Где справедливость в россии для граждан рф

Обновлено: 02.07.2024

Зубаревич, Аузан, Глуховский — о том, есть ли в России социальная справедливость

В 2009 году Генассамблея ООН провозгласила 20 февраля Всемирным днем социальной справедливости. “Ъ” спросил у ньюсмейкеров, есть ли в России социальная справедливость.

Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ

Наталья Зубаревич , директор региональной программы Независимого института социальной политики, профессор географического факультета МГУ:

Появление в России социальной справедливости возможно, но не при нашей жизни. Справедливости вообще не бывает в условиях, где каждый за себя. Большие хищники поедают всех остальных. В развитых странах, чтобы отстаивать интересы людей, специально были созданы и сформированы партии, профсоюзы, структурные гражданские объединения и еще много чего, потому что один человек в поле не воин, для этого должны быть общественные структуры.

Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ

Олег Шеин , вице-президент Конфедерации труда России, депутат Госдумы:

— Возможность появления социальной справедливости в России есть. При реформах со стороны государства возможен процесс перераспределения созданного обществом национального продукта от имущего класса к классу работающему. При этом необходима последовательная способность людей к формированию единых социальных движений, организаций, потому что против системы может работать только другая система.

Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ

Оксана Дмитриева , лидер фракции Партии роста в заксобрании Санкт-Петербурга, в 1998 году министр труда и социального развития:

— Социальной справедливости в России нет ни в буржуазном, ни в социалистическом понимании. В социалистическом — нет хотя бы относительно равномерного распределения доходов. Что касается буржуазного понимания, в России уж точно трудом праведным не наживешь палат каменных.

Фото: Антон Белицкий, Коммерсантъ

Дмитрий Глуховский , писатель :

— Социальная справедливость обычно увязывается с борьбой граждан за свои права, а у нас граждане деморализованы и за права бороться боятся. При этом у власти находятся узурпаторы, люди, попавшие во власть случайно, ничем ее не заслужив. Чувствуя свою уязвимость, они будут в дальнейшем стараться как можно больше дистанцироваться от народа, из которого сами вышли.

Иван Климов , доцент факультета социальных наук кафедры анализа социальных институтов НИУ ВШЭ:

— Социальная справедливость есть всегда и в любом обществе. Очень важно понимание людьми, как она устроена и как должно быть. Наши представления текучи, если они застыли, то превращаются в догму, и социальная справедливость вообще не имеет шансов быть реализованной.

Дмитрий Орешкин , политолог:

— Если перефразировать известную фразу, справедливости нет и выше. Вопрос в том, насколько мы близки к идеалу. Конечно, у нас намного хуже, чем во многих других странах. По формуле Аристотеля, справедливо то, что законно. По его мнению, закон может быть хуже или лучше, но если закон исполняется, то это справедливо. У нас сам по себе строй, стиль и вертикаль так построены, что законы не соблюдаются.

Алексей Зубец , проректор Финансового университета при правительстве РФ, директор Института социально-экономических исследований :

— Социальная справедливость — штука субъективная. И судить, есть она или нет, можно только на основании мнения самих людей. В нашей стране около 70% населения считает, что современное российское общество несправедливо, и прежде всего в неравенстве доходов и несоответствии стандартов качества жизни тем ожиданиям, которые у них есть. Но если взять уровень жизни наиболее бедных россиян и обеспечить этим уровнем дохода жителей Центральной Африки, то они будут счастливы и будут считать, что живут великолепно.

Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ

Александр Аузан , декан экономического факультета МГУ, научный руководитель Института национальных проектов:

— Я бы сказал, что есть три модели социальной справедливости. Первая — это либеральная модель, которая связана с так называемой Парето-оптимальностью: нельзя улучшить чье-нибудь положение, если ухудшается положение другого. В этом случае справедливость достигается за счет результатов роста, и правительство должно обеспечить всем доступ к результатам такого роста. У нас такого доступа не получилось.

Социальная справедливость в 12 графиках

Другая модель принята в континентальной Европе, когда улучшается положение среднего, или медианного, члена общества. И похоже, что у нас сейчас пытаются именно эту модель реализовать.

Третья модель предусматривает улучшение положения самого крайнего, бедного члена общества — это по существу коммунистическая модель. После неудачи с либеральной моделью мы пытаемся продвинуться с социал-демократической. Но пока не имеем ни первого, ни второго, ни третьего.

Ощущение пропасти между сверхбогатыми людьми и всеми остальными ощущается в российском обществе все острее. Обычный гражданин смотрит на некоего человека и думает: ну хорошо, допускаю, что он умнее меня и даже работает больше меня, но не в миллион же раз! Социологи констатируют, что изменилась иерархия запросов. Доминирует запрос не на сильную власть (7 процентов), а на справедливость (80). Дефицит справедливости воспринимается даже болезненней, чем экономическое неравенство. Насколько такой дефицит неизбежен и каковы его пределы? Обсудим тему с кандидатом философских наук, исполняющим обязанности декана философского факультета МГУ Алексеем Козыревым.

Каждый наш выбор, сделанный в пользу справедливости, делает мир хоть чуточку более справедливым. Фото: istock

Во имя справедливости может быть сотворена любая несправедливость

На ваш взгляд, какое место сегодня в иерархии запросов российского гражданина занимает запрос на справедливость?

Алексей Козырев: Справедливость - это и запрос, но это и чувство, в каком-то смысле определенное воспоминанием о прошлом, об ушедшем "золотом веке". Сегодня политические движения, поднимающие на свой стяг призывы к справедливости, - это, как правило, левые движения, ратующие за социализм в той или иной форме. Социализм, прежде всего, за распределительную справедливость. Все должно быть поделено, если не поровну, то с учетом социального статуса борцов за новое общество. Кому-то положены привилегии, включающие в себя и доступ ко всевозможным "распределителям". Здесь возможна и дискриминация "бывших" - аристократов и буржуа. Так что ни о каком политическом равенстве в социалистическом обществе говорить не приходится. Однако в сознании многих, если не большинства, СССР - это общество справедливости. Но не стоит забывать, что и демонтаж этого общества начался в 80-х борьбой с привилегиями партийной номенклатуры. Как показала история, во имя справедливости может быть сотворена любая несправедливость.

Кто-то ужасно беден, кто-то сказочно богат. Это, наверное, несправедливо. Но так было всюду и во все времена. Тогда в чем проблема?

Алексей Козырев: Проблема в том, что поиски справедливости никогда не сводились и не сводятся только к идее преодоления общественного неравенства. Более того, классовый подход не позволит решить проблему справедливости. По М. Фуко, я не могу помыслить справедливость вне той структуры господства и подчинения, которая сложилась в обществе. Если я ассоциирую себя с определенным общественным классом, то вынужден принять ту или иную сторону в "классовой борьбе". Тогда, с моей точки зрения, справедливым будет то, что делается в интересах этого класса. Сегодня с возникновением новых технологий, новых форм собственности и новых типов социальных отношений, классов может быть неопределенное множество. Но отнюдь не более убедительными выглядят концепция общественного договора, рожденная в век Просвещения, согласно которой справедливые отношения между членами общества устанавливаются раз и навсегда неким рациональным дистрибьютером и больше уже не подвергаются сомнению. Социальная дифференциация, различия в статусе, вызванные происхождением, разными стартовыми позициями, различием в способностях, наконец, удачей, есть не только неизбежность, но и, как показал Питирим Сорокин, условие существования общества. Однако справедливым представляется, когда богатый платит больше налогов, чем бедный, когда источником богатства является законная деятельность, а не вопиющее и ненаказуемое нарушение закона или его переписывание наскоро для того, чтобы защитить интересы власть имущих и богачей. Несправедливым, как показал еще Платон, является сращенность власти и богатства, когда право на власть покупается богатыми или приобретается ими в целях умножения своего богатства, то, что называется олигархией, властью немногих и самых богатых граждан. В христианском представлении о богатстве очень важным является тезис о том, что каким богатством ты бы ни обладал, оно дается тебе не во владение (всем, в том числе и нашей жизнью, владеет Бог), а в распоряжение - и от того, как ты смог распорядиться своим богатством, зависит твой посмертный удел.

Поиски справедливости никогда не сводились и не сводятся только к идее преодоления общественного неравенства

Для нас справедливость неразрывно связана с правом и правдой

Мне кажется, люди хотят не экономического равенства, которого никогда не было, нет и не будет. Люди хотят равенства перед законом. Равенства в доступе к качественному образованию и качественной медицине. Равенства в возможности быть избранным в представительный орган власти. То есть большинством населения равенство подсознательно понимается как справедливость?

Алексей Козырев: Конечно, вот тут как раз имело бы смысл говорить о процессуальной, а не о распределительной справедливости. Само слово "справедливость" появилось в русском языке в 16-17 веке в дипломатической переписке с Речью Посполитой, возможно, оно было заимствовано из польского или чешского языков. В эти времена в Европе формировалась концепция естественного права. Справедливым судией оказывается уже не Бог, а закон и право. А до этого на Руси хорошо было знакомо другое слово - "правда". Первый русский закон именовался "Русской правдой". "Правда" отличается от научной и философской "истины". Отличается она от и от "социальной справедливости" (justice sociale), термина, который нашел широкое употребление после французской революции в литературе социалистов. Слово "правда" трудно перевести на иностранные языки. Н.К. Михайловский, социолог XIX века, писал, что мы различаем "правду-истину" и "правду-справедливость", причем вторую ставим выше. Поступать по справедливости, значит поступать по совести, а не по закону. Иногда случается так, что и закон несправедлив. Может ли он быть справедливым, если принят в угоду какой-то одной части общества? Или если он далек от норм естественного права? Поэтому чувство справедливости (я подчеркну, именно чувство - несправедливость мы чувствуем еще до разбора, до логического анализа) является для нас и тем, что формирует наше отношение к праву, к закону. Хотя, конечно, равенство всех перед законом - это азы справедливого общества. Конечно, и равенство возможностей тоже - только настоящее, а не демонстративное. Для человека должны быть ясными те механизмы, согласно которым происходит продвижение в любые органы представительной власти. Как должны быть ясными и те привилегии, и те ограничения, которые получит человек, избранный в эти органы. У американского политического философа Джона Ролза есть статья "Справедливость как честность". Честность - это моральное понятие. И честные выборы, и честные предпосылки выдвижения кандидатов, и честная агитация с минимумом популистских посулов, все это безусловно имеет отношение к справедливости. Меритократические мечтания о том, что у власти будут подлинные "аристократы духа", филантропы, рыцари и что именно они сформируют общественную элиту, были присущи философам от Платона до Бердяева, но практически никогда не реализовывались в истории.

Игра на чувстве справедливости может быть приравнена к шулерству

Что, по вашему мнению, нашим гражданам представляется справедливым, а что несправедливым?

Алексей Козырев: Сегодня маркетологи даже рекламный слоган придумали: "Наши цены - справедливые". Но всем понятно, что цены не могут быть справедливыми, в лучшем случае справедливыми могут быть те, кто их устанавливает. Или, скорее, честными - и продавец прибыль получил, и покупателю по душе. Но справедливость - это ни в коем случае не полезность. Консьюмеризм тут не работает. Справедливость сильнее ощущается на фоне несправедливости, причем вопиющей. Кого-то оговорили, к кому-то проявили необоснованное насилие. Прошедшие два года предоставили нам немало таких ситуаций. Имя журналиста Ивана Голунова стало нарицательным. События в Беларуси, где сомнения в честности проведенных президентских выборов обернулись массовыми избиениями вышедших на протесты и попавшихся под руку мимо проходивших граждан, отозвались в сердцах молодых россиян. Никакие идеологические объяснения, построенные на том, что это сделано ради политической пользы, что власть должна была проявить твердость и даже жестокость, чтобы не повторить происшедшее несколько лет назад в соседней Украине, не работают. Власть поступила несправедливо по отношению к своим гражданам, прежде всего, к молодым, наиболее активно настроенным членам общества. Отмотать эту ситуацию назад, успокоить посулами реформ не получается. Задето чувство справедливости. Хотя ясно также, что на этом чувстве можно паразитировать, им можно манипулировать, например, с помощью фейков. Поэтому игра на чувстве справедливости сегодня вполне может быть приравнена к худшему виду мошенничества, шулерской игре. Люди становятся более разборчивыми в отношении информации, они уже не набрасываются на нее, как на сто сортов колбасы при переходе к рынку. Сначала надо понюхать, не пахнет ли продукт плесенью.

У россиян есть единое понимание справедливости? Или оно у каждого свое?

Алексей Козырев: "У каждого своя правда" - говорят обычно, когда не могут договориться, прийти к консенсусу. Но все-таки придуманная не нами концепция постправды, согласно которой никакой единой правды нет, нам не близка. Может быть поэтому образ праведника как человека, нашедшего правду-справедливость, является одним из основополагающих в нашей культуре. Праведник - это совсем уже высокий религиозный образец. Чуть ниже - правдоискатели, правдорубцы. Их тоже достаточно в нашей истории и нашей литературе. Этим людям никто не сулит удачи, одна из заповедей блаженств гласит "блаженны изгнанные правды ради". Кстати, эти слова начертаны на могиле замечательного поэта Александра Галича, оказавшегося в изгнании в начале 70-х, в относительно спокойное и многими теперь воспеваемое время брежневского застоя. Кстати, то, что правда, сиречь справедливость, часто не находится и в суде, и в высоких инстанциях, об этом еще и классики наши писали. Вспомним "Грозу" Островского - двух салтанов - Махнута турецкого и Махнута персидского, которые не могут "ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен". И обращения им пишут: "Суди меня, судья неправедный!". В этом пессимизме обывателей Островского есть что-то близкое и нам, вера в невозможность справедливости только в пределах нашей земной жизни, нашей земной истории. Бердяев говорил об эсхатологизме русского сознания. Мы все устремлены к какой-то предельной справедливости, которая должна осуществиться в конце времени. Поэтому часто просто не обращаем внимание на несправедливость того, что делаем сейчас. На несправедливость не только наших поступков, но и наших слов, наших оценок, нашего отношения к ближним. Надо помнить о том, что справедливость проявляет себя в любви к ближнему, причем этим ближним может стать кто угодно.

По данным опросов, граждане уже не очень интересуются, сколько зарабатывают большие начальники. Обыватель не только смирился с тем, что его доходы не идут ни в какое сравнение с доходами какого-нибудь чиновника, но и воспринимает это как должное?

Алексей Козырев: В советское время разница между самым низким и наиболее высоким ежемесячным доходом вряд ли намного превышала один порядок. Конечно, можно вынести за скобки эстрадных звезд, которые и тогда умудрялись зарабатывать больше остальных. Сегодня "ножницы" выросли во много раз. Философия "особых людей", получающих высокие оклады и бонусы за свои якобы "сверхдолжные" заслуги, вызывает, как правило, иронию и сарказм у обычных людей. Сверхдоходы элиты компенсируются в глазах обывателя высоким риском срыва с карьерной лестницы, большой вероятностью возникновения проблем с законом. Обыватель думает не о сопоставимости доходов, а о том, что и он бы хотел реализовать для себя и для своих детей право на достойное существование. Понятие, вошедшее в систему права еще в конце XIX столетия, но так и не прописавшее себя четко в законодательстве страны, объявившей себя социальным государством.

Выше закона - не справедливость, а благодать

Чем опасна для общества кричащая несправедливость?

Алексей Козырев: Естественная справедливость - одна из ключевых тем анархизма. Черное знамя анархии - отказ от власти, от государства, от легальных способов государственного вмешательства в распределение благ и богатств. Анархизм совсем не обязательно должен вести к открытому бунту. Уход от диалога с властью, от участия в выборах, например, потеря доверия к любой инициативе, которая исходит сверху, даже если она разумна и продуктивна. Такое внутреннее изгнанничество, пассивный отказ от любых форм социальности, - это первая фаза. Вторая связана с внутренними неврозами, распадом социальных связей, отказом от осмысленного планирования собственной жизни, выстраивания перспектив жизненного роста. Распад семей, рост абортов, семейное насилие, вымещение своих обид на слабом - основная причина тому: переживание общества, в котором я живу, как несправедливого. "Кругом предательство и обман" - если так поступают со мною власть предержащие, то и я так могу поступить по отношению к своим родителям, к своей семье.

Испокон веков для русского человека справедливость выше закона. Большинству хочется, чтобы все было "по справедливости", а не по закону. Почему, как вы думаете?

Чаще всего с жалобами наши люди идут друг к другу

Где сегодня наши граждане чаще всего ищут справедливости? В органах власти? В общественных организациях? В СМИ?

Алексей Козырев: У нас сильна коммюнотарность, то есть общинность. Меньше перегородок между людьми, несмотря на все попытки перекроить нас по лекалам индивидуализма, приватности и толерантности. Поэтому чаще всего с жалобами идут друг к другу. Такой у нас человек. Выслушает, не оттолкнет, а иногда даже и поможет. Партком или газета остались в нашей прошлой истории. Чем выше инстанция, куда направляется жалоба, тем больше шансов получить обидную до слез отписку. Выполненную по шаблону, благо заготовлено их в любом компьютере любой канцелярии предостаточно. Поэтому жалуются на "прямую линию", раз в году. Судя по количеству телефонов и способов связи, число желающих пожаловаться не уменьшается. И президент отвечает, показательно наказывает обидчиков, дает жару губернаторам, в считанные минуты восстанавливает справедливость. За истекшие двадцать лет мы стали относиться к этому как к некоему театральному действу. И даже с интересом ждем - на кого в этот раз обрушится высшая милость. Как все это напоминает веру в "доброго царя"!

Должно ли государство что-то делать для смягчения в своих гражданах ощущения тотальной несправедливости? И каковы здесь его возможности?

Алексей Козырев: Государство для того и существует, чтобы не смягчать ощущение тотальной несправедливости, а с этой несправедливостью бороться и ее устранять. Или, по крайней мере, делать все, чтобы она перестала быть тотальной. Владимир Соловьев называл государство "организованной жалостью". Его задача заключается в том числе и в том, чтобы накормить голодного и обогреть холодного. Чтобы остановить руку преступника, а не только покарать за уже совершенное преступление. Причем под государством здесь следует подразумевать и органы муниципальной власти, и правоохранителей, и бюджетную медицину, о которой стоит вспоминать на только в пору пандемии.

Обращение к власти - это не только надежда на помощь, но и форма диалога с властью

Судя по опросам, люди не верят в желание и способность государства решать их проблемы - и все равно в поисках справедливости апеллируют именно к государству. Почему?

Алексей Козырев: Понятие "Отечество" тесно связано для нас с понятием государства, так сложилась наша история. В лихую годину государство в лице князя, царя или вождя поднимало народ на борьбу с врагом. Как бы ни кляли мы власть, это и пенсии, и пособия, которые доходят в каждый регион, и связь, которая работает, и транспорт, и школьные учебники. Такой огромной стране как наша невозможно прожить без власти, причем не только местной, но и сильной, централизованной. И показательно, что кареты скорой помощи в одном российском регионе, когда больницы были переполнены, приехали к окнам министра здравоохранения. Из всех возможных способов решения этой тяжелой кризисной ситуации (которой могло и не быть, выбери власть иной способ реформирования медицины), ее участники выбрали один - воззвать к власти. Обращение к власти - это не только закономерная надежда на помощь, которая придет, вопреки всему, но и форма диалога с властью. Если мы не будем указывать ей, где она не права, разве получим мы достойную власть?

Глобальная справедливость, в частности, понимаемая как равенство всех перед законом, может у нас оказаться консолидирующей идеей?

Алексей Козырев: Трудно сказать. Да и речь здесь идет не о глобальной, а всего лишь о процессуальной справедливости. Нельзя сделать справедливость исключительной зоной ответственности государства. И государство не может монополизировать право на абсолютное толкование справедливости (как и прочих моральных норм). Иначе справедливость превратится из добродетели в принуждение, в карающий меч, вспомним министерство Правды у Оруэлла. Спору нет, люди ждут правовой справедливости, справедливого возмездия за тяжкие преступления, равенства наказаний за одинаковые преступления без оглядки на социальный статус и социальных привилегий. Но разве о справедливости вспоминают только тогда, когда кто-то попирает закон? Кто-то трудится днем и ночью и не может оплатить обучение своего ребенка не только в престижном университете, но хоть в каком-нибудь захудалом вузе, а у соседа сын-оболтус учится на платном на юриста. Много ли у нас детей трудового народа, мечтающего о социальной справедливости, получает сегодня бесплатное юридическое образование? А мы надеемся на то, что завтра наша правоприменительная система станет работающим инструментом социальной справедливости!

С несправедливостью бесполезно бороться?

Алексей Козырев: Борьба с несправедливостью заложена в нас с детства. Нас учили давать сдачи, не спускать с рук обидчику. Победа в этой борьбе рождает в нас чувство морального удовлетворения. История человечества - это поиск все более сложных и дифференцированных форм борьбы с ней - от кровной мести к правовому возмездию, от закона Талиона - "око за око, зуб за зуб, глаз за глаз", к праву, побуждающему нас устранять причиненную нами несправедливость. Поэтому не будем пессимистами. Каждый наш выбор, сделанный в пользу справедливости, делает мир хоть чуточку более справедливым.

Алексей Козырев - кандидат философских наук, доцент, исполняющий обязанности декана философского факультета МГУ. Родился в Москве в 1968 году. Окончил философский факультет МГУ. Стажировался в Женевском университете, Высшей школе гуманитарных наук и Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. В 1997 году защитил кандидатскую диссертацию по теме "Гностические влияния в философии Владимира Соловьева". Основные работы посвящены истории русской философии конца XIX - начала XX в.в. Автор и составитель ряда книг и более 200 публикаций по истории русской мысли. Ведет авторскую программу на радиостанции "Вера".

Читайте также: