Дворянство получило монопольное право на винокурение при ком
Обновлено: 28.06.2024
КНИГИ 411631 АВТОРЫ 125756 СЕРИИ 42597 ЖАНРЫ 502 ГОРОДА 1119 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16316 ТЕГИ 318948 СТАТЬИ 564
приставами. Некоторые группы губерний были объединены в генерал-губернаторства и наместничества. В европейской части России в генерал-губернаторства были объединены три литовские (Виленская, Ковенская и Гродненская) губернии с центром в Вильне и три - Правобережной Украины (Киевская, Подольская и Волынская) с центром в Киеве. Закавказские губернии составляли Кавказское наместничество. Генерал-губернаторство Сибири в 1822 г. было разделено на два Восточно-Сибирское с центром в Иркутске и Западно-Сибирское с центром в Тобольске. Статус генерал-губернаторств имели столичные губернии Московская и Петербургская. На юге России в начале XIX в. были образованы 5 градоначальств (административно-территориальные единицы, включавшие города и прилегающие к ним территории) в Одессе, Таганроге, Феодосии, Керчи, Измаиле. Они выделялись из губерний и подчинялись непосредственно Министерству внутренних дел, управлялись градоначальниками с правами губернатора.
Для феодального общества характерно деление его на сословия социальные группы, обладающие разными правами и обязанностями, закрепленными обычаями или законами и, как правило, передающимися по наследству.
Сословный строй России первой половины XIX в. получил свое оформление, как уже было сказано ранее, еще в начале XVIII в., когда окончательно утвердилось и деление населения на привилегированные и податные сословия.
Потомственные дворяне обладали исключительным правом владения крепостными крестьянами, неприкосновенностью дворянского достоинства, освобождением от обязательной службы, от подушной подати и прочих повинностей (натуральных и денежных), освобождением от телесных наказаний ("телесное наказание да не коснется благородного"), преимуществом при чинопроизводстве, при получении образования (причем специально для дворян в закрытых учебных заведениях), монопольным правом на наиболее доходные промышленные производства (например, монополия на винокурение), правом иметь свои дворянские корпоративные учреждения (уездные и губернские дворянские выборные органы), наконец, правом поступать на службу к союзным с Россией государствам, получать ордена, свободный выезд за границу. Личные дворяне обладали привилегиями дворян потомственных, кроме права владения крепостными крестьянами.
Петровская Табель о рангах, дававшая возможность приобретать потомственное или личное дворянство путем выслуги, способствовала притоку в дворянство представителей других сословий. К 1825 г. таких дворян в составе российского дворянства было уже 54%.
Личные дворяне жили в основном за счет жалованья за военную и гражданскую службу. Этими же источниками дохода пользовались многие потомственные дворяне, среди которых не все были помещиками. По данным ревизии 1833 г., из 127 тыс. семей потомственных дворян крепостными крестьянами владели 109 тыс. Большинство их (76 тыс., или 70% к поместному дворянству) относилось к числу мелкопоместных, т. е. владевших каждый менее 21 д. м. п. крестьян. Крупных помещиков, владевших каждый свыше 1 тыс. д. м. п., насчитывалось 3,7 тыс. (или 3%), но у них находилось в общей сложности 5120 тыс. д. м. п. крепостных крестьян, т. е. более половины их общего числа. Среди этих помещиков выделялись такие крупные магнаты, как Шереметевы, Юсуповы, Воронцовы, Гагарины, Голицыны, владевшие каждый десятками тысяч крепостных крестьян и сотнями тысяч десятин земли. К середине XIX в. во всей Российской империи (включая Польшу, Финляндию и Закавказье) числилось 887 тыс. дворян обоего пола, из них 610 тыс. потомственных и 277 тыс. личных.
Привилегированным сословием являлось духовенство, освобожденное от всех податей, рекрутской повинности и от телесных наказаний (более подробные сведения о положении духовенства см. в главе XXVI).
При Петре I оформился сословный статус купечества, которое первоначально состояло из двух гильдий, а с 1775 г. - трех гильдий. Купечество освобождалось от подушной подати (вместо нее платило в казну гильдейский взнос в размере 1% с объявленного им капитала) и телесных наказаний, а купцы 1-й и 2-й гильдий также освобождались и от рекрутчины. Сословный статус купца всецело зависел от его имущественного состояния: в случае разорения и банкротства он утрачивал свой статус. По данным Министерства финансов, численность купцов за 1801 - 1851 гг. возросла со 125 до 180 тыс. д. м. п.
В 1832 г. была образована новая привилегированная сословная категория - почетные граждане двух степеней (потомственных и личных), которым предоставлялись привилегии: освобождение от рекрутчины, телесных наказаний, от подушной подати и других государственных повинностей. В категорию почетных граждан, чье звание передавалось по наследству, попадали купцы первой гильдии, ученые, художники, дети личных дворян и духовенства, имевшего образовательный ценз. В личные почетные граждане попадали чиновники до 12-го ранга и дети духовенства, не имевшего образовательного ценза.
Основную массу непривилегированных (податных) сословий составляли крестьяне трех основных категорий: государственные (или казенные), владельческие (помещичьи) и удельные (принадлежавшие царской фамилии).
Помещичьи крестьяне были самой многочисленной категорией. Перед отменой крепостного права их насчитывалось 23,1 млн. человек обоего пола, в том числе 1467 тыс. дворовых и 543 тыс. приписанных к частным заводам и фабрикам. Удельный вес крепостных крестьян составлял в то время 37% ко всему населению империи. Основная масса крепостных крестьян проживала в центральных губерниях, а также в Литве, Белоруссии и на Украине, где они составляли от 50 до 70% населения. Совсем не было крепостных крестьян в Архангельской губернии, а в Сибири их насчитывалось всего
И несколько слов о второй части данной легенды – о том, что в кабаках запрещалось не только есть, но даже закусывать, можно было только пить. Эта характерная особенность кабака никогда и никем не подвергалась сомнению и фигурирует во всех многочисленных статьях, книгах, исследованиях, посвященных проблемам русского пьянства. Чтобы не быть голословным, но и не перегружать головы моих читателей, приведу только одну ссылку – в серьезной научной статье автор пишет: «Пальму первенства в спаивании народа логично было бы отдать Ивану IV (Грозному). Воротившись из-под Казани, он распорядился построить для попоек опричников[13] 13
Еще раз вспомним, что возвращение из Казани состоялось в 1552 г., а опричнина возникла на 13 лет позже – в 1565 г., но этот факт автора не смущает, он пользуется прижившимся общепринятым клише.
Заканчивая этот раздел, мы видим, что очередная легенда развалилась на наших глазах при проверке на очень простом оселке – соответствии имеющимся в научном обороте документам.
7. Дворянское винокурение
Легенда № 7. В 1765 г. Екатерина II даровала дворянам (и никому более) право винокурения, причем только для себя, и с этого момента начался золотой период русского водочного искусства.
Вот как объясняет свою мысль о связи высокого качества алкогольной продукции с полученной дворянским сословием привилегией В. В. Похлебкин: «В 1765 году правительство Екатерины II вводит привилегию винокурения для дворянства, освобождая его от всякого налогообложения, но устанавливая размеры домашнего винокуренного производства в соответствии с рангом, должностью, званием дворянина. Так, князья, графы, титулованное дворянство получают возможность производить больше водки, чем мелкопоместное дворянство, что, впрочем, вполне согласуется с их реальными экономическими возможностями. Вместе с тем привилегия винокурения и размеры производства тесно связаны и с чином дворянина-винокура, косвенно поощряя тем самым дворянство к государственной службе.
А теперь давайте разбираться. Прежде всего, нужно помнить, что в России с самого начала винокурения и до середины XIX века в бытовом языке, а официально до 1936 г. вино и водка были разными напитками. Продуктами винокурения были только вино и спирт, химический состав которых формировался естественным путем в процессе нагревания браги, ее испарения и последующей конденсации. Вино и спирт отличались друг от друга только крепостью. Продукция винокурения с содержанием алкоголя более 50 % именовалась спиртом [137]. Водки представляли собой другой класс напитков, получаемых из вина путем различных обработок, чаще всего с добавлением различных вкусо-ароматических добавок. Винокуренные производства не имели права делания водок, для этого существовали специальные водочные производства. Если для винокурен сырьем являлись в основном хлебные злаки, то для водочных заводов сырьем являлась продукция винокурен – вино.
Человек, считающий, что в России всегда был только один напиток – водка, а всякие там вино, горячее вино, хлебное вино – просто другие названия водки, не в состоянии правильно воспринимать информацию, содержащуюся в исторических документах и, в частности, в законодательных актах. Но как только вы смирились с мыслью, что вино и водка – это разные напитки, все противоречия немедленно исчезают.
«ГЛ. I. Кому дозволяется курить вино, и кому запрещается, и за неисполнение о штрафах.
1. Вино курить дозволяется всем дворянам и их фамилиям, а прочим никому.
2. То вино курить им для поставки на продажу в питейные домы, по договорам с откупщиками, или по подрядам с казенными местами, столько, сколько кто куда подрядится; и курение производить в медные заклейменые кубы и казаны, в своих селах, и деревнях, и дачах, кои в открытых местах; в лесах же и в тех деревнях и дачах, кои к фабрикам и заводам приписаны, также и в неклейменые кубы и казаны не курить, и когда кубы и казаны к клеймению в Канцелярии представлены будут, в доношениях описывать именно, в которых местах завели, или завести желают винокуренные свои заводы, дабы навсегда Канцелярии известны были, где то винокурение, и в позволенных ли местах производится.
3. Для себя на собственные свои домашние расходы курить вино, сколько кому по указам надлежит, позволяется, только тем, кои в деревнях сами живут, и впредь жить будут домами; а которые в деревнях сами не живут, а находятся в городах и в отсутственных местах, не курить и к ним не возить, дабы в небытность их, под видом курения на их расходы, не могло происходить от прикащиков, людей и крестьян корчемств.
5. Выкуриваемаго вина и из него водок, кроме своего употребления, и по подрядам на продажу в питейные домы, ни малым, ни великим числом никому не продавать и ни на что не меняться, и работникам в платеж за работу, равно и в подарки не давать и на сторону не ссужаться, по тому ж пива, меду, пьяных браг и квасов никому не продавать же.
8. Прочим же как духовным, военным, гражданским и всякаго чина и звания людям и положенным в подушной оклад, одним словом, всем, кроме дворян и их фамилий, вина ни кому ни в городах, ни в уездах не курить и подвознаго не покупать и ни под каким видом нигде не продавать; а ради своего употребления, сколько понадобится, покупать с питейных и кружечных дворов, равномерно пивом, медом, пьяными брагами и квасами по тому ж не торговать.
12. Водки, как из выкуреннаго в клейменые кубы и казаны, так и из покупнаго в питейных домах вина, для своих расходов делать всякаго чина людям позволительно.
ГЛ. V. О клеймении кубов и казанов и о сборе за то пошлин.
Подведем краткие итоги того, что было на самом деле:
Привилегия, данная дворянству, распространялась только на винокурение, то есть на производства вина. Дворянские винокурни основную массу вина производили по подряду с казной или ее представителями, откупщиками.
Основной объем потребного в империи вина поставлялся именно дворянским сословием. Казенное винокурение было не развито и играло вспомогательную роль в обеспечении государственного заказа.
На производство водки у дворянства привилегии не было. Правом делания водок обладали практически все сословия, кроме крестьян. Но в помещичьих усадьбах действительно умели делать превосходные водки, только к привилегии на винокурение это не имеет никакого отношения.
Хотя винокуренной отрасли посвящено достаточно большое количество работ, до сих пор некоторые вопросы недоизучены. В частности, это касается, например, противоборства дворянства и купечества за право производства хлебного вина и поставки его в казну, а также времени введения в России дворянской монополии на винокурение. Дореволюционные исследователи называли две даты получения дворянами привилегии — 1716 г., когда в соответствии с указом Петра I к производству вина стали допускаться помещики и поставщики 2 , и 1765 г., с появлением Устава о винокурении 1765 г. 3 В советской исторической литературе путаница с датировкой установления дворянской монополии на винокурение сохранялась. С одной стороны, продолжается традиция считать отправной точкой 1716 4 или 1765 годы 5 . С другой стороны, появилась и закрепилась в научных работах новая дата — 1754— 1755 гг., когда были изданы указы об уничтожении купеческих винокуренных заводов 6 . Известные исследователи П.Г. Любомиров, Н.И. Павленко, С.М. Троицкий и М.Я. Волков убедительно обосновали эту датировку, как начало исключительной привилегии дворянства. Многие современные исследователи придерживаются такого же мнения 7 . Однако и в последние годы в исторической литературе продолжается определенная путаница, встречаются другие даты — 1758, 1767, 1775 и 1781 годы 8 . Таким образом, можно сказать, что некоторые аспекты взаимоотношений купечества и дворянства в сфере винокурения в XVIII в., в том числе время установления дворянской привилегии на производство хлебного вина, в полной мере не решены 9 .
В этот же период дворянство начало выражать свое недовольство купеческой конкуренцией. В Сенат стали поступать многочисленные проекты, авторы которых не только требовали запретить купцам заниматься винокурением и поставками вина, но предлагали отменить пошлины при продаже вина государству по подряду и без подряда 14 . Недовольство помещиков проявлялось и в требованиях предоставить им, как и купечеству, право брать на откуп питейные сборы. Они хотели, чтобы в тех случаях, когда сборы производились в их вотчинах, откупщиками должны быть владельцы этих имений. Но Сенат лишь в 1753 г. удовлетворил требования дворян, позволив им брать питейные сборы в откупное содержание 15 .
Поддержка правительства и повышение спроса на вино к середине XVIII в. привели к значительному увеличению количества винокуренных заводов, в том числе и помещичьих. Если в начале 20-х годов XVIII в. доля дворянских заведений составляла около 16% от всех винокуренных предприятий, то в 1753 г. вино в казну поставлялось с 264 помещичьих заводов и 277 купеческих, но при этом производственные же мощности последних по объему кубов и казанов превосходили дворянские в 1,7 раза 16 . Такая ситуация не могла не сказаться на отношении государственной власти к этой области предпринимательства. Правительство получило возможность, не затрагивая интересов казны, поддержать господствующее сословие.
При принятии решения Сенат опирался на сведения, содержавшиеся в предоставленной ему ведомости Камер-коллегии. В соответствии с ними государству для продажи населению требовалось до 2 млн ведер вина в год. На купеческих заводах в это время выкуривалось более 1,7 млн ведер, на дворянских — 1,03 млн, на казенных — 0,5 млн, т.е. общая производительность была более чем на 60% выше потребности. Имея такой большой запас для обеспечения казенных интересов, правительство получило возможность выбора. С одной стороны, оно могло не вмешиваться во взаимоотношения поставщиков и тогда, борясь с конкурентами, они стали бы снижать подрядные цены, что, безусловно, было бы выгодно казне. С другой стороны, появилась возможность создать льготные условия развития только одной группе предприятий, закрыв другую 18 .
В нашем распоряжении имеется несколько документов, по которым можно проследить судьбу купеческих предприятий. Ведомость Переяславль-За-лесской провинциальной канцелярии свидетельствует об уничтожении всех 5 купеческих винокурен из-за отсутствия покупателей 24 . В Калужской провинции из 10 заводов продано дворянам 5; отдано помещикам, на земле которых они находились, — 2; описано — 2; переделан под хрустальную и стеклянную фабрику — 1 25 . Можно было бы предположить, что среди покупателей окажутся винные подрядчики, приобретающие заводы для расширения своих поставок. Но из покупателей только князь Я.П. Шаховский упоминается среди поставщиков в ведомости Камер-коллегии 1765 г., остальные, видимо, приобретали купеческие заведения для домашнего винокурения или перепрофилировали . Несмотря на то, что ведомость 1765 г. составлялась через 9 лет, ее сведения вполне сопоставимы с документами 1756 г., так как в этот период действовали договоры на одиннадцатилетнюю поставку, в течение которой подрядчики должны были поставлять ежегодно одинаковое количество вина, и поэтому закрывать или продавать завод владельцы не могли.
При этом купцы некоторых отдаленных уездов, где до введения дворянской монополии действовали их заводы, надеялись сохранить свои позиции с помощью местной администрации. Так, в декабре 1755 г. после того, как на торги на 10-летнюю поставку вина в Вятскую провинцию никто из дворян не явился, провинциальная канцелярия обратилась в Камер-коллегию с просьбой разрешить заключение контрактов с купцами, которые соглашались ставить вино по 32,5 коп. за ведро вместо 34, определенных для закупки казной, но с сохраненных собственных заводов. Камер-коллегия ответила категорическим отказом, отвергнув выгодные для казны условия, и потребовала немедленного уничтожения купеческих предприятий. Вятской канцелярии было объявлено, что в 1756 г. вино для продажи в провинции будет поставлено из Нижнего Новгорода, а на следующий год она обязана уже сама обеспечить поставку вина от помещиков 31 . Весной и летом 1756 г. некоторые оренбургские купцы-откупщики угрожали отказаться от выполнения уже заключенных контрактов, если их будут заставлять ломать свои заводы. Губернская канцелярия сообщила об этом в Камер-коллегию, но разрешения на уступки не получила 32 .
Государство также было не против осуществить выгодную покупку. Так, в 1777 г. по рекомендации сенатора А.П. Мельгунова для увеличения поставки вина в Сибирь за 5 тыс. руб. был приобретен винокуренный завод бывшего купца Походяшина, находившийся в Оренбургской губернии. Правда, на ремонт было истрачено еще более 17 тыс. руб. при смете 10 тыс., но уже в октябре следующего года предприятие было готово для производства 72 тыс. ведер вина 37 .
Подробная регламентация, содержавшаяся в Уставе о винокурении 1765 г., безусловно, ограничивала деятельность дворян, занимавшихся поставками вина. Поэтому, когда вслед за ликвидацией старой комиссии, Екатерина II объявила о созыве в 1767 г. новой Уложенной комиссии и населению была предоставлена возможность составлять наказы депутатам, помещики многих уездов включили в них пожелания об изменении некоторых статей Устава.
Казалось бы, на заседаниях Уложенной комиссии, начавшихся 31 июля 1767 г., депутаты наряду с другими актуальными проблемами должны обсудить и вопрос о винокурении. Тем более, что 15 депутатов были винными поставщиками. В их число входили сенаторы граф Р.Л. Воронцов, граф М.К. Скав-ронский, князь А.С. Козловский, адмирал князь Б.В. Голицын, бывший генерал-прокурор А.И. Глебов, президент Вотчинной коллегии М.К. Лунин и другие. Некоторые депутаты были крупными подрядчиками. Так, по сведениям Камер-коллегии в 1766 г. на заводах А.И. Глебова вырабатывалось 179421 ведро вина, Р.Л. Воронцова — 43057 ведер, генерал-поручика И.Г. Чернышева — 14611 ведер, статского советника Н.Ф.Каковинского — 13250 ведер, М.К. Скавронского — 11852 ведра 66 . Более того, в наказах некоторым из них содержались требования добиться изменений в Уставе о винокурении.
Но непосредственно на заседаниях Уложенной комиссии жаркие дискуссии развернулись вокруг совсем других проблем. Лишь однажды обоянский депутат дворянин М. Глазов, выполняя волю своих выборщиков, попытался привлечь внимание комиссии к неудобствам провоза вина через города 67 . Но тема винокурения не получила развития не только в дворянских, но и в купеческих выступлениях.
Молчание в таком важном вопросе свидетельствует и о желании правительства сохранить status quo. Позиция Сената видна из его доклада императрице еще накануне открытия заседаний Уложенной комиссии. Рассуждая о допуске к владению винокуренными заводами купцов и разночинцев, сенаторы считали, что от этого придет в упадок торговля, особенно если купцы станут одновременно и откупщиками, и подрядчиками 69 .
При проведении в жизнь Устава о винокурении правительство столкнулось с определенными трудностями. Главная проблема, которую пришлось решать правительству — это резкое повышение цены на хлеб в 1765—1767 гг. и в связи с этим ухудшение положения подрядчиков. Так как некоторые поставщики вина использовали для его производства не только свое, но и покупное зерно, а казна расплачивалась по фиксированным ценам, их положение сильно осложнилось.
Сложившаяся ситуация не могла не беспокоить правительство, так как грозила государству большими финансовыми потерями. В 1767 г. правительство решило выйти из затруднительного положения с обеспечением казны вином, построив казенные винокуренные заводы, но они не могли сразу оправдать возлагавшихся на них надежд.
Но и комиссии Я.А. Брюса не потребовалась помощь купечества в наполнении вином казенных магазинов. Предложения императрицы остались на бумаге. Больше того, своеобразное противостояние купечества и дворянства в вопросе о производстве и поставке вина в казну на этом закончилось. Даже когда после Крестьянской войны Е. Пугачева или после неурожая в начале 1780-х гг. у помещиков вновь возникли проблемы с изготовлением вина, правительство уже не обсуждало возможность привлечения купцов.
Библиография
Арсеньев К.И. Начертание статистики Российского государства. Ч. 1. СПб., 1818.
Архив князя Воронцова. Кн. 24. М., 1880.
Вернадский Г.В. История права. СПб., 1999.
Волков М.Я. Таможенная реформа 1753- 1757 гг. // Исторические записки. № 71. М., 1962.
Волков М.Я. Очерки истории промыслов России. Вторая половина XVII - первая половина XVIII вв. Винокуренное производство. М., 1979.
Гавлин М.Л. Вопрос о винных откупах в истории законодательства Российской империи. XVIII-XIX вв. // Экономическая история. Обозрение. Вып. 13. М., 2007.
Голицын Ю.П. Установление дворянской монополии на винокурение в XVIП веке (историографический обзор) // Алкоголь в России: материалы седьмой науч.-практ. конф., Иваново, 2526 ноября 2016 г. Иваново, 2016. С. 7-12.
Григорьева В.З. Водка известная и неизвестная. XГV-XX века. М., 2007.
Заварюхин Н.В. Очерки по истории Мордовского края периода феодализма. Саранск, 1993. Записки князя Якова Петровича Шаховского. СПб., 1872.
История Правительствующего Сената за двести лет, 1711-1911. Т.П. СПб., 1911.
Калинин В.Д. Из истории питейного дела в России (XV - начало XX вв.). М., 1993.
Каменский А.Б. Российское дворянство в 1767 году (К проблеме консолидации) // История СССР. 1990. № 1.
Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII в.: 20-е - начало 60-х годов. М., 1999.
Корякина Е.П. Идеология абсолютизма и политические взгляды П.И. Шувалова // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1991. №5.
Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII столетии. Историко-юридическое исследование. Т. 1. СПб., 1887.
Лодыженский К. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886.
Любомиров П.Г. Очерки по истории русской промышленности XVII, XVIII и начала XIX в. М., 1947.
Никонова В.М. Контент-анализ при изучении дворянских наказов в Уложенную комиссию 1767- 1768 гг. // Вестник Московского университета: Серия 8. История. 1991. № 2.
Павленко Н.И. История металлургии в России XVIII в.: Заводы и заводовладельцы. М., 1962. Письма графини Е.М. Румянцевой к ее мужу фельдмаршалу графу П.А. Румянцеву-Задунайско-му. 1762- 1779 гг. СПб., 1888.
Порай-Кошиц И.А. Очерк истории русского дворянства от половины IX до конца XVIII века. 862- 1796. СПб., 1874.
Похлебкин В.В. История водки. М., 1991.
Прыжов И.Г. История кабаков в России в связи с историей русского народа. М., 1991.
Родионов Б. Полугар. Водка, которую мы потеряли. М., 2009.
Романов С. История русской водки. М., 1998.
Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. СПб.,1870.
Саблина А.В. Виноторговля в Ярославской губернии в конце XVIII - первой половине XIX вв.
Автореф. . дис. к. и. н. Ярославль, 2000.
Семевский В.И. Крестьяне в царствование Екатерины II. Т.1. СПб., 1881.
Сенатский Архив. Т. IX. СПб., 1901.
Сметанин С.И., Конотопов М.В. Развитие промышленности в крепостной России. М., 2000. Советская историческая энциклопедия. Т. 3. М., 1963.
Толстой Д. О винной регалии в России до времен Петра-Великого // Отечественные записки. СПб., 1842. Т. 23. № 8.
Троицкий С.М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в. М., 1966.
Хорькова Е.П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998.
Терехов Н.В. Российское правительство и дворянское винокурение в 1785- 1863 гг. Автореф. . дис. к. и. н. СПб., 2007.
Шмидт С.О. Внутренняя политика России середины XVIII века // Вопросы истории. 1987. № 3.
Читайте также: