Специально обучались языку трещин есть исторические свидетельства что в более

Обновлено: 20.05.2024

В 1919 году французский писатель Поль Валери попытался описать странное ощущение современного ему человека, словно попавшего в зазор между ушедшим прошлым и еще не наступившим будущим. В дальнейшем подобные высказывания будут особенно часто звучать в различные кризисные моменты истории, и их появление будет всегда сопровождаться актуализацией дискуссий об исторической памяти. "Полит.ру" публикует статью историка, профессора Высшей школы социальных наук (Париж) Франсуа Артога "Порядок времени, режимы историчности", в которой автор выдвигает предположения о причинах подобных мироощущений современников в различные кризисные моменты и предлагает свою концепцию течения времени в европейской истории. Данный текст представляет собой перевод главы из книги: Hartog Fr. Régimes d’historicite. Presentisme et Experiences du temps. Paris: Seuil, 2003. Статья опубликована в новом номере журнала "Неприкосновенный запас" (2008. № 3 (59)).

От Тихого океана до Берлина

Для развертывания своей позиции мне показалось удобным использовать понятие режима историчности. В первый раз я вскользь упомянул о нем в 1983 году для того, чтобы затронуть один аспект, показавшийся мне наиболее интересным, на который обратил внимание американский антрополог Маршалл Салинс. Однако в тот момент я едва ли уделил этому аспекту больше внимания, чем другие. Надо было дождаться других времен[30]! […]

Коллоквиум, организованный эллинистом и убежденным компаративистом Марселем Детьенном, стал поводом вернуться к этой концепции и проработать ее совместно с антропологом Жераром Ланклю. Это был способ продолжить, несколько сместив его тракеторию, диалог, иногда угасающий, но никогда не прерывающийся окончательно, между антропологией и историей, начатый еще в 1949 году Леви-Строссом.

Так, сложившаяся первоначально в исследованиях Маршалла Салинса, сделанных им на островах Тихого океана, концепция в конце концов затронула Берлин, самое сердце новейшей европейской истории. И именно там оно -- уже в переработанном виде -- оформилось для меня самого. […]

Универсальные истории

Датируемая 164--163 годами до нашей эры Книга Даниила имеет в виду царства: вавилонское, мидянское, персидское и македонское, включающее Александра и его наследников-диадохов. Автор книги уникальным способом сочетает типологию металлов с исторической периодизацией империй, присутствующую у греческих историков уже со времен Геродота. Но из этого сочетания сделали нечто совершенно другое, вписав ее в апокалиптическую перспективу[40]. В дальнейшем идентификация царств могла меняться, мидяне исчезли, а римляне долго были завершающим звеном этой серии -- пророческая ценность общей схемы оставалась неизменной.

Именно эта основа (смена времен и последовательность империй, к чему впоследствии добавился концепт переноса -- translatio -- империи) очень долго присутствует и остается эффективной в западной историографии. Сначала, с приходом гуманизма, произошел раздел на Древность, Средние века (Media Aetas) и Новое время. Затем открытие будущего и идея прогресса постепенно, но все дальше отделялись от ожиданий конца света. Это произошло путем темпорализации самого идеала совершенства[43]. Тогда мы перешли от идеи совершенства к идее усовершенствования. В результате, во имя будущего обесценивалось не только прошлое, оставшееся позади, но и настоящее. Не являясь не чем иным, кроме ожидания завтрашнего дня, -- лучшего, или светлого, -- прошлое могло и даже должно было быть принесено в жертву.

К этой первой принципиальной релятивизации надо еще добавить вторую, связанную с позицией самого наблюдателя. Для того, чтобы его поняли, Леви-Стросс призывает на помощь основы теории относительности: чтобы показать, что размер и скорость перемещения тел не являются абсолютными величинами, но являются функцией от местоположения наблюдателя; можно напомнить, что для пассажира, сидящего у окна поезда, скорость и длина других поездов изменяются в зависимости от того, движутся ли они в одном с ним направлении или в противоположных. Но каждый член определенной культуры так же неразрывно связан с ней, как связан со своим поездом сидящий в нем пассажир[49].

Для Фукуямы ответ очевиден: да. И за ним сразу же следует продолжение -- эта история закончилась[54].

Режимы историчности

Сформулированная исходя из нашей современности гипотеза режима историчности должна позволить иначе развернуть наш запрос на прояснение отношений со временем. […] Исходя из различных опытов времени режим историчности хочет стать эвристическим инструментом, помогающим лучше постичь не время вообще, все времена или целостность времени, но, главным образом, кризисные моменты времени, когда начинают терять свою очевидность сочленения прошлого, настоящего и будущего. Не это ли прежде всего и есть кризис времени? Это также способ осветить, практически изнутри, сегодняшние вопросы относительно времени: имеем ли мы дело с забытым прошлым или с прошлым, слишком частно актуализируемым; с будущим, которое почти исчезло с горизонта, или с будущим, скорее угрожающим нам своим неизбежным приближением; с настоящим, беспрестанно тонущим в сиюминутности или почти статичным и бесконечным, если не вечным? Это также способ бросить свет на многочисленные споры о памяти и истории, памяти, направленной против истории, на вечную недостаточность и одновременно избыточность наследия.

Понятие, применимое в созданном таким образом пространстве исследовательских вопросов, было бы ценно именно этим своим челночным движением. У каждого человеческого существа изначально присутствует опыт времени, хотя здесь мы не ставим целью исследовать его целиком, двигаясь от пережитого к проработанному, от интимного к обобществленному, от органического к абстрактному[55]. Внимание -- повторимся -- направлено прежде всего и больше всего на категории, которые организуют этот опыт, то есть на универсальные формы, которыми являются прошлое, настоящее и будущее[56]. Как, в зависимости от конкретного места, времени и общества, запускается действие этих категорий, одновременно мыслительных и физических, и как они делают возможным и ощутимым разворачивание временного порядка? О каком настоящем, нацеленном на какое прошлое и какое будущее, идет речь в каждом конкретном случае? Таким образом, анализ фокусируется на зоне по ту сторону истории (как жанра или дисциплины), но всякая история, каким бы в конце концов ни был ее способ выражения, изначально предполагает, выражает, выдает, возвеличивает или опровергает один или несколько опытов времени. С режимом историчности мы, таким образом, касаемся одного из условий возможности производства историй: в зависимости от взаимоотношений настоящего, прошлого и будущего, некоторые типы историй возможны, а другие -- нет.

Но разве с тех пор нашим глазам не явилась довольно отличная от этого темпоральная конфигурация? Конфигурация, при которой, напротив, дистанция между областью опыта и горизонтом ожиданий стала максимальной, оказалась на грани разрыва. Так что рождение нового исторического времени как бы замерло. Отсюда, возможно, идет и современный опыт перманентного настоящего, неуловимого и почти неподвижного, старающегося, несмотря ни на что, произвести для самого себя свое собственное историческое время. Полагается ли в таком случае говорить о конце или о выходе из новейшего времени (то есть из этой особой временной структуры) или из новейшего режима историчности? Пока мы ничего об этом не знаем. О кризисе можно говорить наверняка. Именно этот момент и этот современный опыт я и обозначаю как презентизм.

[…] Мое исследование не стремится перечислить все режимы историчности, которые могли иметь хождение за долгую историю человеческих обществ. Запущенное современной конъюнктурой размышление постоянно дистанцируется от нее, забираясь далеко в прошлое, чтобы потом тем лучше вернуться к этой конъюнктуре, но никогда не уступая иллюзии, что есть легкая возможность взглянуть на нее сверху. […]

Сегодня с режимами историчности предмет иной, конъюнктура тоже. Речь теперь идет о новом маршруте, на этот раз пролегшем между опытом времени и историями и развивающимся в момент кризиса ощущения времени.

Перевод с французского Аллы Беляк

[1] Anaximandre. Fragment. В. 1 // Dumont J.-P. (Ed.). Les Présocratiques. Paris: Gallimard, 1988. Р. 39.

[2] Darbo-Peschanski C. Le Discours du particulier. Essai sur l'enquête hérodotéenne. Paris: Seuil, 1987. Р. 72 --74. По поводу Креза см.: Hartog Fr. Myth into logos: the case of Croesus // Buxton R. (Ed.). Myth to Reason. Studies in the development of Greek Thought. Oxford: Oxford University Press, 1999. Р. 185--195.

[3] Foucault M. L'Ordre du discours. Paris: Gallimard, 1971.

[4] Pomian K. L'Ordre du temps. Paris: Gallimard, 1984. Р. XII.

[5] С тех пор появились многочисленные размышления, исходящие из разных дисциплинарных полей, но движимые более общим замыслом: см., например: Sue R. Temps er Ordre social. Paris: PUF, 1994; Elias N. Du Temps. Paris: Fayard, 1996[1987]; размышления Поля Вирилио, высказанные в ряде его книг, вышедших в последние пятнадцать лет; Gunter H. Le Temps de l'Histoire. Paris: Maison des Sciences de l'Hommе, 1995; Chesneaux J. Habiter le Temps. Passé, présent, futur: esquisse d'un dialogue possible. Paris: Flammarion, 2000; Jeanneney J.-N. L'Histoire, va-t-elle plus vite? Variations sur un vertige. Paris: Gallimard, 2001; Baier L. Pas le temps. Traité sur l'accélération. Arles: Actes Sud, 2002.

[6] Ricoeur P. La Mémore, l'Histoire, l'Oubli, Paris: Seuil, 2000. Р. 1; Idеm. Mémoire, approche historienne, approche philosophique // Le Débat. 2002. № 122. Р. 42--44.

[7] Certeau M. de. Histoire et psychanalyse entre sciene et fiction. Paris: Gallimard, 1987. Р. 89; Leduc J. Les Historiens et le Temps. Conceptions, problématiques, écritures. Paris: Seuil, 1999.

[9] В том смысле, в котором это употребляется в: Hobsbawm E., Ranger T. (Еds.). The Invention of Tradition. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.

[10] François F. Le Passé d'une illusion. Essais sur l'idée communiste au XX siècle. Paris: Robert Laffont, Calmann-Lévy, 1955. Р. 808.

[11] Valéry P. Essais quasi politique // Oeuvres. Paris: Gallimard, 1957. Vol. 1. Р. 993.

[12] Mosès St. L’Ange de l’histoire. Rosenzweig, Benjamin, Scholem. Paris: Seuil, 1992.

[13] Zweig St. Le Monde d’hier. Souvenirs d’un Européen. Paris: Belfond, 1993. P. 9.

[14] Febvre L. “Face au Vent, Manifeste des Annales Nouvelles” // Combats pour l’histoire. Paris: Armand Colin, 1992. P. 35, 40, 41.

[16] Char R. Feuillets d’Hypnos // Oeuvres Completes. Paris: Gallimard, 1983. Р. 190. Эти заметки, написанные между 1943-м и 1944 годом, посвящены Альберу Камю.

[17] Tassin E. Le Trésor Perdu. Hanna Arendt, l’inteligence de l’action politique. Paris: Payot-Rivage, 1999. Р. 32.

[18] Arendt H. La Crise de la culture. Paris: Gallimard, 1972. Р. 13, 14.

[20] Arendt H. Les Origine du totalitarisme. Paris: Gallimard, 2002. P. 867.

[21] Morin E., Lefort C., Coudray J.-M. Mai 1968: La Bréche. Paris: Fayard, 1968.

[22] Rolin O. Tigre de papier. Paris: Seuil, 2002. Р. 36.

[24] Yerushalmi Y.H. Zakhor. Histoire juive et mémoire juive. Paris: La Découverte, 1984. P. 12; Goldberg S.A. La Clepsydre. Essai sur la pluralité des temps dans le judaisme. Paris: Albin Michel, 2000. Р. 52--55.

[25] Mayer Ch.S. Mémoire chaude, mémore froide. Mémoire du fascisme, mémoire du communisme // Le Débat. 2002. № 122. Р. 109--117.

[26] Dulong R. Le Témoin oculaire. Les condition sociales de l’attestation personnelle. Paris: l’Ecole des hautes étude en sciences sociales, 1998; Wieviorka A. L’Ere du témoin. Paris: Plon, 1998; Hartog Fr. Lé témoin et l’historien // Gradhiva. 2000. № 27. Р. 1--14.

[29] Ecrire l’histoire du temps présent. En hommage à François Bédarida. Paris: CNRS, 1993. Р. 33.

[30] Hartog Fr. Marshall Sahlins et l’anthropologie de l’histoire // Annales. 1983. № 6. Р. 1256--1263.

[31] Koselleck R. Le futur passé. Paris: de l’Ecole des hautes étude en sciences sociales, 1990. Р. 307--329.

[32] Опубликованный в подготовительных документах к коллоквиуму, этот текст был повторен в: L’Etat des lieux en science sociales. Institut français de Bucarest. Paris: L’Harmattan, 1993. Р. 29 (см. описание обзора в: Detienne M. Comparer l’incomparable. Paris: Seuil, 2000. Р. 61--80).

[34] Lyotard J.-F. Les Indiens ne cueillent pas de fleurs // Annales. 1965. № 20. Р. 65.

[35] Например: Grass G. Toute une histoire. Paris: Seuil, 1997; Nooteboom C. Le Jour des Morts. Arles: Actes Sud, 2001. В другом ключе: Terrail E. Ombres berlinoises. Voyage dans une autre Allemagne. Paris: Odile Jacob, 1996; Robin R. Berlin chantiers. Paris: Stock, 2001.

[36] Ганс Шарун -- известный архитектор, возглавлявший комиссию по градостроению и архитектуре сразу после войны.

[37] François E. Reconstruction allemande // Patrimoine et passion identitaires. Paris: Fayard, 1998. Р. 313 (цитата из: Scharoun G., Dolff-Bonekamper G. Les monuments de l’histoire contemporaine à Berlin: rupture, contradictions et cicatrice // L’Abus monumental. Paris: Fayard, 1999. Р. 363--370.

[38] Pomian K. L’Ordre du temps. P. 101--163; Lowith K. Histoire et Salut. Les présupposés théologiques de la philosophie de l’histoire. Paris: Gallimard, 2002[1953].

[40] Momigliano A. Daniel et la téorie grecque de la succession des empires // Contributions à l’histoire du judaisme. Nîmes: Eclat, 2002. Р. 65--71.

[41] Bossuet J.-B. Discours sur l’histoire universelle. Paris: Garnier-Flammarion, 1966. Р. 142.

[42] Augustin. La Cité de Dieu. 22, 30.5; Luneau A. L’Histoire du salut chez les Pére de l’Eglise. Paris: Beauchesne, 1964. Р. 285--331.

[43] Koselleck R. Le futur passé. Р. 315--320.

[44] Valéry P. Regards sur le monde actuel // Oeuvres. Paris: Gallimard, 1960. Vol. II. P. 921.

[45] Labrousse E. Esquisse du mouvement des prix et des revenus en France au XVIII siécle. Paris: Dalloz, 1933.

[46] Braudel F. Histoire et sciences sociales. La longue durée // Annales ESC. 1958. № 4. Р. 725--753.

[52] Pomian K. L’Ordre du temps. P. 151.

[55] О понятии опыта, см.: Reinhart K. L’Experience de l’histoire. Paris: Gallimard; Le Seuil, 1997. Р. 201--204.

В этот период культурная жизнь России кардинально изменилась. Пётр І активно внедрял на родине многие достижения и особенности европейской культуры. Прежде всего это коснулось просвещения и науки (открытие большого количества учебных заведений, Академии наук, музеев, библиотек), искусства (светская живопись, архитектура в стиле барокко), а также быта дворян (отказ от традиционной одежды, бритье бород).

Как воспринимали современники новшества царя-реформатора?

Большинство современников Петра I поддержало нововведения в области культуры и быта. Тем более немало дворян и так тянулись к европейской культуре. Тем не менее, далеко не всем был по душе отказ от русских обычаев и традиций. Многим не нравилось обязательное бритье бород (ношение бороды на Руси раньше было обязательно для взрослых мужчин) и ношения одежды иностранного образца. Но все же они были вынуждены подчиниться непреклонной воле государя.

Стр. 46. Вопросы в середине параграфа

Вспомните по материалу всеобщей истории, какие стили господствовали в европейской архитектуре в XVIII в.

В европейской архитектуре XVIII в. господствовали два стиля: барокко и классицизм. Но уже к концу столетия появились стили, которые были своеобразными продолжениями уже существующих – рококо и неоклассицизм

Каковы основные черты стиля барокко?

Сооружения выполненные в стиле барокко характеризовались излишней пышностью, богатством убранства, торжественностью и сложностью форм. Этот архитектурный стиль отображал такие идеи и ценности как изящество, этикет, вежливость и аристократичность.

Стр. 48. Вопросы к иллюстрации

Объясните, кто окружает Петра I на картине.

Пётр І изображен на картине в окружение придворных (мужчин и женщин). Одна из женщин, по всей видимости, вторая супруга государя, будущая императрица Екатерина І.

Какую атмосферу стремился передать художник?

Скорее всего, художник стремился передать атмосферу придворной жизни первой четверти XVIII в. Сделан акцент на том, что верхушка российского дворянства полностью приняла петровские реформы в области культуры и быта. Одежда практически у всех присутствующих европейского покроя, а обстановка очень напоминает светские балы, которые проводились в странах Западной Европы.

Стр. 50. Документ №1

1. Определите круг вопросов, по которым даются наставления юношеству в цитируемом сочинении. Какие заголовки вы бы включили в этот текст?

2. Какими качествами должен был обладать благовоспитанный молодой человек Петровской эпохи?

Благовоспитанный молодой человек в указанное время должен был почитать своих родителей, прилично вести себя за столом, учтиво говорить с людьми, не хвалить себя, и наряду с этим не позорить себя и свою семью.

3*. Можно ли заметить в тексте элементы сословного подхода? Если да, то какие? На какую группу юношества ориентированы приводимые правила?

4. Выскажите суждение, в какой мере содержащиеся в данном сочинении советы полезны для современных молодых людей. Объясните, почему вы так считаете.

В целом, практически все указанные в данном сочинении советы могут использоваться и в наши дни. С небольшими оговорками, конечно. Это объясняется тем, что советы молодежи являются универсальными, независимо от исторической эпохи. И сегодня молодым людям нужно уважать своих отца и мать, учтиво вести себя за столом, культурно общаться с другими людьми, не позорить себя и своих близких.

Стр. 50. Вопросы в конце параграфа

1. Продолжите заполнение таблицы о преобразованиях Петра I (см. задание 1, параграф 4).

Введение летоисчисления от Рождества Христова.

Основание учебных заведений и Академии наук.

Начало выпуска в России газет.

Разработка гражданского шрифта.

Внедрение светской живописи и архитектуры в стиле барокко.

Запрет для российской элиты на ношение бород и традиционной русской одежды.

2. Охарактеризуйте достижения в образовании и общественном просвещении в Петровскую эпоху.

По инициативе Петра І было основано много учебных заведений, в основном военного профиля: Артиллерийская и Инженерная школа, а также Медицинское училище. Ранее созданную в Москве, Навигацкую школу перевели в Санкт-Петербург и переименовали в Морскую академию. Они готовили офицеров для российской армии и флота, которых так не хватало. Кроме того, для получения начального образования создавались цифирные школы (для детей провинциальных чиновников и дворян), гарнизонные школы (для детей солдат), а также школы для детей матросов, которые подчинялись Адмиралтейству. Также Петр І часто отправлял молодых дворян на учёбу за границу. Более того, был даже введен запрет на женитьбу дворянским юношам, если они не получат хотя бы начальное образование. Все эти меры привели к повышению уровня грамотности среди российской элиты.

Развитию просвещения способствовало издательское дело. В первую очередь на него повлияло введение Петром І гражданской азбуки в 1708 – 1710 гг. Именно этот шрифт стал использоваться для печати нецерковных книг. Поэтому очень быстро начали издаваться различные справочники, учебники, пособия на русском языке. Также на уровень грамотности положительно влияло открытие первой публичной библиотеки (1714 г.) и начало печати первой газеты в России (1703 г.).

3. Как создавался первый российский музей? Разъясните, чем отличается музей от коллекции.

Создание в России музеев было частью политики Петра I касательно заимствования достижений европейской культуры (во многих странах Европы того времени уже существовали музеи). Также целью основания музея стало повышение уровня просвещенности населения. Начало этой работы положил сам Петр І, собрав коллекцию различных диковинок. Однако первым полноценным российским музеем является основанная в 1714 г. в Санкт-Петербурге Кунсткамера. Своим специальным указом царь предписал все найденные на территории России интересные и необычные находки отправлять в этот музей.

Коллекция отличается от музея тем, что является инициативой конкретного человека и принадлежит только ему. Владелец коллекции может показывать её другим людям по собственному желанию. Музей – это исключительно государственное учреждение, которое существует именно для того, чтобы демонстрировать людям различные предметы и экспонаты.

4. Приведите исторические свидетельства о способах, которыми царь-реформатор внедрял европейскую культуру в России. Чем вы объясните такую культурную политику? Какую оценку ей дадите?

Пётр І, проводя свои преобразования, использовал крайне жесткие способы. Даже насильственные. Способы, которые ломали традиционные устои русского общества, существовавшие не одну сотню лет. Взять хотя бы запрет на ношение бороды. Дело в том, что испокон веков ношение бороды взрослыми мужчинами практически обязательной нормой, даже независимо от их сословия (например, все цари до Петра І носили бороды). Теперь, боярам, дворянам и горожанам нужно было или платить крупный штраф или подчиниться воли государя. Естественно, что у многих людей того времени этот подход вызывал шок или даже психологическую ломку.

Такая жесткая культурная политика объясняется как личными качествами Петра І (решительностью, настойчивостью, нежеланием идти на любые уступки и компромиссы), так и стремлением достичь своих целей в кратчайшие сроки. Царь хотел, чтобы европейская культура укоренилась в России ещё при его жизни. С моей точки зрения, такой подход был не совсем правильным. Проводя такие реформы, нужно было хотя бы немного учитывать интересы населения страны. Если не крестьян и горожан, то хотя бы высших сословий (бояр, дворян, духовенства). Наилучшим был бы вариант постепенного внедрения подобных новшеств, чтобы люди могли понемногу к ним адаптироваться.

Во время петровских преобразований произошли важнейшие изменения и в российской живописи. Во-первых, она стала более светской (нецерковной). Вместо рисования икон и изображения святых, на первое место выходят портреты исторических деятелей (царя, членов его семьи, представителей российской элиты). Во-вторых, усилилось влияние европейской культуры и её приоритетов. Этому способствовала учёба многих русских художников за рубежом (например, И. Никитин, А. Матвеев), а также приглашение многих иностранных мастеров на работу в Россию (Л. Каравак, И. Г. Таннауэр). Постепенно из Западной Европы в Россию проникли такие стили как барокко, рококо, классицизм, сентиментализм.

Позже, в середине XVIII в. художественные подходы И. Никитина и А. Матвеева были продолжены такими мастерами, как Иваном Вишняковым, Алексеем Антроповым, Иваном Аргуновым.

6. Привлекая иллюстрации учебника, расскажите об архитектуре Петербурга времён Петра I. Какие памятники той эпохи сохранились до настоящего времени? Чем они интересны для нас?

Поскольку новая столица России специально создавалась Петром І по европейскому образцу, то и его здания должны были быть построены, с учетом архитектурных стилей, популярных на тот момент в Европе. Доминирующим в Санкт-Петербурге стал стиль барокко. Из сохранившихся памятников той эпохи можно назвать: Петропавловская крепость и Петропавловский собор (архитектор Д. Трезини), здание Двенадцати коллегий (архитектор Д. Трезини), Летний дворец Петра І (архитектор Д. Трезини), а также дворец князя Меншикова (архитекторы Д. Фонтана и Г. Шедель). Эти сооружения интересны нам потому, что являются особенно ярким примером раннего (петровского) барокко, а также дают возможность понять нам как выглядела Северная столица России в первые десятилетия своего существования.

Дорогой отец! Прошло не так много времени, с тех пор как мы с вами виделись. Сколько всего произошло. Если говорить о главном, то я наконец-то побывал в Санкт-Петербурге, о котором столько всего слышал от однополчан. Целых две недели жил в нашей новой столице. А все началось так. Меня, простого поручика кавалерийского полка, отправили с секретными документами в Военную коллегию. Полковник сказал, что эта честь и великая миссия выпала именно мне. В сопровождение мне дали четырех драгунов. И так, из тёмных смоленских лесов я попал на побережье Балтики.

По приезду в столицу, первое что бросилось в глаза – это огромное количество воды. Вот она, истинная стихия Санкт-Петербурга. Земли здесь почти нет. Вода здесь везде: в каналах, речках, речушках и ручейках. И главное – в море. Я никогда ранее не видел моря. Да и вы, человек редко покидающий пределы своего поместья, потеряли бы от него голову. Я прекрасно понимаю нашего государя Петра, который здесь построил этот город. Недаром, у нас в полку все говорили, что он больше всего на свете любит море. Эти бархатистые волны и солёный воздух невозможно с чем-либо сравнить. А корабли… В жизни никогда не видел такого величественного зрелища, как флотилия из десятка военных суден.

Также меня удивило огромное количество иностранцев. Кого только не встретишь здесь. Англичан, голландцев, датчан, немцев, французов и даже испанцев. Они прибыли на больших кораблях с далеких стран. Какую только не услышишь речь. Прям как в библейском рассказе о Вавилонской башне. Такое впечатление, что полмира съехалось специально для того, чтобы построить этот необычный город. А стройка идет везде. Строятся новые дома, церкви, улицы. И самое главное – всё делается из камня. Деревянных построек почти нет. Такого я не видел нигде. Помнится, в годы моего отрочества, мы с вами и страшим братом ездили в Москву. Так там всё, кроме Кремля, построено по-старинке, из дерева. А здесь – всё наоборот. Вместо кривых и узких улочек – прямые и широкие проспекты. Храмы – тоже на иноземный манер, не так, как обычно. Куполов на них не увидишь. Вместо куполов – высокие и острые шпили. Третьего дня после прибытия меня отправили в крепость Петра и Павла, и там я даже поднимался на самый верх собора. Его все называют Петропавловским. Он ещё строится, но подниматься уже можно. Ну и высота! Такое ощущение, что земля прямо уходит из-под ног.

Да и вообще всё здесь иноземное. Почти нет ничего русского, разве что речь. Одежда, порядки и даже манера разговора – тут всё иностранное. Чувство, как будто попал в центр Европы. Я за пределами России не бывал. Но вот сосед наш Дмитрий, боярский сынок, прошлой зимой вернулся с Амстердама. Учился там стрелять из пушек. Артиллерийским офицером заделался. Так он много чего рассказывал. Потому и знаю, как там, в Европе устроено. Так что, новая столица уж точно самая, что ни на есть, европейская.

Видел я также жилице нашего государя, Петра Великого. В Летнем саду. Маленькое и неказистое жилище. Какое-то не по-царски простое. Не ожидал видеть такую простоту и суровость. У его любимца, князя Меншикова, уже настоящий большой дворец, а государь до сих пор ютится в таких скромных условиях. Странно как-то…

В общем-то две недели пронеслись как один день. Я не успел даже оглянуться, как пришло время возвращаться в полк. Меня снабдили различными письмами и инструкциями. Именно их я ждал всё это время. Но ни капельки об этом не жалею. Если бы мог – остался бы в Петербурге навсегда…

І раздел

Эпоха реформ Петра I

Рис. 1. ГДЗ история России 8 класс Захаров, Пчелов Русское Слово 2020 Задание: §6 Преобразования в области культуры и быта

В допетровскую эпоху даже верхушка русского общества редко утруждала себя изучением других языков, но уже к концу XVIII века дворяне бросились в противоположную крайность и настолько увлеклись, что почти забросили родную речь. Вспоминаем, как и какие иностранные языки учили жители царской России, а также тех, кто им в этом помогал.

Преклонение перед Западом

В допетровские времена даже самые образованные слои населения языки учили редко. А когда требовалось провести политические или деловые переговоры, посредниками чаще всего становились осевшие в России иммигранты.

Петр I (который, как известно, и сам был полиглотом — знал немецкий, голландский, английский и французский) положил конец этой изоляции. В Россию хлынули иностранцы, дворянских детей стали отправлять набираться ума-разума в Европу, а местная аристократия принимается активно учить языки.

Во второй четверти XIX века у языка, оказавшегося в маргинальном положении в родной стране, появился влиятельный защитник — Николай I. При нем всё делопроизводство в государственных учреждениях, за исключением дипломатической переписки, было переведено на русский, поступавших на службу иностранцев обязали сдавать экзамен на знание языка, а при дворе теперь приветствовалась русская речь. Правда, высшее сословие, для которого французский на тот момент стал уже более родным, не могло так легко перестроиться.

Гувернеры и гувернантки

Главным способом обучения было как можно более полное погружение в языковую среду. Приставленные к дворянским отпрыскам гувернеры и гувернантки зачастую вообще не знали русского, и дети, к которым большинство окружающих (в том числе собственные родители) обращалось исключительно на иностранном, вырастали билингвами.

Традиция нанимать в качестве воспитателей носителей языков (в основном французского) сложилась при Елизавете Петровне. При этом их квалификация поначалу вообще никого не интересовала, и в гувернеры зачастую шли все кому не лень.

«…Русские дворяне стали буквально гоняться за всяким приезжим французом, хоть сколько-нибудь пригодным на роль учителя, — пишет историк Вера Бокова в книге „Отроку благочестие блюсти… Как наставляли дворянских детей“. — А годился на эту роль, по тогдашним понятиям, почти всякий, если только он не ходил в лохмотьях, не вытирал ладонью рот и не был глухонемым…

Такое положение дел беспокоило даже самих приезжих иностранцев. Граф де ла Мессельер, секретарь посольства в России в 1757–1759 годах, писал:

Так что проблема оставалась актуальной и в начале XIX века (хотя по сравнению с серединой прошлого столетия ситуация несколько улучшилась). Англичанин Джонс уже в 1820-х годах признавался, что некоторые встреченные им в России гувернантки, его соотечественницы, на родине были, по всей видимости, поварихами или прислугой:

После Французской революции в Россию хлынули тысячи граждан рухнувшей монархии, бежавших от нового режима. Многие из них — аристократы, не имевшие другой специальности, — тоже пополнили ряды учителей и гувернеров.

Кстати, один из таких аристократов-эмигрантов, граф Монфор, работал гувернером в семействе Пушкиных.

А после победы над Наполеоном в воспитатели и учителя массово подались осевшие в России пленные французы. Среди них, например, любимый наставник Лермонтова Жан Капе — бывший офицер, который во время отступления своих войск был ранен, а когда оправился, решил не возвращаться на родину.

В его обязанности входило обучение будущего поэта французскому языку, манерам, фехтованию и верховой езде.

Иностранные языки в учебных заведениях

Преподавали почти всегда иностранцы, и, хотя первые русские учителя начали появляться уже с середины XVIII века, даже в следующем столетии это было, скорее, исключением из правил.

В закрытых женских пансионах иностранные языки (главным образом, конечно, французский) не просто входили в программу — зачастую на них вели другие предметы. Да и во внеурочное время от воспитанниц ждали, чтобы они общались друг с другом по-французски.

Позже языки начинают преподавать и в более скромных заведениях, по упрощенной программе. Так, в Главном народном училище в предпоследних (третьем и четвертом) классах появлялись латынь — обязательный предмет — и один из иностранных, по желанию. В те годы был популярен метод Джона Локка — с диалогами в качестве основной формы усвоения лексики, с наглядными материалами, с чтением и упражнениями по переводу, но без необходимости зубрить грамматические парадигмы.

С середины XVIII века этот предмет появляется и в программе некоторых духовных семинарий.

Правда, живые языки тогда преподавали по аналогии с древними, а эта методика была не очень эффективной. В основном гимназисты занимались дословным переводом текста, грамматику изучали как самостоятельный предмет (причем всё сводилось к зазубриванию теоретических положений), а лексика на занятиях если и давалась, то вне контекста. Свободно общаться на иностранном после такого курса было достаточно сложно. Языки в гимназиях изучали четыре года: в первом классе главное внимание уделялось основам грамматики, чтению и письму, во втором — переводу, в третьем — чтению текстов в оригинале, в четвертом — чтению стихов и элементам сочинения.

В 1864 году была проведена очередная образовательная реформа. Гимназии делились на классические и реальные: в первых параллельно с новыми изучались один или два древних языка, во вторых, позже переименованных в реальные училища, — только современные.

Меняется и методика преподавания: акцент наконец-то делается на практику, а не на зазубривание правил и бессмысленные дословные переводы, поэтому в подготовительном классе гимназисты сначала учились разговаривать на иностранном и уже потом — читать.

При советском строе этот учебный предмет в России пришел в упадок. Да, формально с 1940 года языки в обязательном порядке входили в школьную программу, но уроки сводились к чтению и зазубриванию текстов. Впрочем, и мотивации у большинства не было никакой: зачем учить то, чем тебе, скорее всего, никогда не доведется воспользоваться?

Так что после распада СССР повторилась ситуация трехсотлетней давности: языковая изоляция уже во второй раз в истории была снята, детей начали отправлять учиться за границу, а самыми востребованными преподавателями вновь стали носители английского, французского, немецкого и проч.

Оглашение в IV — V веках: исторические свидетельства

Церкви Иерусалима, Константинополя и Кесарии Каппадокийской, епископами которых в IV-V веках являлись такие известные святители, как Кирилл Иерусалимский, Григорий Богослов и Василий Великий, имели определенные правила подготовки для тех, кто желал принять Святое Крещение. Таких людей называли катехуменами, или оглашенными, проводили с ними беседы, построенные по определенным правилам, а также испытывали, насколько искренне их желание стать членами Церкви.

Оглашение в Иерусалимской Церкви: по трудам и беседам свт. Кирилла Иерусалимского (315—386 гг.)

Свт. Кирилл Иерусалимский в период с 350 по 386 гг. являлся епископом города Иерусалима. Он приложил много усилий в борьбе с арианской ересью и участвовал во II Вселенском Соборе 381 года.

Центральное место в его трудах занимают беседы с неофитами о таинстве Крещения, носящие полемический характер, учитывая его огромный опыт по отстаиванию Истины Православия. Его беседы о Крещении можно разделить на три группы:

· начальный огласительный курс (проповедь предогласительная);

· 18 слов об оглашении для лиц, готовых принять таинство Крещения в ближайшее время;

· тайноводственные беседы, которые представляют собой 5 посткрещальных катехизических слов.

Информация о том, как проходило оглашение, проводимое свт. Кириллом, получена из письма паломницы Эгерии, которая в конце IV в. описала своё трёхгодичное путешествие в Египет, Палестину, Сирию и Малую Азию. В указанном произведении в виде отчёта описываются различные особенности богослужения и практики совершения церковных таинств, в том числе Крещения.

Структура оглашения в Иерусалимской Церкви

Систему оглашения в древней Иерусалимской Церкви можно рассмотреть в следующем виде:

Первый этап: неофит, стремящийся принять Крещение, включался в число оглашенных. Этот этап знаменовался обрядом крестного осенения лба оглашаемого с возложением рук и изгнанием бесов [2] . После чего оглашаемого допускали к совместным с верными церковным собраниям, кроме Литургии верных. С целью изучения христианской веры катехумену (оглашаемому) дозволялось чтение Священного Писания и толкований на него. Средний срок первого периода составлял около трех лет.

Церковная традиция того времени свидетельствует о проведении оглашения готовящихся к принятию таинства Крещения именно епископами

Второй этап рассматривался как логическое завершение первого и заключался в подготовке оглашенного к Крещению в самое ближайшее время, например, на Пасху. Оглашение второго этапа проводил непосредственно епископ Церкви.

Содержание оглашения в Иерусалимской Церкви

В Первом огласительном поучении свт. Кирилл обращает внимание на важность покаяния и исповедания прегрешений для пришедших креститься, что отчасти повторяет ранее сказанное в предварительном поучении и свидетельствует о важности духовной готовности к таинству[5].

После нравственного отбора достойных в течение всего Великого поста и до Страстной пятницы дополнительно обучали в храме, о чем свидетельствуют огласительные проповеди свт. Кирилла Иерусалимского.

Первостепенное значение в определении готовности к принятию таинства Крещения играли не столько знания, сколько нравственное соответствие христианскому образу жизни

Само оглашение состояло в изучении Священного Писания Нового и Ветхого Заветов и подробном объяснении Символа Веры.

В приведенных словах свт. Кирилл Иерусалимский запрещает говорить о сокровенном учении христиан во избежание профанации церковных таинств, зарождения новых ересей и хуления язычниками истинной веры, а также во избежание уклонения в ересь катехумена и внутреннего молитвенного сосредоточения.

Оглашение в Константинопольской Церкви: свт. Григорий Богослов (330–389 гг.)

Свт. Григорий Богослов — великий Каппадокиец и константинопольский архиепископ — много потрудился над созданием душеполезных творений, в том числе, и на тему таинственного вхождения в Церковь. Впрочем, непосредственно катехизических сочинений от свт. Григория не сохранилось.

Структура оглашения в Константинопольской Церкви

Содержание оглашения в Константинопольской Церкви

Основываясь на трудах свт. Григория о подготовке и совершении Крещения, необходимо выделить следующие ее составляющие: молитвенный подвиг и соблюдение постов, предкрещальная подготовка и научение вере, а также экзорцизмы (изгнание бесов) [17] .

Кирилл Иерусалимский запрещает говорить о сокровенном учении христиан во избежание профанации церковных таинств, зарождения новых ересей и хуления язычниками истинной веры, а также во избежание уклонения в ересь

Как выше было отмечено, совершению Крещения предшествовали экзорцизмы. Святитель Григорий пишет, что именно само таинство изгоняет из крещаемого нечистого и вещественного духа [20] . Наличие этого духа в человеке есть следствие предшествующей нечистой жизни, в которой виновен сам человек [21] .

Стоит отметить, что публичная исповедь как этап подготовки к Крещению не носил повсеместный характер и практиковался, по всей видимости, только в Малой Азии.

Не нужно выбирать особенного священнослужителя для совершения таинства

С целью дать катехумену правильное представление о Боге и опровергнуть ложные учения еретиков, в конце 40-го Слова свт. Григорий Богослов излагает кратко догматическое исповедание о Пресвятой Троице и о Символе Веры.

Пасха — воспоминание о Воскресении Господа нашего Иисуса Христа, а крещение есть сильное средство к воскресению

Оглашение, по мнению свт. Григория Богослова, есть непременный этап на пути к вхождению в Церковь Христову, цель которого — твердо утвердиться в желании не только смыть грехи прошлой нечестивой жизни, но и встать на путь исполнения Заповедей Божиих и служения Церкви.

Длительная подготовка к Крещению воспринималась в древней Церкви как подготовка к радостному событию величайшей важности [29] .

Оглашение по трудам свт. Василия Великого (ок. 330—379)

Содержание оглашения по трудам свт. Василия

В Беседе 13 святитель Василий сравнивает крещение Иоанна Предтечи с Крещением Господним. И первое называет предначинательным, помогающим отстраниться от греха, а второе — совершительным, усыновляющим Богу.

Откладывающих Крещение свт. Василий Великий называет безумцами, не желающими освободиться от рабства и исцелиться от страстей

По мнению свт. Василия, готовым к принятию таинства Крещения может быть признан человек готовый по заповеди Господа отвергнуться себя, взять свой крест и следовать за Спасителем (Лк. 14:26; Мф. 16:24) [34] .

Имеющим множество прегрешений он советует не падать духом, но принести истинное покаяние и возлюбить Господа, дарующего прощение. Только освободившись от греха человек может работать Господу.

Святитель замечает, что Господь, отправляя учеников на проповедь, напутствует их: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа… (Мф. 28:19-20). Поэтому Крещению должно предшествовать научение в вере, то есть оглашение.

Свт. Василий Великий свидетельствует, что к принятию таинства Крещения нужно подходить с рассудительностью и должной подготовкой, пройдя через установленное Церковью научение вере.

Итак, на основе проанализированного материала можно сделать вывод, что подготовка к совершению таинства Крещения в христианских общинах Иерусалима, Константинополя и Каппадокии имела много общих черт (при наличии второстепенных региональных отличий), что подтверждает единый источник огласительной практики древней Церкви: Священное Писание и Предание. Эта практика носила соборный всеобъемлющий характер и отличалась высокой степенью упорядоченности.

диакон Андрей Яцков

Ключевые слова: таинство Крещения, оглашение, катехизация, миссионерство, беседы, Кирилл Александрийский, Василий Великий, Григорий Богослов

[1]Сагарда Н.И. Лекции по патрологии I-IV вв. — М.: Издательский Совет РПЦ, 2004. — С. 684.

[2]Гаврилюк П., диак. История катехизации в Древней Церкви. — М.: СФИ, 2001. — С.149.

[4]Кирилл Иерусалимский, свт. Поучения огласительные и тайноводственные. — М.: Синодальная библиотека Московского Патриархата, 1991. — С. 8.

[6]Кирилл Иерусалимский, свт. Поучения огласительные и тайноводственные. — М.: Синодальная библиотека Московского Патриархата, 1991. — С. 4.

[7] Паломничество по Святым местам конца IV века. Православный палестинский сборник. Вып. 20. — С-Пб.: 1889. — С. 18.

[8]Кирилл Иерусалимский, свт. Поучения огласительные и тайноводственные. — М.: Синодальная библиотека Московского Патриархата, 1991. — С. 8.

[12] Паломничество по Святым местам конца IV века. — Православный палестинский сборник. Вып. 20. — СПб.: 1889. — С. 17.

[13]Григорий Богослов, свт. Собрание творений. — Минск: Харвест, АСТ, 2000. — С. 320.

[14]Иларион (Алфеев), митр. Жизнь и учение св. Григория Богослова. — М.: Вече, 2013. — С. 14.

[15]Григорий Богослов, свт. Собрание творений. — Минск: Харвест, АСТ, 2000. — С. 205.

[16]Там же. — С. 208.

[17]Заплатников С.В. Богословие Таинства Крещения в творениях свт. Григория Богослова: магист. дисс. — М.: ПСТГУ, 2007. — С. 38.

[18] Григорий Богослов, свт. Собрание творений. — Минск: Харвест, АСТ, 2000. — С. 677.

[20] Григорий Богослов, свт. Собрание творений. — Минск: Харвест, АСТ, 2000. — С. 687.

[21] Цит. по: Заплатников С.В. Богословие Таинства Крещения в творениях свт. Григория Богослова: магист. дисс. — М.: ПСТГУ, 2007. — С. 34.

[22]Григорий Богослов, свт. Собрание творений. — Минск: Харвест, АСТ, 2000. — С. 680.

[29]Иларион (Алфеев), митр. Жизнь и учение св. Григория Богослова. — М.: Вече, 2013. — С. 44.

[30]Василий Великий, свт. Творения: в 5 тт. Т.4.: Беседы. — М.: Паломник, 1993. — С. 318.

[33]Там же. С. 304.

[34]Василий Великий, свт., Архиепископ Кессарии Каппадокийской. О Крещении / Перевод и примеч. П.К. Доброцветова. — М.: Сибирская Благозвонница, 2012. — С. 17.

[35]Василий Великий, свт. Творения: в 5 тт. — Т. 4.: Беседы. — М.: Паломник, 1993. — С. 315.

[36]Василий Великий, свт., Архиепископ Кессарии Каппадокийской. О Крещении / Перевод и примеч. П.К. Доброцветова. — М.: Сибирская Благозвонница, 2012. — С. 21.

[37]Василий Великий, свт. Творения: в 5 тт. — Т. 4.: Беседы. — М.: Паломник, 1993. — С. 332.

Франсуа Артог — историк, профессор Высшей школы социальных наук (Париж).

Франсуа Артог

Порядок времени, режимы историчности[1]

От Тихого океана до Берлина

Так, сложившаяся первоначально в исследованиях Маршалла Салинса, сделанных им на островах Тихого океана, концепция в конце концов затронула Берлин, самое сердце новейшей европейской истории. И именно там оно — уже в переработанном виде — оформилось для меня самого. […]

Универсальные истории

Датируемая 164—163 годами до нашей эры Книга Даниила имеет в виду царства: вавилонское, мидянское, персидское и македонское, включающее Александра и его наследников-диадохов. Автор книги уникальным способом сочетает типологию металлов с исторической периодизацией империй, присутствующую у греческих историков уже со времен Геродота. Но из этого сочетания сделали нечто совершенно другое, вписав ее в апокалиптическую перспективу[41]. В дальнейшем идентификация царств могла меняться, мидяне исчезли, а римляне долго были завершающим звеном этой серии — пророческая ценность общей схемы оставалась неизменной.

Именно эта основа (смена времен и последовательность империй, к чему впоследствии добавился концепт переноса — translatio— империи) очень долго присутствует и остается эффективной в западной историографии. Сначала, с приходом гуманизма, произошел раздел на Древность, Средние века (MediaAetas) и Новое время. Затем открытие будущего и идея прогресса постепенно, но все дальше отделялись от ожиданий конца света. Это произошло путем темпорализации самого идеала совершенства[44]. Тогда мы перешли от идеи совершенства к идее усовершенствования. В результате, во имя будущего обесценивалось не только прошлое, оставшееся позади, но и настоящее. Не являясь не чем иным, кроме ожидания завтрашнего дня, — лучшего, или светлого, — прошлое могло и даже должно было быть принесено в жертву.

Для Фукуямы ответ очевиден: да. И за ним сразу же следует продолжение — эта история закончилась[55].

Режимы историчности

Понятие, применимое в созданном таким образом пространстве исследовательских вопросов, было бы ценно именно этим своим челночным движением. У каждого человеческого существа изначально присутствует опыт времени, хотя здесь мы не ставим целью исследовать его целиком, двигаясь от пережитого к проработанному, от интимного к обобществленному, от органического к абстрактному[56]. Внимание — повторимся — направлено прежде всего и больше всего на категории, которые организуют этот опыт, то есть на универсальные формы, которыми являются прошлое, настоящее и будущее[57]. Как, в зависимости от конкретного места, времени и общества, запускается действие этих категорий, одновременно мыслительных и физических, и как они делают возможным и ощутимым разворачивание временного порядка? О каком настоящем, нацеленном на какое прошлое и какое будущее, идет речь в каждом конкретном случае? Таким образом, анализ фокусируется на зоне по ту сторону истории (как жанра или дисциплины), но всякая история, каким бы в конце концов ни был ее способ выражения, изначально предполагает, выражает, выдает, возвеличивает или опровергает один или несколько опытов времени. С режимом историчности мы, таким образом, касаемся одного из условий возможности производства историй: в зависимости от взаимоотношений настоящего, прошлого и будущего, некоторые типы историй возможны, а другие — нет.

Перевод с французского Аллы Беляк

[1] Данный текст представлет собой перевод главы из книги: Hartog Fr. Régimes d’historicite. Presentisme et Experiences du temps. Paris : Seuil, 2003.

[2]Anaximandre. Fragment. В. 1 // Dumont J.-P. (Ed.). LesPrésocratiques.Paris: Gallimard, 1988. Р. 39.

[3]Darbo-Peschanski C. Le Discours du particulier. Essai sur l’enquête hérodotéenne. Paris: Seuil, 1987. Р. 72 —74. ПоповодуКрезасм.: Hartog Fr. Myth into logos: the case of Croesus // Buxton R. (Ed.). Myth to Reason. Studies in the development of Greek Thought. Oxford : Oxford University Press, 1999. Р. 185—195.

[4]Foucault M. L’Ordre du discours. Paris: Gallimard, 1971.

[5]Pomian K. L’Ordre du temps. Paris: Gallimard, 1984. Р. XII.

[6]Стехпорпоявилисьмногочисленныеразмышления, исходящиеизразныхдисциплинарныхполей, нодвижимыеболееобщимзамыслом: см., например: Sue R. Temps er Ordre social. Paris: PUF, 1994; Elias N. Du Temps. Paris: Fayard, 1996[1987]; размышленияПоляВирилио, высказанныеврядеегокниг, вышедшихвпоследниепятнадцатьлет; Gunter H. Le Temps de l’Histoire. Paris: Maison des Sciences de l’Hommе, 1995; Chesneaux J. Habiter le Temps. Passé, présent, futur: esquisse d’un dialogue possible. Paris: Flammarion, 2000; Jeanneney J.-N.L’Histoire, va-t-elle plus vite? Variations sur un vertige. Paris: Gallimard, 2001; Baier L.Pas le temps. Traitésurl‘accélération. Arles: ActesSud, 2002.

[7]RicoeurP. La Mémore , l’Histoire, l’Oubli, Paris: Seuil, 2000.Р.1;Idеm.Mémoire, approche historienne, approche philosophique// Le Débat. 2002. № 122.Р.42—44.

[8]Certeau M. de. Histoire et psychanalyse entre sciene et fiction. Paris: Gallimard, 1987.Р.89;LeducJ.Les Historiens et le Temps. Conceptions, problématiques, écritures. Paris: Seuil, 1999.

[10] В том смысле, в котором это употребляется в: HobsbawmE., RangerT. (Еds.). The Invention of Tradition. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.

[11]François F.Le Passé d’une illusion. Essais sur l’idée communiste au XX siècle. Paris: Robert Laffont, Calmann-Lévy, 1955.Р.808.

[12]ValéryP.Essais quasi politique // Oeuvres.Paris: Gallimard, 1957.Vol.1. Р. 993.

[13]MosèsSt.L’Ange de l’histoire. Rosenzweig, Benjamin, Scholem. Paris : Seuil, 1992.

[14]ZweigSt.Le Monde d’hier. Souvenirs d’un Européen. Paris: Belfond, 1993.P. 9.

[15]Febvre L. “Face au Vent, Manifeste des AnnalesNouvelles” // Combats pour l’histoire. Paris: Armand Colin, 1992. P. 35, 40, 41.

[17]Char R. Feuillets d’Hypnos // Oeuvres Completes. Paris: Gallimard, 1983. Р. 190. Эти заметки, написанные между 1943-м и 1944 годом, посвящены Альберу Камю.

[18]TassinE.Le Trésor Perdu. Hanna Arendt, l’inteligence de l’action politique. Paris: Payot-Rivage, 1999.Р.32.

[19]ArendtH. La Crise de la culture. Paris: Gallimard, 1972.Р.13, 14.

[21]Arendt H. Les Origine du totalitarisme. Paris: Gallimard, 2002. P. 867.

[22]MorinE., LefortC., CoudrayJ.-M.Mai 1968: La Bréche.Paris : Fayard, 1968.

[23]RolinO.Tigre de papier.Paris: Seuil, 2002.Р. 36.

[25]Yerushalmi Y.H.Zakhor. Histoire juive et mémoire juive. Paris: La Découverte , 1984. P. 12 ;Goldberg S.A. La Clepsydre. Essai sur la pluralité des temps dans le judaisme. Paris: Albin Michel, 2000. Р.52—55.

[26]Mayer Ch.S. Mémoire chaude, mémore froide. Mémoire du fascisme, mémoire du communisme // Le Débat. 2002. № 122. Р.109—117.

[27]Dulong R. Le Témoin oculaire. Les condition sociales de l’attestation personnelle. Paris: l’Ecole des hautes étude en sciences sociales, 1998; Wieviorka A. L’Ere du témoin. Paris:Plon, 1998; Hartog Fr. Lé témoin et l’historien // Gradhiva. 2000. № 27. Р. 1—14.

[30] Ecrire l’histoire du temps présent. En hommage à François Bédarida. Paris: CNRS, 1993.Р. 33.

[31]HartogFr. Marshall Sahlins et l’anthropologie de l’histoire // Annales. 1983. №6.Р.1256—1263.

[32]KoselleckR.Le futur passé. Paris: de l’Ecole des hautes étude en sciences sociales, 1990.Р. 307—329.

[33]Опубликованныйвподготовительныхдокументахкколлоквиуму, этоттекстбылповторенв: L’Etat des lieux en science sociales. Institut français de Bucarest. Paris: L’Harmattan, 1993.Р.29 (см. описаниеобзорав:DetienneM.Comparer l’incomparable. Paris: Seuil, 2000.Р. 61—80).

[35]LyotardJ.-F.Les Indiens ne cueillent pas de fleurs// Annales. 1965. № 20.Р. 65.

[36]Например: GrassG.Toute une histoire.Paris: Seuil, 1997; NooteboomC.Le Jour des Morts. Arles: Actes Sud, 2001. Вдругомключе: TerrailE. Ombres berlinoises. Voyage dans une autre Allemagne.Paris: Odile Jacob, 1996; Robin R. Berlin chantiers.Paris: Stock, 2001.

[37]ГансШарун — известныйархитектор, возглавлявшийкомиссиюпоградостроениюиархитектуресразупослевойны.

[38]FrançoisE.Reconstruction allemande // Patrimoine et passion identitaires. Paris: Fayard, 1998.Р. 313 (цитатаиз: Scharoun G., Dolff-BonekamperG.Les monuments de l’histoire contemporaine à Berlin: rupture, contradictions et cicatrice // L’Abus monumental. Paris: Fayard, 1999.Р. 363—370.

[39]PomianK. L’Ordre du temps.P. 101—163;LowithK.Histoire et Salut. Les présupposés théologiques de la philosophie de l’histoire. Paris: Gallimard, 2002[1953].

[41]MomiglianoA.Daniel et la téorie grecque de la succession des empires // Contributions à l’histoire du judaisme. Nîmes: Eclat, 2002.Р. 65—71.

[42]BossuetJ.-B.Discours sur l’histoire universelle.Paris: Garnier-Flammarion, 1966.Р. 142.

[43]Augustin. La Cité de Dieu. 22, 30.5;LuneauA.L’Histoire du salut chez les Pére de l’Eglise. Paris: Beauchesne, 1964.Р. 285—331.

[44]KoselleckR. Le futur passé.Р. 315—320.

[45]Valéry P. Regards sur le monde actuel // Oeuvres. Paris: Gallimard, 1960.Vol. II. P. 921.

[46]Labrousse E. Esquisse du mouvement des prix et des revenus en France au XVIII siécle. Paris: Dalloz, 1933.

[47]BraudelF.Histoire et sciences sociales. La longue durée // Annales ESC. 1958. № 4.Р. 725—753.

[53]PomianK. L’Ordre du temps. P. 151.

[56]Опонятииопыта, см.: ReinhartK. L’Experiencedel’histoire. Paris: Gallimard; Le Seuil, 1997.Р. 201—204.

Читайте также: