Может ли мэр уволить начальника полиции
Обновлено: 28.06.2024
Андрей Яковлев
Кирилл Руков
Владимир Воронцов, 34 года
Водка в метро, человеческая грязь и свастики
Весь трешак в ментовке, который сейчас прорывается наружу, тогда был нормой жизни. Не было ни ютьюбов, ни смартфонов с камерами, и никто не боялся публичности. Нам стабильно платили деньги, а трудности казались временными, плюс я учился и работал в одном направлении и не понимал, чего хочу от жизни. Через три месяца меня отправили в учебную часть. Там мы просто ходили в наряды, мыли полы и красили заборы.
В 21 год меня сделали младшим лейтенантом. В подчинении 37 человек, многим из которых под 40 лет. Я прыгнул через голову — конечно, были недовольные. Меня тоже не устраивали ни подчиненные, ни начальство. Оно считало, что сопровождать поезда в метро — это правильно. Но один милиционер в одном в вагоне — идиотизм, он ничего не сделает в одиночку. Лучше усилить контроль в криминогенных точках: выявлять подозрительных личностей, бороться с торговлей, выправлять бомжей из метро. А мои подчиненные ничего делать не хотели — просто жрали водку в катакомбах, спали, играли в карты и подделывали маршрутную карточку. Проработав там полтора года, я понял, что тупею. В округе в сутки совершалось 50 преступлений, из которых 30 раскрывали. В метрополитене же стабильно — 0:0. Мне хотелось чего-то нового, реализовать себя, а в это время двоюродная сестра вышла замуж за мента-оперюгу. Походка вразвалочку, взгляд серьезный — короче, образец для подражания. Ну я и перевелся в уголовный розыск, в Люблино.
Угрозыск — это раскрытие очевидных преступлений. И конечно, жуткая палочная система. Каждая группа по два человека должна была раскрыть одно преступление в неделю, чтобы не работать в выходные. Проще всего раскрыть те, что связаны с наркотиками. Брали обычно тех, кто продавал своим друзьям. По сути, это перепродажа без навара, но формально — сбыт, который, конечно, не вел ни к каким крупным поставкам.
История про то, как Воронцова хотели уволить
Однажды меня хотели уволить. В то время я заочно учился на последнем курсе университета и хотел взять отпуск для написания диплома. Начальник УВД отказался подписывать мое заявление. Не вопрос — заявление об отпуске носит уведомительный порядок, поэтому отправляю заказное письмо. В понедельник не выхожу на работу — мне звонит начальник:
— А почему вас это интересует? Я нахожусь в отпуске.
— А вы его оформили?
— Насколько я знаю, письма по Москве идут не больше трех дней.
Профсоюз вне системы
Не надо обращаться в органы власти и записываться к начальству на прием — просто напиши в нашу группу о несправедливости. Хотя порой это плохо кончается. Плохому начальнику могут дать выговор, а человека, который рассказал правду, уволить. Но, может, это и к лучшему — пока не поздно, можно перековаться и найти себя в гражданской жизни.
На работе я считался залупологом, спрос с меня был меньше, чем с обычного сотрудника. За полгода до увольнения ко мне пришла самая серьезная проверка за всю жизнь, и она, как волна, *********** [разбилась] о скалу, я вышел сухим из воды. Это сильно подломило моего руководителя: потом мне уже никто не звонил по вечерам, никто не требовал работать в выходные. Я оказался в привилегированном положении, но понимал, что в целом придется терпеть еще семь лет этого говна, до пенсии. Все полицейские мечтают дожить до пенсии, но на самом деле, когда ты в 40 лет пенсионер, кому ты нужен со своим багажом знаний? Ничего не умеешь, переучиваться сложно. Выход один — ЧОП, шлагбаум.
Угрозы и деанонимизация
Служба в полиции — это обычная контрактная работа, и я не понимаю, зачем портить свое здоровье в уродских условиях и без какой-либо стабильности. Среди полицейских же огромное количество суицидов. Многие умирают по естественным причинам в раннем возрасте. Если б платили хотя бы тысяч 150, тогда бы я понимал, что работаю за деньги, а сейчас зачем? Зарплата не индексируется, в Москве тотальный недобор людей: по моим данным, не хватает 40 % сотрудников. Меньше людей — больше нагрузка. Нормально рассмотреть ничего не успеваешь, начальники ни во что не вникают, только топают ножкой, вынь да положь. Никто не думает о том, чтобы улучшить и наладить процесс, есть только статистика. Никто не думает о том, как помочь человеку — такой цели на инструктаже просто не существует. Обычно цели такие: пробить минимум 50 машин на розыск. Зачем, почему? Неизвестно.
Каждому герою The Village задал провокационный вопрос, давно ставший народной кричалкой. Позор ли России — мусора?
МУСОРА — ПОЗОР РОССИИ?
Несмотря на свой стаж работы в последнее время я стал употреблять все чаще и чаще слово мусор в отношении полицейских. Под этот собирательный образ попадают те сотрудники (причем в основном руководители), которые в угоду своих корыстных интересов откровенно злоупотребляют полномочиями и используют закон в личных целях. Это настоящие мусора, это позор России, ведь они давали присягу и торжественно клялись соблюдать закон. Рано или поздно такие люди оказываются фигурантами уголовных дел. Но в то же время есть у нас и честные нормальные сотрудники, к которым данная фраза не применима.
Читайте также: