Доля женщин убийц среди осужденных женщин традиционно выше чем доля убийц среди осужденных мужчин
Обновлено: 25.06.2024
В России в последние годы отмечается всплеск женской преступности. За минувшую пятилетку женщин за решеткой стало на четверть больше, что вынудило Федеральную службу исполнения наказаний спешно строить новые колонии.
Что заставляет слабый пол нарушать закон, выясняли корреспонденты "Известий".
Первые тревожные звоночки прозвенели еще в середине 90-х. Графики женской преступности неумолимо ползли вверх. С 1997 по 2006 год количество женских преступлений возросло на 60 процентов. Последние пять лет усугубили картину: число узниц подскочило на четверть. Женские колонии переполнились. Сегодня в 46 разбросанных по России дамских "казенных домах" живут свыше 46 тысяч женщин - на 8 тысяч больше допустимого. Федеральная служба исполнения наказаний в спешном порядке создает дополнительные места для "вновь прибывших". Такого разгула женской преступности никто не предвидел.
Женская исправительная колония N 3 затерялась на окраине Кинешмы в Ивановской области. Старинный городок на берегу Волги когда-то планировалось сделать оживленной железнодорожной развязкой, но в итоге Кинешма так и осталась конечной станцией, а также символическим тупиком для приговоренных женщин.
- Сейчас здесь содержатся 1147 заключенных, - рассказывает замначальника колонии Александр Терентьев, пока на КПП внимательно изучают мои документы. - Все они "первоходки".
Если не обращать внимания на колючую проволоку, то колония представляет собой вполне уютный городок. С баней, пекарней, церквушкой, швейными мастерскими, огородами и даже фонтаном. В советское время сюда "селили" в основном растратчиц и алкоголичек. Но с тех пор список "популярных" статей резко изменился.
- 33 процента женщин попали сюда за убийство, еще 32 процента - за хранение и торговлю наркотиками. 16 процентов узниц попались на краже, - говорит Александр Терентьев.
- Остальные, - продолжил Александр Терентьев, - сидят за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, грабеж и разбой. За каждым преступлением тянется один и тот же шлейф: неурядицы в семье, нищета, безработица и тотальная безысходность. В женском исполнении привычные злодеяния приобретают совсем иной оттенок. Мужчина ударил ножом - и пошел тело прятать. А женщина режет с ожесточением - 10, 15, 20 раз. А потом сядет и расплачется. И ждет приезда наряда.
Так произошло с Мариной Александровой, которая прославилась на всю колонию как поэтесса-самородок. В моих руках - толстая тетрадка, исписанная аккуратным почерком. Больше сотни нежных стихотворений о любви и прекрасном незнакомце, который обнимет и положит конец невзгодам. Сложно поверить, что три года назад, аккурат на Рождество, Елена зарезала своего мужа, с которым прожила 13 лет.
- Жили в Воркуте, я во вневедомственной охране работала, а он - шахтером, - вполголоса, будто по секрету рассказывает Марина. - Все бы ничего, да он начал пить и наркотиками баловаться. С каждым годом становился все невыносимее, начал меня бить. В тот день он особенно крепко выпил и набросился на меня. А дальше как в тумане: начала защищаться, схватила нож и ударила наотмашь несколько раз. Едва поняла, что сделала, вызвала "скорую", но было поздно. А потом. Сдалась, что ж делать.
Часто жертвами женщин-убийц становятся их собственные дети. Для некоторых мамаш задушить "случайного" ребенка подушкой или выбросить в мусорный бак кажется самым простым решением проблемы. Однако даже в криминальной женской среде это самый страшный грех.
- В женской колонии детоубийца автоматически становится изгоем, эдаким козлом отпущения, как педофилы в мужских зонах, - поделилась с "Известиями" замдиректора Центра содействия реформе уголовного правосудия, автор книги "Сон и явь женской тюрьмы" Людмила Альперн. - Рядом с ней все остальные чувствуют себя чуть ли не ангелами.
Для многих находящихся здесь чадо осталось единственной ниточкой, связывающей с настоящей жизнью. Детям отсылают скромные передачки, ждут свидания, пишут письма. Оставшийся сиротой ребенок попадает в приют, что для матери становится страшной пыткой. Даже если дитя живет в спецприюте при колонии, на свидание отведен лишь час в день.
- Пять лет назад у нас произошла душераздирающая история, - вспоминает Александр Терентьев. - К нам посадили женщину, чей ребенок остался на воле один и попал в приют. Заключенная отсидела несколько лет, не имея с ним связи. Однажды в колонии проходило мероприятие: сотрудники этого приюта привезли к нам в гости своих воспитанников. Женщины им всегда ужасно рады: готовят вкусности, собирают со всех по копейке на подарки. И вот представьте: детей и заключенных вывели во дворик на встречу, как вдруг в толпе женщин раздался пронзительный вопль. Мать узнала своего сына, бросилась к нему, упала на колени, обнимала его. Все были в шоке, многие плакали. Вскоре женщина вышла условно-досрочно и забрала сына из приюта.
Несмотря на типовые постройки из серого бетона, колония вмиг опознается как женская. Вот тянутся мерзлые грядки - летом с них собирают по 10 тонн огурцов и кабачков. Выращивают их. бабушки-зечки, поднаторевшие копаться в огороде. Я гляжу на одну из "божьих одуванчиков", она затягивается папиросой у входа в барак. В колонии живет 47 старушек. 40 из них сидят за убийство своих супругов.
Завернув за угол, натыкаюсь на огромного снеговика, слепленного из розового снега. "Девочки захотели, чтоб было "гламурно", - усмехается мой сопровождающий. Женская рука чувствуется во всем: в кружевных занавесках на окнах, в разноцветных стенгазетах и "зеленых уголках" с цветами, в наклеенных над кроватью фотографиях оставленных дома детей. Для заключенных эти трогательные мелочи - глоток кислорода, помогающий свыкнуться с заключением.
- Женщины переносят неволю гораздо хуже мужчин, - объясняет Александр Терентьев. - Вот и начинают создавать уют и заниматься самодеятельностью. Защитная реакция.
- Для женщины вообще противоестественно находиться в колонии, - говорит Людмила Альперн. - Особенно когда женские колонии почти не отличаются от мужских. В таких условиях происходит перестройка всего человеческого существа, очень сильно меняется психика женщины.
Именно поэтому штатный психолог при колонии работает на износ, принимая в день десятки страждущих.
- Психологов рвут на части, - призналась старший инспектор психологической лаборатории Марина Садовникова. - Женщины постоянно просятся на прием и с порога вываливают наболевшее. Новенькие переживают проблему адаптации. В женской колонии нет "паханов" и такого социального расслоения, как у мужчин. Но сами понимаете: новый коллектив проверяет вновь прибывших на прочность, надо показать себя. Но куда болезненнее переживают старожилы, которым скоро выходить.
Долгожданной свободы женщины боятся едва ли не больше, чем раньше - приговора. С каждым годом, проведенным в тюрьме, их связь с волей становится все слабее. Вырастают дети, все реже пишут друзья, умирают родственники. А на воле - безработица, которая погонит на новые преступления. Многие узницы не имеют специальности. Отчасти поэтому они с такой охотой работают в швейной мастерской при колонии. Помимо скромного заработка женщина получает удостоверение швеи 3-го разряда. Это увеличивает ее шансы устроиться на работу после того, как за ней захлопнется дверь колонии и она останется на автобусной остановке с узелком вещей и оплаченным государством билетом домой.
Здравствуй и прощай
По пути из колонии я рассматриваю в окно автобуса серый, словно невыспавшийся после зимы, город Иваново. Таким же маршрутом едут из колонии освободившиеся женщины, чья жизнь отныне четко разделилась на "до" и "после". И "после" начинается где-то здесь, среди обшарпанных ивановских хрущевок.
Вот усталая женщина с трудом несет тяжелые сумки, а за ней, хватаясь для равновесия за столбы и деревья, пытается поспеть вдребезги пьяный, перепачканный мужичок. Вероятно, муж и потенциальная жертва женского отчаяния.
- Современные женщины стали жестче и менее терпимы, - считает Людмила Альперн, отвечая на вопрос о причинах роста женской преступности. - У них изменились представления о том, что можно, а что недопустимо по отношению к ним. Раньше ее били, и она молчала, а сегодня в ответ ударила ножом. Подобные явления необходимо изучать и делать выводы.
В современном мире хранительница очага работает наравне с мужчиной, занимает руководящие посты. Те, кому не удалась карьера, едва ли могут рассчитывать на спасение в браке. По мнению социологов, Россия переживает обесценивание семейных ценностей: по данным за 2010 год, в среднем по России из 100 браков заканчиваются разводом 53, причем женщины выступают инициаторами расставания чаще мужчин, называя причиной алкоголизм, наркоманию и измену супруга. В таких условиях, считают эксперты, бороться с преступницами тюремными сроками означает морально калечить женщин и множить и без того огромную армию рецидивисток.
- Из 46 тысяч женщин, осужденных по всей России, 9021 рецидивистка, 2369 опасных рецидивисток и 509 особо опасных, - поделился с "Известиями" официальный представитель ФСИНа Александр Кромин.
Означает ли это, что решение проблемы придет лишь с улучшением социальной обстановки?
- Суды не должны давать женщинам такие большие сроки, - считает Людмила Альперн. - Сейчас средний срок для женщины - 7,5 года. Это убийственно много.
С этим согласны и представители системы наказаний.
- По нашим наблюдениям, максимальный срок для женщины - 5 лет, - заявил Александр Терентьев. - Им для раскаяния этого вполне хватает, в отличие от мужчины. А после пятилетки уже начинается необратимая психическая ломка.
Необходимо приспособить нашу "гулаговскую" систему наказания под женщин, уверена Людмила Альперн.
- На Западе женщину держат в тюрьме лишь в самом крайнем случае, если она опасна для общества, - говорит эксперт. - А ведь большинство наших заключенных - это наркоманки, алкоголички и убийцы по неосторожности. Исправлять их каторгой - значит лишь калечить им психику. В качестве альтернативы тюрьме пойдет домашний арест или передача преступницы под надзор общественной организации. Очень важно давать им возможность жить с детьми, как на Западе. У нас же детей селят в тюремный приют с ужасными условиями и дают 1 час свиданий в сутки.
В Европе - та же тенденция
Бум женской преступности не является российским эксклюзивом. Крупнейшее итальянское агентство частных расследований Miriam Tomponzi Investigations провело масштабное изучение проблемы женского криминала в Европе. Данные доклада ошеломили Европарламент: по словам итальянцев, за последние 20 лет уровень женской преступности повысился на 400 процентов, а если считать с 1960 года, то на 600. Женщины-убийцы составили 13 процентов от общего числа. Кроме того, слабый пол совершает 36% подделок чеков, 24% краж со взломом и 16,2% угона автомобилей. Три четверти краж в магазинах совершают несовершеннолетние преступницы.
Читайте также: