носителем правового мышления любой социальной общности и общества в целом, обусловленного не только соответствующими общественными отношениями и кругом общения, но и психобиологическими качествами, типом личности, ее специфическими свойствами [11] . Именно такой подход позволяет выяснить как правовое мышление осуществляется на самом деле.
С учетом соотношения теоретического и практического подхода, а также профессиональной составляющей на надындивидуальном уровне правовое мышление представляется возможным подразделить на: а) обыденное или повседневное; б) научно-теоретическое; в) профессиональное .
Обыденное, научное и профессиональное виды правового мышления схематично представляют собой принципиально одинаковую мыслительную процедуру интерпретации (понимания, освоения) и конструирования правовой реальности, и в тоже время обладают рядом существенных особенностей.
Обыденное правовое мышление. В рамках обыденного правового мышления происходит осознание себя и как представителя всеобщего, и как индивида, при этом мы рассматриваем себя и как субъекта права такого же, как и всякий другой, и как субъекта обязанностей – по отношению ко всем другим. Диалогичность правового мышления проявляется в нацеленности на согласование собственных интересов с интересами других, в том, что, осмысливая и интерпретируя в каждом случае частные, индивидуальные интересы на предмет их соответствия всеобщему (праву), субъект достигает взаимопонимания с иными правовыми субъектами.
Логическая структура правового мышления данного вида характеризуется своеобразным единством правового чувства, интуиции и рациональности (здравого смысла) . В реальном человеческом сознании чувственное пронизано рациональным, а рациональное – чувственным. Не имеющий юридического образования индивид, руководствуясь своим правовым сознанием и интуицией [14] , мыслит исключительно конкретно, исходя из соображений, как определенная ситуация или правовая норма могут его затронуть.
Ценностный момент в обыденном правовом мышлении первичен по отношению к истинностному. Ценностная позиция субъекта, основанная на принятой личностью системе ценностей, к числу которых относятся иерархия потребностей и представление о допустимых средствах их удовлетворения, влияет на логику правового мышления, сообщая ему специфические условия рациональных выводов, что задает направленность как мышлению, так соответственно и поведению. Во всех сферах юриспруденции свободного от ценностных предпочтений субъекта юридического познания не существует, что предполагает ведущую роль правовой идеологии в процессах правового мышления [18] .
Необходимо отметить, что разграничение правового мышления на научное, профессиональное и обыденное исключительно условное. Границы размыты. Определяя конкретный уровень правового мышления, мы прежде всего попытались вывести его основные характеристики.
В-третьих. Лавинообразное разрастание законодательства, связанная с этим специализация юристов, позволяют сомневаться в профессионализме конкретного правоведа во всех отраслях права. В общении достаточно четко прослеживается, насколько по-разному мыслят, например, криминалисты и цивилисты, причем, не на уровне правосознания, а в рамках определенных мыслительных операций по конкретному юридическому делу или решению правовой задачи. Не случайно и в науке выделены определенные специальности. Здесь возникает вполне обоснованный вопрос: можно ли назвать профессиональными размышления юриста в поле отдельного фрагмента правовой сферы, в котором он не является специалистом. А если они непрофессиональные, то какие? Обыденные? Философско-правовые?
В-четвертых. В различных правовых системах некоторые виды юридической деятельности могут осуществляться без профессионального образования. В рамках российской правовой системы масса чиновников, обладающих некоторыми правоприменительными функциями, но не являющимися при этом дипломированными юристами. Можно ли утверждать об отсутствии определенной правовой составляющей в мышлении законодателя-неюриста? И если можно еще порассуждать, является ли правовым вопрос о доказанности факта, то решение присяжного заседателя о виновности подсудимого, безусловно, является правовым.
Понятийное мышление свойственно не только юристам, но и любому взрослому здоровому человеку, и определяется умением: а) выделять суть явления, объекта; б) видеть причину и прогнозировать последствия; в) систематизировать информацию и строить целостную картину ситуации [25] .
Научно-теоретическое правовое мышление.
[…] Уникальность мышления юриста, предполагающего определенную правовую культуру мыслящего индивида, проявляется в методологической необычности методов и средств мышления, способа мыслительной работы, порождающей специфический правовой дискурс [26] .
Комплекс методов теоретического мышления, прежде всего, направлен на выведение прогноза появления фактов в силу выявленной закономерности (дедукция). И, как подчеркивает А.И. Овчинников, верность прогноза относительно закономерностей развития правовых явлений тем выше, чем больше учитываются социокультурные особенности общества и чем ближе ученый к народному правосознанию [29] .
В рамках классической парадигмы познания логико-методологический анализ правового мышления направлен на конструирование идеализированных формализованных логических схем, с привнесением в него некоего логико-гносеологического идеала, вследствие чего игнорируются ценностно-идеологический фактор и обыденно-практическое сознание [30] . Причина подобного подхода к юридическому познанию в целом и правовому мышлению в частности, по нашему мнению, связана с тем, что ученый-юрист слабо осознает присутствие обыденного сознания, выступающего неосознаваемым контекстом интерпретации правовой жизни общества. Позиция ученого предопределена его приверженностью к конкретной научной правовой парадигме, и при отсутствии необходимости делать выбор поступить по закону или по совести, с чем достаточно часто сталкивается юрист-практик, он может и не подозревать о возможных противоречивых правовых чувствах, например, правоприменителя, а если и догадывается, то абстрагируется, пытаясь создать идеализированные конструкции, как в научном мышлении в области естественных наук.
Практическое правовое мышление. Практическое (профессиональное, прикладное) правовое мышление – это интеллектуальные операции, лежащие в основе осуществления отдельных видов юридической деятельности, содержанием которых являются познание юридически значимых явлений, осмысление, а также выбор и проектирование модели реализации правовых норм (мышление в праве) [35] .
Одна из важных особенностей практического мышления заключается в том, что оно развертывается в условиях жесткого дефицита времени. Практическое мышление предоставляет весьма ограниченные возможности для проверки гипотез, все это делает его подчас более сложным, чем теоретическое [36] .
Объектом практического правового мышления являются обстоятельства реальной действительности (события и действия), преобразуемые в юридический факт [37] , а факты принимаются в расчет лишь постольку, поскольку могут быть подведены под известную норму.
К профессиональному правовому мышлению преобладает, к сожалению, исключительно формализованный подход, с которым с некоторыми оговорками можно согласиться в рамках обсуждения его надындивидуальных форм.
Ранее мы писали, что включение в структуру правосознания широчайшего перечня мало связанных между собой компонентов размывает сердцевину понятия, происходит его разрастание до уровня концепта, что в свою очередь снижает его прикладную ценность, и в конечном итоге не дает данной категории выйти дальше сферы идеологии [42] .
Для юриспруденции важно, что в сложных социальных системах деятельности (кооперации) имеющие различные позиции индивиды, взаимодействуя друг с другом обмениваются разными смыслами, подлежащими обобществлению, поскольку произвольно созданные смыслы не дают объективности и истинности. Процедуры восстановления единой системы смысла могут быть нормированы и зафиксированы в правилах. Проблема приведения смыслов к общему знаменателю может решаться путем организации единых для действующих индивидов условий, дающих им возможность, несмотря на различие позиций и объективное различие образованных в данной ситуации смыслов, видеть, понимать и восстанавливать один объективированный (нормированный) смысл, позволяющий проверить его на истинность [43] . По нашему мнению, в теоретическом правоведении роль нормативных правил, позволяющих обобществлять различные смыслы, играет правовая парадигма, а в практическом – процессуальные нормы.
Н.Г. Храмцова выводит следующие свойства правового мышления:
1) определенность и нормированность, выражающиеся в точном и строгом мыслительно-словесном, понятийном ряде, свободным от многомыслия, сбивчивости, противоречий и т.п.;
2) последовательность и логичность, предполагающие использование не имеющего внутренних противоречий, мешающих восприятию связи между мыслями словесно-понятийного ряда;
3) обоснованность и строгость, предполагающие мышление, как соответствующее действительному положению вещей, так и содержащее указание на основания [44] .
Мы бы еще добавили критичность и рациональность, телеологичность и диалектичность как особо актуальные для профессионального правового мышления характеристики.
[…] Практическое правовое мышление в отличие от теоретического вполне конкретно и имеет формализованный характер [45] . Цели, которые юрист-практик ставит перед собой, достаточно легко выражаются в определенной совокупности средств. Часто процедуры отбора и правомерного использования информации строго предписаны юристу, а достижение цели имеет четкие критерии и временные рамки. Все это требует рациональности мышления, которая теснейшим образом переплетена с проблемами истины, методологии юридического познания и технологий юридического процесса [46] .
Право – мир идеальных (ненаблюдаемых) сущностей, в связи с чем разработка вопросов правового мышления требует, во-первых, учета единства образного и знакового, отражательного и интерпретирующего моментов и, во-вторых, использования современных представлений о бытии идеальных (ненаблюдаемых) сущностей с неким набором присущих им свойств и виртуальной реальности [51] , к которым следует отнести такие когнитивные образования, как правовые понятия, пространственно-временные образы и знания. Развитые абстрактное и понятийное виды мышления позволяют правоведу оперировать элементами этой реальности. Мыслить юридически, значит мыслить понятиями, уметь образовывать и преобразовывать их, соотносить друг с другом и т.п. [52] Р. фон. Иеринг отмечает, что юридическое образование и многолетние упражнения формируют у юриста своеобразную способность восприятия, искусность отвлеченного мышления, особое умение обращаться с юридическими понятиями, переводить их из области отвлеченного в область конкретного, и наоборот, а также безошибочность юридического диагноза – раскрытия правового понятия в данном правовом казусе [53] .
В ходе профессиональной деятельности правоведы творят и конструируют, испытывают внешние влияния и внутренние инсайды. При этом они ищут и находят не единственно правильные ответы, а осознанно или неосознанно принимают стратегии и реализуют их на практике. В профессиональном правовом мышлении конвенциональность проявляется в известной условности понятийного аппарата и нормативных высказываний, а также в доказательственной практике.
Эквивалентность воздаяния как один из аспектов правового мышления в профессиональной юридической деятельности находит отражение в конструировании технологий юридического познания, дифференциации юридического процесса [57] , а также в требовании необходимости установления степени ответственности, что так или иначе соотносится с сущностью юридической истины, которую необходимо установить в каждом юридическом деле. Требование соразмерности ограничения прав граждан конституционно закрепленным целям и охраняемым интересам, а также характеру совершенного деяния нашло отражение в части 3 статьи 55 Конституции РФ.
Внутреннее желаемое право юриста-практика формируется в течение всей жизни и меняться под влиянием жизненного опыта [61] . Теоретические знания и постоянный юридический опыт приводят к тому, что его желаемое право трансформируется и становится значительно ближе к доминирующей в правоприменительной практике линии интерпретации действующего законодательства [62] .
В завершение следует отметить, что на современно этапе развития общества разработка проблем правового мышления, его онтологии, содержания и структуры, места и значения в правовой и политической жизни является одной из актуальнейших и сложнейших задач правоведения.
[1] Правовое и юридическое мышление в настоящей работе употребляются как синонимы.
Читайте также: