Передается ли преступность по наследству

Обновлено: 25.06.2024

Своеобразным резервуаром для преступного мира являются юноши с синдромом Кляйнфельтера, который характеризуется набором половых хромосом XXY (вместо нормального XY), недоразвитием семенников, евнухоидной конституцией, высоким ростом, умственной вялостью. Юноши с синдромом Кляйнфельтера составляют около 0.2% мужского населения, а среди вялых и туповатых преступников – около 2%, то есть на каждые 50 туповатых преступников приходится один такой больной.

Гораздо более высока и агрессивна преступность среди другого типа хромосомных аберрантов – мужчин, имеющих аномальный набор половых хромосом XYY или XXYY. Цитогенетическое обследование 197 психических больных, содержавшихся в качестве особо опасных в условиях строгого надзора, выявило, что 7 из них имели набор половых хромосом XYY. В дальнейшем выяснилось, что этот конституциональный тип действительно характеризуется одновременно и высоким ростом, и агрессивностью, причем, по английским данным, среди преступников ростом выше 184 см. примерно каждый четвертый имеет половой хромосомный комплекс XYY. В отличие от обычных правонарушителей, эти субгиганты обычно начинают преступную деятельность рано, причем среди их родственников преступность отсутствует и о влиянии среды думать не приходится.

Во всех этих случаях грубый дефект хромосомного аппарата оказывает столь властное влияние на формирование личности, что все остальные воздействия могут лишь слегка модифицировать основную типологию.

Если в отдельных, достаточно редких случаях преступность оказывается связанной с грубой аномалией наследственной конституции (XXY, XYY), то только на этом основании оспаривать роль социальных факторов и среды в формировании преступности так же нелепо, как на основании существования наследственных типов авитаминоза отрицать наличие алиментарных (средовых) авитаминозов. Поэтому, по сравнению с эксквизитными аномалиями хромосомных комплексов, гораздо более социально значимы генные дефекты конституции. Мы имеем в виду, главным образом, не определяющие личность четкие наследственные дефекты нервной системы, как, например, вызывающие эмоционально-этическую деградацию личности хорею Гентингтона или наследственную тяжелую эпилепсию, а массового типа наследственные характерологические особенности, такие, как вспыльчивость эпилептоидов, догматизм, отрешенность и черствость шизоидов, наследственная расторможенность, проявляющаяся, в частности, алкоголизмом. Наследственная причинность преступности этого типа поразительно наглядно проступает при рассмотрении преступников, имеющих однояйцевых и двуяйцевых близнецов.

Независимо от яйцевости, оба близнеца, родившись одновременно, в одной семье, в дальнейшем, как правило, оказываются в сходных социально-экономических условиях, в сходных условиях воспитания и образования; поэтому основное различие между однояйцевым и двуяйцевым партнером преступника сводится к тому, что первый по генотипу идентичен преступнику, а второй отличен от него примерно по половине генов. Материалы, собранные в Европе, США и Японии на протяжении тридцатилетия, ясно показывают, что эта разница решающим образом влияет на судьбу партнера: при генотипической идентичности (однояйцевая близнецовость) он в 2/3 случаев оказывается тоже преступником, а при неполном генотипическом сходстве (двуяйцевая близнецовость) он становится преступником лишь примерно в четверти случаев.

Частота преступности второго близнеца при преступности первого среди пар однояйцевых и двуяйцевых близнецов

Нам, однако, важно здесь не противопоставление социальных факторов наследственности, а то, что преступность в значительной мере порождается отклонением от нормального генотипа. Склонность к преступлению (а преступление обычно бумерангом оборачивается против преступника, и здравый смысл ему должен это подсказать) порождается в значительной мере типологией, нередко наследственной, а реализация этой тенденции во многом уже зависит от социальных условий.

Несомненно, что в основе головокружительного социального успеха личности нередко лежит энергия, целеустремленность, талант. Но решающим фактором, решающим преимуществом является бессовестность – страшное оружие, которым обладает будущий деспот, – причем особенно наглядно это проявляется среди идейных людей, в том числе революционеров.

Описав предельно схематично происхождение этики как следствие естественного отбора у человека, необходимо в заключение не только подчеркнуть спорность ряда положений, но и устранить возможные неясности,

Огражденная каким-либо образом от гибели группа маленьких детей, оторванных от старших и поселенная на необитаемом острове, едва ли сама выработала бы существующий минимум этических норм. Эти нормы обычно передаются от старшего поколения к младшему, и наследственна меньшая или большая восприимчивость к ним, которая и поддерживалась отбором. Передача этики – это та связь времен, которая для Гамлета прервалась убийством его отца.

Европа прожила средневековье, черпая этику из непоколебимых религий. Затем эту веру частично сменила рационализированная и адаптированная религия реформации. XVIII–XIX века человечество прожило верой в разум и прогресс. Первая мировая война пошатнула эту веру. Часть человечества обратилась к социализму и коммунизму. Но к последней трети XX века человечество убедилось в том, что собой представляют социализм национальный, коммунизм деспотический – в конце концов, античеловеческий.

Однако, избавившись и от религиозных догм, и от веры в вождей и руководителей, которые знают все лучше других, все же нелегко жить по смутно ощущаемым законам этики, в условности которых человечество так долго и упорно убеждали со всех сторон и так наглядно. Слишком долго проповедовались классовость, временность, условность законов этики, их субъективность. Слишком малочисленна прослойка тех, кто, не веря в религию, освободившись от политических догм, стоически готов жить по законам этики, следование которым обходится так дорого. Однако эволюционно-генетический анализ показывает, что человечество с самого начала своего развития проходило жесточайший естественный отбор на закрепление тех инстинктов и эмоций, которые мы называем альтруистическими и этическими, что оно проходило жестокий отбор на становление общечеловеческого чувства справедливости, что этот естественный отбор связал все человечество единым органом – совестью. Нельзя это чувство трактовать как следствие дальних пережитков религиозного воспитания, как результат массового подавления индивидуальных стремлений к борьбе за свое место в жизни, нельзя это чувство рассматривать как признак слабости, неполноценности, как защитную психологическую реакцию по отношению к сильным захватчикам. Наоборот, чувство справедливости, совесть вели на подвиги, звали к величайшему напряжению сил – правда, не тогда, когда это напряжение нацеливалось на угнетение других людей.

Это чувство всегда во все времена стремились извратить, подавить захватчики и тираны. Это естественное, природное чувство совести можно временно заглушить у части или у многих. Тот, кто его лишен, легко купит единомышленников. Он может захватить власть и создать могучую систему массового обмана и дезинформации. Но страна, которая это допустит, обрекается на деградацию.

Секрет прост. К бессовестной власти быстро присасываются бессовестные исполнители, и начинается цепной процесс. Мир не знал империи, армии и флота, более могущественных для своего времени, чем империя Филиппа II. Полстолетия власти инквизиции сбросили Испанию в такую пропасть, из которой она не могла выбраться несколько столетий.

Макиавелли списал своего образцового государя с Цезаря Борджиа. Несущественно, что герой довольно рано стал сифилитиком. Существеннее, что все его великолепные планы рухнули со смертью отца – папы римского Александра, могущество которого защищало от расплаты. Цезарю Борджиа не только пришлось в кандалах оставить Италию, где он сделался совсем невыносимым, но и кончить жизнь мелким офицериком в войне, которая никакого отношения к его государственным замыслам не имела.

Происхождение совести описано здесь предельно кратко и фрагментарно, а генетика и психология преступности, особенно государственной, – еще в пеленках. Но безгранично возросшие возможности массового насилия и дезинформации заставляют противопоставить им осознанный общечеловеческий щит совести и отношение к добру и злу как основоположным категориям, не допускающим софизмов.

Пожалуй, нет более сложного и противоречивого явления в человеческом обществе, чем преступность. Проблема преступности также стара, как стар мир, в котором живет человек. И поиск решения этой жгучей проблемы начался давно, еще до нашей эры. Свидетельство этому мы находим в книгах древнекитайских, древнеиндийских и древнегреческих философови мыслителей. Однако проблема остается не решенной и сейчас, в двадцать первом веке.

Прежде чем приступить к ответу на этот вопрос, необходимо более четко и конкретно определить понятие преступность.

С точки зрения юриспруденции, преступником является каждый, кто преступил Уголовный Кодекс. Однако экспериментально доказано, что при таком подходе фактически каждый гражданин, какой угодно страны - преступник, поскольку хоть раз в жизни когда - либо и как угодно, но нарушал какой-нибудь закон. Даже если он просто не заплатил за проезд в автобусе.

Нас же интересуют настоящие преступники - профессионалы, те, для кого преступление – не случайность, не стечение обстоятельств, а основное средство карьеры, основное занятие, образ жизни.
В рамках данной работы мы попытаемся разобраться: являются ли в своей массе профессиональные, рецидивирующие преступники жертвами воспитания, среды или же можно обнаружить биологические, наследственные особенности, толкающие на тяжелые преступления.

Врожденный порок, дурная наследственность

В прошлом веке итальянским ученым, судебным психиатром и антропологом Чезаре Ломброзо была выдвинута гипотеза о наследственном характере преступных наклонностей. Известность ему принесла вышедшая в 1879 году книга "Преступный человек". В 1876 году, предприняв обширные исследования строения черепов преступников, содержавшихся в тюрьмах и психиатрических клиниках, Ломброзо пришел к выводу, что все они (черепа) имеют определенные отклонения от нормы, что сближает их со строением черепов животных. Ученый рассматривал преступников как атавистическое явление, шаг назад на пути эволюции. Ломброзо считал, что, согласно разработанной им системе признаков, можно определить, является ли обследуемый человек преступником или нет. Среди физических признаков, характеризующих "врожденные аномалии" (стигматы), он называл сплющенный нос, редкую бороду, низкий лоб и т. п.,- то есть то, что свойственно для "примитивного человека и животных". На основе исследований он сделал вывод о том, что преступниками не становятся - преступниками рождаются и что преступление - естественное явление, подобное рождению или смерти [4].

У Чезаре Ломброзо было очень много последователей, сформировалось даже биолого–антропологическое направление, основанное на его идеях.
Одним из типичных представителей этого направления был Э. Кречмер (немецкий психиатр и психолог) ставящий в зависимость от психофизической конституции характер и склонности человека, в том числе и преступные. Второе направление - психоаналитическое. Его представитель З. Фрейд преступность объяснил давлением подсознательных, главным образом, сексуальных влечений [2].

В последние десятилетия свой вклад в подтверждении гипотезы о наследственном характере преступных наклонностей внесла генетика. Основным методом изучения стал так называемы близнецовый метод. Этот изучения наследственности был предложенФ. Гальтоном. Суть близнецового метода заключается в сравнении психологических характеристик близнецов, имеющих идентичный генный набор, однояйцевых, и разнояйцевых, генотипы которых различны.Однояйцевые близнецы появляются из одной оплодотворенной яйцеклетки, распавшейся на две. Разнояйцевые близнецы появляются из одновременно созревших двух разных яйцеклеток; это могут быт два брата, две сестры или брат с сестрой, родившиеся одновременно, но различающиеся между собой. Независимо от яйцевости, оба близнеца, родившись одновременно, в одной семье, в дальнейшем, как правило, оказываются в сходных социально-экономических условиях, в сходных условиях воспитания и образования. Данный метод, основанный на предпосылке, что средовое влияния, оказываемое на близнецов, имеет примерное равенство, предназначен для выявления влияния генотипа и среды на изучаемое психологическое качество. При контролировании данного свойства генотипом сходство однояйцевых близнецов должно быть большим, чем сходство разнояйцевых близнецов.

Наследственный характер чего-либо, в нашем случае преступных наклонностей, обычно определяют так: собирают данные о группе однояйцовых близнецов, где один из близнецов преступник, и о такой же группе разнояйцевых, где тоже один из близнецов преступник. Если процент преступников, у однояйцевых и разнояйцевых близнецов примерно одинаков, значит дело не в наследственности. Если же у однояйцовых близнецов процент выше, чем у близнецов с разной наследственностью, то наследственность определяет предрасположенность к преступной деятельности. Материалы, собранные в Европе, США и Японии на протяжении тридцати лет, свидетельствуют о том, что паре однояйцевых близнецов, оба близнеца были преступниками гораздо чаще, чем в паре разнояйцевых близнецов (58 и 28% соответственно).
Более подробные статистические данные исследований проведенных в разных странах представлены в таблице 1.

Таблица 1. Частота преступности второго близнеца при преступности первого среди пар однояйцевых и разнояйцевых близнецов

Автор, год	Страна	Однояйцевые близн.			разнояйцевые близн.
Автор, год	Страна	Число пар	тоже преступ.	не преступ.	Число пар	тоже преступ	не преступ
Ланге, 1929	Германия	13	10	3	17	2	15
Розанов, 1941	США	45	35	10	27	6	21
Легра, 1932	Голландия	4	4	0	5	0	5
Кранц, 1936	Германия	31	20	11	43	23	20
Штумпфель, 1939	Германия	18	11	7	19	7	12
Боргстрем, 1939	Финляндия	4	3	1	5	2	3
Иосимасу, 1957	Япония	28	14	14	26	0	26
Всего, %		143 -	97 68	46 32	142 -	40 28	102 72

Рассмотрим кратко генетику преступности.

Гораздо более высока и агрессивна преступность среди другого типа хромосомных аберрантов - мужчин, имеющих аномальный набор половых хромосом XYY или XXYY. Цитогенетическое обследование 197 психических больных, содержавшихся в качестве особо опасных в условиях строгого надзора, выявило, что 7 из них имели набор половых хромосом XYY. В дальнейшем выяснилось, что этот конституциональный тип действительно характеризуется одновременно и высоким ростом, и агрессивностью, причем, по английским данным, среди преступников ростом выше 184 см. примерно каждый четвертый имеет половой хромосомный комплекс XYY. В отличие от обычных правонарушителей, эти субгиганты обычно начинают преступную деятельность рано. При этом следует отметить, что среди их родственников преступность отсутствует и о влиянии среды думать не приходится [1].

Однако нельзя не учитывать и влияние социальных факторов среды. Рассмотрим другой взгляд на проблему преступности

Существует и другая точка зрения - приблизительно через 15-20 лет после больших общественных потрясений - войны, экономических реформ, перемены социальной системы - наступает огромный рост преступности. Это связано с тем, что самые обыкновенные люди в результате этих потрясений оказываются отвергнутыми от обычной стандартной жизни, к которой они привыкли, и попадают в общество, в котором их корни - экономические, социальные, идеологические, религиозные и прочие - оказываются отрезанными от них. Такого человека принято называть люмпен,который, как известно, и наиболее предрасположен к преступной деятельности. Особенно во втором поколении, то есть люмпены - дети люмпенов.Например,во всех странах, где шло быстрое промышленное строительство, люмпены плодились потрясающими темпами. Чикаго - город, который быстро рос вокруг автомобильной промышленности, стал в Штатах и самым коррумпированным и криминогенным. Наиболее развитые промышленные районы становились и центрами преступности: в Нью-Йорке - Гарлем, в Чикаго - Слум, в Москве - Люберцы. Следует отметить, что русская специфика и здесь нашла особую дорогу. Во всем остальном мире деревня - место, где, как правило, никогда нет ни воров, ни убийц, место, откуда выходит самый здоровый слой молодежи, надежда страны. В России же парадоксально произошла люмпенизация деревни, все западные психологи и социологи несказанно удивляются этому. Большая часть населения постсоветских тюрем - обыкновенные деревенские парни. И причины этого явления тоже надо искать в средовом факторе. Советская деревня была больше всех не готова к жизни в условиях рыночной экономики. И когда страна избрала новый курс, деревня пострадала больше всех. И отголоски мы будет чувствовать ещё не один год.

Рассмотрим еще одну грань проблемы влияния среды. Рассмотрим типичную ситуацию. Человек совершил мелкое преступление возможно по глупости, возможно под влиянием компании. Получил маленький срок. После освобождения он уже на более серьезное нарушения закона, причем хорошо это осознает. Тюрьма ведь предназначена в принципе не для наказания, а для исправления человека. А фактически же она служит усугублению в человеке преступных наклонностей. И это не удивительно, так как в одну и ту же камеру сажают и рецидивиста со стажем и гражданина, который совершил мелкую кражу; в итоге гражданин либо становился профессиональным уголовником, либо погибал, или, во всяком случае, ломался психологически.

Еще более наглядный пример влияния среды мы можем увидеть, рассмотрев судьбы людей работающих в тюрьмах и исправительных учреждениях. Они, будучи изначально носителем милицейских, правоохранных норм и ценностей, почти круглосуточно общаясь с людьми уголовной среды, начинает принимать нормы и ценности уголовного мира. Иногда эти люди не выдерживают существования между двух социальных миров и либо уходят с этой работы, либо тоже становятся уголовниками, окончательно становясь на чью-либо сторону. При этом надо иметь в виду, что охранник, скорее всего, никогда бы не стал уголовником, если бы не был работником соответствующего учреждения, то есть не общался ежедневно с бандитами, насильниками и убийцами [5].

Итак, что мы имеем в итоге, с одной стороны биологи и генетики представляют точные цифры и аргументированные доказательства, с другой стороны социологи и психологи с не менее убедительными фактами и наглядными примерами. Как согласовать их?

Сторонники системного подхода предложили следующую теорию. Вопрос они рассматривали с учета среды развития будущего преступника, т.е. с анализа соотношения "микромира", где он развивается, и "сверхсистемы", где он потом уже оценивается человеческим обществом.

Человек развивается в микросистеме - в семье, школе, на улице. Среда может быть с плюсом (ортодоксальная) и с минусом (аморальная). Однако и вполне нормальные дети бывают и послушные, и почти в половине случаев "негативисты" (особенно в период формирования, в подростковом возрасте), т.е. непослушные, отталкивающиеся от своей семьи, школы. Если ребенок послушный, то он в ортодоксальной среде ("плюс на плюс") вырастет соответствующим нормам государства, т.е. тоже "ортодоксом". Зато в преступной среде (рассмотрим крайние случаи) легко и сам станет преступником. Подросток-негативист, напротив, в ортодоксальной среде, оттолкнувшись от нее, легко втянется в хулиганскую компанию или банду. Зато в среде аморальной, так же оттолкнувшись от нее, легче вырвется из нее.

На основании выше изложенных закономерностей сторонники системного подхода делают вывод о том, что сами преступные наклонности не наследуются. Они возникают в период роста при взаимодействии темперамента (послушного или негативистичного) с окружающей ребенка или подростка средой. При этом темперамент послушного ребенка, особенно благоприятный в одной среде (ортодоксальной), даст худшие результаты в другой (аморальной). Ребенок с негативистический темперамент прореагирует на окружающую среду наоборот: он даст лучшие результаты в неблагоприятной, аморальной среде и менее благоприятные в ортодоксальной среде.

У близнецов (ОБ, РБ) среда для пары одинакова, а темперамент одинаковый только у ОБ. Имея оба основных фактора сходными, ОБ, и дают результаты более похожие, чем разнояйцевые близнецы. У последних темпераменты при разной наследственности в какой-то степени различны, поэтому и сходство по преступности меньше [3].

Таким образом, склонность к преступлению порождается в значительной мере типологией, нередко наследственной, а реализация этой тенденции во многом уже зависит от социальных условий.

В конце следует отметить, что преступность вовсе не во всех случаях порождается дефектами наследственного аппарата либо социальными факторами. Многие болезни мозга травматического, воспалительного и сосудистого характера вызывают такие нарушения личности, особенно в период полового созревания, что, освободившись от авторитета родителей и семьи, подростки с повреждением мозга легко используются преступниками [1].

1. Аруцев А.А. Ермолаев Б.В. Кутателадзе Л.О. Слуцкий М.С. Концепция современного естествознания М.: Издательство МГОУ, 1999, 453с.

2. Ефремов М. Преступность: динамика, причины, борьба // Голос, 11 августа 2000

3. Малиновский А.А. Значение общей теории систем в биологических науках М.: Системные исследования, 1984, 302с.

5. Рыбьянов М.Ю. Только ненормальный не нарушает закон // Психологические беседы С-ПБ., 1998, 167с.

Если есть на свете что-то более политически спорное, чем связь между наследственностью и интеллектом, то это — генетические корни преступности. Попытки свести криминальное поведение к биологии имеют столь же длинную и проблематичную историю, как и психометрия, и исследованиям в этой области досталась своя доля плохой методологии и связи с евгеническим движением. Наиболее знаменитым дискредитированным ученым в этом направлении был итальянский врач Чезаре Ломброзо, который на пороге двадцатого века изучал живых и мертвых заключенных и создал теорию, что существует криминальный физический тип, характеризующийся низким лбом, маленькой головой и прочими подобными свойствами. Под влиянием Дарвина Ломброзо считал, что криминальные "типы" — это откаты назад к некоей ранней стадии человеческой эволюции, каким-то образом дожившие до наших времен. Хотя Ломброзо породил современную либеральную точку зрения, что некоторые люди по биологическим причинам не могут быть привлечены к ответственности за свои преступления, его работа зияла такими методологическими прорехами, что потом заняла место в анналах лженауки рядом с френологией и флогистоном [46] .

Современные теории биологических начал преступления берут свое начало из тех же истоков, что и теории о наследственности и интеллекта: из генетики поведения. Изучение однояйцовых близнецов, воспитанных раздельно, или не родственников, воспитанных совместно, показывает корреляцию между генами и криминальным поведением [47] . В одном особенно масштабном исследовании, основанном на выборке из 3586 близнецов из Датского Реестра Близнецов, было показано, что у однояйцовых близнецов шанс общего криминального поведения равен 50 %, а у разнояйцевых (не идентичных) близнецов— всего лишь 21 % [48] . В широком исследовании усыновления, использующем опять-таки датские данные, сравнивались однояйцовые близнецы, воспитанные в семьях криминальных и не криминальных родителей, с приемными братьями и сестрами, воспитанными как при наличии криминальных родителей, так и при их отсутствии. Исследование показало, что преступные наклонности биологического родителя — более сильный прогностический фактор для криминального поведения ребенка, чем криминальность приемного родителя, что предполагает некоторую форму генетической передачи криминальных наклонностей.

Академическая критика генетических теорий преступности выдвигала многие из тех же возражений, что и в случае интеллекта". При изучении близнецов часто выпадают из рассмотрения тонкие различия общей среды, не контролируются негенетические факторы, которые могут оказывать воздействие на корреляцию, или делаются выводы на основании малых выборок. Тревис Хирши и Майкл Готтфредсон выдвигали аргумент, что преступление, будучи социально сконструированной категорией, не может иметь биологических корней [49] . То, что считается преступлением в одном обществе, не обязательно вне закона в другом; и как тогда можно говорить, что у кого-то есть "ген" "изнасилования на свидании" или "бродяжничества"?

Хотя многие генетические теории преступности были полностью дискредитированы, все же преступность — та область социального поведения, где есть серьезные причины предполагать действие генетических факторов. Конечно, преступление — категория социально сконструированная, но некоторые серьезные преступления вроде убийства или воровства не терпят ни в одном обществе, и такие поведенческие черты, как слабый контроль над собственными порывами, из-за которых человек способен переступить подобную грань, вполне могут иметь генетический источник [50] . Преступник, застреливший человека за пару кроссовок, явно не строил рационального соотношения между близкой выгодой и долговременными затратами. Его поведение, возможно, и является результатом плохой социализации в раннем детстве, но не так уж абсурдна мысль, что некоторые люди просто от рождения не способны разумно принимать решения подобного рода.

Если перейти от индивидуальных различий к групповым, то можно заметить достаточные доказательства для утверждения о генетических факторах преступности — просто заметив, что почти в каждом известном обществе и в любой исторический период преступления по большей части совершались молодыми мужчинами, обычно в возрасте от 15 до 25 лет [51] . Конечно, девушки и женщины тоже совершают преступления, как и пожилые люди, но что-то во взрослеющих мужчинах есть особенно предрасполагающее их искать физического самоутверждения и риска на путях, которые выводят за пределы законов общества. Биолог-антрополог Ричард Рэнгэм в 1996 году в своей книге "Дьявольские самцы" описал, как самцы шимпанзе организуются в небольшие группы, совершают вылазки и нападают из засады на другие группы самцов на периферии территории колонии [52] . Если учесть, что люди произошли от шимпанзеподобных предков около 5 миллионов лет назад, и заметить, что наклонности к агрессии и насилию у самцов человека в этот эволюционный период держались примерно на одном и том же уровне, свидетельства в пользу генетических причин приходится счесть весомыми [53] .

Многочисленные исследования говорят в пользу прямой связи на молекулярном уровне между генами и агрессией. В конце восьмидесятых годов изучение одной голландской семьи, за которой числились многие случаи хулиганства, вывело на гены, управляющие выработкой энзимов под названием моноаминоксидазы, или МАО [54] , Более позднее французское исследование на мышах показало, что аналогичный дефект в генах, управляющих синтезом МАО, вел к крайней агрессивности [55] .

Конечно, личности могут научиться подавлять свои порывы [56] , в частности, если их учат должному поведению в соответствующей фазе развития [57] . Общество тоже может много сделать, чтобы принудить личность к такому самоконтролю, а если этот самоконтроль отказывает — то для предотвращения преступления или наказания преступления совершившегося. Такие социальные факторы приводят к впечатляющему разбросу цифр преступности в разных обществах (в Нью-Йорке в год совершается убийств больше, чем во всей Японии) и в одном и том же обществе в разные времена [58] . Но социальный контроль действует в контексте биологических импульсов. Эволюционные психологи Мартин Дали и Марго Уилсон показали, что цифры убийств меняются согласно определенным предсказаниям эволюционной биологии — например, что бытовые убийства чаще происходят в случае людей, не состоящих в кровном родстве (муж и жена, например, или отчим и приемные дети), чем в случае кровных родственников [59] .

Каково бы ни было строгое соотношение между генами и средой как источниками преступности, ясно, что любая разумная открытая дискуссия на эту тему в современных Соединенных Штатах попросту невозможна. Причина в том, что поскольку афроамериканцы занимают непропорционально большую долю в криминальном населении США, любое предположение, будто существует генетический компонент, будет воспринято как утверждение, что чернокожие генетически более предрасположены к преступлению. Ни один серьезный ученый, работающий над этим вопросом, ни сном ни духом не имел в виду подобного научного расизма в стиле старых недобрых времен, но у людей все равно останутся серьезные подозрения, что каждый интересующийся данной темой обязательно имеет расистские мотивы.

Пищу таким подозрениям дал в начале девяностых годов Фредерик К. Гудвин, известный психиатр и глава ведомства по борьбе со злоупотреблением алкоголем и наркотиками и охране психического здоровья. Гудвин, которого Том Вулф описал как "патентованного олуха в смысле отношений с общественностью", описывая инициативу по созданию Национального института нарушений психического здоровья, предположил, что захлестываемые преступностью города Америки — это "джунгли" [60] . Гудвин ссылался на многочисленные вполне респектабельные исследования, утверждающие, что у мужчин насилие запрограммировано биологически. Тем не менее из-за неосторожного выбора слов его немедленно обозвали расистом сенатор Эдвард Кеннеди и конгрессмен Джон Дингелл, а инициатива по исследованию насилия была ими заклеймена как евгеническая программа, направленная на устранение нежелательных элементов.

Таким образом была создана сцена для общественных протестов по поводу конференции под названием "Значение и смысл исследований по генетике и криминальному поведению", организованной Дэвидом Вассерманом, исследователем из Мэрилендского университета, и частично финансированной Национальным институтом по изучению генома человека национального центра здоровья [61] . Конференцию назначали, переносили, назначали снова и наконец провели в уединенном месте в Чезапик-Бэй в 1993 году. В ответ на оказанное давление Вассерман попытался критически рассмотреть вопрос о генетике и преступности и организовал целый "круглый стол" по истории евгенического движения [62] . Это не помешало многим участникам конференции выразить официальный протест, предупреждающий, что "специалисты по естественным наукам, а также историки и социологи не должны позволять использовать себя для придания академической респектабельности расистской лженауке". Конференция прерывалась демонстрантами, скандировавшими лозунги: "Мэрилендская конференция, вам не скрыть — вы пропагандируете геноцид!" [63] Вероятность, что Национальный институт здоровья или Национальный институт психического здоровья в ближайшем будущем станет спонсором подобной конференции, как можно догадаться, невелика.

Преступность и IQ

Глава 20 Микробиология и генетика

Глава 20 Микробиология и генетика Именно в биологии суждено состояться самым крупным открытиям ближайших десятилетий. Этот путь, как правило, мыслится через внедрение физики и химии, через дальнейшее развитие блестящих достижений современной

8. Генетика макроорганизмов

8. Генетика макроорганизмов Наследственный аппарат бактерий представлен одной хромосомой, которая представляет собой молекулу ДНК.Функциональными единицами генома бактерий, кроме хромосомных генов, являются: IS-последовательности, транспозоны,

Глава 6. Молекулярная генетика

Глава 6. Молекулярная генетика Поиски причин – занятие, не имеющее конца. У каждой причины есть своя причина, и нам приходится изучать все более и более отдаленные моменты в прошлом. Н. Тинберген (1907–1988), выдающийся голландский биолог, один из основателей этологии, лауреат

8.1. Популяционная генетика

8.1. Популяционная генетика Генетика популяций постулирует, что единица эволюционного процесса должна представлять собой неделимое единство и быть способной изменяться в ряду поколений. Ни вид, ни особь не удовлетворяют этим критериям. Элементарной единицей

Генетика поведения собак

Генетика поведения собак Несмотря на все многообразие и сложность поведения собаки, его наследование подчиняется тем же закономерностям, что и морфологические признаки. Разнообразие пород, отличающихся друг от друга формами поведения, издавна привлекало внимание

Генетика популяций

Генетика популяций Генетика популяций постулирует, что единица эволюционного процесса должна представлять неделимое единство и быть способной изменяться в ряду поколений. Ни вид, ни особь не удовлетворяют этим критериям. Элементарной единицей эволюционного процесса

Генетика развития

Генетика развития Не вызывает сомнений, что генетика развития представляет собой сейчас одну из наиболее активных областей биологии в отношении как теоретических построений, так и эксперимента. Однако в течение трех первых десятилетий XX в., когда и генетика, и биология

11.2. Проблема социального подъема и ненаказуемая преступность

11.2. Проблема социального подъема и ненаказуемая преступность Гипотеза эволюционно-генетического происхождения альтруизма не может иметь права на существование, если она оставит без рассмотрения проблему преступности, притом преступности двоякого рода — не только

7.1. Генетика и наследственность

7.1. Генетика и наследственность Наследственные различия между организмами, одинаковыми в других отношениях, зависят от генетических различий; эти последние зависят от различий в структуре ДНК или в ее расположении в хромосомах, а эти различия ведут к изменениям в

29. Генетика пола

29. Генетика пола Вспомните!Каково соотношение мужчин и женщин в человеческой популяции?Что вам известно об определении пола из предыдущих курсов биологии?Какие организмы называют гермафродитными?Проблема взаимоотношения полов, морфологические и физиологические

Генетика образа жизни

Генетика образа жизни Я надеюсь, что мне удалось пробудить вашу фантазию. Я считаю, что лучше всего фантазировать о том, о чем хотя бы немного уже знаешь. Теперь вы кое-что знаете о власти генов. Тогда почему бы немного не пофантазировать вместе о том, как гены еще могут

Спор о том, что определяет развитие человека - наследственность или условия окружающей среды, длится уже целое столетие.

За это время представления о врожденности многих свойств человеческой натуры прошли путь от полного отрицания до абсолютного подтверждения.

Доказательством значимости наследственности, передающейся потомкам с генами, служат исследования канадских ученых. У 360 пар близнецов выясняли их отношение к некоторым вопросам. Оказалось, на 26 из 30 ответ частично определялся генами! Наиболее тесно связаны с генетикой отношение к смертной казни, любовь к командным спортивным играм и… “американским горкам”.

По мнению американских ученых из Акронского университета (штат Огайо), ответственны за неадекватные поступки гены мужской хромосомы “V”. Если у обычных мужчин этих хромосом всего пара - XY, то у большинства серийных убийц - XYY. Этот хромосомный феномен встречается примерно у одного человека из 800. Сопутствует хромосомному удвоению наличие в крови большого количества гормонов, определяющих склонность к агрессии: тестостерона, адреналина, эстрогена и прогестерона, что обусловливает плохое настроение, агрессию, желание ввязаться в драку…

Профессор В. Васильев, заведующий кафедрой биохимии Алтайского государственного университета, обследовал несколько тысяч человек: школьников, студентов, воспитанников Новоалтайской и Бийской колоний для несовершеннолетних, осужденных за тяжкие преступления. Выяснилось: агрессия вызывается патологически быстрым обменом веществ.

Казалось бы, проблема изучена, генетический виновник обнаружен, осталось только принять необходимые меры для предотвращения преступлений, но почему тогда растет число серийных убийц?

На этот вопрос пытаются ответить американские исследователи.

После Вьетнамской войны ученые столкнулись с психическим явлением - “посттравматическим стрессом”. Им страдали вернувшиеся с войны ветераны. Ежеминутное ожидание пули, ловушки, установленные на лесных тропинках, бессмысленность самой войны привели к эмоциональной перегрузке. Молодые парни, внутренний мир которых еще не сформировался, попав во Вьетнам, не выдерживали этого. В фильме “Рэмбо” мы видим, что вернувшийся домой солдат умел только убивать: он больше не мог жить в ставшем для него чужим “мирном” мире. Такие, как он, частенько оказывались втянутыми в преступные группировки. В 80-х на Америку обрушился шквал убийств, грабежей и насилия, виновниками которых нередко оказывались ветераны Вьетнамской войны.

Потеря целого поколения - это еще не самый страшный результат войны. Как утверждают американские и российские медики, психические явления (депрессия, готовность к насилию, убийству) проявляются даже в детях возвратившихся с войны солдат! Получается, война повлияла и на их гены. Значит, дети получают не только поведенческое, но и генетическое наследие отцовской психики.

Каким образом война влияет на генетическую наследственность? В 1985 г. группа исследователей под руководством старшего научного сотрудника отдела теоретических проблем АН СССР П. Гаряева работала с препаратами, полученными из ядра клеток, молекулами дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), являющимися носителями наследственности. Ученые пытались разгадать тайну программирования жизни и неожиданно обнаружили феномен, объясняющий изменения генетического кода у преступников.

После разрушения очередного ДНК они случайно измерили спектр чистой кюветы, однако луч лазера рассеялся, словно снова столкнулся с препаратом. Прибор отметил появление фантома, имеющего такой же спектр, как и у находившейся на этом месте ДНК.

Через некоторое время опыты с ДНК продолжились уже в другом институте, где были получены любопытнейшие результаты. Выяснилось, что при нагревании ядер до 40-42′С происходит плавление жидких кристаллов, на которых “записывается” наследственная информация в ДНК, и в них стирается программа развития организма. В молекулах, отвечающих за наследственность, сохраняются лишь обрывки программ. При снижении температуры программы частично восстанавливаются, но в них много ошибок. (Опыты по выращиванию куриных эмбрионов после такой обработки наследственного аппарата провел китайский биолог Дзян Канчжень. В “пробирках” вместо цыплят возникали двухголовые монстры с перепонками между пальцев и волосяным покровом вместо перьев.)

Продолжая эксперименты, Гаряев обнаружил, что образовавшийся после гибели ДНК фантом способен воздействовать на здоровые клетки. Когда их ядра поместили в пустое кюветное отделение, где находился фантом, ДНК начали вести себя словно расплавленные.

“Фантом, образующийся при гибели молекул наследственности, биологически активен, - утверждает Гаряев. - Он может повреждать полевую защиту здоровых молекул, влиять на записанные в них генетические программы… Во время убийства происходит мощный энергоинформационный взрыв - от человека отделяется некий фантом его энергетического аппарата, обладающий огромной биологической активностью. Он повреждает генетический аппарат убийцы, что вызывает тяжелые психосоматические расстройства. Если его не одолеют болезни тела, ему грозит безумие или самоубийство… Кроме того, он обрекает на вырождение свой род! Его поврежденный генетический аппарат производит себе подобных. Потомки убийцы будут тяжело болеть, спиваться, сходить с ума, кончать жизнь самоубийством по причинам, науке неизвестным”.

Итак, причина появления и быстрого увеличения числа серийных убийц ясна: фантом уничтоженных генов убитого наносит непоправимый ущерб генетическому аппарату убийцы, и получается, как в Библии: за грех отца отвечают его дети. Что же делать с такими детьми? Вероятно, следует прислушаться к профессионалам. Вот к какому выводу пришел исследователь этого явления, кандидат наук Г. Кевлишвили: “…Отказ от применения смертной казни должен быть заменен применительно к серийным сексуальным убийцам пожизненным лишением свободы. Это объясняется повышенным рецидивом сексуальной преступности и чрезвычайной опасностью самих преступников… Серийные сексуальные убийцы - тип преступников, об исправлении которых невозможно судить по их отношению к труду, внешне законопослушному поведению, соблюдению режима в исправительном учреждении”.

Профессор физиологии Е. Войтининский считает, что необходимо регулярное генетическое обследование определенных категорий населения, так называемых групп риска. Однако законов, которые бы регулировали такие подходы к проблеме, нет, да и общество к этому еще не готово. Это комплексная проблема, имеющая не только медицинские, но и психологические, социальные и юридические аспекты.

Впрочем, А. Акифьев отрицает существование “специальных генов преступности”. По его мнению, человек не рождается преступником; просто существуют генотипы, формирующие социальную ориентацию, которая в определенных условиях подталкивает на преступление, в другой же обстановке он никогда его не совершит.

1900 г. считается датой рождения генетики. В этом году ученые Голландии, Германии и Австрии смогли понять основные законы наследственности, открытые Георгом Менделем несколькими десятилетиями раньше. В 1909 г. датский ученый В. Иогансен ввел в научный оборот термин "ген", под которым понимал наследственный задаток признака. В 1911 г. американский ученый Т. Морган разработал хромосомную теорию. Проведя серию экспериментов на мухе дрозофиле, он установил, что каждая хромосома есть группа генов, сцепленных между собой и расположенных в линейном порядке. Каждому биологическому виду свойственен определенный, постоянный набор хромосом (человеку, например, — 23 пары). Совокупность всех наследственных факторов получила название генотипа.

Развитие генетики раскрыло широкие перспективы для выдвижения смелых гипотез о передаче склонности к преступлению генетическим путем. В эпоху бурного развития генетики, когда человечеству приоткрылись ее грандиозные перспективы, весьма заманчиво было найти маленькую биологическую частичку, которая, передаваясь от родителей детям подобно вирусу, заражает людей склонностью к преступлениям.

Первым попытку проверить гипотезу о генетической обусловленности преступного поведения предпринял немецкий психиатр Йоханес Ланге. В двадцатых годах нашего столетия в этих целях он провел исследование на основе близнецового метода. Суть близнецового метода заключалась в том, что сравнивалось поведение близнецов, развившихся из одной яйцеклетки (а соответственно имевших одинаковый набор генов), с поведением близнецов, которые развились из разных яйцеклеток и имели различные наследственные задатки. Гипотеза заключалась в следующем:

если зависимость поведения от генетических факторов реальна, то в отдельных поступках и в целом в жизненной

линии у однояйцевых близнецов должно быть больше общего, чем у разнояйцевых. Исследования дали положительный результат: в 77% случаев у однояйцевых близнецов, если преступление совершал один, то и второй оказывался преступником; а у разнояйцевых случаи, когда второй близнец тоже оказывался преступником, составляли лишь 11%. Результаты исследования были опубликованы Ланге в Лейпциге в 1929 г.' Через три года аналогичные исследования были проведены голландским ученым Легра. Его результаты были еще более ошеломляющими: в 100% случаев однояйцевые близнецы оба оказывались преступниками, а у разнояйцевых таких фактов установлено не было. Разгадка наследственной передачи склонности к преступлениям казалась такой близкой. Не вызывало никакого сомнения, что близнецы с одинаковым генотипом проявляют гораздо больше сходства в поведении, нежели близнецы, имеющие разный генотип. Следовательно, гены оказываются решающим фактором преступного поведения. Эти данные оказали значительное воздействие на введение в нацистской Германии в 1933 г. практики кастрации и стерилизации как меры уголовной евгеники (аналогичные меры практиковались и в других странах — в США с 1899 г., в Дании с 1929 г.).

В начале тридцатых годов коллега Ланге психиатр Фридрих Штумпфль исследовал генетическую склонность к преступлениям, анализируя родословные преступников (методика в значительной мере была заимствована у Даг-дейла и Годдарда). Он изучил семейные связи 195 рецидивистов и 166 мелких преступников. Непосредственно и по отзывам различных лиц было обследовано 1747 родственников этих преступников. Среди родственников рецидивистов он обнаружил большое число преступников, в то время как среди родственников мелких правонарушителей их было значительно меньше. Почти все рецидивисты страдали психопатией (у мелких правонарушителей психопатией страдало лишь 14%). Результаты изучения он опубликовал в 1935 г. в Берлине. 2 Эти данные позволили по-новому оценить концепцию Годдарда о психической неполноценности преступников: психические нарушения в криминальной среде проявлялись не столько в пониженном уровне интеллекта, сколько в нарушениях эмоциональной устойчивости.

Вдохновленный такими результатами, Штумпфль провел сравнительное исследование близнецов, результаты которого были менее яркими, чем у Легра, но также вполне убедительными: парное совершение преступлений отмечалось у 61% близнецов с одинаковыми генотипами и лишь у 36% близнецов с разными природными задатками (Штумпфль опубликовал их в 1936 г. в Лейпциге).' Данные Штумпфля позволили ему высказать ряд практических рекомендаций, направленных на пресечение возможности передачи склонности к преступлениям генетическим путем. Предлагавшиеся им меры (кастрация и стерилизация) были не новы. Штумпфль предлагал расширить масштабы их применения.

Результаты генетических исследований побудили Конгресс США принять закон о сексуальных психопатах. В соответствии с этим законом для преступников, у которых выявлена генетическая предрасположенность к сексуальной агрессии, устанавливалось тюремное заключение на неопределенный срок.

В этот период достаточно активно развивалась евгеника, которая конструировала смелые схемы переделки человечества, выведения нового подвида — человека гуманного. При этом авторов указанных проектов не смущало то, что человечество делилось на достаточно сомнительные группы: племенных производителей и тех, кого, по мнению евгеников, не следует допускать к воспроизведению потомства. После победы в Германии национал-социалистов в этой стране развернулись обширные исследования в данной области, включавшие и эксперименты на людях. Аналогичные антигуманные эксперименты проводились и в ряде других стран.

Однако не все ученые попали под обаяние новой концепции. Основные контраргументы оппонентов генной теории преступности основывались на выработанных теорией вероятностей формулах расчета научной достоверности статистических данных. Прямо надо сказать, что с точки зрения репрезентативности исследования Ланге и Легра не выдерживали критики: первый обследовал лишь 30 пар близнецов, второй и того меньше — 9 пар. Не намного больше обследовал Штумпфль — 37 пар (18 пар однояйцевых и 19 — разнояйцевых). Первые же попытки увеличить объем выборочной совокупности дали отрицательный результат. В 1936 г. соотечественник Ланге и Штумпфля врач Генрих

Кранц опубликовал в Берлине данные, полученные им в ходе длительного исследования 75 пар близнецов. 1 Цифры, характеризующие парные преступления у близнецов с одинаковыми и разными генотипами, различались весьма незначительно: у однояйцевых — 64%, у разнояйцевых — 53%. Эти данные несколько поубавили накал страстей и показали, что найти ген преступности не так-то просто. Но трудности не смутили ученых — исследования криминальной генетической предрасположенности продолжались.

Очень основательное, весьма длительное исследование близнецов провел датский ученый Карл-Отто Христи-ансен. Он проанализировал поведение 6000 пар близнецов. У близнецов с одинаковым генотипом совпадение при совершении преступлений отмечалось в 35% случаев, у близнецов с различным генотипом — в 12%, 2

Одним из слабых мест генетических концепций, выстраиваемых на основе близнецового метода, было то, что в строгом экспериментальном исследовании переменная должна быть одна: в случае с близнецами — одинаковый и различный генотип. Однако во всех этих исследованиях неизученной переменной было влияние окружающей среды: возможно, что одинаковое поведение в большей мере зависит не от общих генотипов, а от общих семейных условий и т. п. Первым обратил внимание на это немецкий криминолог Франц Экснер. 3 Попытки избавиться от этого недостатка требовали колоссальных усилий по поиску близнецов, разлученных в раннем возрасте. Если бы, несмотря на различие воспитательных условий,их поведение было бы похожим, то не осталось бы сомнений, что генетические задатки проявляют себя вопреки любым воспитательным усилиям. Новая фаза исследований характеризовалась углубленным анализом. Ученые исследовали жизненные пути близнецов. Однояйцевые близнецы проявляли поразительное сходство в привычках, предпочтениях, привязанностях. Как мы уже отмечали, особый интерес представляли исследования близнецов с одинаковым генотипом, которые потем или иным причинам в раннем детстве были разлучены и воспитывались в разных семьях — притом, что это достаточно редкая ситуация, учеными описано 130 таких случаев. 4 Раз

В 50-х гг. исследования генетических факторов преступности вступили в новую фазу, которую условно можно назвать хромосомной. Как уже отмечалось выше, генотип человека состоит из 46 хромосом, две из них определяют пол: если они одинаковы (их условно обозначают латинскими символами "хх"), то пол женский, если набор хромосом "ху", — пол мужской. Наличие в генотипе хромосомы типа "у" определяет мужское развитие. Исследуя генетические аномалии, ученые установили, что у некоторых лиц поло-•вые хромосомы не парные, а тройные: комбинации типа "хху" или "хуу". Первыми эти особенности генотипа, которые проявляются при анализе крови, слюны или спермы, стали использовать криминалисты в целях идентификации преступников по биологическим следам, оставленным на месте преступления. Когда в США и Франции по этим Признакам были раскрыты серийные убийства, совершенные сверхагрессивными преступниками (их хромосомный набор был типа "хуу"), криминологи выдвинули гипотезу о том, что хромосома типа "у", определяющая мужской пол, может способствовать агрессивности в случае ее дублирования в генотипе — своеобразный сверхмужчина. В 60-х гг. Патриция Джекобс провела одно из первых исследований хромосомной предрасположенности к преступлениям. Обследовав заключенных в Шотландии, она установила/что среди преступников доля лиц с хромосомной аномалией типа "хуу" многократно больше, чем среди правопослуш-ных граждан. В 1965 г. в английском журнале "Природа" она опубликовала маленькую статью об этом.' Патриция Джекобс не оставляла сомнений в том, что ген преступности найден, — дело лишь за тем, как научиться его устранять. Однако эти результаты были сколь сенсационны, столь же и недостоверны. Дальнейшие исследования, проводившиеся в Англии, Франции и США, не подтвердили данных, полученных Джекобс. В 1975 г. на Втором международном криминологическом симпозиуме в Сан-Паулу немецкий ученый Г. Кайзер привел данные проведенных в Германии исследований, в соответствии с которыми процент лиц,

имеющих хромосомные отклонения, среди правонарушителей практически такой же, что и среди всего населения в целом. Причем среди преступников, имеющих хромосомную комбинацию "хуу", лишь 9% осуждены за насильственные преступления — так что называть у-хромосому носителем агрессивности просто некорректно.' Исследования, проведенные во Франции Парижским институтом криминологии, привели к аналогичным результатам.

После таких отрицательных результатов среди серьезных ученых сторонников генетических теорий преступности и соответствующих мер воздействия на данное антисоциальное явление практически не осталось.

Вообще, криминологическим теориям, основанным на идеях криминальных задатков, в средине XX в. социологическими исследованиями был нанесен серьезный "теоретический удар". В 1947 г. американские исследователи И. Ва-лерстайн и К. Вайл в одном из научных журналов опубликовали статью "Наши законопослушные правонарушители", в которой привели результаты интересного исследования. Они опросили около двух тысяч жителей Нью-Йорка на предмет, не совершали ли они когда-либо преступления. Результаты опроса были ошеломляющими. 91% опрошенных признали, что им приходилось совершать те или иные преступления (в том числе и такие серьезные, как грабежи, разбои, похищения автомобилей и иных ценных вещей), за которые они не были привлечены ни к какой ответственности, поскольку о преступлении никто не узнал. 2 Исследования по методике Валерстайна и Вайла проводили и другие ученые. Их результаты были также неутешительны: от 90 до 100 процентов опрошенных признавали, что им приходилось совершать преступления. 3

Эти данные заставляли серьезно задуматься, есть ли смысл искать какой-то особый ген преступности. Может быть, склонность к преступлению — нормальное свойство человеческого индивида? Эту гипотезу попытались доказать криминологи фрейдистской школы.

Наряду с социологами концепцию прирожденного преступника ставили под сомнение психологи-бихевиористы,

которые считали, что человек рождается как чистый лист, на который общество наносит различные качества путем тех или иных воздействий. В целях проверки этой гипотезы американский психолог Б. Скиннер даже создал оригинальную лабораторию, которая получила название "скин-неровский ящик", где потомство различных млекопитающих выращивалось без прикосновения человеческой руки.' Результаты исследований были неоднозначны, однако сомнений в правомерности генетического подхода становилось все больше и больше. Одним из общепризнанных аргументов бихевиористов против феномена природных преступных задатков было констатирование значительного снижения криминальной активности при переходе от юности к более зрелому возрасту. По их мнению, этого бы не было при биологической запрограммированности склонности к преступлению (ведь генетические задатки человека остаются неизменными на протяжении всей его жизни). 2

В то же время необходимо иметь в виду, что рассмотренные концепции преступности биологического толка при всем том, что многие ученые в мире относятся к ним негативно (особенно мощный импульс их отрицанию давало то, что они пользовались особой популярностью в нацистской Германии), оказали и продолжают оказывать серьезное влияние на практику воздействия на преступность. В значительной мере они были включены в теоретический фундамент так называемой клинической криминологии. На них опирались при разработке и внедрении большинства медицинских мер коррекции личности преступника. Американский исследователь практики удержания от преступлений Самуэль Чавкин в 1978 г. с тревогой отмечал, что все более широкое распространение получают научные теории, возлагающие всю ответственность за острые социальные проблемы (такие как бурный рост насилия) на отдельных индивидов, чье неподдающееся контролю поведение объясняется либо причинами генетического порядка, либо дефектами нервной системы (преступники являются жертвами плохой наследственности либо страдают тем или иным заболеванием мозга, либо имеют лишнюю хромосому, либо подвержены воздействию всех трех факторов одновременно). 3

Читайте также: