Нелегальная разведка что это
Обновлено: 19.05.2024
Представители МИД ряда зарубежных стран в течение 2019–2020 годов обвиняли отдельных российских дипломатов в деятельности, несовместимой с их официальным статусом. В то же время спецслужбы зарубежных стран пытаются развернуть свои разведывательные сети на территории России. И это доказанный факт.
Например, в 2018 году в нашей стране была пресечена деятельность 129 сотрудников и 465 агентов иностранных спецслужб. Годом ранее только за первые шесть месяцев в России была пресечена деятельность 30 кадровых сотрудников иностранных разведок и более 200 лиц, подозреваемых в сотрудничестве с зарубежными спецслужбами.
Некоторые разоблаченные агенты даже не подозревают о том, что находятся под колпаком и используются спецслужбами как канал для дезинформации. Все это время копятся тома изобличающих документов, которые в нужный момент могут быть представлены, например, в Лефортовском суде, как это случилось в июле 2020 года с бывшим российским журналистом.
Во всех разведсообществах стараются подчеркнуть разницу между профессией разведчика и ремеслом шпиона. Знакомый мне разведчик, много лет успешно проработавший за рубежом, рассказывал, что большая удача для профессионала — найти человека, который морально и психологически готов к вербовке. При этом самые надежные и ответственные получаются из тех, кто соглашается давать ценную информацию из морально-идейных соображений, ну, а самые ненадежные — те, у кого корыстный интерес. Предав однажды, они могут предать и во второй раз.
Что ж, гении могут быть самоучками, но, как в каждой профессии, их единицы, а в подавляющем большинстве разведчиков учат, учат и еще раз учат. И не каждый раз — успешно, с первого захода.
Первые шаги в профессии
Полистаем дело Тараса и узнаем, как на протяжении нескольких лет этого агента-боевика готовили к нелегальной работе за границей.
Действительно, замыслы его были великими уже в то далекое от нас время, когда он работал в Киеве. Но не всегда соответствовали их масштабам имеющиеся под рукой агенты.
Вот и с Тарасом случилась небольшая неувязка. Львовский паренек никак не мог освоить немецкий язык, чтобы в Германии сойти за своего. 450 академических часов обучения немецкому языку не дали требуемого результата. Пришлось сочинять для агента биографию-легенду, которая объясняла бы, почему он, незаконнорожденный сын польки и офицера германской армии, говорит на немецком языке с польским акцентом.
15 февраля 1952 года из Киева ушла совершенно секретная телеграмма в адрес замминистра госбезопасности Союза ССР, начальника I-го Главного управления (разведка) генерал-лейтенанта Сергея Савченко с предложением использовать Тараса на закордонной работе.
В течение 1952–1953 годов продолжалась подготовка Тараса к работе в ФРГ в качестве агента-боевика. Он изучал стрелковое и подрывное дело, боевое самбо, тайнопись, шифрование, вождение автомобилей и другие предметы. Переводчик 2-го спецотдела старший лейтенант Б.Витвицкий совершенствовал его знание польского языка, а переводчик того же отдела младший лейтенант М.П.Тамараева учила немецкому языку. Всего 19 человек были вовлечены в работу с Тарасом во время подготовки его к нелегальной работе в Западной Германии.
На занятиях по конспирации Тарас учился вести телефонные разговоры. Например, позвонив своему куратору майору госбезопасности А.Белову, агент-боевик должен был представиться как Сидоренко и попросить к аппарату Георгия Андреевича Чернова.
Истинное время агент в разговоре всегда уменьшал на два часа, а куратор — увеличивал на два часа, чтобы запутать тех, кто мог прослушивать их разговор.
Под надзором бригады наружного наблюдения
В начале января 1953 года начались практические занятия по организации конспиративных встреч, передаче разведматериалов, двусторонней проверке, подбору тайников и сигналов к ним.
На следующий день во время конспиративной встречи Тарас передал Белову описание тайника и сигнала к нему. Изучив их, куратор раскритиковал ученика: описание места для тайника оказалось неточным, а сигнал о закладке — неудачным.
В следующем месяце занятия усложнили. 17 февраля началась отработка передачи разведматериалов в условиях постоянного наблюдения со стороны контрразведывательных органов противника.
В назначенное время — в половину одиннадцатого утра — Белов вошел в гастроном на углу улиц Ленина и Крещатика и встал в очередь за яблоками — редкий для зимы деликатес в середине прошлого века.
Тарас сделал еще один круг по торговому залу и, убедившись, что Белов перешел в указанное место, начал протискиваться между покупателями к прилавку. Проходя мимо капитана, Тарас незаметно сунул ему в руки чемоданчик, а сам затерялся в толпе около прилавка. Минут двадцать он стоял около прилавка, давая возможность агентам из бригады наружного наблюдения, если они находились в торговом зале, вести за ним наблюдение. В это время Белов незаметно вынес чемоданчик из магазина.
Убедившись, что наблюдение за ним не ведется, капитан зашел в подъехавший трамвай, доехал до вокзала, а оттуда опять же на трамвае вернулся на Крещатик.
В 13 часов состоялась третья встреча на Главпочтамте. Белов пришел первым, в зале он подсел к столу, взял перо, телеграфный бланк и начал на нем писать.
Возле почтового ящика Тарас постоял немного, словно раздумывая, опускать письмо или нет. В это время Белов подошел к столу, за которым минуту назад сидел Тарас, подвинул к себе промокашку, незаметно достав из-под нее авторучку, и продолжил писать.
Убедившись, что Белов взял авторучку, Тарас покинул здание Главпочтамта. Минут через пятнадцать из здания вышел и Белов. Путая следы на тот случай, если за ним велась слежка, он с пересадками — то на трамвае, то на такси — добрался до площади Толстого.
На разборе занятий, проведенных с агентом 17 и 18 февраля, капитан госбезопасности Белов отметил четыре положительные стороны в действиях агента.
Во-первых, Тарас в основном встречался и передавал материалы руководителю конспиративно. Это подтверждается тем, что в течение двух дней ни одна из восьми личных встреч не была зафиксирована оперативной слежкой. Кроме этого, Тарасом были посещены два тайника и переставлены два сигнала к ним, однако служба наблюдения эти тайники и сигналы не обнаружила.
В-третьих, поведение агента 18 февраля было естественным, спокойным, и по нему трудно было заметить, что он готовится к встрече или проводит ее со своим руководителем.
И в-четвертых, прежде чем встретиться с руководителем, агент посещал значительное количество магазинов и других общественных мест, что, естественно, притупляло бдительность разведчиков.
Вместе с тем, Белов отметил и недостатки в действиях агента. Главный из них — Тарас не обнаружил ведущегося за ним в течение двух дней наблюдения. 18 февраля, после встречи с куратором, Тарас зашел в парадное дома, куда последовал и разведчик, однако это, как видно из донесения агента, не насторожило его.
Удел — одиночество
Под именем Йозефа Леманна Тарас несколько лет прожил в Берлине. Он снимал комнату в пансионе на Мариенштрассе, той самой, где позже поселились Ульрих Меркель и его жена Ангела — научный сотрудник одной из лабораторий Центрального института физической химии Академии наук ГДР.
Ангела Меркель станет известнейшим человеком в мире. Богдан Сташевский — пропадет, в буквальном смысле этого слова. Судьба его останется никому неизвестной.
Можно научиться жить в одиночестве, но оставаться в нем дольше, чем требует служебный долг, невозможно.
Российская пресса выяснила фамилию человека, который предал наших разведчиков-нелегалов в США. Чтобы понять эту историю, можно вспомнить другую, ныне рассекреченную – дело советских нелегалов Морриса и Лону Коэнов. Их арестовали в Великобритании в 1961 году.
Но вот – совпадение. Когда Костелло был переведен из Москвы во Францию, то именно в его бытность в новозеландском посольстве в Париже надежные новозеландские паспорта были выписаны паре советских нелегалов – Моррису и Леоне Коэнам. Даже потом, после многих лет жизни в Москве они всё равно выглядели "оттудашними". А оно так и было: Моррис, сын евреев из Киевской области и Вильно, вырос в Нью-Йорке. Настоящий американец. Как же его нашли советские спецслужбы?
Испания. 30-е годы ХХ века. Гражданская война. В поле зрения советского резидента попадает американец – боец Интернациональной бригады имени Авраама Линкольна. В США он возвращается под своим именем, но уже советским разведчиком.
Жена Морриса Леонтина, разделяя взгляды мужа на устройство мира, с готовностью стала работать на советскую разведку еще до войны. И когда во Вторую мировую Морриса призвали в армию США, и он честно в ней воевал против Гитлера, именно Леонтина, оставаясь в Америке, раздобыла для СССР секреты американских авиационных технологий. И пусть вскоре СССР и так получил эту американскую авиатехнику по ленд-лизу, это было хорошей проверкой.
Из характеристики на Леонтину Коэн, направленной нью-йоркской резидентурой в Центр в ноябре 1941 года: "Ей в полной мере присущи качества, необходимые для закордонного источника. Она красива, смела, умна, обладает удивительным свойством располагать к себе собеседника. Иногда излишне эмоциональна и прямолинейна, но мы считаем, что это поправимое дело".
"Сидим с ней, разговариваем. Она мне раздраженно говорит: "Видишь – полицейский?" Я говорю: "Далеко, метров сто". Она: "Да нет, наверное, он уже как-то обратил на нас внимание". Я: "Почему?" Она: "Что ты сидишь далеко от меня?! Ты же молодой парень. Я тоже вроде еще ничего. Разве так сидят молодые? А ну-ка поближе!" Я обнял ее. "Вот это дело!" – ответила она", – вспоминал Герой Советского Союза Юрий Соколов, связник Коэнов в Нью-Йорке.
После войны Коэны добывали для СССР атомные секреты. Их первая эвакуация в Москву случилась после того, как к американцам перебежал радист советского посольства в Оттаве.
Когда такие системные сбои выявляются вовремя, разведчиков удаётся из-под удара вывести и даже использовать вновь. И вот в 1954 году их забрасывают в Париж, где каким-то образом они получают свои новые новозеландские паспорта и перебираются в Англию.
С того момента Коэны (оперативный псевдоним "Дачники") – радисты легендарной нелегальной советской разведгруппы, которой руководил Конон Трофимович Молодый, выдававший себя за канадского предпринимателя Гордона Лонсдейла. Главная цель группы – заполучить секреты главной базы Королевского флота.
В архивных документах СВР указывается: "Это было одно из наиболее эффективных звеньев внешней разведки, которое успешно добывало секретную политическую, научно-техническую и военно-стратегическую информацию в важнейших учреждениях Англии и военных базах США, расположенных на ее территории".
Вывод Королевской комиссии: "Сколь-нибудь важных секретов в британском Адмиралтействе более не осталось".
Один из тех, кто видел их под разными углами – не менее легендарный советский разведчик в Великобритании Джордж Блейк. Вот что он говорил об идеальных нелегалах: "Они должны отказаться от своей личности, от своего "я". Они становятся другими людьми".
Эта характеристика тем более подходит для схваченного в этом году в США чисто русского человека Михаила Васенкова, ставшего "американским перуанцем" Хуаном Лазаро.
Сначала у экспертов, знакомых со спецификой работы разведок, было две версии: провал из-за связи или из-за предательства. Теперь уже и президент России заявил именно о предательстве.
"Для меня то, что опубликовал "Коммерсант" – не новость. Я об этом знал в тот день, когда это произошло. Но должно пройти соответствующее разбирательство. Поживем – увидим. Соответствующие уроки из этого должны быть извлечены", – заявил Дмитрий Медведев.
Именно предательство подвело Молодого и Коэнов. Их вычислили всё те же американцы, когда на их сторону перешел один из руководящих сотрудников польской разведки Михал Голеневский.
От него ЦРУ получило сведения о том, что Москва располагает информацией с базы британского Королевского флота. Британской контрразведке МИ-5 оставалось начать "просев" и вскоре вычислили и Молодого, и Коэнов. Арест произошел 7 января 1961 года, двумя днями ранее в США бежал Голеневский.
За время, прошедшее между началом слежки за Коэнами и их арестом, у МИ-5 было на них еще очень мало материалов. По причине чего на суде британскую контрразведку спасло только переданное на Коэнов досье из американской ФБР. Только это, да и то косвенное, досье позволило дать Моррису и Леонтине по 20 лет тюрьмы. Но держать их за решеткой девять лет в попытке выведать у них, чем же они еще занимались, не получилось. В августе 1969 года они вылетели в СССР: Лондон согласился обменять их на арестованного в Москве британца Джералда Брука. До последних дней жизни Коэны продолжали трудиться в ПГУ-СВР: выезжали в Европу для организации встреч с нелегалами, готовили молодых сотрудников.
Леонтина скончалась в 1992, Моррис – в 1995 году. Будучи при жизни кавалерами советских орденов Боевого Красного знамени и Дружбы Народов, они посмертно стали и Героями России. Оба покоятся на Новокунцевском кладбище в Москве.
А что же выдавший их предатель – поляк Михаил Голеневский? Остаток жизни он провел в Нью-Йорке, клеймя позором Православную церковь за то, что она не признала в нём сына Николая Второго, царевича Алексея. Похоже, Голеневский тронулся умом.
О такой судьбе предателей из числа сотрудников спецслужб еще летом говорил Владимир Путин: "Все предатели всегда плохо кончают. Либо от пьянки, либо от наркотиков. Под забором. Вот недавно один примерно так и кончил свое существование за границей. И непонятно, ради чего".
Читайте также: