Видение суда о чем

Обновлено: 05.05.2024

ПРЕДИСЛОВИЕ

[Закрыть] богохульственного и возмутительного сочинения?

В-четвертых, разве он не поэт-лауреат, хотя у него на совести есть такие стихи, как о цареубийце Мартине?

И в-пятых, соединяя все предшествовавшие пункты, как у него хватает совести обращать внимание закона на произведения других, каковы бы они ни были?

Что касается неземных существ, выведенных в поэме, я могу сказать только, что знаю о них столько же, сколько и Роберт Саути, и, кроме того, я, как честный человек, имею больше права говорить о них. Я, кроме того, отнесся к ним с большей терпимостью. Манера жалкого помешанного лауреата творить суд в будущем мире такая же нелепая, как его собственные рассуждения в этой жизни. Если бы это не было абсолютно комично, то было бы еще хуже, чем глупо. Вот все, что можно сказать об этом.

Quevedo Redivivus

[Закрыть] в подтверждение того, что святые и т. д. могут разговаривать вполне свободно в произведениях, не претендующих на серьезность.

[Закрыть] (таково его мрачное имя) ввергает в ад ни более ни менее как героя поэмы своего друга Саути, вознесенного лауреатом на небо, Георга III. И. Севедж умеет быть очень язвительным, когда пожелает. Вот его портрет нашего покойного милостивого монарха:

(Принц Гебир, сошедший в преисподнюю, обозревает вызванные по его просьбе тени его царственных предков и восклицает, обращаясь к сопровождающему его духу):

«– Скажи, кто этот негодяй здесь подле нас? Вот тот с белыми бровями и косым лбом, вот тот, который лежит связанный и дрожит, поднимая рев под занесенным над ним мечом? Как он попал в число моих предков? Я ненавижу деспотов, но трусов презираю. Неужели он был нашим соотечественником?

– Увы, король, Иберия[16] 16
Иберия – в древности так назывался Пиренейский полуостров.

Апостол Петр сидел у райских врат.
Его ключи порядком заржавели:
Уж много дней и много лет подряд
Дремал святой привратник от безделья.
Ведь с якобинской эры[17] 17
Якобинская эра. – Байрон имеет в виду Французскую революцию.

[Закрыть] только ад
Пополнился: все грешники летели
Туда, – а у чертей – я сам слыхал! —
Был, как матросы говорят, аврал!

Хор ангелов, нестройный, как всегда,
Томясь от скуки, пел довольно вяло:
Немногого им стоило труда
Луну и солнце подвинтить устало
И присмотреть – а вдруг сбежит звезда
Или комета – жеребенок шалый —
Хвостом планету бойко раздробит,
Как лодку на волнах игривый кит.

И серафимы удалились ввысь,
Решив, что мир не стоит попеченья;
Никем дела земные не велись,
Лишь ангел-летописец в огорченье
Следил, как быстро беды развелись
В подлунном мире: ведь при всем раченье,
На перья оба выщипав крыла,
Он отставал в записыванье зла.

Работы накопилось свыше сил,
Хоть бедный ангел продолжал трудиться
Как смертный стряпчий:[18] 18
Стряпчий – адвокат.

[Закрыть] он тщеславен был
И опасался должности лишиться;
Но наконец устал он и решил
К своим властям небесным обратиться
За помощью – и получил от них
Шесть ангелов и дюжину святых.

Немалый штат, но дела всем хватало:
Так много царств сменилось и систем,[19] 19
…много царств сменилось и систем… – Имеется в виду неоднократный передел мира во время Французской революции конца XVIII в., в период наполеоновских войн и после Венского конгресса.

[Закрыть]
Так много колесниц прогрохотало,
Да каждый день убитых тысяч семь!
Но Ватерло[20] 20
Ватерло – историческое сражение при поселке Ватерлоо близ Брюсселя 18 июня 1815 г., в ходе которого армии Наполеона был нанесен сокрушительный удар.

[Закрыть] резнею небывалой
И мерзостной внушило ужас всем,
И, описав великое сраженье,
Все пошвыряли перья в отвращенье.

А впрочем, я писать ведь не хотел
О том, чего и ангелы боятся:
От адской гекатомбы мертвых тел
Сам дьявол содрогнулся, может статься,
Хоть он и нож точил для этих дел,
Но нужно к чести сатаны признаться,
Великих он не восхвалял совсем,
Поскольку точно знал им цену всем.

На рубеже Второй Зари Свобод
Георг скончался.[21] 21
На рубеже Второй Зари Свобод // Георг скончался. – Английский король Георг III умер в январе 1820 г. в момент подъема революционного движения в Испании, Италии, Дунайских княжествах и Греции.

[Закрыть] Не был он тираном,
Но был тиранам друг. Из года в год
Его рассудок заплывал туманом.
Властитель, разоряющий народ
И благосклонный к мирным поселянам,
Он мертв. Оставил подданных своих
Полупомешанных, полуслепых.

Он умер. Смерть не вызвала смятенья,
Но похороны вызвали парад:
Здесь бархат был, и медь, и словопренья,
И покупного плача маскарад,
И покупных элегий приношенье
(На рынке и они в цене стоят!),
А также факелы, плащи и шпаги.
Регалии готической отваги.

И мелодрама слажена. Едва ль
В густой толпе глазеющих болванов
Кто помышлял о мертвом: вся печаль
Была от черных платьев и султанов.
Покойника немногим было жаль,
Хотя гремело много барабанов,
Но адскою казалось чепухой
Зарыть так много золота с трухой!

Итак: да станет прахом это тело,
Землей, водой и воздухом опять —
Свершить сей путь оно б скорей успело.
Не будь порядка трупы умащать:
Бальзамы, примененные умело,
Ему мешают мирно догнивать,
По существу же эти ухищренья
Лишь удлиняют мерзость разложенья.

Он умер. С ним покончил этот свет.
Осталась только надпись на гробнице
Да завещанье, но юриста нет,
Который спорить дерзостно решится
С наследником: он папенькин портрет
И лишь одним не может похвалиться
С почившим патриархом наравне:
Любовью к злой, уродливой жене.

Я знаю – это ересь и порок,
Я знаю – я достоин отлученья,
Я знаю катехизис, знаю прок
Доктрине христианского ученья;
Старательно я вызубрил урок:
«Одна лишь наша церковь – путь к спасенью,[22] 22
…Одна лишь наша церковь – путь к спасенью… – Байрон иронизирует над утверждением англиканских священников о том, что лишь англиканская церковь превыше других.

О боже! Всех ты можешь защитить —
Спаси мою беспомощную душу!
Ее ведь черту легче залучить,
Чем лесой рыбку вытащить на сушу
Иль мяснику за час преобразить
Ягненка в освежеванную тушу,
А, впрочем, обречен любой из нас
Кому-то пищей стать в урочный час!

XVIII

[Закрыть]
И никогда б не быть ему в раю,
Не тычь он всем нам голову свою!

Он, помнится, король французский был
И для башки, которая короны
Не удержала, дерзостно просил
Венца блаженных у господня трона!
Да я бы сам такую отрубил,
Как уши я рубал во время оно!
Но, не имея доброго меча,
Ключом я саданул его сплеча.

И тут он поднял безголовый вой, —
Святые все сбежались, пожалели!
Теперь он с этой самой головой
И в мученики выйдет, в самом деле!
Запанибрата с Павлом, точно свой
Воссел он, где достойные воссели!
Проныра Павел! Впрочем, что он нам?!
Мы цену знаем всем его чинам!

«Святой! – заметил ангел. – Брось ворчать!
Король пока при голове остался,
Куда и как ее употреблять
Он толком никогда не разбирался.
В руках, умевших нити направлять,
Марионеткой праздной он болтался[24] 24
В руках, умевших нити направлять, // Марионеткой праздной он болтался… – В связи со слепотой и психическим заболеванием Георг III с 1811 г. фактически уже не управлял страной.

XXIII

Тем временем крылатый караван
Пространство рассекал с великой силой,
Как лебедь волны рек полдневных стран.
Ну, скажем, Ганга, Инда или Нила,
А то и Темзы. Страхом обуян,
Летел среди крылатых старец хилый,
У райских врат, полет окончив свой,
На облако присел он чуть живой.

Меж тем иной какой-то Дух могучий
Над светлым войском расправлял смелей
Свои крыла, как грозовые тучи
Над щепами разбитых кораблей.
Он был как вихрь, метнувшийся над кручен,
И помыслы, один другого злей
Отметили чело его немое,
И взор его пространство полнил тьмою.

Он так непримиримо поглядел
На вход навеки для него закрытый,
Что Петр и тот порядком оробел:
Он был старик угрюмый и сердитый,
А тут от страха даже пропотел,
Не зная, у кого искать защиты.
(Но, впрочем, пот сей был святой елей
Или иной состав – еще светлей!)

И ангелы тревожным роем сбились,
Как птички, чуя коршуна: у них
Все перышки дрожали и светились,
Как Орион на небесах ночных.
Хотя они достойно обходились
С Георгом, но старик совсем притих:
Быть может, даже позабыл он с горя,
Что ангелы всегда и всюду – тори!

XXVII

Все на мгновенье замерло. Но вот
Врата сверкнули вдруг и распахнулись.
Лучи с недосягаемых высот
Планеты нашей крохотной коснулись,
Как пламя заливая небосвод,
И северным сияньем изогнулись,
Тем самым, что во льдах полярных стран
Увидел Пэрри[25] 25
Пэрри (Парри), Уильям Эдуард (1790–1855) – английский морской офицер и полярный исследователь. Совершил ряд плаваний в арктических водах, в 1819 г. зимовал близ острова Мэлвилл в Арктике.

XXVIII

То был архангел Михаил; из нас
Любой легко признает Михаила:
Воспеты и описаны не раз
Князь ангелов и вождь нечистой силы,
В церквах – для наших слабых смертных глаз —
Бесплотные светлы и многокрылы,
Но какова их подлинная суть,
Пускай другой решает кто-нибудь.

В сиянье славы, славою творимой,
Стоял архангел, благостью храним,
И юные склонились херувимы
И дряхлые святые перед ним.
(О старости я говорю лишь мнимой
И юность не приписываю им:
С Петром в сравненье, говоря точнее,
Они не то что младше, а нежнее!)

Так иерарха всех небесных сил
Встречали все святые, величая,
Затем что он из первых первый был
Наместник Бога для земли и рая,
Но даже тени чванства не таил
В душе своей небесной, твердо зная,
Что, как его ни чтим и ни поем, —
Он остается вице-королем!

XXXII

Он и угрюмый молчаливый Дух
Взглянули друг на друга – и узнали…
Непримиримый враг, минувший друг?
О чем они бесплотно вспоминали?
Но в лицах их мелькнули тени вдруг
Бессмертной, гордой, выспренней печали
О том, что им навеки суждена
В пространстве сфер упорная война.

XXXIII

[Закрыть]
Что трижды в год и Дьявол не боится
Являться светлым ангельским чинам.
Тогда уж не приходится скупиться
На вежливость обеим сторонам:
Я б вам привел любезный их диалог,
Да времени, признаться, слишком мало.

XXXIV

И дело, разумеется не в том,
Чтоб доказать в цитатах из Писанья,
Что Иов – аллегория. Притом,
Быть может, это просто описанье
Весьма реальных фактов. Мы берем
Лишь самые прямые указанья:
Они ясны и – верьте или нет —
Не менее ясны, чем прочий бред!

Итак – на почве, в сущности, нейтральной
Они сошлись, где роковой порог,
Там смерть отбор проводит инфернальный
Бесплотных конвоируя в острог.
Они не лобызались, натурально,
Но каждый был любезен сколько мог:
В изысканной учтивости, казалось,
С Их Светлостью Их Мрачность состязалась.

XXXVI

Архангел, поклонившись, изогнулся,
Но не жеманно, как дешевый фат:
Своей груди изящно он коснулся,
Где сердце смертных бьется, говорят.
Но Сатана лишь гордо улыбнулся:
Он был со старым другом суховат,
Как нищий гранд прославленного рода
С богатым выскочкой простой породы.

XXXVII

XXXVIII

XXXIX

«Да, Михаил! – ответил Дьявол. – Да!
У врат того, кому ты служишь верно,
Я заявляю, что пришел сюда
За подданным: он чтил меня всемерно,
Пока носил корону. Не беда,
Что он не знал вина и прочей скверны,
Но с той минуты, как воссел на трон,
Мне одному в угоду правил он!

Взгляни на нашу землю – хоть верней,
Мою! Увы, давно не торжествую
Над бедною планетой: все на ней
Влачат убого жизнь свою пустую.
Сказать по правде – кроме королей
Едва ли кто такую кару злую
Несет за дело! И властитель твой
Напрасно блещет славой огневой!

Мне данники земные короли.
Попытки переделать их бесплодны:
Высокие властители земли
Настолько мне усердны и угодны,
Что мы давно к решению пришли
Им предоставить действовать свободно!
Их небеса к добру не преклонят
И к худшему не переменит ад!

Взгляни на нашу землю, повторяю:
Когда сей червь бессильный и слепой
Вступил на трон, правленье начиная,
И он и мир имели вид иной:
Его своим владыкой величая,
В покое мирном радости земной
Хранили острова его по праву
Родной уклад и добрых предков нравы.

XLIII

Взгляни, какой, покинув жизнь и власть,
Оставил он страну свою? Сначала
Он подданных любимцу отдал в пасть,[29] 29
Он подданных любимцу отдал в пасть. – Приближенным короля Георга III долгое время был Бьют, Джон Стюарт (1713–1792) – английский политический деятель, крайний тори, премьер-министр (1762–1769).

[Закрыть]
Потом его стяжанье обуяло,
Порок убогих, эта злая страсть,
Презренных душ сгубившая немало.
В Америке свободу он душил
И с Францией не лучше поступил!

Он, правда, был орудием в руках,
Но, согласись, хороший мастер вправе
Его швырнуть в огонь; во всех веках,
С тех пор, как смертными монархи правят,
В кровавых списках грязи и греха,
Что всю породу цезарей бесславят,
Другое мне правленье назови,
Столь глубоко погрязшее в крови!

Ведь даже слов „свободный“ и „свобода“
Слепой король Георг не выносил:
Из памяти народов и народа
Искоренял он их по мере сил.
Он правил долго, и за эти годы
Всему и вся он горе причинил.
Лишь тем он от собратий отличался,
Нто пьянством и развратом не прельщался.

Был верным мужем, неплохим отцом —
На троне, правда, хорошо и это, —
Поститься за Лукулловым столом
Трудней, чем за столом анахорета! —
Но подданным его что пользы в том?
Их стоны оставались без ответа!
Один лишь гнет, жестокий, страшный гнет,
Испытывал измученный народ.

XLVII

Его стряхнул недавно Новый Свет,[30] 30
Его стряхнул недавно Новый Свет… – После войны за независимость, претив колониального гнета Англии, 4 июля 1776 г. Соединенные Штаты Америки провозгласили независимость.

[Закрыть]
Но Старый стонет под ярмом жестоким
Ему подобных: где на тронах нет
Преемников, в ком все его пороки
Воскрешены? Лукавый дармоед
И деспоты, забывшие уроки
Истории; – никто беды не ждет,
Но пусть они трепещут: час придет!

XLVIII

Простые духом бережно хранили
Завет наивный праотцев своих:
Молились богу, но и вас любили,
Тебя, архангел, и тебя, старик.
Ужели все вы сердцем так остыли,
Что вас не ужасали стоны их,
Когда обрушил гнев несправедливый
На христиан король благочестивый?[31] 31
…обрушил гнев несправедливый // На христиан король благочестивый? – В 1795 г. и позже Георг III неоднократно высказывался против предоставления гражданских прав ирландцам-католикам, а в 1807 г. потребовал от министров заверений, что они никогда не будут предлагать никаких уступок католикам. Восстание 1798 г. в Ирландии было подавлено с невероятной жестокостью.

Что утонуть не мог он от паденья,
Пожалуй, объяснить не мудрено:
Всплывает на поверхность, к сожаленью,
Вся грязь и мерзость - так заведено!
И сор и пробки - все несет теченье
Реки времен. Писака все равно
"Видения" кропать не перестанет:
Беда, беда, коль бес ханжою станет!

Но чем же этот гам и суетня
Закончились? Я ныне слаб глазами:
Нет больше телескопа у меня,
И трудно мне следить за небесами.
Однако наш Георг, уверен я,
Пробрался в рай: выводит он с друзьями
(Для этого не надобно ума!)
Теперь рулады сотого псалма!

Равенна. 4 октября 1821

В конце рукописи поэмы "Видение Суда" Байрон пометил: "Равенна. 4 сентября, 1821. Mem. Поэма начата 7 мая 1821 г., но в тот же день отложена. Возобновил работу около 20 сентября того же года и закончил, как датировано выше".

Поводом для написания этой сатиры послужило опубликование в апреле 1821 г. поэтом Робертом Саути (с 1813 г. поэтомлауреатом при дворе английского короля) верноподданнической поэмы, названной им "Видение Суда" и созданной на смерть английского короля Георга III (1738–1820). В предисловии к ней Роберт Саути не только поносил деятелей Французской революции, но и разрешил себе грубые клеветнические выпады против Байрона и Шелли, причислив их к "сатанинской школе поэзии".

В связи с уклонением издателя-тори Джона Меррея от публикации сатиры Байрон передал рукопись издателю-радикалу Джону Ханту, который за опубликование "Видения Суда" в первом номере журнала "Либерал" был привлечен к суду Королевской Скамьи и оштрафован. Поэма была издана под псевдонимом Quevedo Redivivus лишь 15 октября 1822 г.

Примечания

Quevedo Redivivus - "Оживший Кеведо" (лат.). Кеведо-и-Вильегас Франсиско (1580–1645) - испанский писатель-сатирик. Особенно ярко общественно-политическая сатира выражена в его цикле "Видения", запрещенном в свое время инквизицией.

Поп, Александр (1688–1744) - английский поэт, представитель английского классицизма и раннего этапа Просвещения.

Скраб - персонаж пьесы английского драматурга Джорджа Фаркера (1678–1707) "The beaux' stratagem" ("Уловки кавалеров"). Байрон приводит цитату из реплики во второй сцене третьего акта: "Истинно так! Он и лакей графа тарахтели по-французски, как две утки-интриганки на мельничной запруде, и ясно, что они говорили обо мне, потому что беспрестанно смеялись".

Автор "Уота Тайлера". - Английский поэт Роберт Саути (1774–1843) в молодости (1794) написал пьесу об антифеодальном крестьянском восстании в юго-восточной Англии в 1381 г., в котором крестьяне особенно большую ненависть высказывали к церковным феодалам - епископам и аббатам. Восстанием руководил деревенский ремесленник - кровельщик Уот Тайлер. Создав пьесу под влиянием идей Французской революции, Саути позднее отрекся от республиканских взглядов, стал ярым реакционером. Опубликование пьесы "Уот Тайлер" в 1817 г. одним из лондонских издателей (без ведома Саути) еще более убедительно подчеркнуло ренегатство поэта.

…отказ в законном удовлетворении за незаконное напечатание… - Пьеса "Уот Тайлер", переданная Саути издателю, не печаталась и течение двадцати двух лет, а выпущенная в свет в 1817 г. без ведома автора быстро разошлась в количестве шестидесяти тысяч экземпляров. Узнав об этом, Саути по суду потребовал с издателя возмещения понесенных им убытков, но лорд-канцлер Эльдон отказал ему в иске, заявив, что "вознаграждение не может быть присуждено за сочинение, по своему содержанию вредное для общества".

Вильям Смит - член парламента. Выступая на заседании палаты общин 14 марта 1817 г. и упомянув о Саути, заявил о "безусловной зловредности этого ренегата".

…его прежде высмеивали в "Anti-jacobin" его теперешние покровители. - Стихотворение Саути "Надпись на дверях камеры в Чепстоу Касле, где тридцать лет был заключен цареубийца Генри Мартин", опубликованное им в 1797 г., было высмеяно в те годы в пародии Джорджа Каннинга (1770–1827) - крупного политического деятеля-тори, с 1807 по 1809 г. и с 1822 г. - министра иностранных дел. "Anti-jacobin" - реакционный еженедельник "Антиякобинец", выходивший в 1797–1798 гг.

…возведение в святые монарха, который… не был патриотом… - Байрон имеет в виду короля Георга III.

Филдинг, Генри (1707–1754) - выдающийся прозаик и драматург, представитель английского просветительского реализма. Байрон упоминает его фантастическую сатиру "Путешествие в загробный мир" (1743).

…на мои, Кеведо, "Видения"… - Здесь Байрон говорит от лица якобы "ожившего" испанского писателя Кеведо.

…не как "школьный святой"… - Байрон приводит цитату из "Подражания Горацию" А. Попа.

Чосер, Джефри (1340?-1400) - английский поэт, автор "Кентерберийских рассказов".

Пульчи, Луиджи (1432–1484) - итальянский поэт-гуманист. В героической поэме "Большой Моргайте", проникнутой народным юмором и повествующей о приключениях рыцарей и сказочных героев, высмеял католическую церковь и рыцарство.

Свифт, Джонатан (1667–1745) - великий английский сатирик. Здесь Байрон упоминает его "Сказку о бочке" - сатиру на англиканскую и католическую церковь и пуританство.

Лендор, Уолтер Сэвидж (1775–1864) - английский поэт и прозаик. В 1820 г. опубликовал в Париже том стихов на латинском языке.

Иберия - в древности так назывался Пиренейский полуостров.

Якобинская эра. - Байрон имеет в виду Французскую революцию.

…много царств сменилось и систем… - Имеется в виду неоднократный передел мира во время Французской революции конца XVIII в., в период наполеоновских войн и после Венского конгресса.

Ватерло - историческое сражение при поселке Ватерлоо близ Брюсселя 18 июня 1815 г., в ходе которого армии Наполеона был нанесен сокрушительный удар.

На рубеже Второй Зари Свобод // Георг скончался. - Английский король Георг III умер в январе 1820 г. в момент подъема революционного движения в Испании, Италии, Дунайских княжествах и Греции.

…Одна лишь наша церковь - путь к спасенью… - Байрон иронизирует над утверждением англиканских священников о том, что лишь англиканская церковь превыше других.

…один тут был с обрубком шеи… - Байрон имеет в виду французского короля Людовика XVI, казненного во время Французской революции.

В руках, умевших нити направлять, // Марионеткой праздной он болтался… - В связи со слепотой и психическим заболеванием Георг III с 1811 г. фактически уже не управлял страной.

Пэрри (Парри), Уильям Эдуард (1790–1855) - английский морской офицер и полярный исследователь. Совершил ряд плаваний в арктических водах, в 1819 г. зимовал близ острова Мэлвилл в Арктике.

Сауткот, Джоанна (1750–1814) - английская писательница. В 1813–1814 гг. опубликовала "Книгу чудес".

…из Иова… известно… - Байрон с иронией упоминает о трактате Джона Мэсона Гуда (1764–1827), изданном в 1812 г., в котором Гуд рассматривал "Книгу Иова" как исторически и биографически достоверный источник.

…Мостящих ад… // Обломками "прекрасных начинаний". - Крылатое выражение: "Благими намерениями ад вымощен" - приписывается Сэмюелу Джонсону (1709–1784), английскому критику, лексикографу, драматургу.

Он подданных любимцу отдал в пасть. - Приближенным короля Георга III долгое время был Бьют, Джон Стюарт (1713–1792) - английский политический деятель, крайний тори, премьер-министр (1762–1769).

Его стряхнул недавно Новый Свет… - После войны за независимость, претив колониального гнета Англии, 4 июля 1776 г. Соединенные Штаты Америки провозгласили независимость.

…обрушил гнев несправедливый // На христиан король благочестивый? - В 1795 г. и позже Георг III неоднократно высказывался против предоставления гражданских прав ирландцам-католикам, а в 1807 г. потребовал от министров заверений, что они никогда не будут предлагать никаких уступок католикам. Восстание 1798 г. в Ирландии было подавлено с невероятной жестокостью.

Гвельф. - Байрон приводит итальянскую форму фамилии Вельф. Георг III был курфюрстом Ганноверским из рода Вельфов.

Джон Буль - прозвище англичан.

Джонатан - персонаж из романа Г. Филдинга "История жизни покойного Джонатана Уайльда Великого".

Не довольный ни собой, ни своей литературной деятельностью, разочарованный в возможности найти путь к политической активности, к борьбе во имя освобождения человечества, Байрон то отдается глубокой меланхолии, то взрывается циничным смехом и не может убежать от самого себя. Дневники и письма Байрона даже больше, чем произведения, позволяют судить о крайнем его эгоцентризме. Не эгоизм – против этого свидетельствуют прямые факты, которые говорят о благотворительности и щедрости поэта, его способность к самопожертвованию, готовность ставить

Однако ни в чем так не проявляется духовное величие Байрона, как в воистину разительной просторности этого внутреннего мира, который включает мир политический и социальный, прошлый и реальный, специфично английский и общеевропейский, мир литературы и науки.

Все, что происходит вокруг, становится для Байрона не только темой для раздумий, но и переживаниями, частью личного опыта, который соотносится с наиболее личными его эмоциями. Достаточно вспомнить, с каким волнением он пишет об освободительном движении

Ведь это сама поэзия политики!”. “Поэзия политики”, “христианство поэзии”, “политика для меня – дело чувства” – уже синкретизм этих понятий свидетельствует о неразрывной связи и эмоциональном значении их для поэта. Весь мир – часть его, равно как и он быстро вырастает в важную частицу мира, в предмет внимания и восхищения всех мыслящих людей. Байрона интересуют не только общественные потрясения и исторические сдвиги, но и бесконечно разнообразная и сложная область человеческих отношений и психологических состояний.

Эта широта, открытость ума богатству впечатлений раскрываются в дневниках и письмах, которые рисуют автора во всех проявлениях его чрезвычайной личности.

Вместе с тем эта личность оказывается во многом впечатлительной из-за мелочей, казалось бы, недостойные ее величия. Байрон тщеславный, он разделяет многочисленные господствующие предубеждения, он несколько раз с гордостью рассказывает своим корреспондентам, что Али-паша с первого же взгляда на его маленькие руки и крутые завитки волос догадался о его знатном происхождении; он ценит свои успехи в плавании, фехтовании, стрельбе и верховой езде намного больше, чем успехи литературные. Он любит делать вид, что совсем не работает над своими произведениями, что пишет их в короткие перерывы между свиданиями, отказывается, из верности аристократическому слою, брать за них деньги, а когда вынужден под давлением обстоятельств на это согласиться, торгуется с издателем с завидной энергией.

Он очень остроумно описывает свои приключения с доступными итальянскими красавицами – и не возражает против того, чтобы эти описания читались в дружеском круге. Он делится с корреспондентами личными деталями своего романа с графиней Гвиччиоли и не забывает подчеркнуть высокое происхождение и образованность своей дамы. Перемешиваясь с пылкими посланиями к самой графине, эти письма бросают неожиданный свет на личность автора.

Неожиданной в характере человека такого духовного масштаба проявляется и неспособность прощать: об этом свидетельствуют торжество по поводу смерти врагов, злостные выпады против жены, карикатурный ее портрет в роли Донны Инессы, матери Дон-Жуана, и это после того, как он, порвав с ней, провозгласил ее лучшей из женщин. Он без колебаний принимает и полученную после смерти тещи частицу наследства и фамилия “Ноель” и с детским удовлетворением завершает свои письма инициалами “Н. Б.” (Ноель Байрон), что совпадают с инициалами Наполеона Бонапарта:

Все эти суетные мелочи сосуществуют у Байрона с настоящим великодушием, способностью сопереживать судьбы человечества так же остро, как собственные, с бесстрашной готовностью положить жизнь на алтарь свободы и общественной доблести.

Безграничные противоречия и безграничная неудовлетворенность, “душа, которая себя сама терзает”,- вот судьба Байрона, от которой не спасли его ни блестящий ум, ни проникновенное остроумие, ни талант, ни благородство, ни гражданское мужество, ни общественное рвение. Эти противоречия, как уже было сказано, суть противоречия его времени – времени больших ожиданий, непредвиденных взлетов духа и унизительных падений, измен, душевных и политических метаний, попыток то приспособиться к недостойному человеку порядку вещей, то восстать против него. Эти крайности рожденные небывалыми потрясениями во всех сферах – политической, экономической, философской, религиозной, моральной, художественной.

Такое время для каждого мыслящего человека оборачивается болезненными поисками – себя, поля деятельности, позиции, веры – поисками, которые обречены на неудачу под нажимом обстоятельств, которые превосходят сознательную волю индивида. Отсюда, кстати, еще одно противоречие – между фаталистическим ощущением обреченности и потребностью противиться, отстаивать, защищать, сооружать царство воли вопреки всемирному торжеству тирании.

Книга Еноха была хорошо известна христианам: в Новом Завете есть отсылки к этим текстам.

Так что к моменту, когда писался Новый Завет, в еврейской традиции уже существовал образ Суда.

Если перейти собственно к Евангелиям, мы увидим, что во всех четырех так или иначе о Суде говорится. Наиболее подробно — в Евангелии от Матфея. Во-первых, говорится, что к Суду нельзя подготовиться заблаговременно, но нужно быть готовым всегда. Это выражено в притче о девах мудрых и девах неразумных (Мф. 25:13):

К этому можно добавить удивительное свидетельство, в котором сам Иисус говорит, что и он не знает этого часа. Знает только Отец. Это прежде всего очень важная педагогическая установка: человеку свойственно стремиться узнать будущее, и он прибегает ко всевозможным уловкам для этого. Нам же сказано раз и навсегда: никто не знает, только Отец.

Второе, что важно для будущих изображений, тоже отсылает нас к Евангелию от Матфея (Мф. 25:31–33):

И дальше Иисус говорит о том, что Царство наследует тот, кто напоил Его, одел Его, посетил Его, принял Его, имея в виду под Собой любого из людей.

Именно эти два мотива — первое, что изображают христиане в катакомбах Катакомбы — подземные погребальные галереи. От богослужений в катакомбах на гробах мучеников ведет свое начало христианская традиция совершения литургии на мощах святых.
и на коптских фресках уже в конце IV и в V веке как образ Суда: люди со светильниками — одни понурые, а другие веселые, у одних горит светильник, у других не горит, и Иисус, сидящий в окружении овец и козлищ. Ни ада, ни адских мук, никаких подробностей: просто эти овцы, а эти козы, над этими светит свет, а те уходят во тьму. Множество таких изображений встречаются вплоть до IX века.

По мере того как выросшее на иудейской почве и воспринявшее греческую культуру христианство приходит в языческие страны, в которых очень живы собственные мифологические представления о конце мира, оно постепенно начинает обрастать подробностями того, как именно это будет происходить. То есть инициатива идет снизу. И в этих поисках люди снова обращаются к Писанию. Читая, скажем, Евангелие от Иоанна, они могут быть несколько обескуражены, потому что там в пятой главе (Ин. 5:24–28) сказано так:

То есть человек, допустим, думает: вот будет смерть, потом какие-то испытания, потом Суд. А тут ему говорят: нет, если ты веришь в Иисуса, если Он находится в тебе — ты не приходишь на Суд. Суд произошел уже, нет никакого другого суда, кроме этой жизни, в которой мы встречаем Христа. Тот же Иоанн говорит о том, что лежащие в гробах услышат голос Сына Божьего и восстанут. То есть очевидно, речь идет о том, что Суд касается всех, и с точки зрения встречи с Богом не важно, жив человек или умер. Живой встречает Иисуса при жизни, а мертвого тоже поднимут.

И это людям странно, они не могут этого понять. И вот в V веке христиане хватаются за образ, данный в Апокалипсисе Иоанна Богослова (последние страницы Нового Завета, Откр. 20:11–21:4):

Эту картину Иоанн Богослов рисует в Новом Завете уже в конце I века, но ее не изображают в течение долгого времени. А в конце I и в начале II тысячелетия нашей эры вдруг появляется великое множество этих изображений и в Византии, и в Риме.

Византийская мозаика на западной стене церкви Санта-Мария-Ассунта на острове Торчелло. Венеция, XII век © Jim Forest / Flickr

Немного позже примерно такие образы Страшного суда приходят на Русь. Так, в Повести временных лет, в части, где Владимир выбирает между хазарской, католической и православной верой, философ показывает ему образ Страшного суда:

И вот на самых ранних фресках у нас — в церкви Спаса на Нередице (1187) и в Успенском соборе во Владимире (1186–1189) — мы уже видим подробные изображения.

Эти источники и становятся уже прообразами для христианских мозаик и фресок: сцена Суда, как правило, изображается на западной стене напротив алтаря. Поскольку люди в первой половине прошлого тысячелетия были в основном неграмотны, они смотрели на эти картины и верили, что так написано в Евангелии.

И на их основе, вероятно, позже был выработан канон изображения: Иисус-судья (он обязательно сидит), Богоматерь и Иоанн Креститель, ниже — праведники (справа) и грешники (слева).

Стоглавый собор Стоглавый собор — церковный и земский собор, который проходил в Москве в 1551 году с участием царя Ивана Грозного, высшего духовенства и представителей Боярской думы. , однако, подчеркивал, что художники, иконописцы не должны изображать ничего, чего кто-либо не видел. В этом смысле со Страшным судом было сложно, поскольку его, естественно, никто не видел, но были видения, в том числе у людей, которым церковь склонна доверять.

Что такое вообще Суд? Это встреча человека с Богом. Это и изображено на всех без исключения картинах — символических, аллегорических или натуралистических, страшных или лубочных.

Анна Шмаина-Великанова — историк раннего иудаизма и христианства, доктор культурологии, профессор Центра изучения религий РГГУ. Занимается формами неритуализированного благочестия в ранней церкви и раннем иудаизме и проблемами современного богословия.

Читайте также: