Подходы к пониманию иностранного права иностранное право как право и как факт

Обновлено: 04.07.2024

Установление содержания иностранного права, его применение и толкование

В международном гражданском процессе существует презумпция применения иностранного права. Соответственно, презюмируется и необходимость установления его содержания.

В связи с этим возникают следующие проблемы:

Кто должен устанавливать содержание иностранного права.
Как установить это содержание.
Какие юридические последствия могут возникнуть, если содержание иностранного права не будет установлено.
Правоприменительный процесс основан на постулате, что суд и другие правоприменительные органы знают свое национальное право и применяют его. Если отечественная коллизионная норма отсылает к иностранному правопорядку, то судья изначально не должен знать его содержания. Именно поэтому процесс установления содержания иностранного нрава имеет огромное значение и сопряжен с серьезными трудностями.

По общему правилу, именно суду, а не сторонам, ссылающимся на иностранное право в обоснование своих требований, вменяется обязанность по выяснению содержания иностранных предписаний. Цель установления содержания иностранного права — это определение нормативно-правовой основы будущего судебного решения, а не выявление фактических обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения дела.

Континентальная правовая система (в том числе российское право) — иностранное право рассматривается как юридическая категория, а не как обстоятельство, подлежащее доказыванию наряду с другими обстоятельствами дела. К установлению содержания иностранного права не применимы, например, общие нормы ст. 56 ГПК РФ и ст. 65 АПК РФ об обязанности лиц, участвующих в деле, доказывать те обстоятельства, на которые они ссылаются как на основания своих требований и возражений.

Применение иностранного права в Италии обосновывается теорией рецепции иностранного права (материальной и формальной) в итальянское законодательство. Франко-германская доктрина права придерживается единой точки зрения: суд применяет иностранное право по должности и как свое собственное объективное право. Вопросы иностранного права являются для суда именно вопросами права, а не факта.

Традиционно считается, что правовые нормы известны суду, а фактические обстоятельства должны доказываться в процессе рассмотрения дела. Если процесс имеет состязательный характер, бремя доказывания лежит на самих сторонах. В правовой доктрине Швейцарии подчеркивается, что иностранное право не представляет собой фактического обстоятельства материального характера, а является совокупностью общих правил, регулирующих фактические обстоятельства. Иностранный закон в принципе теряет свою силу за пределами своего государства, но обязательная сила этого закона восстанавливается, если коллизионная норма права другого государства предписывает его применение.

Иностранное право всегда остается правом, его нормы имеют юридический, обязательный характер. Однако нельзя игнорировать обстоятельство, что это именно иностранное, а не отечественное право, поэтому отношение к установлению его содержания, толкованию и применению должно быть особым и не может совпадать с отношением к отечественному праву.

Система общего права характеризуется прямо противоположным подходом к этому вопросу. Судебная практика англо-американских судов основана на теориях международной вежливости (Губер), приобретенных прав (Биль), локализации права (Кук и Лоренц): суд применяет только свое собственное право, но может признать субъективные права, возникшие под действием иностранного законодательства.

Однако признание таких прав не является признанием иностранного права в обычном смысле слова. Это только признание конкретных субъективных прав, основанных на иностранных правовых нормах, т.е. иностранное право рассматривается не как юридическая категория, а как фактическое обстоятельство, выступающее одним из доказательств по делу.

Применение иностранного права расценивается судом не как применение юридических положений, а как установление фактических обстоятельств, необходимых для разрешения дела. Сторонники теории приобретенных прав утверждают, что если субъективное право создано объективным правом, это объективное право само по себе становится фактическим обстоятельством. Его существование может иметь значение на будущее, когда это же или какое-то другое объективное право будут условием для возникновения новых субъективных прав. Признать существование права — это значит признать существование факта.

Теория приобретенных прав представляет собой попытку примирить применение иностранного права национальным судом с идеей государственного суверенитета. Стороны могут ссылаться на иностранное право, но оно должно быть доказано как фактическое обстоятельство.

Стороны обязаны предоставить суду все доказательства, связанные с содержанием норм иностранного права, под действием которого возникли спорные субъективные права и обязанности заинтересованных сторон. Суд только оценивает представленные сторонами доказательства, в том числе и по поводу содержания конкретных правил иностранного закона, и обоснованность притязаний сторон на основе этих правил. Если заинтересованная сторона не поднимает вопрос о применении иностранного права, суд решает дело на основании английского закона, даже если дело связано исключительно с иностранным государством.

Бремя доказывания содержания иностранного права возложено на ту сторону, которая ссылается на это право, т.е. иностранное право считается вопросом факта, но это факт особого рода. Современные английские авторы расценивают иностранное право как факт нормативного характера. Чтобы доказать иностранное право как факт, заинтересованная сторона обычно привлекает специалиста (подданного Великобритании), желательно, работавшего в соответствующем иностранном государстве и специализирующегося в данной отрасли права.

В настоящее время в теории и практике большинства государств (даже некоторых государств общего права) господствует единая точка зрения: иностранное право всегда остается правом, его нормы имеют юридический, обязательный характер. Однако нельзя игнорировать обстоятельство, что это именно иностранное, а не отечественное право, поэтому отношение к установлению его содержания, толкованию и применению должно быть особым и не может совпадать с отношением к отечественному праву.

В соответствии с ГПК ФРГ действующее в другом государстве право требует доказывания только в том случае, если оно не известно суду. При установлении содержания иностранных правовых норм суд не должен ограничиваться доказательствами, представленными сторонами, а обязан использовать и другие источники, принимать все необходимые меры для установления такого содержания.

В законодательстве Германии сформулированы следующие положения относительно установления содержания иностранного права:

Иностранное право для немецкого суда представляет собой именно право, а не фактическое обстоятельство.
Существование такого права устанавливается судом по должности, а стороны должны помогать суду в этом процессе.
При установлении судом содержания неизвестной ему нормы иностранного права суд прибегает к помощи экспертов и использует механизм, установленный в международных договорах ФРГ.

Суды Швейцарии устанавливают содержание иностранного права по должности. При необходимости суд может потребовать содействия сторон, обосновывающих свои требования предписаниями иностранного закона.

Статья 16 Закона о международном частном праве предусматривает:

Содержание подлежащего применению иностранного права устанавливается судом по должности. Суд вправе потребовать содействия сторон.
При рассмотрении имущественных требований, по имуществено-правовым притязаниям бремя доказывания содержания иностранного права может быть возложено судом на стороны. Это положение не имеет императивного характера, но если суд принимает такое решение, то стороны целиком несут ответственность за установление содержания иностранного права.
Если содержание подлежащего применению иностранного права не может быть установлено, применяется швейцарское право.

Австрийский Закон о международном частном праве закрепляет, что иностранное право устанавливается судом по долгу службы и применяется в том объеме, в каком оно применяется в своем родном государстве местным судом. Допустимые подсобные средства для установления содержания иностранного права: содействие сторон, информация из Министерства юстиции, заключения экспертов. Для применения иностранного права не требуется особой ссылки сторон на иностранное законодательства.

Во Франции бремя доказывания иностранного права возложено на стороны, но суд может применять его и по своей инициативе, если содержание иностранного права ему известно.

В ГПК Польши зафиксировано, что суд применяет иностранное право и устанавливает его содержание. В необходимых случаях суд обращается в Министерство юстиции, привлекает экспертов. Заинтересованные стороны также могут предоставить сведения об иностранном праве.

На законодательство латиноамериканских стран оказали большое влияние региональные конвенции но вопросам международного частного права. В частности, ГК Мексики определяет, что суды и другие компетентные органы Мексики должны применять иностранное право так, как если бы его применял суд того государства, чье право подлежит применению. Обязанность доказывать существование и содержание иностранного права не может быть возложена на стороны.

До сих пор одной из кардинальных, ключевых проблем правоприменительного процесса является вопрос: при наличии правоотношения с иностранным элементом входит ли в обязанность суда применять иностранное право и устанавливать его содержание. Ответ на этот вопрос в настоящее время считается уже само собой разумеющимся — суд применяет иностранное право по долгу службы, так как это предписывает коллизионная норма закона суда, т.е. национального права суда.

Если правоотношение осложнено иностранным элементом, то возможны два варианта решения проблемы:

Суд учитывает наличие иностранного права только при прямо выраженном желании хотя бы одной стороны. В этом случае отсылка к иностранному праву будет иметь императивный характер.
При отсутствии ходатайства сторон о применении иностранного права суд вправе не принимать его во внимание. В этом случае применение иностранного права имеет диспозитивный характер.

Представляется, что с точки зрения коллизионного права ни один из рассмотренных вариантов не является правильным. Суд должен решить дело максимально объективно, поэтому учет иностранного элемента не может зависеть от волеизъявления сторон. Однако и при отсутствии такого волеизъявления отсылка к иностранному праву может иметь императивный характер, коль скоро это предписано коллизионной нормой страны суда.

Коллизионная норма, установленная в национальном законодательстве или обязательная для государства в силу его международного соглашения, не может рассматриваться в качестве какого-то диспозитивного правила, если только сама норма не сформулирована как диспозитивная.

В силу коллизионных норм в одном государстве должны применяться материальные нормы иностранного законодательства именно как право, т.е. целостная система обязательных нормативных предписаний. Материальная норма иностранного права применяется совместно с коллизионной нормой права страны суда.

Речь идет именно о применении иностранного права, а не об учете каких-то фактических обстоятельств. Сами по себе иностранные нормы не могут действовать за пределами государства, их установившего, — они приобретают обязательную силу в другом государстве только в силу постановлений местных коллизионных норм.

Однако применение иностранного права не может быть полностью идентичным применению отечественного права. Особенность применения иностранной правовой нормы — она должна применяться так, как применяется в своем родном государстве, и так же толковаться. При этом необходимо учитывать, что на применении иностранного права не может не сказаться фактор его применения в правовом поле другого государства.

В любом случае остается проблема: на ком все-таки лежит обязанность установления содержания иностранного закона? Наиболее распространенным является мнение, что принцип обязательности в данном случае должен применяться не в полном объеме — обязанность установления содержания лежит на суде, но стороны должны помогать ему, представлять необходимые документы и доказательства.

Европейская конвенция об информации относительно иностранного законодательства 1968 г. установила специальную процедуру и специальный механизм, призванные облегчить процесс установления содержания иностранного права, позволить судам одного государства получить необходимую информацию из других стран. На первый взгляд, положения Конвенции имеют чисто технический характер, однако они направлены на разрешение одной из самых сложных проблем МЧП и МГП — установление содержания норм подлежащего применению иностранного законодательства.

В Конвенции закреплена обязанность государств-участников создать на своей территории специальные органы (или возложить дополнительные обязанности на уже существующие структуры), которые должны предоставлять судам других государств информацию о местном праве. В случае необходимости суды одного государства обращаются в эти специальные органы другого государства с тем, чтобы получить информацию о содержании норм его законодательства. Специальные органы либо готовят справку сами, либо передают запрос в другие официальные органы, компетентные ответить на поставленный вопрос. Информация передается безвозмездно.

Регулирование частных правовых отношений, которые связаны с иностранным правопорядком, включает две стадии. К первой стадии относится решение коллизионной проблемы, выбор используемого права на основании предписаний коллизионных правовых норм государства суда. Ко второй стадии относят использование выбранного права. В случае компетентности иностранного правового порядок неизбежно появление специфических вопросов таких, как установление единых понятий права другой страны, определение его содержания, тонкости толкования и использования.

В международном частном праве есть понятие презумпции использования иностранного права. Презюмируется также необходимость определения его содержания (сущности). Определение содержания иностранного права представляет из себя чрезвычайно трудную задачу.

В процессе определения сущности иностранного права всплывают следующие вопросы:

кто обязан определять сущность иностранного права;
каким образом определить эту сущность;
какие юр. последствия могут образоваться в случае, если сущность иностранного права не будет определена?

До сегодняшнего дня очень актуально высказывание М. Вольфа (1945-го г) о том, что добросовестный судья будет доволен, если нормы МЧП дадут возможность ему применить закон его собственного государства. Данная правовая система для него хорошо известна, и, используя ее, он не сомневается в том, что не оставит без внимания новые законные акты либо последние решения суда. В случае если он должен использовать иностранное право, на него существенно влияет то, что ему скажут сведущие лица, никогда на 100% не зная, верны ли их показания.

Он может естественно попытаться самим установить постановления иностранного права, однако, если он даже и знает хорошо язык, он никогда не может быть полностью уверен в том, что его перевод, например, какого-то иностранного кодекса правильный и что располагает всеми существующими законами, решениями и пособиями. Он играет роль судьи, однако, он знает об иностранном праве не больше, а зачастую даже меньше студента 1-го курса государства, о котором идет речь. Потому нельзя в особенности упрекать судей и законодателей, если им предпочтительней использовать право своего государства.

Единый концептуальный подход к толкованию иностранного права заключается в следующем: орган правосудия определяет сущность иностранного права ex officio (по должности) по своей инициативе и в соответствии с обязанностью, возлагаемой на него законодательством; орган правосудия использует иностранное право в качестве системы юридически обязательных предписаний. Судебному органу, а не участникам, которые ссылаются на иностранное право в обоснование собственных требований, вменяется обязанность определения сущности иностранных предписаний. Целью установления сущности иностранного права является определение нормативно-правовой базы для будущего решения суда, а не установление фактических обстоятельств, важных при рассмотрении дела.

бремя определения сущности иностранного права возлагается на орган правосудия. Судебный орган ex officio должен запрашивать данные о сущности иностранного права, однако, он имеет право воспользоваться информацией, предоставленной участниками. Обязанность определять сущность иностранного права не может возлагаться на участников (Германия, Мексика): в случае использования права иностранного государства орган правосудия либо иной орган определяет сущность его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующей иностранной стране. Лица, которые принимают участие в деле, обладают правом подачи документов, подтверждающих сущность норм права иностранной страны, на которые они опираются с целью обоснования собственных требований либо возражений, другим способом содействовать судебному органу либо иному органу в определении сущности данных норм (статья 8 Закона о Международном Частном Праве Украины);
сущность подлежащего применению иностранного права устанавливает судебный орган по должности; параллельно орган правосудия имеет право потребовать содействия участников, возлагая на них обязанность определять сущность иностранного права (Австрия, Тунис): сущность иностранного законодательства устанавливает судебная инстанция с помощью свидетельств от гос. органов, издавших его на основе заключения какого-то эксперта либо иным адекватным методом. На участника, который ссылается на иностранное законодательство, могут быть возложены обязанности по приведению доказательств его сущности (статья 7 Закона о Международном Частном Праве Румынии);
в процессе рассмотрения споров из конкретных видов деятельности или по конкретным притязаниям бремя определения сущности иностранного права может возлагаться на участников: сущность иностранного права устанавливает суд. Причем орган правосудия может обращаться за содействием к участникам. В ходе рассмотрения имущественных дел доказывание сущности иностранного права может возлагаться на участников (статья 16.1 Закона о Международном Частном Праве Швейцарии);
бремя определения сущности иностранного права в любом случае возлагается на участников (Великобритания).

Иностранное право в Германии

В Германии органы правосудия строго соблюдают принцип jura novit curia. Требование участника не может отвергаться на том положении, что иностранное право им не доказано: обращение органа правосудия за сведениями к участникам никогда не воспринимается в качестве означающего отказ судебного органа от определения сущности иностранного права. Обращение к участникам, вероятнее, является следствием обязанности судебного органа определить сущность иностранного права, а не ограничивать эту обязанность. В европейской доктрине рассматривается немецкая судебная практика в качестве образца определения сущности норм иностранного права. Обуславливается это, в первую очередь, тем, что соответствующую работу выполняет орган суда, а не участники.

Законодательство ФРГ содержит положения касаемо определения сущности иностранного права:

Существование данного права устанавливает суд по должности, а участники должны содействовать органу суда в данном процессе.
В процедуре установления органом суда сущности неизвестной ему нормы иностранного права судебный орган просит помощи у экспертов и применяет механизм, определенный международными договорами ФРГ.

Иностранное право во Франции, Испании, Великобритании

Во Франции судья обязан определять сущность иностранного права в следующих случаях:

Если применяет коллизионную норму (область, в которой участники не могут распоряжаться собственными правами).
Судья воспользовался собственным правом применения коллизионной нормы.

В Великобритании с момента решения лорда Мансфильда (1774-й г.) определять сущность иностранного права обязаны участники.

От распределения бремени доказательства иностранного права зависит качество имеющихся фактов. В судебной практике показано, что при определении сущности иностранного права предпочтение идет в пользу неофициальных процедур, которые не связаны с обращением в минюст либо применением правовой помощи. Это самые простейшие процедуры, однако, степень их надежности небольшая. В государствах, в которых определение сущности иностранного права является обязанностью судей, подобные процедуры выполняются с большей эффективностью.

Главными доказательствами иностранного права выступают экспертные заключения. На их суть и качество во многом влияет то, кто именно (судебный орган либо участники) осуществляет поиск эксперта. В Испании чаще всего практикуется совместное заключение 2-х популярных юристов. В Великобритании же иностранное право, как правило, доказывают с помощью свидетельских показаний.

Во Франции практикуется certificat de coutume, то есть документ, который подтверждает сущность иностранного права на французском языке торгово-промышленной палатой иностранной страны, иностранным юристом либо дипломатом.

Certificat de coutume представляет собой внесудебную экспертизу.

Современная французская доктрина отмечает, что на практике данные сертификаты зачастую составляют юристы, назначаемые по ходатайству заинтересованным участником, и отражают исключительно благоприятные для него нормы: процесс предоставления certificat de coutume в жизни весьма уязвим. Составитель обычно поддерживает позицию того, кто к нему обратился за помощью.

Французским Кассационным судом в решении по делу от 6 марта 2000-го г. указано следующее: если участники не имеют возражений против сущности сведений об иностранном праве, закрепленных в certificat de coutume, в таком случае задача органа правосудия по определению сущности иностранного права считается оконченной. Кассационный орган правосудия пояснил, что certificat de coutume может применяться как основное доказательство лишь в случае наличия соглашения участников.

Главными недостатками законодательного обременения участников обязанностью по определению сущности иностранного права является следующее:

эксперты, которые были приглашены участниками, высказываются в пользу того участника, который их пригласил и оплатил услуги;
трудность проверки профессиональной квалификации экспертов;
процедура определения сущности иностранного права обретает состязательный характер;
участники обязаны выполнять несвойственные для них функции доказывания. Круг доказательств иностранного права сужается;
в качестве санкции за не определение сущности иностранного права применяется национальное право, а это противоречит правоприменительной природе.

Иностранное право в России

Участие сторон в процедуре определения сущности иностранного права устанавливается по их собственной воле; участники имеют право, однако, не обязаны предпринимать какие-то меры по определению сущности иностранного права. Участники дела по личной инициативе вправе предоставлять сведения о сущности иностранного права, всячески помогать судебному органу при установлении сущности используемого иностранного права (абзац 2 пункта 2 статьи 1191 ГК России; абзац пункта 1 статьи 166 СК России).

Исходя из споров, связанных с предпринимательской (пункт 2 статьи 1191 ГК России) и другой экономической (часть 2 статьи 14 АПК России) деятельностью, орган правосудия вправе возложить бремя определения сущности иностранного права именно на участников. Российская доктрина отмечает, что эти нормы идут наперекор другим положениями из действующего законодательства, например, положениям процессуальных законов касаемо доказательств и доказывания. Помимо этого, возможен случай, когда в процессе рассмотрения требований из предпринимательской деятельности органы правосудия будут уклоняться от использования минимальных мер по определению сущности иностранного права.

Европейская конвенция

Конвенция закрепляет обязанность государств образовывать специальные органы (либо возложить дополнительные обязанности на уже функционирующие структуры), которые обязаны предоставлять судебным органам других стран сведения о местном праве, причем безвозмездно. Соответствующие ведомства должны заниматься накоплением сведений об иностранном и национальном праве; отвечать на запросы, поступающие со стороны иностранных и национальных органов по поводу сущности национального и иностранного права; направлять запросы в компетентные службы зарубежных стран касаемо сущности права этих стран.

Положениями российского законодательства касаемо порядка и способов определения сущности иностранного права устанавливается механизм данной процедуры – дипломатический порядок, официальные запросы через минюст, прямые сношения судов различных стран друг с другом и другими компетентными службами. Судебные органы России имеют право обращаться с запросами о сущности иностранного права в Минюст Российской Федерации и другие компетентные службы России, в иностранные компетентные службы, научно исследовательские институты, дипломатические и консульские представительства Российской Федерации в иных странах, привлекать экспертов (абзац 1 пункта 2 статьи 1191 ГК России). На основании Указа Президента России от 13 октября 2004-го г. № 1313 устанавливаются полномочия Минюста Российской Федерации по взаимодействию с органами госвласти зарубежных стран и международными организациями по реализации обмена правовой информацией с зарубежными странами.

Основным способом определения сущности норм иностранного права является самостоятельная исследовательская судебная деятельность. Сущность норм иностранного права определяется судебным органом прямо на основании текстов иностранных законодательных актов и решений суда согласно официальному толкованию, практике применения и доктрине соответствующей страны (пункт 1 статьи 1191 ГК России). Судебный орган может основываться исключительно на текстах иностранных законодательных актов, переведенных на русский язык (часть 4 статьи 75 АПК России).

Практика российских судов показывает, что в процессе установления сущности иностранного права они почти лишены поддержки каких-то гос. органов. Органы правосудия порой пользуются недостоверными источниками, упрощенно истолковывают и применяют иностранное право либо в принципе уклоняются от него. Нормально определить сущность иностранного права часто можно лишь в тех случаях, когда сторона заинтересована и несет бремя доказывания сущности иностранного законодательства.

У национальных судов далеко не всякий раз есть реальная возможность определения сущности иностранного права. Помимо того, в иностранном законодательстве может просто напросто не быть необходимого предписания. В подобных ситуациях обычно судебный орган прибегает к собственному праву. Теоретическое обоснование данной позиции выглядит следующим образом: коллизионная норма ссылается на иностранный закон, поскольку это правовое отношение тесно взаимосвязано именно с ним. В случае если существование либо сущность иностранного закона невозможно установить, тогда цель коллизионной нормы не достигается. Поэтому орган суда обладает правом разрешения дела на основании собственного внутреннего права.

Lex fori используется не потому, что оно наиболее тесно связано с правовым отношением, и не из-за презумпции идентичности отечественного и иностранного права, сущность которого не установлена. Связи права государства суда с отношением в принципе может не быть. Из-за отсутствия возможности обратиться к иностранному праву судья прибегает к собственному национальному праву. Здесь прослеживается субсидиарная функция lex fori. Основанием использования права государства суда в данной ситуации является не исполнение предписания коллизионной нормы, а невозможность осуществления данного предписания.

Законодательством большинства стран предписывается: в случае невозможности определения сущности иностранного права используется закон государства суда (Австрия, Польша, ФРГ, Швейцария).

К примеру, статья 5.3 Указа о Международном Частном Праве Венгрии говорит, что если сущность иностранного права не может быть установлена,тогда используется венгерское право. Существует и иное решение, при котором закрепляется обязанность суда по определению сущности иностранного права, однако, отсутствует указание о том, какое право должен использовать орган правосудия, если его усилия не были увенчаны успехом (статья 43 Кодекса Международном Частном Праве Болгарии).

В Гражданском Кодексе Португалии установлено, что при невозможности установления сущности используемого иностранного закона нужно применять закон, который субсидиарно компетентен, и такой же образ действий в любой момент, когда невозможно определить фактические либо правовые элементы, которые влияют на установление используемого закона (статья 23.2). Законодательство ориентирует судебные органы не на использование португальского права (закона суда), а на определение другого иностранного правового порядка, который наиболее тесным образом связан с делом. Аналогичное правило установлено итальянским законодательством.

Из-за того что сущность иностранного права может не быть установлена, то появляется проблема: возможен ли отказ в иске по данной причине? В странах, законодатель которых обязывает органы суда к определению сущности иностранного права, отказ в иске невозможен (Япония, Грузия, Австрия, Венгрия). В Соединенных Штатах Америки неспособность к доказательству иностранного права автоматически не приводит к отказу в иске. В государствах, которые придерживаются той позиции, что установление сущности иностранного права обязаны осуществлять стороны, допускается отказ в иске при не установлении сущности иностранного права (Великобритания, Франция).

В Российской Федерации определять сущность иностранного права должен судебный орган. Ответственность за неисполнение данной обязанности не возлагается на участников. Даже при обременении участника обязанностью определить сущность иностранного права судья не имеет права оставить иск без изучения, если участники не смогут предоставить нужных доказательств.

В статье 14 АПК РФ определены правила применения арбитражным судом норм иностранного права.

Поскольку очевидно, что российские суды не обязаны знать нормы иностранного права, содержание последних должно быть установлено при помощи определенных информационных ресурсов. К таковым ч. 1 ст. 14 АПК РФ относит акты официального толкования указанных норм, практику их применения и доктрину соответствующего государства.

Традиционно считается, что иностранное право должно применяться таким, как оно действует и толкуется в соответствующем иностранном государстве, как оно применяется его судами, для которых это право является национальным. Об этом свидетельствует и судебная практика. Например, арбитражный суд кассационной инстанции среди прочего указал, что суд, как правило, должен толковать и применять иностранное право так же, как оно понимается и применяется в соответствующем иностранном государстве (см., например, Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12.11.2008 N КГ-А40/9495-08).

Законодатель допускает, что арбитражный суд в состоянии собственными силами установить содержание норм иностранного права путем исследования, указанных выше источников. Если же познаний сотрудников суда недостаточно, часть 2 статьи 14 АПК РФ предоставляет суду возможность обращаться за содействием и разъяснением в Министерство юстиции РФ и иные компетентные органы или организации Российской Федерации и за границей либо привлечь экспертов.

Следует обратить внимание, что законодатель в качестве компетентных рассматривает как отечественные, так и иностранные органы. Какой-либо перечень таких органов законом не установлен, и компетентными могут считаться те органы и организации, которые в силу своего правового статуса или характера своей деятельности связаны со сбором и анализом информации об иностранном праве. В частности, к их числу можно отнести научно-исследовательские учреждения, высшие учебные заведения.

Важно иметь в виду, что в комментируемой статье дифференцированы две ситуации: в одной лица, участвующие в деле, могут содействовать суду в установлении содержания норм иностранного права посредством представления документов и иными способами, в другой — стороны обязаны доказывать содержание таких норм. Законодатель делает оговорку: второй случай имеет место лишь в отношении требований, связанных с осуществлением сторонами различного рода экономической деятельности.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, обязанность представления сведений о содержании норм иностранного права не может считаться возложенной на стороны автоматически. Возложение данной обязанности на стороны не означает освобождения суда от обязанности по установлению содержания норм иностранного права. При этом заключение о содержании норм иностранного права, подготовленное лицом, обладающим специальными познаниями в данной области, не является экспертным заключением по смыслу ст. ст. 55, 82, 83, 86 АПК РФ, и правила о назначении экспертизы не распространяются на подобного рода заключения о содержании норм иностранного права. Арбитражный суд вправе считать содержание норм иностранного права установленным, если представленное одной из сторон заключение по вопросам содержания норм иностранного права содержит необходимые и достаточные сведения и не опровергнуто при этом другой стороной путем представления сведений, свидетельствующих об ином содержании норм иностранного права (см. п. 44 Постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2017 N 23).

Если же суд считает, что участвующие в деле лица не оказали достаточного содействия в установлении содержания иностранных норм, он вправе поручить проведение экспертизы в области иностранного права российскому или иностранному гражданину, обладающему специальными познаниями в области иностранного права, что может подтверждаться его научными исследованиями в области иностранного права или его практической деятельностью в данной сфере. Наличие специальных познаний эксперта должно быть подтверждено соответствующими доказательствами (дипломами об образовании и повышении квалификации и др.). Экспертиза также может быть поручена образовательному, научному или учебному заведению РФ, в котором имеются структурные подразделения, занимающиеся исследованиями иностранного права. При этом перед экспертом могут быть поставлены вопросы о содержании норм иностранного права, а не о правовой оценке отношений сторон и представленных доказательств.

Заключение эксперта по вопросам содержания норм иностранного права является одним из доказательств по делу. Оценка данного доказательства осуществляется судом в соответствии с правилами гл. 7 АПК РФ. При оценке заключения эксперта суд учитывает наличие в нем ссылок на нормы иностранного права, практику их официального толкования и применения, включая разъяснения судебных инстанций, примеры разрешения сходных конфликтных ситуаций, выдержки из правовой доктрины. Заключение эксперта не признается относимым и допустимым доказательством, если оно представляет собой анализ отношений сторон и представленных по делу доказательств (ст. ст. 67, 68 АПК РФ). По результатам оценки заключения эксперта суд делает вывод о возможности установления содержания норм иностранного права, подлежащих применению при разрешении дела (см. п. п. 45, 46 Постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2017 N 23).

Безусловно, при применении арбитражным судом норм российского права вместо иностранного сохраняются все те правила, которые устанавливает АПК РФ:

— принцип иерархического разрешения коллизий между нормами;

— принцип субсидиарного использования обычаев, как документированных, так и недокументированных;

— принцип приоритета аналогии закона перед аналогией права.

Читайте также: