Кто ловит полицейских на взятках

Обновлено: 02.07.2024

И, как оказалось, они были правы.

Что значит быть милиционером

— В начале 90-х МВД совершило две крупные кадровые ошибки. Первая — стали брать в милицию людей, не служивших в армии. И сразу школы милиции из мест, куда люди шли учиться, превратились в отмазку от армии. Я поступил в школу милиции в 93-м — первый год, когда туда стали принимать не отслуживших в армии. И нас, служивших, было всего треть курса. Со мной учился весь милицейский блатняк города: сын начальника областного ГАИ, сын начальника отдела кадров ГУВД, племянник директора рыбокомбината.

Понятно, что сразу вырос конкурс. И сразу поступать стали за взятки. Раньше в голову не могло прийти брать с милиционера деньги за поступление в школу милиции. Потому что туда, наоборот, мало кто стремился — большинство тех же пэпээсников совершенно не рвались на офицерские должности, потому что это был совсем другой уровень ответственности. Но как только школы милиции заполнили блатными, поступление стало платным.

Вторая кадровая ошибка — в милицию стали брать сокращенных из армии офицеров. В чем разница между милиционером и военным? Милиционеров всегда учили общаться с людьми, а офицеров учили командовать солдатами. А ведь солдат срочной службы имеет меньше прав, чем заключенный. И когда военные пришли в милицию, с этого и началась большая часть милицейского беспредела.

Как раз в это же время много опытных милиционеров ушли в околокриминальные структуры, службы безопасности, ЧОПы, адвокатуру. Ядро фактически пропало. Его сменили те самые мальчики, которые поступили в школу милиции за деньги, и бывшие военные.

А часто получается так, что выполнять свои реальные обязанности по защите прав граждан милиционер может только незаконным способом.

Допустим, если мы приезжаем на семейный конфликт, где муж бьет жену, никаких полномочий у милиционера его задерживать нет, потому что это дело частного обвинения. Жена должна подать заявление мировому судье, суд возбудит уголовное дело, и его осудят. А в квартире нам его задерживать не за что: общественный порядок не нарушался. Но бывает так, что не задержать нельзя: уедешь, а он ее убьет. То есть можно его задержать — написать, что ругался на улице матом, но это будет совершенно незаконно.

Поэтому милиционеры находятся в состоянии перманентного когнитивного диссонанса. В этом смысле я, кстати, за гражданского министра. Потому что разрабатывать критерии и пути реформы должны именно представители общества и государства при консультационном участии сотрудников МВД, но без права их решающего голоса. Потому что если ты дослужился до майора — ты как человек, способный объективно оценить ситуацию, закончился. Профессиональная деформация с тобой уже произошла, ты можешь искренне желать хорошего, но ты за хорошее принимаешь уже то, что тебе хорошо.

Реформа МВД

Когда я поставил крест на законе, то стал ждать штатного расписания. Но и этот рубеж обороны благополучно сдали: ничего не изменилось, все, кто сидел и ничего не делал, — все остались. По указу президента центральный штат МВД — более девяти тысяч человек. Я, честно, не знаю, что все эти люди могут делать, какую реальную работу. А девять тысяч — это десять полноценных ГУВД.

Сейчас человек, думая, подкидывать или не подкидывать наркотики, рискует десятью тысячами в месяц. То есть не подкинет — будет плохая отчетность и его лишат премии или уволят. Но, в принципе, десять тысяч он может заработать и в другом месте. А когда ему повысят зарплату, он уже будет рисковать 30 тысячами в месяц. Ну а если зарплата у него будет 100 тысяч в месяц, он у директора школы наркотики найдет.

Наркотики

— На самом деле наркотики подкидывают редко. Хотя бывает и такое: подберут пьяного, он приходит в себя, а у него уже при понятых наркотики изымают. Был случай, сотрудники вообще хитро сделали: оформляют человеку хранение наркотиков, он отказывается, они предлагают ему закурить — а там конопля. Повезли его на освидетельствование, а у него канабиноиды в крови. Но переборщили — как раз той дозы, которую он скурил, у них не хватило для уголовного дела.

Если подбрасывают наркотики, то так, чтобы чуть превысило дозу, по которой можно дело возбуждать. Просто смешно. До 2004 года дело возбуждали при наличии более 0,1 грамма марихуаны. И тогда у задержанных изымали 0,2–0,3 грамма. Потом норма выросла в 200 раз, стало 20 граммов. Сразу стали находить по 22–23 грамма. Что любопытно, с 6 мая 2004 года решение вступает в силу — и уже с 8 мая изымают бóльшие дозы. И пусть мне кто-нибудь объяснит, почему это вдруг жулики-наркоманы стали так внезапно носить больше? Специально, чтобы уголовное дело на себя повесить? Причем если 6 граммов — это примерно сигарета, то есть можно представить, что у человека такая доза есть с собой, то 20 граммов конопли — это правда много. Потом норма стала 6 граммов. Теперь изымают по 6,5–7 граммов, а по двадцать уже почти не находят.

Я говорю про коноплю, но по наркотикам у каждого региона своя специфика. У нас в Воронеже мало тяжелых наркотиков, потому что город нищий. У нас героин изымают два-три раза в год, и это для города событие. А показатели-то все равно нужны. А в общей статистике неважно, что было изъято — героин или конопля. Мне рассказывали, что иногда милиционеры сами ездят собирают коноплю у нас в пригороде. И якобы были случаи, когда их там ловил наркоконтроль с видеокамерой. Во смеху было!

Участковый вообще не может закрыть точку сбыта наркотиков. Его компетенция — притоны, там, где употребляют наркотики. Когда появился Госнаркоконтроль, закрывать их стало проще. Если участковому для возбуждения дела надо три раза в одной квартире задержать наркоманов и доказать, что хозяин имел с этого выгоду, то наркоконтролю так можно сделать всего один раз.

Пытки

Но, повторюсь, в большинстве случаев милиционеры, которые бьют, исходят из внутреннего убеждения, что перед ними преступник.

Статистика и приписывание

— Показатели — вот что убивает все МВД, вот главная причина деградации. Потому что неважно, что ты реально делал, важно, какие у тебя показатели. А как делаются показатели?

Ну, например, часто жулики берут на себя чужое. С ними чаще всего договариваются — кому-то наркотики приносят, кому-то еще что-нибудь. Есть задержанный за 20 доказанных квартирных краж. И вот его возят из СИЗО по всем отделениям милиции, в результате краж оказывается семьдесят. Потому что украл он на пять миллионов или на пятьдесят — ему же все равно: он никогда не выплатит эти деньги никому. А на срок это не влияет: ему и так по максимуму лет восемь дадут — хоть двадцать, хоть сто будет краж.

И все все понимают, даже судья, как правило. Но формальности же все соблюдены. Преступления как бы раскрыты.

И так будет всегда, пока будут считаться цифры. Сотрудник может быть хорошим, может быть плохим, но все, что может быть укрыто, он будет укрывать, потому что это — логика его работы.

Как оценивать работу милиции

— С тем, что нынешняя форма отчетности — главная причина деградации МВД, соглашаются все, но правда и то, что большинство милиционеров искренне не понимают, как их самих оценивать по-другому.

Я про это много думал и точно знаю, как можно оценить работу двух служб — ППС и участковых. Пэпээсников — по числу уличных преступлений в районе патрулирования. Понятно, что вы можете быть в одном месте, а на человека напали в другом. Но это один случай, а статистика за месяц все равно даст информацию к размышлению, поможет установить, что, ребята, вот почему-то, когда вы дежурите, тут все время грабят. Два варианта: либо вы не дежурите, либо содействуете. Эта система оценки не вызовет практику отказов в возбуждении уголовного дела. Ведь если меня здесь избили и ограбили, то писать заявление я приду не к ним, а в РОВД, и патрулирующие никак не могут повлиять на то, заявит человек о преступлении или нет. А в РОВД его примут, потому что оценивать по этому заявлению будут не тех, кто принял, а постовых.

Знаю, как выстроить систему оценки работы участковых: только путем опроса населения. У нас есть два единых дня голосования в стране — зимой и весной. Какие бы выборы ни были — ну, добавьте еще один листик к бюллетеням, пусть народ оценит работу участкового. Это пока еще не выборы участкового, но тоже полезно было бы.

Вот как уголовный розыск оценить, я пока не придумал. Но это технический вопрос. Есть способ, когда начальник должен сам оценить работу своих подчиненных. Но нынешним нашим начальникам я боюсь такое доверять, потому что, если только от них будет зависеть, каким полицейский будет считаться — плохим или хорошим, там такое начнется…

Переаттестация

— Кто непосредственно отвечал за переаттестацию — это одна из самых больших загадок. Когда мы задавали вопрос, а кто, собственно, писал этот аттестационный лист, нам говорили: это ваши руководители. При этом начальник отдела, который на меня вроде составлял аттестацию, сам не был аттестован на свою должность.

На милицейских форумах много пишут о каких-то чуть ли не взятках в процессе аттестации. Но, допустим, назначение на должность участкового или оперуполномоченного в Воронеже никогда не было денежным делом. То есть никогда в отделах кадров за назначение на такую должность денег не просили, потому что, в отличие от ГАИ, на эти должности никогда особенного конкурса не было.

У большинства аттестация проводилась именно в заочной форме. Твой руководитель представляет на тебя характеристику, ее обсуждают, и все — утверждают или не утверждают. Но некоторых вызывали на комиссию. Меня, например.

И есть несколько психологических стадий, по которым идет трансформация сотрудника милиции.

Первый шаг: ловим карманника, который успел выкинуть украденный бумажник. Просто берем и кладем ему его назад — ведь если не положить, то дела не будет, суд тебе не поверит.

Второй шаг: вообще-то он карманник, но мы его никак поймать не можем, поэтому берем и подкладываем ему кошелек. Логика: а что, позволять, чтобы он и дальше людей обирал?

Четвертый шаг: он не преступник, но, вообще-то, сволочь, грязный негодяй — подкидываем ему наркотики.

И самый последний этап: он не преступник, но он мне должен денег, он обидел мою девушку, он залил мою квартиру, он не отдал долг моей маме — он должен сидеть в тюрьме.

Если от первого шага посмотреть — до последнего, кажется, пропасть. А пошагово дорога проходится легко. Порог переступания через закон очень низкий, не только в милицейской среде, а вообще в народе.

Ведь большинство не являются преступниками и вроде им не за что ненавидеть полицейских?

Причин здесь несколько.Не будем конечно говорить об тех- кто живет преступной и криминальной жизнью, но лично я могу изложить такие ответы:

1)Законопослушному и честному человеку, есть за что ненавидеть полицию, вернее- не всё ведомство МВД, а конкретных полицейских, которых там не мало. Которые нарушают законы. А именно- избивают задержанных, иногда и без причин. Берут взятки. Покрывают своих друзей, нарушающих законы. Участвуют в преступлениях, пользуясь тем- что их коллеги помогут остаться безнаказанными. А при подаче заявлений в полицию- сплошные бездействия, в виде незаконны и необоснованных отказов в возбуждении уголовного дела. А так же- и в виде непринятия заявлений прямо в дежурной части. Нередки случаи, когда абсолютно невиновных людей, оперативники заставляют с помощью избиений и пыток признаться в тех преступлениях- которые они не только не совершали, но и даже в которых они не принимали вообще никакого участия. Кроме того: если преступник имеет хорошие связи, или имеет высокое место среди местных бандитов или местных чиновников, то полиция обычно старается не возбуждать дела и не работать против таковых, так как они могут в противном случае быть опасны, а так- и на лапу могут дать денег. Нельзя не упомянуть и те случаи, когда полицейские устраивают провокации, подкидывая наркотики совсем невиновным людям, в их сумки и их машины. А так же и исполняют преступные и незаконные приказы чиновников, например- помогают местным администрациям незаконно отобрать у одиноких инвалидов квартиры, отправляя последних незаконно в психушку.

Ментовский беспредел конечно можно пытаться победить жалобами на конкретные ситуации и факты, обращаясь в органы прокуратуры, суда, следственного комитета. Но тем не менее- следователи следственного комитета, работая по расследованию убийств с теми же избивающими людей операми- наврят ли будут работать против своих внештатных коллег, иначе от этого будет неэффективной работа следователя без его помощника. А если и ППС и ДПС не являются прямыми коллегами следователей СК, то они являются коллегами оперативников- работающих со следователем СК, и которые помогают операм задерживать преступников, чтоб тот же следователь СК с ними работал. Поэтому рассчитывать на объективность следователей СК по избиениям ППСниками и ДПСниками, здесь не стоит. Более того: многие оперативники уголовного розыска- это бывшие ППСники, а некоторые ППСники- это будущие оперативники, поэтому следователь СК и будет заинтересован в избежании ненужных для него увольнений ментов. Да и вообще: в полиции работают много людей с юридическим образованием, которые помогут своим коллегам выйти сухими из воды и отмазаться.

2)В СССР было намного больше честных милиционеров, которые были воспитаны как советские граждане, росшие в СССР, будучи в детстве пионерами и комсомольцами, имели позиции- быть полезными обществу и людям, помогать им в беде, бороться с криминалом и защищать народ от преступников, служить народу и справедливости. Име нно с этой целью и шли люди работать в милицию советского государства.

А сейчас-совсем другая история. Милиционеры советской закалки, сейчас многие ушли на пенсию. Их место теперь заняла молодёжь послеперестроечной закалки, выросшая в 1990 и 2000 годах в отсуствии нравственного воспитания, в той среде- где принято считать нормой то, что было нереально в СССР. Например: в СССР среди молодёжи одобрялась помощь милиционерам от населения, а сейчас- за это не только называют стукачами, но и относятся к так называемым стукачам очень плохо, даже хуже чем к убийцам, несмотря на то- что так называемые"стукачи" только помогают людям в беде и действуют в пользу справедливости. Дожили даже до того- что иногда назовут стукачом, даже то- что обращаешься за помощью к полицейским, когда твои права нарушены.

Вот например, читая повесть Гайдара"Тимур и его команда", можно смело сделать вывод- что тогдашняя советская молодёжь, помогала обществу. А что сейчас и после перестройки: пьянство и курение, наркомания и секс, жесткость и криминал- вот к чему стремится и стремилась молодежь постперестроечного закала. Если в СССР было идеалом стать пионером и комсомольцем, похожим на Тимура из повести Гайдара, то после перестройки- идеалом было быть крутым и блатным, имеющим кучу денег авторитетную позицию среди молодёжи, блатные связи. Вот из такой среды и идет молодёжь работать в полицию. Преследуя совсем другие цели на работе в полиции: получать хорошие зарплаты и льготы, покрывать своих друзей- нарушающих законы, сформировать хорошие связи с коллегами,ментами- которые выручат при косяках.

У людей, которые берут взятки в правоохранительных органах, элементарно нет совести. А совесть воспитывается с детских лет, со школы. Наше образование породило моральных уродов. Вместо того чтобы защищать граждан, они занимаются обогащением. Практически не работает служба собственной безопасности.

Каким образом взяли начальника полиции Дорогомилово и начальника розыска? По моим данным, дело было так: один адвокат, защищая сотрудника ГАИ, пообещал его жене его вызволить, но не получилось. Часть денег он вернул, но не все, и та заявила на него в полицию. Он, поняв, что за ним могут прийти и осудить за мошенничество, пошёл решать вопрос в полицию Дорогомиловскую. Там ему назвали определённую сумму. Сперва речь шла о 12-15 миллионах. Договорились о семи, насколько мне известно. И он пошёл в ФСБ и сдал тех, к кому пошёл договариваться. Но УСБ (управление собственной безопасности) здесь и близко не стояло. Проблема в том, как там работают. Чтобы начинать разрабатывать какого-то начальника - потому что коррупция сверху идёт, а не снизу, - они должны получить разрешение у вышестоящего начальства. А то начальство, в свою очередь, несёт ответственность за того, кого взяли или хотят взять в разработку. Это уже его недочёт. Понимаете? И естественно, он скажет: ребят, давайте мы дело замнём, я его предупрежу, чтобы он так не делал. И на этом всё заканчивается.

Если бы служба собственной безопасности подчинялась не министру, не начальнику главка или округа, а напрямую президенту, то была бы совсем иная ситуация. Как МВД может само себя сажать? То есть УСБ сейчас подчиняется руководству МВД. Это бред. Сам себя кусаешь за хвост, получается. Поэтому эту систему нужно выводить из подчинения МВД.

Могу сказать, почему так не делают. Процентов 90 начальников тогда пересажают. Кто тогда будет заниматься охраной общественного порядка? И именно поэтому УСБ занимается полицейскими, участковыми, операми, дознавателями - то есть низами. А наверх они лезут, только когда заявление придёт официально. Коммерсантам, с которых тянут деньги, надо идти не в УСБ, а в ФСБ, оно менее коррумпировано. Я сколько раз обращался в УСБ. Говорю - вот взяточник, начальник. А там уходят от этого.

В полицию сегодня, к сожалению, идут, чтобы обогатиться. У тех, кто идёт в полицию, низкий уровень образования. А фильтр на входе поставить можно путём полиграфа, более серьёзного психологического обзора.

Количество коррупционных преступлений в рядах МВД растёт. Это факт. Я знаю, что даже несколько колоний для сотрудников полиции открыли, и там мест уже не хватает. Вы посмотрите, какие фильмы про полицейских сегодня показывают! Полицейские в фильмах и наркотики подкладывают, и пьянствуют. И людям показывают, что они делают это в благих целях. Раньше такого не было.

Раскрываемость преступлений увеличилась за счёт появления камер наружного наблюдения, мобильных телефонов. Работает прослушка, повышается техническая оснащённость. Но качество оперативников упало. Они перестали работать с агентурным аппаратом. Они вынуждены бумажной работой заниматься.

Но и сама реформа, конечно, сыграла роль. Те сотрудники, которые имели своё мнение, отстаивали принципы, стали неугодными, их просто выкинули за борт.

И ещё в МВД практически отсутствует общественный контроль. Хотя в законе это прописано, он не работает. Профсоюзы почему-то в этот контроль не включают. Зато входят художники, артисты. Профсоюзы могут указать на фальшь в документах, но они не нужны.

Честному сотруднику сейчас очень тяжело в МВД. Там есть внутренняя иерархия коррупции. Когда сотрудник делает уголовное дело, ему нужно ехать к экспертам, получать медицинскую справку - 3-5 тысяч нужно положить в медкарту. Иначе 6 месяцев будут делать. Для того чтобы сдать зачёты, сотрудники платят своим же по 6 тысяч рублей.

Был официальный опрос среди сотрудников в Москве, делался ещё Якуниным, начальником главка. Даёте ли взятки экспертам? Дают. Прокурорам? Дают, чтобы прокуратура не лезла. В Следственный комитет дают, например, за возбуждение дела за нападение на сотрудника полиции. Где начальнику брать деньги? Естественно, берут с коммерсантов, которые идут и сами ещё несут. Получается, что полиция снабжает деньгами Следственный комитет, прокуратуру, экспертов-криминалистов - гражданских, кстати.

Сама система порочна. Общественный контроль должен быть серьёзнее. УСБ надо отключать от МВД. Она должна быть сама по себе, отдельно. Но надо сказать, что к взяткам в Москве многие сотрудники стали относиться плохо. А наверху - тёмный лес.

Оцените в целом Ваш уровень доверия к органам внутренних дел, осуществляющим борьбу с коррупцией в своих рядах?

И, как оказалось, они были правы.

Что значит быть милиционером

Реформа МВД

Наркотики

Пытки

Статистика и приписывание

И все все понимают, даже судья, как правило. Но формальности же все соблюдены. Преступления как бы раскрыты.

Как оценивать работу милиции

Переаттестация

И есть несколько психологических стадий, по которым идет трансформация сотрудника милиции.

Четвертый шаг: он не преступник, но, вообще-то, сволочь, грязный негодяй — подкидываем ему наркотики.

Андрей Яковлев

Кирилл Руков

Владимир Воронцов, 34 года

Водка в метро, человеческая грязь и свастики

Весь трешак в ментовке, который сейчас прорывается наружу, тогда был нормой жизни. Не было ни ютьюбов, ни смартфонов с камерами, и никто не боялся публичности. Нам стабильно платили деньги, а трудности казались временными, плюс я учился и работал в одном направлении и не понимал, чего хочу от жизни. Через три месяца меня отправили в учебную часть. Там мы просто ходили в наряды, мыли полы и красили заборы.

В 21 год меня сделали младшим лейтенантом. В подчинении 37 человек, многим из которых под 40 лет. Я прыгнул через голову — конечно, были недовольные. Меня тоже не устраивали ни подчиненные, ни начальство. Оно считало, что сопровождать поезда в метро — это правильно. Но один милиционер в одном в вагоне — идиотизм, он ничего не сделает в одиночку. Лучше усилить контроль в криминогенных точках: выявлять подозрительных личностей, бороться с торговлей, выправлять бомжей из метро. А мои подчиненные ничего делать не хотели — просто жрали водку в катакомбах, спали, играли в карты и подделывали маршрутную карточку. Проработав там полтора года, я понял, что тупею. В округе в сутки совершалось 50 преступлений, из которых 30 раскрывали. В метрополитене же стабильно — 0:0. Мне хотелось чего-то нового, реализовать себя, а в это время двоюродная сестра вышла замуж за мента-оперюгу. Походка вразвалочку, взгляд серьезный — короче, образец для подражания. Ну я и перевелся в уголовный розыск, в Люблино.

Угрозыск — это раскрытие очевидных преступлений. И конечно, жуткая палочная система. Каждая группа по два человека должна была раскрыть одно преступление в неделю, чтобы не работать в выходные. Проще всего раскрыть те, что связаны с наркотиками. Брали обычно тех, кто продавал своим друзьям. По сути, это перепродажа без навара, но формально — сбыт, который, конечно, не вел ни к каким крупным поставкам.

История про то, как Воронцова хотели уволить

Однажды меня хотели уволить. В то время я заочно учился на последнем курсе университета и хотел взять отпуск для написания диплома. Начальник УВД отказался подписывать мое заявление. Не вопрос — заявление об отпуске носит уведомительный порядок, поэтому отправляю заказное письмо. В понедельник не выхожу на работу — мне звонит начальник:

— А почему вас это интересует? Я нахожусь в отпуске.

— А вы его оформили?

— Насколько я знаю, письма по Москве идут не больше трех дней.

Профсоюз вне системы

Не надо обращаться в органы власти и записываться к начальству на прием — просто напиши в нашу группу о несправедливости. Хотя порой это плохо кончается. Плохому начальнику могут дать выговор, а человека, который рассказал правду, уволить. Но, может, это и к лучшему — пока не поздно, можно перековаться и найти себя в гражданской жизни.

На работе я считался залупологом, спрос с меня был меньше, чем с обычного сотрудника. За полгода до увольнения ко мне пришла самая серьезная проверка за всю жизнь, и она, как волна, *********** [разбилась] о скалу, я вышел сухим из воды. Это сильно подломило моего руководителя: потом мне уже никто не звонил по вечерам, никто не требовал работать в выходные. Я оказался в привилегированном положении, но понимал, что в целом придется терпеть еще семь лет этого говна, до пенсии. Все полицейские мечтают дожить до пенсии, но на самом деле, когда ты в 40 лет пенсионер, кому ты нужен со своим багажом знаний? Ничего не умеешь, переучиваться сложно. Выход один — ЧОП, шлагбаум.

Угрозы и деанонимизация

Служба в полиции — это обычная контрактная работа, и я не понимаю, зачем портить свое здоровье в уродских условиях и без какой-либо стабильности. Среди полицейских же огромное количество суицидов. Многие умирают по естественным причинам в раннем возрасте. Если б платили хотя бы тысяч 150, тогда бы я понимал, что работаю за деньги, а сейчас зачем? Зарплата не индексируется, в Москве тотальный недобор людей: по моим данным, не хватает 40 % сотрудников. Меньше людей — больше нагрузка. Нормально рассмотреть ничего не успеваешь, начальники ни во что не вникают, только топают ножкой, вынь да положь. Никто не думает о том, чтобы улучшить и наладить процесс, есть только статистика. Никто не думает о том, как помочь человеку — такой цели на инструктаже просто не существует. Обычно цели такие: пробить минимум 50 машин на розыск. Зачем, почему? Неизвестно.

Каждому герою The Village задал провокационный вопрос, давно ставший народной кричалкой. Позор ли России — мусора?

МУСОРА — ПОЗОР РОССИИ?

Несмотря на свой стаж работы в последнее время я стал употреблять все чаще и чаще слово мусор в отношении полицейских. Под этот собирательный образ попадают те сотрудники (причем в основном руководители), которые в угоду своих корыстных интересов откровенно злоупотребляют полномочиями и используют закон в личных целях. Это настоящие мусора, это позор России, ведь они давали присягу и торжественно клялись соблюдать закон. Рано или поздно такие люди оказываются фигурантами уголовных дел. Но в то же время есть у нас и честные нормальные сотрудники, к которым данная фраза не применима.

Читайте также: