По какому договору турции проливы были закрыты для судов западных стран
Обновлено: 15.05.2024
После завершения боевых действий в Европе в борьбе за пересмотр статуса проливов Советскому Союзу противостояли сразу четыре государства, фактически целая коалиция: Великобритания, США, Турция и Франция.
На Потсдамской конференции Советский Союз, используя крупный международный форум, попытался добиться права стать гарантом проливов наряду с Турцией. Так, 22 июля 1945 года советская делегация представила следующие предложения по Черноморским проливам:
– во-первых, международная Конвенция о режиме проливов, подписанная в Монтре, как не отвечающая современным реалиям, должна быть отменена;
– во-вторых, установление режима проливов, единственного морского пути из Черного моря и обратно, должно находиться в компетенции Турции и Советского Союза, как наиболее заинтересованных государств, способных обеспечить свободу торгового мореплавания и безопасности в черноморских проливах;
– в-третьих, новый режим проливов должен предусматривать также и то, что Турция и Советский Союз, в интересах своей безопасности и поддержания мира в районе Черного моря, совместными усилиями обеспечивают в проливах режим, препятствующий использованию их другими государствами во враждебных черноморским державам целях.
Но требования СССР не были поддержаны – представители США и Великобритании выразили лишь символическое согласие.
Представления англичан и американцев о режиме проливов противоречили интересам Советского Союза, особенно по вопросу создания советской базы и совместной с Турцией обороны проливов, а также о преимущественных правах Турции и СССР при определении режима прохода проливов.
Бывшие союзники Советского Союза, с одной стороны, стремились обеспечить свободный проход через проливы кораблей нечерноморских государств (им как обладателям крупных океанских флотов это было выгодно), а с другой стороны, они подталкивали СССР к ведению двусторонних переговоров с Турцией по всему комплексу существующих проблем.
Более того, Трумэн и Черчилль предлагали установить свободную навигацию для всех государств по всем международным внутренним водным маршрутам. Такая навигация должна была регулироваться международными органами. Этот принцип они распространяли и на черноморские проливы. Утверждалось, что гарантия свободного прохода кораблей и судов по таким маршрутам со стороны трех великих держав будет гораздо эффективнее, чем фортификация проливов. Такая точка зрения не отвечала уже интересам ни Турции, ни СССР.
Таким образом, противоречия советской делегации с позициями английской и американской делегаций заключались и в том, что в советских предложениях предлагалось признать, что установление режима проливов должно находиться в компетенции Турции и Советского Союза, то есть черноморских государств. Англичане и американцы заменяли этот принцип гарантией со стороны океанских держав.
ВОЙНЫ НЕ ПОСЛЕДОВАЛО
В обстановке давления со стороны СССР Турция начинает сближение с Великобританией и особенно с США. В ноте от 20 августа 1945 года Турция просила о следующем: 1) о предоставлении американских гарантий охраны мира в районе проливов; 2) формула, которая будет найдена для решения вопроса о статусе проливов, не должна быть препятствием для суверенитета и безопасности Турции; 3) стимулирование смягчения и улучшения турецко-советских отношений, не оставляющего места для каких-либо разногласий, а также устранение беспокойства, вызванного русскими требованиями.
Как видим, речь шла об американских (!) гарантиях для черноморских проливов, то есть гарантиях со стороны нечерноморского государства. В свою очередь, Соединенные Штаты заявили, что они примут участие, если их пригласят, в конференции по изменению режима проливов, которая, в соответствии с Конвенцией, могла бы состояться в 1946 году.
Турецкое правительство согласилось взять за основу переговоров первые три пункта советских предложений, но отвергло последние два – они были истолкованы как покушение на суверенитет Турции.
Советское правительство уведомило об этой ноте правительства США и Англии, предложив им вступить в переговоры об изменении режима судоходства в черноморских проливах и разрешить СССР создать в районе проливов советскую военную базу. Содержание ноты, в свою очередь, было немедленно доведено турецкой стороной до сведения американцев.
В США даже обсуждался вопрос о возможных мерах военного противодействия СССР, если вслед за нотой он предпримет силовые акции против Турции. Весной-осенью 1946 года на основе донесений американской и британской разведок о концентрации советских войск в Румынии, Болгарии и на территории советского Закавказья, военно-политические круги в США и Великобритании сделали вывод о скором начале советско-турецкой войны.
Но войны не последовало.
В ноте указывалось на особое положение Черного моря как закрытого моря и на особое положение Турции, СССР и других черноморских стран, подчеркивалось, что черноморское побережье открывает доступ к важнейшим экономическим районам страны, вследствие чего, исходя из жизненных интересов СССР, вытекает необходимость обеспечения его безопасности при непосредственном участии в обороне проливов. Советское правительство вновь выдвинуло предложение о совместной охране проливов.
Таким образом США дали понять, что фактически считают себя гарантом статуса проливов, на этом обмен мнениями завершается и сохраняется предложение о созыве конференции по режиму проливов
Шанс урегулировать статус проливов в ходе двусторонних переговоров также был Советским Союзом упущен, а созыв международной конференции с учетом наличия мощной антисоветской коалиции был бесперспективен. В итоге Конвенция Монтре так и не была пересмотрена.
Следовало признать очевидное: в условиях наступившей холодной войны при ведении переговорного процесса с Турцией о статусе проливов Советскому Союзу не приходилось рассчитывать на поддержку стран Запада, и Турция это прекрасно понимала. Международное же одиночество Турции завершилось после принятия доктрины Трумэна. Уже в июле 1947 году финансовая помощь из-за океана стала поступать в Турцию.ДОКТРИНА ТРУМЭНА
К моменту учреждения в апреле 1949 года НАТО турецкая дипломатия предпринимала активные шаги, чтобы убедить Запад в том, что причиной турецкой прозападной ориентации стала советская угроза. Причем отмечалось, что эта угроза содержалась прежде всего в предложениях СССР о пересмотре режима судоходства в проливах. Это было воспринято как покушение на территориальную целостность Турции и явилось весомым аргументом в пользу принятия Турции в НАТО.
Так начался период широкомасштабного военно-политического включения Турции в западный альянс, и новый этап ее европеизации характеризовался ориентацией уже не на Англию, а на США. В формировавшейся модели взаимодействия военно-политический фактор был главным, поэтому и экономическое сотрудничество Турции с Западом сразу же приобрело характер неотъемлемой части военно-политического стратегического союза.
Неудивительно, что 3-й пункт советских предложений, представленных в Потсдаме (о необходимости учреждения в проливах совместной советско-турецкой оборонительной системы), в дальнейшем повторяемый в советских нотах как неотъемлемое условие обновления Конвенции и подписания нового двустороннего договора, категорически отвергался Турцией и ее новыми союзниками.
Последняя советская нота по данному вопросу так воспроизводила этот ключевой пункт советско-турецких разногласий:
«Турецкое правительство возражает также против пункта 5 советской ноты от 7 августа, в котором предусматривается, что Турция и Советский Союз, как державы наиболее заинтересованные и способные обеспечить свободу торгового мореплавания и безопасность в проливах, организуют совместными средствами оборону проливов для предотвращения использования проливов другими государствами во враждебных черноморским державам целях.
Турецкое правительство заявляет, что данное советское предложение несовместимо с суверенными правами Турции и что оно якобы ликвидирует ее безопасность. Турецкое правительство пришло к такому заключению еще до того, как оно выслушало какие-либо конкретные соображения советского правительства по этому вопросу, не сделав даже попытки совместного рассмотрения соответствующих предложений СССР. Огульно отклоняя всякую возможность совместного с советским правительством изучения этой важной проблемы, неразрывно связанной с интересами обеспечения безопасности СССР и других черноморских держав, турецкое правительство вступает в явное противоречие со своим собственным заявлением о желании восстановления дружественных, основанных на доверии отношений с СССР, находя при этом возможным высказывать такие подозрения, которые не имеют под собой никакого основания и к тому же несовместимы с достоинством Советского Союза.
Несмотря на высказанную в турецкой ноте точку зрения, советское правительство держится того мнения, что только совместными средствами Турция и Советский Союз могут обеспечить как свободу торгового мореплавания, так и безопасность в проливах. При этом советское правительство полагает, что осуществление указанного советского предложения отнюдь не должно затронуть суверенитет Турции и вместе с тем должно в наибольшей мере соответствовать интересам ее безопасности, поскольку совместные мероприятия Турции и СССР могут обеспечить охрану проливов в большей мере, чем мероприятия одной Турции.
Этот ключевой пункт советских предложений стал квалифицироваться турецкой дипломатией как категорическое требование, как угроза ее суверенитету и, безусловно, отвергался. Последним ответом Турции на советские ноты по вопросу о проливах стала ее нота от 18 октября 1946 года.
В этом документе также отвергались все претензии и упреки, высказанные советской стороной относительно случаев неисполнения турецкой стороной своих обязательств по контролю над режимом проливов во время войны, в результате которых имелись случаи прохода через проливы немецких судов. Случаи проходов объяснялись наличием пробелов в Приложении II конвенции, затруднявшей определение характера судов и т.д. В заключительной части этого турецкого документа было сказано, что дискуссию можно вынести на рассмотрение третейского суда.
В конечном счете взаимные упреки этой так называемой нотной войны так ни к чему и не привели.
РЕШИТЬ ВОПРОС РАДИКАЛЬНО
Решающий вклад СССР в победу над фашистскими агрессорами в годы Второй мировой войны стал главной предпосылкой внушительного роста удельного веса и роли Советского Союза в международных делах к концу войны. И все же Сталин явно переоценил реальные возможности СССР в одиночку кардинально изменить режим черноморских проливов.
И когда СССР после окончания Второй мировой войны предъявил свои требования Турции, то теперь, уже в условиях начинавшейся холодной войны между бывшими союзниками, американцы и англичане заняли однозначную позицию: непринятия усиления военно-политического влияния СССР в зоне проливов. Такую стратегическую позицию США и Великобритании, фактически означавшую прямую поддержку турок, СССР следовало заранее предвидеть и учитывать. Но этого не произошло.
Бывшие союзники не поддержали СССР на Потсдамской конференции, не удалось урегулировать статус проливов и в ходе двусторонних русско-турецких контактов, превратившихся в нотную войну.
В итоге советские демарши лишь подтолкнули Турцию в объятия американцев и не в последнюю очередь стали поводом для появления в 1947 году известной доктрины Трумэна, а впоследствии, в 1952 году, еще и для вступления Турции в НАТО.
Турецкая сторона не предоставила внятных объяснений относительно статуса Босфора-2, озвучив лишь ряд предложений по его использованию.
Заключение конвенции в 1936 году воспринималось как очень значимый, но все же вынужденный для Турции шаг на пути возвращения проливов под свой полный контроль. Воспользовавшись нарастанием противоречий в Европе в предвоенные годы, Турция, инициировав созыв конференции в Монтрё в 1936 году, в обмен на свой нейтральный статус вернула себе контроль над проливами (фактически утерянный по итогам Лозаннской конференции 1922 г.), что и было зафиксировано в Конвенции Монтрё. Момент был выбран очень удачно, так как заключение новых договоренностей по проливам также соответствовало интересам Москвы, решая ее основные на тот момент стратегические задачи: свободный проход через проливы торгового и военного флота и относительная безопасность своих южных границ ввиду ограничений для военного флота нечерноморских стран. Что касается других европейских стран, то они были вынуждены согласиться на пересмотр Лозаннского договора из опасения, что Турция выйдет из него и присоединится к германскому блоку.
В дальнейшем турки не соглашались уже ни на какие предложения Москвы о двустороннем региональном сотрудничестве, которое в советском видении заключалось в совместном контроле над проливами, исключающем участие нечерноморских держав. Одним из условий пересмотра конвенции Турция теперь выдвигала обязательное включение США в состав участников нового соглашения, что давало американцам возможность инициировать внесение изменений в эти договоренности (возможно, в этом заключается причина, по которой Турция отказалась включить Украину в состав участников Конвенции Монтрё).
Причина турецких манипуляций (имеются в виду также принятие турками в одностороннем порядке в 1994 г. Регламента судоходства в проливах и ряд других дополнительных ограничений по проливам 1997, 1998 и 2000 гг.) заключается в том, что конвенцию трудно изменить или отменить. Для этого требуется длительный процесс согласования дипломатическим путем. В случае неуспеха созывается конференция, на которой любые изменения в конвенцию могут быть внесены только единогласным решением всех ее участников. Отмена конвенции возможна при условии заключения нового соглашения в течение двух лет после выдвижения любой из сторон инициативы о ее денонсации до момента проведения конференции. Если сторонам не удастся договориться, конвенция продолжает действовать. В 2016 году истекает очередной 20-летний срок действия Конвенции Монтрё, и если в 2014 году не будет озвучено предложение о ее денонсации, конвенция автоматически продляется на следующие 20 лет.
В условиях политической разрозненности в современном мире и в регионе в частности вероятность выработки каких-либо новых вариантов договоренностей по проливам взамен старых, которые удовлетворяли бы все заинтересованные стороны, крайне мала. Что касается Турции, то конвенция предоставляет ей возможность не только контролировать торговое судоходство через проливы, но и ограничивать военное. Если же Турция решит выйти из конвенции, то тогда само существование договоренностей по проливам теряет смысл. В этом случае Босфор и Дарданеллы приобретут статус международных проливов, который гарантирует свободу торгового и военного судоходства для всех стран в соответствии с нормами международного морского права (обычное право).
Несмотря на то что турецкая сторона активно выдвигает в качестве обоснования закрытия Босфора и открытия Босфора-2 доводы экологического характера, возможны также и военно-политические аспекты этой инициативы. Например, в стратегических планах Российской империи вопрос о проливах был неотделим от решения о статусе Константинополя. Пролив Босфор напрямую связан с обеспечением безопасности бывшей турецкой столицы. Новый пролив планируется прорыть западнее, запретив регулярное судоходство около самого Стамбула.
Каковы бы ни были мотивы турецкой стороны, речь идет об ограничении движения по Босфору, обеспечивающему выход из Черного моря в Средиземное. Из всех черноморских прибрежных государств эта инициатива в наибольшей степени затрагивает российские интересы. Как показывает исторический опыт, закрытие проливов только тогда устраивало Россию, когда было ею самой инициировано и лично к ней не относилось (как, например, в случае подписания с Турцией Ункяр-Искелессийского договора 1833 г.)*, (*По Ункяр-Искелессийскому договору от 26 июня (8 июля) 1833 г. Россия и Турция заключали оборонительный союз сроком на восемь лет, причем Турция обязалась взамен неограниченной военной помощи ей со стороны России закрывать по требованию последней проливы. ) (а доступ к Черному морю контролировало лояльное к России государство, заинтересованное в сохранении баланса сил и безопасности в Черноморской акватории. В других случаях закрытие проливов являлось прямой угрозой безопасности России и ее торговым связям, превращая русский военный флот из наступательного в оборонительный, лишая Россию возможности влиять на ход военно-политических событий в отдалении от своих собственных границ. Такое уже случалось в истории России (Лондонская конвенция 1841 г., Парижский мир 1856 г.).
Усиление же присутствия России в Средиземноморье в настоящий момент является одной из первоочередных задач в связи с угрозами санкций и международных исков в отношении России*, (*В июне 2012 г. российский корабль с вертолетами для Сирии был вынужден следовать в Средиземное море через Северное море из Балтийска мимо берегов Шотландии, где был остановлен, вследствие чего направился обратно в Калининград; в марте 2014 г. спецназ Военно-морских сил США захватил северокорейский танкер с нефтью, следовавший из контролируемого повстанцами ливийского порта. Операция была проведена по просьбе правительства Ливии и Кипра.) что потребует расширения военно-морского и консульско-дипломатического (открытие новых консульств) сопровождения ее торговых операций в Восточном Средиземноморье, Южной Европе, Ближнем Востоке, с Индией и другими странами (поставки зерна, углеводородов, оборудования и др.), реализации совместных экономических проектов в странах-партнерах, на морском шельфе и т. д.
С учетом этого, как представляется, предполагаемые цели Турции и США в отношении проливов несколько отличаются. Размывание Турцией договоренностей по проливам направлено в сторону расширения своих полномочий, сохраняя при этом права, закрепленные за Турцией в Конвенции Монтрё. В то же время планы США связаны с полным устранением договоренностей по проливам, ограничивающих военное судоходство нечерноморских стран.
Однако нельзя исключить вероятность того, что контроль турок над новым каналом будет не фактическим, а номинальным. Американцы не заинтересованы в сильной, независимой Турции, самостоятельно определяющей порядок пользования проливами. И если турки, не являясь участниками Конвенции ООН по морскому праву от 1982 года, рассчитывают самостоятельно регулировать прохождение судов через Босфор-2, то США, исторически не признавая никаких договоренностей по проливам и также не являясь участниками указанной конвенции ООН, вряд ли будут утруждать себя получением специального разрешения от турецких властей на проход через новый канал. В лучшем случае такое сотрудничество будет носить информационно-оповестительный характер.
Россия, которая напрямую увязывает проведение турками независимой политики с поддержанием безопасности в Черном море, наоборот, заинтересована в Турции как сильном региональном партнере. Взаимопонимание между двумя сторонами не должно страдать из-за необоснованных попыток нарушить или аннулировать имеющиеся договоренности по проливам исходя из исторических стереотипов о российско-турецком противостоянии в этом вопросе. Даже если Россия останется единственной страной, поддерживающей Конвенцию Монтрё, юридически договоренности останутся в силе и любые попытки кардинальным образом изменить условия прохода через проливы будут означать прямую угрозу безопасности России, что приведет к прямой конфронтации в первую очередь с Турцией - гарантом безопасности проливов. Пропуск же враждебного России флота через проливы de facto будет означать вступление Турции в войну, даже при условии официального турецкого нейтралитета (согласно статье 19 Конвенции Монтрё, запрещающей проход через проливы военного флота воюющих сторон). Очевидно, попыткой задействовать указанную статью конвенции объясняется появившаяся 18 марта этого года в прессе информация о якобы имевших место намерениях турецкой стороны закрыть для России Черноморские проливы в случае угрозы территориальной целостности Украины либо положению крымских татар.
Таким образом, попытка Турции проверить на прочность устоявшуюся систему регулирования судоходства через проливы путем принятия односторонних ограничений, а также инициатив по строительству нового канала в обход Босфора (а потенциально и Дарданелл) нацелена на еще большее расширение своих полномочий в отношении проливов по сравнению с теми, которые дает конвенция. При этом совсем не принимается в расчет то обстоятельство, что некая третья сторона может воспользоваться этими планами Турции для окончательной отмены действующих договоренностей по проливам, что приведет к их полной интернационализации, и в таком случае турки не только лишатся возможности увеличить свое влияние в проливах, но и потеряют какой-либо контроль над ними (как это уже случалось в истории Турции).
Если на Босфор-2 не будут распространяться никакие договоренности международного характера, Россия может найти для себя новые возможности его использования. Принимая во внимание стремительно меняющуюся политическую ситуацию в Черноморском регионе, вполне вероятно, что новый пролив может быть рассмотрен Россией в качестве альтернативного пути для стоянки или прохода российского флота в Мраморном море в рамках двусторонних договоренностей с Турцией. Новый канал может открыть возможность экспорта нефти и СПГ из Черноморского региона крупнотоннажными танкерами, обеспечивающими прямой выход на глобальные рынки углеводородов, и т. д.
2 Выступление Эрдогана в Брукингском институте (Вашингтон, США) 20 мая 2013; заявление министра транспорта, морских дел и коммуникаций Турции Б.Йылдырыма 15 октября 2013.
3 Заявление советского правительства об уважении территориальной неприкосновенности Турецкой республики от 13 авг. 1941 г. // Черноморские проливы. Сборник документов 1917-1946 гг. М., 1947. С. 157.
4 Ответная нота наркома, министра иностранных дел СССР В.М.Молотова на имя английского посла Керра от 20 июля 1945 г. // Черноморские проливы. Сборник документов 1917-1946 гг. М., 1947. С. 166.
5 Oguz Yuksel. Montreux’den gunumuze Turk Bogazlari. Yuksek Lisans Tezi. Ankara, 2007.
6 Howard Harry N. Turkey, the Straits and U.S.Policy. Baltimore and London. P. 20.
7 Mozur M. Turco-Russian Energy Relations: Interdependence and Prospects for Energy Security // The Washington Review of Turkish & Eurasian Affairs. May, 2011.
Ширящийся конфликт между Турцией и Россией грозит возродить многовековое соперничество за доступ к проливам Босфор и Дарданеллы. Турецкие проливы, как называют их в Турции, соединяют Черное море с международными водами, и доступ к ним традиционно был камнем преткновения в турецко-российских отношениях.
Сможет ли Турция закрыть проливы от прохода российских судов?
Напряженность между Анкарой и Москвой нарастает с момента уничтожения турецкими истребителями российского Су-24 в конце ноября. Последним накалившим обстановку инцидентом стало появление фотографии российского моряка с ПЗРК на плече во время прохождения пролива Босфор вблизи Стамбула.
В любом случае закрытие для России проливов Босфор и Дарданеллы было бы со стороны Турции крайней мерой.
Эта конвенция положила конец многовековому российско-турецкому соперничеству, но данный вопрос по-прежнему является щекотливым. Россия вела несчетное число воин с турецкой Османской империей за право пользования проливами, почти всегда одерживая победу.
Учитывая формулировки конвенции, полное закрытие проливов для российского военного и торгового флота представляется маловероятным. Но Анкара в силах создать сложности для российских кораблей. По конвенции, турецкие власти имеют право осматривать суда, подозреваемые в загрязнении окружающей среды или перевозке незаконных грузов, включая оружие или наркотики.
Российские СМИ сообщили, что корабли заставляют ждать часами. Между тем, турецкие власти отрицают все обвинения в создании каких-либо препятствий.
Если достаточное количество стран начнет думать, что Турция не выполняет положения конвенции, это может привести к пересмотру данного договора. По словам турецких экспертов, Анкара предпочла бы избежать подобного оборота.
Время от времени звучат призывы признать проливы международными судоходными путями или хотя бы передать их под управление независимой международной организации. Турция выступает решительно против обоих предложений.
Учитывая нарастание напряженности в двусторонних отношениях из-за Сирии, проливы являются козырями в колоде Турции, т.к. критически важны для материально-технического обеспечения российских баз на сирийской территории.
При определенных обстоятельствах Турция может на законных основаниях перекрыть проливы для российских кораблей, считает бывший турецкий посол Мурат Бильхан, ранее также возглавлявший Комитет по стратегическому планированию при турецком МИДе. Если Турция станет участником конфликта или ей будет что-то угрожать, в соответствии с конвенцией она будет иметь право не допускать в проливы суда противника, заявил Бильхан.
Многие аналитики считают, что вопрос доступа к Босфору и Дарданеллам — это ящик Пандоры. Но, учитывая возросшую уверенность президента Реджепа Тайипа Эрдогана после неожиданно уверенной победы ПСР на прошедших в прошлом месяце парламентских выборах, в Стамбуле и Анкаре нарастает ощущение, что страна вступает в период выработки новых правил и норм.
Проблемы, подстерегающие Россию в случае запрета пользования проливами, очевидны. Прежде всего, это невозможность транспортировки из черноморских портов за рубеж важных грузов — нашего зерна, металла, удобрений, нефти, а также значительный рост плеча снабжения группировки наших ВКС в Сирии.
Над этими нюансами, равно как и над самой возможностью закрытия для нас проливов, всю последнюю неделю непрерывно ломали копья знатоки разной степени авторитетности: от профи-юристов до так называемых диванных экспертов. Федеральное агентство новостей решило обратиться с вопросами о проливах не к теоретикам, а к практикам. То есть, к морякам.
Как наш ВМФ ходит через проливы
— Можно ли кратко прокомментировать значение для РФ Черноморских проливов и порядок прохода через них наших военных кораблей?
Павел Вишняков, капитан 1-го ранга запаса, в прошлом — флагманский штурман 130-й бригады противолодочных кораблей, заместитель начальника штаба 2-й дивизии противолодочных кораблей по боевой подготовке:
— Считаю, в наше время проливы уже потеряли свое стратегическое значение. Но Черноморский флот они, конечно, по-прежнему запирают в Черном море. Ходят наши корабли через эту узкость уведомительным порядком. Порядок этот предусматривает оповещение турецких властей о проходе не менее чем за сутки. В штабе ЧФ уже давным–давно обходят это дело путем подачи ежедневного уведомления по стандартному образцу, включая в него все корабли первой линии постоянной готовности и корабли, находящиеся на боевой службе в Средиземке. В заявке указывается название и бортовой номер корабля.
— При каких обстоятельствах проливы, в соответствии с Конвенцией о режиме Черноморских проливов, могут быть закрыты для прохода российских военных кораблей и гражданских судов?
— Если говорить о торговых судах, то в соответствии со статьями 4, 5 Конвенции этот вопрос возникает, когда Турция является воюющей стороной. Коротко говоря, судам страны, воюющей с Турцией, будет запрещено проходить через проливы. Суда невоюющих стран проходят проливы только днем и по путям, определяемым в каждом отдельном случае.
Ограничения, налагаемые на проход военных кораблей, также зависят от статуса Турции в войне. Так, если Турция не является воюющей стороной, то препятствий для прохода кораблей воюющих стран нет. Хотя туманные формулировки, связанные с обязательствами Турции по договорам о взаимной помощи, могут послужить основанием для ужесточения режима прохода военных кораблей.
— Соответственно, если Штаты при этом наложат вето на результат голосования, турки с чистой совестью на статью 21 плюнут?
— Получается, так.
Можно ли закрыть проливы в обход Конвенции
— Есть ли у Турции возможность, не нарушая Конвенцию, но и не объявляя России войну, закрыть для нас проливы на достаточно продолжительное время? Например, объявив медицинский карантин или инсценировав ЧП на фарватере, последствия которого надо будет долго ликвидировать: разлив нефтепродуктов, угроза экологии и т.п.?
— Карантин, по Конвенции, не повод для запрета прохода проливами. Там по статье 3 идет просто требование принять на борт санитарных надсмотрщиков при проходе. Если же говорить о ЧП… В случае ЧП придется перекрывать проливы для всех. Или придется признать, что упомянутое ЧП опасно только для российских судов, что есть нонсенс.
Евгений Ирза, капитан 1 ранга запаса, в прошлом — командир 2-й дивизии противолодочных кораблей Северного флота:
Павел Вишняков:
С другой стороны, есть несколько условий беспрепятственного прохода военных кораблей. Не будем останавливаться на ограничениях суммарного тоннажа и количества кораблей, одновременно находящихся в проливах (до девяти) — при современном состоянии ЧФ нарушить эти ограничения практически невозможно. Основным условием, выполнение которого обязательно и строго отслеживается турками, является своевременное и полное предуведомление турецких властей о проходе. Оно подается дипломатическим путем и содержит сведения о месте назначения, названиях, типе и количестве кораблей, а также дате прохода в первоначальном направлении, а если возможно — то и при возвращении. Изменение даты прохода должно быть предуведомлено не менее чем за три дня.
Дата прохода действует в течение пяти дней, то есть, объявив дату прохода 10 декабря, мы можем пройти и 11, и 12, и 13, и 14 декабря. При подходе к проливам начальник отряда без остановки уведомляет станцию о точном количестве кораблей отряда. При проходе кораблям запрещается использовать авиацию и превышать время прохода. В случаях наличия на борту чумы, холеры, желтой лихорадки, сыпного тифа и оспы необходимые профилактические меры должны применяться судовыми средствами, которые исключают возможность заражения проливов.
Очевидно, что возможности турецкой стороны ограничить российской стороне транзитное судоходство и военное мореплавание с помощью положений Конвенции Монтре существенно ограничены.
А теперь о неконвенциональных ограничениях. Еще в 1982 году Турция в одностороннем порядке объявила Регламент порта Стамбул, распространив его на всю зону проливов. После возражений ряда стран турки объявили его действующим только для турецких судов и иностранных судов, заходящих в турецкие порты, расположенные в проливах.
В 90-е годы турецкое правительство неоднократно пыталось ограничить проход нефтяных танкеров через проливы, вынудив тем самым Россию и другие страны региона согласиться с транспортировкой каспийской нефти через трубопроводы, проложенные по территории Турции.
Эти правила предусматривают право турецких властей приостанавливать судоходство в проливах при проведении строительных работ, включая подводные бурения, тушение пожара, научно-исследовательскую деятельность и спортивные мероприятия, акты спасания и оказания помощи, мероприятия по предотвращению и устранению последствий загрязнения морской среды, операции по расследованию преступлений и аварий и в других подобных случаях, а также право турецких властей вводить обязательную лоцманскую проводку там, где они сочтут необходимым.
Турецкие нововведения коснулись, во-первых, кораблей длиной свыше 200 м — они должны проходить проливы в светлое время суток и обязательно с турецким лоцманом (это, как правило, танкеры или военные корабли ВМФ РФ). Во-вторых, турецкие власти имели право проводить досмотр торговых судов, прежде всего танкеров, на предмет их соответствия национальным и международным эксплуатационно-экологическим стандартам. В-третьих, были введены штрафы и другие санкции за несоблюдение этих стандартов — вплоть до отправки судна обратно, ограничения стоянки (заправки) в примыкающих портах и др. В-четвертых, для проблемных судов и грузов стоимость лоцманской проводки и портовой стоянки были повышены в несколько раз.
Кроме того, Турция в 1998 году в одностороннем порядке ввела в действие новые правила судоходства в проливах, которые предусматривают существенные ограничения транзита крупных нефтеналивных судов.
Отметим, корабли и суда ВМФ РФ никогда не выполняли требования этих односторонних документов в части обязательной лоцманской проводки, но с требованием прохода проливов в светлое время нам пришлось вынужденно согласиться — реакция турецкой стороны на попытки его несоблюдения была чрезвычайно острой…
Резюмируя, можно сказать, что внутреннее законодательство Турции позволяет руководству страны затруднить, а в некоторых случаях и ограничить транзитное перемещение в Черноморских проливах как торговых судов России, так и ее военных кораблей. Отмена этих ограничений в каждом конкретном случае будет сопряжена с напряженной дипломатической и военно-дипломатической деятельностью, причем это может затянуться на весьма ощутимое время — до нескольких суток. Нарушение требований Конвенции Монтре будет осуждаться мировым сообществом, но и только.
— Правильно ли будет считать, что Турция упомянутыми регламентами и прочими внутренними документами вступила в противоречие с Конвенцией ООН по международному морскому праву?
— Да, вступила. Но она же ее и не подписывала.
Возможные провокации турок
— Итак, у Турции есть гипотетическая возможность, не нарушая Конвенцию Монтре, но и не объявляя войны России, затруднить для наших кораблей движение в зоне проливов. А то и вовсе эти проливы для нас закрыть. Будет ли Турция, по вашему мнению, реализовывать эту возможность в случае дальнейшего обострения российско-турецких отношений?
Иван Анисимов:
— Разумеется. Считаю, что шумиха в СМИ вокруг этого вопроса инспирирована как раз турками, чтобы прощупать реакцию общества на возможное перекрытие проливов.
Павел Вишняков:
— Считаю абсолютно реальными подобные действия Турции. Даже в обстановке начинавшегося в 90-е годы политического сближения после многих лет противостояния в Холодной войне Турция не упускала случая затруднить проход корабля ВМФ РФ, чему я неоднократно был свидетелем. Бывший главнокомандующий ВМФ Феликс Громов в 1993 году совершил официальный визит в Турцию, одной из главных целей которого были именно консультации, связанные с этими затруднениями. Когда он делился личными впечатлениями от этого мероприятия, можно было понять, что цели этих консультаций достигнуты не были.
— Насколько велика, по-вашему, в данный момент вероятность турецких провокаций против российских военных кораблей и гражданских судов, проходящих проливы? Если велика, то в чем могут выражаться эти провокации? Задержка разрешения на проход проливов, опасное маневрирование с угрозой столкновения, требование принять досмотровую партию на борт гражданского судна.
Иван Анисимов:
— Очень велика. Всё упомянутое вами турецкие власти уже делали ранее. Или пытались делать. Причем даже не в период обострения отношений, как сейчас.
Турецкий флаг на русской мачте
— Судя по фотографиям, корабли нашего ВМФ, ранее исправно поднимавшие при проходе проливов государственный флаг страны пребывания, теперь это делать перестали. Подъем при проходе проливов турецкого флага для командира нашего корабля — это дело добровольное или же, согласно международным законам, обязательное?
— Подъем флага иностранного государства военным кораблем при его нахождении в территориальных/внутренних водах этого государства не регламентируется международным морским правом, а является традицией, соблюдение которой необязательно. В случаях, когда корабль совершает официальный визит, данное обстоятельство специально оговаривается по военно-дипломатическим каналам.
Игорь Рябко:
— Усиление охраны корабля — это решение каждого командира отдельно, в зависимости от угроз в конкретный период времени.
Иван Анисимов:
— В штатный режим это явно не укладывается. Хотя бы потому, что ранее такого на наших кораблях в проливах замечено не было. Но и прямым нарушением Конвенции Монтре вахтенный с ПЗРК тоже не является.
Павел Вишняков:
— Конвенция не упоминает подобные действия. Впрямую там есть запрещение использовать летательные аппараты с военных кораблей. Однако подобное действие (выставление вахтенного с ПЗРК) можно трактовать как нарушение общепринятых норм, определяющих правовое положение военного корабля в территориальных/внутренних водах иностранного государства, и может быть истолковано как нарушение духа Конвенции Монтре. Предполагается, что право мирного прохода, реализуемое, в частности, в предельно простом порядке следования военных кораблей РФ Черноморскими проливами (по Конвенции Монтре), исключает подъем пусковых установок ЗРК/РК, развороты артиллерийских установок, изменение угла возвышения орудий, подачу бомб на направляющие РБУ и т.д. Думаю, что появление в открытую вахтенного с ПЗРК наизготовку — недосмотр старпома. Он (вахтенный ПВО с ПЗРК) есть всегда — и не один, — но должен нести вахту в недоступном для посторонних глаз месте.
Источник й благодарит всех участников этой беседы и желает вам семь футов под килем!
В ситуации резкого осложнения отношений России и Турции ключевое значение приобретает вопрос контроля над Черноморскими проливами. Текущую ситуацию и возможные варианты развития событий комментирует юрист Илья Ремесло.
После того, как Турция сбила российский бомбардировщик в Сирии, отношения между двумя странами резко накалились. В этой ситуации ключевое значение приобретает вопрос контроля над Черноморскими проливами (которые последовательно соединяют Черное море с Мраморным, а Мраморное – с Эгейским, обеспечивая выход в Средиземноморье).
Как заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, "правила морского судоходства через Черноморские проливы регулируются международным правом – конвенцией Монтре – и здесь мы, конечно, рассчитываем на незыблемость норм свободы судоходства через черноморские проливы".
Выясним, каким образом Конвенция Монтре регулирует права России, Турции и других держав в отношении проливов. А для начала кратко расскажем о роли проливов в историческом контексте.
Геополитический центр Европы
Вопрос Черноморских проливов во все времена являлся важнейшим направлением российской внешней политики, в котором России традиционно противостояли западные державы и Турция. Начиная с XIX века, постоянно предпринимались попытки урегулировать порядок пользования проливами мировыми державами, с переменным успехом для каждой из сторон.
Основным бенефициаром от подобной ситуации оставалась Великобритания, которая, не являясь черноморской державой, тем не менее выстраивала свои геополитические интересы в регионе – во многом за счет Турции и остальных черноморских держав. Что касается России, то она последовательно защищала не только свои интересы, но и суверенитет Турции (в частности, на Лозаннской конференции 1922 года, когда само существование турецкого государства было под вопросом).
В 1936 году статус проливов был наконец урегулирован Конвенцией Монтре, которая восстановила суверенитет Турции над Черноморскими проливами, а также гарантировала особые права черноморских государств в части использования проливов. Таким образом была отвергнута британская идея уравнять права черноморских и нечерноморских держав на проход их военных кораблей через проливы, получив под таким предлогом значительное военное преимущество.
Рассмотрим основные положения конвенции Монтре, касающиеся регулирования прохода через проливы торговых и военных судов черноморских и иных держав в мирное и военное время.
Статья 2 Конвенции признает право свободного прохода торговых судов всех стран через Проливы как в мирное, так и в военное время. При этом статья 6 Конвенции содержит условие, что если Турция сочтет себя находящейся под угрозой непосредственной военной опасности, право свободного прохода также сохраняется — но с условием, что суда должны входить в Проливы днем, а проход должен будет совершаться по пути, указываемому турецкими властями.
Военные корабли и право Турции на закрытие проливов
Что касается режима прохода военных кораблей, то он различен в отношении черноморских и нечерноморских государств.
Черноморские державы вправе проводить через проливы в мирное время (при условии предварительного уведомления властей Турции) любые свои военные корабли.
Для военных кораблей нечерноморских держав Конвенция устанавливает ограничения по классу, разрешая проход через Проливы мелким надводным кораблям, небольшим боевым и вспомогательным судам. Общий максимальный тоннаж всех судов иностранных морских отрядов, могущих находиться в состоянии транзита через Проливы, не должен превышать 15 000 тонн. Общий тоннаж военных судов нечерноморских государств в Черном море не может превышать 30 000 тонн (с возможностью повышения этого максимума до 45 000 тонн в случае увеличения численности ВМФ черноморских стран) со сроком пребывания не больше 21 суток.
Ключевыми положениями Конвенции являются права Турции на закрытие проливов в военное время.
Во время войны, в которой Турция не участвует, проливы закрыты для прохода военных судов любой воюющей державы. В случае, если Турция участвует в войне, а также если она посчитает себя "находящейся под угрозой непосредственной военной опасности", ей предоставлено право разрешать или запрещать проход через проливы любых военных судов.
Таким образом, Турция имеет право закрыть проливы только в случае официального объявления ей войны (со всеми вытекающими последствиями), либо в случае прямой военной угрозы.
Понятие "непосредственной военной опасности" Конвенцией не раскрывается и связано с конкретной ситуацией.
Например, согласно Военной доктрине РФ, военная опасность — состояние межгосударственных или внутригосударственных отношений, характеризуемое совокупностью факторов, способных при определенных условиях привести к возникновению военной угрозы. Таким образом, очевидно, что ключевое понятие – это непосредственность военной угрозы: она должна быть явно выражена и не может носить гипотетический характер.
Следует также отметить, что необоснованное закрытие проливов, согласно статье 21 Конвенции, может быть отменено Советом Лиги Наций (в настоящее время его функции переданы ООН), если он большинством в две трети голосов решит, что меры, принятые таким образом Турцией, необоснованны, и если большинство стран, подписавших Конвенцию, с этим согласятся.
Как Турция "поправила" Конвенцию национальным законодательством
Однако следует также учитывать разницу между нормой и практикой ее применения турецкими властями. А в отношении Черноморских проливов она весьма неоднозначна.
В национальном праве самой Турции существует множество норм, осложняющих использование норм Конвенции. Например, в 1982 году Турция решила в одностороннем порядке распространить внутренний регламент порта Стамбул на проливы, что дало бы право закрывать их в мирное время. От этой идеи она была вынуждена отказаться только под прямым давлением СССР и других государств.
В 1994 году Турция ввела в действие Регламент судоходства в проливах – также в одностороннем порядке. Данный документ содержит множество лазеек, позволяющих Турции нарушать права других держав на судоходство, обосновывая это проводимыми в проливах работами, полицейскими операциями и прочими сомнительными обстоятельствами. Неоднократно указывалось, что данные положения явно не соответствуют Конвенции Монтре, что было полностью проигнорировано турецкими властями.
Таким образом, строго юридически Турция не имеет право перекрыть России доступ в проливы, однако на практике вполне может создать множество проблем в реализации данного права.
Игнорируют нормы Конвенции и США, систематически нарушающие сроки пребывания своих кораблей в Черном море. Так, 5 февраля 2014 года в связи с событиями в Крыму в Черное море вошел фрегат ВМС США "Тейлор", на 11 суток превысив допустимый срок нахождения в акватории.
Конвенция Монтре и жертва, ставшая хищником
Очевидно, что в настоящее время эффективность ряда норм Конвенции вызывает вопросы.
Подводные камни Конвенции Монтре видел Советский Союз, который после окончания Великой Отечественной Войны стремился гарантировать свою безопасность в Черном море – учитывая враждебную позицию Турции, готовившей "удар в спину", пока СССР сражался с нацистской Германией.
На Потсдамской конференции, которая решала вопросы послевоенного мироустройства, Молотов заявил, что "СССР не может считать правильной Конвенцию, заключенную в Монтре", потребовав ее пересмотра и предоставления СССР военно-морской базы в проливах и возвращение Советскому Союзу территорий в Армении и Грузии. Как говорил тогда Сталин, Турция, поддерживаемая Англией, "держит за горло большое государство, и не дает ему прохода".
В протоколе Берлинской конференции трех союзных держав было сказано: "Конвенция о Проливах, заключенная в Монтре, должна быть пересмотрена как не отвечающая условиям настоящего времени…данный вопрос будет темой непосредственных переговоров между каждым из трех Правительств и Турецким Правительством".
В последующем СССР продолжал отстаивать жесткую позицию по проливам, выдвинув требования к Турции об исключительном контроле проливов черноморскими державами. Претензии к Турции были сняты только после смерти Сталина, который не успел реализовать свои черноморские планы.
Западные историки любят говорить, что якобы именно "враждебные" действия СССР повлекли вступление Турции (ставшей "жертвой давления") в НАТО.
Однако, как мы видим из дальнейшего развития событий, "жертва" за короткое время превратилась в хищника, почувствовавшего вкус крови.
Была осуществлена беспрецедентная агрессия в отношении Греции и Кипра, лишившегося значительной части своей территории – за что Турция не понесла никакого наказания и даже отказалась выполнять решение ЕСПЧ о компенсациях изгнанным жителям Кипра. Турция стала забывать о многих ранее принятых на себя международных обязательствах, претендуя на восстановление "имперского" статуса, игнорируя интересы других стран и допуская военную агрессию.
История наглядно показывает, что подобные притязания заканчиваются плачевно. Это следует помнить и в связи с законным правом России пользоваться проливами, оплаченным кровью наших солдат. России есть чем поддержать выполнение Конвенции Монтре, защитив тем самым свои важнейшие геополитические интересы.
Читайте также: