Какой орган должен быть привлечен судом к участию в деле

Обновлено: 28.06.2024

Участие представителей органа опеки и попечительства в судебных заседаниях по гражданским делам.

Антон Жаров, адвокат, специалист по семейному и ювенальному (детскому) праву,

Органы опеки и попечительства — частые участники судебных заседаний по гражданским делам, если в иске так или иначе затрагиваются права ребенка, в том числе и оставшихся без попечения родителей. Однако, привлечение органа опеки к участию в деле вызывает многие вопросы в правоприменительной практике, на которые автор постарался ответить.

Органы опеки какой территории должны привлекаться к делу

Судья, принимая дело к производству, и определяя, каких лиц вызывать в суд, решает этот вопрос самостоятельно, и, в принципе, может привлечь к участию любой орган опеки, принадлежащий любой территории, если почему-то посчитает необходимым услышать их мнение в процессе.

Верховный суд, в обзоре практики рассмотрения дел о спорах о детях, утвержденном в 2011 году, признал правильной практику судов, привлекающих к делу для дачи заключения органы опеки и попечительства как по месту жительства одного родителя, претендующего на воспитание ребенка, так и по месту жительства другого родителя.

Кроме того, объяснимой является практика привлечения судом к делу органа опеки и попечительства по месту регистрации ребенка по месту жительства, даже если ребенок там фактически не проживает.

Действия органа опеки после привлечения к делу

Учитывая, что орган опеки и попечительства привлекается к делу на основании ст. 47 ГПК РФ, он обязан дать заключение по существу спора во всех случаях, когда привлечен к делу. Законодательство не содержит каких-то других оснований для подготовки заключения по делу (например, обязательное издание определения суда), то есть сам факт привлечения органа опеки к участию в деле подразумевает, что целью этого является дача заключения по делу.

Если иск не связан с воспитанием детей, акт обследования не является обязательным документом для предоставления в суд. Во всяком случае, норм законодательства, устанавливающих обязанность проводить обследование условий жизни ребенка при рассмотрении, например, жилищного или имущественного спора, нет.

Если иск связан с воспитанием детей (например, определение порядка общения с ребенком, определение места жительства ребенка, лишение родительских прав или восстановление в родительских правах и т.д.), то орган опеки и попечительства, в силу ст. 78 СК РФ, обязан провести обследование условий жизни ребенка, а также лиц, претендующих на его воспитание, и предоставить суду акт обследования и основанное на нем заключение по делу.

Акт обследования проводится по месту фактического проживания указанных лиц или ребенка, адрес которого органы опеки получают или из материалов дела, или из судебного запроса (определения, письма). Однако, такой запрос или письмо не является обязательными.

При этом акт обследования условий жизни должен представлен органом опеки на предварительное судебное заседание или в рамках досудебной подготовки (а не на основное судебное заседание), а вот момент предоставления заключения по иску не описан в законодательстве, то есть оно может быть представлено и на последнее перед вынесением решения заседание.

Форма заключения по иску (заявлению)

Заключение по иску или заявлению (например, об установлении усыновления) дается от имени органа опеки и попечительства, а это значит что подписывать его должен руководитель органа опеки и попечительства или специально уполномоченное на это лицо.

Если полномочия органов опеки и попечительства не делегированы органам местного самоуправления, что допускается пунктом первым ст. 34 ГК РФ, органом опеки и попечительства является орган исполнительной власти субъекта федерации.

В Московской области органом опеки и попечительства является Министерство образования Московской области, которое, по доверенности, делегирует право подписания, в том числе, заключений по искам, руководителям управлений и отделов опеки и попечительства по территориальным единицам Московской области. В таком случае, к делу привлекается Министерство образования Московской области (но не отдел или управление), а в суд предоставляется заключение, подписанное, например, начальником управления опеки и попечительства по городскому округу.

В Москве, согласно положениям о Департаменте социальной защиты населения города Москвы, начальники Управлений социальной защиты населения по районам города осуществляют функции по опеке и попечительству, и, следовательно, начальники соответствующих управлений и могут подписывать заключения в суд. Но и в этом случае, к участию в деле юридически грамотно привлекать орган опеки и попечительства субъекта федерации — Департамент соцзащиты, а не его территориальное подразделение — районное управление. Однако, на практике, суды направляют повестки непосредственно в соответствующее территориальное управление соцзащиты.

Разумеется, этот порядок следует применять, по аналогии, и при рассмотрении иных, даже не связанных с воспитанием детей, дел, поскольку суду требуется не заключение представителя органа опеки, явившегося в суд, а заключение органа, а, следовательно, это заключение должно быть подписано первым лицом органа, руководителем.

Непосредственное участие органа опеки в судебном заседании

По общему правилу, орган опеки и попечительства обязан принимать участие в каждом судебном заседании по делу, к которому привлечен. Право просить суд рассмотреть дела без своего участия предоставлено законом только сторонам (то есть, истцу и ответчику, ч. 5 ст. 167 ГПК РФ). У органов, участвующих в рассмотрении дела для дачи заключения, такого права законом не предусмотрено, и неявка в суд представителя органа опеки должна сопровождаться извещением суда о причинах неявки.

Наряду с этим, единственное правовое, предусмотренное ГПК РФ, последствие неявки представителя органа опеки в суд — это рассмотрение дела без его участия. Однако, надо иметь в виду, что поскольку исполнение своих процессуальных обязанностей (дача заключения по делу) невозможно в полной мере, без присутствия на судебных заседаниях (поскольку процесс устный, и всё, что исследуется по делу в суде, должно быть произнесено), суд вправе обратить внимание вышестоящих должностных лиц или прокуратуры на отношение органа опеки к исполнению своих процессуальных обязанностей изданием частного определения по этому вопросу. Автору известны случаи, когда по результатам рассмотрения частного определения суда об игнорировании органом опеки запросов и вызовов суда были приняты кадровые решения в территориальном органе опеки.

Непредставление в суд письменного заключения по делу или акта обследования условий жизни, поскольку они являются доказательствами по делу, может привести к наложению на должностных лиц органа опеки и попечительства штрафа в размере до 1000 рублей.

В ряде случаев присутствие представителя органа опеки и попечительства обязательно. Таких случаев — три. Рассмотрение дела об усыновлении (участие в закрытом судебном заседании при рассмотрении дела по существу, наряду с заявителями и прокурором), а также рассмотрение вопроса об определении места жительства ребенка и (или) порядка общения с ребенком на срок до вступления в силу решения суда по делу. Такая просьба рассматривается в предварительном судебном заседании с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства и при наличии письменного (и подписанного надлежащим лицом) заключения по этому вопросу.

Третий случай, когда участие органа опеки и попечительства обязательно — рассмотрения заявления о возвращении ребенка или получении доступа к ребенку в рамках международных договоров Российской Федерации (в частности, по Конвенции о похищении детей), в соответствии с правилами главы 22.2 ГПК РФ.

Краткая аннотация: В данной статье рассматривается проблема обжалования решений об оспаривании нормативных актов. По мнению автора наличие законного интереса позволяет заинтересованному лицу подать жалобу в ординарную (апелляционную) инстанцию.

Appeal and legitimate

Brief annotation: In this article, the problem of appealing decisions on challenging normative acts is considered. In the author's opinion, the existence of a legitimate interest allows an interested person to file a complaint with an ordinary (appellate) authority.

Ключевые слова: обжалование, законный интерес, оспаривание нормативного акта.

Keywords: appeal, legitimate interest, challenging normative act.

– Вы должны заявить о своем законном интересе, и только после этого мы сможем обсудить детали дела.
– Каждый гражданин имеет законный интерес в правильном отправлении правосудия по отношению к любому другому гражданину.

Права суть защищенные интересы.

Вопрос о праве обжалования лицами, не привлеченными к рассмотрению дела, долгое время был дискуссионным 1 .

Процессуалисты давно отмечали на необходимость законодательного определения понятий и установление критериев для разграничения двух категорий субъектов: не участвовавших в деле лиц, чьи права и законные интересы нарушены судебным актом, и лиц, о правах и обязанностях которых суд принял судебный акт, и четкое определение группы лиц, имеющей право обжалования судебных актов 2 . Как замечал М.З. Шварц, это не одно и то же, а нарушение прав и интересов - понятие более широкое, а потому гораздо чаще встречающееся в практике, чем решение о правах и обязанностях 3 .

Впрочем, не так давно, даже возможность обжалования в ординарную инстанцию для лиц, не привлеченных к рассмотрению дела, законодательно не была закреплена.

Соответственно, в данном деле, вопрос дифференциации различных групп имеющих право обжалования не был рассмотрен, а законодатель не пошел дальше Конституционного Суда РФ.

В качестве основания для допустимости нашей жалобы мы указывали на нарушение постановленным судебным решением нашего законного интереса.

Определением Верховного Суда РФ от 29.04.2016 наша жалоба была возвращена со ссылкой на ст. 295 КАС РФ, что решение вынесено не о правах и обязанностях… Частная жалоба, в которой мы указывали, что по данной категории дел предметом защиты является законный интерес, а не субъективные права, определением №АПЛ16-210 от 31.05.2016, была отклонена. Кассационной инстанции по данному роду дел не существует, поданная надзорная жалоба определением №ПФ16-107 от 29.06.2016. была отклонена.

Судебное решение по делу об оспаривании нормативного акта не выносится о правах и обязанностях субъектов права, а о законности или незаконности нормативного акта.

В делах о нормоконтроле ставится и разрешается вопрос о нарушении объективного права (а не субъективного), но поскольку государством обеспечивается ликвидация этих нарушений путем признания в судебном порядке нормативного акта недействительным или недействующим постольку и в этих случаях в процессе реализуются охранительные правоотношения 4 .

Специфика дел о нормоконтроле, проявляется в отсутствии спора о субъективных правах и обязанностях, а также отсутствии необходимости установления фактических обстоятельств, не связанных с законностью проверяемого акта 5 .

Соответственно, когда предметом судебной защиты является только законный интерес, а не нарушение прав и обязанностей, ставить в качестве основания для предоставления права на обжалование в ординарную инстанцию, именно нарушение прав и обязанностей судебным решением, означало бы просто возведение непреодолимого барьера и ограничения доступа к суду ординарной инстанции ( апелляции).

Полагаем, что именно таковым и является толкование оспариваемых норм Верховным Судом РФ.

В тоже время, такой подход отчасти вызван следствием неаккуратного использования юридической техники при создании КАС РФ.

Полагаем, что законодатель при принятии КАС РФ не учел замечания ученых и упустил в ст. 295 КАС РФ упоминания права на обжалования нормативных актов, лиц, чьи законные интересы затронуты (нарушены) судебным постановлением.

В результате этого упущения появилась возможность толковать ст. 295 КАС РФ, как обязывающую для подачи апелляционной жалобы доказывать, что решение вынесено о правах и обязанностях, лица, не привлеченного к рассмотрению дела. Однако такое толкование ст. 295 КАС РФ, противоречит тому факту, что ст. 295 КАС РФ должны действовать в системной взаимной связи со ст. 217, ст. 208 и 62 КАС РФ.

Согласно ч. 1 ст. 208 КАС РФ право обжалования нормативного правового акта предоставлено лицам, являющихся субъектом отношений, регулируемых нормативным актом и при этом их законные интересы нарушаются нормативным правовым актом.

Системное толкование ст. 295 и 208 КАС РФ позволило бы увидеть, что круг апеллянтов должен совпадать с кругом заявителей по делам об оспаривании нормативных актов, поскольку права апеллянтов не могут быть уже, чем у заявителей.

В ст. 62 КАС РФ также указан круг доказательств подлежащих исследованию при оспаривании нормативных правовых актов. Так в п.п. 2, ч. 2 ст. 62 КАС РФ указано, что в обязательный круг исследований входит не только вопрос о том какие права и свободы нарушаются нормативным правовым актом, но и какие нарушаются законные интересы заявителя.

Соответственно, требовать от апеллянта доказывать, что решение вынесено о его правах и обязанностях при том, что предмет спора защита законных интересов, а не субъективного права, просто требование невыполнимого условия. Суд апелляционной инстанции с учетом того, что повторно рассматривает дело, должен исследовать вопрос какие права, свободы и законные интересы нарушаются нормативным правовым актом ( ст. 62, 208 КАС РФ).

Специфика же рассмотрения административных исков об оспаривании нормативных актов, требует учета правовой природы спора – спора об объективном праве, учета того, что предмет защиты – законный интерес.

Фактически ст. 295 КАС РФ является неудачным слепком с положений ГПК РФ, где рассматриваются гражданские дела, а законная сила судебного решения обладает субъективными границами. В гражданских делах, где спор идет о праве субъективном, а не объективном можно и нужно требовать от апеллянта доказывания, что судебное решение вынесено о его правах и обязанностях.

При оспаривании нормативного акта решение не обладает субъективными границами и препятствует повторному обращению всем субъектам права, оставляя им возможность защитить свои законные интересы только путем обжалования судебного решения.

Однако толкование Верховным Судом РФ ст. 295 и 217 КАС РФ фактически лишает права на судебную защиту в ординарных инстанциях. Конечно же, такое толкование нарушает требования ст. 46 Конституции РФ.

Конституционный Суд РФ в п. 2 определения от 18 июля 2006 г.№ 376О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Е. Е. Тихонова на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 125 УПК РФ констатировал, что ст. 46 Конституции РФ, гарантирующая каждому право на судебную защиту и обжалование в суд решений и действий (бездействия), нарушающих права и свободы, предусматривает возможность защиты законных интересов граждан.

Доктрина еще в начале 20 века отмечала, что «нарушение не только прав граждан, но и интересов, может дать основание для обжалования решения 8 .

Наличие заинтересованности для оспаривания нормативного акта, на наш взгляд, является не только в качестве предпосылки для возбуждения процесса об оспаривании нормативного акта, но и для его обжалования в апелляционной (ординарной) инстанции, где дело смотрится заново.

ЕСПЧ Решении по делу Abramyan and Yakubovskiye v. Russia. Applications Nos. 38951/13 and 59611/13. от 12.05. 2015. § 95, рассматривая вопрос эффективности инстанционного обжалования, затронул вопрос эффективности доступа к Верховному Суду, указав, что он должен быть практическим, а не только теоретическим. Бремя доказывания эффективности этого средства правовой защиты ЕСПЧ оставил на Россию. Пока мы видим, что Верховный Суд РФ пытается быть недоступным, толкуя оспариваемые нормы, как исключающие возможность защиты законных интересов в ординарных инстанциях.

На наш взгляд, подача апелляционной жалобы заинтересованным лицом, влечет обязанность суда проверить доводы апеллянта, а также соблюдение судом требований ч. 7 ст. 213 КАС РФ, но не является основанием для безусловной отмены судебного акта, как законодатель предусмотрел для ситуаций когда дело разрешено о правах и обязанностях лица, непривлеченного к рассмотрению дела.

Исключением может быть ситуация, когда лицо изъявляло свое желание участвовать в процессе и не было допущено. В этом случае, лицо, незаконно недопущенное в суд первой инстанции, в качестве оснований для отмены судебного решения, на наш взгляд, вправе выдвигать доводы об отмене судебного акта также в связи с тем, что были нарушены его процессуальные права и он был лишен возможности заявлять ходатайства об истребовании документов, проведении экспертизы, привлечения других заинтересованных лиц… 11 .

Поскольку при осуществлении производства по делам о признании недействующими нормативных правовых актов суд выполняет одновременно функции контроля за законностью нормативных актов, то данная функция должна была быть выполнена таким образом, чтобы действительно не допустить продолжения действия незаконных нормативных актов. Суд не должен чинить препятствий в доступе к суду второй инстанции всем заинтересованным лицам. В то же время, безусловно, и сама процедура осуществления данной функции должна быть усовершенствована законодателем.

2017 А.Р. Султанов

Литература

Громошина Н.А. Дифференциация, унификация и упрощение в гражданском судопроизводстве. М. 2010. 264 с.

Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900

Гукасян Р.Е. Место интересов в регулировании гражданских судопроизводственных отношений//Р.Е. Гукасян Избранные труды. М. 2008. 408 с.

Загряцков М. Д. Административная юстиция и право жалоб. М. 1923. 99 с.

Кляус Н.В. Законный интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве. Автореферат дис. . к. ю. н. Новосибирск, 2007.

Матейкович М. С., Горбунов В. А. Законные интересы в конституционном праве. М. 2011. 256 с.

Никитин С.В. Судебное оспаривание нормативных правовых актов // АПК РФ и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: мат. всеросс. науч.-практич. конф. М., 2004. С. 155 - 156.

Носенко М.С. Оспаривание нормативных правовых актов в судах общей юрисдикции: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. 14 с.

Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М. 1991. 143 с.

Рожкова М.А. Защита законного интереса в арбитражном суде //Хозяйство и право. N 6. 2001. С.53-59.

Султанов А.Р. О праве заинтересованных лиц на обжалование решения по делу об оспаривании нормативного акта//Вестник гражданского процесса №5. 2016. С. 87-109.

Султанов А.Р. О кодификации законодательства об административных правонарушениях и антимонопольном законодательстве // Закон. 2007. N 7. С. 141 - 148.

Султанов А.Р. О кассационном производстве по делам об оспаривании нормативных актов // Российский судья. 2010. N 1. С. 44 - 48.

Султанов А.Р. Применение правовых позиций Конституционного Суда РФ, или преждевременный пессимизм//Закон. 2009. № 9. С. 37-48.

3 Шварц М.З. Систематизация арбитражного процессуального законодательства (проблемы теории и практики применения): Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 29.

4 Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900; Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991. С. 68.

5 Никитин С.В. Судебное оспаривание нормативных правовых актов // АПК РФ и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: мат. всеросс. науч.-практич. конф. М., 2004. С. 161; Носенко М.С. Оспаривание нормативных правовых актов в судах общей юрисдикции: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 5–6; Баулин О.В. Распределение бремени доказывания при разбирательстве дел, возникающих из публичных правоотношений. С. 194; Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900.

6 Кляус Н.В. Законный интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве. Автореферат дис. . к. ю. н. Новосибирск, 2007. С. 22-23.

7 Матейкович М. С., Горбунов В. А. Законные интересы в конституционном праве. М. 2011. С 110-111.

8 Загряцков М. Д. Административная юстиция и право жалоб. М. 1923. С. 25.

9 Гукасян Р.Е. Место интересов в регулировании гражданских судопроизводственных отношений//Р.Е. Гукасян Избранные труды. М. 2008. С. 233.

10 Рожкова М.А. Защита законного интереса в арбитражном суде //Хозяйство и право. N 6. 2001. С.53-59.

11 Султанов А.Р. О праве заинтересованных лиц на обжалование решения по делу об оспаривании нормативного акта//Вестник гражданского процесса №5. 2016. С. 87-109.

12 Султанов А.Р. О кассационном производстве по делам об оспаривании нормативных актов // Российский судья. 2010. N 1. С. 44 - 48.

13 Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2005 г. N 244-О "По жалобе граждан Вихровой Любови Александровны, Каревой Екатерины Ивановны и Масловой Валентины Николаевны на нарушение их конституционных прав пунктом 1 части первой статьи 134, статьями 220 и 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"; Определение Конституционного Суда РФ от 19 февраля 2004 г. N 31-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузина Сергея Петровича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 части первой статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"; Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. N 397-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Еделькина Дмитрия Ивановича на нарушение его конституционных прав статьей 248 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" и др.

14 Громошина Н.А. Дифференциация, унификация и упрощение в гражданском судопроизводстве. М. 2010. С. 187.

15 Султанов А.Р. О кодификации законодательства об административных правонарушениях и антимонопольном законодательстве // Закон. 2007. N 7. С. 141 - 148.

Для практикующих юристов давно не секрет, что существует не только гражданский иск в уголовном процессе, но и наоборот. Когда у ответчика или истца нет надежд победить в гражданском или арбитражном процессе, а поражение – по чину не положено, на помощь приходит уголовное право (уголовное право на то и публичное, чтобы служить публичным интересам, под которыми в России традиционно принято понимать интересы частных лиц публичного значения).

Целью заметки является не разбор этого кейса, который, к сожалению, типичен для современной России, а попытка на его примере указать на возможные “надрывы”, которые неизбежно возникают при попытках использовать уголовное право не по назначению.

I. Фабула типичного дела

Как и редакции “АГ” мне также “посчастливилось” увидеть это обвинительное заключение, и в двух словах передаю его суть.

Конкурсный управляющий банкрота обратился в районный суд с иском к своему дебитору – Ч. о взыскании долга по договору займа. Ч. в суде возражал, что ранее между ним и банкротом был совершен зачет этих требований против встречных требований к банкроту.

К участию в этом деле было привлечено третье лицо – конкурсный кредитор банкрота, получивший свои требования по договору цессии. Поддерживая иск, кредитор в лице представителя Буданова пояснил, что зачет, на который ссылается Ч., признан недействительной (ничтожной) сделкой арбитражным судом, поскольку, как установил суд, стороны при его совершении действовали недобросовестно с целью причинить вред кредиторам банкрота, а также нарушили запрет пристава на распоряжение имуществом.

“Стандартный” юрист при прочих равных сказал бы Ч., что шансов на отказ в иске к нему нет, и согласно законуо банкротстве, ему бы поскорее обратиться с заявлением о включении своих (ранее незаконно зачтенных) встречных требований в реестр к банкроту.

“Нестандартный” юрист понимая нежелание Ч. возвращать деньги и стоять в очереди с холопами, включенными в реестр, подсказал бы иное решение – обратиться в правоохранительные органы с заявлением о преступлении на лиц, которые не только подали иск, но и поддерживают его удовлетворение.

Судите сами, рассуждает “нестандартный” юрист: “Зачет же был? Управляющий с кредитором об этом знали? Следовательно, они подали заведомо необоснованный иск и попытались похитить то, что им не причитается. Так-с или не так?”

Так было возбуждено уголовное дело о покушении на мошенничество с "нестандартной" формулировкой преступности деяния против… неустановленного круга лиц (кто сталкивался, тот поймет). Конкурсный управляющий на допросе пояснил, что он сам бы и не смел подать иск, это кредитор его надоумил. Методом исключения остался один подозреваемый – Буданов, который, как отмечено в обвинении, в категорической форме продолжал поддерживать иск Ч.

Следствие “докрутило” обвинение и свое заключение передало в суд примерно таким:

Буданов за три года до подачи иска к дебитору “подыскал” себе юридические лица, от имени которых заключил договор с бывшим подрядчиком банкрота об уступке права требования к последнему. Требования были включены в реестр требований кредиторов банкрота. Однако Буданов знал, что действительный размер требований подрядчика к банкроту ниже, чем указано в решении суда о взыскании с банкрота и, как следствие, в определении о включении требований в реестр. Об этом Буданов не сообщил при подаче иска к Ч. ни Ч., ни суду. Также как и не сообщил о том, что требования банкрота к дебитору отсутствуют, потому что был зачет (можно сказать, что по мнению следствия, Буданову деньги Ч. даже дважды не причитаются, о чем он не мог не знать). Вишенка на торте - в ходе следствия “выяснилось”, что договор уступки – поддельный, потому что подписан не генеральным директором кредитора, которого представляет Буданов. Таким образом Буданов совершил покушение на мошенничество в виде получения права на имущество Ч. путем обмана, но не довел свой преступный план до конца по независящим от него обстоятельствам - производство по иску к Ч. было приостановлено до рассмотрения обособленного спора в деле о банкротстве, инициированного самим же Будановым.

II. Надрывы

Ниже я попытаюсь выделить лишь те надрывы, которые можно назвать типичными для всех “уголовных исков”. Для цели заметки было бы ошибкой уходить в детали описанного кейса, ведь российская действительность пугает своим разнообразием.

Поскольку сфера моих практических и научных интересов - не уголовное, а частное право, то буду признателен за комментарии и замечания от специалистов и заранее прошу прощения, если не учел какие-то позиции в науке или практике.

К сожалению, сейчас сложно заниматься своим делом, потому что от одних только обсуждений реституций и субординаций нет никакого толка, если завтра тебя посадят за поданный иск. А на допросе не сошлешься на Шершеневича.

1. Отсутствие события преступления

Совершенно правильно, на мой взгляд, подобран заголовок статьи в “АГ” - Может ли обращение в суд квалифицироваться как мошенничество? Само по себе – конечно, не может, если оно не сопряжено, например, с фальсификацией доказательств, на которых основан иск.

Но, что еще интереснее, обращение в суд с иском само по себе не может быть даже событием преступления. Событие преступления – это не любой факт окружающей нас действительности, а лишь такой, который указывает на совершение преступления. Применительно к подаче иска невозможно рассуждать о наличии или отсутствии состава преступления.

“Отсутствие события преступления означает отсутствие самого факта (события), для расследования которого может быть возбуждено уголовное дело, т.е. отсутствие таких действий, применительно к которым можно говорить, содержат ли они состав преступления” (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексуРоссийской Федерации (науч. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков). - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: "Издательство Юрайт", 2011).

Может ли уголовное дело быть возбуждено по факту предъявления иска? Очевидно, что нет. Также как не может быть событием преступления обычная прогулка по улице. Другое дело, конечно, что конкретный следователь может считать такой факт (подачу иска или прогулку по улице) событием преступления в особенном случае, и вот уже обвиняемый вынужден в суде доказывать, что он не баран. Это и есть симптом. Факт не становится событием преступления в каком-то конкретном случае и в зависимости от мнения следователя, а является таковым всегда и для всех. Персональная разница есть в составе преступления.

Здесь появляется риск попасть в ловушку с разницей между составом и событием преступления.

В уголовном праве “здорового человека” все случаи отсутствия события преступления покрываются классическими примерами из учебников, когда мертвый протрезвел и нашелся, похищенное оказалось переложенным в другое место и т.д. Здесь же факт есть (подачи иска, например). Мы хотим жить с правом “здорового человека” и пытаемся примерить наличие факта с его очевидной невозможностью стать преступлением путем рассуждений о правомерности действия, и сваливаемся в рассуждения об отсутствии состава преступления.

В таком случае мы попадаем в противоречие: если мы признаем, что критерий правомерности содеянного – это о составе преступления (напр., прим.1 к ст.158 УК РФ), то тогда и следователю не может быть дано усмотрение в квалификации факта как события преступления в зависимости от его мнения о действии как о противоправном в каком-то конкретном случае (то есть, если подача иска не является событием преступления вообще и для всех, то не может и являться для отдельного человека, потому что в конкретном случае следователь его так квалифицирует). Противоправность – это о наличии или отсутствии состава преступления, а не события (см., наприм., П. Яни. Противоправность как признак хищения. "Законность", № 6, 2014).

Мы выйдем из этого противоречия, если вспомним, что обсуждаем здесь уголовное право “курильщика”, где дела возбуждаются “по щучьему велению” и без события (его следователи настойчиво ищут после ВУД), и потому наблюдаем примеры дел, когда событием называется то, что им само по себе быть не может. И в таких случаях события преступления нет не потому, что нет факта, а потому что сам факт не может быть событием преступления.

Например, зачем следствие в примере выше пишет глупости про поддельную уступку права требования от одного кредитора к другому против должника, которые ровным счетом никак не способны даже отдаленно повлиять на действительность требований к банкроту и тем более к Ч.? Именно потому, что кроме обращения в суд с необоснованным иском, нужно что-то еще. А если признать, что само по себе обращение в суд даже с необоснованным иском может являться преступлением, то в перспективе за решеткой должны сидеть почти все истцы и их юристы, которым отказали в иске. Ставим оперативников на выходе из АсГМ и повышаем статистику.

Как правило в подобных делах ничего подходящего для вменения потерпевшим не находят, и появляются такие обвинительные заключения, когда обвиняемый не понимает, что же конкретно он сделал, и когда это стало наказуемым (максима: Nullum crimen, nulla poena lege):

В результате какой-нибудь из “Будановых” даже лишен возможности защищаться. Что ему доказывать? Что не был подан иск в суд? Свидетелей каких фактов ему приглашать?

2. Момент возникновения умысла

Умысел в подобных делах, как правило, возникает в неустановленное время при неустановленных обстоятельствах. Это связано с "пороком события" и необходимостью дополнять обвинение другими действиями обвиняемого.

Очевидно, что умысел не может появиться уже после того как совершено преступление. А поскольку следствию приходится придумывать действия и пришивать их к реальному поводу для возмущения “потерпевшего”, то возникает проблема в моменте возникновения этого умысла.

На примере дела из заметки “АГ”: следствию приходится притягивать за уши осведомленность обвиняемого даже о существовании Ч. на момент взыскания с банкрота денег его кредитором (за три года до иска к “потерпевшему” в суд) и утверждать, что вся эта эпопея с банкротством была нужна лишь для того, чтобы взыскать деньги с “потерпевшего”.

3. Проблема причинно-следственной связи

Во-первых, нет сомнений, что обман может происходить путем умолчания только о релевантных сведениях, т.е. тех, которые способны повлиять на передачу имущества потерпевшим или иным лицом. Если обращаясь в суд истец или его представитель умолчал о цвете своих носков или кулинарных предпочтениях, то хотя бы поэтому никакого обмана суда или ответчика не может быть.

Во-вторых, из-за “раздутия” события преступлениях в число фактов, о которых умолчал ответчик по уголовному иску неизбежно попадает всякая бессмыслица.

Так, у консультантов в погонах возникает проблема причинно-следственной связи: сообщаемые или утаиваемые сведения либо являются действительными, либо не способны повлиять на передачу права на имущество. Как в примере из заметки “АГ”: Как действительность размера требований конкурсного кредитора к банкроту способна повлиять на удовлетворение иска банкрота к Ч.? Никак. Как действительность уступок права требования от одного кредитора банкрота к другому способна повлиять на удовлетворение иска к Ч.? Никак.

К этому еще стоит добавить занимательный факт, что “потерпевший” является полноценным участником гражданского спора и имеет право заявлять о всех таких фактах, которые, по его мнению, способны исключить удовлетворение иска (т.е. влиять на наступление последствий). Это называется принцип состязательности. И возбуждение уголовного дела против истца, который не сообщил потенциальные возражения вместо ответчика, убивает основной принцип гражданского процесса. Заявил же ответчик в деле из “АГ” о зачете требований истца к нему, и суд должен будет дать этому оценку и вынести решение. Причем тут уголовное право?

4. Длящееся вне воли обвиняемого покушение – симптом отсутствия состава

Самый забавный момент, на который обратили внимание в “АГ”.

В этом деле вменяется покушение на мошенничество, потому что дело по иску к “потерпевшему” приостановлено до рассмотрения обособленного спора в деле о банкротстве об оспаривании зачета между сторонами по специальным основаниям законао банкротстве. То есть после разрешения этого обособленного спора, производство по иску к “потерпевшему” должно быть возобновлено, независимо от желания обвиняемого, а иск, следовательно, рассмотрен. Однако, за попытку взыскать деньги этим (заведомо необоснованным, по мнению следствия) иском уже обвиняется представитель третьего лица в покушении на мошенничество.

Внимание, вопрос: можно ли судить за продолжающееся само по себе покушение на преступление? (к слову, неоконченное покушение тоже “уже не окончено”).

Получается такая ситуация: человека судят за покушение на преступление вместо того, чтобы предотвращать это преступление. Еще и преступление своеобразное - предотвратить его невозможно. Может ли вообще быть преступлением то, что невозможно НЕ довести до конца? (или то, что само себя может довести так, что некогда существовавший состав испарился – например, иск к Ч. будет удовлетворен судом, который не согласился с доводом о зачете).

Возникает следующее соображение (возможно, неверное): все длящиеся преступления являются оконченными (преступление уже есть), поскольку под неоконченным преступлением УК РФ понимает либо приготовление к преступлению или покушение, но это всегда уже не доведенное до конца преступление по независящим причинам (самого преступления уже нет). В понятиях покушения и приготовления нет места для уже совершившегося преступления, пусть и длящегося. В оконченном преступлении есть все признаки состава преступления. В приведенном выше случае следствие считает преступление неоконченным, но оно, во-первых, объективно продолжается, то есть является длящимся, а во-вторых, продолжается еще и независимо от воли обвиняемого! Мне кажется, что это не укладывается в логику уголовного права и свидетельствует о невозможности существования такого преступления.

5. Проблема конкуренции судебных актов и конфликт с гражданским правом

Что агрессивнее всего бросается в глаза при прочтении кейса из “АГ”? Наличие судебных актов арбитражных судов по ключевым претензиям к обвиняемому: постановление суда, которым констатирована ничтожность зачета; решение о взыскании с банкрота денег в том размере, в котором другим судебным актом эти требования были включены в реестр. Такие уголовные дела появляются, чтобы решить частноправовой спор, и потому в любом случае зайдут на чужую территорию. Соответственно, без подобной конкуренции судебных актов обойтись не получится.

Не обойдется и без искажения гражданского права через кривые следственные зеркала: недействительные сделки станут действительными для целей следствия и наоборот, а твердая цена в договоре подряда будет толковаться как затраты подрядчика и т.д. Например, с гражданско-правовой точки зрения бессмысленно говорить о “поддельности” уступки права, если и цедент и цессионарий подтверждают совершение сделки (тем более, отношения этих сторон никак не влияют на действительность требований к должнику).

К сожалению, создаваемые подобным вторжением уголовного права противоречия разрешаются сейчас не в пользу статьи 90 УПК РФ. В ином случае, само существование паразита “уголовный иск” было бы под угрозой.

Обычно люди выписываются из квартиры, когда покупают новое жилье, переезжают в другой город или страну. Но иногда возникает необходимость выписать из своей квартиры другого человека — родственника или бывшего супруга.

Вместе юристами разбираемся в тонкостях выписки из квартиры человека, который имеет постоянную регистрацию, но собственником не является.

Содержание

Можно ли выписать человека из квартиры

Когда можно выписать

Обычно к пpoцeдype пpинyдитeльнoгo cнятия c регистрационного yчeтa собственник пpибeгaет, кoгдa интepecы и пpaвa влaдeльцeв нeдвижимocти нapyшaютcя или когда этого требуют жизненные обстоятельства.

По суду можно выписать человека из квартиры, если:

Закон предусматривает дополнительные основания для выселения из квартиры, если лицо проживает в ней по договору социального найма:

наниматель либо члены его семьи не вносят квартплату и/или коммунальные платежи;
суд лишил родителей родительских прав и признал невозможным их проживание вместе с детьми;
наниматель или члены его семьи используют квартиру не по назначению (например, как офис) или разрушают квартиру;
наниматель или члены его семьи систематически нарушают права соседей.

Собственник квартиры по общему правилу не может самостоятельно обратиться в административный орган и выписать жильца (Фото: Сергей Мальгавко/ТАСС )

— Выписка родственника из квартиры — обыденная с точки зрения закона процедура. Независимо от степени родства владелец квартиры может выписать родственника, если тот в данной квартире не проживает или не является более членом семьи. Аналогично происходит со взрослыми детьми. Если совершеннолетние дети владельца длительное время не проживают в квартире и не планируют там проживать, то можно их выписать, в том числе принудительно.

Но зачастую проблема выписать человека состоит в том, что юридически ему будет негде жить после снятия с регистрации. И если не будет представлено доказательств, что у родственника или детей есть другое место жительства, суд может отказать заявителю в принудительном снятии родственников с регистрации.

Кого будет сложно выписать

Закон предусматривает больше всего ограничений по выселению для граждан, проживающих в служебных квартирах, отметила Анастасия Хантимирова. По ее словам, суд выселит следующие категории граждан, только если у них есть другое жилье в собственности или в праве пожизненного наследуемого владения:

членов семьи военнослужащих, сотрудников ОВД и т. д., которые погибли или пропали без вести при исполнении;
пенсионеров по старости;
членов семьи умершего работника, которому было предоставлено служебное жилье;
инвалидов I или II групп. Инвалидность должна наступить в связи с исполнением трудовых или служебных обязанностей — из-за профессионального заболевания, ранения, контузии и т. п.

Как выписать человека из квартиры принудительно. Инструкция

К самому иску нужно приложить следующие документы:

документ, подтверждающий право собственности на квартиру;
доказательства, подтверждающие, что ответчик утратил право пользования квартирой (например, в случае развода — свидетельство о расторжении брака);
доказательства, подтверждающие, что вы письменно уведомили ответчика о том, что он должен выселиться из спорной квартиры. Таким документом может быть почтовое уведомление о вручении либо отметка ответчика о получении такого письма;
доказательства, подтверждающие, что ответчик не платит коммунальные платежи, не получает почту, фактически не живет в квартире. Можно пригласить свидетелей и принести на судебные заседания письма, адресованные ответчику, но не полученные им;
квитанцию об оплате госпошлины. При подаче иска о выселении ее размер составляет 300 руб.;
документы, подтверждающие, что вы направили копию иска и приложенных к нему документов ответчику и иным лицам, участвующим в деле (если они есть). Таким документом обычно выступает почтовое уведомление о вручении.

После этого будет назначено судебное заседание. Получив положительное судебное решение, его нужно отнести в МФЦ или МВД, где человека снимут с регистрационного учета. По словам юристов, в среднем такие дела длятся от двух месяцев с момента подачи иска до полугода. Длительность рассмотрения дела зависит от активности ответчика по делу. Например, если ответчик переехал и его невозможно разыскать, то суд может отложить рассмотрение дела до тех пор, пока не получит хотя бы какие-то контактные данные ответчика.

Читайте также: