Коррупция влияет на ускорение экономического роста так как облегчает условия существования бизнеса

Обновлено: 17.05.2024

Экономисты внесли заметный вклад в изучение сущности коррупции. Очевидно, что различные школы внутри лагеря экономистов сильно продвинулись в дифференциации своих воззрений. Скажем, экономисты институционального направления довольно близко подошли к выводам социологов и антропологов. Однако если рассматривать методологическое ядро экономического анализа, то в наиболее концентрированном виде его выражает неоклассическая традиция экономического анализа. По этой причине дадим слово экономистам-неоклассикам.

Экономический анализ коррупции начал активно развиваться в 1970-е годы, когда методологическое лидерство захватила неоклассическая (неолиберальная) доктрина, делающая ставку на индивидуализм и утилитаризм. Экономические исследования коррупции встраивают это явление в общий логический ряд неолиберальной методологии: субъекты пытаются найти оптимальный способ реализации своих интересов в условиях ограниченности ресурсов (Г. Беккер, Р. Вишни, Ф. Луи, С. Роуз-Аккерман, В. Танци, А. Шляйфе и др.).

Экономические теории, при всех методологических различиях между собой, изучают коррупцию, следуя предпосылке о рациональном поведении ее участников. Впрочем, экономическое моделирование коррупции довольно разнообразно. Одни авторы разрабатывают тему коррупции в рамках стандартной неолиберальной теории (совершенная конкуренция, рациональность индивидов и отсутствие вмешательства государства), другие допускают несовершенство рынков и ограниченную рациональность поведения. Но в любом случае решение дать (взять) взятку опирается на ту же калькуляцию затрат и выгод, что и любое другое экономическое решение.

То есть чиновник (агент) реализует волю властного субъекта (принципала), взаимодействуя с частным лицом или фирмой (клиентом). Принципал задает рамочные условия, опираясь на которые, агент осуществляет оперативное управление. Например, в рамках налоговой системы принципалом выступает государство, определяющее налоговую политику, агенты – это сотрудники налоговых инспекций, а в качестве клиентов выступают все налогоплательщики.

Понятно, что интересы агента и принципала не тождественны. Коррупция – это процесс, когда агент за соответствующее вознаграждение действует в интересах клиента, оставаясь в рамках отведенных принципалом управленческих возможностей.

Принципал не способен поставить заслон коррупции по трем причинам:

- во-первых, сложные решения не подлежат стандартизации, а значит, нет критериев их оценивания

- во-вторых, информационная асимметрия ограничивает эффективность контроля

- в-третьих, коррупция агента отнюдь не обязательно означает блокирование целей принципала, они могут реализовываться одновременно.

Более того, дорожа местом, приносящим коррупционный доход, агент оперативно и эффективно выполняет все распоряжения принципала.

Эта модель (принципал – агент – клиент) ясно показывает, что основная проблема борьбы с коррупцией в бюрократической среде состоит не в отсутствии политической воли и не в мягкости законов, а в принципиальной неустранимости ее базового условия. Речь идет о свободе маневра чиновников, т.е. о его праве варьировать свое решение по собственному усмотрению. Там, где такого права нет (например, выдача паспорта в возрасте 14 лет при соблюдении формальных требований), нет и коррупции.

Формальный алгоритм принятия управленческих решений годится только в типовых ситуациях. Скажем, выбор победителя тендера явно не относится к их числу. На местах виднее. И места этим пользуются. Если задаться целью формализовать любые действия чиновника, то коррупция если и не исчезнет, то заметно сократится. При этом возрастет неадекватность управления, не говоря уже о затратах на контролирующий аппарат. Общество заплатит за борьбу с коррупцией слишком большую цену.

Поэтому задача государства состоит не в уничтожении коррупции (что невозможно), а в ограничении ее на уровне равновесия социально-экономических выгод и расходов, связанных с этим ограничением.

Тремя китами борьбы с коррупцией в бюрократической среде являются:

- побуждения служить честно

- и санкции за коррупционное поведение.

На сравнении ожидаемой выгоды и возможных издержек построено экономическое моделирование коррупции на микроуровне. Санкции оцениваются как сумма прямых потерь (штраф, конфискация имущества) и косвенных издержек (упущенные выгоды, связанные с арестом и потерей работы). Помимо размера санкций учитывается вероятность быть пойманным. То есть коррупционное поведение лишь отчасти ограничивается системой наказаний. Не менее важную роль играет поощрение некоррумпированного поведения, увеличивающее косвенные издержки преступления ввиду потери легальных доходов, общественного уважения, привилегий представителей власти.

Оценка риска зависит от положения чиновника и доступной ему информации. Рост раскрываемости коррупционных действий повышает субъективную оценку риска. При этом зависимость наказания от размера взятки снижает размер взяток, но повышает их число. Наоборот, высокая вероятность быть пойманным сокращает объем коррупционных услуг, но повышает единовременный размер взятки.

Подобный подход характерен для неоклассической экономики в целом при изучении криминального бизнеса. В крайне упрощенной форме позиция экономистов сводится к признанию калькулируемой выгоды противоправного действия основным или, как минимум, решающим условием криминальной активности. Эта выгода учитывает три обстоятельства:

- прибыльность криминальных сделок,

- и тяжесть наказаний.

Например, утверждается, что штрафы и лишение свободы оказывают различное воздействие на правонарушителей с разной величиной человеческого капитала. Эта идея высказывалась Г. Беккером, которого справедливо считают основателем научной школы экономики преступлений и наказаний [Беккер, 2000, с. 28 – 90]. Нахождение под стражей не только обрекает на уплату компенсирующих выплат, но и лишает тех денег, которые могли бы быть заработаны за время ареста, а также возможностей наращивать свою квалификацию. Поэтому для высококлассного специалиста экономические последствия ареста сопоставимы только с очень большим штрафом, существенно превышающим штрафы, предусмотренные действующим законодательством.

Для тех же, чей человеческий капитал невелик, даже скромные штрафы могут быть более ощутимы, чем лишение свободы. Моральные аспекты этой дилеммы не учитываются.

Отсюда вывод о дифференциации форм наказаний: криминальная деятельность людей с высоким и востребованным на рынке образованием должна караться преимущественно арестом, а криминальная активность малообразованных – штрафом.

Применительно к контрафактному бизнесу это означает различие форм наказания для химика, разрабатывающего формулу поддельного шампуня, и рабочего, пакующего эту продукцию. Первый боится депрофессионализации за время содержания под стражей, второй – потери заработанных денег.

При всем разнообразии экономических моделей коррупции есть объединяющее их начало. Фактически, игнорируется социальная укорененность экономических субъектов, понимаемая как включенность индивида в социальную среду. Мораль, общественное давление хотя и упоминаются, но практически не принимаются в расчет. Против этого решительно восстают экономсоциологи, а также методологически близкие к ним антропологи и экономисты-институционалисты.

Коррупция – это собирательная категория, которая включает в себя преступления и правонарушения, связанные с использованием должностным лицом своих властных полномочий в целях личной выгоды.

Понятие и сущность коррупционной деятельности в современном мире

По общему признанию инновационная модель развития экономики не может быть полностью реализована при существовании в экономической жизни общества и развитии такого явления, как коррупция. Огромные масштабы коррупционных правонарушений и высокий уровень коррупции являются одними из главных препятствий проведению в стране эффективной экономической политики.

Коррупция подразумевает наличие сговора между участниками экономических отношений. А сговор – это основание для монополизации экономики. Следовательно, коррупция умаляет конкуренцию, которая является условием для нормального функционирования рыночной экономики.

Коррупцией называют неправомерную деятельность должностных лиц, которые, используя в корыстных целях свое служебное положение, извлекают имущественные блага. Фактором возникновения и развития коррупции является наделение государственных служащих властных полномочий по управлению отношениями в экономической среде.

В большинстве случаев подобное управление проявляется в следующих формах:

распоряжение бюджетными средствами;
регулирование экономической деятельности субъектов хозяйствования.

Современные аспекты влияния коррупции на развитие экономики

Негативным эффектом увеличения масштабов коррупции является сильное инфляционное давление, оказываемое на национальную экономику. Это связано с тем, что коррупционеры либо завышают стоимость государственных закупок, либо вымогают взятки у предприятий. Для последних взятки являются дополнительными издержками, поэтому они должны быть учтены посредством повышения цен на собственную продукцию.

По мнению экспертов средний уровень инфляции, вызванной коррупционными отношениями, может составлять около 15 %, а в некоторых отраслях – достигать даже 60 % от реальной стоимости. Таким образом, коррупционеры, незаинтересованные в снижении издержек общества, способствуют росту цен, снижению уровня жизни населения и ограничению роста производства в стране.

Готовые работы на аналогичную тему

Отсюда следует формирование в обществе предпосылок для роста социальной напряженности, что может иметь более масштабные и негативные последствия для государства и граждан.

Коррупция приводит к тому, что издержки и риски предприятий растут, а их прибыль минимизируется. Следовательно, их количество в экономике страны постепенно будет идти вниз. Другими факторами монополизации экономики в условиях повсеместной коррупции является создание искусственных барьеров для входа на рынок новых производителей, нарушение открытости рыночной информации, принудительное укрупнение предприятий со стороны государства.

Монополии для экономики, как правило, вызывают отрицательные изменения. Так, снижается эффективность использования экономических ресурсов, снижаются объемы производства, тормозятся процессы инвестирования и, соответственно, обновления основных фондов, провоцируется рост цен на продукцию для конечного потребления.

Кроме того, коррупция по своей сути является формой перераспределения национального дохода в обществе. Часть дохода законопослушных домохозяйств, фирм и государства изымается коррупционерами. Причем из-за ограничений, которые наложены на возможность расходовать средства внутри страны, нечистые на руку чиновники выводят значительный объем денег за рубеж, оказывая, тем самым, влияние и на развитие мировой экономики.

Особенности коррупции в Российской Федерации

По данным за последний год, общая сумма взяток только по уголовным делам в отношении государственных служащих высокого статуса составила 6,7 млрд рублей. Каждый год в России случается несколько крупных резонансных коррупционных дел. При этом объем теневой экономики уже превышает 20 трлн рублей, что говорит о большой доле нераскрытых до сих пор коррупционных взаимодействий.

Коррупционные правонарушения получили широкое распространение в Российской Федерации в 1990-е гг. Это было связано со становлением в нашей страны рыночной экономики, отсутствием детального законодательства, соответствующего новым реалиям, и неэффективностью системы государственного контроля и работы правоохранительных органов.

Фактически коррупция за пару десятилетий трансформировалась в полноценный социальный институт. Об этом говорит наличие у российской коррупции таких отличительных черт, как:

Каким же образом изначально совершенно недоказуемый и крайне сомнительный тезис становится безусловной аксиомой, на основе которой выстраивают многоэтажные спекуляции? Исключительно за счет бесконечного количества повторов! Услышав сотни и тысячи раз пусть даже и ложный тезис, человек начинает воспринимать его как абсолютную истину и уже не утруждает себя рефлексией по этому вопросу. Эту особенность человеческой психологии открыли довольно давно, но широко применять ее в пропаганде сознательно начал Йозеф Геббельс.

Если вы произнесёте достаточно большую ложь и будете часто её повторять, то люди в итоге в неё поверят. Ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой.

Между тем это — миф, не подтверждающийся реальными фактами.

И никто не удосужился хотя бы для вида оценить, так ли вредна коррупция для экономики, как об этом все говорят.

На самом деле из-за коррупции, даже очень высокой, никакого особенного урона государству не наносится, потому что даже заплаченные коррупционеру деньги все равно остаются в экономике. Коррупционер тратит эти деньги точно так же, как тратил бы честно заработанные. И если он тратит эти деньги в стране (даже на рестораны, проституток и особняк на Рублёвке) — это всё равно куда полезнее стране, чем многие внешне вполне допроборядочные альтернативы.

Впрочем, давайте не будем рассуждать голословно, а просто посмотрим, как коррелирует уровень коррупции в разных странах с темпами их экономического развития.

Для анализа мы взяли статистику за последние пятнадцать лет, с 2001 по 2016 годы. Специально были отобраны самые разные страны, с разными экономическими укладами, разными политическими традициями и национальными менталитетами и разной ситуацией в сфере коррупции.

Вместо ожидаемых 5,1 процента, экономический рост США в 2001 году составил 3 процента. Об этом предупреждал еще главный экономический советник президента США Билла Клинтона Джин Сперлин.

Соотношение госдолга к внутреннему валовому продукту в 2001 году в США было 57,4%, а в 2016 году оно уже давно превысило сто процентов ВВП и составило цифру в 106,4%. Американская экономика задолжала кредиторам астрономическую сумму в 19,010 трлн. долларов, что позволяет многим экспертам сравнивать ее с мыльным пузырем, который неминуемо должен рано или поздно лопнуть.

По уровню ВВП Британия за пятнадцать лет потеряла один пункт, переместившись с 4-го места на 5-е. При этом заметно вырос государственный долг по отношению к ВВП с 38,8% в 2001 году до 82,6% в 2016-м.

Один из спонсоров рейтинга Transparency International, Великобритания находится в этом рейтинге на 10-м месте. Ну, если она на 120 пунктов круче России, то почему же ее экономический рост сравним с российским, который явно тормозится санкциями? Ведь там, в Великобритании и лучшее образование, и демократия…

Темпы роста во Франции за последние пятнадцать лет крайне малы, можно сказать, что экономика находится в стагнации. В 2001-м году рост составил всего 1,9%, а в 2016-м 1,1%. Вторая экономика в Евросоюзе после Германии, кажется, просто не имеет потенциала для развития[8] и постепенно проигрывает в конкурентной борьбе. С 2001 по 2016 год Франция потеряла свое место в пятерке ведущих мировых экономик и опустилась на 6-ю позицию. Существенно вырос государственный долг, в 2001-м году он составлял 56,8% к ВВП, а в 2016-м уже 188%.

Германия, хоть и считается основным выгодоприобретателем от создания Евросоюза, внушительных темпов развития тоже не показывает. В 2001 году экономический рост составлял 2,9%, а в 2016 — 1,9%.

Как и в случае с Францией и Англией, Германия потеряла один пункт по размеру ВВП среди других стран и упала с 3-го на 4-е место. Также за пятнадцать лет значительно вырос государственный долг по отношению к ВВП, с 59,7% до 159%.

В рейтинге Transparency International Германия стоит на 10-м месте. Никакой корреляции с экономическим развитием обнаружить не удалось. И опять непонятно, как такая некоррумпированная и передовая экономика демонстрирует темпы роста, равные российским, да еще и при том, что Россия под санкциями?

В Стране восходящего солнца, после бурного роста 80-х и 90-х годов, в нулевые годы начались серьезные экономические проблемы. В 2001-м году рост экономики составил всего 0,4%, в 2011-м экономика упала на — 5,4%, а в 2016-м рост составил 1,2%. Япония, экономику которой приводили в пример всем азиатским странам как образец успеха, в XXI веке оказалась в стагнации. Особенно это заметно на фоне стремительно развивающихся азиатских тигров. Нынешний уровень экономики Японии равен примерно 2006 году, потрясающий застой для передовой инновационной страны! И это притом, что Япония вообще не тратит деньги на оборону. Ее охраняет Америка. Да и санкций против Японии нет, наоборот, с 1954 года США полностью открыли для Японии свой огромный внутренний рынок! Может, в отсутствии роста виновата коррупция? Нет.

В рейтинге Transparency International Япония стоит на престижном 20-м месте по степени коррумпированности. Напомним, в этом рейтинге, чем дальше к хвосту списка — тем хуже дела с коррупцией…

В индексе восприятия коррупции Transparency International Дании досталось первое место — как стране, где коррупции меньше всего. Казалось бы, страна должна процветать, но цифры говорят об обратном. В 2001 году темпы роста ВВП Дании снизились на 0,9 процента по сравнению с 3% в 2000 году.

Просто ай-яй-яй. Покажите это сторонникам Навального! Самая благополучная страна в мире по коррупции свалилась за 16 лет на 13 пунктов по уровню ВВП! Просто скандал, да и только! Получается, если мы в России коррупцию победим и станем, например, как Дания, то нас тоже может ожидать такое экономическое падение?

Прекрасные темпы экономического роста демонстрирует Индия на протяжении всех последних 15 лет. В 2001 году 3,8 процента, в 2011-м — 10,2%, а в 2016-м — 7,5%.

По размеру ВВП Индия в 2016 году вышла на 7-е место в мире, в 2001-м она была на 13-м. А вот коррупция в Индии чрезвычайно высока, в рейтинге Transparency International страна находится на 79-м месте.

Ну как же так? Эти быстрорастущие страны, они специально что ли издеваются над борцами с коррупцией?

Согласно тому же рейтингу Китайская Народная Республика по коррупции делит с Индией 79 место. А вот по темпам экономического роста Китай, который был самой быстрорастущей экономикой мира 20 лет, уступил в 2016 году Индии! Закрадывается подозрение, что рост экономики в Китае замедлился во многом именно из-за слишком рьяной борьбы с коррупцией, которую развернул председатель Си Цзиньпин в последнее время! В 2001 году рост экономики Китая составлял 8,5 процентов, а в 2008 достиг 14,2%. В 2016-м году он упал на самую нижнюю отметку за последнюю четверть века и составил 6,9%.

Тем ни менее, за прошедшие 15 лет Китай достиг впечатляющих результатов, и стал первой экономикой мира, поднявшись с 6-го места, на котором находился в 2001 году. И высокий уровень коррупции, с которой только последние годы началась борьба, этому триумфальному подъему никак не мешал. А может, помогал?

Таким образом, мы можем убедиться, что уровень коррупции, по меньшей мере, вообще никак не отражается на темпах экономического роста и на уровне экономического развития. Более того, страны, которым Запад создает репутацию наиболее коррумпированных, показывают темпы роста экономики в разы более высокие, чем в странах, которые лидируют по части искоренения этого явления.

Бразилия, где совсем недавно президента Дилму Русеф сместили с поста процедурой импичмента из-за доказанных фактов коррупционной деятельности, неплохо развивается и экономика ее растет. Индия, где борьба с коррупцией практически не ведется, лидирует по развитию. Китай, где высокая коррупция признается на самом высшем уровне, стал первой экономикой мира. Россия, которой отведено в рейтинге Transparency International 131-е место, вышла спустя всего пятнадцать лет после тотального краха девяностых годов в мировые лидеры. Азербайджан, где фактически установилась монархия и клан Алиевых контролирует все основные денежные потоки, достигал темпов развития в фантастические 34,5% в год.

Очевидно же, что никакой корреляции здесь нет вообще. А если и искать хоть какую-нибудь связь коррупции с экономическим ростом, то скорее можно сделать выводы о ее пользе для развития. И обосновать эту корреляцию будет гораздо проще. Причем благотворный эффект от коррупции, стимулирующей экономику через создание мотивации для чиновников и предпринимателей и обеспечивающей их конструктивное взаимодействие между собой, лучше всего укладывается именно в логику классического либерализма, западного прагматичного индивидуализма и духа предпринимательства.

Работа содержит 1 файл

Impact_of_corruption_on economic_growth.doc

Влияние коррупции на экономический рост

Предпосылки развития коррупции.

Среди инструментальных предпосылок развития коррупции в органах исполнительной власти можно выделить следующие:

низкий уровень официальных доходов в органах исполнительной власти;
низкая степень ответственности чиновников: ожидаемая вероятность наказания за коррумпированное поведение и его тяжесть;
низкая профессиональная квалификация государственной бюрократии;
низкая эффективность институционального контроля за коррупцией;
непрозрачность действующей системы формальных правил;
лояльное отношение к административной коррупции политического руководства страны.

Остановимся на этих предпосылках подробнее.

Низкий уровень официальных доходов в органах исполнительной власти. Данная предпосылка самоочевидна: как демонстрирует представленная выше модель коррупционной сделки (что вполне согласуется и с обыкновенным здравым смыслом), чем меньше официальный доход чиновника, тем меньше и минимальный размер взятки, на которую он согласится, и тем следовательно, выше вероятность заключения коррупционной сделки. Данное вывод подтверждается и эмпирическими исследованиями. 3

Важно, однако, заметить, что, хотя увеличение заработной платы чиновников с необходимостью приводит к сокращению количества осуществившихся коррупционных трансакций, это совсем не означает обязательного сокращения средств, обращающихся в коррупционной сфере: увеличение легальных доходов потенциальных взяточников приводит к снижению числа коррупционных сделок, но увеличивает средний размер взятки.

Низкая ожидаемая вероятность наказания участников коррупционной сделки и его тяжесть. Так же как и предыдущая, данная предпосылка очевидна: низкая вероятность наказания участников коррупционной трансакции и низкая ожидаемая тяжесть этого наказания способствуют увеличению числа коррупционных сделок. Следует заметить, однако, что вероятность разоблачения факта коррупции не является независимой переменной: на нее оказывает воздействие ожидаемая тяжесть наказания контрагентов. Именно поэтому в подавляющем большинстве стран наказание для участников коррупционного взаимодействия различается. Во многих случаях целесообразно смягчить наказание для одной из сторон (как правило, этой стороной является взяткодатель) для того, чтобы увеличить вероятность разоблачения коррупционной сделки.

Низкая профессиональная квалификация государственной бюрократии. Данная предпосылка также имеет отношение к официальным доходам государственной бюрократии. Фактически, речь здесь идет о ситуации ухудшающего самоотбора чиновников: чем меньше зарплата в органах исполнительной власти и чем больше возможностей для коррумпированного поведения, тем менее привлекательной государственная служба выглядит для профессионалов, лиц с относительно большим человеческим капиталом. Такие люди, как правило, в состоянии найти себе достойную (с точки зрения оплаты) работу в частном секторе, не вступая в сделку с совестью и не подвергаясь риску разоблачения.

С другой стороны, ситуация низкой официальной зарплаты и широких возможностей для получения взяток привлекает низкоквалифицированных специалистов, не способных к успешной конкуренции на рынке труда, и склонных, к тому же, к оппортунистическому поведению.

Лояльное отношение к административной коррупции политического руководства страны. Данная предпосылка отражает сокращение ожидаемого наказания за коррумпированное поведение для чиновников. Если политические лидеры государства вместо того, чтобы наказать или хотя бы уволить чиновника, обладающего репутацией коррупционера, переводят его на другую должность (причем, совсем не обязательно с понижением), для остальных чиновников это служит сигналом о том, что взятки можно брать фактически безнаказанно.

Отдельный вопрос – почему политическое руководство может вести себя подобным образом. Как показывает, в частности, исследование Мартина МакГира и Мансура Олсона, руководство страны в принципе не заинтересовано в коррумпированном поведении своих агентов: распространение коррупции сокращает чистые доходы политических лидеров, будь-то пожизненно находящийся у власти автократ, или политическая партия, пришедшая к власти демократическим путем. 5 Однако, противодействие коррупции связано для политического руководства страны с издержками, которые, во многих случаях, могут оказаться выше ущерба, наносимого коррупцией политическим лидерам. Кроме того, политическое руководство само может быть элементом коррупционной системы государственного управления, и любые попытки этого руководства противостоять коррупции могут существенно увеличить вероятность отстранения данного руководства от власти.

Кроме рассмотренных инструментальных предпосылок возникновения и развития коррупции в органах исполнительной власти существует важнейшая идеологическая предпосылка ее развития, являющаяся необходимым условием для появления инструментальных предпосылок и обеспечивающая самовоспроизводство коррумпированной системы государственного управления. Эта предпосылка – отсутствие доверия между обществом и государством. Иными словами, граждане воспринимают государственные структуры не как необходимый элемент системы производства общественных благ, обеспечивающей рост общественного благосостояния, а как совершенно чуждую общественным интересам совокупность чиновничьих структур, озабоченных исключительно максимизацией собственного благосостояния посредством власти, которой они наделены.

Отсутствие доверия между властью и обществом стимулирует коррупцию исполнительной власти двумя основными способами. Во-первых, сталкиваясь с фактами коррупции, не имеющими к ним непосредственного отношения, граждане не спешат информировать о таких фактах власти, как это происходит в развитых демократиях, где доверие между государством и обществом относительно высоко. В результате, издержки мониторинга иерархической чиновничьей пирамиды в обществе с низким уровнем доверия полностью перекладываются на соответствующие органы государственной власти. Иначе говоря, отсутствует общественный контроль за деятельностью структур исполнительной власти, что приводит к сокращению вероятности разоблачения коррупционных сделок, стимулируя, таким образом, развитие коррупции.

Во-вторых, члены общества, характеризующегося низким уровнем доверия к государствен ным структурам по умолчанию полагают, что любой незнакомый им чиновник обязательно берет взятки. Поэтому первым и универсальным способом решения большинства вопросов с чиновничьими структурами будет взятка. Таким образом, для коррумпированных чиновников сокращаются издержки поиска контрагентов, что также способствует развитию коррупции.

Есть ли польза от коррупции?

Хотя, как мы увидим ниже, подавляющее большинство (да практически все!) эмпирических исследований воздействия коррупции на разнообразные экономические и социальные показатели делают вывод о негативном влиянии коррупции на общественное развитие, по-прежнему существует и альтернативная точка зрения на этот вопрос (хотя последние 15-20 лет данная точка зрения является маргинальной для экономической науки и представляет собой скорее обывательскую точку зрения на данный вопрос).

Идея общественной эффективности коррупционных сделок восходит к работам известного американского политолога Самюэля Хантингтона. В самом общем виде она может быть передана следующим его высказыванием:

Иными словами, взятки играют роль смазки, заставляющей вращаться заржавевшее колесо государственной машины. В целом, доводы в пользу коррупции можно свести к следующим двум аргументам.

Во-первых, в ситуации, когда коррумпированный, максимизирующий свое богатство чиновник занимается распределением каких-то общественных фондов (например, размещает за взятку заказ на производство чего-либо для нужд государства или осуществляет государственную закупку каких-либо благ), рента достается тому, кто готов больше всех заплатить за нее, таким образом соблюдаются условия эффективности. Как продемонстрировано в работах Beck and Maher (1986) и Lien (1986), даже когда взяткодатель не обладает полной информацией об ожидаемом уровне издержек, а следовательно, и о максимальных размерах взяток, которые могут предложить чиновнику конкуренты, победителем в этом коррупционном аукционе окажется компания, способная предоставить соответствующее благо с минимальными общественными издержками. Иначе говоря, распределение ресурсов окажется эффективным по Парето. 7

Во-вторых, в случае если в обмен на взятку предоставляется не незаконная услуга, связанная с обманом принципала (например, освобождение за взятку от уплаты таможенной пошлины), а ускоряется предоставление какой-либо легальной услуги соответствующего бюро, то, как показано в работе Lui (1985), минимизируются общественные издержки ожидания (с учетом различия в альтернативных издержках расходования времени), что также является эффективным по Парето результатом. 8

Приведенные в данном разделе аргументы в пользу коррупции, однако, можно признать заслуживающими внимания только в случае невозможности, по каким-либо причинам, вымогательства взяток чиновниками, то есть, когда коррупционные сделки происходят по инициативе взяткодателей, а чиновники не создают сознательно административных барьеров, единственное назначение которых – стимулировать клиентов к предложению взятки.

Как показал сделанный в этой работе эмпирический анализ, средний размер взятки прямо пропорционален времени, потраченному на посещение разного рода административных структур (что противоречит теоретическому выводу, сделанному в работе Lui (1985)), степени государственного регулирования экономики (то есть величине административной нагрузки на бизнес) и свободе действий (distortion) чиновников государственного аппарата (то есть, фактически, средний размер взятки обратно пропорционален подотчетности обществу чиновников исполнительной власти).

Прежде чем перейти к обзору исследований, непосредственно посвященных оценке воздействия коррупции на параметры экономического роста, рассмотрим, каким образом коррупция влияет на другие параметры социально-экономического развития общества. Влияние, которое оказывает коррупция на экономический рост реализуется именно посредством ее воздействия на эти параметры.

Как и следовало ожидать, по мнению большинства ученых, коррупция воздействует на экономику страны самым неблагоприятным образом. Это подтверждается многочисленными как теоретическими, так и эмпирическими исследованиями. 9 В частности, Вито Танци указывает на следующие экономические и политические последствия коррупции: во-первых, коррупция оказывает отрицательное влияние на способность государства регулировать частный сектор экономики с целью противодействия провалам рынка; во-вторых, коррупция негативно воздействует на стимулы экономических агентов, фактически принуждая индивидов расходовать ресурсы на взятки и поиск ренты; в-третьих, коррупция облагает предпринимателей дополнительным налогом, выплачиваемым государственным регулирующим органам в форме взяток; в-четвертых, коррупция подрывает способность государства осуществлять свои функции, связанные со спецификацией и защитой прав собственности; в-пятых, коррупция сокращает доверие общества к рыночной экономике и демократии; в-шестых, коррупция стимулирует неравенство в распределении доходов и бедность широких слоев населения. 10

На наш взгляд, основные социально-экономические последствия коррупции можно разделить на четыре больших группы. Первая группа – это воздействие коррупции на экономическую активность индивидов. Вторая группа – влияние коррупции на общественные финансы. Третья группа – воздействие, которое коррупция оказывает на распределение доходов (уровень неравенства в обществе) и человеческое развитие.

Одна из главных особенностей лживых теорий заключается в том, что такая теория опирается на изначально ложные положения, которые якобы являются очевидными аксиомами, не требующими доказательств. Опираясь на такую аксиому, можно доказать все, что необходимо, но если вытащить эту карту из основания карточного домика, то посыплется вся конструкция. Каким же образом изначально совершенно недоказуемый и крайне сомнительный тезис становится безусловной аксиомой, на основе которой выстраивают многоэтажные спекуляции? Исключительно за счет бесконечного количества повторов! Услышав сотни и тысячи раз пусть даже и ложный тезис, человек начинает воспринимать его как абсолютную истину и уже не утруждает себя рефлексией по этому вопросу.

МИФ. Одной из карт, лежащих в основании карточного домика борьбы с коррупцией, является аксиома, что коррупция наносит огромный беспрецедентный вред росту национальной экономики. Причем тиражируют этот тезис не только пропагандисты, а вслед за ними и обыватели. Многие вполне авторитетные и совсем не ангажированные эксперты твердят вызубренную мантру о колоссальном вреде коррупции для роста экономики. Если бы не коррупция, мы все жили бы в роскоши, каждый россиянин был бы миллионером и рантье, пенсионеры получали бы огромные пенсии, бюджет был бы под завязку заполнен деньгами, которых хватало бы на все. Коррупция якобы уничтожает богатство страны, является главной причиной нашей бедности, тормозом в развитии.

И никто не удосужился хотя бы для вида оценить, так ли вредна коррупция для экономики, как об этом все говорят.

Для анализа мы взяли статистику по двум десяткам стран за последние пятнадцать лет, с 2001 по 2016 годы. Специально были отобраны самые разные страны, в диапазоне от США до Северной Кореи, с разными экономическими укладами, разными политическими традициями и национальными менталитетами и разной ситуацией в сфере коррупции.

США

Соотношение госдолга к внутреннему валовому продукту в 2001 году в США было 57,4[3], а в 2016 году оно уже давно превысило сто процентов ВВП и составило цифру в 106,4[4]%. Американская экономика задолжала кредиторам астрономическую сумму в 19,010 трлн. долларов, что позволяет многим экспертам сравнивать ее с мыльным пузырем, который неминуемо должен рано или поздно лопнуть.

Великобритания

Франция

Германия

Япония

Дания

Сингапур

В 2001 году Сингапур в связи с мировым кризисом рынка электроники испытывал большие экономические трудности[13]. В середине нулевых правительство сумело добиться некоторого подъема, однако экономический рост за весь период с 2001 года держался на уровне 1-2%. В 2016 в годовом исчислении экономика Сингапура прибавила всего 1,1% и правительство было вынуждено снизить верхнюю планку своего прогноза экономического роста[14].

По уровню ВВП Сингапур сохранил свои позиции — как был в 2001 году на 40-м месте среди других стран, так и остался. Коррупцию там победили давным-давно, а рост прекратился. А может, он и связан был совсем не с борьбой с коррупцией? Действительно, государство с населением менее 5 млн. человек, находящееся на перекрестке нескольких морей и океанов, в эпоху бурного роста Азии сумело воспользоваться географическим положением и низкой социальной нагрузкой.

Польша

Польша претендует на лидерство среди стран бывшего социалистического лагеря по части проведения успешных либеральных реформ, внедрения западных стандартов и экономическому росту.

А уровень ВВП Польши среди других стран упал за 15 лет на три пункта, с 22 на 25 место в мире. Согласно Transparency International, уровень коррупции в Польше относительно невысок, она находится на 29-м месте.

Испания

Темпы экономического роста в 2001 году в Испании составляли 4%, в 2016-м — 3,2%. На протяжении пятнадцати лет, несмотря на достаточно стабильный рост, экономика страны упала с 10-го на 14-е место в сводном рейтинге всех стран мира. Уровень внешнего долга — один из самых высоких не только в Европе, но и в мире!

В рейтинге Transparency International Испания находится на 43-м месте, значительно уступая другим крупным странам Евросоюза.

Саудовская Аравия

Темпы роста Саудовской Аравии, страны, богатству граждан которой все завидуют, полностью зависят от динамики цен на энергоносители. В 2001 году рост составлял 0,5 процента, в 2012 году достиг почти 10%, а в 2016 спустился до 3,5%[17].

Египет

ЮАР

В Южноафриканской Республике экономическая стагнация не прекращается со времен ликвидации режима апартеида. В 2001 году экономический рост составлял 2,7%, а в 2016 только 1,2%. По величине ВВП ЮАР в 2001 году находилась на 33 месте, теперь опустилась на 42-е.

Ситуация в стране все хуже и хуже, но уровень восприятия коррупции в ЮАР, согласно рейтингу Transparency International, не слишком велик, 64-е место, что среди африканских стран является весьма высокой оценкой.

Израиль

Экономика Израиля, несмотря на имидж процветающей страны, крайне нестабильна. Темпы роста плавают от 9% в 2001 году до -0,06 в 2003, картина меняется каждый год. В 2016 году, вопреки прогнозам, которые обещали 2,7%, экономика выросла на 3,5%[19] и такие ошибки в прогнозах в ту или иную сторону случаются постоянно.

Индия

Ну как же так? Эти быстрорастущие страны, они специально что ли издеваются над борцами с коррупцией?

Китай

Бразилия

Еще одна страна БРИКС, Бразилия, где много не только диких обезьян, но и диких коррупционеров. Угадайте, на какое место поставили эксперты Transparency International эту страну? А на то же самое 79-е место, вместе с другими странами БРИКС, Индией и Китаем. Кроме России, которую в наказание за Крым сослали на 131-е место, странам БРИКС без всяких церемоний указали на 79-е место. Коррупция в таких разных государствах, как Индия, Китай и Бразилия находится, по мнению составителей рейтинга, на одинаковом уровне. Зато чуть-чуть повысили рейтинг ЮАР с ее 64-м местом. Интересно, за какие заслуги африканцы получили такое поощрение? Или просто в силу торжествующей политкорректности?

Темы роста бразильской экономики среди других стран БРИКС не столь высоки. От 4,1% в 2001 году до — 3,8% в 2016-м. Страна крайне тяжело переживает мировой финансовый кризис, традиционно высокая инфляция сейчас достигла 8,7 процентов. Тем не менее, за 15 лет по объему ВВП Бразилия улучшила свои позиции, переместившись с 11-го на 9-е место.

Азербайджан

Азербайджан в нулевых годах демонстрировал фантастические темпы экономического роста. В 2001-м году 11,1%, а в 2007 уже 34,5%. Нетрудно догадаться, что такой рост обуславливается ценами на нефть. Именно поэтому после падения этих цен резко снижаются и темпы экономического роста, в 2016 году они составили всего 1,1%. Резко выросла инфляция. В 2001 она составляла 1,5%, а в 2016 12,4%[21].

По уровню коррупции Transparency International поставили Азербайджан на 123-е место, что все-таки лучше, чем у России и это при том, что мы все с вами знаем азербайджанцев, и никто в здравом уме не сочтет их менее коррумпированными, чем русские…

Куба

Уровень коррупции на Кубе оценивается Transparency International как средний, Куба свое 60-е место делит вместе с такой страной как Италия. И это притом, что в социалистической Кубе нет крупного бизнеса, который бы коррумпировал чиновников, зато есть идейные чиновники, каковых точно нет в Италии, погрязшей в мафиозных кланах, и чью закредитованную экономику недавно спасала вся Европа.

Северная Корея

Зато со вторым рудиментом коммунистического мира — КНДР эксперты Transparency International церемониться не стали. Сложно представить, каким именно образом они замерили уровень коррупции в самой закрытой стране мира, но место Северной Корее досталось в самом хвосте рейтинга. КНДР оказалась четвертой с конца списка, на 174 месте.

В 2016 году темпы роста КНДР составили 3,9%, это рекорд за последние 17 лет[22]. Впрочем, и в 2001 году экономика КНДР росла примерно такими же темпами — 3,7%[23]. Стабильность — одно из главных преимуществ плановой экономики. Кстати, Дания, которая стоит на самом благополучном месте в плане коррупции, не может похвастать темпами роста экономики как у Северной Кореи, которая стоит на самом неблагополучном месте!

Россия

Наша страна в 2001 году добилась впечатляющего роста в 5,7%. С того момента экономика стабильно росла, хотя и не достигала такого уровня. Единственным неудачным годом был 2011, когда экономика упала до — 7,8% из-за мирового кризиса, но потом темпы роста опять выросли, и так продолжалось до 2016 года, когда из-за экономических санкций мы потеряли — 0,2%. В 2017 году мы выходим на рост в 2%.

За пятнадцать лет Россия поднялась по уровню ВВП с 16 до 12 места в 2016 году. А по ВВП по паритету покупательной способности вошли в 5-6 экономик мира. В рейтинге Transparency International Россия находится на позорном 131-м месте. При том, что наряду с Индией и Китаем за 17 лет продемонстрировала самый впечатляющий экономический рост в мире.

В то же самое время, практически безупречные с точки зрения коррумпированности западные страны только теряют свои позиции лидеров в экономике и стагнируют. США, Великобритания, Франция, Германия, Испания едва могут обеспечить 1-2% экономического роста в год, их внешний долг превышает 100% от ВВП. Антикоррупционный лидер, Дания, номер 1 в списке Transparency International, с трудом обеспечивает 1% роста. Примеры по внедрению западных либеральных реформ и отказа от азиатчины, Япония и Сингапур, не выдерживают конкуренции с соседями, которые руководствуются исключительно прагматизмом, а не маниловщиной из западных учебников по политологии, написанных в пятидесятых годах прошлого века.

Но все это страны, хоть и непохожие друг на друга, но в целом существующие по единым мировым стандартам. А что до более экзотических стран, типа монархий Аравийского полуострова, или изоляционистских коммунистических режимов Северной Кореи и Кубы, которые живут по собственным законам и не обращают никакого внимания на либерализм и демократию, они вообще не укладываются в антикоррупционную логику Запада. Сколько не ставь КНДР на нижние строчки рейтинга Transparency International, понятно, что объемы северокорейской коррупции просто смехотворны по сравнению с теми денежными потоками, которые проходят через руки чиновников даже самых маленьких и прозрачных капиталистических стран. Попробуй, объясни наследному принцу Саудовской Аравии, что его устоявшееся тысячелетие назад право феодала получать свою ренту противоречит каким-то новым, придуманным европейцами правилам.

В индексе восприятия коррупции Transparency International перед Россией стоит 130, по мнению сотрудников этой организации, менее коррумпированных стран. Если принять на веру то, что уровень коррупции напрямую коррелирует с экономикой, то эти страны должны опережать Россию по темпам роста. Гондурас, Молдавия, Доминиканская Республика, Танзания, Либерия, Монголия, Соломоновы Острова должны жить лучше, чем Россия, экономика которой задушена коррупцией.

Очевидно же, что никакой корреляции здесь нет вообще. А если и искать хоть какую-нибудь связь коррупции с экономическим ростом, то, скорее, можно сделать выводы о ее пользе для развития. И обосновать эту корреляцию будет гораздо проще. Причем благотворный эффект от коррупции, стимулирующей экономику через создание мотивации для чиновников и предпринимателей и обеспечивающей их конструктивное взаимодействие между собой, лучше всего укладывается именно в логику классического либерализма, западного прагматичного индивидуализма и духа предпринимательства.

Но мы не будем спекулировать на данной теме. Наша задача — развенчать мифы про коррупцию, а не насаждать новые. Никакой непосредственной взаимозависимости уровня коррупции и экономического развития вообще не существует, во всяком случае, не в большей степени, чем связь между экономикой и любыми другими преступлениями.

Читайте также: