Княжеские уставы как источники древнерусского права

Обновлено: 16.06.2024

Право у восточных славян возникло одновременно с государством, никакого так называемого общинного права до возникновения государства не существовало.

Каковы же источники права в этот период? Прежде всего - обычное право, нормы которого до нас не дошли. Известно, что примерно в IX веке действовал так называемый Закон русский. Текст его до нас пока не дошёл. Вероятнее всего, что это был сборник письменный, в котором имелись нормы обычного права.

Первый известный источник права письменный - это договор Олега с Византией 911 года. В нем и упоминается Закон русский, который содержал некоторые нормы уголовного права Древней Руси. Одна из статей этого Закона предусматривала ответственность за убийство - смертную казнь на месте преступления.[1] [1]

Возникновение Древнерусского государства естественно сопровождалось формированием древнерусского права, исторически первым источником которого были правовые обычаи - нормы обычаев доклассового общества, санкционированные возникающим государством. Среди них можно встретить кровную месть, принцип талиона - "равным за равное". Совокупность этих норм летописи и иные древнейшие документы называют "Законом русским".

Княжеское законодательство как источник права появляется на Руси в Х в. Особое значение имеют уставы Владимира Святославича, Ярослава, которые внесли изменения в действующее финансовое, семейное и уголовное право.

Устав Владимира определял взаимоотношения княжеской власти с церковью. Он предусматривал установление налога в пользу церкви так называемая десятина. Во времена Владимира церковное землевладение ещё не получило развития, поэтому тогда десятина являлась основным источником дохода духовенства. Церковь по Уставу получала право суда в отношении духовенства и всех людей подвластных церкви. Кроме того, перечислялись дела, которые рассматривались церковным судом в отношении любых лиц. К компетенции церкви относились главным образом дела в области семейно-брачных отношений.

Устав Ярослава посвящался главным образом семейно-брачным отношениям, преступлениям против семьи и нравственности. Встречались наказания за эти деяния как бы двойственные и от; князя и от епископа. Почти все наказания имущественного характера. Только в одном случае предусматривалась смертная казнь - ст. 13 Устава. В этой статье устанавливалась ответственность мужа за двоежёнство. Устанавливалось наказание 40 гривен в пользу епископа, а незаконная жена (как правило молодая) заключалась в монастырь. Если же муж причинял зло своей законной жене (например, убьет раздосадованный на то, что его разлучали с более молодой), то в этом случае, возможно, было применение смертной казни.

В Устав Ярослава встречаются статьи, которые носят ярко выраженный классовый характер. За изнасилование и оскорбление женщины устанавливался штраф, размер которого зависел от положения потерпевшей. Если потерпевшая была женой или дочерью боярина, то наибольшая сумма. Если малого боярина, то меньше, если простого человека, то ещё меньше.

Наиболее же крупным памятником древнерусского права является Русская Правда, сохранившая свое значение и в последующие (за киевским) периоды отечественной истории.

Русская Правда составлялась на протяжении длительного времени (в Х1-Х11 вв.), но отдельные ее статьи уходят в языческую старину. Впервые ее текст был обнаружен В.Н.Татищевым в 1738 г. Сейчас известны более ста ее списков, значительно отличающихся друг от друга и по объему, и по структуре, да и по содержанию. Правовой памятник принято делить на три редакции (большие группы статей, объединенные хронологически и смысловым содержанием): Краткую, Пространную и Сокращенную. В Краткую редакцию входят две составные части: Правда Ярослава (или Древнейшая) и Правда Ярославичей - сыновей Ярослава Мудрого. Правда Ярослава включает первые 18 статей Краткой редакции и целиком посвящена уголовному праву. Скорее всего, она была составлена тогда, когда шла борьба за киевский престол между Ярославом и его братом Святополком (1015-1019 гг.). Наемная варяжская дружина Ярослава расправилась с новгородцами, положив тем самым начало затяжному и невыгодному для Ярослава конфликту. Стремясь задобрить новгородцев, он и "дал" им Правду, повелев им "по ее грамоте ходите".

Правда Ярославичей включает следующие два десятка статей Краткой редакции (так называемый Академический список). Как явствует из ее заголовка, сборник разрабатывался тремя сыновьями Ярослава Мудрого при участии ближайшего окружения. Составление текста относится примерно к середине XI в. Со второй половины того же столетия стала формироваться Пространная редакция, сложившаяся в окончательном варианте в XII в. По уровню разработки правовых институтов это уже следующий этап в развитии древнерусского права, хотя наряду с новыми постановлениями Пространная Правда включает и видоизмененные нормы Краткой редакции. В ней представлено уголовное и наследственное право, основательно разработан правовой статус различных категорий населения. К XIII-XIV вв. относится возникновение Сокращенной редакции, которая представляет собой выборку из статей Пространной Правды, приспособленных для регулирования более развитых общественных отношений периода политической раздробленности на Руси.[3] [3]

Кроме Русской Правды, которая стояла в центре правовой системы Древнерусского государства, в эпоху Киевской Руси из правовых источников были известны церковные уставы князей Владимира и Ярослава Мудрого, от которых пошла история церковного законодательства, а также статьи из правовых сборников других славянских народов. Использовался, например, "Закон Судный людем" из Болгарии. Значение имели и Кормчие книги -византийские сборники церковно-гражданских постановлений, большей частью относящиеся к области семейно-брачного права.

Вся совокупность правовых обычаев и законов, действовавших на Руси, создавала основу для довольно развитой системы древнерусского права. Как и всякое феодальное право, оно было правом-привилегией, т.е. закон предусматривал неравноправие людей, принадлежавших к разным социальным группам. Так, холоп не имел почти никаких прав. Весьма ограниченной была правоспособность смердов, тем более закупов. Зато права и привилегии верхушки феодального общества закон брал под усиленную защиту.

Русская Правда и другие источники древнерусского права довольно четко различают две основные части гражданского права - право собственности и обязательственное право. Право собственности возникает с утверждением феодализма и феодальной собственности на землю. Феодальная собственность оформляется в виде княжеского домена (земельного владения, принадлежащего данному княжескому роду), боярской или монастырской вотчины. В Краткой редакции Русской Правды закреплена незыблемость феодальной земельной собственности. Кроме собственности на землю, она говорит и о праве собственности на другие вещи - коней, тягловый скот, холопов и пр.

Что касается обязательственного права, то Русская Правда знает обязательства из договоров и обязательства из причинения вреда. Причем последние сливаются с понятием преступления и называются обидой.

Для древнерусского обязательственного права характерно обращение взыскания не только на имущество, но и на личность должника, а порою даже на его жену и детей. Основными видами договоров были договоры мены, купли-продажи, займа, поклажи, личного найма. Договоры заключались в устной форме, но в присутствии свидетелей - послухов. Купля-продажа земли, по-видимому, требовала письменной формы. При продаже краденной вещи сделка считалась недействительной, а покупатель имел право требовать возмещения убытков.

Наиболее полно в Русской Правде регламентирован договор займа. В 1113 г. произошло восстание киевских низов против ростовщиков, и Владимир Мономах, призванный боярами, чтобы спасти положение, принял меры к упорядочению взимания процентов по долгам. Закон в виде объекта займа называет не только деньги, но и хлеб, мед. Существуют три вида займа:

обычный (бытовой) заем;

заем, совершаемый между купцами (с упрощенными формальностями);

заем с самозакладом - закупничество.

Просматриваются различные виды процентов в зависимости от срока займа. Срок взимания процентов ограничен двумя годами. Если должник выплачивал проценты в течение трех лет, то он имел право не возвращать кредитору одолженной суммы. Краткосрочный заем влек за собой наиболее высокую процентную ставку.

Развивалось в Древней Руси в соответствии с каноническими правилами. Первоначально действовали обычаи, связанные с языческим культом. Одной из форм индивидуального брака в языческую эпоху было похищение невесты (в том числе мнимое), другой - покупка. Довольно широко было распространено многоженство. (Согласно "Повести временных лет", тогдашние мужчины имели двух-трех жен, а великий князь Владимир Святославич до крещения имел пять жен и несколько сотен наложниц). С введением христианства устанавливаются новые принципы семейного права - моногамия, затрудненность развода, бесправие внебрачных детей, жестокие наказания за внебрачные связи.

По Церковному уставу Ярослава моногамная семья становится объектом защиты со стороны церкви. Члены такой семьи, в первую очередь жена, пользуются ее всемерным покровительством. Браку обязательно предшествовало обручение, считавшееся нерасторжимым. Брачный возраст был низким (14-15 лет для мужчины и 12-13 лет для женщины). Церковь требовала венчания как непременного условия законности брака. Законодательство Древней Руси последовательно отстаивало свободное волеизъявление брачующихся, устанавливая ответственность тех родителей, которые либо выдают замуж дочь без ее согласия, либо препятствуют вступлению в брак своей дочери. Расторжение брака было возможно только при наличии поводов, перечисленных в Церковном уставе.

Вопрос об имущественных отношениях между супругами не совсем ясен. Очевидно, однако, что жена имела определенную имущественную самостоятельность. Закон допускал имущественные споры между супругами. Жена сохраняла право собственности на свое приданое и могла передавать его по наследству.

Дети находились в полной зависимости от родителей, особенно от отца, имевшего над ними почти безграничную власть.

Понятие наследства возникает непосредственно с появлением частной собственности; вместе с тем наследственное право восточных славян, получившее распространение после образования Древнерусского государства, сохраняло многие черты патриархальных отношений. При наследовании по закону, т.е. без завещания, преимущества имели сыновья умершего. При их наличии дочери не получали ничего (на наследников возлагалась лишь обязанность выдать сестер замуж). Наследственная масса делилась, очевидно, поровну, но младший сын имел преимущество - он получал двор отца. Незаконные дети наследственных прав не имели, но если их матерью была раба-наложница, то они вместе с ней получали свободу. Право отца распоряжаться имуществом при составлении завещания не ограничивалось. Исключение из этого правила состояло в том, что он не мог завещать имущество дочери.

В Древнерусском государстве преступление именовалось обидой. Под этим подразумевалось нанесение какого-либо вреда потерпевшему. Но вред, как известно, может быть причинен как преступлением, так и гражданско-правовым нарушением (деликтом). Таким образом, Русская Правда не различала преступление и гражданско-правовое нарушение.

Русская Правда не знает возрастных ограничений уголовной ответственности, понятия невменяемости. Состояние опьянения ответственности не исключает. Зато Русской Правде известно понятие соучастия. Проблема решается просто: все соучастники преступления отвечают в равной степени.

Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъективной стороны преступления. Не проводит различия между умыслом и неосторожностью, но различает два вида умысла - прямой и косвенный. Это отмечается при ответственности за убийство: убийство при сведении счетов карается высшей мерой наказания - потоком и разграблением, убийство же в "сваде" (драке) - только вирой. По субъективной стороне различается и ответственность за банкротство: преступным считается только умышленное банкротство. Состояние аффекта исключает, согласно нормам Русской Правды, ответственность. Что касается объективной стороны преступных деяний, то подавляющее число преступлений совершается путем действия. Лишь в очень немногих случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное невозвращение долга).

Русская Правда знает лишь два родовых объекта преступления - личность человека и его имущество. Отсюда только два рода преступлений. Но каждый род включает довольно разнообразные виды преступных деяний. Среди преступлений против личности следует назвать убийство, телесные повреждения, побои, оскорбление действием. Княжеские уставы знают и оскорбление словом, где объектом преступления является преимущественно честь женщины. В уставах князей Владимира Святославича и Ярослава можно встретить упоминания о половых преступлениях.

Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы считалось конокрадство. Известно и преступное уничтожение чужого имущества путем поджога, наказуемое потоком и разграблением. В княжеских уставах предусматривались преступления против церкви, а также против семейных отношений. Церковь, насаждая новую форму брака, с помощью уголовного права усиленно боролась против остатков языческих обрядов.

В Русской Правде нет указаний ни на государственные, ни на должностные преступления. Но это не значит, что выступления против княжеской власти проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия. Вспомнить хотя бы, как поступила княгиня Ольга с убийцами своего мужа.

В Древнерусском государстве суд не был отделен от администрации. Посадники и другие должностные лица, осуществлявшие правосудие, получали определенную часть вир и продаж, взимаемых при рассмотрении дел. Кроме того, они вознаграждались и сторонами - участниками процесса. Высшей судебной инстанцией был великий князь.

Древнерусское право еще не знало разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя некоторые процессуальные действия могли применяться только по уголовным делам (гонение следа, свод). Во всяком случае, и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (обвинительный) процесс, при котором стороны были равноправны. Обе стороны в процессе назывались истцами. (Исследователи полагают, что в церковном суде применялся и инквизиционный, розыскной процесс со всеми его атрибутами, включая пытку).

Русская Правда знает две специфические процессуальные формы досудебной подготовки дела - гонение следа и свод. Гонение следа - это отыскание преступника по его следам. Если след привел к дому конкретного человека - значит, он и есть преступник, если в село - ответственность несет община, если потерялся на большой дороге - поиск преступника прекращается.

Если ни утраченная вещь, ни похититель не найдены, потерпевшему не остается ничего другого, как прибегнуть к закличу, т.е. объявить на торговой площади о пропаже в надежде, что кто-нибудь опознает украденное или потерянное имущество у другого лица. Человек, у которого обнаружится утраченное имущество, может, однако, заявить, что он приобрел его правомерным способом, например, купил. Тогда начинается процесс свода. Владелец имущества должен доказать добросовестность его приобретения, т.е. указать лицо, у которого он приобрел данную вещь. При этом достаточно показаний двух свидетелей и мытника - сборщика торговых пошлин.

Закон предусматривает определенную систему доказательств, в том числе свидетельские показания. Различаются две категории свидетелей - видоки и послухи. Первые - свидетели в современном смысле слова, очевидцы происшествия. Послухи - более сложная категория. Это лица, которые слышали о случившемся от кого-либо, имеющие сведения из вторых рук. Иногда под послухами понимали и свидетелей доброй славы сторон. Они должны были показать, что ответчик или истец - добропорядочные люди, заслуживающие доверия. По некоторым гражданским и уголовным делам требовалось определенное число свидетелей (например, два свидетеля при заключении договора купли-продажи, два видока при оскорблении действием). Иначе говоря, в использовании свидетельских показаний присутствует элемент формализма.

В Древнерусском государстве появляется целая система формальных доказательств - ордалии. Среди них следует назвать судебный поединок - "поле". Победивший в поединке выигрывал дело, поскольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде и иных законах Киевского государства "поле" не упоминается, но другие источники, в том числе иностранные, говорят о практическом применении на Руси этого вида ордалий.

Другим видом "суда божьего" были испытания железом и водой. Испытание железом применялось тогда, когда не хватало иных доказательств, причем в более серьезных случаях, чем испытание водой. Русская Правда, посвящая ордалиям три статьи, не раскрывает техники их проведения. По более поздним источникам, однако, можно заключить, что если человек, связанный и брошенный в воду, начинал тонуть, то он считался выигравшим дело. Особым видом доказательства была присяга - "рота". В некоторых случаях имели доказательственное значение внешние признаки и вещественные доказательства.

В Русской Правде видны определенные формы обеспечения исполнения судебного решения, например, взыскание виры с убийцы. Специальное должностное лицо - вирник являлся в дом осужденного с многочисленной и вооруженной свитой и "терпеливо" ждал, пока тот заплатит штраф, получая каждый день обильное натуральное содержание. Преступнику выгодней было как можно быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных "гостей".

За основную массу преступлений наказанием была "продажа" - уголовный штраф.[4] [4]

История государства и права. / Под ред. Лепихова М.И.- М.: Былина, 1998г

Портнов В.П.. История государства и права России. Лекции. - Изд-во МГУ им. М.В. Ломоносова.- 1999г.

История государства и права России. Учебник для вузов/ Под ред. Чибиряева С.А.- М.: Былина, 1998г.

Предпринимательское право: Учебник для вузов / Под ред. Н.М. Коршунова, Н.Д. Эриашвили. – М.: ЮНИТА-ДАНА. Закон и право, 2000.

[1] [1] Портнов В.П.. История государства и права России. Лекции. - Изд-во МГУ им. М.В. Ломоносова.- 1999г.

[2] [2] Предпринимательское право: Учебник для вузов / Под ред. Н.М. Коршунова, Н.Д. Эриашвили. – М.: ЮНИТА-ДАНА. Закон и право, 2000. с.14.

[3] [3] История государства и права России. Учебник для вузов/ Под ред. Чибиряева С.А.- М.: Былина, 1998г.

[4] [4] История государства и права. / Под ред. Лепихова М.И.- М.: Былина, 1998г.

Древнерусские княжеские уставы и уставные грамоты представляют собой памятники княжеского законодательства, акты, посвященные вопросам государственного управления, судопроизводства, налогообложения. Большая часть сохранившихся памятников такого рода определяет место церковной организации в системе государства. Появление их было вызвано тесной связью государства и церкви в Средневековье, существованием наряду со светской, государственной властью особой церковной власти митрополита, епископов и их чиновников, которая осуществлялась в общегосударственном и местном масштабах в финансовой сфере, в области управления и суда. Кроме того, церковь обладала рядом привилегий, обусловленных почти безраздельным ее господством в идеологии и особыми условиями формирования и развития публичной власти в раннефеодальном обществе.

Княжеские церковные уставы и уставные грамоты о десятинах, судах, церковных людях были документами, в которых отразился договор, определяющий взаимоотношения светской и церковной властей, их функции в государственном управлении и суде, их место в системе феодальной эксплуатации, участие в сборе и распределении даней, договор, устанавливающий разграничение земельных владений, т. е. соотношение земельных, финансовых и иных интересов государства и церкви.

Сохранившиеся княжеские церковные уставы можно разделить на группы в зависимости от того, какому периоду истории феодального государства они принадлежат, территорию какого государственного образования охватывает разделение властей по уставу, на какой ступени феодальной лестницы стоят фигурирующие в уставе стороны.

К первой группе относятся Устав князя Владимира Святославича о десятинах и церковных людях и Устав князя Ярослава Владимировича о церковных судах. Эти уставы сохранились в большом числе позднейших переработок XIII – XIV вв. и во множестве списков XIV – XVIII вв., но их ранние тексты восходят ко времени существования Древнерусского государства и в их основе лежат установления названных древнерусских князей. В них оговариваются формы и размеры материального обеспечения церкви, и пределы церковной юрисдикции применительно к столичной киевской митрополии. Это обстоятельство, и то, что законодателями в этих уставах выступают великие киевские князья, а в создании Устава кн. Ярослава принимал участие киевский митрополит Иларион, обусловило действие названных уставов на территории всей Руси. Вместе с тем в их тексты вносились новые нормы, отражавшие изменения в соотношении светских и церковных властей в отдельных княжествах в процессе развития феодальных отношений и эволюции государственного строя и самой церковной организации.

Таким образом, по спискам церковных уставов Владимира и Ярослава можно не только установить систему материального обеспечения церкви, пределы церковной юрисдикции и нормы церковного права Древнерусского государства, но и проследить развитие этих институтов и норм в различных княжествах Руси в XIII – XV вв. вплоть до тех пор, когда сами княжеские уставы начинают переписываться и перерабатываться уже не как действующие сборники права, а как памятники, имеющие политическое значение в условиях образования Русского централизованного государства.

Вторая группа – это уставы и уставные грамоты, возникшие в период феодальной раздробленности в XII–XIV вв. Взаимоотношения княжеской и церковной властей в Смоленской земле в XII в. отражают грамоты князя Ростислава Мстиславича и епископа Мануила 1136–1150 гг. Условия, сложившиеся к тому времени в Новгороде, показывает грамота князя Святослава Ольговича 1137 г. Изменения в положении церкви, связанные с развитием республиканского строя Новгорода, получили выражение в Уставе Всеволода о церковных судах и в уставе церкви Ивана на Опоках, известном как рукописание князя Всеволода Мстиславича.

Для истории взаимоотношений государственной власти и церкви на юго-западных и западных землях Руси в XIII – XIV вв. представляют интерес устав галицкого князя Льва Даниловича кафедральной церкви Успения 1301 г. и грамота луцкого и владимирского князя Любарта Гедиминовича соборной церкви и епископу 1321 г.




Особое место занимают княжеские уставы и грамоты, не связанные с церковной юрисдикцией. Таковы уставная грамота волынского князя Мстислава Даниловича (около 1289 г.), устанавливающая феодальные повинности в пользу княжеской администрации, и Устав князя Ярослава о порядке надзора за благоустройством новгородских улиц (о мостех). Эти документы являются важнейшими памятниками административной деятельности государственной власти XIII в. в условиях различных земель Руси.

В настоящий раздел включены некоторые уставы и уставные грамоты из перечисленных здесь. Уставной грамотой является документ, устанавливающий повинности феодально-зависимого населения, а применительно к церковным грамотам – документ, закрепляющий взаимоотношения светской и Церковной властей в связи с конкретным случаем в определенном княжестве, на определенное время. Уставные грамоты, имевшие местное и временное значение, не пользовались широким распространением и сохранились в небольшом числе списков или даже в единственных списках. Они воспроизводят текст, близкий к первоначальному.

В отличие от грамот уставы – памятники более сложного состава. В их основе лежит одна или несколько уставных грамот. Это документы, где уже обобщаются взаимоотношения государственной и церковной властей, существовавшие в течение длительного времени (иногда с момента составления такой грамоты до одной из последних переработок устава в форме соответствующей его редакции) и на различных территориях. Уставы содержат меньше указаний на конкретное место и время их создания, но отличаются широким содержанием, что способствует появлению большого числа их списков и обработок, которые оказываются применимы в различных условиях. В качестве княжеского устава особого типа можно рассматривать и Русскую Правду.

Списки княжеских уставов объединяются в редакции, изводы и виды. Редакциями уставов называются крупные переработки памятников, которые отражают изменения в политической, юридической или социально-экономической жизни общества и являются вместе с тем определенными этапами в истории текстов этих памятников. Каждая редакция может быть представлена одним или несколькими (многими) списками. Такими редакциями Устава кн. Владимира являются, например, Оленинская, сохранившая ранний текст XII в., Синодальная, отразившая изменения XIII –начала XIV в., и др. Редакциями Устава кн. Ярослава являются Краткая, сохранившая ранний текст XI в. в незначительном поновлении XIV в., Пространная, зафиксировавшая развитие древнерусского церковного права на рубеже XII –XIII вв., и др.

Каждая из редакций может быть связана не только с определенным временем, но и с местом, со столицами княжеств и епископскими кафедрами (Киев, Новгород, Галич, Туров, Владимир Суздальский, Москва, Новогрудок и др.). Изводы представляют собой менее значительные переработки текста уставов, результаты их приспособления к новым условиям места и времени, а также такие изменения, которые появляются при внесении памятника в состав летописи, юридического или другого сборника. Таковы, например, Белозерский извод Краткой редакции Устава Ярослава, который возник в XV в. под пером книжника Ефросина, когда он включал его в свой энциклопедический сборник, и Археографический извод Пространной редакции того же Устава в составе сборника, содержащего наряду с Новгородской Первой летописью многие юридические памятники, списки князей, посадников и епископов. В виды текста объединяются списки памятника, имеющие общие (иногда ошибочные) чтения и восходящие, возможно, к одному общему источнику – списку, называемому архетипом данного вида.

Второй источник права составляют княжеские уставы. Одним из главных предметов деятельности князей был суд. По общему правилу, судом ведал сам князь, но, не будучи в состоянии везде судить сам, он посылал своих мужей для производства суда, а сам определял, каким образом им судить, какие делать взыскания и проч.

В виде исключения князья жаловали различные привилегии отдельным лицам, напр., освобождали их от суда своих мужей и от даней. На эти привилегии выдавались грамоты. К числу постановлений князей относятся, далее, их духовные завещания, в которых они распоряжались своим имуществом и определяли порядок преемства престола.

Наконец, князь как представитель силы завоевывает волости и как победитель налагает на побежденных условия подчинения, облагает их повинностями. Таковы предметы, которых касается древнейшая княжеская уставная деятельность. Распоряжения князей и царей не носят еще наименования закона, для них существуют другие названия: устав, урок, позднее – указ, уложение.

Устав – древнейшее слово. По летописи уже Ольга, идя к Новгороду, “уставила по Мете погосты и дани”. Она же, покорив древлян, поехала по древлянской земле, “уставляще уставы и уроки”. По смерти Ярослава сыновья его собрались и “‘уставили” судить на тех же основаниях, на каких судил и отец их.

Слово “урок ” встречается в Русской Правде в смысле установления. В Академическом списке сказано, что платеж вирнику есть “урок Ярославль”. В договорной грамоте великого князя рязанского с братом читаем: “А мне, великому князю, в душегубстве и в разбое… твоих людей судити и казнити воля во всем. А на ком урку что яз, великий князь, продажи своему наместнику, и в том уроце твоему третчину треть”. Уркать – урекать = назначать.

Указ – есть приказ князя, уложение – его установление. Первоначально уставы – были словесные распоряжения князей. С распространением грамотности их стали записывать, но для памяти, а не потому, что письменная форма была необходима. От письменной формы распоряжениям князей стало присваиваться наименование грамот. Отсюда – уставные грамоты, жалованные грамоты, память и проч.

Но эти древнейшие продукты княжеской уставной деятельности не обладали вполне признаками современного закона. Закон действует до его официальной отмены, княжеские же грамоты, уставные и жалованные, нуждаются в последовательных подтверждениях преемников того князя, которым они даны.

Закон в наше время публикуется во всеобщее сведение; княжеские же уставы доводились до сведения только тех лиц, которых они непосредственно касались. Древнейшие указания на публикацию едва ли древнее XVI в.; но и в это время объявление указов народу не составляло общего правила, а применялось только к некоторым из указов.

По содержанию большинство дошедших до нас от древнейшего времени княжеских грамот представляют не общие нормы права, имеющие действовать на пространстве всего княжения, а частные распоряжения, определяющие права и льготы отдельных лиц или отдельных общин. Только с конца XV в. замечается объединяющее направление законодательства.

Прежде всего оно выразилось в судных грамотах вольных городов Пскова и Новгорода, затем уже и в московских Судебниках 1497 и 1550 гг. Но и Судебники не уничтожают прежде данных уставных грамот, а допускают их существование наряду с собой. Судебник действует только там, где нет уставных грамот, и по вопросам, не разрешенным грамотами.

Но Судебники и грамоты далеко не содержат всего права, действовавшего в их время.

Ни одно уложение не передает всего действовавшего в старое время права. Да мы и думать не можем, чтобы московское правительство могло даже желать точно определить в каком-либо уставе начала своей деятельности. Это стеснило бы его усмотрение, да и самая задача эта совсем не была в духе времени.

Читая древние уложения, надо всегда помнить, что остается еще некоторый плюс, действовавший на практике и существенно пополнявший эти уложения, но нам неизвестный. Первый Судебник, например, запрещает посулы, но не определяет никакого за них наказания. Значит ли это, что взяточничество не наказывалось в XV в.? Едва ли.

Невозможно допустить, чтобы такой Государь, как Иван Васильевич, или сын его Василий, не опалялся, когда узнавал о нарушении воспрещения брать посулы, и не наказывал ослушников.

Второй Судебник определяет уже и наказания за принятие посулов. Мы думаем, что эти наказания не вновь установлены вторым Судебником, а практиковались и ранее первого Судебника, но не были в него записаны.

Но раз Судебник определил наказания, значит ли это, что не излагалось других наказаний, помимо перечисленных в Судебнике? Опять – едва ли. Судебник определяет за взятие посулов, между прочим, и торговую казнь, но для низших чинов судебного ведомства, начиная с подьячего; дьяки же, бояре и окольничие торговой казни не подлежали.

А иностранцы рассказывают, что при царе Борисе и дьяков, не пользовавшихся особенным расположением власти, возили по городу и секли, привесив им на шею мешок со взяткой (Соловьев. VIII. 61).

Так называли не всех дьяков, а только тех, которые не пользовались расположением власти. Отсюда должно заключить, что так действовали не на основании какого-либо неизвестного нам уложения, отменившего постановления Судебника, а на основании усмотрения.

Приведем еще пример. Наш первый юридический сборник, Русская Правда, почти совсем не знает государственных преступлений. Древнейшему времени известны, главным образом, преступления, направленные против прав частных лиц.

Это совершенно понятно и объясняется тем, что слабое при своем возникновении государство не успело еще прийти к сознанию своих специальных интересов и подумать об установлении особых мер для их охранения. С течением времени, однако, и именно по мере того, как развивалась идея государственности, такая особая охрана возникла.

Спрашивается, как же появились виды государственных преступлений и определилась мера их наказуемости? Начали ли князья с установления состава этих преступлений и определения наказаний за разные их виды? Нисколько. Князья наказывают преступников этого рода по усмотрению, ничего не определяя законодательным путем.

Здесь господствует такой же произвол, как в былые времена в частной мести. Для примера остановимся на государственных преступлениях в тесном смысле этого слова. По этим преступлениям и суд-то не всегда имел место. Дело нередко решалось без всяких форм суда: князь “опалялся” и назначал по своему усмотрению наказание.

Первое общее указание на преступления этого рода можно видеть только в Судебниках. Но относящееся сюда определение Судебников сделано как бы мимоходом; оно так кратко, что не дает никакого понятия о действительном положении дела. О государственных преступлениях Судебники говорят, перечисляя преступления против частных лиц и церкви.

“А государскому убойце и коромольнику, церковному татю, и головному, и подметчику, и зажигальнику, ведомому лихому человеку, живота не дати, казнити его смертною казнию”, – говорит первый Судебник. “Государский убойца” не есть убийца князя, это убийца своего господина, так как государь, на языке того времени, означает вообще господина.

К государственным преступлениям можно относить только одно выражение: “коромольник”. Но и это выражение не имеет точно определенного и специального значения какого-либо вида государственных преступлений. Переводчик Градских законов воспользовался этим словом для передачи слова “turba “, которое он перевел так: крамольницы, или мятеж творящие.

Но в XVI, а, может быть, и в XV в. и даже ранее это слово стало употребляться не в одном только смысле мятежа. В указе 1582 г. крамола употребляется в смысле ябеды. Крамольник тот, кто лжет на суде, говорит не по делу, продает своего доверителя, возбуждает дела, уже решенные, и пр.

Если это будет лихой человек, если он продаст своего доверителя и так будет вести дело, что его обвинят, в таком случае он подлежит смертной казни. Слово “крамола” не имеет, следовательно, специального значения мятежа или измены в смысле государственного преступления; оно обозначает и проступок частного поверенного, нарушившего данную ему доверенность.

Статью Судебников можно понимать и в этом последнем смысле, вовсе не относя ее к преступлениям государственным. Но в указе 1582 г. есть и такое выражение: “А назовет (ябедник, крамольник или составщик) кого вором, а убивства или крамолы и рокоша на Царя Государя не доведет, и того самого казнити смертию”. Здесь крамола поставлена рядом с рокошем, т.е. с восстанием.

Ввиду любви старого языка к повторениям можно думать, что крамола употреблена здесь в смысле мятежа, а слово “рокошь” служит только для усиления этого понятия. Таким образом, указ 1582 г. одинаково употребляет слово “крамола” для обозначения как преступлений против частных лиц, так и преступлений против государства.

Если мы ввиду этого допустим, что и Судебники разумеют под крамолой не только преступление против частных лиц, но и государственное, именно измену и восстание против царской власти, то все-таки понятие этого государственного преступления является не обособленным от измены частному доверителю и карается нисколько не строже.

Второй Судебник к “коромольнику” прибавляет еще “градского сдавца”, т.е. военачальника, сдавшего город прежде истощения всех средств защиты. Вот и все. Преступления против жизни главы государства, его здоровья, личной неприкосновенности, оскорбление его словом и т.д. – вовсе в Судебниках не упоминаются.

В XV и даже XVI в. государственные преступления, судя по Судебникам, отличаются чрезвычайно слабым развитием. Те, о которых упоминают Судебники, наказываются не строже, чем такие же действия, совершаемые против частных лиц.

Так ли было в действительности? Совершенно наоборот. Действительность представляет государственные преступления в значительном развитии, но не на основании уставов, а путем практики.

И до, и после Судебников московские князья карают такие действия, которые нельзя подвести не только под Судебники, но даже и под Уложение 1649 г., сделавшее в этом отношении большие успехи, и карают такими казнями, которых нет ни в каком уставе.

Наши летописи полны указаний на эту практическую деятельность московских государей, благодаря которой сложилось чрезвычайно широкое понятие о государственных преступлениях, господствовавшее в XV и последующих веках.

Мы не будем приводить практики из второй половины царствования Ивана Грозного; произвольность ее достаточно известна. Ограничимся несколькими примерами из царствования государей, деятельность которых не доходила до такого необузданного самоуправства.

В 1471 г. великий князь Иван Васильевич опалился на Борецкого и еще трех новгородцев и велел казнить их смертью за то, что они за короля задаваться хотели. На каком это основании? Новгородцы были в договорных отношениях со своими князьями.

На основании договоров у них княжили то тверские, то московские князья; могли княжить и литовские, так как в выборе князя они были вольны и обязательства – постоянно признавать своими князьями князей тверского или московского дома – на себя не принимали.

Впервые такое обязательство встречаем в договоре с Иваном Васильевичем, заключенном в 1471 г., уже после того, как было обнаружено намерение Борецких задаться за короля.

Но и в этом договоре смертной казни за намерение отступить от московских государей не положено. Почему же наказаны были четыре новгородца за намерение задаться за короля и именно смертной казнью? Так нравилось великому князю, это дело его усмотрения.

В 1499 г. великий князь Иван Васильевич заключил в тюрьму двух псковских посадников, бывших в числе послов от Пскова, по поводу назначения великим князем особого князя Новгороду и Пскову в лице сына его Василия.

Послы просили не назначать Пскову особого от Москвы князя. В чем тут московский Государь усмотрел преступление? Единственно в смелости говорить против его распоряжения. Было ли каким-либо уставом запрещено возражать князю? Никаким. Наоборот, мы знаем, что тот же Иван Васильевич даже любил “встречу” [1] . А здесь возражение псковичей не понравилось ему, и он опалился. Это опять дело его усмотрения.

В 1497 г. великий князь казнит мучительными казнями, о которых не знает изданный им Судебник, сторонников сына своего Василия и противников внука Дмитрия, а в 1499 г., наоборот, сторонники Дмитрия приговариваются к смертной казни; года два спустя и сам Дмитрий, венчанный наследник престола, заключается в тюрьму, где и умирает. В чем могла состоять его вина, и какой суд осудил его? Все решено усмотрением великого князя [2] .

Так же произвольно ссылают, заключают в тюрьмы, казнят торговой казнью и лишают жизни правительница Елена и бояре в малолетство Ивана Грозного. Иван Грозный вырос в этой практике. Произвол в наказании государственных преступников он должен был рассматривать как дело самое обыкновенное. Еще 13-ти лет он приказывает псарям своим схватить неугодного ему первосоветника царского, князя Андрея Шуйского.

Псари убили Шуйского. Года два спустя Афанасию Бутурлину режут язык за невежливые слова. Преступления невежливым словом не знает даже Уложение. При царе Федоре вдовствующая царица Марья была лишена свободы, пострижена в монахини и заключена в Выксинскую пустынь за недостаточный надзор за сыном своим, царевичем Дмитрием, который, играя ножом, в припадке падучей болезни сам закололся.

Опять преступление – неизвестное ни одному уложению. Царь Борис опалился на Богдана Вельского и велел своему врачу вырвать его длинную и густую бороду. За что? Историки не знают (Соловьев. VIII. 64). Но в чем бы ни провинился Вельский, наказание, которому он подвергся, не установлено ни одним уложением. Это московская практика.

В 1547 г., в Петров пост, псковичи послали к Ивану Грозному, тогда еще 17-летнему юноше, 70 человек послов с жалобой на Турунтая, наместника псковского. Жалобщики били челом Государю на сельце, на Островке. “И государь опалился на пскович сих, – рассказывает летописец, – безчествовал, обливаючи вином горячим, палил бороды и волосы, да свечи зажигал, повелел их покласти нагих по земли”.

Судебники и Уложение 1649 г. вычисляют множество случаев употребления пытки, но нигде не говорят о применении ее к расследованию политических преступлений; а между тем она постоянно применяется к делам этого рода и в таких формах, какие только приходили в голову человеческой изобретательности.

Внешний вид уставов. В древнейшее время письменная форма устава не была необходима. Довольно было словесного приказа. С течением времени их стали записывать для памяти, и назывались они “памятями” или “грамотами”.

Подписи князя не требовалось. Обыкновенно подписывался дьяк, писавший грамоту. В важных случаях прикладывали печать. На договорах князей между собой иногда подписывался митрополит [3] .

[1] Встреча – возражение. Так назывались и те возражения, которые делали советники князя на его мнения.

[2] Вот как описывает летописец поводы казни сторонников князя Василия: “По дьявольскому наваждению и лихих людей совету всполеся князь великий Иван Васильевич на сына своего князя Василия, да и на жену свою на великую княгиню Софью, да в той вспалке велел казнити детей боярских:

Володимира Елизарьева, сына Гусева, да князя Ивана Палецкого Хруля, да Поярка, Рунова брата, да Щавия Скрябина, сына Травина, да Федора Стромилева, дьяка введеннаго, да Афанасия Яропкина, казниша их на леду, головы им ссекоша, декабря 27-го”. Воскр. С. 234.

Иначе передает это событие приводимый Карамзиным Ростов, лет.: “Он (Василий) сведал от дияка, от Ф. Стромилова, то, что отец его хощет жаловати великим княжением внука своего, и нача думати князю Василию второй сатанин предотеча Афанасий Ропченок.

Бысть в думе той и дьяк Ф. Стромилов и Поярок, Рунов брат, и иные дети боярския, а иных тайно приводили к целованию на том, что князю Василию от отца своего отъехали, великого князя казну пограбити на Вологде и на Белеозере, и над князем Димитрием, над внуком, израда учинити. И сведав то и обыскав князь великий злую их мысль; и велел изменников казнити.

Казниша их на Москве реке, пониже мосту, шестерых: Афанасию Ропченку руки да ноги и голову, а Поярку руки и голову… (остальным головы отсекли). И в то время опалу положил на жену свою, на Софью, о том, что к ней приходиша бабы с зельем, и обыскав тех баб лихих, князь великий велел их казнити” (их утопили в Москве-реке ночью). Дума, злая мысль против великого князя, наказывается смертной казнью гораздо прежде, чем это вошло в уставы.

[3] Проф. Загоскин на с. 82 своего сочинения об уставных грамотах говорит, что князья и цари подписывались на уставных грамотах. Действительно, на обороте грамот или в конце их иногда написано: “князь…” такой-то.

Но это, по всей вероятности, не подпись князя, а пометка имени князя, давшего грамоту, сделанная писцом, а, может быть, и тем лицом, кому дана грамота. К сожалению, издатели грамот, в которых встречаются такие пометы, не говорят, какой рукой они сделаны – той же, какой писана вся грамота, или иной.

Составитель Князева Светлана Александровна

История государства и права России

История отечественного государства и права, или история государства и права России, относится к числу фундаментальных дисциплин. Основной ее задачей является формирование научного представления об основных путях становления и развития отечественной государственности и российской правовой системы и конкретного понимания того, в каких формах и под влиянием каких факторов это развитие происходило. История отечественного государства и права широко использует метод историко-сравнительного анализа в сочетании с конкретно-историческим подходом. Это позволяет:

А) проследить генезис отечественной государственности, формирование национальной правовой традиции; выяснить особенности этих процессов, их отличие от аналогичных процессов в странах Западной Европы;

Б) выявить динамику и направленность дальнейшего развития отечественного государства и права с учетом всего комплекса явлений, его определявших;

В) объяснить происхождение современного государственно-правового состояния российского общества.

Развитие государства и права происходит в связи с конкретными историческими реалиями и зависит от множества факторов:

а) внутриполитической и международной жизни;

б) социальных коллизий;

в) идеологического режима;

д) культурных традиций.

Как научная общественно-политическая дисциплина история отечественного государства и права наиболее тесно связана с историей отечественного государства и права, с общей, гражданской историей и с историей государства и права зарубежных стран. В то же время она взаимодействует с целым рядом сугубо юридических дисциплин.

С общей теорией государства и права это взаимодействие наиболее активное: историко-правовые дисциплины используют сформулированные ею категории и понятия при анализе государственно-правовых явлений прошлого. С отраслевыми юридическими науками, такими как конституционное, гражданское, уголовное право, связь историко-правовых дисциплин выражается в том, что они прослеживают исторические судьбы изучаемых им институтов, историческую практику использования этих институтов как в нашей стране, так и за рубежом.

2. Формирование государства у восточных славян

Восточная Европа населялась славянскими племенами, которые жили на территории восточно-европейской равнины. Их основными занятиями были земледелие, скотоводство, различные виды ремесел, торговля. Славяне были не кочевым, а оседлым народом. Сведения об общественном и политическом строе восточных славян до IX в. фрагментарны, но известно, что у них были сильные вожди и богатая родоплеменная знать.

Выделению родоплеменной знати, имущественному расслоению внутри славянских племен способствовали развитие производства, крупные военные экспедиции против Византии и других соседей. Под влиянием завоевательных походов славянские племена объединялись в племенные военно-политические союзы. К VIII в. образовалось 14 племенных союзов, возникших как военные объединения. Организация и сохранение союзов требовали усиления власти вождя и правящей верхушки.

Во главе таких союзов становились князь и княжеская дружина.

Центрами их стали Киев (на юге) и Новгород (на севере). Поначалу южные славянские племена платили дань хазарам, а северные – варягам; последние прогнали варягов, но не смогли установить мира между собой и призвали варяжских князей.

В 882 г. два крупнейших политических центра – Киевский и Новгородский – объединились под властью Киева, образовав Древнерусское государство. С конца IX до начала XI в. оно включало территории других славянских племен – древлян, северян, радимичей, уличей, тиверцев, вятичей. В центре нового государственного образования оказалось племя полян. Во второй половине XI – начале XII в. в пределах Киевской Руси стали образовываться устойчивые княжества-полугосударства: Киевская, Черниговская, Переяславская земли. Новгород был древним племенным центром. Экспансию Новгород осуществлял, распространяя дань и суд на новые территории.

3. Общественный строй Древней Руси

Ранние феодальные общества были строго стратифицированы, т. е. каждое сословие имело особенный юридический статус. В древнерусском обществе существовали следующие категории населения.

Феодалы. Класс феодалов формировался постепенно. В него входили князья, бояре, дружинники, местная знать, посадники, тиуны и т. д. Феодалы осуществляли гражданское управление и отвечали за военную организацию. Они были взаимно связаны системой вассалитета, собирали дань и судебные штрафы с населения, находились в привилегированном положении по сравнению с остальной массой населения.

Духовенство. Его правовое положение как привилегированной социальной группы оформилось с принятием христианства, которое стало важным фактором укрепления отечественной государственности на начальном этапе ее развития. После принятия христианства в 988 г. князья стали широко практиковать раздачу земли высшим представителям церковной иерархии и монастырям. Церковь получила право взимать десятину на свое содержание. Со временем она была изъята из княжеской юрисдикции и стала сама судить своих иерархов, а также вершить суд над всеми, кто проживал на ее землях.

Городское население. Киевская Русь была страной городов, которых насчитывалось до трехсот. Города были военными опорными пунктами, очагами борьбы против иноземного вторжения, центрами ремесла и торговли. Здесь существовала организация, подобная гильдиям и цехам западноевропейских городов. Все городское население платило налоги.

Крестьянство. Основную массу населения составляли смерды. Смерды были полусвободным населением и жили общинами. Община в Древнерусском государстве носила уже не кровно-родственный, а территориальный, соседский характер. В ней действовал принцип круговой поруки, взаимопомощи. Обязанности крестьянского населения по отношению к государству выражались в уплате налогов (в форме дани) и оброков, участии в вооруженной защите в случае военных действий.

Читайте также: