Обвинительный уклон как негативная издержка нравственно правовой деформации и пути его преодоления
Обновлено: 02.07.2024
Проблема обвинительного уклона в судопроизводстве, которая, как правило, оспаривается судьями, представителями органов следствия и прокуратуры, относится к числу вопросов, которые на деле не могут не волновать думающую часть общества. Обращение к юридической литературе рубежа XIX–XX вв. показывает, что уже в то время представители отечественной юриспруденции уделяли большое внимание преодолению этого феномена. Судебная реформа 1864 г., которая сегодня может служить образцом реформирования системы судопроизводства, лишь ослабила, но не смогла его в полной мере изжить.
Еще А. Ф. Кони указывал на зависимость, существующую между общественными условиями, при которых отправляется правосудие, и целями, которые оно, соответственно этим условиям, ставит. Укажем наиболее значимые здесь, с нашей точки зрения, моменты. В своей знаменитой работе "Нравственные начала в уголовном процессе" А. Ф. Кони писал следующее: "Таким образом изучение судопроизводства. должно распадаться на изучение: а) необходимых свойств этой деятельности. б) необходимых условий этой деятельности и в) поведения судьи по отношению к лицам, с которыми он приходит в соприкосновение вследствие своей деятельности". В данном случае нас интересует то обстоятельство, что речь идет об условиях именно общественных, которые и определяют как свойства этой деятельности в ту или иную историческую эпоху, так и само поведение судьи, конечную направленность его усилий.
А. Ф. Кони прослеживает, как и в каком направлении развивается судопроизводство в связи с эволюцией общества и общественными нравами. Он выделяет три основных исторических периода, соответствующих Античности, Средневековью и Новому времени. Прослеживая эволюцию нравственных начал в судопроизводстве, знаменитый правовед указывает на присущие первому периоду начала состязательности участвующих сторон, публичности, гласности. Второй период, наоборот, характеризуют судебное следствие, закрытость, письменность (письменное закрепление признания подсудимого), канцелярская тайна. Наконец, на третьем этапе наступает возвращение к началам состязательности защиты и обвинения, равноправия участвующих сторон, что дополняется судом присяжных.
Инквизиционная система правосудия существенно изменилась с тех времен, которые ее породили и сделали именем нарицательным. Однако А. Ф. Кони отмечает некоторые существенные черты, позволяющие составить представление о целях, которые первоначально ею преследовались, и путях достижения указанных целей. Именно эти черты, как представляется, способствовали формированию так называемого обвинительного уклона, не изжитого по сию пору. Укажем две ее характерные особенности.
Во-первых, "судья, определяя, на чьей стороне истина, не исследует вины и не основывает своего приговора на сопоставлении и взвешивании внутренней силы доказательств". Здесь господствует односторонность, предвзятость, а в известной степени и безразличие к аргументам, говорящим в пользу подсудимого. И сам суд, и следствие, по сути, являющееся его органом, "начинают разыскивать доказательства преступления и доискиваться виновности подсудимого". Все средства, пути ведут к одному – получить доказательство того, что человек, находящийся на скамье подсудимых, виноват. Истина здесь заведомо предопределена. О независимости же суда говорить не приходится, поскольку выполняется заказ исполнительной власти: розыск ведьм и колдунов, религиозных еретиков и врагов парода, – все это звенья одной цепи. Во-вторых, система доказательств в рассматриваемом случае сосредоточивается на показаниях и прежде всего на собственном признании и самооговоре гражданина. В основе этого лежит чувство страха, вызываемое усиленной психологической обработкой человека, а нередко и просто применением пыток. Не подлежит сомнению, что использование такого рода средства характерно не только для традиционного общества при недостаточном развитом осознании гражданами своих личных прав, нередко санкционировании со стороны религии и церкви, отсутствии каких-либо правовых гарантий обеспечения и уважения этих прав со стороны государства. Двадцатое столетие и начало текущего продемонстрировали, что такая ситуация не является чем-то отжившим. Даже в странах Запада, где в рамках уголовного процесса существует детализированная система всевозможных сдержек и противовесов, периодически случаются нарушения прав граждан правоохранительными органами. Между тем к практике самооговора, который в дальнейшем ложится в основу судебного приговора, охотно прибегают разного рода диктатуры, тоталитарные и авторитарные режимы. Мысль, приписываемая Андрею Януарьевичу Вышинскому (1883–1954), который в 1933–1939 гг. занимал пост Генерального прокурора СССР, гласит: "Признание – царица доказательств". Характерно, что представители цивилизованного Запада, приезжавшие на показательные процессы конца 1930-х гг., например немецкий писатель Лион Фейхтвангер, даже и не подозревали, какой ценой были добыты признания, с которыми выступали на суде высокопоставленные "враги народа". Пытки, угрозы и самооговор были необходимыми элементами этой неправосудной системы.
Сегодня вопрос о том, какими методами действуют правоохранители, стоит ничуть не менее остро. Так, известно, что уже на стадии задержания широко практикуются пытки. К последним вовсе не обязательно относятся побои, применение физического насилия. Широко, например, распространены разнообразные способы психологического давления. Таковы угрозы применить физическое и сексуальное насилие, создание атмосферы страха, опасения по поводу возможного преследования членов семьи. В настоящую пытку, сопровождаемую издательствами и унижениями личного достоинства, нередко превращается содержание гражданина в следственном изоляторе. Сюда следует отнести как сами условия изолятора (антисанитария, отсутствие нормального питания и возможности получить медицинскую помощь), так и намеренное помещение подследственного в так называемую пресс-хату, карцер, угроза перевести в камеру к "опущенным" и т.п.
Укорененность обвинительного уклона в отечественном судопроизводстве достаточно высока. Это находит выражение не только в правовой базе, которая может быть изменена волевым актом властвующего субъекта. Более значимы, как нам представляется: а) традиции и обычаи, практикуемые в юридическом сообществе; б) состояние правового и нравственного сознания людей, профессионально занятых в сфере юриспруденции; в) господствующие на данный момент в обществе мнения и представления относительно роли права, – все то, что принято относить к сфере так называемого живого права.
Обвинительный уклон в разной степени может проявляться в деятельности и судьи, и государственного обвинителя, и следователя, и даже адвоката. Роль судьи будет рассмотрена в следующей главе. Здесь же отметим, что вне зависимости от того, каких бы высоких нравственных принципов и убеждений ни был этот человек, определяющую роль играют общественные условия, при которых ему приходится осуществлять свою профессиональную деятельность, те задачи, решение которых вменяет ему в обязанность законодатель. Не менее значима и противоречива применительно к современному российскому контексту функция, исполняемая прокурором в ходе судебного процесса.
Стоит заметить, что некоторые страны предпочли профессиональный суд (Германия, Нидерланды) либо такую смешанную форму, где совместно с профессионалами в принятии решения как об определении виновности, так и о назначении наказания участвуют присяжные (Дания, Греция, Италия и др.). В своей классической форме суд присяжных сохранился в США и Великобритании, ряде европейских стран (Австрия, Бельгия, Норвегия, Швейцария). В последнее время по этому пути пошла Испания (1995), подобно нам пережившая период демократизации своего политического режима. В то же время, хотя в Великобритании и США на долю судов присяжных приходится лишь 3–9% уголовных дел, данный институт оказывается для граждан важной гарантией осуществления правосудия на деле.
Исторический опыт в целом подтверждает жизненность суда присяжных, сосуществующего в рамках правовой системы наряду с иными формами осуществления правосудия. С 2010 г. суды присяжных действуют на всей территории Российской Федерации. Можно отмстить ряд соображений, говорящих в пользу необходимости сохранения и развития этой формы отправления уголовного правосудия.
Во-первых, в рамках указанной формы происходит реальное разделение вопросов виновности и наказания. Решение первого вопроса оказывается в компетенции рядовых граждан, не имеющих судимости и юридического образования. Они включаются в списки присяжных методом случайной выборки. В выносимом ими вердикте должен содержаться ответ на три вопроса: имело ли место событие преступления, совершил ли его подсудимый и виновен ли он в содеянном. Вопрос же юридической квалификации преступления и определения меры ответственности человека, признанного виновным, находится в компетенции судьи-профессионала. Именно он, основываясь на решении присяжных, назначает подсудимому наказание.
Во-вторых, в научной и публицистической литературе прочно закрепилось представление о присяжных как людях факта. Будучи не связанными никакими служебными отношениями или корпоративной солидарностью, они должны быть абсолютно беспристрастны и независимы, руководствуясь в своем решении только здравым смыслом, а также тем, что увидели и услышали в ходе судебного разбирательства. Существенное значение имеет лишь мнение, которое сформировалось у них непосредственно в ходе процесса. Поэтому-то оказывается необходимым обеспечить подлинные условия равноправия и состязательности участвующих в деле сторон защиты и обвинения.
В-третьих, для коллегии присяжных не имеют значения факты и обстоятельства, если они не получили своего подтверждения в ходе судебного разбирательства. Такова, в частности, судьба всех доказательств, которые были получены следствием с процессуальными нарушениями. В этом случае обязанность председательствующего в суде – указать присяжным на то, что конкретные факты и документы, содержащиеся в деле, в дальнейшем не должны учитываться ими при вынесении решения о виновности либо невиновности человека, находящегося на скамье подсудимых.
Современный опыт внедрения судов присяжных протекает на фоне достаточно явно обозначившихся противоречий, в значительной мере определяемых традицией обвинительного уклона. Среди части представителей следствия и прокуратуры распространены настроения неприятия суда присяжных. В основе этого лежит нежелание или же неспособность адаптироваться к новым условиям, поставившим защиту и обвинение в равное положение, заставив их доказывать свою правоту в открытом гласном состязательном поединке. Тем более что аргументировать свою позицию приходится, апеллируя не к юристу (судье), который поймет, войдет в положение, сделает скидку, возможно, закроет глаза на прорехи в представленных обвинением материалах.
Поскольку вершить правосудие доверено простым рядовым гражданам, не искушенным в вопросах юриспруденции и руководствующимся исключительно голосом совести и чувством справедливости, должен быть повышен уровень требований к материалам, которые передаются следствием в суд, умению государственного обвинителя отстоять собственные аргументы, донести свою правоту до сознания каждого из членов коллегии присяжных. От председательствующего в суде, в свою очередь, требуются предельное внимание, точность, доведение до коллегии сути сформулированных и поставленных перед ними вопросов. Известно, что особое значение напутственной речи судьи, с которой он обращается к присяжным перед их удалением в совещательную комнату, придавал А. Ф. Кони. Дошедшие до нас образцы его выступлений являют картину ясности и четкости мысли. Они, кроме того, имели большое воспитательное значение.
Суммируя сказанное, отметим, что суд присяжных, обеспечение равноправия сторон, участвующих в процессе, гарантии состязательности – важные составляющие, обеспечивающие справедливость и независимость судебных решений. Они призваны укреплять в гражданах уверенность в юридической защищенности своих прав, в результате чего в обществе создается определенный социальный фон.
Что же скрывается за понятием обвинительного уклона? Не ставя перед собой задачу выработки строго научного определения, будем исходить из семантического значения данного термина. Обвинительный уклон, как и любой другой уклон в системе судопроизводства, – это отклонение полученного результата от запланированного. Обвинительный уклон – есть уклонение от справедливого разрешения уголовного дела в обвинительную сторону.
В уголовно-процессуальной науке принято выделять состязательный и розыскной (инквизиционный) процесс. Первый построен в виде спора равноправных сторон перед независимым арбитром-судом, а второй выражен в осуществлении односторонне-властных полномочий ведущим процесс органом, производящим розыск доказательств, исследование (inquisitio) обстоятельств и разрешающим дело [7] . Состязательная конструкция имеет врожденный иммунитет от процедурной составляющей обвинительного уклона, поскольку в ее основе лежит идея равенства сторон и осуществляемых ими функций обвинения и защиты. При этом получаемые результаты состязательного разбирательства дела, разумеется, могут уклоняться от заданных целей правильного (с точки зрения уголовного права) разрешения дела, однако такое уклонение не является собственно обвинительным уклоном. Так, критики производства в суде присяжных, которое в российском процессе является наиболее состязательным, обычно упрекают его не в обвинительном, а в оправдательном уклоне [8] . Розыскной же уголовный процесс, несмотря на провозглашаемую для него задачу установления объективной истины, неизбежно страдает обвинительным уклоном.
Современный российский уголовный процесс – в основе которого до сих пор лежит возникший в XIX веке континентальный тип реформированного процесса, регламентированного кодексом Наполеона 1808 года, соединяющего в себе розыскное предварительное расследование, опирающееся на ордонанс 1670 г., и состязательное судебное производство, построенное по английскому образцу, – сохраняет в себе многие инквизиционные черты, прежде всего в своем досудебном производстве, несмотря на провозглашение на конституционно-правовом уровне принципа состязательности (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации).
Органы предварительного расследования, формально обозначенные в УПК Российской Федерации (пункт 47 статьи 5) в качестве стороны обвинения и осуществляющие уголовное преследование от имени государства, являются хозяевами процесса (лат. dominus litis) в досудебных стадиях: осуществляют государственно-властную деятельность, формируют официальную доказательственную базу по находящемуся в их производстве уголовному делу (которая в судебном разбирательстве будет основой для рассмотрения дела), прекращают уголовное дело, тем самым разрешая его судьбу, применяют меры пресечения к подозреваемому, обвиняемому. Судебный контроль в его нынешнем виде недостаточен для того, чтобы сделать процесс состязательным. Ни о каком равенстве прав сторон обвинения и защиты в досудебном российском уголовном процессе не может быть и речи. Не случайно стороны провозглашаются равноправными не по отношению к друг другу, а лишь перед судом, т.е. в судебном заседании (часть 4 статьи 15 УПК Российской Федерации). Соответственно такой явный приоритет уголовного преследования перед функцией защиты не может не вести к обвинительному уклону.
Сложнее выглядит ситуация на судебных стадиях уголовного судопроизводства, которые без значительных отклонений – с точки зрения анализа правового регулирования этих стадий – строятся по состязательной модели, что однако все равно не позволяет преодолеть обвинительный уклон судопроизводства.
Одной из целей данного законопроекта провозглашается преодоление (очевидно, по мнению разработчиков, ныне существующего) обвинительного уклона (часть 1.1. статьи 21 УПК Российской Федерации). При этом авторы проекта предлагают возложить на суд обязанность восполнять неполноту доказательств (часть 3 статьи 252 УПК Российской Федерации), при невыполнении которой приговор суда должен быть отменен (часть 1.1. статьи 380 УПК Российской Федерации). Напомним, что материалы уголовного дела, переданного в суд с обвинительным заключением, представляют собой аргументированный вывод органа предварительного расследования о виновности обвиняемого (иначе дело было бы прекращено до его передачи в суд). Поэтому неполнота доказательств есть не что иное как недоказанность обвинения. Возложение на суд бремени устранения сомнений в виновности обвиняемого, да еще и путем возвращения уголовного дела прокурору, не согласуется с принципами презумпции невиновности, состязательности и приведет не только к укреплению обвинительного уклона но и к затягиванию сроков судопроизводства и сроков содержания обвиняемых под стражей.
Как видим, дискурс 1991 года не перестает быть актуальным.
Так, 19 из 456 статей УПК Российской Федерации дают примерно 52% обращений граждан в Конституционный Суд Российской Федерации, завершившихся вынесением определений [10] .
В ходе реформы судопроизводства в Российской Федерации предполагаются изменения в разных его областях: в организации судебной системы (например, введение суда присяжных), в профессиональном статусе судей (институт мировых судей, пожизненное избрание), в процедуре вынесения приговора (“двухэтапного” формирования приговора - присяжными и судей) и т. П. Эти и другие планируемые новации не могут не затрагивать систему профессиональных (Ценностных) ориентации судей, или на языке психологии систему психологических установок. Изменение системы профессиональных психологических установок судей (их позиций, взглядов, отношений, мнений, оценок) в ходе судебной реформы предполагает приближение к идеалу беспристрастному и объективному рассмотрению дел, принятию решений (приговора, постановления) независимо не только от внешних, но и от внутренних воздействий - от собственных симпатий или антипатий. Но может ли судья уберечь себя, свое сознание от этого “внутреннего” влияния, и в частности от возникновения антипатии к подсудимому? К сожалению, практика свидетельствует, что не только следователь, который составляет обвинительный акт, не только прокурор, обвиняющий подсудимого в совершении преступления, но и судьи не свободны от такого “внутреннего” влияния.
Взгляд на феномен “обвинительный уклон” глазами судьи.
Большинство из опрошенных судей (83% из 340 человек) полагают, что они могут без особых проблем отбросить свои симпатии - антипатии и быть беспристрастными, рассматривая то или иное дело. Не будем спорить, легко ли можно подавлять установки, которые часто не поддаются контролю сознания человека (особенно фиксированные оценочные установки). У психологов на этот вопрос есть вполне однозначный ответ. Важно другое: и среди юристов, и среди широкой общественности бытует мнение, что в судебной практике существует феномен “обвинительный уклон”, заключающийся во взгляде на подсудимого (чья вина еще не доказана судом) как на человека, безусловно свершившего данное преступление. При этом одни полагают, что это явление в судейской практике достаточно распространенное, другие - что менее частое. Этому феномену посвящены монографии, в которых авторы-ученые высказывают собственное мнение по данному вопросу. Но каково мнение на этот счет самих судей? Насколько, по их представлению, выражен обвинительный уклон в их практике?
Для выявления позиций судей в отношении к обвинительному уклону в их практике, были исследованы 74 судьи (члены Верховных, краевых, областных судов, т.е. стоящие по своему статусу выше народных судей). На вопрос анкеты, считают ли они, что в практике народных судей встречается обвинительный уклон, 2/3 испытуемых выразили убеждение, что в профессиональной деятельности большинства народных судей это явление очень заметно. На вопрос, встречается ли в практике вышестоящих судей обвинительный уклон, 34% испытуемых (фактически относящихся к этой категории судей) утверждали, что обвинительный уклон не свойственен такой категории судей, и только 8% опрошенных ответили, что это явление у судей вышестоящих судов встречается часто. В ответ на вопрос: наблюдается ли в их собственной практике обвинительный уклон, 85% полностью его отрицали или отметили, что данное явление в их практике встречается чрезвычайно редко.
Таким образом, формально признавая существование обвинительного уклона с судебной практике, судьи отрицали его в собственной профессиональной деятельности.
Если же эти данные сопоставить с мнением судей о том, что при рассмотрении дела они могут быть объективными, то возникает вопрос; действительно ли существует обвинительный уклон в практике судей, если сами судьи за собой это не замечают? Может быть, это миф, рожденный позицией тех людей, которые оказались неудовлетворенными решением суда? Предположение такого рода имеет основание, хотя бы по той причине, что до сих пор не было проведено специально организованных экспериментов, которые объективно зафиксировали бы этот феномен, и показали (с математической точностью) степень его выраженности и распространенности.
Экспериментальное измерение обвинительного уклона.
Исходя из важности и значимости ответа на поставленные выше вопросы с точки зрения, как оценки правосознания судей, так и позиции тех, кто указывает на наличие у судей обвинительного уклона, поставлена задача исследовать эту область правосознания судей (их психологические установки на подсудимого) с использованием специального инструментария. Его выбор зависит от сущности анализируемого феномена.
Обвинительный уклон (“презумпция виновности” ) есть проявление позиции: данный подсудимый вероятнее всего совершил вменяемое ему преступление. поскольку “позиция”, как и “мнение”, “отношение”, “оценка” суть психологическая установка, то для выявления “презумпции виновности”, ее наличия или степени выраженности необходим психологический инструментарий. Таким инструментом является тест СОУЛ (“система оценочных установок личности” ), представляющий модификацию известного на Западе теста “семантический дифференциал”. Тест СОУЛ разработан в соответствии с основными международными требованиями тестологии, прошел профессиональную экспертизу в ходе подготовки к публикации в “Психологическом журнале” материалов о структуре, надежности и валидности (обоснованности использования его при исследовании психологических установок типа “обвинительный уклон” ). Данный тест позволяет выявить не те позиции, взгляды (установки), которые субъект хотел бы показать экспериментатору, но - с помощью специальной процедуры - те, которые фактически влияют на его поведение, хотя и не обязательно осознаются им. Поступки человека определяются не только теми мотивами, которые осознаются им, но и его собственными мотивами, которые находятся в сфере подсознания и о существовании которых человек может не знать, хотя они определяют поступки людей. В аналитической психологии К. Юнга это положение общепринято, а юридическая практика знает множество примеров неосознаваемых мотивов, которые получили название неопределенного умысла. При этом следует иметь ввиду, что установка на какой-то объект на уровне сознания может иметь один знак (например, отрицательный), а на уровне подсознания - другой. И тогда человек искренне говорит: “Я это осуждаю, считаю, что это плохо”, а фактическое его поведение строится так, что проявляет его позитивное отношение к этому объекту. Возможно также одинаковое отношение к объекту и на уровне сознания и на уровне подсознания (обычно это объекты, относящиеся к общепринятым ценностям типа “друг”, “любовь” или общепринятым антиценностям типа “враг”, “преступник” ), Но поскольку профессиональное поведение опытного специалиста во многом стереотипно (знакомые операции осуществляются “механически”, “автоматически” ), оно в значительно большей степени, чем мы полагаем, регулируется подсознанием. сознание же в этом случае лишь “объясняет” отличие поведения от сознаваемой установки. Следовательно, для выявления истинных детерминант того или иного акта поведения следует выявлять не только осознаваемые самим субъектом установки, но и прежде всего те, которые определяют его поведение помимо его воли и желания (например, помимо желания быть “объективным” ). Вот почему приведенные выше данные опроса судей следует рассматривать весьма критично: испытуемые предъявляли экспериментатору свои осознаваемые установки (в случае отсутствия умышленного обмана), которые не всегда совпадают с неосознаваемыми. Именно поэтому для исследования выбран инструмент, позволяющий выявить у испытуемого те установки, которые определяют его поведение и не обязательно им осознаются. по этим же причинам испытуемым при тестировании было сообщено, что изучается их ассоциативное мышление, что в прочем, в определенной мере тоже соответствует действительности.
Все исследование состояло из трех этапов: на первом исследовались судьи (257 человек), на втором - по аналогичной программе - их коллеги (прокуроры, адвокаты), а также неюристы. Поскольку эти исследования проводились в 1989-1990 г. г., то на третьем этапе, в конце 1992 г., была исследована еще одна группа судей в 115 человек.
При исследовании первой выборки судей (257 человек) определялась установка (знак положительное или отрицательное отношение - и степень выраженности) на объекты разной категории: на те, к которым у большинства людей одинаковое отношение либо положительное (“друг”, “солнце” ), либо отрицательное (“враг”,” тяжелая болезнь”,” слякоть” ) ; ко второй категории были отнесены те объекты с которыми испытуемые должны были себя отождествлять: “судья”, “зональный судья”, “я”, “человек”, “народный заседатель” ; к третьей - объекты, связанные с судебным процессом (профессиональной деятельностью испытуемых) : “адвокат”, “прокурор”, “подсудимый”, “потерпевший”, “свидетель” ; к четвертой - объекты, обозначающие должностных лиц, с которыми судья вступает в общение менее часто: “начальник отдела юстиции”, “начальник милиции”, а также объекты “власть” и “преступник”.
В ходе тестирования - выявления действительных установок на эти объекты - по специальной программе, заложенной в ЭВМ, определялось: 1) каково знак установки у данного испытуемого на каждый из этих объектов, т.е. каково фактическое отношение - положительное или отрицательное; 2) каково степень выраженности этого отношения - в 36-бальной шкале: от +18 (максимально положительная установка на данный объект) до -18 (максимально отрицательная установка).
Структура профессиональных установок судей (иерархия ценностей).
В табл. 1 представлены данные, полученные в первой группе судей. Объекты расположены иерархично: от тех, к которым самое положительное (по сравнению с другими) отношение, до объектов, к которым самое отрицательное отношение.
Однако, для реализации этих важных положений так ничего и не было сделано. На заседании Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, проходившего 1 октября 2015 года, Т.Г. Морщакова обратила внимание Президента России на данную проблему.
В качестве основных причин, способствующих проявлению обвинительного уклона суда в уголовном судопроизводстве можно назвать следующие.
Прежде всего — организация деятельности по подбору и назначению на должность судей. Два главных источника пополнения судейского корпуса в России – это аппарат суда и прокуратура. На них вместе приходится 51 процент ныне действующих судей.
Из других правоохранительных органов и госсектора приходят еще 27,6 процента судей. Спецификой, присущей российской судебной системе является набор судей из аппарата суда. В других юрисдикциях судебные клерки – это отдельная профессия, они не претендуют на то, чтобы становиться судьями. У них и компетенции другие, и образование. Это менеджерские позиции 2.
Таким образом, сотрудники аппарата суда являются вышколенными, дисциплинированными работниками судебной системы, отличающиеся повышенной исполнительностью, впитавшими в себя все пороки действующего правосудия, и ожидать от них принятия независимых, самостоятельных решений не приходится.
Навряд ли судья будет объективным и беспристрастным, если до этого он был государственным обвинителем, т.к. профессиональная деформация накладывает свой неизгладимый отпечаток на личность человека. Прокурор под мантией судьи при рассмотрении уголовного дела уже психологически будет на стороне своих бывших коллег.
Подбор кандидатов на судейские должности должен осуществляться независимым органом, состоящим из судей, представителей других юридических профессий и представителей гражданского общества. Процедура подбора и назначения кандидатов должна быть полностью открытой и прозрачной, исключающей протекционизм 3 и коррупциогенность, предусматривающая гарантии равного доступа представителей всех юридических профессий к судейским должностям.
Для судьи важным являются общечеловеческие принципы воспитания личности, такие как принципиальность, порядочность, честность, совестливость, человечность, а также морально-волевые качества, заключающиеся в стрессовой устойчивости, умению объективно анализировать и оценивать обстоятельства по делу, отстаивать и обосновывать свою правовую позицию, принимать самостоятельные, а не конъюнктурные решения.
В этой связи, представляют интерес, результаты социологического исследования, в ходе которого было проведено сравнение судей из разных возрастных когорт, и установлено, что для судей назначаемых в советское время, справедливость имела большую ценность, чем для судей, набранных в 2000-е годы 4.
Это можно объяснит переоценкой произошедших ценностей в обществе, отсутствием должного правового воспитания и культуры современных юристов, у которых на первом месте находятся административные показатели их эффективной деятельности, предъявляемые к ним работодателем, которые не могут оценить надлежащим образом качество работы.
Важным условием, способствующим обвинительному уклону, является административно-организационная деятельность судей, которая проявляется в их зависимости от председателя суда на местах и определяется по критериям оценки качества, выработанных в системе правосудия. И.Л. Петрухин справедливо отмечал, что в интересах обеспечения большей независимости судей необходимо ввести избрание председателя всеми судьями данного суда 5.
Основными общепринятыми критериями оценки качества рассмотрения дел судьей являются: утверждаемость судебных актов в вышестоящей судебной инстанции и своевременность – сроки рассмотрения дел. Стабильность судебных актов выводится из количества обжалуемых судебных актов, не отмененных вышестоящими инстанциями. Поэтому чем больше отмененных решений судьи, тем качество работы конкретного судьи и суда будет ниже.
Этот показатель статистического контроля поверхностно отражают сущность качества правосудия, далеко не объективен, и напрямую отражается на карьере судьи. Данные критерии оценки подвергаются обоснованной критике, как практическими рабтниками 6, так и учеными 7.
Проведенные социологические исследования подтверждают, что в судебной системе отсутствуют формальные целевые показатели для оценки работы конкретного судьи 8.
Негативным показателем судебной деятельности является отмена оправдательных приговоров вышестоящими инстанциями. На высокий процент отмены оправдательных приговоров обращалось внимание в исследованиях, проводимых еще в советский период времени 9. Сегодня вышестоящие суды отменяют оправдательный приговоры в пять раз чаще, чем обвинительные 10.
Оправдание подсудимого имеет негативные последствия для всей правоохранительной системы. Следователи и прокуроры, впрочем, как и сами судьи могут быть привлечены к дисциплинарной ответственности.
Поэтому, когда встает вопрос о возможности вынесения оправдательного приговора, судьи стараются найти компромиссное решение и договориться со сторонами, либо заручиться поддержкой вышестоящей инстанции.
В этой связи, представляется правильным предложение И.Л. Петрухина, который видел выход из сложившейся ситуации в том, чтобы запретить привлечение судей к дисциплинарной ответственности за вынесение оправдательных приговоров, а также установить запрет на отмену оправдательных приговоров суда присяжных 11.
Отмена оправдательного приговора по делам публичного обвинения, которые рассмотрены не судом присяжных, должна носить исключительный характер, для этого в УПК РФ должны быть предусмотрены серьезные ограничения.
Показателем качественного правосудия может являться оценка по каждому уголовному делу, на предмет законности, обоснованности и справедливости вынесенного приговора с соблюдением судом, прежде всего, процессуальных требований, предусмотренных УПК РФ, Европейской конвенцией, с учетом практики судебных решений ЕСПЧ (Европейского суда по правам человека), и правовых позиций Конституционного Суда РФ.
Т.Н. Нешатаева отмечает, что отсутствие детальной регламентации положений об оценке деятельности судей влияет также и на карьерное продвижение судей. Некоторые российские судьи вынуждены строить свои отношения в суде и вне суда в нарушении норм о независимом суде.
Российская практика карьерного судебного роста свидетельствует о следующем: рассчитывая на повышение класса, необходимо позаботиться о связях с кадровой службой и заручиться расположением председателя суда. Иными словами, в отсутствие законодательства расцветают теневые правила игры, обозначаемые как административный произвол (дискреционность), корпоративизм, фаворитизм.
Проведение оценки деятельности судьи должно осуществляться специальным независимым органом 11 и учитывать мнение общественности.
К следующей группе причин, способствующих обвинительному уклону российского правосудия, следует отнести уголовно-процессуальные процедуры и институты судебных разбирательств в судебных инстанциях.
Именно процессуальные подробности, точность, детальность и скрупулезность процессуальных норма, четкость требований и определенность гарантируют равенство сторон в процессе и объективность судебной власти 12.
Для судебных стадий уголовного процесса самым больным вопросом является урегулирование процедуры протоколирования судебного разбирательства, т.к. действующая сегодня форма протоколирования в уголовном судопроизводстве не выдерживает никакой критики, протоколы слишком часто фальсифицируют, подгоняют под уже готовый приговор, под позицию стороны обвинения 14.
Проблема судебного протоколирования наглядно была представлена В.В. Путину на заседании Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, 1 октября 2015 года, Ю.А. Костановым, который подчеркнул, что для объективной системы фиксации достаточно аудиозаписи 17. Протокол должен фиксировать весь ход судебного заседания полностью.
Следует согласиться с предложением Н.С. Гаспаряна о закреплении в УПК РФ следующего порядка: судья, завершая судебное следствие при выполнении требований ст. 291 УПК РФ, предлагает сторонам ознакомиться с протоколами судебного заседания и принести свои замечания. Если на протокол судебного заседания имеются замечания, то их рассмотрение происходит с вызовом в суд участников уголовного судопроизводства 18.
Аудиозапись и видео-протоколирование хода судебного заседания конечно должны стать неотъемлемой частью уголовного судопроизводства.
Более того, аудио и видеозапись судебного разбирательства должны размещаться на сайте суда в открытом доступе. Исключения из порядка размещения видеозаписи на сайте в открытом доступе могут быть случаи, когда судебное заседание проходит в закрытой форме.
Укреплению обвинительного уклона способствует судебная практика вышестоящих судов, которые считают, что аудиозапись судебного заседания, выполненная стороной защиты, не может ставить под сомнение достоверность текста протокола судебного заседания 15.
Н.С. Гаспарян обоснованно в своей статье доказывает, что изложенная позиция означает право судей показывать наиболее активным и назойливым с их точки зрения защитникам красную карточку и удалять их с поля 20.
Отдельно необходимо выделить стандарты доказывания, сложившиеся в судебной практике. Вполне распространенно явление, когда суды игнорируют основополагающие принципы уголовного процесса: состязательность сторон и презумпцию невиновности. Часто в суд направляются дела без достаточных доказательств обвинения, дающих основания только подозревать лицо в совершении преступления.
Вопреки презумпции невиновности суд нередко все сомнения, которые не устранены по делу, толкует против обвиняемого 21.
Кущевский районный суд оставил без внимания доводы стороны защиты о том, что почерковедческая экспертиза проводилась без исследования свободных образцов почерка, что грубо нарушает методику производства указанной экспертизы.
Суд отказал стороне защите в удовлетворении ходатайства в приобщении к материалам уголовного дела заключения специалистов (экспертов — почерковедов), проводивших исследование по копиям документов, с использованием свободных образцов почерка, и сделавших вывод по множеству признаков о том, что подпись в документах, фальсификация которых инкриминируются в вину дознавателю М., все-таки выполнена П.
Несмотря на то, что стороной защиты в суд были приглашены специалисты, производившие экспертизу, суд в нарушении требований части 4 ст. 271 УПК РФ отказался их допрашивать. Суд не увидел оснований для производства повторной почерковедческой экспертизы и отказал стороне защиты в удовлетворении очередного ходатайства. Аналогичную позицию заняла и апелляционная инстанция Краснодарского краевого суда 22.
При таком подходе, когда суд поддерживает позицию обвинения, необоснованно отказывая в удовлетворении ходатайств заявляемых стороной защиты, оценивает доказательства через призму виновности обвиняемого лица, изначально невозможно установить истину и доказать невиновность лица по уголовному делу.
По мнению автора, закон должен детально регламентировать процедуру судебного разбирательства и предусмотреть основания для отмены судебных решений. Если суд нарушает закон, отказывает стороне защите в допросе свидетелей и специалистов, приглашенных стороной защиты, то это должно являться безусловным основанием для отмены судебного решения.
- новые обстоятельства;
- поиск оптимальной правовой позиции при отсутствии устоявшейся практики и коррекции решения вышестоящей инстанции;
- ошибки;
- грубые ошибки. 23
Будет правильным предусмотреть в УПК РФ обязанности суда: оказывать содействие сторонам не только в вызове свидетелей, но и в принудительном приводе свидетелей, если такие свидетели имеют значение для дела; содействовать сторонам в истребовании доказательств; приобщать к материалам дела представленные сторонами доказательства.
Нередко ходатайства, заявляемые стороной защиты и вовсе судом не рассматриваются. Сначала суд указывает, что ходатайство заявлено преждевременно и судом оно будет рассмотрено в совещательной комнате при вынесении итогового решения по делу. В результате, получается, что ходатайство остаётся судом не рассмотренным. Такая практика является неверной, т.к. закон не предусматривает рассмотрения ходатайств одновременно с вынесением приговора.
Представляется, что отказ в удовлетворении ходатайства должен получить письменное отражение либо в протоколе судебного заседания либо в отдельном постановлении (определении) суда. Исключения из правил могут быть лишь решения принимаемые судом в совещательной комнате при оценке доказательств.
Повышение стандартов доказывания и качества судебной деятельности автоматически повлечет повышение качества предварительного расследования и прокурорского надзора.
Нуждаются в детальной регламентации процедуры рассмотрения дел в апелляционной инстанции, которая рассматривает дела стремительно, отводя на каждое из них, за редкими исключениями, по 10–15 минут. Судьи крайне неохотно идут на исследование новых доказательств, уклоняются от допроса свидетелей, назначения новых экспертиз. Настоящего всестороннего изучения дела в апелляции не происходит, что делает ее неэффективным средством правовой защиты наших сограждан 25.
Показательны результаты такой оперативной работы судов — стабильность вынесенных судебных решений в России составляет 97%. Следовательно, отменить или изменить что-то в суде апелляционной инстанции можно с вероятностью менее 3% 26.
Таким образом, можно констатировать, что надежды, возлагаемые на апелляцию в уголовном судопроизводстве не оправдались, по существу апелляционная инстанция выполняет роль кассации.
Список использованной литературы
4. Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию: монография. М.: Проспект, 2009. С.191.
7. Дятчина Е.В. Критерии оценки эффективности деятельности мировых судей при рассмотрении дел об административных правонарушениях // Современное право. 2011. №9. С.66-70.
9. Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок / под ред. В.Н. Кудрявцева. М., 1975.
12. Калиновский К.Б. Обвинительный уклон в уголовном судопроизводстве: нормативные предпосылки в действующем российском законодательстве // Обвинение и оправдание в постсоветской уголовной юстиции: сб. ст. / Под ред. В.В.
20. Чупилкин Ю.Б. Пороки российского правосудия ХХI века // История государства и права. 2015. №4. С.32-35. URL: Праворуб: Пороки российского правосудия
21. Материалы уголовного дела №13257030, по обвинению М., в совершении преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ // Архив Кущевского районного суда Краснодарского края за 2015 год.
22. Поздняков М. Контроль качества работы судей // Прецеденты и позиции. Выпуск 3. М., 2014. С.35-36.
22. Стандарты справедливого правосудия. Международные и национальные практики. Под общ. ред. Т.Г.Морщаковой. М., 2012. С.366.
23. Пашин С.А. Национальные гарантии прав участников судопроизводства должны быть выше установленных Конвенцией // Уголовный процесс. Электронный журнал. 2014. №12.
4 Волков В. Указ. соч.
5 См.: Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию: монография. М.: Проспект, 2009. С.191.
8 Правоохранительная деятельность в России: структура, функционирование, пути реформирования. Части 1 и 2. Сокращенное изложение. Под ред. В.Волкова, Э. Панеях. СПб: ИПП при ЕУ СПб, 2013. С.93.
9 Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок / под ред. В.Н. Кудрявцева. М., 1975.
11 См.: Петрухин И.Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию: монография. М.: Проспект, 2009. С.191.
13 Калиновский К.Б. Обвинительный уклон в уголовном судопроизводстве: нормативные предпосылки в действующем российском законодательстве // Обвинение и оправдание в постсоветской уголовной юстиции: сб. ст. / Под ред. В.В. Волкова. М.: Норма, 2015. С. 93-103.
15 Например см.: Апелляционное определение ВС РФ от 16.06.2015 №14-АПУ 15-№СП.
21 Более подробно автор обращал внимание на нарушения допускаемые судом в своих статьях. Например, см.: Чупилкин Ю.Б. Пороки российского правосудия ХХI века // История государства и права. 2015. №4. С.32-35; Чупилкин Ю.Б. Пороки российского правосудия // Праворуб: Пороки российского правосудия
22 Материалы уголовного дела №13257030, по обвинению М., в совершении преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ // Архив Кущевского районного суда Краснодарского края за 2015 год.
23 Поздняков М. Контроль качества работы судей // Прецеденты и позиции. Выпуск 3. М., 2014. С.35-36.
24 См.: Стандарты справедливого правосудия. Международные и национальные практики. Под общ. ред. Т.Г.Морщаковой. М., 2012. С.366.
25 См.: Пашин С.А. Национальные гарантии прав участников судопроизводства должны быть выше установленных Конвенцией // Уголовный процесс. Электронный журнал. 2014. №12.
Читайте также: