Притча о верблюдах наследство о чем

Обновлено: 01.05.2024

Есть такая ближневосточная притча: евреи говорят, что еврейская, арабы — что арабская, но это тот редкий случай, когда это не важно.

Умер старик, у которого было, как водится, три сына. Оставил он им в наследство небольшое стадо верблюдов, а в завещании написал, что старшему сыну полагается половина стада, среднему — треть, а младшему — одна девятая. То ли папаша был в арифметике слаб, то ли хотел над сыновьями подшутить, да только было у него в стаде 17 верблюдов.

Попробовали сыновья верблюдов поделить, только как ни старались — ничего, разумеется, не вышло. Озадачились — что делать будем? Решили за советом к старцу пойти, который местным мудрецом значился, и погнали к нему унаследованное стадо.

Приходят, так, мол, и так говорят — что делать? Подумал старец с минуту и говорит:

— Возьмите одного верблюда из моего стада в своё и опять попробуйте, может быть поможет.

Ну, взяли, и стали опять делить, только теперь уже стадо из восемнадцати верблюдов. Надо же, всё заладилось: старший взял половину, то есть 9, средний — 6 или треть, как отец завещал, ну а младший — одну девятую, 2 верблюда. Обрадовались братья, старца стали благодарить, и погнали своих верблюдов по домам, даже не заметив, что ушли они с семнадцатью своими верблюдами, а тот, восемнадцатый, остался.

Отвёл его старец обратно в своё стадо, головой качая да в бороду посмеиваясь…

Ну, раз уж это притча, значит надо её интерпретировать. Дело вкуса, но мне по душе притчи, в которых остаётся место для многообразных, свободных толкований, как в этой.

Психотерапевты, например, настаивают на том, что некоторым пациентам для выхода из состояния кризиса необходим восемнадцатый верблюд, то есть некто, помогающий решить проблему, частью которой сам не является, и кто уходит со сцены как только пациент из кризиса выходит. То есть сам терапевт и есть тот верблюд.

Другие видят в восемнадцатом верблюде ключ к успешным переговорам и сделкам, когда кажется, что не существует разрешения противоречий, а он, верблюд, помогает сторонам поверить, что компромисс есть. И когда его находят, то про верблюда просто забывают за ненадобностью. Нечто вроде необязательной необходимости.

В политике этот восемнадцатый верблюд — не что иное, как неочевидный, но не обязательно слишком хитроумный ход, достаточный тем не менее для устранения проблемы или, точнее, выхода из тупиковой ситуации. И оставшийся не у дел восемнадцатый верблюд как раз и указывает на источник проблемы, суть которой в простодушии или попросту скудоумии её участников.

И есть даже толкователи, видящие множество восемнадцатых верблюдов в библейских текстах, но здесь мне следует воздержаться от комментариев из соображений этического свойства.

(Говоря о многовариантности толкований притч и метафорических текстов, как тут не вспомнить блестящую импровизацию гангстера по имени Джулиус на тему проповеди пророка Иезекииля в финальной сцене кино-шедевра Тарантино Pulp Fiction про пастыря и долину тьмы, помните? Эта сцена, кстати, на мой взгляд — одна из лучших в истории кинематографа и по силе воздействия стоит в одном ряду с коляской, катящейся по Потёмкинской лестнице, одноногим Урбанским на платформе, не говоря уже о секретной встрече Штирлица с женой в ресторане под музыку Таривердиева.)

Все, самые разные толкования этой притчи — вокруг старца с его верблюдом и простодушных братьев, но при этом незаслуженно обделён вниманием папаша с его провокационным завещанием. А ведь с него всё и началось.

Если в основании общественного устройства лежит ложная теория, намеренный подвох или просто искреннее заблуждение (завещание), рано или поздно это вызовет тяжёлые последствия и неразрешимые проблемы у живущих по предложенной схеме (сыновья). Элиты (старец), прекрасно осознающие корень проблемы, какое-то время удерживают массы в относительном порядке и спокойствии, предлагая меры (восемнадцатый верблюд), работающие лишь до поры до времени. Ведь рано или поздно братья допрут, что что-то здесь не так, а может быть даже — что именно.

Именно так рухнуло бредовое советское государство, в основе которого лежала преступная идея всеобщего равенства и ложь о новой исторической общности, при которой эстонцы должны обниматься с таджиками, распевая гимн на очередные стихи Михалкова. Населению потребовалось семьдесят с лишним лет, чтобы понять, что семнадцать не делится ни на два, ни на три, ни тем более на девять, и состарившийся восемнадцатый верблюд был разоблачён и отвергнут. Это про страну моего предыдущего обитания — пусть сами разбираются.

Но вот последнее время я всё чаще вспоминаю эту притчу, наблюдая за тем, что происходит в сегодняшней Америке. Я полагаю, что основатели этого государства были в среднем мудрее и порядочнее основателей государства абзацем выше, да и мотивы и цели у них, похоже, были погуманнее.

Но сдаётся мне, что сегодняшние, скорее всего неразрешимые, проблемы нашего общества во многом лежат в его основе, а не являются результатом вредных современных теорий, неудачных социальных экспериментов, или ошибок политических лидеров. Болезнь нашего общества генетическая, поэтому терапия может лишь на время облегчить симптомы, но никак не достичь излечения.

Конфронтация в той или иной степени и форме существовала и существует везде, где разные народы живут рядом, а в странах, где население в основном однородно, как правило тишина и порядок. Хотелось бы, чтобы было по-другому, чтобы дети разных народов жили с мечтою о мире и любовью друг к другу, но мало ли кому чего хочется.

Многонациональное, многорасовое и многоконфессиональное государство, веками живущее в гармонии или хотя бы с терпимостью разных племён друг к другу — не более, чем детская мечта без каких бы то ни было исторических оснований.

Люди, для которых деление на своих и чужих не связано с племенным происхождением (как я и, надеюсь, вы), везде в меньшинстве, и наша великая держава — не исключение. Большинству же уважать или даже любить инородцев гораздо легче на расстоянии и особенно при наличии границ. Не даром же самые громкие поборники мультикультурной утопии живут обычно на солидном удалении от тех, к единению с которыми они призывают.

Даже чехи и словаки предпочли иметь отдельные страны, не говоря уже о бывших югославах. Про Израиль здесь не стоит и упоминать…..

Но Америка не может расколоться, как Югославия. От неё не смогут отделиться малые народы, организуя свои страны, как это случилось с распадом СССР. Даже гражданская война (типун мне на язык) ничего не решит в силу отсутствия чёткого географического разделения этнических и расовых групп, а уж тем более групп политических. Но при этом не стоит забывать, что трепетное отношение части населения со средневековым менталитетом ко второй поправке к Конституции привело к тому, что количество стволов на территории Америки превышает количество её граждан.

Всё более очевидными становятся ошибки в завещании, всё тяжелее старцу находить восемнадцатого верблюда, и всё сильнее негодование братьев, видящих его улыбку в бороду…

Читайте также: