Бесчестие шерлок холмс кто виновен
Обновлено: 14.05.2024
Эта загадочная история началась 21 декабря 1908 года. В городе Глазго, Шотландия, в собственном доме была найдена убитой Марион Гилкрист, зажиточная дама 82 лет отроду. Окровавленное тело обнаружили горничная и жилец-арендатор, причем при весьма странных обстоятельствах.
Это была предыстория. Теперь сама история.
Довольно внушительное состояние Марион Гилкрист получила в наследство от отца. Заплатить за это ей пришлось недешево: она полжизни ухаживала за папенькой, замуж так не вышла. Кстати, щедро оделив Марион, мистер Гилкрист таким образом обделил и обидел других наследников. Сей факт сыграет свою роль в этом деле, мы к нему еще вернемся.
Характера мисс Гилкрист была непростого, да и прихварывала порядком, так что жила затворницей, из дому почти не выходила. Компанию ей составляла только юная, немного за двадцать, горничная Хелен Ламби. Девушка поступила на службу незадолго до случившегося, запомним и эту подробность.
Единственной страстью одинокой старой дамы были драгоценности. Их у нее было порядком: дома хранилось аж на 3000 фунтов, что по тем временам было суммой весьма внушительной.
Обитала Марион Гилкрист, как уже было сказано, в собственном доме, который стоял в добропорядочном и недешевом районе. Сама она занимала второй этаж, а первый и третий сдавала. Еще одна значительная деталь: на всех трех этажах были отдельные входы.
И вот что еще надо отметить: к тому времени, когда стряслось то, что стряслось, на третьем этаже никто не жил: прошлые арендаторы выехали, а новый еще не вселился. То бишь на момент убийства в доме могли находиться только арендаторы первого этажа — семейка Адамсов, и Марион Гилкрист, жившая на этаже номер два.
В роковой вечер 21 декабря старая дама дала горничной два поручения — сходить за вечерней газетой и купить кое-какие продукты в лавочке. Ассигновано было 3 пенни на прессу и полсоверена на съестное. Отчего-то девица Ламби решила выполнить наказ не сразу, а в два захода. Сперва взяла три пенни и отправилась за газетой. А деньги на лавку оставила на столике в комнате хозяйки.
Вернувшись примерно через четверть часа с газетой, она увидела стоящего в дверях одного из Адамсов, по профессии музыканта. И тот сообщил ей, что несколько минут назад услышал наверху странный шум и три удара об пол. И все это ему очень не нравится! Оказывается, хозяйка дома договорилась с ним, что, если ей когда-нибудь будет нужна помощь, она стукнет три раза. Услышав троекратный стук, он пошел узнать, что стряслось.
Они поднялись на второй этаж и увидели, что дверь в квартиру мисс Гилкрист распахнута. Весьма странно, поскольку хозяйка всегда держала дверь закрытой. У нее даже было специальное приспособление — проволочный рычаг, чтобы закрывать или открывать дверь из своей комнаты. Адамс и горничная вошли, а навстречу им из спальни пожилой дамы вышел довольно молодой человек, одетый как джентльмен. До них он дошел совершенно спокойно, миновал их, не выказав волнения, и только очутившись на лестнице, пустился бежать.
Марион Гилкрист они нашли в спальне на полу, женщина была мертва. Верхняя часть тела — голова и грудь — были довольно сильно повреждены и залиты кровью. Адамс бросился за полицией.
После обыска выяснилось, что и полсоверена, лежавшие на видном месте, и безделушки, стоявшие в поле зрения, и та самая коллекция драгоценностей на три тысячи фунтов — все на месте. Единственная пропажа — бриллиантовая брошь ценой 50 фунтов. Гилкрист частенько ее носила, поэтому украшение всегда лежало под рукой. И еще одна подозрительная странность: шкатулка с письмами и деловыми бумагами была разорена. Создавалось впечатление, что их читали, в них что-то выискивали.
Полиция засучила рукава и принялась за поиски преступника. Опрошенные соседи вспомнили, что незадолго до убийства замечали на улице хорошо одетого молодого человека, который подолгу наблюдал за домом жертвы и при этом старался не светить свое лицо.
Долго ли, коротко ли, но в поле зрения полиции попал некий Оскар Джозеф Слейтер. По всему подозрительный тип! Эмигрант, уроженец Германии, выходец из небогатой еврейской семьи, он покинул родину и поскитался по свету: Англия, Франция, Соединенные Штаты. Образ жизни Слейтер вел весьма сомнительный, на пропитание зарабатывал занятиями непочтенными: во-первых, был профессиональным игроком во все, что шевелится, — от костей до бильярда; во-вторых, мог промышлять сутенерством. Как бы то ни было, денежки у него водились, и мужчина вел образ жизни буржуа средней руки.
Еще немного детективов, сэр?
В день гибели Марион Гилкрист Слейтер вознамерился дать деру в Штаты вместе с любовницей-француженкой. Дело в том, что он был женат, однако скрывался от своей дражайшей: та начала ехать умом на ниве алкоголизма и преследовать его. Слейтер в очередной раз прослышал, что вторая половина вышла на тропу розысков, и решил убраться подальше. По причине отъезда он стал обращать свое имущество в деньги. И аккурат за три недели до убийства заложил в ломбарде брошь с бриллиантами. Это и вызвало острейший интерес к нему полиции. Слейтер пытался продать ломбардную квитанцию кому-то из знакомых: мол, ни времени, ни денег выкупать дорогую безделушку нет, а ты внакладе не останешься! Знакомый оказался полицейским информатором и донес куда следует.
А полиция уже сама прознала про человека, который сбывал закладную на бриллиантовую брошку, и потирала руки, радуясь выпавшему ей флеш-роялю: история с брошкой, да эмигрант, да сомнительная личность, известная в мире криминала, да два привода за мелкие нарушения.
Но вот незадача: никаких доказательств, что Слейтер и убиенная старушка были знакомы, не было. Из улик же имелась только косвенная: по словам свидетелей, подозреваемый незадолго до преступления купил набор инструментов, в котором был молоток. А судя по характеру травм, пожилая женщина могла быть забита именно молотком. Извини за кровавые подробности.
В США были снаряжены полицейские чиновники и свидетельницы. Одна опознала в Слейтере человека, наблюдавшего за домом, другая — а это была та самая горничная! — сообщила: это тот самый джентльмен, который вышел к ней с Адамсом из спальни. Слейтер был арестован и доставлен в Шотландию.
А дальше расследовательское лыко у полиции решительно не вязалось. Она установила, что брошь, которую заложил Слейтер, — совсем другая брошь, не та, что пропала у покойницы. Во-первых, свою цацку подозреваемый отнес с ломбард за три недели до убийства, а во-вторых, он владел ею долгое время.
Кроме того, сыщикам дали противоречивые описания человека, следившего за домом, и Слейтер в них, мягко сказать, не особо вписывался. Однако расследователи продолжали гнуть одну версию — с Оскаром Джозефом. Причем пускались в откровенный беспредел. Например, хорошенько обрабатывали свидетелей. Официальное опознание выглядело так: ставили в ряд 15 человек — 14 полицейских и трех дорожных рабочих, все — классические рыжеволосые шотландцы с розовой кожей и почти бесцветными бровями, и рядом, пятнадцатым, — Слейтера, черноволосого, черноусого, с носом горбинкой.
Суд состоялся 3 мая 1909 года. То бишь всего через полгода после убийства. Общество в немалой части было настроено против него, а еще ему не повезло с адвокатом. С одной стороны, тот замечал нестыковки в деле — например, что подозреваемый якобы избавился от одежды, той, в которой следил за домом, и той, в которой убивал, однако молоток, вероятное орудие убийства, почему-то не выкинул. Но дожать свидетелей и прокурора защитник не смог, не сумел донести и до присяжных то, как много белых ниток в этом деле.
Однако далеко не все считали Слейтера убийцей, в адвокатских и журналистских кругах нашлись люди, которые понимали, что творят полиция и суд. Началась общественная кампания в защиту осужденного. Одному из участников, адвокату Спирсу, за два дня до смертной казни удалось добиться ее замены на пожизненное заключение в Питерхедской каторжной тюрьме.
Хотя точней было бы сказать — в аду. Слейтера поместили в одиночную камеру полтора на два с половиной метра, из обстановки — гамак, откидной столик и… и всё. Шесть дней в неделю его выгоняли на работу, причем тяжелейшую, — в каменоломнях. Киркой (или чем там) он был вынужден махать в кандалах. Словом, ад, как и было сказано. Слейтер такого не вынес и потихоньку начал сходить с ума (и, судя по позднейшим свидетельствам, чуточку в этом преуспел, увы).
Между тем избавивший его от казни адвокат умер, и дело по спасению рядового Слейтера подхватывает другой адвокат, куда более юный и живой. И — о удача! — он был знаком с Конан-Дойлом. И обратился к нему за помощью.
А надо сказать, что сэра Артура, как отца Шерлока Холмса, осыпали письмами и мольбами помочь и расследовать. Как правило, он оставлял их без внимания, однако нет-нет да и выступал в качестве детектива, причем ярко и успешно. Самый известный пример — вызволение из тюрьмы некоего Джорджа Эдалджи, простолюдина, обвиненного в массовой резне скота по садистским мотивам.
Дойл берется за дело Слейтера. Он сразу же своим острейшим умом узрел неувязки и твердо решил: осужденный невиновен!
Ниточка за ниточкой, он тянет-потянет и вытягивает на свет божий одну несусветицу за другой. К примеру, он раскопал вот что: врач, первым осмотревший тело убитой, предположил, что орудием мог быть стул, стоявший рядом, у которого на внутренней стороне сиденья были явственные пятна крови. Возможно, Марион Гилкрист забили ножкой этого стула, нанося удары сверху по лежавшей на полу женщине (еще раз извини за подробности, это мы не из кровожадности, а только во имя истины!). Диаметр ножки стула и диаметр ударной части небольшого молотка сопоставимы.
Однако этого врача не вызывали в суд, более того, его показания даже не приобщили к делу! А приняли во внимание выводы судебного медика, весьма известного в своей профессии. Он заключил, что травмы были причинены молотком из набора инструментов Слейтера.
Также Дойл установил, что полиция либо не допрашивала свидетелей, чьи показания не вписывались в версию со Слейтером, либо пренебрегала такими свидетельствами.
Он выдвинул свою версию, кто настоящий убийца. Во-первых, Дойлу показалось странным поведение горничной в квартире перед обнаружением тела хозяйки. Когда из хозяйской спальни вышел тот самый молодой мужчина, незнакомый ей, она никак не среагировала. Не закричала, не попыталась задержать, не спросила, кто он и что здесь делает. Просто пропустила его. Позднее, напомним, она заявила, что это был Слейтер.
Дойл разведал, что Марион Гилкрист в завещании распорядилась своим имуществом следующим образом: оставила большую сумму прежней горничной, которая долго и верно ей служила до юной Хелен Ламби, отписала деньги на церковь, благотворительность и прочие статьи, а вот родню обошла. Так вот, похоже, по-джентльменски одетый молодой человек, явившийся к ней и потом вышедший из спальни навстречу горничной и музыканту Адамсу, был очень дальним, даже не кровным племянником убитой! Звали его Фрэнсис. Он частенько захаживал к тетушке, и новая горничная, разумеется, отлично его знала, потому и не среагировала. Так что, получается, у него был мотив — завещание.
Еще лыко в строку: в Глазго еще ходили слухи, что на самом деле старушку убил некий настолько влиятельный человек, что полиция не захотела с ним связываться. Об этом поговаривали и в полицейских кругах. А тот самый племянничек сделал отменную карьеру по медицинской части и был одним из городских тузов. Так-то. Но все эти доказательства лишь косвенные.
Эта загадочная история началась 21 декабря 1908 года. В городе Глазго, Шотландия, в собственном доме была найдена убитой Марион Гилкрист, зажиточная дама 82 лет отроду. Окровавленное тело обнаружили горничная и жилец-арендатор, причем при весьма странных обстоятельствах.
Это была предыстория. Теперь сама история.
Довольно внушительное состояние Марион Гилкрист получила в наследство от отца. Заплатить за это ей пришлось недешево: она полжизни ухаживала за папенькой, замуж так не вышла. Кстати, щедро оделив Марион, мистер Гилкрист таким образом обделил и обидел других наследников. Сей факт сыграет свою роль в этом деле, мы к нему еще вернемся.
Характера мисс Гилкрист была непростого, да и прихварывала порядком, так что жила затворницей, из дому почти не выходила. Компанию ей составляла только юная, немного за двадцать, горничная Хелен Ламби. Девушка поступила на службу незадолго до случившегося, запомним и эту подробность.
Единственной страстью одинокой старой дамы были драгоценности. Их у нее было порядком: дома хранилось аж на 3000 фунтов, что по тем временам было суммой весьма внушительной.
Обитала Марион Гилкрист, как уже было сказано, в собственном доме, который стоял в добропорядочном и недешевом районе. Сама она занимала второй этаж, а первый и третий сдавала. Еще одна значительная деталь: на всех трех этажах были отдельные входы.
И вот что еще надо отметить: к тому времени, когда стряслось то, что стряслось, на третьем этаже никто не жил: прошлые арендаторы выехали, а новый еще не вселился. То бишь на момент убийства в доме могли находиться только арендаторы первого этажа — семейка Адамсов, и Марион Гилкрист, жившая на этаже номер два.
В роковой вечер 21 декабря старая дама дала горничной два поручения — сходить за вечерней газетой и купить кое-какие продукты в лавочке. Ассигновано было 3 пенни на прессу и полсоверена на съестное. Отчего-то девица Ламби решила выполнить наказ не сразу, а в два захода. Сперва взяла три пенни и отправилась за газетой. А деньги на лавку оставила на столике в комнате хозяйки.
Вернувшись примерно через четверть часа с газетой, она увидела стоящего в дверях одного из Адамсов, по профессии музыканта. И тот сообщил ей, что несколько минут назад услышал наверху странный шум и три удара об пол. И все это ему очень не нравится! Оказывается, хозяйка дома договорилась с ним, что, если ей когда-нибудь будет нужна помощь, она стукнет три раза. Услышав троекратный стук, он пошел узнать, что стряслось.
Они поднялись на второй этаж и увидели, что дверь в квартиру мисс Гилкрист распахнута. Весьма странно, поскольку хозяйка всегда держала дверь закрытой. У нее даже было специальное приспособление — проволочный рычаг, чтобы закрывать или открывать дверь из своей комнаты. Адамс и горничная вошли, а навстречу им из спальни пожилой дамы вышел довольно молодой человек, одетый как джентльмен. До них он дошел совершенно спокойно, миновал их, не выказав волнения, и только очутившись на лестнице, пустился бежать.
Марион Гилкрист они нашли в спальне на полу, женщина была мертва. Верхняя часть тела — голова и грудь — были довольно сильно повреждены и залиты кровью. Адамс бросился за полицией.
После обыска выяснилось, что и полсоверена, лежавшие на видном месте, и безделушки, стоявшие в поле зрения, и та самая коллекция драгоценностей на три тысячи фунтов — все на месте. Единственная пропажа — бриллиантовая брошь ценой 50 фунтов. Гилкрист частенько ее носила, поэтому украшение всегда лежало под рукой. И еще одна подозрительная странность: шкатулка с письмами и деловыми бумагами была разорена. Создавалось впечатление, что их читали, в них что-то выискивали.
Полиция засучила рукава и принялась за поиски преступника. Опрошенные соседи вспомнили, что незадолго до убийства замечали на улице хорошо одетого молодого человека, который подолгу наблюдал за домом жертвы и при этом старался не светить свое лицо.
Долго ли, коротко ли, но в поле зрения полиции попал некий Оскар Джозеф Слейтер. По всему подозрительный тип! Эмигрант, уроженец Германии, выходец из небогатой еврейской семьи, он покинул родину и поскитался по свету: Англия, Франция, Соединенные Штаты. Образ жизни Слейтер вел весьма сомнительный, на пропитание зарабатывал занятиями непочтенными: во-первых, был профессиональным игроком во все, что шевелится, — от костей до бильярда; во-вторых, мог промышлять сутенерством. Как бы то ни было, денежки у него водились, и мужчина вел образ жизни буржуа средней руки.
Еще немного детективов, сэр?
В день гибели Марион Гилкрист Слейтер вознамерился дать деру в Штаты вместе с любовницей-француженкой. Дело в том, что он был женат, однако скрывался от своей дражайшей: та начала ехать умом на ниве алкоголизма и преследовать его. Слейтер в очередной раз прослышал, что вторая половина вышла на тропу розысков, и решил убраться подальше. По причине отъезда он стал обращать свое имущество в деньги. И аккурат за три недели до убийства заложил в ломбарде брошь с бриллиантами. Это и вызвало острейший интерес к нему полиции. Слейтер пытался продать ломбардную квитанцию кому-то из знакомых: мол, ни времени, ни денег выкупать дорогую безделушку нет, а ты внакладе не останешься! Знакомый оказался полицейским информатором и донес куда следует.
А полиция уже сама прознала про человека, который сбывал закладную на бриллиантовую брошку, и потирала руки, радуясь выпавшему ей флеш-роялю: история с брошкой, да эмигрант, да сомнительная личность, известная в мире криминала, да два привода за мелкие нарушения.
Но вот незадача: никаких доказательств, что Слейтер и убиенная старушка были знакомы, не было. Из улик же имелась только косвенная: по словам свидетелей, подозреваемый незадолго до преступления купил набор инструментов, в котором был молоток. А судя по характеру травм, пожилая женщина могла быть забита именно молотком. Извини за кровавые подробности.
В США были снаряжены полицейские чиновники и свидетельницы. Одна опознала в Слейтере человека, наблюдавшего за домом, другая — а это была та самая горничная! — сообщила: это тот самый джентльмен, который вышел к ней с Адамсом из спальни. Слейтер был арестован и доставлен в Шотландию.
А дальше расследовательское лыко у полиции решительно не вязалось. Она установила, что брошь, которую заложил Слейтер, — совсем другая брошь, не та, что пропала у покойницы. Во-первых, свою цацку подозреваемый отнес с ломбард за три недели до убийства, а во-вторых, он владел ею долгое время.
Кроме того, сыщикам дали противоречивые описания человека, следившего за домом, и Слейтер в них, мягко сказать, не особо вписывался. Однако расследователи продолжали гнуть одну версию — с Оскаром Джозефом. Причем пускались в откровенный беспредел. Например, хорошенько обрабатывали свидетелей. Официальное опознание выглядело так: ставили в ряд 15 человек — 14 полицейских и трех дорожных рабочих, все — классические рыжеволосые шотландцы с розовой кожей и почти бесцветными бровями, и рядом, пятнадцатым, — Слейтера, черноволосого, черноусого, с носом горбинкой.
Суд состоялся 3 мая 1909 года. То бишь всего через полгода после убийства. Общество в немалой части было настроено против него, а еще ему не повезло с адвокатом. С одной стороны, тот замечал нестыковки в деле — например, что подозреваемый якобы избавился от одежды, той, в которой следил за домом, и той, в которой убивал, однако молоток, вероятное орудие убийства, почему-то не выкинул. Но дожать свидетелей и прокурора защитник не смог, не сумел донести и до присяжных то, как много белых ниток в этом деле.
Однако далеко не все считали Слейтера убийцей, в адвокатских и журналистских кругах нашлись люди, которые понимали, что творят полиция и суд. Началась общественная кампания в защиту осужденного. Одному из участников, адвокату Спирсу, за два дня до смертной казни удалось добиться ее замены на пожизненное заключение в Питерхедской каторжной тюрьме.
Хотя точней было бы сказать — в аду. Слейтера поместили в одиночную камеру полтора на два с половиной метра, из обстановки — гамак, откидной столик и… и всё. Шесть дней в неделю его выгоняли на работу, причем тяжелейшую, — в каменоломнях. Киркой (или чем там) он был вынужден махать в кандалах. Словом, ад, как и было сказано. Слейтер такого не вынес и потихоньку начал сходить с ума (и, судя по позднейшим свидетельствам, чуточку в этом преуспел, увы).
Между тем избавивший его от казни адвокат умер, и дело по спасению рядового Слейтера подхватывает другой адвокат, куда более юный и живой. И — о удача! — он был знаком с Конан-Дойлом. И обратился к нему за помощью.
А надо сказать, что сэра Артура, как отца Шерлока Холмса, осыпали письмами и мольбами помочь и расследовать. Как правило, он оставлял их без внимания, однако нет-нет да и выступал в качестве детектива, причем ярко и успешно. Самый известный пример — вызволение из тюрьмы некоего Джорджа Эдалджи, простолюдина, обвиненного в массовой резне скота по садистским мотивам.
Дойл берется за дело Слейтера. Он сразу же своим острейшим умом узрел неувязки и твердо решил: осужденный невиновен!
Ниточка за ниточкой, он тянет-потянет и вытягивает на свет божий одну несусветицу за другой. К примеру, он раскопал вот что: врач, первым осмотревший тело убитой, предположил, что орудием мог быть стул, стоявший рядом, у которого на внутренней стороне сиденья были явственные пятна крови. Возможно, Марион Гилкрист забили ножкой этого стула, нанося удары сверху по лежавшей на полу женщине (еще раз извини за подробности, это мы не из кровожадности, а только во имя истины!). Диаметр ножки стула и диаметр ударной части небольшого молотка сопоставимы.
Однако этого врача не вызывали в суд, более того, его показания даже не приобщили к делу! А приняли во внимание выводы судебного медика, весьма известного в своей профессии. Он заключил, что травмы были причинены молотком из набора инструментов Слейтера.
Также Дойл установил, что полиция либо не допрашивала свидетелей, чьи показания не вписывались в версию со Слейтером, либо пренебрегала такими свидетельствами.
Он выдвинул свою версию, кто настоящий убийца. Во-первых, Дойлу показалось странным поведение горничной в квартире перед обнаружением тела хозяйки. Когда из хозяйской спальни вышел тот самый молодой мужчина, незнакомый ей, она никак не среагировала. Не закричала, не попыталась задержать, не спросила, кто он и что здесь делает. Просто пропустила его. Позднее, напомним, она заявила, что это был Слейтер.
Дойл разведал, что Марион Гилкрист в завещании распорядилась своим имуществом следующим образом: оставила большую сумму прежней горничной, которая долго и верно ей служила до юной Хелен Ламби, отписала деньги на церковь, благотворительность и прочие статьи, а вот родню обошла. Так вот, похоже, по-джентльменски одетый молодой человек, явившийся к ней и потом вышедший из спальни навстречу горничной и музыканту Адамсу, был очень дальним, даже не кровным племянником убитой! Звали его Фрэнсис. Он частенько захаживал к тетушке, и новая горничная, разумеется, отлично его знала, потому и не среагировала. Так что, получается, у него был мотив — завещание.
Еще лыко в строку: в Глазго еще ходили слухи, что на самом деле старушку убил некий настолько влиятельный человек, что полиция не захотела с ним связываться. Об этом поговаривали и в полицейских кругах. А тот самый племянничек сделал отменную карьеру по медицинской части и был одним из городских тузов. Так-то. Но все эти доказательства лишь косвенные.
19 июля 1976 года родился Бенедикт Кэмбербетч. Сейчас 2016 год… Чудеса дедукции: сегодня ему исполняется 40 лет! 🙂 Он – изумительный актер кино и театра (кстати, говорят, что его игра на сцене – это нечто). Но всемирную славу ему принесла именно роль Шерлока Холмса. Эта роль была предложена только ему: ни один другой актер не пробовался, не учил текст и не пытался понравиться создателям.
Создатели сериала: Марк Гэтисс (исполнитель роли Майкрофта) и Стивен Моффат – большие поклонники рассказов Конан Дойля. Главные герои носят те же имена, правда, зовут друг друга не Холмс и Ватсон, а Шерлок и Джон. Ватсон не пишет книгу, а ведет блог (который действительно существует и его можно почитать по ссылке ). Шерлок уже не дымит трубку, а использует никотиновый пластырь (в современном Лондоне быть курильщиком непросто).
Хотя сценарий сериала – это новая сущность, в нем много отголосков оригинала. Давайте пройдемся по каждой серии и найдем их.
A Study in Pink (Этюд в розовых тонах)
В основу сценария положена повесть “Этюд в багровых тонах”. В этом сюжете и в книге, и в сериале мы видим знакомство Шерлока и Джона, а также расследование их первого дела – серии загадочных самоубийств в фильме и убийства в пустом доме в книге.
Сразу оговорюсь, что не стану пересказывать и сравнивать сюжет. Лучше мы найдем отголоски книги в диалогах героев (это куда интереснее и полезнее нам – изучающим английский).
В КНИГЕ: Из “Этюда в багровых тонах” (отрывок с признанием убийцы)
| “I’ve got a good deal to say…I want to tell you gentlemen all about it.” “Hadn’t you better reserve that for your trial?” asked the Inspector. “I may never be tried… Are you a Doctor?” “Yes; I am,” I answered. “Then put your hand here,” he said, with a smile, motioning with his manacled wrists towards his chest. I did so and became at once conscious of an extraordinary throbbing and commotion which was going on inside…. “Why,” I cried, “you have an aortic aneurism!” | – Я многое могу сказать…Мне хотелось бы рассказать этим джентльменам все. – Может, расскажете на суде? – спросил инспектор. – А до суда я, наверное, и не доживу… Вы ведь доктор? – спросил он, устремив на меня свои горячие черные глаза. – Да, – подтвердил я. – Ну, так положите сюда вашу руку, – усмехнулся Хоуп, указывая скованными руками на свою грудь. Я так и сделал и тотчас же ощутил под рукой сильные, неровные толчки…В наступившей тишине я расслышал в его груди глухие хрипы. – Да ведь у вас аневризма аорты! – воскликнул я. |
В СЕРИАЛЕ: Теперь сравним с сериалом (из беседы Шерлока с серийным убийцей):
Шерлок понимает, что убийца смертельно болен
Еще один очевидный след книги – сцена в пустом доме, где была найдена четвертая жертва маньяка:
В КНИГЕ: Из “Этюда в багровых тонах” (отрывок в пустом доме с жертвой)
– Видали?…Убийца – будь то мужчина или женщина – хотел написать женское имя “Рэчел”, но не успел докончить…
В СЕРИАЛЕ сценаристы отзеркалили этот эпизод: надпись означала именно Рэйчел, а не RACHE:
Sherlock: “Yes, thank you for your input.” (Sherlock closes the door in Anderson’s face.)
Lestrade: So, she’s German?
Sherlock: Of course she’s not. She’s from out of town, though…Find out who Rachel is.
Lestrade: She was writing “Rachel”?
Шерлок: Да, спасибо, Андерсон (закрывает дверь перед его носом)
Лестрейд: Так она немка?
Шерлок: Нет, но и не местная… Нужно понять, кто такая Рэйчел…
Лестрейд: Так она написала “Рэйчел”?
The Blind Banker (Слепой банкир)
В этой серии герои расследуют серию шифров, оказавшихся в итоге цифрами древней китайской системы исчисления. Разумеется, в основу этой серии легли две повести: “Пляшущие человечки” и “Долина ужаса”. Найдем следы каждой из них.
В КНИГЕ: Из “Пляшущих человечков” (Шерлок обращается к мистеру Хилтону Кьюбиту)
В СЕРИАЛЕ Шерлок тоже рассуждает о древних способах шифрования:
В КНИГЕ: Теперь обнаружим следы “Долины ужаса”.
В СЕРИАЛЕ герои также ищут книгу, которая будет кодом к шифру:
John: To books.
Sherlock: To specific pages and specific words on those pages.
John: Right, so … fifteen and one: that means …
Sherlock: Turn to page fifteen and it’s the first word you read.
John: Okay. So what’s the message?
Джон: На книги?
Шерлок: На определенные страницы и определенные слова на них.
Джон: Понятно. То есть… Первая пара чисел намекает…
Шерлок: На пятнадцатую страницу и первое слово.
Джон: Так. И какое послание?
The Great Game (Большая игра)
Это первая серия, где появляется злодей, любимый миллионами – Джеймс Мориарти. На протяжении всего эпизода он направляет Шерлоку одну за одной загадки – различные преступления. Разгадка каждой – спасение чьей-то жизни.
В этой серии мы можем встретить много отсылок к разным рассказам Конан Дойля:
- “Невежество” Холмса в вопросах астрономии – “Этюд в багровых тонах”
- Перестрелка Шерлока со стеной – “Обряд дома Месгрейвов”
- Пять сигналов розового телефона – “Пять зернышек апельсина”
Подробно остановимся на сравнении с рассказом “Чертежи Брюса Партингтона”
В КНИГЕ:
В СЕРИАЛЕ Кадогена Уэста, обладателя секретных документов, сменяет Эндрю Уэст – владелец секретной флешкарты:
John: Jumped in front of a train?
Mycroft: Seems the logical assumption.
John: But …?
Mycroft: “But”?
Джон: Упал под поезд?
Майкрофт: Очевидное логическое заключение.
Джон: Но?
Майкрофт: Но?
A Scandal in Belgravia (Скандал в Белгравии)
Это первая серия второго сезона, и в ней появляется “эта женщина”. Единственная особа, покорившая Шерлока – Ирэн Адлер. В основу книги легла повесть “Скандал в Богемии”.
В КНИГЕ: Из “Скандала в Богемии”
“Let me see!” said Holmes. “Hum! Born in New Jersey in the year 1858. Contralto — hum! La Scala, hum! Prima donna Imperial Opera of Warsaw — yes! Retired from operatic stage — ha! Living in London — quite so! Your Majesty, as I understand, became entangled with this young person, wrote her some compromising letters, and is now desirous of getting those letters back.”…
“Was there a secret marriage?”
“We were both in the photograph.”
“Oh, dear! That is very bad! Your Majesty has indeed committed an indiscretion.”…
“Your Majesty must pay. It must be bought.”
– Покажите-ка, – сказал Холмс. – Гм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто, гм… Ла Скала, так-так. Примадонна императорской оперы в Варшаве, да! Покинула оперную сцену, ха! Проживает в Лондоне… совершенно верно! Ваше величество, насколько я понимаю, попали в сети к этой молодой особе, писали ей компрометирующие письма и теперь желали бы вернуть эти письма…Вы тайно женились на ней?
– Нет… Но мы сфотографированы вместе!
– О-о, вот это очень плохо! Ваше величество действительно допустили большую оплошность…
Ваше величество должны пойти на издержки: фотографию надо купить.
В СЕРИАЛЕ наследный король Богемии заменен на некую молодую особу королевских кровей Англии:
Mycroft: What do you know about this woman?
Sherlock: Nothing whatsoever… Who is she?
Mycroft: Irene Adler, professionally known as The Woman…
Sherlock: And I assume this Adler woman has some compromising photographs.
Equerry: You’re very quick, Mr Holmes.
Sherlock: Hardly a difficult deduction. Photographs of whom?
Equerry: A person of significance to my employer. We’d prefer not to say any more at this time.
Mycroft: I can tell you it’s a young person. A young female person.
Sherlock: Pay her, now and in full…
Майкрофт: (Шерлоку) Что ты знаешь об этой женщине?
Шерлок: Ровно ничего.
Майкрофт: Ирен Адлер. В своей профессии известная как “эта женщина”.
Шерлок: Я полагаю, у дамочки есть компрометирующие фотографии?
Equerry: Вы догадливы, мистер Холмс.
Шерлок: Нетрудно было догадаться. И о чьих фотографиях мы говорим?
Equerry: Этот человек очень важен для моего работодателя. Вот и все, что я пока готов сказать.
Майкрофт: Речь идет о молодой особе. Особе женского пола…
Шерлок: Заплатите ей – сразу и сполна.
The Hounds of Baskerville (Собака Баскервиля)
На мой взгляд, самая интересная для сравнения серия. Например, можно сопоставить фамилии героев.
Разумеется, создатели сериала не могли оставить фамилию Стэплтон убийце: читавшим оригинал было бы не интересно смотреть! Поэтому они мастерски замели следы.
Сценаристы поиграли с именем главной жертвы: в оригинале его звали сэр Генри Баскервиль. Генри Найт потерял титул “сэр”, но сохранил его в имени (от англ Knight – рыцарь).
Еще один момент: помните световые сигналы, которые посылал дворецкий Бэрримор сбежавшему каторжнику Сэлдену? В сериале есть отсылка к этой истории: свет, который посылает Джону Ватсону раскачивающаяся вдалеке машина. Когда Джон подходит к ней ближе, он слышит: “Мистер Селдон, опять вы за свое” (шутка для тех, кто в теме).
В КНИГЕ: Из “Собаки БаскервилЕЙ”
В СЕРИАЛЕ: Из “Собаки БаскервилЯ”
Sherlock: Oh, they’re probably paw prints; could be anything, therefore nothing.
Henry: Mr Holmes, they were the footprints of a gigantic hound!
Sherlock: Say that again.
Henry: I found the footprints; they were …
Sherlock: No, no, no, your exact words. Repeat your exact words from a moment ago, exactly as you said them.
Henry: Mr Holmes, they were the footprints of a gigantic … hound.
Шерлок : Отпечатки лап – думаю, это может быть все, что угодно.
Генри: Мистер Холмс.. Это были следы гигантского хаунда.
Шерлок: Что Вы сказали?
Генри: Я видел следы собаки, они были…
Шерлок: Нет, нет. Ваши точные слова. Повторите дословно свою последнюю фразу, ничего в ней не меняя.
Генри: Мистер Холмс… это были следы гигантского хаунда.
The Reichenbach Fall (Райхенбахский водопад)
Основа серии – рассказ “Последнее дело Холмса”. Давайте искать общие места. Итак, название рассказа в оригинале звучит так: “The Adventure of the Final Problem”. В сериале мы можем вспомнить диалог Шерлока и Мориарти.
Общие мотивы мы находим в том, как Шерлок остался наедине со своим антагонистом, когда Джона нарочно вызвали в другое место (в книге – к болеющей англичанке в отель, в сериале – к миссис Хадсон).
В КНИГЕ: Из рассказа “Последнее дело Холмса”
A look of surprise passed over his face, and at the first quiver of his eyebrows my heart turned to lead in my breast…You did not write this?”
На лице у него выразилось удивление, брови поднялись. Сердце у меня так и оборвалось.
– Значит, не вы писали это? – спросил я, вынув из кармана письмо. – В гостинице нет больной англичанки?
В СЕРИАЛЕ: Сцена сериала, когда Ватсон уезжает к якобы подвергшейся нападению миссис Хадсон:
Sherlock: You go. I’m busy.
John: Busy?
Шерлок: Иди один, я занят.
Джон: Ты занят?!
Разумеется, тревога была ложной:
Джон прибегает домой и понимает, что с миссис Хадсон все в порядке
The Empty Hearse (Пустой катафалк)
Итак, Шерлок на самом деле жив. Но создатели сериала играют со зрителем, предоставляя ему разные, порой, самые абсурдные версии выживания.
Кстати, в конце серии мы так и не можем понять, является ли версия, рассказанная самим Шерлоком, истиной… Но давайте вернемся к поиску следов книги.
Основа серии – рассказ “Пустой дом” (именно в нем Шерлок возвращается). Однако создатели сериала решили, что в книге Ватсон повел себя неестественно: он не разозлился на Холмса. Поэтому в сериале герой Мартина Фримена долго не может простить своего друга за инсценировку смерти.
В КНИГЕ: Сцена возвращение Шерлока (он переоделся держателем книжной лавки)
To my astonishment it was none other than my strange old book-collector…
“I am a neighbour of yours, for you’ll find my little bookshop at the corner of Church Street, and very happy to see you, I am sure.
Maybe you collect yourself, sir; here’s British Birds, and Catullus, and The Holy War — a bargain every one of them. With five volumes you could just fill that gap on that second shelf. It looks untidy, does it not, sir?” I moved my head to look at the cabinet behind me.
К моему удивлению, это оказался не кто иной, как мой оригинальный старик библиофил…
“Осмелюсь сказать, сэр, что я ваш сосед. Моя маленькая книжная лавчонка находится на углу Черч-стрит, и я буду счастлив, если вы когда-нибудь посетите меня.
Может быть, вы тоже собираете книги, сэр? Вот “Птицы Британии”, “Катулл”, “Священная война”. Купите, сэр. Отдам за бесценок. Пять томов как раз заполнят пустое место на второй полке вашего книжного шкафа…
В СЕРИАЛЕ все перевернули с ног на голову: держатель книжного магазина становится продавцом фильмов для взрослых 🙂 А Джон, напротив, признает в нем Шерлока, но ошибается…
Пациент Джона предлагает ему диски с теми же названиями, как и в книге: British Birds, The Holy War…
Также в фильме всплывают мотивы рассказа “Вампир в Суссексе”, а именно – гигантская крыса из Суматры. В серии Шерлок тоже отслеживает “гигантских крыс” – так он называет предателей своей страны. В результате слежки за “крысой номер один” – лордом Мораном, он находит бомбу, заложенную на заброшенной станции “Суматра-роуд” (кстати, такой станции на самом деле не существует).
Интересный факт: родители Шерлока в фильме – это настоящие мама и папа Бенедикта (поздравляем вас с рождением сына!)
Бенедикт со своими родителями
The Sign of Three (Знак трех)
В основу этой серии положен рассказ “Знак четырех” (в конце именно этого рассказа Ватсон объявляет Холмсу о своей будущей женитьбе на Мэри Морстен).
В КНИГЕ:
He gave a most dismal groan.
“I feared as much,” said he. “I really cannot congratulate you…
…
love is an emotional thing, and whatever is emotional is opposed to that true cold reason which I place above all things.
Холмс издал вопль отчаяния.
– Я так боялся этого! – сказал он.
– Нет, я не могу вас поздравить… любовь – вещь эмоциональная, и, будучи таковой, она противоположна чистому и холодному разуму. А разум я, как известно, ставлю превыше всего.
В СЕРИАЛЕ: Отголоски этой сцены мы слышим в “поздравительной” речи Шерлока:
Еще один занимательный факт про актерский состав сериала: Аманда Аббингтон, сыгравшая роль Мэри – в действительности жена Мартина Фримена.
His Last Vow (Его последняя клятва)
В основу последней серии (если не считать “Безобразную невесту”), положены рассказы:
- “Человек с рассеченной губой” (случай, когда Шерлока находят в наркопритоне)
- “Его прощальный поклон” (прощальная сцена в аэропорту)
- “Конец Чарльза Огастеса Милвертона” – на нем и остановимся подробнее.
В КНИГЕ: Холмс говорит о Чарльзе Огастесе Милвертоне
В СЕРИАЛЕ: Шерлок говорит о Чарльзе Огастесе Магнуссене
Также в сериале повторяется история помолвки Шерлока со служащей Чарльза Огастеса (только в книге она была горничной, а в сериале – секретаршей).
Вновь интересные факты об актерах: Шерлока в детстве сыграл Луис – сын создателей сериала Стивена Моффата и Сью Вертью.
Кадр из серии “Его последняя клятва”
Пожалуй, на этом закончу статью, а тебе, терпеливый читатель, рекомендую устроить сегодня праздничный просмотр своей любимой серии “Шерлока”. Разумеется, с оригинальным звуком – не лишай себя возможности послушать бархатный голос Бенедикта 🙂
Шерлок Холмс — родной для нас всех, жителей России, человек. Он даже говорил ! Он даже часть своей жизни прожил в России. Никто об этом не знает, и сэр Артур Конан Дойл об этом также не знал. Но его русские последователи довольно быстро описали в начале ХХ века, как это происходило. Оказалось, что есть два года в жизни Шерлока Холмса, которые Конан Дойл не описал. Мы не знаем, где находился в этот момент Холмс, — или знаем приблизительно. И это два года, которые разделяют, с одной стороны, знаменитую баталию, сражение с Мориарти у Рейхенбахского водопада, а с другой стороны — триумфальное возвращение Холмса в Лондон.
Таким образом, еще в конце XIX — начале ХХ века Холмс стал невероятно популярен. В ХХ веке его популярность росла — и, конечно же, она выросла благодаря удачным экранизациям. Известно, что лучший Шерлок Холмс — это советский Шерлок Холмс в исполнении Василия Ливанова, а лучший Уотсон — советский Уотсон, Виталий Соломин. И фильм действительно удачный, и снят с иронией (что этот фильм только украсило).
Чем нас так восхищает Шерлок Холмс
Вернемся собственно к Конан Дойлу и к той литературной конструкции, которую он придумал больше 100 лет назад. Что именно нас восхищает и продолжает восхищать в этом литературном герое, который, кажется, действительно существует в реальности?
Здесь понятно: есть банальные вещи. С одной стороны, это шарм Холмса, его элегантность, смелость, решительность, ирония — его способность высмеивать оппонентов. Знания, которые зачастую нас удивляют и поражают. Но, разумеется, самое главное и примечательное — как он молниеносно, за несколько секунд рассказывает о другом человеке то, чего, казалось бы, никто знать не может по определению.
Уотсон недоумевает. Он не понимает, что происходит, и с подозрением спрашивает Холмса: откуда он все это знает? И Холмс говорит: нет-нет, это вам сейчас кажется, что я сделал необъяснимую вещь. На самом деле все довольно просто. Сейчас, говорит Холмс, я вам, Уотсон, объясню, каким образом я пришел к этому выводу! Вот одно из рассуждений Холмса:
Действительно: что же? Сам Холмс дает ответ на этот вопрос. Речь идет о дедукции, то есть о точном, безошибочном методе умозаключений, который гарантирует Холмсу стопроцентный результат. Или почти стопроцентный. Мы знаем, что Холмс не ошибается. За редким исключением. Есть рассказ с участием Ирен Адлер, в котором из-за внезапно вспыхнувшей страсти, если вообще такой термин к Холмсу применим, Холмс совершил несколько логических ошибок, которые не позволили ему довести дело до конца. Или, конечно, мы можем подозревать Уотсона в том, что он не рассказывает нам о неудачах Холмса… И весьма вероятно, что случаи из практики Холмса могли остаться за пределами повествования.
Так или иначе, Холмс безошибочно определяет преступника, прошлое человека, то, что человек делал сегодня утром или вчера вечером, — и это и есть магические способности, которые нас чаруют, привязывают к этому персонажу и заставляют невероятно ему сочувствовать в самых разных делах.
Как работает дедуктивный метод
Вот как раз, , и нужно разобраться в механике умозаключений Холмса. Чтобы понять, действительно ли он знает — или же он все-таки угадывает. Хотя и блистательно — но все-таки угадывает? Нам нужно разобраться прежде всего с тем, что такое дедукция. Тот самый дедуктивный метод, который Холмс называет своим главным инструментом.
Дедукция — это строгий метод умозаключения, который исходит из общего, идет к частному (сейчас я покажу, как это происходит) и гарантирует стопроцентный результат, стопроцентное попадание. Одним из самых важных теоретиков дедукции и вообще логического умозаключения в конце XIX века был философ Пирс, который ввел чрезвычайно простой и убедительный способ рассказать о довольно сложных логических построениях. Он использовал пример с фасолинами.
Представим себе, что у нас есть мешочек с белыми фасолинами. Мы абсолютно уверены, что в мешочке никаких других фасолин, кроме белых, нет. Мы знаем, что перед нами лежат фасолины из этого мешочка. Мы видим, как они оказываются перед нами. Какой стопроцентный вывод о цвете этих фасолин мы можем сделать? Разумеется, что они белые. Дедукция именно таким образом и работает.
Мы обладаем абсолютно достоверным знанием обо всех фасолинах, которые находятся в мешочке, мы знаем, что они белые. И как только мы любую фасолину извлекаем из этого мешочка, мы твердо про нее можем сказать, что она будет белого цвета. Ошибиться практически невозможно. Именно это и является дедукцией, дедуктивным следствием из правила, которое в данном случае говорит нам о том, что все фасолины из этого мешочка — белые.
По идее, Холмс так и должен всякий раз действовать. Мы сейчас увидим, так ли это на самом деле и действует ли он таким образом. Но важно сначала сказать, чему противостоит дедукция, что не является таким строгим методом и что является методом, наоборот, произвольным.
Что такое индукция
Продолжим пример Пирса с фасолинами. Представим себе, что перед нами фасолины, которые взяты из данного конкретного мешочка. Мы видим, что эти фасолины белые. Человек, который следует индуктивному методу, сделает вывод, что все фасолины из этого мешочка — белые.
В чем главная проблема такого рода рассуждений? Мы не проверяли в начале все фасолины. Мы не знаем, какие в мешочке фасолины, а делаем вывод на основании частного случая. Как вы понимаете, это совершенно не так. Легко себе представить, что в мешочке есть еще, скажем, и коричневые фасолины. И тогда индуктивный метод ни к чему не ведет.
Есть еще один пример, известный всем, кто хоть бывал на пруду, где плавают лебеди. Зачастую мы наблюдаем только белых лебедей. На этом основании человек, который следует индуктивному методу, сделает вывод о том, что все лебеди в мире являются белыми. Между тем это неправда, поскольку достоверно известно, что существуют лебеди черные. И мы можем легко представить себе ситуацию, в которой лебеди в Москве (или в России) являются белыми. В России не живут черные лебеди. Но между тем (может быть, в Новой Зеландии) черные лебеди есть.
Пока мы не изучим всех лебедей вместе, мы строгое дедуктивное высказывание, утверждение, не построим. Именно поэтому так существенно для дедукции и менее существенно (совсем несущественно!) для индукции первоначальное знание всех фактов, всех характеристик данного рода явлений. В нашем случае это были белые фасолины из мешочка.
Как Холмс понял, что Ватсон служил в Афганистане
При этом, когда мы начинаем смотреть, как рассуждает Холмс, мы внезапно обнаруживаем, что и точных дедуктивных высказываний в его рассуждениях довольно мало. Высказываний точных, твердых, основанных на стопроцентной уверенности, которая базируется, в свою очередь, на достоверном знании о всех явлениях.
Что это за исторические события? Это будет для нас важно. Это Вторая англо-афганская война, которая длилась с 1878 по 1880 год и во время которой Британия стремилась утвердить свое колониальное господство над Афганистаном. Война проходила с переменным успехом: побеждали то афганцы, то британцы. Битва, о которой упоминает Конан Дойл, произошла 27 июля 1880 года близ села под названием Майванд. В ней участвовал Уотсон, и там британцы потерпели поражение. В итоге англичане договорились с эмиром Абдур-Рахманом, одним из представителей власти в Афганистане, после чего покинули страну. Мы знаем, что еще до окончания войны страну покинул и сам Уотсон.
Возвращаемся к эпизоду со знакомством. Уотсон недоумевает: откуда Холмс знает, что он был в Афганистане? И Холмс начинает ему объяснять:
Но давайте посмотрим на это рассуждение внимательнее. Перед нами на самом деле не одно рассуждение, а целая логическая цепочка. Первый фрагмент. Врачи с военной выправкой должны быть военными врачами. Иначе говоря, не существует врача с военной выправкой, который бы не служил в армии. Предположим, это так — хотя на самом деле само по себе это правило, вероятно, не является правилом. Можно себе представить ситуацию, в которой на войне оказывается гражданский врач. Но, предположим, мы уверены в том, что Холмс знает наверняка. И тогда перед нами будет следующая логическая конструкция: все врачи, имеющие военную выправку, — военные врачи. Перед нами врач с военной выправкой. Следовательно, перед нами военный врач.
Со всеми оговорками, которые мы сделали, очевидно, что перед нами пример чистой дедукции. Как и в случае с фасолинами, когда мы посмотрели на все фасолины и удостоверились, что все они белые, так и здесь: мы уверены, что не может быть никакого другого врача, кроме врача с военной выправкой. Поэтому умозаключение оказывается точным. Холмс на сто процентов может утверждать, что Уотсон является военным врачом.
Идем дальше. Всякий человек с сильным загаром может приехать только из тропиков или из зоны, близкой к ним. И это тоже справедливо — с некоторыми оговорками о том, что сильный загар или смуглый цвет кожи могут свидетельствовать о пребывании в другой климатической зоне, где солнце тоже очень сильное. Но предположим, что такой эффект — такой и только такой! — дают только тропики или зоны, которые находятся близко к тропикам. Таким образом, перед нами вновь дедуктивное высказывание.
Сбой логики происходит, на мой взгляд, и при следующем рассуждении. Если человек ранен в левую руку, то она либо неподвижна, либо находится в неестественном состоянии. На правду это не похоже. Мы можем представить себе человека, который получил травму при других обстоятельствах. Это не чистая дедукция, здесь само правило является как минимум неочевидным.
Венец рассуждений Холмса, в котором он сводит воедино все предыдущие. Тропики, военный врач, ранение и лишения. Все это указывает на англо-афганскую войну. Чтобы сделать такой вывод, в случае дедуктивного умозаключения (то есть умозаключения, которое базируется на стопроцентном знании всех фактов) необходимо твердо знать, что Англия в 1880 году воевала в Афганистане и только в Афганистане — в тропиках или в климатических зонах, близких к тропикам.
Однако беглый просмотр сведений о странах, в которых воевала британская армия, известная в XIX веке своей боеспособностью, покажет нам, что Холмс неправ! Была еще одна война — и, значит, это не дедуктивное высказывание. В 1878–1879 годах Британия вела боевые действия против зулусов в Южной Африке, а Южная Африка находится в климатическом поясе, который довольно близок к тропикам. Теоретически Уотсон мог быть и в Южной Африке.
Таким образом, мы видим, что проблема существует на уровне правила — и, более того, эта проблема выдает нам не дедуктивное высказывание, а другое (сейчас мы перейдем к этому).
Как работает абдукция
Эти фасолины — белые. Эти фасолины, делаем мы вывод, взяты из этого мешочка. Такое умозаключение (еще раз повторю, это важно) отталкивается от правила, и в этом смысле мы склонны ему доверять. Однако по сути перед нами способ угадывания. Мы видим белые фасолины, мы видим мешочек, твердо знаем, что внутри белые фасолины, и мы выдвигаем гипотезу, строим догадку о том, что эти фасолины попали на стол из этого самого мешочка. Вероятность того, что так дело и обстоит, довольно велика. Однако, как вы понимаете, все гораздо хитрее. Представим, что человек, который стоит рядом с нами, прячет за спиной еще один такой же мешочек с белыми фасолинами. И фасолины могут быть взяты из второго мешочка, а не из первого.
Иначе говоря, для того чтобы построить дедуктивное высказывание, нам нужно исследовать все мешочки и быть абсолютно уверенными, что никаких других мешочков, кроме этого, у нас нет. Однако этого не происходит. Поэтому мы и выдвигаем гипотезу и затем проверяем ее. Строго говоря, так Холмс и действует. Он бесконечно выдвигает гипотезы: об Уотсоне, о других персонажах, о часах, о предметах, о ситуациях, о спичках, — о чем угодно. Он выдвигает гипотезы, которые затем подлежат проверке. И проверка в подавляющем большинстве случаев говорит нам о том, что да, Холмс прав!
В чем рассуждения Холмса не так уж точны
Для того чтобы увидеть, как это работает в рассказах о Шерлоке Холмсе, давайте вернемся к одному из примеров, который мы уже разбирали. У каждого, кто перенес болезнь и страдал, изможденное лицо. Я думаю, вот это как раз сомнению совершенно не подлежит. Действительно, если мы болеем или если мы глубоко страдаем, очень часто, практически всегда на нашем лице остаются следы страданий и переживаний. Еще раз: у каждого, кто перенес болезнь и страдал, изможденное лицо. Перед нами человек с изможденным лицом, в данном случае сам Уотсон. Перед нами человек, в прошлом болевший и страдавший.
Логика в абдуктивном высказывании сильно ослаблена. На самом деле Холмс выдвигает гипотезы, которые могут оказаться правильными, но могут оказаться и неправильными. Другое дело, что зачастую догадки Холмса обоснованны. То есть мы имеем дело, если угодно, с хорошей абдукцией. Его гипотезы лучше всего объясняют нам ту совокупность фактов, которую рассказчик (или автор, сам Конан Дойл) предоставляет в распоряжение читателя.
Холмс лучше всех остальных объясняет, что на самом деле происходило с героями. Вспомним смешные и трогательные диалоги Лестрейда и Холмса. Лестрейд — представитель Скотленд-Ярда, он полицейский и должен выдвигать гипотезы, и он считает себя довольно основательным человеком и логиком. Он постоянно говорит: нет-нет, вот здесь на самом деле причина того, что мы видим, в том, что… И Холмс за долю секунды с помощью совершенно другого логического высказывания опровергает неуклюжее рассуждение Лестрейда.
Другое дело, что мы все равно имеем дело с абдукцией, то есть с умозаключением, в котором логические связи ослаблены, в котором наблюдаемый случай может отсылать сразу к нескольким правилам. Холмс (такой вывод мы можем сделать на этом основании) при всей своей интеллектуальной оснащенности гадает. И угадывает. Перед нами — хорошая абдукция.
Почему Холмс всегда попадает в цель, когда гадает
Холмс часто упрекает Уотсона, который описывает их приключения, в том, что рассказы слишком уж художественны. Что Уотсон не передает всей красоты рассуждений Холмса. Что он недостаточно научен. Что метод Холмса (а мы знаем, что Холмс публикуется в серьезных научных журналах) недостаточно освещен в тех бойких рассказах, которые Конан Дойл приписывает Уотсону. Между тем рассказ, который мы разбирали ранее, показывает, что Холмс действительно не работает с четкой математической логикой; на самом деле никакой дедуктивной точности в его рассуждениях нет.
Мы забываем о том, что имеем дело с литературным текстом. А литературный текст устроен по определенному принципу: автор заставляет читателя поверить в собственный вымысел. Именно этим вымыслом и является дедуктивный метод Шерлока Холмса! Холмс никогда не ошибается, потому что Артур Конан Дойл так хочет. А вовсе не потому, что он использует твердый логический дедуктивный метод.
Чем метод Шерлока Холмса похож на метод историков
Здесь важно, что работа историка уподоблена Гинзбургом работе детектива. Подобно детективу, историк очень многого не знает о прошлом. Прошлое представляет собой определенный набор сведений, которые известны из источников, но также и набор темных пятен, о которых источники говорят косвенно, о которых у нас нет достоверных сведений. И абдуктивный механизм, который использует Холмс, оказывается очень удобен и довольно адекватен при разговоре о том, что делают историки. Историк выдвигает гипотезы — которые затем, разумеется, основательно проверяет.
Естественно, историк не может стопроцентно проверить все свои гипотезы. Но эта гипотетичность, это стремление к догадке, эта уверенность в том, что в науках о человеке истина достигается не математическим образом, а именно через догадку, через смелое рассуждение, через прозрение, как раз и связывает детектива и историка. Связывает тех, кто сейчас занимается наукой, и Шерлока Холмса. И в этом смысле Шерлок Холмс, может быть, не такой уж и литературный персонаж. Может быть, есть люди науки, которые действуют таким же образом. И это интересно было бы проверить и на это посмотреть.
В дальнейшем Гинзбург будет сравнивать работу историка с тем, как действует судья. Однако это будет уже совсем другой сюжет.
Потом дело оказалось совсем другим, и, конечно, эта собака — увы, не потусторонний адский пес, который пожирает членов семьи Баскервиль, а самая настоящая собака, только очень большая, и ничего мистического здесь нет… Но ожидание! Это ожидание поддерживается Конан Дойлом достаточно долго, он держит нас в напряжении: что перед нами? И я, грешным делом, тоже, честно говоря, был уверен, что эта собака — это страшный призрак. Но увы и ах. Все-таки Холмс у Конан Дойла сталкивается по большей части с вполне будничными, прозаичными, хотя и довольно увлекательными ситуациями.
Читайте также: