Каким образом осуществляется уголовное преследование за деяния предусмотренные главой 23 ук

Обновлено: 02.07.2024

Процессуальные технологии незаконных уголовных преследований

осуществление в отношении свидетелей скрытых уголовные преследований

Принимаемые государством меры по снижению уровня незаконных уголовных преследований предпринимателей, сведённые только к либерализации уголовного закона, выразившееся в неудавшемся установлении уголовной ответственности по ст. 159.4 УК РФ и в ужесточении наказания за незаконное возбуждение уголовного дела, совершённое в целях воспрепятствования предпринимательской деятельности по неприменяемой ч. 3 ст. 299 УК РФ, кардинально ситуацию не изменили, и не могли изменить потому, что они не были направлены на противодействие и пресечение тех глубинных, негативных процессов, которые реально имеют место в нашем уголовном судопроизводстве.

Из неё следует, что все субъекты российского уголовного судопроизводства, осуществляющие: внутриведомственный процессуальный контроль; прокурорский надзор; судебную защиту; национальные механизмы по защите прав человека; самозащиту; общественную и профессиональную охрану и защиту прав, свобод и законных интересов участников уголовного процесса по этим делам, не выполнили свои процессуальные обязанности, установленные УПК РФ, а это означает, что по данным уголовным делам, государство:

Поскольку, с тех пор, почти ничего не изменилось, необходимо разобраться с тем, почему это стало возможным, и только честный и полный ответ на этот вопрос – будет правильно выбранным направлением планируемых реформ.

Под процессуальными технологиями в статье понимается совокупность инструментов и методов, неоднократное использование которых привело к постепенному формированию конкретных правоприменительных практик незаконных уголовных преследований разных субъектов предпринимательской деятельности.

В широком смысле, правоприменительная практика – вид юридической деятельности, основанный на определённом толковании нормативных правовых актов, необходимых для разрешения проблем, связанных с наличием в них пробелов, противоречий и иных несовершенств, а в узком смысле – это ставшее общепринятым юридически значимое поведение судей и других правоприменителей, основанное на сложившемся истолковании правовых норм, восполнении их пробелов и неясностей.

Если государство действительно намерено покончить с незаконными уголовными преследованиями субъектов экономической деятельности, то необходимо реформировать не статьи УК РФ, а нормы УПК РФ, которые и определяет порядок осуществления уголовного судопроизводства, начиная прямо со ст. 1 УПК РФ.

При осуществлении уголовных преследований предпринимателей в досудебных производствах по делам о преступлениях против собственности и в сфере экономической деятельности, широко используются следующие незаконные правоприменительные практики:

- ст. 182 и 183 УПК РФ, регламентирующими производства обыска и выемки и особенноч. 13 ст. 182УПК РФ, обязывающей перечислять в протоколах этих следственных действий все, изымаемые документы с точным указанием их количества и индивидуальных признаков.

Таким образом, если во время изъятия документов их не удалось скопировать и передать их копии тем, у кого они были изъяты, после их изъятия, в максимально установленный законом, восьмидневный срок, они должны быть переданы последним. Такой срок для субъектов хозяйственной деятельности приемлем и позволяет им непрерывно исполнять требования федерального законодательства в сфере бухгалтерского учёта и другие.

Обязанность правоохранителей, по возможности, фиксировать в протокол осмотра места происшествия индивидуальные признаки и особенности изымаемых предметов закреплена и ст. 177УПК РФ.

Несмотря на такую неполную и несовершенную регламентацию порядка изъятия документов у физических и юридических лиц, она нарушается правоохранителями. Самое негативное воздействие на осуществление предпринимательской деятельности оказывают следующие нарушения, допускаемые правоохранителями при изъятии у них бухгалтерских и иных документов:

когда в протоколах не указывается их количество и наименования, что не позволяет их потом как-то идентифицировать;
при изъятии документов, не осуществляется своевременное изготовление их копий.

Примеры из практики:

Суть этой незаконной правоприменительной практики состоит в том, что правоохранители при изъятии документов, не указывают в протоколах какие именно документы и в каком количестве были ими изъяты при выполнении оперативных, проверочных и следственных действий. Кроме того, при выполнении этих действий, они не изготавливают с изымаемых документов копии и не позволяют это сделать их законным владельцам.

В результате чего, в материалах ОРД, доследственных проверок и уголовных делах, отсутствуют объективные документальные подтверждения реального изъятия того или иного конкретного документа. При такой фиксации в протоколах лишь факта изъятия какой-то совокупности документов, лицо, производившие такое изъятие и те, у кого эта совокупность была изъята, не могут документально и достоверно подтвердить или опровергнуть факт изъятия или не изъятия конкретного документа. Такая незаконная практика, для всех субъектов хозяйственной деятельности, влечёт следующие негативные последствия:

1) реально мешает своевременно выполнять их обязанности, предусмотренные налоговым, бухгалтерским и иным законодательством;

2) создаёт обоснованные опасения в том, что безучётно изъятые у них документы, в дальнейшем, не будут незаконно использованы против них путём их хищения, подделки, замены, сокрытия, утраты или уничтожения;

3) при привлечении таких субъектов к уголовной ответственности, она лишает их всякой возможности своевременно защищаться от предъявленных обвинений этими документами;

4) она создаёт благоприятные условия для осуществления правоохранителям незаконных уголовных преследований предпринимателей на дальнейших стадиях уголовного процесса.

К ходатайству должна быть приложена копию документа, подтверждающая, что лицо, обратившееся с ходатайством, является законным владельцем документов. Оно не подлежит удовлетворению если: заявившее ходатайство лицо, не является законным владельцем документов;имеются сведения о наличии спора между лицом, заявившим ходатайство и иными лицами о принадлежности этих документов;имеются основания полагать, что документы, о копировании которых подано ходатайство, содержат ложные сведения или могут быть использованы в незаконной деятельности;если документы переданы для производства документальных проверок, ревизий, судебных экспертиз, исследования документов и осуществление копирования существенно затруднит производство указанных действий.

В целях устранения имеющихся пробелов и противоречий в действующей регламентации порядка изъятия предметов и документов, предлагаю следующее:

1. Исключить из УПК РФ как дискриминационную статью 81.1;

2. Исключить из статьи 82 УПК РФ часть 2.1, как не относящуюся к регулированию порядка хранения вещественных доказательств;

3. Отменить противоречащее УПК РФпостановление Правительства РФ от 22.04.2017г. № 482;

2. При изъятии документов, хранящихся на бумажных носителях, с них изготавливаются копии, которые заверяются лицом, их изъявшим и передаются лицу, у которого они были изъяты, после чего, оно должно подтвердить этом факт своей подписью в протоколе.

3. При изъятии электронных носителей информации, на которых хранятся электронные документы, то они копируются на иные электронные носители информации, которые должны быть представлены законным владельцем изъятых электронных носителей информации или обладателем содержащихся на них электронных документах. Копии электронных документов, размещённых на других электронных носителях информации, передаются лицу, у которого они были изъяты или законному владельцу изъятых электронных носителей информации либо обладателю содержащихся на них электронных документов, после чего, одно из этих лиц должно подтвердить этом факт своей подписью в протоколе.

4. Если на месте изъятии документов невозможно изготовить их бумажные копии или скопировать электронные документы с изъятых электронных носителей информации на другие, должностное лицо, изъявшее документы, в течение пяти календарных дней, передает заверенные им копии бумажных документов или копии электронных документов, содержащиеся на других электронных носителях информации одному из лиц, указанных в части третьей настоящей статьи, после чего оно обязано подтвердить этом факт своей подписью в протоколе. При копировании документов, должны обеспечиваться условия, исключающие возможность их утраты или изменения.

5. В случае, если по истечении пяти календарных дней после изъятия документов, их заверенные бумажные копии не были переданы лицу, у которого изъяты, они вместе с их описью, в течение трех календарных дней должны быть направлены по почте заказным почтовым отправлением, о чем делается запись в протоколе с указанием номера почтового отправления. Копии документов направляются по адресу места нахождения юридического лица или адресу места жительства физического лица, указанному в протоколе.

6. Протоколы следственных действий, предусмотренных статьями 176 - 177, 180, 182, 183 и 184настоящего Кодекса, составленные с нарушением указанного порядка, должны признаваться недопустимыми доказательствами.

Такое установление единого порядка изъятия предметов и документов, усиленное наступлением негативных процессуальных последствий за его нарушение в виде признания указанных протоколов следственных действий недопустимыми доказательствами, будут способствовать реальной ликвидации противоправной практики безучётного изъятия документов у юридических и физических лиц. Предлагаю установить такой же порядок изъятия документов, по которому уже давно и законно работают наши налоговые органы.

Пункт 55 ст. 5 УПК РФ определяет уголовное преследование как процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.

Согласно 2 ст. 21 УПК РФ, в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель обязаны принять предусмотренные УПК РФ меры по установлению события преступления и изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления.

В соответствии с п. 2 ст. 45 Конституции РФ, каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещёнными законом, на основании чего ч. 2 ст. 16УПК РФ обязывает правоприменителей не только разъяснять подозреваемому и обвиняемому их права, но и обеспечивать им возможность защищаться всеми не запрещёнными законом способами и средствами.

Казалось бы, всё понятно и логично, однако сложившаяся правоприменительная практика свидетельствует о том, что органы дознания и предварительного следствия не выполняют вышеуказанные обязанности, а значит нарушают п. 2 ст. 45 Конституции РФ и приведённые нормы УПК РФ. Они не только не представляют лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследование возможности на самозащиту и защиту его прав и свобод всеми способами и средствами, не запрещёнными законом, но и целенаправленно препятствуют ему в реализации им своих конституционных и процессуальных прав на это. Фактически, в отношении такого заподозренного лица, не являющегося по делу подозреваемым или обвиняемым, ведётся скрытое уголовное преследование, под которым следует понимать процессуальную деятельность, осуществляемую в целях изобличения заподозренного лица в совершении преступления, направленную на воспрепятствование ему в реальной реализации своего права на самозащиту и защиту от первично возникших подозрений.

Для практического осуществления таких уголовных преследований необходимы определённые условия, которые намеренно создаются дознавателями или следователями путём принятия одного процессуального решения и выполнения одного следственного действия, а именно:

1) возбуждения уголовного дела в отношении неустановленного лица, которое на момент его возбуждения было фактически установлено;

Такое процессуальное сочетание решения и действия по очевидному преступлению, совершённому лицом, которое было установлено ещё в ходе доследственной проверки – есть базовое условие практического осуществления скрытых уголовных преследований в отношении различных заподозренных лиц, в том числе и предпринимателей.

В последние годы уголовные дела по преступлениям против собственности и в сфере экономической деятельности, как правило, возбуждаются в отношении неустановленных

Возбуждение в отношении неустановленных лиц уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 159-159.6, 160 и большинства статей главы 22 УК РФ, может обоснованно указывать на незаконность вынесения таких постановлений в связи с тем, что всесторонне, полно и объективно установить наличие умысла на совершение этих преступлений у неизвестных, неустановленных лиц, просто невозможно. В частности, в действиях неустановленных лиц невозможно установить признаки мошеннического хищения финансовых средств при неисполнении ими государственного или муниципального контракта, заключенного по результатам проведённых торгов потому, что неизвестные, неустановленные следствием лица такие контракты не подписывают и к торгам (закупкам) не допускаются. Организация проведения всех видов государственных и муниципальных закупок законодательством: предыдущим (94-ФЗ) и действующим (44-ФЗ), так подробно регламентирована по хронологии действий и персоналиям их участников, что полностью исключает участие в них любых неустановленных лиц.

Когда следователь, в постановлении о возбуждении такого уголовного дела по ст. 159УК РФ, в его устанавливающей части указывает, что при таких обстоятельствах неустановленные лица похитили бюджетные средства, то он в этом откровенно лукавит, грубо искажает реальную действительность, подменяя её мнимой, а кроме того, грубо нарушает ч. 2 ст. 21 УПК РФ. Если следователь в постановлении о возбуждении уголовного дела указал о том, что он установил факт такого хищения неизвестными, неустановленными лицами в сфере закупок, то тогда получается, что государственные или муниципальные заказчики допустили к процедурам закупок неизвестных, неустановленных участников и состоявшиеся торги необходимо признавать незаконными и их отменять. Как только начинаешь с этим предметно заниматься, то сразу же выясняется, что следователь в текст такого постановления о возбуждении уголовного дела, внёс заведомо недостоверную, не соответствующую действительности информацию о неустановленных лицах. В каждом случае вот такого вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, надзирающий прокурор обязан именно так оценивать такие постановления и незамедлительно отменять их как незаконные и необоснованные, с обязательным привлечением их авторов к строгой ответственности. Как только это реально будет делаться прокурорами, такие постановления мгновенно исчезнут.

Только стремлением к созданию нужных условий для дальнейшего осуществления незаконных уголовных преследований заподозренных лиц можно объяснить, например, возбуждение уголовных дел в отношении неустановленных лиц по ст. 170.1 УК РФ, так как не установить лиц, представивших в регистрационный орган заведомо ложные данные для внесения изменений в ЕГРЮЛ физически невозможно, потому что от таких лиц никакие сведения для их государственной регистрации вообще не принимаются.

Таким образом, незаконная правоприменительная практика осуществления в отношении свидетелей скрытых уголовных преследований, главным образом, направлена на достижение правоохранителями следующие тактических целей и задач расследования уголовных дел:

Более того, эта практика, соединённая с другой незаконной правоприменительной практикой безучётного изъятия бухгалтерских и иных документов, реально препятствует юридическим лицам в исполнении ими федерального законодательства.

Положение по ведению бухгалтерского учёта и бухгалтерской отчётности в РФ, утверждённое приказом Министерства финансов РФ от 29.07.1998г. № 34н (в ред. от 29.03.2017г. № 47н), пункт 27 которого обязывает все экономические субъекты, действующие на территории РФ, к обязательному проведению инвентаризации в случаях выявления фактов хищения, злоупотребления или порчи имущества;
Методические указания по бухгалтерскому учёту материально-производственных запасов, утверждённые приказом Министерства финансов РФ от 28.12.2001г. № 119н (в ред. от 24.10.2016г. № 191н), пункт 22 которого предписывает обязательное проведение инвентаризации в аналогичных случаях.

При привлечении к уголовной ответственности руководителя или бухгалтера любой коммерческой или некоммерческой организации за хищения денежных средств или иного имущества в этой организации, в ней, в соответствии с вышеуказанным законодательством, обязательно должна быть проведена инвентаризация всего имущества и финансовых обязательств, однако эти требования закона очень часто не выполняются по следующим основным причинам:

1) многие дознаватели и следователи – не инициируют их проведение потому, что не знают о таких требованиях закона и не руководствуются ими в своей деятельности;

2) организации, предприятия и учреждения – их не проводят потому, что уже не имеют в своём распоряжении первичные учётные (бухгалтерские) документы или их копии по причине того, что они ранее были безучётно у них изъяты правоохранителями.

Несмотря на официальные разъяснения о недопустимости указанной практики, содержащиеся в постановлениях Конституционного Суда РФ от 27.06.2000г. № 11-П, Верховного Суда РФ от 31.10.1995г. № 8 и от 30.06.2015г. № 29, она до настоящего времени осуществляется.

Поскольку, за десятилетия такую практику одними только средствами официального толкования законодательства искоренить не удалось, предлагаю данную проблему решить следующими мерами законодательного характера:

ввести в УПК РФ нового участника уголовного судопроизводства – заподозренного свидетеля. То есть сделать примерно то, что уже давно действует в уголовно-процессуальном судопроизводстве Франции, Литвы, Казахстана и других стран;
расширить полномочия адвокатов, наделив их правом осуществлять защиту прав, свобод и законных интересов заподозренных свидетелей (свидетелей, имеющих право на защиту);
внести некоторые изменения в УПК РФ;
восстановить в полном объёме прежние надзорные полномочия прокуроров.

В этих целях, предлагаю внести в УПК РФ следующие изменения и дополнения:

- самостоятельно или через третьих лиц пригласить адвоката;

- давать показания в присутствии приглашённого им адвоката, участвующего в качестве защитника до начала его допроса;

- знакомиться с документами, указанными в части первой настоящей статьи, заисключением материалов оперативно-розыскной деятельности;

- знакомиться со всеми протоколами следственных действий, произведенных с его участием, и подавать на них замечания, представлять доказательства;

- на очную ставку с теми лицами, кто свидетельствует против него;

- давать показания собственноручно;

- приносить жалобы на действия (бездействие) дознавателя, следователя и прокурора.

- являться по вызовам органа дознания предварительного следствия и прокурора;

- соблюдать установленный порядок при производстве следственных действий.

Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности.

Комментарий к ст. 23 УК РФ

Уголовной ответственности подлежат также и лица, совершившие преступление в состоянии опьянения. В данном случае речь идет о состоянии физиологического опьянения. Указанный подход законодателя обусловлен тем, что в состоянии опьянения лицо полностью не утрачивает возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими.

Нарушения сознания при алкогольном опьянении характеризуются различными степенями его сужения и оглушения. Эти расстройства развиваются довольно медленно, отсутствуют быстрые колебания их глубины и выраженности. Ориентировка в окружающем пространстве расстраивается неглубоко, нет явлений дереализации, деперсонализации и нарушения осознавания собственного "я". Чувства времени и пространства могут быть изменены, но без грандиозных извращений. По мере развития опьянения возникают сонливость, затем глубокий сон, переходящий при тяжелом опьянении в алкогольную кому.

Опьянение вызывает ослабление самоконтроля человека, растормаживание процессов его нервной деятельности, нарушение координации движений, снижение быстроты реакции, но эти факторы не исключают наличия психической деятельности, отвечающей признакам вменяемости. Кроме того, состояние опьянения, вызванное употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, не относится к категории психических расстройств, составляющих медицинский критерий невменяемости. Указанные обстоятельства и явились фундаментом положений ст. 23 УК РФ об ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения.

Патологическое опьянение относится к числу кратковременных психических расстройств. От обычного опьянения оно отличается наличием всех признаков, характерных для невменяемости.

В основном патологическое опьянение проявляется в параноидной или эпилептоидной формах. Для первой формы характерно наличие галлюцинаций, бредовых идей, усиленного чувства тревожности. Эпилептоидная форма выражается в искаженном восприятии действительности, возбуждении, неадекватности реакций.

Рассматриваемое болезненное состояние может возникнуть и после приема небольшой дозы алкоголя и в целом заключается в нелепом поведении, немотивированном, внезапно возникающем возбуждении с бессмысленной агрессией, носящей автоматический характер, и сопровождается расстройством ориентировки при отсутствии контакта с окружающими и внешних признаков обычного опьянения.

Состояние патологического опьянения исключает уголовную ответственность.

Судебная практика по статье 23 УК РФ

Формулируя общие признаки субъекта преступления, федеральный законодатель предусмотрел в статье 23 УК Российской Федерации, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности (тем самым физиологическое алкогольное опьянение не отнесено к состоянию невменяемости). Более того, в силу части первой.1 статьи 63 данного Кодекса в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного суд, назначающий наказание, может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением названных средств и веществ. Следовательно, установление факта совершения преступления в состоянии опьянения не исключает уголовную ответственность, но может учитываться при ее индивидуализации (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 2018 года N 17- П).

Формулируя общие признаки субъекта преступления, федеральный законодатель предусмотрел в статье 23 УК Российской Федерации, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности (тем самым физиологическое алкогольное опьянение не отнесено к состоянию невменяемости). Более того, в силу части первой.1 статьи 63 данного Кодекса в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного суд может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением названных средств и веществ. Следовательно, установление факта совершения преступления в состоянии опьянения не исключает уголовную ответственность, но может учитываться при ее индивидуализации (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 2018 года N 17-П).

В соответствии с положениями, закрепленными в статьях 23 и 24 УК РСФСР, преступление, предусмотренное статьей 102 УК РСФСР, являлось особо тяжким преступлением.
Учитывая, что судимость за преступление, предусмотренное п. "в" статьи 102 УК РСФСР, у Тишкова К.П. не погашена, совершение им нового особо тяжкого преступления, за которое он осужден обжалуемым приговором, образует, в соответствии с положениями п. "б" части 3 статьи 18 УПК РФ, особо опасный рецидив преступлений.

Деяние, в совершении которого обвиняется Кузьменко Л.А., является уголовно наказуемым по уголовному закону как Российской Федерации (ч. 3 ст. 30, п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК Российской Федерации), так и Германии (абз. 1 и 2 ст. 211, ст. 22, абз. 1 и 2 ст. 23, абз. 2 ст. 25 Уголовного кодекса Федеративной Республики Германия).

В кассационном представлении также правильно обращено внимание на существенное нарушение уголовного закона, поскольку суд допустил ошибку в определении категории инкриминируемого деяния. С учетом положений статей 23 и 24 УК РСФСР, а также правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении N 54-О-О от 24 января 2008 года, преступление, предусмотренное ст. 102 УК РСФСР, является особо тяжким, а не тяжким, как ошибочно указал суд первой инстанции.

3. Формулируя общие признаки субъекта преступления, федеральный законодатель предусмотрел в статье 23 УК Российской Федерации, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, новых потенциально опасных психоактивных веществ либо других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности (тем самым физиологическое алкогольное опьянение не отнесено к состоянию невменяемости). Более того, в силу части первой.1 статьи 63 данного Кодекса в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного суд, назначающий наказание, может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением названных средств и веществ. Следовательно, установление факта совершения преступления в состоянии опьянения не исключает уголовную ответственность, но может учитываться при ее индивидуализации.

Между тем с учетом положений ст. 23 и 24 УК РСФСР, а также правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 24 января 2008 г. N 54-О-О, преступление, предусмотренное ст. 102 УК РСФСР, является особо тяжким, а не тяжким, как ошибочно указал суд первой инстанции.

Читайте также: