Где хранила матушка паспорт
Обновлено: 30.06.2024
Отец просил передать всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как Он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но не что зло победит зло, а только любовь.
Великая Княжна Ольга Николаевна (отрывок письма из Тобольска) [13]
В коридоре казармы № 22 глухо раздавались шаги торопливо идущего человека. Комендант Шлиссельбургской крепости Колюбякин, только что ознакомившийся с письмом князя А. Б. Куракина, нового генерал-прокурора, вице-канцлера и друга детства Императора, в котором сообщалось о высочайшем повелении государя снять оковы со всех арестантов, а Василия Васильева прислать в Петербург, решил лично сообщить об этом загадочному прорицателю:
– Монах, вставай! Хватит лбом землю бить. Услышал Господь твои молитвы. Собирайся! Его Величеству, Императору Павлу, угодно, чтобы ты предстал пред Его пресветлые очи!
Император Павел принял отца Авеля вечером, в своей комнате Гатчинского дворца. Расспросив его милостиво о жизни и о монашестве, Государь обратился:
– Владыко отче, благослови меня и весь дом мой: дабы ваше благословение было нам во благое.
Отец Авель отвечал смиренно:
– Благословен Господь Бог всегда и во веки веков!
Царь ласково улыбнулся:
– Честный отец, все, что говорил ты матушке моей, Ея Императорском Величестве Екатерине II сбылось. А что зришь о судьбе моей?
– Эх, Батюшка-Царь! – покачал головой Авель и с состраданием посмотрел на Государя . – Почто себе печаль предречь меня понуждаешь?
Коротко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную Субботу погребут тебя. Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою.
Но народ русский правдивой душой своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и умягчения сердец неправедных и жестоких [3, 11, 17].
Побледнел Царь Павел и, плотно сжав губы, нахмурился.
– Государь, а пошто не послушал Архистратига Михаила? Как дерзнул менять волю Божию?
Действительно, было когда-то чудное видение Императору Павлу. Предстал пред ним внезапно, в сияющем свете славы небесной, Архистратиг Михаил и повелел воздвигнуть на том месте, где сейчас Михайловский замок стоит, собор в честь вождя Небесных воинств.
Сбылись пророчества вещего Авеля о судьбах самодержцев российских, сбываются они и о судьбе великой России….
Памятник Императору Николаю Второму, установленный в 1996 году в селе Тайнинское под Москвой, неподалеку от Мытищ, плотным кольцом обступила группа людей. Женщины в длинных юбках и платках, в модных джинсах, меховых куртках и вязаных шапочках, в дорогих шубах и шляпах, стояли с зажженными свечами, старательно прикрывая ладонями беззащитное пламя от холодного ветра. Солидные мужчины и молодые парни с иконами в руках, инвалиды в колясках, детишки разных возрастов окружили священника.
– Господи милосердный, помилуй нас! – читал он нараспев молитву и осенял себя крестом. – Ради Святага Царя-искупителя Николая расторгни окамененныя грехом сердца наша и изведи, яко воду живу, слезы покаяния. Да услышат вси люди русские сокровенный глас Твой, Господи: како можете служити Царю небесному, аще бо Царя земнаго предали еси? Сотворите прежде достойный плод покаяния за грехи отцев ваших, омойтеся и очиститеся, исправьте сердца ваша двоедушныя и уразумейте, яко Россия без Царя, како и человек без главы, есть труп смердящий…
Шел очередной покаянный молебен.
Великая Смута бушевала на Руси. В 1598 году со смертью Царя Федора Иоанновича оборвалась прямая наследственная линия Рюриковичей. А через несколько лет после воцарения Бориса Годунова начались в стране голод и мор от тяжелых болезней, унесших миллионы жертв. Народ зароптал: не потому ли Господь гневается на Русь, что Царь Борис виновен в смерти Царевича Димитрия, младшего сына Грозного, зарезанного в Угличе 15 мая 1591 года? А может быть, убили не его? Может быть, наследник жив?
…Валентина листала альбом с иллюстрациями православных храмов Москвы, читала краткие исторические комментарии к ним и вдруг, неожиданно для себя, предложила:
– Папа, давай сходим на Радоницу в Архангельский собор! Он до сих пор музеем является, но в этот праздник и в престольный в нем совершаются богослужения.
– Почему это вдруг у тебя такое желание появилось? – удивился Алексей.
– Этот собор, посвященный Архистратигу Михаилу, долгое время служил местом упокоения великих князей Московских и их родственников. Там захоронены мощи российских святых: князя Димитрия Донского, Михаила и Феодора Черниговских, Царевича Димитрия. Там же и первый Царь династии Романовых, Помазанник Божий – Михаил Федорович.
По дороге в Кремль Валентина купила букет роз:
– Царь Михаил очень цветы любил, – пояснила она отцу. – Садовые розы завез в Россию именно он, представляешь?
– Душу родную почувствовала? – засмеялся Алексей, намекая на заставленные цветами подоконники в их маленькой квартире.
Валентина улыбнулась и в ответ сама задала вопрос:
– Папа, вот я думаю, если бы сейчас народу предложили в руководители государством отрока шестнадцати лет, какова была бы реакция?
– Да такого и представить нельзя.
– А ведь Михаилу было именно столько! И его не просто избрали, а еще уговаривали долго.
– Я так думаю, – продолжал Алексей разговор с дочерью. – Такое единодушное решение Земского собора, собравшего людей, еще недавно бывших злейшими врагами, избрать на царство не увенчанного славой воина, не мудрого мужа, убеленного сединами, а никому не известного шестнадцатилетнего отрока, можно объяснить только внушением Святого Духа.
– Пожалуй, я соглашусь с тобой. Но хочу заметить, что у отрока Михаила были неоспоримые достоинства. Среди них – его нравственный облик, отвечающий интересам церкви и народным представлениям о царе-пастыре, заступнике перед Богом. Кроме того, он лично не был причастен к раздорам Смутного времени… Папа, хочу спросить тебя, а ты помнишь о подвиге крестьянина Ивана Сусанина?
– Я-то помню… Это молодежь нынешняя, может быть, не только не помнит, но и не знает ничего о нем.
– А вот я сейчас проверю твои знания, – хитро сощурилась Валя. – Кого же спасал легендарный герой, уводя врагов в дремучие леса и болота, жертвуя при этом своей жизнью?
Алексей наморщил лоб, пытаясь вспомнить подробности тех давних исторических событий. Валентина выдержала паузу и победно продолжила:
– Это тебе наука, чтобы не ругал молодых… Царя Михаила Федоровича и его мать он от поляков спасал! Когда стало известно об избрании Михаила царем, несколько польских отрядов было отправлено, чтобы найти их и убить. А ничего не ведавшие инокиня Марфа с сыном тогда в Ипатьевском монастыре находились… Царь в благодарность за самоотверженность потом освободил потомков Ивана Сусанина от всех повинностей и щедро наградил землей.
– Да-а… утерла ты мне нос, Валюша!
С той поры как Алексей, работающий инженером-механиком на автобазе, впервые прочитал материалы покаянного сайта, его отношения с двадцатишестилетней дочерью, учительницей начальных классов, которую он вырастил один после смерти жены, заметно изменились. У них появилось какое-то незримое, но счастливо ощущаемое духовное родство, единство, которого не было раньше… Алексей и Валентина стали чаще бывать вместе, ходить в храм на церковные службы или просто для того, чтобы заказать панихиду о матери (чего никогда прежде не делали), помолиться о семейном счастье (что-то не везло Валентине с женихами, а вскоре после отслуженного молебна святой Ксении Петербургской познакомилась она с Артемом), исповедаться и покаяться в грехах своих, в том числе и в родовом, всенародном: нарушении клятвы, данной еще в 1613 году предками нашими о верности Помазанникам Божьим: Царю Михаилу Федоровичу и его потомкам, значит, и святому Государю-императору Николаю Второму…
Утвержденная Грамота Великого Всероссийского Собора в Москве, Церковного и Земского, 1613 года
Послал Господь Бог Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что быти на Владимирском и Московском и на всех Государствах Российского Царства Государем, Царем и Великим Князем всея Руси Самодержцем, Тебе, Великому Государю Михаилу Феодоровичу.
Целовали все Животворный Крест и обет дали, что за Великого Государя, Богом почтенного, Богом избранного и Богом возлюбленного, Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея России Самодержца, за Благоверную Царицу и Великую Княгиню, и за Их Царские Дети, которых Им, Государям, впредь Бог даст, души свои и головы положити и служити Им, Государям нашим верою и правдою, всем душами и головами.
Заповедано, чтобы избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов был родоначальником Правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в Своих делах перед Единым Небесным Царем.
И кто же пойдет против сего Соборного постановления — Царь ли, патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святой Троицы.
И иного Государя, помимо Государя, Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея России Самодержца, и их Царских Детей, которых Им, Государям, впредь Бог даст, искати и хотети иного Государя из каких людей ни буди, или какое лихо похочет учинити, то нам боярам, и окольничьим, и дворянам, и приказным людям, и гостем, и детям боярским, и всяким людям, на того изменника стояти всею землею за один.
Прочтоша сию Утвержденную Грамоту на Великом Всероссийском Соборе, и выслушав на большее во веки укрепление — быти так во всем по тому, как в сей Утвержденной грамоте писано. А кто убо не похощет послушати сего Соборного Уложения, его же Бог благослови, и начнет глаголати ино, и молву в людех чинити, то таковой, аще от священных чину, и от бояр, царских синклит и воинских, или ин кто от простых людей, и в каком чину не буди; по священным правилам Святых Апостол и Вселенских седми Соборов — Святых Отец, и Поместных, и по Соборному Уложению всего извержен будет, и от Церкви Божией отлучен, и Святых Христовых Тайн приобщения, яко раскольник Церкви Божией и всего православного христианства, мятежник и разоритель Закону Божию, а по Царским Законам месть восприимет, и нашего смирения и всего освященного Собора, не буди на нем благословения от ныне и до века. Да будет твердо и неразрушимо в будущая лета, в роды и роды, и не прейдет ни едина черта от написанных в ней.
А на Соборе были Московского Государства изо всех городов, Российского Царства, власти: митрополиты, епископы и архимандриты, игумены, протопопы и весь освященный Собор. Бояре и окольничие, чашники и стольники и стряпчие (придворные чины), думные дворяне и дияки и жильцы, дворяне большие и дворяне из городов, дияки из приказов, головы стрелецкие, и атаманы казачьи, стрельцы и казаки, торговые и посадские и великих чинов всякие служилые и жилецкие люди, и из всех городов, всего Российского Царства выборные люди. Своеручные подписи.
А уложена и написана бысть сия утвержденная Грамота за руками и за печатьми Великого Государя нашего Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца, в царствующем граде Москве, в первое лето царствования его, а от сотворения мира 7121-го [14,17].
А был ли Царь слабым?
И снится Алексею сон…
Собственность и аренда
В отличие от привычного владения землёй при жизни в качестве собственника, после смерти место упокоения переходит в аренду семье умершего. Это значит, что фактически на участке разрешено проводить погребения и устанавливать предметы ритуального значения, поскольку это входит в его целевое предназначение, но больше ничего делать с ним не позволено. Продажа, дарение или иная передача родственного захоронения в чужое пользование строго запрещены. Родственники того, кто упокоен в могиле лишь следят за благоустройством вверенной им территории, совершают обрядовые действия, не противоречащие законодательству РФ и внутреннему распорядку погоста. Более того, за оказание различного рода услуг – монтаж/ демонтаж надгробия или оградки, копку могилы, совершение подзахоронения урной, руководство некрополя вправе взимать плату.
Паспорт на захоронение
Паспорт на захоронение – это официальное право на совершение каких-либо действий на кладбищенском участке. Без него администрация погоста не даст родственникам совершить подзахоронение, установить памятник или провести ряд других работ. И данный запрет будет вынесен на законных основаниях!
Отсутствие паспорта на захоронение чаще всего связано с тем, что погребение вашего близкого совершалось ещё в прошлом веке, когда таковой документ ещё не был введён в обиход. В этом случае вам следует подать соответствующие бумаги на имя администрации некрополя для оформления ваших прав на участок. Как правило, к заявлению следует подкладывать Гербовое свидетельство о смерти на упокоенного и документы, удостоверяющие ваше с ним близкое родство.
Ответственный за захоронение и его права
Родственников у похороненного может быть много, но ответственным за захоронение назначают одного-двух. Именно он(и) будут принимать любые решения, связанные с данным кладбищенским участком. Без его(их) ведома нельзя будет:
- установить/ демонтировать надгробные сооружения,
- провести эксгумацию захороненных останков,
- подзахоронить урной/ гробом умершего родственника,
- произвести ремонтные работы/ гравировку мемориальной плиты.
В то же время только ответственный за захоронение имеет право обращаться к администрации с заявлением на разрешение/ проведение вышеуказанных работ. В том случае, когда человек по каким-либо причинам не может этого сделать лично, он может перепоручить это знакомому лицу, выписав на него в нотариальной конторе доверенность.
Нюанс 1. Каждый отвечает за свою могилу и только на неё имеет право
Ответственными за родственное захоронение могут быть несколько человек, но их права будут строго поделены в отношении имеющихся там могил. Самый распространённый случай – захоронение супругов, у обоих из которых это второй брак. Тогда дети со стороны мужа будут назначены ответственными за могилу отца, а дети со стороны жены – за могилу матери. Если в будущем возникнут вопросы по поводу установления общего памятника, то согласие должны дать оба ответственных лица. Также и на подзахоронение должна давать согласие та сторона, куда предполагается его осуществить. Даже общий ребёнок, если он является ответственным лишь за одну могилу, не имеет права распоряжаться второй частью кладбищенского участка.
Нюанс 2. Ответственность за захоронение не наследуется
Самый распространённый случай – смерть ответственного за родственное захоронение. При этом его наследникам следует заново переоформлять на себя права на кладбищенский участок, прежде чем иметь право распоряжаться им. Даже если они желают установить памятник на могиле прежнего ответственного лица, администрация погоста им не позволит сделать без правильно оформленных бумаг. В идеале это следует сделать до смерти ответственного лица или в первый год по его кончине.
Ограничения, связанные с подзахоронением
При подзахоронении гробом в родственную могилу необходимо чтобы с момента последнего упокоения прошёл санитарный срок. В каждом регионе РФ действуют свои правила, потому не стоит удивляться тому, что в столице России проводят похороны спустя 15 лет, а в той же Московской области – спустя 20 лет. Для Санкт-Петербурга и Ленинградской области санитарный срок обозначен в 20 лет. Урну с прахом разрешено хоронить спустя год после предыдущего захоронения гробом.
Доказательство родственных связей между покойниками
В нормативных документах, регламентирующих условия подзахоронения, для совершения последнего от ответственного за захоронение требуется наличие следующих справок:
- удостоверяющую личность ответственного за кладбищенский участок (в большинстве своём – паспорт),
- паспорт захоронения (договор о размещении захоронения),
- Гербовое свидетельство о смерти на новопреставившегося.
Помимо этих документов также предполагается, что между покойниками и/ или ответственным за захоронение имеются родственные связи. Так, подзахоронить своего умершего мужа в ограду могилы к своей упокоенной маме вдова может только на основании предоставленных свидетельства о браке, свидетельства о рождении и Гербового свидетельства о смерти мамы.
Вывод: никакие документы, связанные с родственным захоронением и упокоенными там лицами не следует выбрасывать, а лучше их хранить отдельно, вместе с паспортом на захоронение.
- Посмотрите сами, - предлагает матушка Мария, - на каждой странице российского паспорта, начиная с четвертой, вокруг ее номера расположены три шестерки.
- Да, вижу. Ну и что?
- А то, что они символизируют число зверя, дьявола.
Чувствую, что начинаю погружаться в пучину многовековых страстей.
- А еще в паспорте, куда ни посмотри, - вступает в явно непростой разговор матушка Антония, - масонская, антихристианская символика. Вот, например, в той же виньетке, если присмотреться, изображена змея, кусающая свой хвост.
Присматриваюсь - действительно, при желании можно увидеть и пожирающего себя аспида, и какие-то не очень знакомые и понятные мне каббалистические тетраграммы. Но тут, понятно, самое главное, во что веришь или нет. Захочешь найти - найдешь.
Во что верят мои собеседницы? В то, что личные идентификационные коды, обозначенные в паспорте или в социальных, страховых картах, также совершенно недопустимы.
- Как же тогда за человека молиться, если имя у него отобрали? - задает вопрос матушка. И ссылается для убедительности на статью 19 Гражданского кодекса РФ, которая гласит: "Гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию и, собственно, имя, а также отчество. ".
- Если я дам согласие на то, чтобы меня отождествляли с этим номером, - добавляет сестра Антония, - то соглашусь с тотальным учетом, слежкой. Далее идут вполне современные и узнаваемые слова про ужасы глобализации.
- А еще под фотографией в паспорте (они видны на просвет) вклеены странные черные ферромагнитные полоски, - добавляет сестра Мария. - Явно для того, чтобы хранить и записывать информацию о владельце паспорта без его ведома.
Какую именно? Неизвестно.
И я уже не без некоторого страха начинаю понимать, как легкомысленно мало знал о своем основном документе.
- Неужели какие-то метки, цифры, какие-то глупые шестерки в паспорте так обременительны, чтобы отказываться от документа?
- Цифры только начало. И если мы согласимся с ними, - отвечает матушка Мария, - то примем и Антихриста.
Все сестры Свято-Боголюбского монастыря (более ста человек) ведут непримиримую борьбу с дьяволом и его проявлениями. И не только молитвами. Они коллективно отказались от паспорта гражданина РФ. Активно подключились к битве и прихожане. Теологические вопросы стали своего рода и серьезной социальной проблемой. До 5 процентов православных верующих, так заверила меня сестра Мария, не признают российские паспорта.
По стране заполыхали "сатанинские красные книжицы".
- Странно они горят, - уверяет меня Татьяна Фадеева, выпускница Политехнического института, еще совсем недавно исполнительный директор асфальтового завода в Москве. - Какие-то странные звуки при этом возникают, писк, шипение. И дым, сама видела, в форме дракона!
Татьяна Васильевна, жительница села Новое, что неподалеку от Свято-Боголюбского монастыря, избрала свой путь, решив доказать, что ее "бессрочный" советский паспорт имеет и сегодня силу. Только чтобы не брать в руки российский с кодами антихриста.
- Я подала заявление в суд Суздальского района, - рассказывает Татьяна Фадеева, - и в декабре прошлого года выиграла дело. Господь помог! Суд обязал местное управление Федеральной миграционной службы вклеить мою фотографию в советский паспорт. Но пришлось при этом и справку выписывать, что я - это я, и что паспорт образца 1974 года является действительным.
Потому как в УФМС хотя и вклеили фотографию, но не могут на нее свою печать поставить - нет уже такого оборудования.
Не совмещаются две административные эпохи.
Выиграл суд, отстояв свое право на советский паспорт, и Александр Погодин. Оказалось, что серпастый-молоткастый вполне дееспособен и сегодня. Он и впрямь бессрочный.
Супруги, жители Иркутска, Татьяна и Станислав Макаровы категорически отказались от российских "корочек" со всеми вытекающими последствиями. Татьяна, например, чтобы попасть в Свято-Боголюбский монастырь, покупала билет на поезд по удостоверению многодетной матери. Еще оставила при себе пенсионное удостоверение за №2144. Другие документы, как сатанинские, Макаровы уничтожили.
И потому уже несколько лет не ходят в медицинские учреждения. Не получают пособий, субсидий. "Все ради Господа, - объясняет мне Татьяна. - И дети, между прочим, у нас очень редко болеют. - Правда, мои старшие дочери Ольга и Елена получили новые паспорта. Не понимают - вздыхает праведная иркутянка. Нина Васильевна Киреева и Любовь Ивановна Гуськова - паломники из подмосковного города Жуковский. От российского паспорта женщины отказались категорически. Как и от социальных карт - не хотят, чтобы "сатанинская электроника их контролировала".
Но теперь, скажем, Нина Васильевна при ее пенсии в 2970 рублей не может получить субсидию на оплату двухкомнатной квартиры.
- А как же саму пенсию вы будете без паспорта получать?
- В крайнем случае откажусь от нее, - женщина полна решимости. - Но выход есть. Мы с Любовью Ивановной надумали своим хозяйством жить. Участок найдем с домиком. Нам много не надо.
Из окна начальника территориального пункта ОУФМС Алексея Савельева Свято-Боголюбский монастырь как на ладони. Все заявления от местных жителей с отказом получать российские паспорта в первую очередь приходят к нему. От этого он явно притомился.
- Я не разрабатывал российский паспорт, - уныло объясняет он мне. - Полоски под фотографиями лишь обозначают место, где надо их приклеивать. Личный код? Его пока никто не присваивал: Было ведь благословение на российские паспорта и от Владимирской епархии, и от Патриарха.
- Сколько человек в районе отказались получать российский паспорт?
- 150, может быть, больше. Много таких и в Суздале, и в селах Суромна, Новое. Все, кто посещает монастырь, те и отказываются: Вообще, я чувствую, какое-то движение организовалось, - считает начальник.
Получать или не получать российский паспорт? Вот ведь какой неожиданный вопрос.
Знаменитый старец из Псково-Печерского монастыря, ныне от нас ушедший Иоанн Крестьянкин так отвечал на вопрос, не теряет ли человек своего христианского имени, принимая различные идентификационные номера:
- Дорогие мои, как мы поддались панике - потерять свое христианское имя, заменив его номером? Но разве это может случиться в очах Божиих? Разве у Чаши жизни кто-то забудет себя и своего небесного покровителя, данного в момент крещения? И не вспомним ли мы всех тех священнослужителей, мирян-христиан, которые на долгий период жизни должны были забыть свои имена, фамилии, их заменил номер, и многие так и ушли в вечность с номером. А Бог принял их в Свои Отеческие объятия как священномучеников и мучеников, и белые победные ризы сокрыли под собой арестантские бушлаты. Не было имени, но Бог был рядом, и Его водительство вело верующего заключенного сквозь сень смертную каждый день. У Господа нет понятия о человеке как о номере, номер нужен только современной вычислительной технике, для Господа же нет ничего дороже живой человеческой души, ради которой Он послал Сына Своего Единородного Христа-Спасителя. И Спаситель вошел в мир с переписью населения.
– И что, что эта спесивая Галина врала Надежде? Говори, мать Нина, дословно! Все мне выкладывайте! Я эти тайны мадридского двора пресеку, в конце‑то концов! – Она с силой стукнула кулаком по столу. – А ты прекрати уже слезы лить, безмозглая врунья! – крикнула матушка на Евгению. – Выгоню взашей из монастыря! Чтоб не обстряпывала делишек у игуменьи под носом!
Никанора резко встала и широкими шагами стала нервно ходить по комнате. В ответ на гнев Евгения зашлась в истерическом припадке:
– Да за что же меня так Господь наказывает? За что мне все это, матушка. Уж я вам верой и правдой, я же за вами по этапу, в лагерь, в могилу! – Монахиня протянула к Никаноре руки, едва не валясь со стула.
– Хватит, хватит театров в Божьей обители! – цыкнула на нее настоятельница, и Евгения слегка присмирела. – Все докладывайте, что видели, слышали, какие настроения, сплетни среди сестер! Ну! – обратила она свой взор к Нине.
Та, опустив глаза, тихо заговорила:
– Ничего не понятно с этой банкой, которая больше всего интересует следователя. Галина, видимо, что‑то путает. Я верю Наде: банки там после обеда не было, а был стакан, и в нем, возможно…
– Гос‑по‑ди! Дожили! Домолились! Убийство в монастыре! – Матушка села за стол, тяжело оперевшись на руки. – А ты, Евгения, и так за мной пойдешь. Если не по этапу, так в самую дальнюю, разоренную обитель. Заново будем на старости лет в холоде, без воды, на картошке куковать. Вот и вспомним, что есть истинное монашество‑то! Вот и посмиряемся. А ты, Нина, вечно вроде правду говоришь, а все не ту. Мне твое мнение, догадки, слухи, мне полная картина нужна!
– Аминь! Кто еще, на ночь глядя? – крикнула мать Никанора.
В щелке показался нос уточкой и рябая щека.
– А‑а, Мария! Заходи, Маша – только от тебя и узнаешь что‑то путное, заходи, садись.
Мать Мария, смиренно потупясь, скользнула к свободному стулу, села, скрестив руки на коленях и не поднимая глаз. Тонким голоском она тихо заговорила, будто зачитывала отчет:
– Трудница Иулия подслушивала все утро под окном трапезной. Мать Галина поссорилась с Надеждой, обозвав ту беспамятной, нет, склерозной святошей. Следователь подозревает мать Анну в сговоре с директрисой приюта – в мешках можно вынести было деньги, потерянные матерью Евгенией. – Мать Евгению при этих словах так и подняло со стула, но Мария гундосила дальше: – Некоторые сестры – Варвара, Серафима, Зинаида – будто рады всему, что творится в обители: шушукаются, отлынивают от работы, окна не домыли и смеялись громко в пошивочной. А мать Татьяна… Это я не могу даже выговорить…
– Ну?! – грозно вскинула брови настоятельница.
– А мать Татьяна в кухне сказала Иосифе, что матушке теперь… – она осеклась и еще ниже опустила голову.
– Ну что, не тяни, что матушке?
– Кирдык, – прошептала Мария.
– Ясно! – настоятельница хлопнула рукой так, что столик зашатался. – Одна Мария все слышит, видит, знает! Остальные, иуды, только и ждут, как мать‑настоятельницу выжить из монастыря, а лучше б в могилу сразу, чего уж там. Вон все пошли!
Никанора встала, подошла к большой иконе Троицы в углу комнаты и стала поправлять лампаду. Но, как только сестры двинулись к дверям, остановила мать Нину:
– И ты, Нина, и ты, мать Евгения, завтра по лавкам в Москву! И полный отчет мне на стол к вечеру. Вместе с выручкой! Все! Ангела‑Хранителя…
Нина поклонилась и стремительно вышла из приемной, за ней выкатилась Евгения, а Мария, постояв на пороге, подошла за благословением к матушке.
– Бог благословит, Машенька, – она перекрестила инокиню, положила ей на голову руку. – Иди с Богом, тяжелый день был, выспись, если сможешь.
Когда за Марией закрылась дверь, матушка, включив бра над столом и погасив верхний свет, медленно опустилась на колени перед иконостасом.
– Когда в тебе совесть заговорит? – Мать Нина подошла в узком коридоре второго этажа сестринского корпуса, где располагалась бо´льшая часть келий, к сестре Марии, которая открывала дверь в свое жилище.
– Гань, ты совсем сдурела, а если б я тебя сбил? – Голос принадлежал отцу Иову. Люша мгновенно узнала его сильный, с капризными нотками, баритон.
– А что мне делать, Игорь? Ты не оставляешь мне выбора. Телефон внес в черный список, бегаешь от меня, не смотришь. Я измучилась вся! – Второй голос принадлежал, сомнений не оставалось, сестре Галине, да и мирское имя, точно, у Галины – Ганна. А Иов‑то, значит, Игорь. Очень интересно!
– А я, ты думаешь, не измучился всей этой несусветностью, что тут происходит?! На валокордине живу, руки трясутся так, что вести машину не могу! Еще ты со своими истериками. Что тебе надо, в конце концов?
Его гневное бормотание прервали безудержные рыдания на высокой ноте. Именно этот плач и слышала прошлой ночью Люша, теперь у нее в этом сомнений также не оставалось.
– Прекрати, прекрати, истеричка! – видимо, Иов‑Игорь приблизился к Гале‑Ганне, закрывал ей рот или… обнимал ее? – Люша осмелилась выглянуть в заднее стекло: в сумраке виднелись две переплетенные фигуры.
Придушенным, молящим голоском Галина заговорила быстро‑быстро:
– Доброе слово и кошке приятно, а я… я ведь не кошка. Я женщина, – сумасшедшая, пропащая. Я не могу, понимаешь, я не могу жить без тебя! Ни дня! Истосковалась вся, измучилась. Тебе плевать на меня, я понимаю, холодная ты рыбина, плевать!
Иов выпустил ее, отстранившись:
– Гань, это сумасшествие нам надо прекратить. Любит – не любит – плюнет – поцелует. Ерунда все это… наваждение. И ты знаешь, КАК я к тебе отношусь. Но я тебе уже все сказал. Нет ни смысла, ни возможности, да и желания продолжать все это. Я просто не могу больше чувствовать себя дерьмом на палочке, каким бы падшим ни был.
– Да, конечно! – с вызовом, яростью зашептала Галина. – Все слишком сложно стало. А должно быть просто! Если есть возможность и желание, позовешь на минутку, а нет – так и еще лучше. Что тебе до ада в моей душе?
– А в моей‑то – ангелы, по‑твоему, поют? Все! Прекратим это. Поставим точку! Тем более сейчас! Как сейчас‑то ты можешь об этом думать?!
– Да потому что я не могу не думать. Я жить не могу! – Галина вдруг умоляюще заскулила: – Родненький, Игорь, ну давай, давай, я не знаю… Уедем, давай, вместе.
Иов не дав ей договорить, отскочил от протягивающей руки монашки:
– Ну ты ополоумела совсем, что ли? Ты не знаешь мою ситуацию?!
– Конечно, – зашипела инокиня. – Бедный семейный монах, деточек кормить надо. На Лазурный берег дочек повезешь в этом году или на Майорку?
– А вот это не твое дело! Совсем! Хоть на Карибы! Да, мои дочери, раз уж родились они, раз существуют, то будут иметь все! Я не позволю им стать лузершами, такими вот лузершами, как все вы здесь! В навозе копаться, перед дурами пресмыкаться, не жрать, не спать, будто это очень нужно от вас Господу!
– И это говорит монах! – Галина театрально, с надрывом расхохоталась. – Хотя какой ты монах? Нарушил, предал все, что только можно и нельзя, и не боишься ни земного суда, ни небесного. И не тебе ли, оборотню, очень комфортно воровать у лузерш‑то, пиявка ты ненасытная?! – Галина неожиданно сменила тон на участливо‑елейный. – Не о детках ведь печешься, а о себе, ненаглядном. Весеннюю коллекцию Армани уже изучил? Машину сменить когда планируешь, к осени? Или лучше ремонт в квартире сожительницы своей сисястой сделать? Лживый, лживый от начала до конца человечишка! Оборотень, бес!! – Галина закричала в полный голос, и Иову пришлось вновь зажимать ей рот и душить в объятиях.
– Но больше я не позволю тебе этого! – вырываясь от него, шипела монашка. – Нет! Лавку вашу подпольную с Евгенией я еще могла бы утаивать, но убийство. Не‑ет! Такой грех я покрывать не буду. Я уничтожу тебя, растопчу! Ответишь за каждую мою слезинку, за все, что ты сделал со мной! Оставь меня, оставь, бес! – Галина рванулась из рук Иова, который от неожиданности выпустил ее и крикнул, забыв осторожность:
– Что ты несешь, какое убийство? Как тебе в голову…
– Сегодня же все расскажу следователю про банку, сегодня же! Ненавижу, ненавижу тебя, проклятого! – И Галина помчалась к южной стене, в направлении огородов и скотного двора.
– А и плевать! И пусть… – с отчаянием сказал монах ей вслед. Хлопнули двери, взвизгнули шины, и машина рванула с места в сторону монастырских ворот. Впрочем, Люша уже не следила за ней, а в каком‑то тупом оцепенении сползла на откинутое кресло, закуталась в одеяло и неподвижно сидела, уставившись во все отчетливей прорисовывающуюся с каждой минутой стену монастыря, пока совсем не рассвело.
Влетев в храм и стараясь не замечать осуждающие взгляды молящихся, она подскочила к Светке и категорично выволокла упирающуюся подругу на улицу.
– Вопрос жизни и смерти! Все объяснения потом! Где сестра Галина? – Она не давала рта раскрыть подруге, пытавшейся что‑то спросить. – Говорю же, все потом! Ей угрожает опасность, я случайно услышала чудовищный разговор. Что ты стоишь, Света, Галину надо спасать!
Мать Феодора, мыча, пыталась что‑то показать сестрам, указывая левой, подвижной рукой под кровать Галины. Нина приподняла плед, встала на колени и сунула голову под кровать
– Ясно! Нет дорожной сумки. В ней она хранила паспорт и кошелек. – И, обращаясь к матери Феодоре, прокричала: – Матушка, паспорт Галя где хранила? В чемодане? Вот здесь, под кроватью?!
Феодора закивала, и из ее глаз полились беззвучные слезы. Капитолина подошла к матушке, поправила одеяло, заправив под него руки болящей:
– Она кормила тебя? А памперс меняла? – Старенькая монахиня утвердительно кивнула. Нина с Капитолиной переглянулись и молча вышли из кельи.
– Ну что ж, Юля, пойдемте в лавку, все расскажете подробно, – сказала Нина.
Когда Люша закончила почти дословный пересказ подслушанного разговора, мать Капитолина, сорвав с лица очки, закрыла лицо руками и выскочила из лавки.
– Еще одна жертва рокового Иова, – махнула обреченно рукой Нина.
– Да нет, что вы. Не демонизируйте уж вы его. Она влюблена, все борется с собой, а он знать ничего не знает. Да конечно же, безумие – молодого священника назначать в женский монастырь служить! – как‑то очень по‑мирски сказала мать Нина.
– А кто ж его назначил? И вообще, к какому монастырю он приписан?
– Владыка, кто ж еще? Ну, и матушка Иова жалует, обаяшку. А приписан он вообще не к нашей епархии, служил Бог знает где, то ли на Востоке, то ли в Азии, не знаю. С мешком денег сюда, к владыке, лет десять назад приехал: мать у него тяжело болела – диабет. Жила в Ноздрях. Года два назад ее отпевали в нашем храме. А вообще‑то, грех на душу беру, ничего я толком не знаю. И монахини, и послушницы, тут многие по нему с ума сходили. Про Галину мы догадывались, конечно. От них, когда рядом стояли, искры летели, но ничего конкретного мы не знали. А уж про детей, про лавку?! Я сейчас еду с Евгенией в Москву – вот все сама из нее и вытрясу! Не вздумайте говорить матушке, это пока не нужно, а вот следователю я позвоню, хотя ни минуты не верю, что Иов – убийца. И Галине он, конечно, ничего сделать не мог. С сестринского молебна из храма не выходил и сейчас литургию служит. Ох, Господи, помилуй…
Когда Люша вошла в храм, служба подходила к концу. На амвон вышел старенький длиннобородый дьякон. Помолившись лицом к алтарю, он повернулся к молящимся, воздел руку с орарем.
– Отче наш! – дребезжащий голосок потонул в стройном хоре сестер, подхвативших слова главной христианской молитвы. Когда Иов вышел на амвон причащать, Люша чуть не охнула в голос, так ужасно монах выглядел. Мертвенно‑бледное, осунувшееся лицо, в отекших, сузившихся глазах слезы, волосы в беспорядке падают на плечи, руки с чашей дрожат. Он читал молитву тихим голосом, едва слышно. От былого лоска и самодовольства не осталось и следа. Это был несчастный, раздавленный человек: не очень молодой и не очень привлекательный.
Вместо проповеди он сказал, глядя вверх, в купол:
– Господи, милосердный Отец, прости нам беззакония наши!
Когда монах вышел из алтаря после службы и направился к выходу, Люша бросилась ему наперерез:
Читайте также: