Жуйков в м к вопросу о судебной практике как источнике права

Обновлено: 02.07.2024

Статья посвящена проблеме источников уголовного права Российской Федерации. В правовой доктрине ведутся дискуссии по поводу места судебной практики в российской правовой системе. Хотя судебная практика в настоящее время не является официальным источником уголовного права, правоприменители ее активно используют. На основе позиций специалистов в области права необходимо выяснить, стоит ли судебную практику использовать наряду с другими источниками уголовного права. Согласно части 1 статьи 1 УК РФ уголовное законодательство Российской Федерации состоит из Уголовного кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в Уголовный кодекс. Следовательно, никакие другие законы в части, касающейся привлечения лица к уголовной ответственности, кроме УК РФ, не имеют прямого действия на территории России. Судебная практика не нашла конкретного места в российской правовой системе, потому что предоставление судам права, которое признает недействительным и отменяет нормы органов власти и управления, кардинально меняет роль суда. Он теперь не только разрешает индивидуальные споры, его компетенция распространяется и на правотворчество. Существует дилемма: суд занимается правотворческой деятельностью или выносит судебные решения по конкретным делам. Данный вопрос остается нерешенным в России.

1. Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия: Некоторые тенденции мирового правового развития – надежда и драма современной эпохи. Москва, 2000г. с. 115–116.

2. Вопленко, Н. Н. Толкование права : монография / Н. Н. Вопленко. – Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. – 126 с.

4. Марченко М.Н. Является ли судебная практика источником российского права? // Журнал российского права. 2000. № 12. с. 14–15

5. О международных договорах Российской Федерации: Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 17.07.1995, N 29, ст. 2757.

6. О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2006 г. № 64. Ст. 3.

7. О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 01.02.2011 г. № 1. Ст. 5.

8. О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14.02.2000 г. № 7. Ст. 2.

9. Смирнов Л.В. Деятельность судов Российской Федерации как источник права // Журнал российского права. 2001. № 3. c. 22-25

10. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 29.07.2017) (с изм. и доп., вступ. в силу с 26.08.2017) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

Как правило, в Российской Федерации источником уголовного права признается

Уголовный кодекс Российской Федерации, некоторые также выделяют и Конституцию Российской Федерации наряду с нормами международного права. А также предлагают считать источниками уголовного права:

1) Нормы иных отраслей права по бланкетной диспозиции.

2) Постановление Пленума Верховного Суда. Информации о полномочиях Верховного суда на создание норм нет ни в одном нормативно правовом акте или документе. В том числе и беря во внимание то, что постановление пленума не является источником, является обязательным для судов.

3) Решение Конституционного суда. В данном случае конституция выступает источником уголовного права.

Хотелось бы обозначить, что Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) считается универсальным законом, содержащим исчерпывающий список деяний, признаваемых преступлениями. Согласно части 1 статьи 1 УК РФ уголовное законодательство Российской Федерации состоит из Уголовного кодекса. Так же включению в Уголовный кодекс подлежат новые законы, предусматривающие уголовную ответственность. Значит, практически никакие иные законы в части, касающейся привлечения лица к уголовной ответственности, не считая УК РФ, не имеют прямого действия на территории России.

Вместе с тем, в части 2 предоставленной нормы подчеркивается, что УК РФ берет свою базу на основе Конституции РФ и общепринятых принципах и нормах международного права. Сам основной закон имеет прямое действие, впрочем виновное лицо невозможно привлечь к ответственности за совершенное им преступление по какой-либо статье Конституции РФ.

Российская Федерация выступает за обязательное соблюдение обычных и договорных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права – принципу добросовестного выполнения международных обязательств. В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ составной частью правовой системы Российской Федерации выступают международные договоры и нормы международного права и общепризнанные принципы. В случае если международным договором РФ установлены другие правила, нежели предусмотренные законом, то используются правила международного договора [5].

Если говорить о вопросе признания судебной практики источником уголовного права (имеет ли право создавать правовую норму суд) юридическая наука и юридическая практика в Российской Федерации практически всегда склонялась к отрицательному мнению. Так, М.Н. Марченко определяет некоторые наиболее употребительные тезисы среди аргументов, которые отрицают роль судебной практики как источника современного российского уголовного права.

Во-первых, высказанное мнение том, что судебной практики качестве источника права противоречит разделения властей. Тут М.Н. Марченко говорит о том, что нет данный момент в этом принципе абсолютизации [4, с. 14–15]. Не обращая внимание то, что принцип закреплен Конституции Российской Федерации, между законодательной, и судебной строгих разделений функций и сфер деятельности нет. И так, осуществляя нормотворческие функции, законодательная власть, оставить те иные области отношений вне регулирования. Однако с такого рода сталкивается судебная на практике, она не каким-либо образом или уклониться от решения данного вопроса. Суд, спор, восполняет в регулировании практикой, которая главным образом воплощена постановлениях Пленума Суда РФ.

В первом преступление оконченным можно было считать с момента совершения взрослым лицом действий, которые направлены на вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления независимо от того, совершил ли он преступление или нет [8].

Действующее на данный момент постановление гласит, что это преступление считается оконченным в случае, если несовершеннолетний окончил преступление, приготовление к преступлению, покушение на преступление [7].

Если все-таки несовершеннолетний не совершал действия противоправного характера, оцениваемые как преступные, то действия взрослого лица будут оцениваться как покушение на вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления по ч. 3 ст. 30 и ст. 150 УК РФ [10, с. 11–12, с. 74–75].

Впрочем, формально-логические выводы закона о роли практики ещё (увы) не предрешают их линейной адекватности фактам правовой действительности, фактам наличного бытия права. Естественно, судебная практика не создает и не имеет возможность создать уголовно-правовой запрет так, как это делает законодатель. Вместе с тем практика достаточно часто показывает себя через латентное расширение границ и пределов уголовной противоправности, не согласующееся с буквальным содержанием норм уголовного закона.

Во-вторых, высказывание о том, что признание судебной практики в качестве источника уголовного права не согласуется с характерными особенностями романо-германской правовой семьи, к которой причисляют Россию, этот тезис далеко не бесспорный, отмечает М.Н. Марченко.

Приведенная точка зрения отталкивается от того, что специалисты в правовой области не считают приемлемым прецедент для романо-германской правовой семьи. При всем этом на практике европейских стран, относящихся к романо-германской правовой системе, часто используется судебная практика в качестве источника уголовного права [4, с. 14–15].

Деловая репутация напрямую зависит от материальных благ, то есть она может пострадать и данный носитель репутации потеряет крупную сумму денег. Поэтому клевета вредит не только чести и достоинству лица, а может также навредить экономическим интересам.

Как показала судебная практика, клевета, имеющая более серьезные последствия, как задевающая материальные блага и т.п. поместилась в УК РФ, а оскорбления, задевающие честь и достоинства лица, остались в КоАП РФ.

Это связано с тем, что насколько серьезным было правонарушение, настолько серьезным и будет наказание. Это дает повод задуматься, прежде чем высказываться оскорбительно. А порой факты, не имеющие места в действительности могут оказаться серьезным причинением вреда другому лицу. То есть на основе судебной практики был выявлен пробел в законодательстве, который смогла выявить и предотвратить судебная власть.

На основе этого можно сделать вывод, что судебная власть не вступала бы в конфликт с законодательной властью при признании судебной практики источником уголовного права, а только лишь гармонично сочеталась с ней и дополняла.

По мнению С.С. Алексеева, судебная практика не нашла конкретного места в российской правовой системе, потому что предоставление судам права, которое признает недействительным и отменяет нормы органов власти и управления, кардинально меняет роль суда. Он теперь не только разрешает индивидуальные споры, его компетенция распространяется и на правотворчество. Существует дилемма: суд занимается правотворческой деятельностью или выносит судебные решения по конкретным делам. Данный вопрос остается нерешенным в России [1, с. 115–116].

Основываясь на том, что было сказано, делаем вывод, что судебная практика неформально выступает как источник уголовного права и необходима в нашей правовой системе, к сожалению, она не входит в официальный список источников российского уголовного права. Остаются некоторые вопросы: насколько будет соответствовать действительным потребностям жизни российского общества правотворческая функция судов? Будут ли созданы такие условия у судебной практики, которые позволят в будущем не противоречить правотворческой деятельности и вынесению решений судебной системе. На данный момент это весьма обсуждаемый вопрос, на основе которого считается, что в России судебная практика не является официальным источником уголовного права.

В настоящей статье рассматривается один из важных источников права, как судебная практика. Каждая правовая система обладает своим источником права. Необходимо выделить также судебный прецедент, правовой обычай и нормативно-правовые акты, ведь благодаря данным источникам правосудие может осуществлять свои функции. Присутствие судебной практики является свидетельством того, что правотворческой деятельностью в государстве занимаются и судебные органы.

Ключевые слова: государство, источники права, судебная практика, юриспруденция, суд, решение, право.

This article examines one of the most important sources of law, as judicial practice. Each legal system has its own source of law. It is also necessary to highlight the judicial precedent, legal custom and normative legal acts, because thanks to these sources, justice can perform its functions. The presence of judicial practice is evidence that the law-making activities in the state are also carried out by the judicial authorities.

Keywords: state, sources of law, judicial practice, jurisprudence, court, decision, law.

Актуальность выбранной темы заключается в том, что судебная практика имеет множество способов ее рассмотрения. В основном дискуссионными вопросами становятся понятие и сущность судебной практики, возможность осуществления правотворческой деятельности судами разных уровней, обязательность выполнения ее правовых положений, а также, хоть и с рядом оговорок, судебную практику относят к источнику права.

Стоит отметить, что в странах романо-германской правовой системы, касаемо судебной практики придерживаются иных установок, нежели в странах общего права. Данные установки сводятся к тому, что решения, принятые одним судом не обязательны для другого суда, даже если они находятся в рамках одной подсистемы судебных органов, также все суды наделены равными полномочиями и не могут быть связаны с другими судами решениями. При рассмотрении аналогичных дел решения вышестоящих судов не являются обязательными для нижестоящих судов [4].

Исходя из вышеизложенного можно предположить, что судебная практика может быть источником права по усмотрению суда.

Для того, чтобы определиться является же судебная практика источником права для современной Российской Федерации стоит обратиться к истории.

В Российской империи целесообразность судебной практики, как источника права появилась после проведения во второй половине XIX века земской, военной, судебной и иных реформ. Важное значение имеет то, что до проведения судебной реформы судебная практика не могла существовать и быть источником права. Объясняется это тем, что судебная власть на тот момент не была отделена от законодательной власти и высшей судебной инстанцией являлся Государственный Совет.

В таких условиях судебная практика не могла получить значения самостоятельного источника права.

К судебной практике изменилось отношение после принятия Устава торгового судопроизводства, уголовного судопроизводства, а также гражданского судопроизводства и т. д.

Но, данное изменение отношения не означало признания судебной практики на законодательном уровне в качестве одного из источников права и не свидетельствовало о значительном изменении отношения со стороны официальной власти Российской Федерации.

Стоить обратить внимание, что признание судебной практики, как источника право впервые получила признание в постреформенное время со стороны ведущих теоретиков права.

В пользу вышеизложенного тезиса о судебной практики, как источника права России утверждают законодательные положения в Уставах гражданского и уголовного судопроизводств, а именно статья 10 Устава гражданского судопроизводства и статьи 12, 13 Устава уголовного судопроизводства.

Таким образом, судебная практика в дореволюционной России не могла быть самостоятельным источником права, но при этом в научных кругах множество теоретиков сходилось на мнении, что судебная практика достойна находиться в источниках российского права.

В советский период считалось, что на законодательном уровне при учете правовых норм существует возможность рассмотреть множество факторов, чем при рассмотрении судом конкретного дела.

Касаемо вышестоящих судебных органов, то они осуществляют надзор за нижестоящими, а не вносят значимые поправки в законодательные акты с помощью решения конкретного дела.

Стоит отметить, что в современных условиях также осталось мнение, что судебная практика не может являться источником права, так как данная позиция противоречит принципу разделения властей. Но, можно также обратить внимание на то, что правотворческая функция судов совместима с конституционным принципом властей.

Не все решения суда любой инстанции могут быть признаны источником права. Данной функцией должны обладать решения высших судов Российской Федерации.

В последнее время акты высших судебных органов в Российской Федерации признаются, как источник права. Суды нижестоящих инстанций имеют возможность ссылаться на разъяснения, постановления и судебные акты пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ.

В современной России также есть теоретики, которые приводят ряд признаков судебной практики, как источника права. Одной из них является Абросимова Е. Б., которая утверждала, что «…постановления Пленума Верховного Суда РФ обладают признаками источника права:

1) выступают способом закрепления нормы;

2) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц;

3) рассчитаны на многократное применение;

4) являются способом внешнего выражения права;

5) принимаются уполномоченным на то органом Российского государства;

Исходя из вышеизложенного следует, что признание судебной практики, как источника права спорно, но имеет место быть. Законодательно следует закрепить правотворческую функцию за высшими судебными органами, такие как Высший Арбитражный суд РФ и Верховный Суд РФ, ведь фактически данная функция у них уже существует.

Постановления и разъяснения и судебные акты высших судебных органов является вторичным источником права, так как основывается на законе, при этом конкретизирует и дополняет его с учетом конкретного дела. Судебная практика более четко и ясно толкует законодательство в Российской Федерации и способна уменьшить количество пробелов в нем.

Основные термины (генерируются автоматически): судебная практика, источник, Российская Федерация, суд, Верховный Суд РФ, Высший Арбитражный Суд, законодательный уровень, РФ, уголовное судопроизводство, Государственный Совет.

Статья посвящена формированию когнитивной базы адвокатской корпорации, выработке единых профессионально-этических установок и созданию стандартов адвокатской профессии в контексте реализации задач адвокатуры по обеспечению права каждого на получение квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ). Автор основывается на необходимости системного и междисциплинарного подхода к решению данных вопросов. Формирование когнитивной базы адвокатской корпорации как ядра корпоративной культуры предполагает наличие соответствующих средств и механизмов. Указанными средствами являются корпоративный язык (как основа корпоративной культуры), стандарты адвокатской профессии (как форма закрепления правил профессии) и этический (дисциплинарный) прецедент (как один из возможных механизмов выработки правил профессии). В статье на основе заключения о недостаточной системности подходов к корпоративному языку делается вывод о необходимости стандартизации на корпоративном уровне лексического аппарата, а также процессов его формирования и применения; определяются основные требования к терминологическому аппарату; обосновывается необходимость разработки стандартов адвокатской профессии, внедрения прецедентного подхода, и в частности дисциплинарного прецедента; определяются преимущества внедрения дисциплинарного прецедента как одного из возможных механизмов формирования правил адвокатской профессии и когнитивной базы адвокатской корпорации.

Ключевые слова

Об авторе

Список литературы

1. Арсеньев К. К. Заметки о русской адвокатуре. Обзор деятельности С.-Петербургского совета присяж ных поверенных за 1866-1874 гг. - СПб., 1875. - 512 с.

2. Баренбойм П. Д. 3 000 лет доктрины разделения властей. Суд Сьютера. - М., 2003. - 288 с.

3. Васьковский Е. В. Будущее русской адвокатуры. К вопросу о предстоящей реформе. - СПб.,1893. - 32 с.

4. Васьковский Е. В. Организация адвокатуры : Историко-догматическое исследование : в 2 ч. - СПб., 1893. - 621 с.

5. Вестник адвокатской палаты г. Москвы. - М., 2004. - Выпуск № 2 (4). - С. 12-37.

6. Володина С. И. Риторика : учебное пособие для бакалавров. - М., 2014. - 280 с.

7. Володина С. И. Юридическая риторика в деятельности адвоката по уголовным делам : дис.. канд. юрид. наук. - М., 2002. - 199 с.

8. Гаврилов С. Н. К вопросу о толковании отдельных терминов в контексте построения корпоративной системы менеджмента качества юридической помощи (услуг) в адвокатуре // Адвокатская практика. - 2010. - № 5. - С. 4-19.

9. Грузд Б. Правило Маслова. Право на защитника - с момента угрозы свободам гражданина // Россий ская юстиция. - 2000. - № 10. - С. 7-8.

10. Гудков Д. Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. - М., 1999. - 152 с.

11. Джаншиев Гр. Ведение неправых дел (этюд по адвокатской этике). - М., 1886. - 61 с.

12. Дядькин Д. С. Юрисометрика: теоретические основы. - М., 2006. - 137 с.

14. Загайнова С. К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. - М., 2002. - 176 с.

15. Ивакина Н. Н. Профессиональная речь юриста : учебное пособие. - М., 2015. - 448 с.

16. Красных В. В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? - М., 1998. - 352.

17. Марков А. Правила адвокатской профессии в России : Опыт систем. пост. советов присяж. поверен ных по вопросам профессиональной этики. - Б. м., 1913. - 440 с.

18. Мартынчик Е., Колоколова Э. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике // Российская юстиция. - 1994. - № 12. - С. 20-23.

19. Марченко М. Н. Является ли судебная практика источником российского права // Журнал российско го права. - 2000. - № 12. - С. 11-21.

21. Пилипенко Ю. С. Кодекс профессиональной этики адвоката : научно-практический комментарий. - М., 2012. - 528 с.

22. Профессиональная этика адвокатов : сборник материалов / сост. Н. М. Кипнис. - М., 2008. - 576 с.

23. С.-Петербургская присяжная адвокатура: деятельность С.-Петербургских совета и общих собраний присяжных поверенных за 22 года (1866-1888 гг.) / сост. присяж. поверенный П. В. Макалинский. - СПб., 1889. - 570 с.

Для цитирования:

For citation:

Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.

ПРОБЛЕМА ПРИЗНАНИЯ СУДЕБНОГО ПРЕЦЕДЕНТА В КАЧЕСТВЕ ИСТОЧНИКА РОССИЙСКОГО ПРАВА

1 Юридический институт Владимирского государственного университета имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых

Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF

Статья посвящена исследованию причин признания и непризнания судебного прецедента как источника права.

Судебный прецедент – решение по определенному делу, обязательное для судов той же или низшей инстанции при разрешении подобных дел либо служащее образцом для толкования закона, не обладающее обязательной силой.

Основными причинами актуальности этоговопроса в Российской Федерации считаются:

наделение Конституционного Суда Российской Федерации правом толкования Конституции РФ и контроля соответствия ей законов, примененных или должных для применения в определенном деле;

закрепление в Конституции РФ ее непосредственноговоздействия и допустимости обжалования в суде актов органов государственной власти, местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (ст.15 и 46);

всемирная направленность к сближению правовых систем.

Судебная практика- одна из форм судебного прецедента, берущая свое начало из правотворчества.Посленачинаетсястадия правореализации и правоприменения, отдельные аспекты, которых служат базисом эволюции правотворчества. Сегодня несколько авторов (Р.З. Лившиц, В.М. Жуйков, С.А. Иванов) к источникам права причисляют судебную практику, в тоже время другие (В.С. Нерсесянц) выявляют сущность правосудия и всей судебной деятельности в применении права, а именно во властной и общеобязательной юридической квалификации конкретного факта.Профессор В.С. Нерсесянц, в свою очередь, указывал на невозможность совмещение несовместимого, то есть истолкований высших судебных инстанций и судебного прецедента, а роль прецедента могут выполнять лишь решения высших судебных органов по конкретным делам.

Актуальность предмета рассуждения о судебном прецеденте вызвана функционированием судов общей юрисдикции. Общеизвестно, что в противоположность решениям Конституционного Суда РФ официально опубликованная практика иных высших судов РФ судебным прецедентом не признается. Однако, как и было прежде, она, в сущности, рассматривается нижестоящими судами как ориентир решения проблем применения и толкования права, ликвидации пробелов в праве, применения аналогии закона и аналогии права.

Разновидностью прецедента можно считать судебные решения высших судов Российской Федерации, выявляющие сущность определения, использованного при проектировании уголовно-правовой или гражданско-правовой нормы.

В публицистике появляются представления о признании законодательно судебной практики по определенным делам высших судов РФ источником права, наделив их силой прецедента. Нельзя не сойтись во мнении с В.С. Нерсесянцемв том, что такое судейское правотворчество – довольно рискованный и по своей сущности неправовое сосуществование законодателя и судьи единолично. Кроме того, система прецедентного права обладает своим прошлым, логикой и строгими принципами и процессом возникновения и функционирования, чем она выделяется среди континентальных систем права, образовывающихся и действующих иначе.

Полномочие Конституционного Суда РФ давать толкование Конституции РФ осуществляется им при анализе различных дел, относящихся к его компетенции, и содержит в себе обязанность предоставить разъяснение Конституции на случай запроса от компетентных лиц и государственных органов. Подобное конституционное толкование обладает высшей юридической силой применительно к другим правоприменительным актам. Им нельзя пренебрегать, включая законодателя, и в процессе иной, а также правотворческой деятельности, и считается актом правотворчества.

Итак, Конституционный Суд РФ дает общеобязательное, нормативное толкование Конституции РФ, приостанавливает и прекращает действие расцененных им расходящимися с Конституцией РФ нормативно-правовых актов либо не допускает их вступления в законную силу. Если правовая норма будет признана не противоречащей Конституции РФ, то Конституционный Суд, с помощью раскрытия её конституционно-правового смысла дает толкование, служащее неотъемлемым требованием конституционности данной правовой нормы и имеет общеобязательное значение для всех правоприменителей.

Решения Конституционного Суда РФ обладают такой же сферой действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как и решения законодательного органа, а соответственно, подобное общенормативное значение, как и нормативно-правовые акты.

Из этого следует, что решения Конституционного Суда РФ, касающиеся соответствия законов и иных нормативных правовых актов Конституции получают, фактически, нормативный характер и прецедентное значение.

Решения Конституционного Суда РФ конечны и бесспорны. Однако, решения эти часто порождают резкую оценку как в доктрине, так и у самих конституционных судей.

В любых случаях Конституционный Суд РФ не может заменять законодателя, кроме того,стеснять его предписаниями о возможных вариантах разрешения какой-либо проблемы в процедуре конституционного толкования, в связи с этим и наблюдается необходимость быстрейшего внедрения определенных положений в конституционный закон о Конституционном Суде РФ.

В защиту тезиса о неприятии судебной практики как источника российского права среди множества различных аргументов можно выделить следующие.

Во-первых, это расходится с конституционно закрепленным принципом разделения властей.

По Конституции РФ – три ветви власти, и органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны.

Но в этом случае правилен такой вопрос: не абсолютизируем ли мы принцип разделения властей в том, что законодательная власть наделена лишь правотворческими полномочиями, а судебная – исключительно судебными?

Далеко не сомнителен взгляд о принадлежности правовой системы России к романо-германской правовой семье. Присутствие у них неких одинаковых признаков, их сближение нисколько не устанавливает тождество между ними или вхождение правовой системы России в романо-германскую правовую семью.

В-третьих, признание судебной практики источником российского права расходилось бы, во-первых, с действующей Конституцией России и обычным законодательством, во-вторых, порождало бы конфликт с правотворческой деятельностью Федерального Собрания РФ.

Однако, вопреки такому медленному и спорному процессу признания прецедента, в России наблюдаются далеко идущие тенденции повышения значимости судебного прецедента и признания последнего источником права.

Читайте также: