Почему чиновников не сажают за воровство
Обновлено: 18.05.2024
Совладельца "Юлмарта" Дмитрия Костыгина обвиняют в кредитной афере на один миллиард. Однако не всё так просто: у бизнесмена меньше шансов получить реальный срок, чем у подростка, укравшего айфон.
Председатель совета директоров онлайн-гипермаркета "Юлмарт" Дмитрий Костыгин до недавнего времени работал по-крупному. Сначала были многомиллиардные обороты, а затем такие же по масштабам долги. Теперь его обвиняют в мошенничестве с кредитом Сбербанка на миллиард рублей. Якобы он обманул банкиров, предоставив им подправленную финансовую характеристику "Юлмарта". На что он спустил деньги — никто до сих пор не знает.
Ещё у Костыгина обширные связи и не менее обширные владения. Его состояние в прошлом году оценивалось в 29,1 миллиарда рублей. Его основные активы — "Юлмарт", "Рив Гош", "Улыбка радуги".
Возбудить дело в отношении людей, которые подозреваются в краже миллиардов, крайне тяжело. Ещё тяжелее — довести до суда и дать реальные сроки, не "растеряв" по пути сумму ущерба и позицию обвинения. Сложно даже вспомнить, в отношении кого это удалось. Легче перечислить случаи, когда люди со связями, которые похищают миллиарды, частенько получают сроки меньшие, чем, скажем, подросток, подрезавший бумажник у зазевавшегося прохожего.
Это обычно происходит по нескольким причинам. Связи, давление на свидетелей и дорогие адвокаты способны преломить ход расследования в пользу обвиняемого. Адвокаты договорятся о возврате похищенного, влиятельные друзья замолвят словечко перед прокурором. А давление на свидетелей — штука тонкая, которую сложно доказать. Но о которой постоянно говорят следователи в судах при продлении сроков стражи именитым подсудимым. Такие слова звучали при аресте экс-губернаторов Александра Хорошавина, Никиты Белых или вора в законе Шакро Молодого.
Вещи, которые творятся в российском правосудии при расследовании таких дел, можно образно назвать "синдромом больших чисел". Выведем теорему: чем больше суммы, вращающиеся в деле, тем сложнее осудить подозреваемого. И докажем эту формулу примерами последних лет.
Ну и в довершение свежая история. "Дело Минкульта", или "дело реставраторов". Если помните, его завели на высокопоставленных чинов Министерства культуры и бизнесменов, которые участвовали в хищении денег на реставрации объектов культурного наследия — старинных особняков, крепостей, музеев. Ещё в начале 2017-го источники в силовых кругах заявляли, что только в Питере мошенники нанесли ущерб в десять миллиардов, похитив их на ремонте более чем 200 особняков. А к лету, когда дело дошло до суда, обнаружилось, что ущерб всего-то в 163 миллиона рублей оказался. И обвиняемые его уже в суде возместили до копеечки. Главный обвиняемый — замминистра культуры Григорий Пирумов — получил всего полтора года реального срока.
Это что получается? Стянул айфон из "Эльдорадо" — иди, голубчик, топтать зону. Украл миллиард — "ваша честь, мы не собрали достаточно доказательств, обвиняемого надо выпускать".
Так что и дело Костыгина может с большой долей вероятности пойти по тем же рельсам. Не удивлюсь, если доказанный ущерб к концу следствия окажется раз в десять меньше, чем заявлялось в начале расследования. А Костыгин отделается штрафом или условным сроком. А то и вовсе окажется не виноват.
Нет, следаков, которые расследуют дела против влиятельных миллиардеров, тоже можно понять. При расследовании таких дел они сталкиваются с серьёзнейшим прессингом: от начальства, от СМИ, от участников уголовного процесса. Иногда связи обвиняемого помогают уничтожать доказательства, а свидетелей заставляют резко менять показания. Вот и выходит так, что поначалу стройные выкладки и позиция обвинения рассыпаются, когда дело доходит до суда. И обвиняемый предстаёт перед судом в белых одеяниях. Дорогие пиарщики и адвокаты сделают так, что общество будет воспринимать подсудимого как честного предпринимателя, которого просто подмяла под себя бездушная следственная машина. Почти любой крупный арест бизнесмена сейчас воспринимается как попытка отжать бизнес или как способ вымогательства — мол, наглые силовики хотят денег, чтобы прекратить преследование.
Однако не всегда надо искать скрытые смыслы там, где их нет. Порой мошенник оказывается просто мошенником.
11 ноября в ходе совещания с правительством президент России Владимир Путин заявил о краже сотен миллионов при строительстве космодрома Восточный.
Удивление вызывает не столько сам факт воровства, сколько необъяснимое упорство чиновников, которых, кажется, посадки совершенно не пугают. Возбуждение по фактам нарушений при строительстве космодрома 140 уголовных дел и приговоров в отношении 50 человек никак не улучшило ситуацию. Воровство продолжается.
Последние несколько лет громкие аресты высокопоставленных чиновников перешли в разряд рядовых новостей. Сидят несколько губернаторов, счет осужденным вице-губернаторам вообще давно потерян, посадили на восемь лет даже бывшего руководителя всей российской тюремной системы – Александра Реймера.
Чуть больше общественного интереса вызвал арест федерального министра Улюкаева, да и то лишь из-за изрядной водевильности истории с колбасой.
Если подходить к проблеме коррупции сугубо формально, то карательная система работает на полную катушку, а на фоне ужесточения финансового и фискального контроля воровать из бюджета становится реально опасно. Но воровать при этом не перестают.
У двух арестованных полковников – Захарченко и Черкалина – изъято только наличности на 21 млрд рублей. И российские граждане, которым в здравомыслии и понимании устройства жизни никак не откажешь, понимают, что у генералов денег хотя бы теоретически должно быть на порядок больше.
Громкие аресты, которые идут один за одним, поток уголовных дел совершенно не вызывают ощущения близкой победы над коррупцией. Более того, они вызывают эффект совершенно обратный.
Посмотрите на съемку из залов судов. Вы увидите на фотографиях сытые, довольные лица людей, абсолютно уверенных в себе. В этих лицах нет ни отчаянья, ни страха за свою судьбу.
Громкие аресты не заканчиваются такими же громкими отчетами о конфискованных миллиардных состояниях. Напротив, эта часть расследования остается самой непубличной.
Бизнес-кейсы Захарченко и Черкалина являются сегодня в России гораздо более восхитительным примером и жизненным ориентиром, чем история Стива Джобса или Джека Ма.
Простому парню из какого-нибудь Нарьян-Мара или Саратова все эти книжки про Силиконовую долину и IPO в Сингапуре не сильно понятны. А вот история деревенского паренька из Ростовской области Димы Захарченко, который окончил школу с золотой медалью и к 40 годам нажил миллиарды, выглядит гораздо убедительнее.
Захарченко получил 13 лет, но не назвал никого из покровителей и старших партнеров. Дело полковника Черкалина тоже не привело ни к каким громким отставкам и новым арестам.
Прокуратура ведет бесконечные тяжбы, пытаясь конфисковать имущество полковников-миллиардеров, получая встречные иски от их родственников, которые просто глумятся над российской судебной системой.
Вместо того, чтобы продемонстрировать эффективность государства, дела Захарченко и Черкалина, словно кислота, разъедают доверие к дееспособности его правоохранительной системы.
Расстрел директора Елисеевского гастронома Соколова в 1982 году имел первейшей целью устрашение всех, кто покушался на экономические основы советского государства. При этом наказание не имело характера внесудебной расправы. Приговор на сто процентов соответствовал действующему в СССР уголовному кодексу.
Так же себя ведет и американская юстиция со времен Аль Капоне, который, как известно, получил 11 лет за неуплату 388 тыс. долларов налогов.
США беспощадно конфискуют всю собственность, которую полагают приобретенной на преступные доходы, оставляя членам семей осужденных лишь социальный минимум. Это касается преступлений, связанных с наркотиками, с отмыванием денег и преступлениями в банковской сфере. В общем, все то, что наши либералы стыдливо называют экономическими преступлениями, наказание за которые предлагают всенепременно смягчить.
Бернард Мейдофф, миллиардер, филантроп, уважаемый член общества, один из создателей биржи NASDAQ, в 2009 году за создание финансовой пирамиды был осужден судом Нью-Йорка на 150 лет заключения. У него, а также членов его семьи было конфисковано все имущество, включая 80 миллионов долларов, на которые претендовала его жена.
Стоили эти деньги полутора лет в СИЗО? Любой вам скажет – конечно, да!
11 ноября Конституционный суд РФ решил, что суды имеют право изымать в пользу государства имущество, если оно куплено на доходы, законность которых не подтверждена. При этом речь идет не только о чиновниках, но и обо всех аффилированных с ними лицах.
Читайте также: