Убийство другого лица по ошибке судебная практика

Обновлено: 17.05.2024

1. При определенном умысле квалификация производится в зави­симости от направленности умысла на определенный объект, на совершение деяние определенным способом, на причинение опреде­ленного рода последствий.

2. При неопределенном умысле квалификация производится и зависимости от тех последствий, которые фактически были причи­нены.

3. При перерастании умысла в процессе совершения преступле­ния в умысел, соответствующий по содержанию другому составу, предусматривающему более опасное преступление, квалификация
производится по статье, предусматривающей ответственность за со­вершение более опасного преступления.

5. Если в диспозиции статьи Особенной части УК в качестве обя­зательных признаков основного состава указаны альтернативно мотивы или цели, для квалификации по этой статье достаточно нали­чия одного из них.

6.Если в статье в качестве квалифицирующих признаков предусмотрено несколько мотивов или целей совершения преступления, квалификация производится по доминирующему мотиву или доми­нирующей цели(т.е. не ч.2, а.ч.3 статьи).

Субъективная ошибка — это неправильное представление лица об объективных свойствах общественно опасного деяния или его проти­воправности. В зависимости от предмета, относительно которого возникает заблуждение лица, субъективную ошибку принято делить на юридическую или фактическую. Юридическая ошибка, которая представляет собой заблуждение лица относительно юридических свойств и юридических последствий совершаемого деяния, не влияет на квалификацию преступления и вследствие этого не будет являть­ся предметом рассмотрения.

Фактическая ошибка — это неверное представление лица относи­тельно фактических обстоятельств, являющихся объективными при­знаками состава данного преступления и определяющих характер преступления и степень его общественной опасности. В зависимости от содержания неверных представлений лица принято различать раз­личные виды фактических ошибок. Рассмотрим правила квалифика­ции преступлений применительно к каждой из них.



2. Если лицо ошибочно полагает, что посягает только на один объект, тогда как фактически страдают два и более объекта, охраняемых уголовным законом, содеянное следует квалифицировать по совоку­пности преступлений как оконченное преступление против того объекта, на который были направлены действия (бездействие) виновного и неосторожное преступление, затрагивающее другой объект, если виновный должен был и мог предвидеть возможность причинения вреда другому объекту. Если в таких случаях причинение вреда друго­му объекту по неосторожности является квалифицирующим призна­ком рассматриваемого умышленного преступления, квалификация но совокупности не требуется. Так, если виновный хотел из мести поджечь дом своего соседа, в котором от пожара погибли люди, наличие которых в доме виновный не предвидел, но должен был и мог предвидеть, содеянное квалифицируется по ч. 2 ст. 167 УК РФ.

4. Неверное представление лица о предмете преступления, кото­рое не сопровождается ошибкой в объекте преступления, не влияет наквалификацию преступления. Так, если виновный хотел украсть имущество у гражданина А, а по ошибке украл имущество гражданина Б, содеянное квалифицируется как оконченное хищение.

Если ошибка и предмете преступления сопровождается ошибкой в объекте преступления, необходима квалификации по направленности умысла как покушение на тот объект, который охватывался на­мерениями виновного. Так, если виновный, приняв зажигалку за пистолет, похитил его, содеянное подлежит квалификации как поку­шение на хищение оружия.

5. Ошибка в личности потерпевшего, если она не сопровождается ошибкой в объекте преступления, не влияет на квалификацию. Так, если некто А хотел убить некоего Б, но в темноте перепутал его с дру­гим человеком и убил последнего, содеянное подлежит квалифика­ции как оконченное убийство.

Если же ошибка в личности потерпевшего сопровождается ошиб­кой в объекте преступления, квалификация производится по направ­ленности умысла виновного. Так, если виновный хотел из мести убить судью, а убил другого человека, содеянное квалифицируется как посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК).

7. Если виновный использовал для совершения преступления непригодное в данном случае средство, которое он считал вполне пригодным, квалификация производится в соответствии с направленностью умысла как покушение на преступление. Так, выстрел с целью убийства из ружья, давшего осечку, квалифицируется как покушение на убийство.

8.Если виновный использует для совершения преступления абсолютно негодные средства, которые считал годными в силу своего не­вежества или суеверия (молитвы, заклинания, колдовство, наведение порчи), содеянное не влечет уголовной ответственности.

9. Если виновный, намереваясь совершить преступление, уголовная ответственность за которое в законе дифференцируется в зависимости от тяжести причиненных последствий, причинил меньший вред, чем тот, который охватывался его намерением, содеянное подлежит квалификации как покушение на преступление в зависи­мости от направленности умысла. Так, если виновный собирался совершить хищение в крупном размере, однако по ошибке изъял существенно менее ценное имущество, содеянное подлежит квали­фикации по направленности умысла как покушение на хищение в крупном размере.

10.Если общественно опасное последствие, охватываемое умыслом виновного, наступило в результате не тех действий, которыми предполагалось причинить это последствие, а иных, квалификация производится как покушение на преступление, охватываемое умыслом виновного, и неосторожное причинение наступивших последствий. Предположим такую ситуацию. А с целью убийства выстрелил в некоего Б. Думая, что Б умер, А поджег его дом, чтобы скрыть труп. После обнаружения трупа в результате проведения судебно-медицинской экспертизы, выяснено, что огнестрельное ранение смертельным не было, смерть наступила от удушения угарным газом фи пожаре. В подобной ситуации необходима квалификация как покушение на убийство (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК) и умышленное уничтожение имущества, повлекшее причинение смерти по неосто­рожности (ч. 2 ст. 167 УК), поскольку смерть наступила не от тех дей­ствий, которыми ее намеревался причинить виновный.

11.Если виновный при совершении преступления ошибочно предполагает наличие объективных обстоятельств, усиливающих степень общественной опасности содеянного, деяние подлежит квалификации как покушение на преступление при наличии этих квалифицирующих обстоятельств. Так, если виновный намеревался убить женщину, которую он ошибочно полагал беременной, необхо­дима квалификация как покушение на убийство беременной женщи­ны (ч. 3 ст. 30, п. «г« ч. 2 ст. 105 УК).

Существующая практика применения положений о пересмотре по вновь открывшимся, препятствующая принятию новых доказательств, ранее скрытых от суда по той или иной причине была сформирована когда новые доказательства можно было предоставлять и в кассационную и надзорную инстанцию.

Этот подход, лишь соответствует сформировавшемуся в советское время отношению к судебным ошибкам и рассмотрению процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам лишь как к процедуре пересмотра в порядке самоконтроля, а не процедуры исправления судебных ошибок.

Однако, ни АПК РФ, ни ГПК РФ не допускают приобщения с жалобами новых доказательств. Система пересмотра в кассационном и надзорным порядках в настоящее время модернизирована, и данные инстанции теперь суды права, а не факта и не принимают никаких новых доказательств[3], даже доказывающих очевидность судебной ошибки, очевидность лжи одной из сторон и т.д.

Таким образом, в настоящее время следование старому советскому подходу делает невозможным пересмотреть судебный акт, основанный на сообщенных истцом ложных сведениях, когда выявлены документы ранее скрытые от суда.

Соответственно, проникнувшись ответственностью за исправление сложившейся ситуации, мы проанализировали, чем же теперь мотивируют сохранение ранее сложившейся практики.

Сторонники продолжения применения такого толкования, теперь, когда ситуация изменилась и дополнительные материалы и доказательства суды ни кассационной, ни надзорной инстанции не принимают, ссылаются в качестве основания для непринятия новых доказательств на принцип правовой определенности, ошибочно приписывая данному принципу необходимость оставления в силе судебный акта при наличии доказательств, которые ранее не были доступны заявителю и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства.

Ранее мы высказывали надежду, что наши российские суды все же научатся правильно определять баланс различных правовых принципов, а не будут, прикрываясь принципом правовой определенности, оставлять в силе неправосудные акты, предоставляя возможность торжествовать неправовой определенности, подрывающей доверие к суду и в конечном итоге к государству[5].

Еще в начале XX века профессор Т.М. Яблочков обращал внимание на то, что "нарушение права, а вовсе не "правовая определенность" есть исходная историческая идея необходимости создания суда, и никем не доказано, что эта идея в течение истории изменилась"[6]. Таким образом, суды не должны забывать о своем предназначении восстанавливать нарушенные права.

Тем более, что принцип правовой определенности в толкованиях даваемых, как Европейским Судом по правам человека[7], так и Конституционным Судом РФ гарантируют, возможность пересмотра ошибочного судебного акта, в том числе, вынесенного при неполном исследовании доказательств.

В качестве подтверждения приведем цитату из одного из Постановлений Конституционного Суда РФ:

«Согласно практике Европейского Суда по правам человека отступление от принципа правовой определенности может быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого характера. Как указано в постановлении от 12 июля 2007 года по делу "Ведерникова против России", Конвенция о защите прав человека и основных свобод в принципе допускает пересмотр судебного решения, вступившего в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам; например, статья 4 Протокола N 7 к Конвенции однозначно разрешает государству исправлять ошибки уголовного судопроизводства, и к числу таких ошибок, безусловно, можно отнести судебное решение, в котором не отражены сведения об основных доказательствах по делу. Положение статьи 4 Протокола N 7 Европейский Суд по правам человека посредством толкования во взаимосвязи со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод распространил и на гражданские дела, посчитав, что отступление от принципа правовой определенности в этих делах возможно для исправления существенного (фундаментального) нарушения или ненадлежащего отправления правосудия; при этом, по мнению Европейского Суда по правам человека, процедура отмены окончательного судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства; лицо, требующее отмены судебного решения, должно доказать, что у него не было возможности представить доказательство до окончания судебного разбирательства и что такое доказательство имеет решающее значение в деле (постановления от 18 ноября 2004 года по делу "Праведная против России", от 23 июля 2009 года по делу "Сутяжник против России"[8]).

Введение федеральным законодателем пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам в качестве способа их проверки направлено на предоставление дополнительных процессуальных гарантий лицам, участвующим в деле, что не устраняет необходимости распространения на данную процедуру общего правила о соблюдении баланса конституционно значимых ценностей. С учетом особых последствий, которые порождает в таких случаях для лиц, участвующих в деле, отмена вступившего в законную силу судебного постановления, в процессуальном законодательстве должны предусматриваться средства защиты от необоснованной отмены судебных постановлений в данной процедуре и возможность исправления судебной ошибки, допущенной при ее применении.

К сожалению, данные разъяснения Конституционного Суда РФ не были полностью осознаны ни законодателем, ни высшими судебными инстанциями, которые могли предпринять необходимые меры для того, чтобы возникший пробел в правовом регулировании не стал необоснованным и произвольным ограничением права на судебную защиту.

Полагаем, что отсутствие возможности представить новые доказательства, ранее не доступные заявителю, в какой-либо суд, является произвольным и необоснованным ограничением доступа к судебной защите.

Российские ученые, которые внимательно изучали данную проблему, приходили к однозначному выводу о том, что в подобной ситуации пересмотр необходим[11].

В диссертации Шпак В.В. Оптимизация гражданского судопроизводства[13] обращается внимание на то, что в соответствии с разъяснениями Пленума, представление заявителем каких-либо новых доказательств не может служить основанием для пересмотра судебного акта ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. В последнем случае заинтересованному лицу представляется возможность обжаловать спорное решение суда в кассационном и надзорном порядке или предъявить самостоятельный иск. В то же время подобные разъяснения правоприменителя сложно реализуемы на практике, т.к. действующим законодательством фактически не предусмотрена возможность предъявления новых доказательств в суд кассационной или надзорной инстанции. Кроме того, при предъявлении самостоятельного иска заинтересованное лицо в силу ряда объективных причин не всегда может достичь преследуемых целей, которые бы оно достигло при подаче соответствующего заявления о пересмотре судебного акта ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, например, может быть пропущен срок исковой давности, утрачен предмет спора и др. Кроме того, удовлетворению нового иска заинтересованного лица может препятствовать преюдициальность юридически значимых обстоятельств установленных в более раннем решении суда, которое могло бы быть пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Автор подчеркивает, что практическая реализация обозначенного выше процессуального института малоэффективна, и зачастую заинтересованные лица не могут получить надлежащей судебной защиты своих субъективных прав и законных интересов и в связи с этим предлагает изменить процедуру, взяв в качестве образца положения Германского процессуального уложения.

«Статья 593 Гражданского процессуального кодекса Франции к исключительным видам обжалования относит ревизию, цель которой отмена вступившего в законную силу судебного постановления для его повторного рассмотрения по существу - как по вопросам факта, так и по вопросам права. Как и другие исключительные способы обжалования, ревизия допускается только в случаях, прямо и исчерпывающим образом определенных в законе. Все они основаны на установленном факте обмана (fraude), когда уже после вступления в законную силу решения:

- выяснится, что оно было вынесено под влиянием обмана, совершенного стороной, в пользу которой оно принято;

- были обнаружены имеющие значение для дела доказательства, которые скрывались стороной;

- письменные доказательства и иные документы, на основе которого оно принято, признаны подложными;

- заявления, свидетельские показания и присяги, на которых оно основывалось, признаны ложными.

Во всех этих случаях ревизия допускается только тогда, когда заявитель не смог в отсутствие своей вины заявить основания, на которые он ссылался до вступления решения в законную силу.

В соответствии со статьей 323 Гражданского процессуального кодекса Италии пересмотр (ревизия) является одним из пяти способов обжалования судебных актов. Пересмотр судебного постановления является средством защиты от несправедливого судебного решения. Она направлена, с одной стороны, на отмену действия предполагаемого несправедливого решения, а с другой стороны - на замену этого решения новым. В статье 395 ГПК Италии исчерпывающе перечислены случаи, когда решение может быть пересмотрено: 1) если к его принятию привели обманные действия одной из сторон; 2) оно основано на подложных доказательствах; 3) после принятия решения обнаружены документы, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела; 4) обнаружена ошибка в установлении фактических обстоятельств…

В соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Венгрии возобновление дела по вновь открывшимся обстоятельствам наряду с ревизией относятся к экстраординарным правовым средствам. Возобновление дела представляет собой пересмотр фактической стороны дела; ревизия - проверку по вопросам права. Поскольку экстраординарные правовые средства применяются по отношению к решенному делу, для их применения должны иметься исключительные основания, имеющие ограниченный характер. Подача экстраординарной жалобы по общему правилу не приостанавливает исполнения оспариваемого судебного решения, однако суд вправе по ходатайству заинтересованной стороны приостановить исполнение до вынесения судебного акта по итогам рассмотрения жалобы.

Заявление о возобновлении дела по вновь открывшимся обстоятельствам может быть подано в отношении решения суда, вступившего в законную силу, в следующих случаях:

1) стороной представлены факты, доказательства либо имеющее обязательную силу решение суда или иного компетентного органа, которые не были учтены судом при рассмотрении дела, при условии, что если бы они были рассмотрены судом, это могло повлиять на разрешение спора в пользу стороны;

Возобновление дела по вновь открывшимся обстоятельствам как экстраординарное средство правовой (судебной) защиты связано с преодолением положения о res judicata, если суд, учитывая приведенные выше основания, отменяет вступившее в законную силу постановление суда.

Таким образом, можно утверждать о наличии общего подхода в европейских странах, допускающего новые доказательства, когда сторона была лишена возможности их предоставить суду ранее, в связи сокрытием их другой стороной.

Более того, существует единообразная судебная практика Верховного Суда РФ, согласно которой при оспаривании судебных актов конкурсными кредиторами и конкурсными управляющими при предоставлении ими новых доказательств такие жалобы необходимо рассматривать в судах апелляционной инстанции применительно к положениям о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам.

Таким образом, позиция Верховного Суда РФ сформированная в целом ряде дел свидетельствует о допущении Верховным Судом РФ пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с предоставлением новых доказательств, когда такие доказательства предоставлены конкурсным управляющим и/или конкурсными кредиторами. Точнее, Верховный Суд РФ не допускает, а настаивает на рассмотрении заявлений указанных лиц применительно правил по вновь открывшимся обстоятельствам.

Такая позиция, является продолжением попытки создать ревизионную процедуру судебным толкованием, которая имела место в п. 22 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 мая 2009 г. N 36 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции":

Соответственно, подход высших инстанций о возможности рассмотрения заявлений конкурсных кредиторов и конкурсного управляющего в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам с предоставлением им права предоставлять новые доказательства, зиждется на понимании того, что данных лиц нельзя лишать такого права, поскольку они были лишены возможности представить суду такие доказательства ранее.

То есть, их нельзя лишать возможности предоставлять новые доказательства, поскольку они не виноваты в том, что не могли предоставить суду ранее.

Что возвращает нас к предлагавшейся С.В. Курылевым идее, о рассмотрении в качестве санкции за неисполнение доказательственных обязанностей невозможность вторичного обращения в суд с тем же иском, невозможность вторичного выдвижения проверенных ранее судом обстоятельств, невозможность требовать пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам, ссылаясь на новые доказательства.

Если это санкция, то, конечно же, она неприменима к лицам, которые не имели возможности предоставить суду ранее эти доказательства, поскольку они скрывались другой стороной спора.

Применение санкции в виде лишения возможности предоставлять новые доказательства к лицам, которые также как и конкурсные кредиторы и конкурсный управляющий не имели возможности их предоставить их ранее суду является нарушением принципа равенства перед законом, закрепленным в ч.1и 2 ст.19 Конституции РФ

Соответственно, невозможность предоставления новых доказательств лицам, которые не имели возможности предоставить их суду, является неконституционным толкованием положений ст. 311 АПК РФ.

Полагаем, что при выявлении новых доказательств, свидетельствующих о лжи одной из сторон либо выявлении сокрытых от суда доказательств, должна работать процедура возобновления производства.

Предлагаемый нами подход, не только сделает невыгодным лгать и утаивать доказательства, но и будет позволять достигать таких задач как укрепление законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; формирование уважительного отношения к закону и суду; содействие становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию обычаев и этики делового оборота.

[1] Гражданский процесс: Учебник для вузов / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2014. С. 688. Автор гл. 33 - В.М. Шерстюк; Терехова Л.А. Новые и вновь открывшиеся обстоятельства в гражданском и административном судопроизводстве: монография. Москва: Проспект, 2017. 144 с.

[2] Загайнова С.К., Скуратовский М.Л., Тимофеев Ю.А. Пересмотр судебных актов в цивилистическом процессе: учебное пособие / под ред. Ю.А. Тимофеева. М.: Статут, 2018. 207 с.

[3] Решетникова И.В. Доказывание в гражданском процессе. М.2010. С.370.

[6] Яблочков Т.М. Судебное решение и спорное право // "Недостаточное обоснование" требования (иска или возражения). Петроград, 1915. С. 36.

[7] Султанов А.Р. Пересмотр решений суда по вновь открывшимся обстоятельствам и res judicata//Журнал российского права. 2008. № 11 (143). С. 96-104.

[9] Постановление Конституционного Суда РФ от 19 марта 2010 г. N 7-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 397 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Амосовой, Т.Т. Васильевой, К.Н. Жестковой и других"

[10] Султанов А.Р Практика Европейского Суда по правам человека, повод учиться на чужих ошибках//Международное публичное и частное право. 2007. № 6. С. 17-19.

[11] Рожкова М.А., Глазкова М.Е., Савина М.А. Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства / Под ред. М.А. Рожковой. М., 2015 // СПС "КонсультантПлюс"; Терехова Л.А. Новые и вновь открывшиеся обстоятельства в гражданском и административном судопроизводстве: монография. Москва: Проспект, 2017. 144 с.

[13] Шпак В.В. Оптимизация гражданского судопроизводства. Саратов. 2019

[14] Забрамная Н.Ю. Пересмотр судебных постановлений по вновь открывшимся или новым обстоятельствам в гражданском процессе. Дисс. канд. юрид. наук М. 2016. (Приложение №5)

[15] Эндрюс Н. Система гражданского процесса Англии. М. 2012. С.227.

[17] Проблемы правопонимания. ( автор § 4 гл. 3. Самигуллин В. К.) Екатеринбург 2018. С. 153.

[18] Султанов А.Р. Должная правовая процедура и правовые стандарты Европейского Суда по правам человека//Евразийская адвокатура. 2013. № 1 (2). С. 62-65.

Спиридонова Людмила Эдуардовна, старший прокурор отдела по надзору за исполнением федерального законодательства прокуратуры Республики Карелия.

В статье раскрываются проблемы уголовно-правовой квалификации действий лица, которое в условиях фактической ошибки, намереваясь совершить убийство двух лиц, фактически причиняет вред одному человеку.

Ключевые слова: фактическая ошибка, проблемы квалификации, убийство двух и более лиц, объект посягательства.

Problems of qualification of actions of the person in the conditions of an actual error in the presence of intention on murder of two and more victims

In article problems of criminally-legal qualification of actions of the person which in the conditions of an actual error, intending to make murder of two persons reveal, actually harms one person.

Key words: an actual error, qualification problems, murder of two and more persons, object of a crime.

При классификации фактических ошибок в объекте в теории уголовного права выделяется так называемая ошибка относительно количества объектов посягательства, которая включает в себя две разновидности: а) лицо полагает, что посягает только на один объект, тогда как фактически страдает большее число общественных отношений, охраняемых уголовным правом; б) лицо считает, что его действия направлены против двух или большего числа объектов, а на самом деле вред причиняется только одному из них .

См.: Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 177.

Рассмотрим ситуацию, когда виновный, намереваясь совершить убийство двух лиц, т.е. преступление, предусмотренное п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, фактически причиняет вред одному человеку.

В рамках этого вида ошибки можно выделить следующие ситуации:

  • лицо полагает, что совершает действия, направленные на лишение жизни двух человек, в то время как на месте совершения преступления находился один потерпевший, который погиб;
  • лицо полагает, что совершает действия, направленные на лишение жизни двух человек, в то время как на месте совершения преступления находился один потерпевший, который не погиб;
  • лицо полагает, что совершает посягательство на двух человек, находящихся на месте преступления, но погибает один из них;
  • лицо полагает, что совершает посягательство на двух человек, находящихся на месте преступления, при этом никто не погиб.

По нашему мнению, все приведенные варианты ошибки надлежало бы квалифицировать как покушение на убийство двух или более лиц - по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 105 УК, наличие последствия в виде смерти одного человека должно найти отражение при назначении виновному наказания.

В этом случае следует исходить из того, что убийство двух и более лиц является единым преступлением, подобные ситуации характеризуются единством преступного намерения на причинение смерти двум потерпевшим.

Так, А. Галахова полагает, что если при наличии прямого умысла на убийство двух или более лиц погиб один потерпевший, а смерть другого (других) не наступила по причинам, не зависящим от воли виновного, совершенное образует покушение на убийство двух или более лиц, предусмотренное ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 105 УК. Однако при этом она оговаривает то обстоятельство, что такая точка зрения является спорной .

См.: Суд присяжных: квалификация преступлений и процедура рассмотрения дел: Научно-практическое пособие / Ю.И. Антонов, А.Я. Аснис, В.Б. Боровиков и др.; под ред. А.В. Галаховой. М.: НОРМА, 2006.

Авторы учебника уголовного права под редакцией Ф. Сундурова и И. Тарханова считают, что квалификация подобных случаев в виде совокупности преступлений не укладывается в рамки традиционного понимания покушения на преступление, поскольку нет оконченного убийства двух или более лиц, так как умысел виновного реализовался лишь частично. Следовательно, надо квалифицировать содеянное как покушение на убийство двух или более лиц. Учет характера и степени общественной опасности такого деяния, степени осуществления преступного намерения позволит суду назначить наказание, соразмерное содеянному .

См.: Уголовное право России. Общая часть: Учебник / С.А. Балеев, Б.С. Волков, Л.Л. Кругликов и др.; под ред. Ф.Р. Сундурова, И.А. Тарханова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2009.

Следует отметить, что в настоящее время у этой позиции нет широкой поддержки в доктрине уголовного права.

Так, по мнению О. Толмачева, в подобных ситуациях содеянное должно квалифицироваться как покушение на деяние в пределах умысла виновного и как оконченное преступление в той части, в которой преступная цель достигнута, если эта часть содержит все признаки какого-либо состава преступления. Квалификация такого деяния лишь как покушения на убийство двух человек свидетельствует о несостоятельности позиции, при которой без самостоятельной юридической оценки остается состоявшееся убийство человека и при этом преступнику незаслуженно "дарятся" существенные послабления в наказании, предусмотренные ст. 66 УК для тех, кто совершил неоконченное преступление .

См.: Толмачев О. Квалификация преступлений при частичной реализации умысла // Российская юстиция. 2000. N 12.

С. Бородин считает, что убийство одного человека и покушение на жизнь другого не может рассматриваться как оконченное преступление, предусмотренное п. "а" ч. 2 ст. 105 УК; такое преступление следует квалифицировать по ч. 1 или по соответствующим пунктам ч. 2 ст. 105 УК (в зависимости от конкретных обстоятельств) и ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 105 УК .

См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 130.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)", убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление - убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 105 УК (абз. 2 п. 5 Постановления).

Таким образом, в случае если виновный, намереваясь убить двух человек, фактически убил одного, его действия в силу приведенных разъяснений Верховного Суда РФ надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 105 УК.

Ранее в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. N 9 рекомендовалось убийство одного человека и покушение на убийство другого при наличии умысла на убийство нескольких человек квалифицировать только по норме об убийстве двух и более лиц, однако уже в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. N 4 высший судебный орган предписал квалифицировать содеянное по совокупности убийства одного человека и покушения на убийство двух и более лиц.

По мнению А. Мадьяровой, проблема заключается в том, что по своей конструкции состав убийства двух и более лиц представляет собой совокупность двух убийств. Соответственно, неоконченное убийство двух и более лиц сочетает в себе одновременно два эпизода убийства - оконченное преступление (в отношении одного лица) и неоконченное (в отношении другого). Стадия преступления имеет существенное значение для квалификации и назначения наказания, особенно по нормам УК РФ. При этом УК не содержит правил квалификации неоконченных преступлений в подобных сложных случаях.

Анализируя приведенные предписания высшего судебного органа, А. Мадьярова отмечает, что при первом подходе принципиальное значение придается конструкции состава преступления, а именно тому факту, что убийство двух и более лиц является единым преступлением, и во всех случаях, когда оно не является оконченным, квалификация должна производиться только по этой норме через ст. 15 УК РСФСР или ст. 30 УК РФ соответственно. Содеянное должно рассматриваться как неоконченное преступление - покушение на убийство двух и более лиц, а учет того факта, что неоконченное преступление в этом случае сочетает в себе одно оконченное и одно неоконченное убийство (либо два неоконченных убийства), должен производиться на стадии назначения наказания путем адекватного определения размера наказания в рамках санкции статьи и с учетом ч. 3 ст. 66 УК (наказание за покушение на преступление не может превышать 3/4 максимального срока лишения свободы по ч. 2 ст. 105 УК).

Согласно второму подходу для точной квалификации по нормам УК необходимо четко отразить стадии совершения преступления, что требует анализа этапов каждого эпизода убийства. Это возможно лишь путем отдельной квалификации оконченного убийства одного и неоконченного убийства другого лица. Проблемы, связанные с тем, что при таком подходе наказуемость этого деяния может превысить наказуемость оконченного убийства обоих лиц, должны решаться в порядке назначения наказания (при определении размера наказания за каждый эпизод и путем применения не полного, а частичного сложения наказаний) .

См.: Мадьярова А.В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.

В этом случае А. Мадьярова, разъясняя различия в двух подходах высшей судебной инстанции, на наш взгляд, не совсем верно определяет существо состава убийства двух и более лиц как совокупность двух убийств, т.е. двух преступлений.

Объектом преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 105 УК, являются общественные отношения по поводу жизни двух и более лиц. Действительно, оконченный состав этого преступления предусматривает в виде обязательного материального последствия смерть двух потерпевших, однако само по себе это обстоятельство не образует совокупности двух самостоятельных преступлений.

При наличии у субъекта преступления умысла на убийство двух и более лиц вменение совокупности преступлений, в случае наступления последствия в виде фактической гибели одного из потерпевших, не отражает субъективную сторону преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 105 УК.

В абзаце 1 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" содержится следующая рекомендация: в соответствии с положениями ч. 1 ст. 17 УК убийство двух или более лиц, совершенное одновременно или в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК, а при наличии к тому оснований также и по другим пунктам ч. 2 этой статьи при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден.

Таким образом, даже высшая судебная инстанция не признает совокупностью преступлений наличие последствия в виде смерти двух или более лиц.

Отметим, что эта редакция абз. 1 п. 5 Постановления принята Пленумом Верховного Суда РФ 3 апреля 2008 г. (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 3 апреля 2008 г. N 4), согласно ранее действовавшей редакции для вменения состава преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 105 УК, акцент необходимо было сделать на установлении таких признаков состава указанного преступления, как единство умысла и одновременность.

В связи с этим возникает вопрос: каким образом соотносятся между собой указанное правило и приведенное нами ранее разъяснение Пленума Верховного Суда РФ о необходимости квалификации убийства одного человека и покушения на убийство другого по совокупности ч. ч. 1 или 2 ст. 105 УК, ч. 3 ст. 30 и п. "а" ч. 2 ст. 105 УК, содержащееся в абз. 2 п. 5 Постановления?

При внимательном рассмотрении прослеживается нестыковка двух разъяснений высшего судебного органа, относящихся фактически к одному и тому же вопросу. Возможно, это обусловлено более поздней редакцией приведенного правила о совокупности преступлений.

В связи с этим предлагаем следующий вариант возможной редакции п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ, который, на наш взгляд, устранял бы противоречия между абз. 1 и 2 п. 5 Постановления и рекомендовал бы нижестоящим судам квалифицировать действия виновного в подобных ситуациях в соответствии с принципами субъективного вменения и справедливости:

"5. В соответствии с положениями ч. 1 ст. 17 УК РФ убийство двух и более лиц, совершенное одновременно или в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по пункту "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а при наличии к тому оснований и по другим пунктам части 2 данной статьи, при условии что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден.

При наличии умысла на причинение смерти двум и более лицам убийство одного человека и покушение на остальных потерпевших не может рассматриваться как оконченное преступление - убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать как покушение на убийство двух и более лиц по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ".

Пристатейный библиографический список

  1. Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.
  2. Мадьярова А.В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.
  3. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.
  4. Суд присяжных: квалификация преступлений и процедура рассмотрения дел: Научно-практическое пособие / Ю.И. Антонов, А.Я. Аснис, В.Б. Боровиков и др.; под ред. А.В. Галаховой. М.: НОРМА, 2006.
  5. Толмачев О. Квалификация преступлений при частичной реализации умысла // Российская юстиция. 2000. N 12.
  6. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / С.А. Балеев, Б.С. Волков, Л.Л. Кругликов и др.; под ред. Ф.Р. Сундурова, И.А. Тарханова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2009.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности. --> Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Вы часто рассказываете изумительные истории о том, как суды принимают незаконные решения и их потом отменяют.

А несет ли судья ответственность за свое решение? И можно ли его оштрафовать?

Судья принимает решение на основании своего убеждения и не должен отвечать, если его мнение не сходится с вышестоящим судом. Поэтому по закону судью нельзя привлечь к ответственности за принятое решение.

Верховный суд добавляет: судью нельзя наказывать и за допущенную судебную ошибку, из-за которой был принят неправильный судебный акт, — п. 2 ВС от 14.04.2016 № 13. То есть даже если судья принял решение, противоречащее закону, его все равно не накажут.

Но судья ответит, если нарушил сам процесс принятия решения. В некоторых случаях за такие нарушения можно потребовать денежную компенсацию. При этом деньги надо требовать не с судьи и не с суда, в котором он работает, а с государства. Давайте рассмотрим все подробнее.

Уголовная ответственность судьи

Если судья знал, что принимает заведомо незаконное решение, то его могут привлечь к уголовной ответственности по ст. 305 УК РФ . За это положен штраф — до 300 000 рублей. Штраф выплачивается государству, а не пострадавшему. Еще могут привлечь к принудительным работам на срок до 4 лет или лишить свободы на тот же срок. Возбуждение уголовного дела на судью — это исключительный случай, решение об этом принимают председатель следственного комитета и специальный орган — Квалификационная коллегия судей.

Вот в 2018 году судья из Волгоградской области принял решение без проведения судебного заседания. Не вызывал в суд обвиняемого, его адвоката, прокурора, а просто составил фальшивый протокол, в котором указал, что заседание было и все участники процесса на нем присутствовали. Судью оштрафовали на 200 тысяч рублей. Правда, потом освободили от наказания по амнистии в честь 70-летия победы в Великой Отечественной войне.

Заявить о том, что судья принял заведомо незаконное решение, может любой потерпевший, то есть тот, чьи права это решение нарушило. Для этого достаточно написать письмо в любой правоохранительный орган, занимающийся борьбой с коррупцией: в следственный комитет, прокуратуру или ФСБ .

За заведомо ложный донос тоже предусмотрена уголовная ответственность по ст. 306 УК РФ .

Компенсация морального вреда

Если судья принял решение по уголовному делу, а его потом отменили, то несправедливо осужденный получит право на компенсацию неполученных доходов и морального вреда.

Заявление о такой компенсации можно подать в суд, прекративший уголовное дело, или в суд по месту жительства заявителя. Есть детальное разъяснение Верховного суда о получении компенсации.

Например, в 2017 году по решению суда москвича посадили под домашний арест: он не мог выходить из своего дома и пользоваться интернетом. Прошло 6 месяцев, и уголовное дело прекратили, признав мужчину невиновным. Он потребовал компенсировать 4 млн рублей морального вреда. Суд, правда, компенсировал только 50 тысяч.

За незаконный судебный вердикт можно также требовать компенсации в Европейском суде по правам человека. Как подать заявление о компенсации, подробно рассказано на сайте суда.

Потребовать компенсации в Европейском суде можно не только по уголовным делам. Например, одному гражданину РФ запретили в течение 5 лет выезжать за границу, потому что до увольнения у него был доступ к государственной тайне. Мужчина безуспешно пытался обжаловать отказ в российских судах, а потом обратился в Европейский суд и отсудил у государства 5 тысяч евро.

Замечание, выговор и увольнение судьи

Судья лично отвечает за нарушение правил рассмотрения дел. Еще он обязан соблюдать кодекс судейской этики. На мелкое нарушение никто не обратит внимания, но за существенный проступок судья может получить замечание, выговор и даже досрочное прекращение полномочий: ст. 12.1 закона о статусе судей.

Замечание — это самый легкий вид наказания. Если в течение года судья уже получал замечание или если за проступок замечания явно недостаточно, то выносят предупреждение.

Например, по правилам в ходе заседаний судья сначала должен предложить разрешить спор миром. Если он этого не сделает, вряд ли он получит замечание: это мелкое нарушение процесса. Все понимают, что оно почти наверняка не повлияет на исход дела. Но вот если судья не вызвал ответчика в суд, то он однозначно нарушил его права. Судье Советского районного суда Брянска в 2018 году за такой проступок вынесли замечание. Другой пример: судья Нижегородского районного суда получил предупреждение за частую отмену его определений о возврате исков.

А вот за то, что судья обращается к сторонам спора, используя нецензурную лексику, его могут и уволить — так случилось в 2018 году в Краснодаре. Еще одного судью уволили в 2017 году за то, что он не хотел передавать в вышестоящий суд жалобу на свое решение.

В сентябре 2019 года введут новое наказание для судей — понижение в квалификационном классе. Чем выше класс, тем более важную должность может занимать судья. Например, судья с 5 классом может быть председателем районного суда, а с 4 — возглавлять вышестоящий областной суд.

Кто принимает решение

Решение о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности принимает Квалификационная коллегия судей. Жаловаться надо в коллегию региона, где работает судья. Контакты нужной коллегии можно узнать на сайте Высшей квалификационной коллегии судей.

Жалобу составляют в свободной форме, но в ней должны быть указаны личные данные: фамилия, имя, отчество лица, подающего жалобу, его почтовый адрес, описание допущенного судьей нарушения, подпись и дата подачи. Анонимную жалобу не примут.

Если судья затягивает сроки

В России действует закон о компенсации за нарушение разумных сроков судопроизводства. Его применяют, когда судья слишком долго принимает решение или когда принятое им решение многократно отменялось и направлялось обратно на доработку.

Максимальный срок рассмотрения гражданского дела — 2 месяца. В арбитражном суде — 3 месяца. Но часто этот срок возобновляется из-за вступления в дело новых лиц или, наоборот, приостанавливается — например, из-за назначения экспертизы. Срок могут продлить в связи с особой сложностью дела. Поэтому обоснованность превышения сроков оценивают каждый раз индивидуально. Участник процесса, который сам же его и затягивал, теряет право на компенсацию.

К примеру, в ноябре 2015 года один предприниматель из Москвы попытался через суд вернуть свое полиграфическое оборудование. Дело было несложным, но арбитражный суд рассматривал его больше года. Все это время предприниматель не мог полноценно вести свой бизнес. В сентябре 2017 года истец выиграл дело, но на этом не остановился: в январе 2018 года он дополнительно взыскал с Министерства финансов 40 тысяч рублей за то, что суд долго рассматривал его иск.

Расписать все подробности судебного процесса в одном ответе невозможно. У нас есть целая серия статей, которые помогут вам в суде:

Если у вас есть вопрос о личных финансах, правах и законах, здоровье или образовании, пишите. На самые интересные вопросы ответят эксперты журнала.



Я Панин Виктор Иванович, житель г. Волгограда с 2015 г. по настоящее время доказываю что судьи Ворошиловского и Кировского районов г. Волгограда Рыков Д.Ю. 15.10.2015 г. , 3.12.2015 г. , в феврале 2016 г., а затем 12.03.2019 г. и Сорокина Л.В. 7.11.2016 г. и 13.05.2019 г. , при рассмотрении моих Исков к ПФР и Волгоградскому ВОАО "ХИМПРОМ", совершили в судах преступления, которые судьи апелляционной инстанции утвердили. На апелляции назначались одни и те же судьи и председательствующие Волгоградского областного суда, которые так же указывали что государство не продумало механизма перерасчёта пенсии по вредным условиям труда. До апелляции требовал привлечь к уголовной ответственности негодяев судей, а Органы СУ СК Р по области пишут мне уведомления что произведена фальсификация законных документов "ХИМПРОМ" , но мер к преступникам не принимает , полиция пишет Постановления о том , что совершены преступления, квалифицируемые ч.1 ст. 327 УК РФ, но яко бы срок давности истек, не применяя ч.2 ст. 327 УК РФ , а выдав мне на руки Постановление, предлагает подать в суд заявление на пересмотры незаконных судебных актов,. Однако те же преступники судьи принимают мои заявления и опять отказывают . Для них не существует Законов РФ, они предают свою присягу судьи, по сути став предателями РФ , под гербом которой они объявляют незаконные, уже Определения. И опять назначается из числа судей апелляции, председательствующий который и пишет , что государство не продумало механизма применения вредного труда для перерасчёта пенсии.
Теперь уже полиция Кировского района Волгограда и СУ СК Волгоградской области настолько заврались , что пишут на мои заявления, - "Прекращаем с Вами переписку!". Преступники судьи прикрыли преступные действия работника ПФР и работника "ХИМПРОМ", преступники руководители из следственных органов прикрыли судей, а заодно и совершённые преступления, теперь уже все прикрывают работников полиции, которые в течении 2019 г. устраивали волокиту, перед прокуратурой Кировского района отписывались постановлениями, которые она постоянно отменяла! Кто ответит за преступления органов власти и юстиции? Судебную систему в Волгограде необходимо мести хорошей метлой, потому что Председатели судов не реагируют на Заявления о преступлениях подчинённых судей!

Читайте также: