Кто может сменить судью генеральный прокурор

Обновлено: 02.05.2024

А в Петербурге другой скандал, уже имеющий отношение к судейскому сообществу. Депутаты ЗАКСа отказались поддержать инициативу своего коллеги, единоросса Аркадия Крамарева, предложившего внести поправки в федеральное законодательство, упрощающие процедуру привлечения судей к уголовной и административной ответственности. События, вроде бы не связанные друг с другом. Но вот вопрос: как известно, только Генеральный прокурор Российской Федерации имеет право требовать привлечь к уголовной ответственности судью. Однако теперь, в связи с созданием Следственного комитета ситуация может измениться. Ведь за прокуратурой как таковой остаются лишь функции надзора за соблюдением законности. А возбуждать и расследовать уголовные дела будут иметь право только сотрудники Следственного комитета. Кто же тогда будет привлекать к уголовной ответственности коррумпированного судью? Впрочем, это только один из многочисленных вопросов, на который мы попытаемся найти ответ. В Петербургской студии Радио Свобода обозреватель отдела политики и права газеты "Санкт-Петербургские ведомости" Михаил Рутман, корреспондент газеты "Коммерсант в Петербурге" Дмитрий Маракулин и из Москвы заведующий отделом преступности и происшествий газеты "Время новостей" Александр Баринов.

Александр Баринов: Ну, тем, что официально оно не было подтверждено. То есть информация была неофициальная. Этим и вызвало.

Виктор Резунков: Это связано напрямую с созданием Следственного комитета Генпрокуратуры?

Александр Баринов: Конечно, все кадровые перестановки возможные, которые предполагаются, связаны с созданием Следственного комитета, поскольку несколько неправильно говорится, что закон о создании Следственного комитета. Это формально называется так. На самом деле, речь идет о пересмотре, причем серьезном очень, всей системы уголовно-правовой, сложившейся еще со сталинских времен. Речь идет не о создании самого Следственного комитета, это вторично. Главное, если изучить закон уже принятый, там речь идет о том, чтобы фактически в значительной мере будет ликвидирован прокурорский надзор. Формально он останется, но фактически надзор передается начальникам самих следователей в каждом конкретном ведомстве. Поэтому со стороны, как раньше было, прокуратура надзирала за другими ведомствами. Этого фактически больше не будет.

Александр Баринов: Скорее всего, конечно, трудно сказать, я не берусь сказать, кто именно, от кого эта идея исходила, мы не можем этого предполагать. Но сейчас большинство решений принимается в результате каких-то аппаратных бюрократических конфликтов.

Виктор Резунков: Александр, а что вообще сейчас происходит? Что говорят прокуроры, следователи, с которыми вы встречаетесь? Какое общее настроение в Москве сейчас? Нам интересно из Санкт-Петербурга задать вам такой вопрос.

Александр Баринов: Возможно все, кто же знает, что будет и что наверху примут. То, что сказал господин Баграев, мне кажется, это лишь одна из версий. И одна из версий, в рамках которой (придерживается ее не только один господин Баграев, а еще некоторые эксперты), они связывают сейчас эту реформу с тем, что в свое время предлагал господин Козак – именно единый Следственный комитет. Так ли это будет, не так ли – предсказать никто, во-первых, не может. А на данный момент никаких симптомов, что будет создан именно единый следственный орган, пока ничего нет. Речь идет только о создании и реформе прокуратуры, выделении из нее Следственного комитета и лишении ее полномочий надзора серьезных. Больше никаких симптомов, что это как-то продолжится дальше, нет. И тем более, скорее всего, это мне кажется маловероятным, поскольку уже в конце года начнутся одни выборы, потом другие. И уже в сами выборы что-то реформировать – это будет очень, во-первых, сложно и чревато.

Виктор Резунков: Теперь у меня вопрос к петербургским коллегам: как вы воспринимаете все происходящее? Коль уж в Москве не понимает, что происходит, в Питере еще сложнее. Михаил Рутман, пожалуйста.

Михаил Рутман: То, что происходит, мне кажется, следует расценивать в контексте того, что происходит в целом в нашем государстве. Ведь мы проходим стадию неких шараханий от демократической власти к авторитарной и обратно, и снова обратно. И сейчас, я думаю, что и в этом ведомстве идут такие же процессы, которые идут в целом в стране. И в данный период времени отстраивается та же вертикаль власти, которая произошла в последние годы в стране в целом, и используется идея, которая обсуждалась уже много лет назад, по созданию Следственного комитета по монополизации некой всех следственных действий. То есть выбран момент благоприятный, когда общая тенденция в стране направлена именно на создание авторитарной власти во всех аспектах жизни. И я думаю, что данная ситуация, данная идея, конечно, благоприятна для тех, кто близок в данный момент к существующей власти, к руководству страны, поскольку данная вертикаль позволяет отсеять массу людей, каким-то образом неудобных, невыгодных. Начальников станет меньше, но они станут круче. И вопрос только в том, по какому принципу отбор произойдет? То есть я даже не знал до сегодняшнего дня, кто будет начальником Следственного комитета.

Виктор Резунков: Это вчера стало вечером только известно.

Михаил Рутман: И я сразу, когда только узнал об этом Следственном комитете, сразу для себя решил, что это будет, конечно, не следователь, что это, конечно, будет не человек из системы следствия. А это будет политический деятель, максимально близкий к нынешней власти. И совершенно точно, когда прозвучала эта фамилия, совершенно сразу стало понятно, потому что эта фигура политическая. И аналогия напрашивается только с тем, по какому принципу выбран министр обороны. То есть к обороне это не имеет никакого отношения. А совершенно по другому принципу отбор. Вот первое, что приходит в голову. И если рассматривать это в русле реорганизаций постоянных, которые испытывают наши силовые структуры, где происходит колоссальный отток профессиональных кадров после каждой из них, то есть каждая такая реорганизация – это страшный удар по силовым структурам. Я предвижу, что то же самое произойдет со следствием.

Виктор Резунков: Андрей Бастрыкин не был следователем, он учился вместе с Путиным, он был старшим в его группе в университете. И это обстоятельство, судя по всему, повлияло на то, что его избрали.

Михаил Рутман: Если бы я знал эту фамилию, я бы сразу выстроил. Но я просто умозрительно сказал, что, наверняка, это будет человек Путина, не следователь.

Виктор Резунков: Пожалуйста, Дмитрий.

Дмитрий Маракулин: Мне, собственно, хотелось узнать мнение коллег вот о чем. У нас во время выборов достаточно сильна, велика и активна роль прокуратуры. Она надзирает за соблюдением законности. Начинаются выборы, создается Следственный комитет. Как будет работать, с вашей точки зрения?

Михаил Рутман: Я думаю, что для выборов форма контроля существует вне вот этой системы следственной. То есть эти игры происходят совершенно по другим правилам, вне правового поля. И там вопросы решаются келейно, негласно, и мы только имеем дело с результатами, которые получены в общем непонятными путями. Можно много говорить о том, как проходят выборы, как отфильтровывают неугодные партии, неугодных кандидатов, почему главу избиркома вдруг неожиданно, такого замечательного человека, взяли и перевели неизвестно куда. Можно много об этом говорить, и я думаю, что образование Следственного комитета никак не повлияет на конечный результат, который запрограммирован, который вычислен и который будет нам просто преподан в готовом виде. Вот и все.

Виктор Резунков: Даже в Петербурге, например, судя по последним выборам в Законодательное собрание, не было возбуждено ни одного уголовного дела по факту нарушений законодательства предвыборного.

Михаил Рутман: Очень хорошо. Но в данном случае наши просто прокололись тем, что они стали жертвами своего собственного закона по партийным спискам и пропустили столько коммунистов. Но это уже другая тема.

Виктор Резунков: Александр Баринов, скажите, пожалуйста, а в Москве что говорят о связях с выборами этих реформ? Это существует?

Александр Баринов: Многие эксперты полагают, что это как бы настройка вертикали идет силовой. Но опять же здесь, что мы здесь слышали, это не относится именно к созданию Следственного комитета. Сам именно факт создания Следственного комитета никакой роли не сыграет, потому что работать в нем будут те же самые следователи прокуратуры, которые сейчас подчиняются прокурору. Они просто перестанут ему подчиняться, ими будут руководить другие люди. Смысл основной закона не в создании Следственного комитета, а в ликвидации прокурорского надзора фактического. Формально он остается, но реально его больше не будет. То есть прокуратура это не будет сила, которая может влиять или принимать решения, которые могут вмешиваться в конфликт.

Александр Баринов: Ну, он был назван, по нашим источникам. И достаточно давно говорилось, что он еще, когда только гипотетически предполагалось, что если вдруг Чайка уйдет, кто может быть вместо? Он назывался, как один из претендентов. И при этом назывался еще, по-моему, господин Коновалов. Сейчас он – полпред в Приволжском округе. Основные были названы они. Ничего необычного в этом нет. В Москве сейчас большинство руководителей из Санкт-Петербурга, что касается господина Сидорука. Вполне логично и закономерно.

Виктор Резунков: Михаил, а чем у вас Иван Сидорук остался в памяти?

Михаил Рутман: Ивана Ивановича я хорошо знал. Человек неоднозначный, человек, который себе позволял идти один на один против нашего Законодательного собрания, многие законы признавал незаконными, отменял, вступал с ними в конфликт. Насколько я помню, были проблемы с утверждением его Законодательным собранием. Не с первого раза его утверждали. То есть он вот такой. Здесь проявил себя в каком-то смысле как человек самостоятельный, не боявшийся идти на амбразуры, но я думаю, что до определенных пределов, конечно, его смелость распространялась. Я не могу сейчас вспомнить, были ли у него конфликты с губернатором Яковлевым, боюсь сказать. Но у меня такое впечатление, что это человек Яковлева был. Каким образом он окажется в команде Путина, мне не очень понятно. Но по факту его питерского происхождения я это допускаю.

Виктор Резунков: Дмитрий, а ваше мнение?

Дмитрий Маракулин: Меня бы здесь интересовало, каким образом это повлияет на само качество следствия. Я больше специализируюсь все-таки на судебных процессах, и год от года качество следствия падает. Но господин Сидорук у нас возглавлял прокуратуру достаточно давно. Если сравнивать уровень расследования уголовных дел при нем и сейчас, то результаты в его пользу. При нем этот уровень был выше.

Виктор Резунков: Александр, скажите, что говорят о качестве следствия, как может измениться качество следствия?

Александр Баринов: Качество следствия самой прокуратуры как нового органа, который создастся. Это в первую очередь, скажет сама реформа. Как любая реформа люди будут озабочены сначала в первый период самыми простыми вещами, не связанными с расследованием дел – получением новых удостоверений, распределением полномочий, стулья, столы ставить, с новыми начальниками не знакомиться. То есть это, конечно, отразится. Как отразится на расследовании именно других ведомств, милиции, которые, как известно, расследуют у нас, по-моему, 80% уголовных дел по всей стране, это самый большой вопрос. Потому что сейчас все решения следователей не только милицейских, но и других – наркоконтроль, ФСБ – они принимают с согласования, с санкции прокурора. Следователь сам по себе очень мало может сделать чего. Как поведут себя следователи другие, когда поймут, что они больше не должны отчитываться прокурору, что они не должны ничего сообщать, ни спрашивать разрешения – это большой вопрос. Многие предполагают эксперты, что у некоторых следователей не обязательно в Москве или в Санкт-Петербурге все-таки тот уровень подготовки их достаточно высокий, то запросто у кого-то может снести крышу. То есть могут творить уже полные безобразия, поскольку над ними никого нет. И пока отработается система, чтобы опять всех поставить в рамки, чтобы все поняли, в каких рамках они работают, в этот период может с расследованием, в этот период может с расследованием уголовных дел произойти серьезные завалы, проблемы.

Дмитрий Маракулин: Мне кажется, что здесь свою роль как раз могли бы сыграть суды. Если мы признаем, что наша судебная система независима, самостоятельна, то плохое качество следствия - и пожалуйста, оправдательные приговоры. Если бы они посыпались десятками, сотнями, то в этом случае либо решать аппаратными мерами, различные рычаги принимая, либо реально начинать работать и менять качество самого следствия. Однако я не могу сказать, что наша судебная система настолько независима.

Виктор Резунков: Дмитрий, депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга категорически в целом опровергли идею принятия таких поправок.

Дмитрий Маракулин: Да, депутаты собственно не согласились со своим коллегой. На том заседании было очень пламенное выступление председателя совета судей Санкт-Петербурга господина Шашкина, который всем все объяснил.

Виктор Резунков: Сергей у нас на проводе.

Слушатель: Собственно, ничего чрезвычайного не случится. Но три фактора мне хотелось бы отметить. Первое, закончилась целая эпоха в жизни россиянина, когда он мог сходить к прокурору. Придется ему, бедному, беспокоиться о себе самому, книжки читать, адвокатов нанимать. Второе, слава Богу, разорвалась между следствием и стороной, которая будет участвовать в процессе как обвинение (прокуроры, наверное, останутся как стороны, поддерживающие обвинение), разорвалась вот эта связь. Они будут более критично относиться друг к другу. А третье качество прокуратуры – это качество школы, качество вузов. Смотрите, сколько так называемых юридических вузов сейчас будут лишены лицензий. Отсутствие династий юридических. Нам еще много чего решать надо. Будем стараться.

Виктор Резунков: Если хотите, можете прокомментировать.

Дмитрий Маракулин: По поводу обвинения. Гособвинителю в судебном процессе бывает достаточно сложно. Что следствие ему дало, с тем он и выходит работать. И ведь как юристы они, наверняка, видят, что доказательная база, допустим, по какому-то конкретному процессу слаба, но у него никаких вариантов нет. Он обязан работать с тем, что у него есть и максимально соответствовать заявленным требованиям. Предъявлено обвинение в бандитизме – вот он будет доказывать. Бандитизм – одна из сложных статей, которую крайне трудно доказать. И когда ты видишь всю слабость обвинительного заключения, журналист видит, что уж говорить о юристах, может, и правда, сыграет какую-то роль, хотя очень сомнительно.

Виктор Резунков: Михаил, к вопросу о судьях, о том, что происходило в Законодательном собрании Санкт-Петербурга. С 1992 года еще, когда рассматривался закон о статусе судей, обсуждался этот вопрос о привлечении судей к уголовной ответственности, об упрощении этой системы. Вы писали об этом очень много. Что вы считаете, эта инициатива Аркадия Крамарева, как ее можно рассматривать?

Виктор Резунков: Пессимистично достаточно. Иван Васильевич, Московская область.

Слушатель: Я был арестован прокуратурой СССР в 1974 году за клевету на советскую власть и избирательную систему с применением мер медицинского характера. До сих пор я не могу получить справки, что я арестован был в Москве прокуратурой СССР.

Виктор Резунков: Иван Васильевич, мы не разбираемся с конкретными делами. У нас просто нет полномочий таких и задач.

Михаил Рутман: Смена президента светит, и он об этом многократно заявлял. Вопрос только в статусе, который он получит после ухода. То есть в форме, в которой будет обставлен этот уход. Он, может быть, формально и уйдет, точно он уйдет. Но вот рычаги влияния сохранит, все понимают прекрасно.

Виктор Резунков: Александр из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Я бы хотел задать такой вопрос. Существуют беспрецедентные преступления в России, которые в других странах вообще невозможно обнаружить. Это захват собственности граждан, предприятий. Как вы считаете, изменится что-нибудь, если создастся Следственный комитет, что-нибудь изменится в Министерстве юстиции и прокуратуре? И как действовать гражданам в таких случаях, если суды и следствие бездействуют?

Виктор Резунков: Динара из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Очень нужная проблема, о которой вы говорите. Я бы хотела сказать на своем опыте. Я по очень маленькому делу обратилась в мировой суд. Ну, где вы найдете кристально честного человека, который бы решал в одном лице? Я ее трижды отводила, это Котловка, чтобы она не разбирала мое дело. Она выйдет, покурит на лестнице, заходит и продолжает. Она впрямую мне предлагала дать ей взятку. Я не дала, конечно. Но дала та, на которую я подала. Чем я могу доказать, когда она одна там все делает? И ничего доказать нельзя. Охрана за нее. И даже люди, которые с ней работали, знали, что она – взяточница. И можно ли нам сейчас мировых судей бесконтрольно держать? И вообще, нужны ли мировые судьи?

Виктор Резунков: Давайте подведем итоги нашей программы. Александр Баринов, вот эти две темы, которые мы обсуждали, скажите ваше мнение.

Александр Баринов: Про судей и про Следственный комитет?

Виктор Резунков: Да.

Виктор Резунков: Михаил, пожалуйста.

Михаил Рутман: Я прихожу к выводу в очередной раз, что мы живем в неправовом государстве и не приближаемся даже к нему, поскольку всеми ключевыми решениями ведают политики, то есть у нас политика становится главнее права. И здесь закон силы. Тот прав – у кого больше прав. Административный ресурс в конечном итоге определяет судьбу общества, а не общество само не некие механизмы гражданского контроля, которые должны были бы быть выработаны для подстраховки от всех злоупотреблений. Нет, мы по-прежнему живем в государстве, где узкая группа людей ведает всей нашей жизнью, а все остальное – лишь декорации.

Дмитрий Маракулин: Я бы единственное – предложил подождать. Я согласен с мнением московского коллеги, что касается Следственного комитета. Ну, а о судах что говорить? Этот законопроект не был поддержан.

Виктор Резунков: Это тоже о многом говорит на самом деле.

Полномочия прокурора

Кто главнее в уголовном деле – прокурор или судья? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо разобраться в компетенции и полномочии двух органов. Важно знать, какими нормами закона руководствуются эти лица, что могут предпринять в судебном процессе.

Прокурор и судья — в чем разница

Сравнение этих двух лиц изначально неверно. Эти представители власти занимают разную позицию в разбирательстве. Однозначного превосходства одного специалиста над другим не существует, и лишь некоторые сферы их деятельности пересекаются.

Судья – это лицо, которое по Конституции РФ, призвано вершить правосудие. Этот человек относится к судебной власти, он не выступает ни на стороне защиты, но и в области обвинения. Именно это лицо признает подсудимого виновным и дает наказание в соответствии с совершенным преступлением.

Полномочия и обязанности в судебном производстве

К компетенции прокурора относится следующее:

Надзор за соблюдением закона в процессе деятельности по расследованию преступлений.
Передача письменных указаний в процессе рассмотрения дела.
Отмена актов нижестоящих прокуроров, если они были приняты необоснованно.
Участие в заседании на стороне обвинения. Иногда – представление интересов стороны в гражданском судопроизводстве.
Направление ходатайства об изменении меры пресечения.
Отстранение дознавателя от процесса, если будут представлены факты нарушений.
Подписание обвинительного заключения.
Ознакомление с материалами дела.
Доказывание вины человека с приведением доводов и фактов.
Право отказаться от уголовного преследования.
Решение разногласий с помощью генерального прокурора.

К обязанностям относится:

Участие в уголовном и гражданском судебном разбирательстве.
Опротестование решений судьи, если на это есть законные основания.
Расследование административных дел.
Контроль за исполнением судебных решений.
Приём обращений от граждан.
Правотворческая работа.
Сбор доказательств.

В полномочия судьи входит следующее:

Признание лица виновным с вынесением наказания.
Применение к человеку мер воспитательного или медицинского воздействия.
Прекращение уголовного преследования.
Определение меры пресечения (например, ареста).
Выдача разрешения на обыск и осмотр жилого помещения, личный досмотр.
Наложение ареста на собственность подозреваемого.
Временное отстранение лица от должности.
Решение об уничтожении доказательств вещественного типа.
Рассмотрение жалобы на действия или бездействия сотрудников прокуратуры, органов следствия или дознания.
Вынесение частных постановлений по нарушениям, обнаруженным во время судебного заседания.

Среди обязанностей можно выделить:

Руководство судебным разбирательством.
Выведение из процесса фактов и лиц, не имеющих прямого отношения к рассматриваемому делу.
Разъяснение участникам их правомочий и обязанностей. Оказание помощи в реализации прав.
Предупреждение о последствиях совершения определенного действия или бездействия.
Формирование условий для комфортного изучения представленных доказательств.
Надзор за соблюдением процессуальных обязанностей всеми участниками.

Кто главнее, у кого больше существенных возможностей

Нельзя однозначно сказать, что судья выше прокурора. Деятельность этих лиц регулируется различными нормативными актами. Их задачи в процессе судебного заседания не пересекаются, а только дополняют друг друга. Сравнивать компетенцию и иерархию этих лиц будет некорректно.

Стоит также определить, у кого больше возможностей. Во время заседания судья дает высказаться участникам процесса, обеспечивает при этом порядок, назначает дополнительные экспертизы при необходимости. Прокурор также может поручать проведение исследований, он имеет право возвращать материалы на доследование, как и судья, представлять собственные аргументы и доказательства. К возможностям судебного органа относится принятие решение о виновности или невиновности лица, назначении наказания или реабилитации.

Можно сделать вывод, что возможности сторон в ходе процесса в чем-то схожи. Оба специалиста анализируют представленные и собранные факты и доводы, назначают дополнительные расследования, приглашают экспертов. У прокурора есть право предложить свой вид наказания виновному, если он будет обоснован. Судья может согласиться с предложенной мерой или принять собственное решение.

Имеет ли прокуратура влияние на суд?

Для судей предусмотрена уголовная ответственность при принятии заведомо незаконных решений. Это регламентируется ст. 305 УК РФ. За нарушение предусмотрен штраф, который выплачивается не потерпевшему, а в пользу государства. Судью могут привлечь к работам принудительного характера или лишить свободы на срок до 4 лет. На практике такие случаи возникают крайне редко. Решение о возбуждении уголовного дела принимается председателем следственного комитета и Квалификационной коллегией судей.

Заявить о принятии незаконного решения, вынесенного заведомо, может любой потерпевший, чьи права были нарушены. Для этого подается заявление в орган, осуществляющий борьбу с коррупцией, в том числе и в прокуратуру. В этом смысле эта инстанция может оказать влияние на судью.

Если доводы прокурора будут убедительными и достоверными, суд примет решение стороны государственного обвинения и вынесет приговор с наказанием. Однако в идеале, при объективном рассмотрении дела, все стороны должны быть беспристрастными и не вмешиваться в компетенцию друг друга. Именно благодаря разделенности и разным обязанностям участников процесса удается обеспечить всестороннее исследование доказательств и вынесение справедливого решения.

Совет Федерации утвердил выходца из СКР Игоря Краснова на посту генпрокурора РФ. Юрий Чайка, занимавший эту должность почти 14 лет, ушел в отставку. Кто поддерживал Чайку все эти годы, что стало причиной его увольнения, в каком состоянии он оставил ведомство преемнику, с какими главными проблемами предстоит столкнуться новому генпрокурору, каких подводных камней опасаться, рассказал в интервью ПАСМИ действующий сотрудник Генпрокуратуры.

Прокуроры-заочники и невеселых смех следователей

«Юридическая грамотность прокурорских работников, в том числе в Генпрокуратуре, сейчас ниже плинтуса. Многие получали платное юридическое образование, нередко заочное, учились в непрофильных вузах — технических, сельскохозяйственных, в которые был всунут юрфак. Толковать законы и правильно их применять не умеют.

В надзоре за следствием после разделения прокуратуры и СК катастрофа в том, что возросло количество прокурорских работников, которые никогда не работали следователями и не провели ни одного следственного действия. Они не представляют, как проводятся допросы, обыски, выемки, не знают вообще, как расследуются уголовные дела, но надзирают за законностью их расследования.

В итоге в требованиях об устранении нарушений закона, в постановлениях об отмене постановлений о возбуждении уголовных дел они пишут всякий бред. Следователи (из числа грамотных разумеется, там тоже безграмотных хватает) сначала над этим хохочут и по WhatsApp друг другу пересылают, а потом голову ломают над тем, как это, дабы не ссориться с прокуратурой, исполнять, чтобы самим не стать посмешищем перед адвокатами, обвиняемыми и потерпевшими.

В целом, в документах по результатам прокурорского надзора, в ответах на жалобы в порядке вещей откровенное вранье или ахинея.

Безнаказанность блатных и уголовные карусели

В отличие от полиции, ФСБ и СК, где своих еще более или менее регулярно отдают для привлечения и привлекают к уголовной ответственности за преступления, в прокуратуре образовалось тотальное укрывательство. Установка на показуху, что прокуратура чище и лучше полиции, ФСБ и СК, хотя на самом деле это не так.

Реализацию оперативной информации, оперативную разработку прокурора в Генпрокуратуре надо согласовать с генпрокурором. Если он согласия не дал, а в подавляющем большинстве случаев Юрий Чайка его не давал, то реализация и разработка не следовала, даже если на видео и аудио было зафиксировано, как человек брал взятку, и была еще куча доказательств. Блатной оставался на своем месте, не сильно блатной в худшем случае быстро увольнялся по собственному желанию, а потом его пристраивали на госслужбу в другую контору, где он продолжал взятки брать.

Время от времени и в Генпрокуратуре, и в нижестоящих конторах сотрудники наблюдали, как тот или иной прокурор, не собиравшийся увольняться, исчезал со службы, и это руководством никак не комментировалось. Поэтому прокуроров пока привлекают к уголовной ответственности в единичных случаях. Когда они совсем уже обнаглели в своей преступной деятельности, когда они кому-то более влиятельному дорогу перешли, когда их на месте преступления взяли с поличным и оперслужбы сразу опубликовали видеозаписи.

В последнем случае часто считается, что оперслужбы пошли на конфронтацию с прокуратурой, и прокуратура еще подумает, не защитить ли своего, устроив карусели с бесконечным возвращением уголовного дела против прокурорского работника на доследование. Именно такие карусели в свое время были устроены с делом подмосковных прокуроров, которых обвинили в крышевании за взятки нелегального игорного бизнеса. Прокуратура не пропустила в суд ни одного из этих уголовных дел.

Прокурорская крыша и щенки на продажу

Сейчас изыскивают способы легализации и налогообложения самозанятых. В той же Генпрокуратуре и на местах, несмотря на запрет совмещения госслужбы с какой-либо деятельностью, кроме научной, педагогической и творческой, стало нормой, что куча народа занимается нелегальной коммерцией и крышеванием.

Крышуют рестораны и бензоколонки, получают долю от их прибыли. Торгуют мясом, косметикой, щенками, котятами, хендмейдом, сдают квартиры. Такой огромный нелегальный рынок с огромным нелегальным оборотом без какого-либо налогообложения.

Сыновнее покровительство и гнев любовниц

Приоритет при подборе кадров на работу в прокуратуру долгие годы имели родственники, друзья, земляки, одноклассники и однокурсники, любовники, любовницы прокурорских руководителей, больших начальников из других госструктур и крупных, влиятельных коммерсантов. В приоритете были также те, кто заплатил за место, за кого заплатили или предоставили услуги.

Особой фишкой Генпрокуратуры стало участие в кадровой политике сыновей генпрокурора. Через Артема и Игоря можно было реально устроиться на работу в Генпрокуратуру или продвинуться по службе.

Решающую роль играли близкая дружба и деньги. По остаточному принципу шел набор грамотных из тех, кто идет без связей и без взяток. На них же в итоге свалена вся работа, пока остальные развлекаются на службе. Не дай бог кому-то из тех, кто без связей, чем-то не понравиться прокурорскому родственнику, любовнику или любовнице. Затравят и заставят уволиться или подведут под увольнение. А не понравиться можно чем угодно: ты моложе, симпатичней, сильно умный, не демонстрируешь угодливость, где-то что-то не так сказал или не так посмотрел.

В руководящем составе Генпрокуратуры, республиканских, краевых и областных прокуратур толпа тех, из кого уже песок сыплется. Но они не собираются освобождать места молодым, цепляются за должности, деньги и власть. Слепнут, еле ходят, из ума начинают выживать, но за свое кресло мертвой хваткой держатся.

Штаты раздуты невообразимо. Отдельные подразделения Генпрокуратуры разрослись за последние 10-15 лет в два раза. У генпрокурора только советников больше десятка. Одни порнуху на работе в интернете смотрят, другие с друзьями тусуются, сплетничают и пьянствуют, третьи прокурорских девочек или мальчиков хороводят.

Борьба за власть и тщетные надежды

Ежегодные попрошайнические напевы Чайки про необходимость возврата прокуратуре хотя бы части следственных полномочий вовсе не были попыткой публично выставить себя полоумным дурачком. Это борьба за власть. Чайка прекрасно понимал, что возможность возбуждать и расследовать уголовные дела в отношении спецсубьектов — мощный властный рычаг.

Опять же уголовное дело о крышевании за взятки подмосковными прокурорами нелегального игорного бизнеса, по которому так и не допросили сына Чайки, никуда не рассосалось. Оно в Следственном комитете и в любой момент может быть использовано против него.

Полномочия по расследованию уголовных дел прокуратуре не вернут. Для того, чтобы в свое время попасть в ВТО, Россией было выполнено много условий, проведено много изменений и реформ органов власти и управления, в том числе и эта — по разделению следствия и прокурорского надзора. Переигрывать все обратно уже никто не будет. Но для утешения вечно просящего Чайки прокуратуре периодически добавляли то одних, то других полномочий. Это такие аппаратные игры функционеров.

Думское прикрытие на вражде и компромате

Из теневых лоббистов можно назвать Василия Пискарева, обиженного на своего бывшего начальника Александра Бастрыкина, вытолкавшего его из СК. Еще один теневой лоббист Юрий Синельщиков, бывший заместитель прокурора Москвы. В свое время генпрокурор Владимир Устинов уволил его с дискредитирующей формулировкой. Есть информация, что по договоренности с Чайкой формулировку поменяли на увольнение по собственному желанию в связи с выходом на пенсию, и теперь Синельщиков это отрабатывает.

Звезда экрана и активный генерал

Две нынешние звезды на небосклоне Генпрокуратуры — это ее официальный представитель Александр Куренной и замначальника управления по надзору за расследованием особо важных дел Сергей Бочкарев.

В итоге и в прокуратуре и вне ее дружно ржали, например, над публичными заявлениями о намерении прокуратуры раскрыть уголовное дело о гибели группы альпинистов под руководством Дятлова в связи с очередной круглой датой со дня этого происшествия. Ржали, разумеется те, кто понимает, что у прокуратуры уже давно нет полномочий расследовать уголовные дела, да и само дело давно раскрыто.

Бочкарев стал одним из самых юных генералов в Гепрокуратуре, сделал стремительную карьеру, но переактивничал. В начале восхождения Бочкарева во власть с ним пытался соперничать за генеральский чин и должности помощник замгенкрокурора Виктора Гриня Тимур Борисов. Он тоже из молодых, да ранних. Соперничество не носило открытый характер, в Генпрокуратуре это не принято. Такая подковерная грызня и интриганство за спиной с чинными приветствиями и улыбками при встрече.

Исходом этой грызни стали материальные потери для одного и репутационные — для другого. Один лишился служебной квартиры, которую сдавал квартирантам, проживая в другой, купленной для себя. На второго в интернет-издании, которое считается связанным с ФСБ, были организованы публикации о том, что он гей и у него судимая сестра. По поводу гомосексуализма Бочкарева свечку, как говорится, никто не держал. Но у него довольно томная манера разговаривать и двигаться. И слухи о домогательствах к подчиненным, причем мужчинам традиционной ориентации, по Генпрокуратуре ходят.

В итоге Борисов Бочкареву окончательно проиграл. Бочкарев сначала стал генералом, а потом начальником управления в главке, и не вылезал из телевизора. Борисову осталось только люто завидовать, тихо ненавидеть и бояться.

Повальные конфискации и битва с адвокатами

Бомбой замедленного действия, которая стала громко тикать на всю страну при непосредственном участии Бочкарева, стали иски Генпрокуратуры об изъятии имущества чиновников средней руки, обвиненных в коррупции. Под раздачу попали не только сами чиновники, имущество стали отбирать у их родственников и знакомых, не утруждая себя доказательствами того, что оно приобретено этими чиновниками коррупционным путем и только потом передано родственникам или знакомым или фиктивно оформлено на них.

И это не может не вызывать социальную напряженность в обществе. То есть, с одной стороны, эта прокурорская деятельность получила одобрение руководства страны, в плане образцово-показательной борьбы с коррупцией на примере ставших неугодными чиновников среднего уровня, а с другой, — переусердствовали и создали проблемы.

Совсем некрасивой историей стало противодействие прокуратуры с адвокатским сообществом, в котором тоже оказался замешан Бочкарев. Процессуально проигрывая рьяным адвокатам, активно отстаивающим интересы подзащитных в отдельных уголовных делах, прокуратура ничтоже сумняшеся стала инициировать уголовные дела против этих адвокатов, что называется, на ровном месте. Цель понятна — убрать оппонента с поля боя.

Так возникло дело против адвоката Александра Лебедева. Он защищал обвиняемую Екатерину Краснихину в деле, где потерпевшим признали старшего сына Чайки Артема. Бизнес, гражданско-правовые отношения с контрагентом по сделке, превращенные в уголовное дело. В декабре прошлого года суд адвоката, обвиненного в воспрепятствовании правосудию и следствию, оправдал.

Сейчас происходит скандал вокруг уголовного дела против арестованного с подачи Генпрокуратуры адвоката Дагира Хасавова, который утверждает, что это скорее Генпрокуратура препятствовала правосудию по делу его подзащитного, а не он.

В целом, можно сказать, что работает Бочкарев топорно, в социальные сети и прессу попадала его переписка-междусобойчик то с адвокатом, то с секретарем судьи. Репутацию Генпрокуратуры основательно подорвали обсуждения, что адвокат может готовить и подсовывать на подпись в Генпрокуратуру документы в интересах клиента, что прокуратура может писать решения за судью.

Так или иначе, они оба, и Куренной и Бочкарев, при Чайке стали претендентами на занятие уровня заместителей генпрокурора или на внушительные посты в Администрации президента. Теперь, со сменой руководства, их дальнейшая карьера в прокуратуре под вопросом.

Кровная месть, интриги и провокации

Отношения у прокурорского руководства между собой как у пауков в банке. Например, один бывший руководитель управления, вынужденный из-за недовольства заместителя Чайки уйти в советники, много лет назад начал вынашивать планы мести. Для него очень болезненным оказалось лишиться служебной машины и свиты из числа подчиненных.

Курировавший его работу и обидевший его заместитель всегда был в фаворе у Чайки, поэтому осведомленные об этой жажде мести посмеивались над перспективами мести. Но, учитывая, что этот обиженный рассовал свою бывшую свиту по разным управлениям, в том числе под самый нос обидевшего его заместителя, старательно собирал информацию и плел интриги, некоторые считают, что чем черт не шутит. Путем хитро спланированных провокаций весьма больших начальников удавалось подставлять.

В общем, особенно с учетом смены генпрокурора, все с интересом наблюдают, чем кино кончится, кто из этих двоих останется, а кому придется уйти. Не исключено, что новый генпрокурор уберет обоих, дабы избавиться от этой старой паутины интриг.

Тупик Чайки и конюшни Краснова

Ну и про смену руководства. Сам Чайка собирался занимать свой пост пожизненно. Ему эту возможность преподнесла подруга из Совета Федерации Валентина Матвиенко, говорят -в обмен на трудоустройство в Генпрокуратуру родственника. Так что эти отчеты Генпрокуратуры о работе перед Советом Федерации, который все видели по телевизору, — фикция. У них там сложился полюбовный тусовочный междусобойчик.

Его проводили с почетом на пенсионную должность полпреда, еще неоднократно поблагодарят за проделанную плодотворную работу, как это у нас принято в отношении чиновников такого уровня.

В качестве важной гарантии соблюдения конституционного права на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ) и на справедливое судебное разбирательство (ст. 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года, п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) законодательство РФ устанавливает уголовную ответственность судей за вынесение заведомо неправосудного судебного акта.

Статьей 305 УК РФ установлена уголовная ответственность судей за вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта. Часть 2 указанной статьи предусматривает повышенную ответственность за это же преступление, связанное с вынесением незаконного приговора к лишению свободы или повлекшее иные тяжкие последствия (квалифицированный состав преступления).

Для привлечения судьи к уголовной ответственности должно быть установлено, что он осознанно вынес неправосудный судебный акт, а не допустил судебную ошибку, связанную, например, с ошибочным толкованием и применением закона, неправильной юридической квалификацией уголовно наказуемого деяния гражданских, административных и прочих отношений и т. п. При правильном применении этой нормы добросовестный судья, допустивший судебную ошибку, не должен пострадать, а судья, допустивший явный судейский произвол, должен понести заслуженное наказание.

К сожалению, несмотря на высокий уровень коррупции и явных злоупотреблений в российских судах как общих, так и арбитражных, данная норма не работает, случаи осуждения по данной статье судей, вынесших произвольные решения, единичны и преимущественно носят политически-конъюнктурный характер.

В немалой степени этому способствует сложившаяся незаконная и необоснованная практика уклонения органов Следственного комитета РФ (ранее – Следственного комитета при прокуратуре РФ) от рассмотрения заявлений потерпевших и вынесения по ним предусмотренных уголовно-процессуальным законом решений.

Права сторон

Какими могут быть эти преступления? Прежде всего это те, что предусмотрены ст. 305 УК РФ. Идет ли речь идет о злоупотреблении судьей полномочиями в личных интересах при отправлении правосудия (ст. 285 УК РФ), получении взятки за вынесение выгодного одной из сторон судебного акта (ст. 290 УК РФ) и т. п. – все эти деяния подлежат квалификации по указанной статье УК РФ как идеальная совокупность данных преступлений (ч. 2 ст. 17 УК РФ).

Следовательно, из систематического толкования ст. 305 УК РФ и вышеназванных норм УПК РФ, ГПК РФ и АПК РФ следует, что привлечение судьи к уголовной ответственности и его осуждение может иметь место и до формальной отмены вынесенного им заведомо неправосудного судебного акта. Более того, этот заведомо неправосудный судебный акт подлежит отмене в рамках соответствующего отраслевого процессуального законодательства на основании вступившего в законную силу приговора в отношении такого судьи.

Поэтому отказы в возбуждении уголовного дела против судей (или в рассмотрении заявлений потерпевших о совершении судьей преступления), вынесенные на основании того, что предполагаемый заведомо неправосудный судебный акт не отменен в порядке, установленном соответствующим отраслевым процессуальным законодательством, являются незаконными и необоснованными.

Однако в последние десятилетия сложилась неблагоприятная судебно-следственная практика, состоящая в отказе не только возбуждать уголовные дела против судей по заявлениям потерпевших сторон, но даже рассматривать в установленном процессуальном порядке такие заявления, что является грубейшим нарушением законности.

В качестве основной цели уголовного судопроизводства УПК РФ устанавливает защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6). Потерпевший, его законный представитель и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании обвиняемого, а по уголовным делам частного обвинения – выдвигать и поддерживать обвинение в порядке, установленном настоящим Кодексом, ему предоставлены значительные права в уголовном процессе (ст. 22, 42 УПК РФ).

Одним из важнейших прав потерпевшего (а учитывая, что такие дела относятся к делам публичного обвинения любого лица) является право подачи заявления о совершенном против него преступлении и право на то, чтобы это заявление было рассмотрено в установленном порядке с вынесением решения по предусмотренной законом процессуальной форме.

Правом принимать решения о возбуждении уголовного дела против судьи наделен только председатель Следственного комитета РФ, поэтому соответствующие заявления подаются обычно на его имя (ч. 1 ст. 448 УПК РФ). До реформы следственных органов и выделения следственного аппарата прокуратуры РФ такими полномочиями обладал Генеральный прокурор РФ. Но еще тогда сложилась практика направлять заявления в нижестоящие прокуратуры для установления наличия или отсутствия признаков состава преступления в действиях судей, при этом предполагалось, что в случае установления таких признаков решение о возбуждении дела будет принято Генеральным прокурором РФ. Аналогичная практика существует сейчас и в Следственном комитете РФ.

При этом ст. 21, 140, 141, 144–149 УПК РФ прямо предусмотрено, что по итогам проведения проверки по заявлению о преступлении принимается решение о возбуждении уголовного дела либо об отказе в его возбуждении; как следует из систематического толкования этих норм, следственные органы не вправе уклониться от рассмотрения заявления. Каждое заявление должно быть рассмотрено, проверено и разрешено путем вынесения одного из вышеуказанных предусмотренных законом процессуальных решений.

Следственные и иные правоохранительные органы, включая прокуратуру, не вправе давать какую-либо иную юридическую квалификацию заявлению о преступлении (ст. 141 УПК) с целью избежать его рассмотрение. Например, квалифицировать как иное обращение граждан, не подлежащее рассмотрению в качестве заявления о преступлении. Если в поданном лицом заявлении содержится прямое указание на то, что судьей, должностным лицом или иным лицом совершено преступление, и требование возбудить уголовное дело или провести проверку для решения вопроса о его возбуждении, такой документ носит все юридические признаки заявления о преступлении и подлежит рассмотрению и разрешению именно в уголовно-процессуальном порядке.

Необходимо особо отметить, что в соответствии со ст. 13 Европейской конвенции каждый, чьи права и свободы нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.

Порочная практика

Государственные органы обязаны проводить эффективное расследование по случаям злоупотреблений властью, допущенных публичными должностными лицами, нарушающих права, признанные Европейской конвенцией, что подтверждается практикой Европейского суда по правам человека.

К настоящему времени Инструкция утратила силу (Приказ Генерального прокурора РФ от 27.12.2007 № 212), однако сложившаяся порочная практика к сожалению, прочно укоренилась.
Более того, аналогичная практика сложилась и применительно к заявлениям о совершении противоправных действий прокурорами, следователями и должностными лицами органов дознания по уголовным делам, находящимся в их производстве.

Вместе с тем процессуальный порядок обжалования действий и решений участников уголовного судопроизводства, предусмотренный ст. 123–125 УПК РФ, ни в коей мере не исключает уголовной ответственности должностных лиц прокуратуры, следствия и дознания за совершенные преступления, которая должна носить неукоснительный характер в силу принципа публичности уголовного преследования (ст. 21 УПК РФ).

Извечный вопрос

Есть ли выход из порочного круга? С учетом ранее изложенного все заявления о подобных преступлениях подлежат рассмотрению в соответствии с требованиями ст. 140–148 УПК РФ с вынесением по каждому такому заявлению обоснованного и мотивированного постановления о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении.

К сожалению, данная практика – по-видимому, из корпоративной солидарности судей, – несмотря на ее явное противоречие уголовно-процессуальному закону, находит поддержку при рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ на уклонение следственных органов от рассмотрения в установленном уголовно-процессуальном законом порядке заявлений о совершении судьями преступлений.

Наша практика показывает, что данные нарушения прослеживаются в постановлениях Басманного районного суда г. Москвы от 10.02.2009 № 3/7-25/09 (оставленное без изменения кассационным определением Московского городского суда от 27.04.2009 № 22-4952/2009), Тверского районного суда г. Москвы от 22.04.2010 (оставленное без изменения кассационным определением Московского городского суда от 12.07.2010 № 22-9047), Центрального районного суда г. Сочи от 17.04.2009 (оставленное без изменения кассационным определением Краснодарского краевого суда от 01.07.2009 № 22К-3839/09) и др.

В настоящее время надзорные жалобы на эти судебные акты рассматриваются судьями судов надзорных инстанций, и хотелось бы надеяться, что ВС РФ выскажется в пользу потерпевших сторон. Кроме того, недавно нами направлена жалоба в Европейский cуд по правам человека на нарушение ст. 6, 13 Европейской конвенции, ст. 1 Протокола № 1 к этой конвенции по конкретному делу, в котором обжаловался отказ прокуратуры Краснодарского края в рассмотрении в порядке ст. 144–145 УПК РФ заявления о совершении предусмотренного ст. 305 УК РФ преступления судьей Центрального районного суда г. Сочи С. Если жалоба будет принята к рассмотрению и удовлетворена Европейским судом, в соответствии с международными обязательствами России, надеемся, это повлияет на национальную судебную практику (к сожалению, российские суды зачастую продолжают следовать своей порочной практике, несмотря на решения ЕСПЧ по аналогичным делам).

Дальше так продолжаться не может. Если Россия действительно претендует на то, чтобы являться демократическим правовым государством, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, если намерена исполнять свои международные обязательства в области прав человека, следует положить конец судейскому произволу и произволу обвинительных органов, закрыть все возможные лазейки для принятия ими коррупционных, явно противозаконных решений.

Необходимо возвратить в рамки уголовно-процессуального закона рассмотрение заявлений граждан и организаций о совершении преступлений судьями и работниками правоохранительных органов, по каждому такому заявлению должна проводиться всесторонняя и объективная проверка и приниматься законное, обоснованное и мотивированное решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении. Можно даже не менять действующее уголовно-процессуальное законодательство, достаточно добиться неукоснительного соблюдения ст. 21, 22, 140–148 УПК РФ, чтобы каждое такое заявление о преступлении должным образом рассматривалось.

Для этого следовало бы дать разъяснение на уровне постановления Пленума ВС РФ, издать соответствующие приказы Генерального прокурора РФ и председателя СК РФ, а также провести практическую работу по претворению этих решений в жизнь.

Кроме того, для выявления всех случаев судейского произвола и произвола работников правоохранительной системы, привлечения виновных к уголовной ответственности и для восстановления нарушенной справедливости в отношении конкретных граждан, реабилитации необоснованно осужденных, пересмотра произвольных решений по гражданским делам, следовало бы дать ход всем ранее поданным (в течение как минимум последних 10 лет) заявлениям граждан о совершении преступлений судьями и должностными лицами правоохранительных органов, провести по ним качественные проверки с принятием соответствующих решений.

Читайте также: