В чем заключается принцип субсидиарности юрисдикции европейского суда по правам человека

Обновлено: 07.05.2024

Принцип субсидиарности является политическим и социальным максимом , согласно которому ответственность за общественную деятельность, в случае необходимости, остатки с компетентным лицом , ближайшим к тем , кто непосредственно озабочены этим действием. Когда ситуация выходит за рамки компетенции данного субъекта, ответственного за публичные действия, эта компетенция передается субъекту более высокого иерархического уровня и так далее. Принцип субсидиарности гарантирует, что принятие государственных решений не будет отделено от тех, кто должен будет его уважать. Короче говоря, это поиск соответствующей сферы влияния в социальной организации, через которую осуществляется публичное действие.

Значение оригинального латинского слова ( вспомогательные : резервные войска, вспомогательные : резерв / регресс / поддержка) отражает это двойное движение, как невмешательства (субсидиарность), так и возможности вмешательства ( замещение ).

Резюме

Формы и домены

Субсидиарность может быть:

сверху вниз: делегирование или передача полномочий на более низкий уровень, это называется передачей полномочий или децентрализацией . Конкретно, в случае субсидиарности сверху вниз, именно верхний эшелон решает, кто должен знать, какой вопрос.
по возрастанию: приписывание полномочий более крупному субъекту, тогда говорят о федерации или, между странами, о наднациональности . Конкретно, в случае возрастающей субсидиарности, именно нижний уровень решает, кто должен знать, какой вопрос.

Этот принцип нисходящей субсидиарности четко прописан как в законе [Где?], Так и в европейском дискурсе [необходима цитата] . С другой стороны, применение и контроль реализации этого принципа нисходящей субсидиарности являются законными вопросами [по мнению кого?] , Но открытыми по сей день [когда?] .

История

Возникновение идеи

Этот принцип затем разработан с мыслью о католическом учительстве XX - го века , и некоторых экспериментах современности как Провинции союза на юге Франции во времена религиозных войн могут быть описана как попытка применения принципа субсидиарности.

В каноническом праве

Принцип субсидиарности был взят из канонического права . Мы уже находим это понятие в мысли Фомы Аквинского, но впервые оно было сформулировано Папой Львом XIII в энциклике Rerum novarum , первой формализации социальной доктрины католической церкви . Это было вызвано злоупотреблениями промышленной революции и ее последствиями для гражданского общества .

Другие влияния

Принцип субсидиарности также защищали социалистические мыслители, такие как Прудон , активисты кооперативного движения и либеральные авторы, такие как Джон Локк и Джон Стюарт Милль .

Законодательство по странам

Канада

Франция

В сфере судебной защиты

Закон № 2007-308 от 5 марта 2007 г. , реформирование мер правовой защиты взрослых, вступило в силу 1 - го января 2009 , предусматривает, что защитные меры ( гарантия правосудия , попечительство или попечительство ) должны соответствовать трем основным принципам: необходимость , субсидиарность и соразмерность .

Таким образом, что касается принципа субсидиарности, судьи могут объявить судебную меру правовой защиты только в том случае, если менее ограничительные меры не могут быть применены (см. Статью 428 Гражданского кодекса) . Они должны изучить, являются ли правила общего права представительства, в частности, через набор доверенных лиц , или правила режима супружества, применимые между супругами, недостаточны для решения трудностей, с которыми сталкивается уязвимое лицо.

Конкретно, судебная защита должна вмешиваться только в том случае, если не может быть реализовано никакое другое правовое решение.

В сфере социальной защиты

Принцип субсидиарности применяется во Франции к праву на получение нескольких социальных льгот , таких как определенные минимальные социальные льготы ( RSA , API , AAH ), а также к ASF после четырех месяцев невыполнения обязательства по содержанию . Другими словами, право на эти льготы предоставляется при условии, что потенциальный бенефициар сначала заявляет о своих правах на другие юридические, нормативные или традиционные услуги или на требования по содержанию. Этот принцип влечет за собой суброгацию организаций, выплачивающих социальные пособия, в правах получателя, в частности, в отношении пенсионных прав инвалида ( AAH ) или прав на алименты для ASF .

Швейцарский

Таким образом, задачи, которые прямо не входят в компетенцию Конфедерации, относятся к компетенции 26 кантонов . Каждый кантон имеет свою конституцию, парламент , правительство , суды и обладает большой автономией.

Европейский Союз

Принцип субсидиарности был введен в законодательство Сообщества статьей 3B Маастрихтского договора , его цель состоит в том, чтобы решения, принимаемые в Европейском Союзе , принимались на самом важном уровне и как можно ближе к гражданам.

Принцип

Именно под давлением германских земель этот принцип был включен в Договор [ исх. желаемый] . В рамках совпадающих компетенций между Европейским Союзом и государствами- членами Европейский Союз компетентен, когда бесспорно, что действия Сообщества кажутся более эффективными, чем действия, осуществляемые более местным органом. Тогда вопрос состоит в том, чтобы определить, по каким критериям мы объявим что-то неоспоримым.

Выполнение

Одна из подразумеваемых целей заключалась в том, чтобы уменьшить расширение поля бюрократических действий внутри Союза.

Однако его реализация сложна и субъективна. Вот почему на самом деле политический выбор имеет такое же значение, как и оптимальное распределение полномочий.

Совет Европы и субсидиарность

практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод решения Европейского Суда по жалобе N 19488/16 "Алишер Эсенбаевич Хасанбаев против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 21 мая 2019 г.), которым признана неприемлемой жалоба заявителя на незаконное содержание его под стражей в связи с утратой им статуса "жертва" нарушения положений Конвенции. Признано, что присужденная национальным судом сумма компенсации за незаконное лишение свободы явилось достаточным возмещением допущенного нарушения.

Суд отметил следующее - содержание заявителя под стражей, признанное национальными судами незаконным, длилось 64 дня. Он также отметил, что, несмотря на вышеуказанную "незаконность", его содержание под стражей не сопровождалось серьезными нарушениями, сравнимыми, например, с постановлением о заключении под стражу, вынесенным органом, не обладающим соответствующей юрисдикцией или в отсутствие каких-либо оснований для содержания под стражей, указанных национальными судами. Не подвергая сомнению серьезность вопроса, следовало подчеркнуть, что заявитель оставался под стражей по решению суда и что указанный период был по общему признанию непродолжительным (пункт 17 решения).

Европейский Суд напомнил: "обязанность возместить ущерб, причиненный нарушением положений Конвенции, лежит в первую очередь на национальных властях. Принятие решения или мер в пользу заявителя в принципе не является достаточным основанием для лишения его статуса "жертвы" до тех пор, пока национальные органы власти не признают, прямо или косвенно, факт нарушения Конвенции и не предоставят соответствующую компенсацию. Вопрос о том, получил ли заявитель компенсацию за причиненный вред (сравнимую со справедливой компенсацией, предусмотренной статьей 41 Конвенции), является важным. Согласно устоявше[йся] прецедентно[й] [практике] Суда, если национальные власти установили нарушение, и их решение представляет собой надлежащее и достаточное возмещение, то соответствующая сторона более не может претендовать на статус "жертва" по смыслу статьи 34 Конвенции" (пункт 18 решения).

Суд неоднократно заявлял, что "в соответствии с принципом субсидиарности внутригосударственным органам власти следует предоставить более широкие пределы свободы усмотрения при оценке суммы подлежащей выплате компенсации. Такая оценка должна производиться способом, соответствующим внутригосударственной правовой системе и традициям, и принимать во внимание уровень жизни в рассматриваемом государстве, даже если это приведет к присуждению меньших сумм, чем суммы, присуждаемые Судом в схожих делах. Примечательно следующее - в контексте переполненности тюрем [Суд] постановил, что компенсация, присуждаемая национальным судом и представляющая приблизительно 30% суммы, присуждаемой Европейским Судом, не представляется необоснованной или несоразмерной" (пункт 19 решения).

Европейский Суд также обратил внимание на то, что в некоторых делах, касающихся нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции, в которых срок предварительного заключения заявителей был сравнительно непродолжительным, он присуждал компенсацию, пропорциональную продолжительности такого содержания под стражей (например, 500 евро за лишение свободы на срок чуть менее трех месяцев или 1300 евро за лишение свободы на примерно четырнадцать месяцев). Не упуская из виду разницу между положениями подпункта "f" пункта 1 статьи 5 и пункта 3 статьи 5 Конвенции, Суд отметил, что приведенные выше примеры дают разумные указания относительно размера надлежащей компенсации в указанном деле (пункт 20 решения).

Возвращаясь к данному делу, Европейский Суд установил, что 14 апреля 2016 года и 8 февраля 2018 года национальные суды признали нарушение прав заявителя в результате незаконного содержания под стражей в течение двух месяцев после 11 февраля 2016 года. Он также отметил, что 8 февраля 2018 года суд присудил заявителю сумму, эквивалентную 570 евро, в качестве компенсации вреда, причиненного вышеуказанным сроком содержания под стражей (пункт 21 решения).

Принимая во внимание относительно непродолжительный срок содержания под стражей, признание нарушения национальными судами и характер этого нарушения, а также размер компенсации, которая не представляется необоснованной в обстоятельствах указанного дела и в свете прецедентно[й] [практики] по схожим вопросам, Суд резюмировал, что заявитель более не мог претендовать на статус "жертва" по смыслу статьи 34 Конвенции. Следовательно, данная жалоба была отклонена, как явно необоснованная в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по жалобе N 3598/10 "Кислов против Российской Федерации" (вынесено 9 июля 2019 года, вступило в силу 9 октября 2019 года), которым установлено нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции в ходе осуществления процедуры выдачи заявителя.

В отношении жалобы по пункту 5 статьи 5 Конвенции Европейский Суд напомнил, что право на компенсацию в соответствии с указанным пунктом возникает, если было установлено нарушение одного из ее остальных четырех пунктов, прямо или по существу, Судом или внутригосударственными судами.

Что касается компенсации, то Суд сослался на свои правовые позиции, изложенные по делу "Щербины" в 2014 году:

"51. ответственность правоохранительных органов описана в статье 1070 Гражданского кодекса [Российской Федерации] . Данное положение включает два типа ситуаций. Первый тип включает случаи, когда вред нанесен в результате "незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. или незаконного привлечения к административной ответственности. " (статья 1070, часть 1). Второй тип включает другие типы вреда, не указанные в части 1 статьи 1070: в таком случае [в]ласти несут ответственность в соответствии с законом согласно правилам статьи 1069, которая, в свою очередь, не предусматривает прямую ответственность и требует от истца доказательства "вины" соответствующего органа или должностного лица. Правила в отношении морального вреда, приведенные в части 4 главы 59 ГК РФ, предусматривают правило, по сути аналогичное: прямая ответственность предусмотрена только в случаях, когда моральный вред был нанесен в результате "незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. " В других случаях истец должен доказать вину причинившего ущерб.

Далее также - ГК РФ.

52. Не существует разногласий в отношении того, что мера в виде заключения под стражу в настоящем деле являлась "незаконной" в соответствии с внутригосударственными понятиями. Следующий вопрос состоит в том, имел ли заявитель право добиваться компенсации на основании прямой ответственности соответствующих органов власти, в соответствии с частью 1 статьи 1070 и статьей 1100 Гражданского кодекса [Российской Федерации], или имел ли он право на получение компенсации только в случае, когда "вина" соответствующего государственного органа была доказана (часть 2 статьи 1070 ГК РФ совместно со статьей 1069; статья 1099 совместно с частью 2 статьи 151).

53. Суд отмечает, что прочтение текста соответствующих положений ГК РФ предполагает, что не каждое незаконное заключение под стражу приводит к прямой ответственности [в]ластей, а только характеризующееся в качестве "незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу". Суд уже отмечал, что "гражданское законодательство Российской Федерации ограничивает безусловную ответственность за незаконное содержание под стражей особыми процессуальными формами лишения свободы, к которым относятся, в частности, лишение свободы в рамках уголовного производства и административное наказание". Незаконное заключение под стражу в настоящем деле было применено в рамках разбирательств по вопросу о выдаче, а не в качестве меры в виде заключения под стражу в рамках уголовного дела, возбужденного в России. Суд осведомлен о том, что в отсутствие особых положений в отношении заключения под стражу в ожидании выдачи, российские суды применяют с соответствующими изменениями, положения УПК РФ, регулирующие меру пресечения в виде заключения под стражу. Тем не менее Суд не уверен, готовы ли они рассматривать "незаконное заключение под стражу в ожидании выдачи" в качестве эквивалента "незаконного применения меры пресечения в виде заключения под стражу", которое, несомненно, приводит к возникновению прямой ответственности. Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что нет определенности в отношении применения правил прямой ответственности к рассматриваемой ситуации.

54. Если заявителю необходимо было доказать "вину" органов власти, вопрос состоит в том, какая форма "вины" была необходима, чтобы привлечь власти к ответственности за незаконное заключение заявителя под стражу. Суд отмечает, что понятие "вины" является достаточно размытым: оно включает намеренное поведение, а также различные формы халатности. Кроме того, неясно, необходимо ли было заявителю в соответствии с законом доказывать вину прокурора, вынесшего постановление о заключении под стражу, или в целом вину органов прокуратуры в совершении ошибки одним из их сотрудников. Власти не сослались на какую-либо прецедентную практику или. источник права, которые продемонстрировали бы, что незаконное содержание заявителя под стражей рассматривается в качестве происходящего от "вины" соответствующего органа власти или должностных лиц, чтобы это ни значило.

55. Роль Суда не состоит в. толковании соответствующих положений российского законодательства об ответственности государства за незаконное заключение под стражу в рамках судебных разбирательств по вопросу о выдаче. Тем не менее, законодательство, на которое сослались [в]ласти, как таковое не является достаточно ясным и оставляет свободу для толкования. Власти не сослались на какие-либо иные источники права, которые помогли бы в толковании рассматриваемых положений закона. Следовательно, Суд не убежден в том, что требование заявителя о компенсации имело шансы на успех. Ввиду этой неопределенности Суд готов прийти к выводу, о том, . что заявителя нельзя обвинить в том, что он не использовал данное правовое средство. Таким образом, заявитель не имел "закрепленного законом права на компенсацию", на которую он имеет право в соответствии с пунктом 5 статьи 5" (пункт 152 постановления).

Войников В.В. Право Европейского Союза в практике Европейского Суда по правам человека / В.В.Войников. — Текст: непосредственный // Международное правосудие. — 2020. — №1 (33). — С. 50–66.

Европейский Суд по правам человека (далее — ЕСПЧ, Суд) представляет собой ключевой региональный орган международного правосудия в области прав человека. В соответствии со статьей 19 Европейской конвенции по правам человека (далее — ЕКПЧ, Конвенция) ЕСПЧ создается в целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней. На сегодняшний день участниками ЕКПЧ выступают только государства, соответственно в предмет судебного контроля является проверка соответствия действий государства-участника положениям ЕКПЧ.

Однако в современном мире права и обязанности у граждан порождают не только национальное законодательство, но и нормы регионального и международного права. Иными словами, в связи с тем, что в настоящее время в мире создана многоуровневая система защиты прав человека, при осуществлении своей деятельности ЕСПЧ анализирует нормы национального, регионального и международного права.

Таким образом, ЕСПЧ в своей деятельности сталкивается с необходимостью анализа норм права, созданных в рамках организаций, не являющихся участниками ЕКПЧ.

ЕКПЧ не является единственным межгосударственным механизмом защиты прав человека в Европе. В рамках Европейского Союза (далее — ЕС), все государства – члены которого являются участниками ЕКПЧ, принят свой собственный свод прав человека в виде Хартии ЕС об основных правах, которая в силу статьи 6 (1) договора о Европейском Союзе (далее — ДЕС) имеет юридическую силу, равную учредительным договорам. Таким образом, на территории государств – членов ЕС действует две региональные европейские системы защиты прав человека, каждая из которых имеет свой собственный орган судебного контроля.

При этом, нормы права ЕС потенциально могут затрагивать права человека. В связи с этим, действия государства по исполнению норм права ЕС, могут быть подвергнуты контролю как на предмет их соответствия первичному праве ЕС, включая Хартию ЕС об основных правах, так и на предмет соответствия ЕКПЧ. Соответственно, одни и те же действия могут получить различную оценку с точки зрения права ЕС и права ЕКПЧ. Очевидно, что ЕСПЧ по указанной категории дел формирует свои позиции, которые могут отличаться от позиций суда ЕС. Данное обстоятельство способно породить ситуацию, при которой государствам – членам ЕС придется выбирать соблюдать ли требования ЕКПЧ или права ЕС.

Указанная ситуация могла бы быть частично разрешена в случае присоединения ЕС к ЕКПЧ, что прямо предусмотрено статьей 6 (2) ДЕС. Однако на сегодняшний момент такое присоединение не состоялось и перспективы завершения присоединения пока не ясны.

Принимая во внимание данные обстоятельства, проблема интерпретации права ЕС со стороны ЕСПЧ представляет собой особую актуальность. Отдельные аспекты указанной проблемы неоднократно выступали предметом исследования со стороны зарубежных и российских исследователей. При этом в российской литературе данная проблематика рассматривалась через призму процесса присоединения ЕС к ЕКПЧ .

Актуальность настоящей темы исследования объясняется также тем, что практика ЕСПЧ по делам, касающимся права ЕС, безусловно, будет иметь свое развитие в отношении и других региональных организаций, и в частности Евразийского экономического Союза (далее — ЕАЭС). Об этом еще в 2013 году, задолго до создания ЕАЭС писал А.С.Исполинов. Несмотря на то, что лишь два из пяти государств – членов ЕАЭС являются участниками ЕКПЧ, перспектива рассмотрения ЕСПЧ споров, связанных с правом ЕАЭС представляется неизбежной. Помимо прочего такая перспектива усиливается ограничениями в юрисдикции суда ЕАЭС. Так, в силу статьи 39 Статута Суда ЕАЭС последний не обладает компетенцией по рассмотрению заявлений физических лиц, не обладающих статусом индивидуального предпринимателя. При этом право ЕАЭС обладает прямым действием и порождает права и обязанности непосредственно у физических лиц. Таким образом, физические лица, права которых затрагиваются правом ЕАЭС, не имеют эффективных средств судебной защиты. К примеру, Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) вправе привлекать к ответственности за нарушение права Союза не только хозяйственных субъектов, но и их руководителей, при этом последние правом на судебное обжалование таких решений не обладают.

Цель статьи заключается в выявлении ключевых позиций ЕСПЧ по вопросу соотношения права ЕС и ЕКПЧ, а также систематизации судебной практики ЕСПЧ по вопросам, касающимся права ЕС.

Указанная цель достигается посредством изучения принципов взаимодействия правовой системы ЕС и ЕКПЧ, включая процесс присоединения Союза к Конвенции, анализа практики ЕСПЧ по делам, касающимся права ЕС, установления ключевых сфер, по которым формируется указанная практика, определения характера влияния правовых позиций ЕСПЧ на правоприменительную практику самого ЕС. Кроме того, в работе затронут вопрос о возможном применении правовых позиций ЕСПЧ в рамках Евразийского экономического союза.

Настоящее исследование состоит из двух частей. В первой части рассматривается проблема присоединения ЕС к ЕКПЧ. Во второй части проводится систематизация и анализ позиций ЕСПЧ по делам, связанным с правом ЕС. При этом проблема присоединения ЕС к ЕКПЧ имеет непосредственное отношение к вопросу о судебной практике ЕСПЧ по вопросам, касающимся права ЕС. Это связано с тем, что рассмотрение состояния и перспектив переговоров по вопросу присоединения ЕС к ЕКПЧ позволяет лучше понять особенности и условия формировании правовых позиций ЕСПЧ в отношении применения норм права ЕС.

Принцип субсидиарности: истоки, определение, примеры

Считается, что истоки принципа субсидиарности восходят к социальной философии Средних веков. В современный политический оборот он был введён в начале XX века О. Нелль-Бройнингом, немецким учёным и общественным деятелем. Практическую реализацию принцип получил в последней четверти XX века в ряде международных актов, принятых в связи с образованием Европейского Союза.

Принцип субсидиарности лёг в основу договора об образовании Евросоюза, подписанного в феврале 1992 г. в г. Маастрихт, а в декабре этого же года на заседании Евросовета, прошедшего в городе Эдинбург, была принята декларация о принципе субсидиарности, направленная на регулирование его применения.

Принцип субсидиарности в его политической ипостаси представляет механизм управления обществом, который должен функционировать по вертикали снизу-вверх.

Это означает, что решения должны приниматься на как можно более низком уровне органами, ближе всего находящимися к населению и его проблемам. Только в том случае, если местные муниципальные власти не в состоянии решить ту или иную возникшую проблему своими силами, следует обращаться в вышестоящие уровни власти, соблюдая при этом субординацию, т. е. сначала региональный уровень, затем государственный и только потом надгосударственный (наднациональный или общеевропейский).

Ликвидация стихийно возникших мусорных свалок бытовых отходов в черте города является прерогативой местных городских властей. Однако если в связи с ростом населения города местное предприятие по переработке мусора перестаёт справляться с постоянно растущими объёмами отходов, решать эту проблему должны власти более высокого уровня – регионального. В случае, если речь заходит об утилизации отходов теплоэлектростанций и, тем более, станций, работающих на ядерном топливе, этот вопрос уже носит государственный или надгосударственный характер, т. к. предприятия подобного рода, как правило, снабжают электроэнергией несколько соседних регионов и даже стран.

Принцип субсидиарности в рамках Европейского Сообщества функционирует таким образом, чтобы каждый вышестоящий уровень власти включался в решение проблемы только в случае, если может решить проблему наиболее эффективно. Другими словами, вышестоящие органы выступают в качестве вспомогательных (субсидиарных) по отношению к нижестоящим.

Правовое обоснование принципа субсидиарности в ЕС

Концепция субсидиарности закреплена в статье 5 Декларации Европейского Союза (ДЕС). Согласно ей, принятие каждого решения в рамках единого европейского пространства должно быть максимально приближено к гражданам. Все институты ЕС обязаны придерживаться этого постулата.

Принцип субсидиарности был задуман и введён в Маастрихтские соглашения в качестве уступок некоторым государствам, опасающимся потери свободы принятия решений на местах.

Основное назначение принципа субсидиарности – чёткое определение критериев, согласно которым будет ясно, какое решение в конкретной сфере на каком уровне должно приниматься.

Как уже было сказано, любой акт должен приниматься на максимально возможном по приближённости к народу уровне. Для того, чтобы выявить наиболее оптимальный уровень принятия решения, необходимо предварительное проведение анализа эффективности предполагаемых мероприятий с учётом масштабов и возможных результатов.

Этот подход распространяется на все сферы и категории компетенций Евросоюза, за исключением тех, суверенные права на которые государства-члены добровольно передали на европейский уровень (§3 ст. 5 ДЕС), а именно:

решение вопросов таможенного союза в рамках ЕС (например, установление пошлин и тарифов);
вопросы валютной политики стран еврозоны;
установление единых правил конкуренции, необходимых для функционирования единого внутреннего рынка;
вопросы внешней политики;
установление квот на рыболовство и разработка мер, направленных на сохранение биоресурсов моря в рамках единой европолитики по рыболовству.

Верховные органы Евросоюза, даже с учётом имеющихся у них законодательных или иных компетенций, не должны вмешиваться в вопросы жизни общества, которые не менее эффективно можно решить на уровне государства, входящего в ЕС, региона или муниципии.

Порядок реализации принципа субсидиарности

В случаях, когда государство-член не в состоянии решить ту или иную проблему, оно должно делегировать право решения на более высокий уровень, однако напрямую этого сделать нельзя. Сначала необходимо доказать, что возможностей местного самоуправления действительно недостаточно. Рассмотрением каждого случая занимаются специальные институты ЕС, которые обязаны изучить вопрос и вынести законодательное решение.

Каждое решение должно быть исчерпывающе мотивировано. Соответствующие мотивировочные положения должны быть включены в окончательный текст документа (директиву, преамбулу регламента, решение ЕС и т. п.), принятого Советом.

К каждому решению в обязательном порядке прикладывается пояснительная записка, в которую более подробно внесены все аспекты мотивации.

Каждое решение должно быть принято на основе максимального количества собранных и проанализированных качественных и количественных показателей, убедительно доказывающих, что достичь цели возможно исключительно силами Союза. Оцениваться в первую очередь должны финансовые последствия и масштаб необходимых правовых реформ, которые придётся (в случае положительного решения) провести странам-участницам для трансформации этого решения в национальное законодательство.

Механизм защиты принципа субсидиарности

Учредительные документ ЕС предусматривают ряд мер, направленных на защиту принципа субсидиарности, включающих систему как предварительного, так и последующего контроля. Органом, уполномоченным осуществлять последующий (после принятия решения Советом) контроль за соблюдением принципа субсидиарности является Европейский Суд. Он обладает правом аннулировать любой правовой акт ЕС, принятый с нарушением принципа субсидиарности.

На местах за соблюдением принципов субсидиарности и пропорциональности следят национальные парламенты. Эти управленческие структуры наделены полномочиями обращаться к председателям высших европейских органов (Парламента, Совета или Комиссии) с мотивированным заключением о несоответствии принятого решения принципу субсидиарности./p>

Законодательство ЕС закрепило за каждым парламентом право на два условных голоса. В случаях, если в стране действует двухпалатный парламент, как, например, в Великобритании (Палата Общин и Палата Лордов), то каждая палата имеет по одному голосу, которые не зависят друг от друга. Таким образом, общее количество голосов национальных парламентов стран-участниц ЕС на сегодняшний день составляет 54 (по 2 голоса от каждой из 27 стран-участниц).

Для органов ЕС заключение национальных парламентов является серьёзным прецедентом, которой не может быть оставлен без внимания. Тем не менее, это не означает, что решение обязательно будет пересмотрено. Повторное рассмотрение вопроса может оставить первоначальное решение в силе, однако потребует дополнительных доказательств его правомочности.

Вопрос в обязательном порядке будет рассмотрен повторно, если треть парламентов стран-участниц выскажет своё мнение о несоответствии принятого акта принципу субсидиарности. В этой ситуации Совет обязан доказать, что субсидиарность не была нарушена. Если же о несогласии с принятым законодательным актом выскажется более половины парламентов стран-участниц, то со стороны Еврокомиссии, как субъекта законодательной инициативы, будет проведена полномасштабная экспертиза, а со стороны Европарламента и Евросовета, представляющих законодательный институт, – дополнительная проверка. В случае выявления нарушения принципа субсидиарности при принятии правового акта дальнейшее рассмотрение законопроекта прекращается.

Если, несмотря на повторные проверки и экспертизы, решение по конкретному вопросу было принято (или подтверждено), но на местах осталась убеждённость в нарушении принципа субсидиарности, то любое государство-участник ЕС от своего имени, от имени своего парламента или даже одной из палат имеет право на обращение в Суд ЕС с иском об аннулировании принятого законодательного акта. Обратиться в суд с подобным иском также имеет право Комитет регионов, представляющий собой консультативный орган, состоящий из представителей муниципальных и региональных властей.

Несмотря на то, что страны-участницы ЕС регулярно обращаются в Евросуд, обжалуя нормативные акты ЕС, ссылаясь при этом на нарушение принципа субсидиарности, на сегодняшний день не зафиксировано ни одного прецедента, когда этот аргумент становился бы причиной аннулирования акта ЕС.

Проблема функционирования принципа субсидиарности в Российской Федерации

Серьёзной проблемой является разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти и органами местного самоуправления, т. к. вертикаль традиционно функционирует не снизу-вверх, а наоборот. Этот факт не позволяет принимать эффективных решений на местах, т. к. каждый незначительный шаг требует массу согласований. В результате проблемы не решаются до тех пор, пока до них не доходят руки у вышестоящих органов (или президента).

Все эти законодательные нестыковки, тормозящие развитие всех сфер жизни российского общества, требуют переосмысления и корректировки на уровне государственной Думы, не исключая возможности внедрения положительного опыта применения принципа субсидиарности, накопленного Европейским Союзом.

Принцип субсидиарности в совокупности с процедурами контроля за его соблюдением необходим, чтобы, с одной стороны, поставить барьер на пути чрезмерного вмешательства высших органов Евросоюза в общественную жизнь, с другой – сконцентрировать усилия ЕС на решении истинно общеевропейских проблем, которые страны-участницы не в состоянии эффективно решить в одиночку.

Читайте также: