Признание опознания недопустимым доказательством судебная практика

Обновлено: 17.05.2024

Глава 4 ЮРИДИЧЕСКАЯ СИЛА ОТДЕЛЬНЫХ ИСТОЧНИКОВ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СУДЕ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ. ПРОБЛЕМАТИКА НЕДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

4.3. Недопустимые доказательства с позиции судебной практики

Принимать решение по вопросу о допустимости доказательств именно в процессе предварительного слушания, а не после его проведения рекомендовали П. А. Лупинская [1] , Н. В. Радутная [2] .

Недопустимыми доказательствами признают те письменные объяснения, протоколы следственных действий, заключения эксперта, специалиста, протоколы допросов, которые получены с одновременным нарушением права на защиту [3] .

Признание доказательств недопустимыми влечет процессуальные последствия при рассмотрении уголовного дела в суде.

По результатам рассмотрения вопроса о допустимости доказательств судья вправе принять следующие решения: о признании доказательств недопустимыми полностью, о признании доказательств недопустимыми в определенной части, об отклонении ходатайства об исключении доказательства и признании соответствующего доказательства допустимым; об отложении рассмотрения вопроса о допустимости доказательств до стадии судебного разбирательства.

Вынесенное решение судьи о признании доказательства недопустимым не является окончательным и в ходе судебного заседания стороны могут ходатайствовать об исследовании исключенного ранее доказательства.

В судебной практике доказательство может быть признано недопустимым в определенной части. Например, может быть признана недопустимой та часть заключения эксперта, которая касается исследования тех предметов, которые были обнаружены и изъяты с нарушением закона.

Допускаются различные нарушения требований УПК РФ, например: отсутствие подписи одного или двух понятых при производстве следственных действий, производство последних с участием одного понятого, неподписание следователем протокола следственного действия, предъявление для опознания только одной фотографии, проведение опознания при наличии менее трех предметов или разнородных предметов, отсутствие в материалах уголовного дела звукозаписи допроса, производство следственных действий по окончании срока предварительного следствия без продления его в предусмотренном законом порядке, отсутствие указания на дату производства следственных действий в протоколах последних, в протоколе допроса отсутствие указания на время окончания допроса и др. Последствия выявления этих нарушений будут различны: в одних случаях отмена приговора, в других – частное определение.

Вопрос недопустимости доказательств рассматривают с трех позиций. Во-первых, если сведения получены с нарушением предусмотренной законом формы, они независимо от характера процессуальных нарушений не будут иметь значения доказательств, поскольку форма их выявления и обнаружения лишает эти сведения их достоверности. Во-вторых, никакие нарушения не дают основания оставить без оценки по существу то или иное из рассмотренных доказательств, исключить его за недопустимостью. В-третьих, нарушение процессуальной формы собирания доказательств не всегда влечет автоматически исключение этих доказательств из сферы доказывания.

С позиции аргументирующей силы доказательств целесообразно учитывать следующие рекомендации. Необходимо четко разграничивать факты нарушения закона при получении доказательств и при составлении процессуальных документов. О нарушении при сборе и закреплении доказательств можно делать выводы только тогда, когда будет установлено явное несоблюдение норм УПК РФ. Факты нарушения УПК РФ не стоит отождествлять даже с обоснованными сомнениями в законности получения доказательств. Думается, стоит согласиться с авторами, которые полагают, что при наличии сомнений не рекомендуется поспешно исключать доказательства из дальнейшего рассмотрения уголовного дела. Напротив, в процессе судебного разбирательства по существу необходимо тщательно исследовать обстоятельства, при которых были собраны материалы, и лишь затем определять юридическую силу доказательств. Следующее, на что нужно обратить внимание: для сторон обвинения и защиты в равной мере действуют требования по допустимости доказательств и их оценке. Смешивать сомнения в доказанности вины, толкуемые в пользу защиты, и факты нарушений закона нельзя [7] .

УПК РФ закрепляет нормы о свидетельском иммунитете. Статья 56 УПК РФ регламентирует: не подлежат допросу в качестве свидетелей: судья, присяжный заседатель – об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по данному уголовному делу; адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого – об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием; адвокат – об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи; священнослужитель – об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди; член Совета Федерации, депутат Государственной Думы без их согласия – об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с осуществлением ими своих полномочий.

Возникает вопрос: а могут ли допрашиваться в качестве свидетелей следователи, судьи, прокуроры?

Недопустимы показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предложении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ). Запрет на показания по слуху относится только к тем сведениям, источник которых не может быть определенно указан свидетелем. Если же свидетель ссылается на конкретное лицо, от которого он услышал относящиеся к делу сведения, его показания допустимы. Данная норма, на взгляд А. В. Смирнова, К. Б. Калиновского, исключает догадки, предложения и слухи лишь из предмета показаний свидетеля как доказательства, но не из предмета его допроса. Сообщаемые свидетелем предложения и слухи, не будут доказательством, тем не менее могут играть роль ценной ориентирующей информации, позволяющее определить направление расследования или судебного следствия. Так, например, из материалов уголовного дела в отношении Ч., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 111 ч. 1 УК РФ, следует, что в ходе ссоры Ч. умышленно, с целью причинения телесных повреждений подсудимый Ч. нанёс удар стеклянной бутылкой по голове потерпевшему Х., упавшего без сознания потерпевшего Х. подсудимый Ч. стал избивать, нанося удары ногами в область живота, а затем кочергой и деревянной скамейкой, нанёс потерпевшему несколько ударов в область грудной клетки. В ходе судебного следствия потерпевший показал, что подсудимый Ч. избивал его, лежащего в бессознательном состоянии, кочергой и скамейкой. Такой вывод потерпевший сделал, обнаружив рядом с собой погнутую кочергу и сломанную скамейку, при этом на спине и по бокам у него имелись характерные повреждения в виде полос. Кроме того, по данному делу свидетель Н. пришёл после этого и тоже видел изогнутую кочергу и сломанную скамейку, его предположения в суде также сводились к тому, что подсудимый Ч. бил потерпевшего Х. данными предметами. Из показаний свидетеля Н. в суде также следует, что первоначально обвиняемый Ч. ударил потерпевшего Х. бутылкой по голове при этом отметил, что об этом факте ему рассказала сожительница обвиняемого – гражданка А. [8]

Как известно, процесс формирования свидетельских показаний состоит из трёх стадий: восприятие, запоминание и воспроизведение [9] . Восприятие – это соединение ощущений с мыслительной деятельностью.

Продуктивность восприятия зависит от многих объективных (освещённость, цветовые контрасты, погодные условия, различные механические помехи, рельеф местности и т. д.) и субъективных факторов. Субъективные личностные качества воспринимающего обусловливают уровень понимания им происходящего, отношение к нему (например, темперамент субъекта, его интеллект, жизненный опыт, интересы, потребности, познания и т. п.). Качественные стороны восприятия определяют эмоциональную окраску воспринимаемого (радость, удовлетворение, гнев, возмущение, страх и т. д.).

Доказательственный потенциал любого судебного дела образуют не только доказательства в строгом процессуальном смысле, но и обширные области скрытой информации, требующей своей актуализации и аналитической работы с уже собранными источниками. Такое понимание доказательственной информации, наряду со строго процессуальным пониманием доказательств, в наибольшей степени соответствует потребностям практики и задачам судопроизводства [12] .

Согласно основам законодательства РФ о нотариате, нотариусы среди совершаемых ими действий свидетельствуют верность копий документов и выписок из них; подлинность подписи на документах; верность перевода документов с одного языка на другой. В случае заверения перевода, если нотариус не владеет соответствующими языками, перевод может быть сделан переводчиком, подлинность подписи которого свидетельствует нотариус. При этом, свидетельствуя подлинность подписи, нотариус не удостоверяет фактов, изложенных в документе, а лишь удостоверяет, что подпись сделана определенным лицом. Кроме того, на практике, нотариусы зачастую не оглашают вслух составленные ими документы и не разъясняют гражданам вытекающие из этих документов права или обязанности. Последнее более наглядно рассмотрим на примере.

По приговору Красноярского краевого суда от 12 апреля 2010 г. Ф. и другие осуждены за мошенничество, вымогательство, похищение людей, а С. и Р. – за превышение должностных полномочий. Одновременно по данному делу суд вынес частное определение, которым обратил внимание президента нотариальной палаты Красноярского края на нарушения, допущенные нотариусом и помощником нотариуса при удостоверении доверенностей и совершении других нотариальных действий, связанных с отчуждением жилья потерпевших. Частное определение было вынесено на основании выявления обстоятельств, способствовавших совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан (согласно ч. 4 ст. 29 УПК РФ), поскольку, как следует из материалов дела, потерпевшие суду показали, что тексты документов у нотариусов уже были изготовлены, нотариусы им ничего не разъясняли. Они подписывали документы, не зная их сути. Кроме того, потерпевшие показали, что при подписании документов у нотариуса они были в нетрезвом состоянии. Потерпевший Л. также показал, что он был убежден, что подписывает документ на сдачу своего дома в аренду, а о продаже его узнал спустя длительное время. Также судом установлено, что по данному делу большинство доверенностей для целей отчуждения квартир и иные документы оформлялись нотариусом и его помощником под чужими именами [13] .

Таким образом, прежде чем приобщать к материалам дела в качестве иных документов документы, заверяемые нотариусом, необходимо подвергать их проверке на предмет подлинности изложенных в них фактических обстоятельств. В противном случае могут быть вполне обоснованными ходатайства о признании подобного рода доказательств недопустимыми.

[1] Л упинская П. А. Проблемы допустимости доказательств при рассмотрении дел судом присяжных // Вестн. Сарат. гос. акад. права. 1996. № 3. С. 39.

[2] Радутная Н. В. Порядок разрешения на предварительном следствии ходатайства о рассмотрении дела судом присяжных // Рассмотрение дел судом присяжных : науч.-практ. пособие для судей. Варшава, 1997. С. 99.

[3] Григорьева Н. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств // Рос. юстиция. 1995. № 11. С. 39.

Участие понятых обязательно при производстве обыска, предъявления для опознания, выемки электронных носителей. Наложение ареста на имущество, следственный эксперимент, проверка показаний на месте, прослушивание фонограммы записи телефонных и иных переговоров, осмотр и выемка (в том числе почтово-телеграфных отправлений) производится либо с участием понятых, либо с применением технических средств фиксации хода и результатов следственных действий. Нарушение правил о подборе понятых, участвующих при производстве следственных действий, может повлечь признание полученных по их результатам доказательств недопустимыми.

Для выстраивания адвокатом тактики защиты по уголовным делам важно знать не только положительную, но и отрицательную судебную практику по ходатайствам о признании доказательств недопустимыми из-за подбора понятых. Это помогает не тратить силы и время на составление и подачу ходатайств с сомнительными перспективами, а сосредоточится на поиске тех нарушений закона, которые действительно способны помочь защититься от уголовного обвинения. Также важное значение имеет правильно выстроенный перекрёстный допрос понятых.

Ссылка осужденного Д. в жалобе на то, что в проверках показаний на месте с участием П. неоднократно участвовали одни и те же понятые, нельзя расценить как нарушение уголовно-процессуального закона, поскольку статья 60 УПК РФ не содержит запрет на возможность повторного привлечения лица для участия в качестве понятого при проведении другого следственного действия по тому же уголовному делу.
Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 03.03.2014 N 9-АПУ14-4

То обстоятельство, что в процессе проведения следственных действий, некоторые понятые участвовали в проводимых опознаниях несколько раз, не противоречит требованиям ст. 60 УПК РФ, не влечет признания протоколов следственных действий с их участием, по этим основаниям, недопустимыми доказательствами.
Определение Верховного Суда РФ от 20.05.2010 N 46-010-38

Понятые-сотрудники правоохранительных органов и военнослужащие

Понятые-практиканты и стажёры

Утверждение апелляционных жалоб о том, что привлечение к осмотру вещественных доказательств по делу в качестве понятых Я. и С. нарушило требования УПК РФ, не основано на законе, поскольку то обстоятельство, что на момент участия указанных лиц в следственном действии С. проходила практику в СУ СК, а Я. являлась общественным помощником следователя другого отдела СУ СК, не противоречит требованиям ст. 60 УПК РФ и не влечет признания протоколов следственных действий, проведенных с участием данных лиц, недопустимыми доказательствами. Каких-либо данных о том, что участвовавшие в следственных действиях понятые были заинтересованы в исходе дела, стороной защиты представлено не было. Утверждение о том, что результаты прохождения практики С. и последующее трудоустройство Я. состояли в зависимости от их участия в следственных действиях, является предположением, не подтвержденным в ходе судебного разбирательства.
Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 47-АПУ16-9

Предусмотренных законом, требованиями ст. 60 УПК РФ, препятствий для участия А. в качестве понятой при проверке показаний Э. на месте, не имелось, а факт прохождения ею на тот период времени практики в правоохранительных органах не влечет признания соответствующего протокола недопустимым доказательством.
Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 10.07.2014 N 30-АПУ14-12

То, что понятой М. являлся общественным помощником следователя, на что ссылается адвокат Л. в жалобе, не противоречит требованиям ст. 60 УПК РФ, не влечет признания протоколов следственных действий, проведенных с участием такого лица, недопустимыми доказательствами. Каких-либо данных о том, что участвовавший в следственных действиях понятой был заинтересованным в исходе дела лицом, материалы уголовного дела не содержат.
Кассационное определение Верховного Суда РФ от 27.09.2012 по делу N 46-О12-42

Понятые-свидетели и потерпевшие

Доводы осужденного К. о допущенных нарушениях положений ст. 60 УПК РФ на стадии предварительного следствия не нашли своего подтверждения. С. во время участия в качестве понятого при проверке показаний на месте К. 14 января 2014 года не являлся участником уголовного судопроизводства, поскольку в качестве свидетеля он был допрошен позже.
Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 03.02.2015 N 35-АПУ15-1

Другие случаи

В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 60 УПК РФ, на которую ссылается сторона защиты, понятыми не могут быть участники уголовного судопроизводства, их близкие родственники и родственники. Из представленных материалов видно, что на момент осмотра места происшествия ни Р., ни Е. участниками уголовного судопроизводства не являлись. Органы расследования на этот момент не располагали сведениями о том, что указанные лица обладают какой-либо информацией по делу и впоследствии могут быть допрошены в качестве свидетелей. Кроме того, из материалов дела не усматривается, что Е. и Р. заинтересованы в исходе дела, не содержатся такие сведения и в кассационных жалобах. Сам факт знакомства с потерпевшим Р. в связи с совместной работой, а Е. в связи с арендой жилого помещения не может свидетельствовать о заинтересованности последних в исходе дела. В связи с этим решение суда об отклонении данного ходатайства осужденных Судебная коллегия находит не противоречащим требованиям закона.
Кассационное определение Верховного Суда РФ от 02.02.2011 N 49-О10-174

Поводом к написанию настоящий статьи явился один из случаев вопиющего непрофессионализма следователя, ошибки которого надлежащим образом не были оценены судом, что, по мнению автора, привело к незаконному и необоснованному осуждению гражданина К.

Поскольку, к сожалению, подобные ситуации в следственной и судебной практике не единичны, позволю себе поделиться результатами своей оценки обстоятельств данного дела.

Фабула дела такова.

Поводом для привлечения Т. к уголовной ответственности явилась дорожная ситуация, связанная с тем, что на автомобильной трассе Тюмень – Сургут потерпевшая П., управляя легковым автомобилем, выехала на полосу встречного движения, и, допустив столкновение своего автомобиля с двумя другими автомобилями, погибла. По мнению стороны обвинения, это произошло в результате того, что другой водитель – обвиняемый Т., также управляя легковым автомобилем, в результате обгона грузового автомобиля, двигавшегося в попутном направлении, выехал на полосу движения П., чем создал помеху движению автомобиля потерпевшей.

Обвиняемый Т. вину свою не признал, т.к. полагал, что инкриминируемого ему деяния на самом деле не совершал.

Однако суд не принял доводы стороны защиты во внимание, и в отношении Т., как отмечалось выше, был вынесен обвинительный приговор.

На чем же строились доводы защиты? Вот об этом я и хотел бы поведать читателю, так как непосредственно участвовал в качестве защитника на всех стадиях уголовного процесса по данному делу. И чтобы не изощряться в теоретических изысканиях, далее приведу извлечения из своей кассационной жалобы в защиту Т. (имена и фамилии участников производства по делу мной не называются). При этом в связи с ограниченностью объема статьи говорить обо всех выводах суда, которые не подтверждены доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, мы не будем.

Итак. «Суд в приговоре, как на доказательство вины Т. в совершении преступления, ссылается на флеш-карту, изъятую в ходе выемки у свидетеля Б., протокол ее осмотра следователем, а также осмотр указанной флеш-карты и просмотр зафиксированной на ней видеозаписи в ходе судебного заседания.

Вместе с тем, давая оценку данным доказательствам, суд не учел, что в протоколе осмотра видеозаписи изложены умозаключения следователя, которые не соответствуют зафиксированной на ней дорожной ситуации, а также другим доказательствам по делу.

Согласно оглашенных в судебном заседании показаниям свидетеля К., явившегося участником ДТП, следует, что о том, как автомобиль под управлением погибшего водителя П. оказался на встречной полосе он не знает. Но от сотрудников полиции ему известно, что кто-то из очевидцев ДТП передал им флеш-карту, на которой запечатлен момент нарушения ПДД водителем внедорожника. Кто из сотрудников полиции сообщил ему об этом, а также кто управлял внедорожником, он суду не сообщил.

Свидетель Н.. допрошенный в суде, занимался расследованием данного уголовного дела. Но очевидцем ДТП он также не являлся. Тот факт, что Т. мог совершить преступление, является лишь его предположением, которое он сделал на основании просмотра видеозаписи, зафиксированной на флеш- карте, изъятой у свидетеля Б.

В соответствии ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности.

Согласно ст. 87 УПК РФ проверка доказательств следователем проводится, в том числе, путем установления их источников.

В данном же случае в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства дела источник происхождения флеш-карты не установлен.

Согласно показаниям свидетеля Щ. (сотрудника ГИБДД) во время осмотра места происшествия к нему подошел один из участников ДТП - водитель Б., который передал ему флэш-карту с вышеуказанной записью.

В свою очередь, свидетель Б., допрошенный в ходе предварительного следствия и в суде, пояснил, что на месте ДТП эту флеш-карту ему передал неизвестный мужчина, личность которого органами следствия и судом на момент судебного следствия не установлена.

Таким образом, ни органы следствия, ни суд не установили, кому на самом деле принадлежит переданная свидетелю Б. флеш-карта, когда и при каких обстоятельствах выполнена хранящаяся на ней видеозапись. Не установлен, не изъят, не осмотрен и не признан вещественным доказательством по делу видеорегистратор, посредством которого осуществлялась видеозапись на данную флэш-карту.

Кроме того, как отмечалось выше, свидетель Б. передал флеш-карту свидетелю Щ. (сотруднику ГИБДД) во время осмотра места ДТП 4 января 2013 года. А согласно протоколу выемки флэш-карта была изъята следователем у свидетеля Б. только 17 января 2013 года.

Осужденный Т., который просматривал видеозапись, зафиксированную на флеш-карте в кабинете следователя 4 января 2013 года, просмотрев видеозапись в судебном заседании, заявил, что дорожная ситуация, которую он увидел в суде, не соответствует той, которую он видел, просматривая видеозапись 4 января 2013г.

В связи с этим у стороны защиты возникло предположение, что в период с момента получения информации о наличии флеш-карты у свидетеля Б. (4 января 2013 года) до ее выемки следователем (17 января 2013 года), во время ее нахождения вне материалов уголовного, дела кем-то могло быть внесено изменение в файл с видеозаписью.

Учитывая вышеизложенное, стороной защиты на предварительном следствии и в суде неоднократно заявлялись ходатайства о признании вещественного доказательства – флеш-карты с видеозаписью, а также протокола ее осмотра недопустимыми доказательствами.

Однако в удовлетворении данных ходатайств следователем и судом было отказано. Тогда стороной защиты в суде было заявлено ходатайство о назначении и производстве в отношении указанной видеозаписи видеотехнической судебной экспертизы с целью установления ее подлинности. Однако без всяких к тому законных оснований в удовлетворении данного ходатайства было также отказано.

В данном случае суд существенно нарушил следующие положения уголовно-процессуального законодательства:

положение части 2 статьи 50 Конституции РФ, которая предусматривает, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.
положение части 3 статьи 7 УПК РФ, в соответствии с которой нарушением норм настоящего кодекса судом, прокурором, следователем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким образом доказательств.
положение части 1 статьи 75 УПК РФ, согласно которой доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса.

В результате сомнение в достоверности видеозаписи, хранящейся на вышеуказанной флеш-карте, не только в ходе предварительного следствия, но в ходе судебного разбирательства, не устранено.

Этот вывод противоречит обстоятельствам дела хотя бы потому, что на самом деле столкновение автомобиля потерпевшей П. с другими автомобилями произошло не на обочине, куда выехал автомобиль потерпевшей Мицубиси, как отмечено выше, а на противоположной части дорожного полотна, т.е. на полосе встречного движения.

Кроме того, суд не выяснил у свидетеля Н. и не указал в приговоре, какие именно версии для проверки данного умозаключения и каким-образом проверялись по делу.

Вместе с тем, в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства сторона защиты неоднократно настаивала на необходимости проверки следующих версий:

о нарушении Правил дорожного движения самой потерпевшей или другими участниками дорожного движения;
о возможности возникновения столкновения автомобиля, которым управляла потерпевшая, с другими автомобилями в связи с технической неисправностью транспортных средств – участников ДТП;
о том, что дорожно-транспортному происшествию могли способствовать внешние условия на участке ДТП, техническое состояние дороги и т.д.;
о том, что дорожно-транспортному происшествию могло способствовать неудовлетворительное психофизиологическое состояние водителей транспортных средств – участников дорожно-транспортного происшествия.

С целью проверки этих версий стороной защиты неоднократно заявлялись ходатайства о назначении судебной экспертизы дорожно- транспортного происшествия, судебной автодорожной экспертизы, судебной экспертизы технического состояния транспортных средств – участников ДТП (автотехническую экспертизу), комплексной судебно-медицинской, психофизиологической и инженерной экспертизы психофизиологического состояния потерпевшей и других участников дорожно-транспортного происшествия.

В соответствии со ст. 159 УПК РФ следователь обязан рассмотреть каждое заявленное по делу ходатайство. При этом обвиняемому и его защитнику не может быть отказано в производстве экспертизы, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела.

Таким образом, следователь, отказав стороне защиты в назначении судебных экспертиз для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, существенно нарушил право обвиняемого Т. на защиту. Суд же, проигнорировал данное нарушение. Кроме того, он также отказал в удовлетворении ходатайств о назначении судебных экспертиз.

В качестве завершения данного повествования хотелось бы отметить еще один интересный факт, свидетельствующий о профессиональном уровне некоторых следователей.

Источник: Архив Тобольского районного суда Тюменской области, уголовное дело № 1-39/2013

Если информация, размещенная на сайте, оказалась вам полезна, не пропускайте новые публикации - подпишитесь на наши страницы:

А если информация, размещенная на нашем сайте оказалась вам полезна, пожалуйста, поделитесь ею в социальных сетях.

Я пострадавший по делу о нанесение телесных повреждений средней тяжести.

Когда я зашел на опознание со своим адвокатом мне показали 3 человек среди которых я с легкостью опознал на подавшего, на тот момент у наподдавшего не было адвоката.После меня его так же опознал мой друг который является свидетелем. После этого наподдавший нанял адвоката и теперь заявляет ходатайство о признание процедуры опознания не действительной. Якобы двое других людей которые были вместе с ним представлены мне на опознании были старше него и другой национальности. Сам он азербайджанец, а они якобы таджики или еще кто. Но я то его не по национальности опознал, для меня они все лица восточной внешности. хотя откровенно говоря он действительно выделялся среди них.

Является ли это причиной для того, чтобы признать процедуру опознания недействительной и какие основания для признания процедуры опознания недопустимым доказательством?

Пожалуйста аргументируйте свой ответ. Как можно подробнее желательно ссылками на определенные законы и статьи?

любое доказательство в соответствии со ст.75 УПК РФ может быть признано недопустимым, если оно получено с нарушением процедуры его получения, предписанной тем же кодексом.

Относительно процедуры опознания ч.4 чт.193 УПК РФ гласит:

Лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. Общее число лиц, предъявляемых для опознания, должно быть не менее трех

И ничего более.
Таким образом, адвокат обвиняемого вправе заявить ходатайство о признании доказательства недопустимым, однако же оснований к удовлетворению ходатайства судья, скорее всего, не усмотрит. Я лично не вижу нарушения в том, что азербайджанца предъявили для опознания среди двух таджиков. Вот если бы среди негров или китайцев, тогда да :))

Из моей личной практики признания протокола опознания недопустимым док-вом:

дело расматривалось Зеленоградским судом г.Москвы в 2013 г.

Одним из доказательств являлся протокол опознания подсудимого потерпевшим по фотографии.

По делу проходило подозреваемыми несколько азербайджанцев, в т.ч. с идентичными фамилиями.

Изучая дело, я обнаружил, что потерпевший опознал моего клиента по фото, назвав его фамилию и имя.

Но на фототаблице была фотография совсем другого азербайджанца с такой же фамилией, но с другим именем. Фото подсудимого на опознание не предъявлялось, что следовало из содержания протокола!

Я заявил ходатайство о признании данного протокола недопустимым док-вом; судья ход-во удовлетворил, исключив данный протокол из числа доказательств.

уголовно дело в настоящее время рассматривается в Никулинском суде Москвы.

Одно из доказательств — протокол опознания потерпевшим похищенного золотого браслета, изъятого при обыске в жилище.

Но всё дело в том, что потерпевший присутствовал при роизводстве обыска и в ходе его указал на данный браслет, как принадлежащий ему.

То есть произведено фактически повторное опознание одного и того же предмета, а это законом прямо запрещается.

Кроме того, закон предписывает проводить обыск в жилище в присутствии лица, там проживающего. Однако, мой клиент был задержан по месту проживания и доставлен в ОВД, но на обыск следователь его не взял! А взял почему-то потерпевшего (?!)

Будем заявлять ходатайства о признании недопустимыми и исключении из числа доказательств:

1) протокола опознания браслета

2) протокола обыска в жилище

поскольку оба получены с грубыми нарушениями уголовно-процессуального закона.

Насчёт опознания — судья, конечно, удовлетворит.

А вот насчёт обыска — вряд ли (хотя ходатайство законное!), иначе всё дело рухнет. А оправдательного приговора судья не сможет вынести (система такая).

В Вашем же случае, повторяю, я не вижу оснований для признания опознания недопустимым; но в каждом конкретном случае вопрос решается судом с учётом конкретных обстоятельств дела.

Здравствуйте) подайте ходатайство о признание док. недопустимым)

На каком основание?

прощу прощения Павел я невнимательно прочитал вопрос) конечно оснований для признания протокола опознания нету.

Здравствуйте, помогите, пожалуйста, решить задачу, совсем зацепиться не за что Гражданка Пешеходова была задержана следователем по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ. После задержания следователь в порядке ч. 4 ст. 92 УПК РФ провел допрос Пешеходовой. В ходе этого допроса она показала, что шла по улице примерно в 23.00, ее обогнал парень. Она видела, как этот парень внезапно ударил впереди шедшего мужчину лет 60, тот упал и ударился головой о бордюр. Парень был молодой, лет 18, высокий, брюнет, немного сутулый, в очках. На следующий день было произведено предъявление для опознания, в ходе которого она опознала в одном из молодых людей Полуночникова как человека, который ударил пожилого мужчину. Впоследствии следователь предъявил обвинение по данному делу гражданину Полуночникову, и дело было направлено в суд. Защитник Полуночникова заявил ходатайство о признании показаний Пешеходовой, данных ею в качестве подозреваемой, и протокола проведенного с нею предъявления для опознания недопустимыми доказательствами. Свою позицию он мотивировал тем, что органы предварительного следствия вправе были задержать Пешеходову лишь при наличии оснований, указанных в ст. 91 УПК РФ. Но основания задержания Пешеходовой в протоколе ее задержания не указаны, судя по обстоятельствам дела, они отсутствовали: она не была застигнута при совершении преступления или непосредственно после его совершения, очевидцев происшествия не было, потерпевший не указывал на нее как на лицо, совершившее преступление, на ней или на ее одежде, при ней или в ее жилице не были обнаружены явные следы преступления, она не покушалась на побег и имела постоянное место жительства. Прокурор высказал возражения, отметив, что процессуальный статус Пешеходовой не мог повлиять на содержание полученной в ходе проводимых с ее участием следственных действий доказательственной информации, и настаивал на допустимости доказательств, полученных в результате проводимых с ее участием следственных действий. Прокурор обратил внимание также на то, что статус подозреваемой давал Пешеходовой определенные преимущества, поскольку объем процессуальных прав и гарантий, предоставленных уголовно-процессуальным законодательством подозреваемому, шире по сравнению с правами, предоставленными свидетелю. В частности, Пешеходова вообще могла отказаться от дачи показаний и от проведения опознания, чего не смогла бы сделать, будучи свидетелем. Обоснованно ли ходатайство защиты? Какое решение должен принять судья? Аналогичным ли образом был бы решен вопрос о допустимости показаний и результатов других следственных действий, произведенных с лицом, фактически подозреваемым в совершении преступления, но проходящим по делу в качестве свидетеля?

Гражданка Пешеходова была задержана следователем по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ. После задержания следователь в порядке ч. 4 ст. 92 УПК РФ провел допрос Пешеходовой. В ходе этого допроса она показала, что шла по улице примерно в 23.00, ее обогнал парень. Она видела, как этот парень внезапно ударил впереди шедшего мужчину лет 60, тот упал и ударился головой о бордюр. Парень был молодой, лет 18, высокий, брюнет, немного сутулый, в очках. На следующий день было произведено предъявление для опознания, в ходе которого она опознала в одном из молодых людей Полуночникова как человека, который ударил пожилого мужчину. Впоследствии следователь предъявил обвинение по данному делу гражданину Полуночникову, и дело было направлено в суд. Защитник Полуночникова заявил ходатайство о признании показаний Пешеходовой, данных ею в качестве подозреваемой, и протокола проведенного с нею предъявления для опознания недопустимыми доказательствами. Свою позицию он мотивировал тем, что органы предварительного следствия вправе были задержать Пешеходову лишь при наличии оснований, указанных в ст. 91 УПК РФ. Но основания задержания Пешеходовой в протоколе ее задержания не указаны, судя по обстоятельствам дела, они отсутствовали: она не была застигнута при совершении преступления или непосредственно после его совершения, очевидцев происшествия не было, потерпевший не указывал на нее как на лицо, совершившее преступление, на ней или на ее одежде, при ней или в ее жилице не были обнаружены явные следы преступления, она не покушалась на побег и имела постоянное место жительства. Прокурор высказал возражения, отметив, что процессуальный статус Пешеходовой не мог повлиять на содержание полученной в ходе проводимых с ее участием следственных действий доказательственной информации, и настаивал на допустимости доказательств, полученных в результате проводимых с ее участием следственных действий. Прокурор обратил внимание также на то, что статус подозреваемой давал Пешеходовой определенные преимущества, поскольку объем процессуальных прав и гарантий, предоставленных уголовно-процессуальным законодательством подозреваемому, шире по сравнению с правами, предоставленными свидетелю. В частности, Пешеходова вообще могла отказаться от дачи показаний и от проведения опознания, чего не смогла бы сделать, будучи свидетелем. Вопросы: 1. Обоснованно ли ходатайство защиты? 2. Какое решение должен принять судья в данной ситуации? 3. Аналогичным ли образом был бы решен вопрос о допустимости показаний и результатов других следственных действий, произведенных с лицом, фактически подозреваемым в совершении преступления, но проходящим по делу в качестве свидетеля?

Имеется такая ситуация : Следователь направлял в банки запросы с просьбой сохранить видеозаписи с таких то банкоматов за такой то период времени, далее протоколами выемки оформлялось изъятие видеозаписей, а именно *каким-то* лицом, которое являлось якобы работником банка были выданы компакт-диски с этими видеозаписями (причем некоторые диски с видеозаписями с банкоматов банка изымались прямо в рабочем кабинете следователя), далее оформлялось протоколы осмотра этих компакт-дисков с видеозаписями. У меня имеется ряд вопросов: 1. Должны ли компакт-диски изыматься с участием специалиста, они же тоже являются электронными носителями информации? 2. Является ли изъятие копий , а не оригиналов видеозаписей , правомерным? Ведь в законе также указано (ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ), что изымаются ОРИГИНАЛЫ электронных носителей, а в случае необходимости законному владельцу могут сделать КОПИЮ и то, если это не может повлечь изменения или удаления информации. 3. При изъятие видеозаписей должно ли лицо, которое их предоставляли в протоколе выемки конкретизировать какая видеозапись в какой папке на компакт диске к какому банкомату и к какому адресу относится? Так как согласно протоколу осмотра там имеется огромное количество видеозаписей, с разных адресов, причем не понятно какая видеозапись где была сделана , можно только догадываться по именам папок, где эти видеофайлы находятся ( например НИЖЕГОРОД и т.д.) 4. Должны ли компакт-диски при выемки опечатываться способом, исключающих доступ к их содержимому? Чем это регламентируется ( какие нормы УПК)? 5. Если в протоколе осмотра при осмотре компакт диска диск извлекается уже из другого конверта, не из того в который он был опечатан при выемки, возможно ли признать такой протокол осмотра недопустимым доказательством, так как однозначно к этому диску между временем его выемки и осмотра был осуществлен доступ к нему? 6. Если выемку осуществлял оперативник, не входивший в состав следственной группы и не имевший отдельных следственных поручений на проведение выемки - является ли протокол выемки и все производные доказательства от него, такие как протоколы осмотра - недопустимым доказательством? Чем это регламентируется и на что ссылаться (на какие нормы УПК) ? 7. Если компакт- диск ненадлежащим образом хранился, у нему был осуществлен доступ сторонних лиц, неявляющихся субъектом осуществляющим процессуальных деятельность, а затем спустя год после этих событий диск был признан вещественных доказательством- на что ссылаться в ходатайстве о признание данного компакт диска недопустимым доказательством? И заявлять ходатайство о признание данного вещественного доказательства и всех производных от него недопустимым ( сам вещдок, протоколы осмотра т.д.) или только производных ( протоколы осмотра и т.д.)? Буду признателен если накидаете оснований, которые смогу указать в своих ходатайствах о признание таких доказательств недопустимым. Заранее вас благодарю.

Добрый день! При задержании подозреваемого в ходе личного досмотра изъят телефон, но не был опечатан. Информация, якобы содержащаяся в телефоне, в дальнейшем использована в качестве основного доказательства покушения на сбыт наркотических веществ в крупном размере. Судом первой инстанции вынесен обвинительный приговор. Можно ли на стадии апелляции ходатайствовать о признании телефона недопустимым доказательством?

Читайте также: