Международный уголовный суд порядок рассмотрения уголовных дел

Обновлено: 19.05.2024

Международный уголовный суд (МУС) — первый постоянный правовой институт, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления и преступления против человечности. Учреждён на основе Римского статута, принятого в 1998 году. Существует с июля 2002 года.

В отличие от других международных и смешанных уголовных судов, МУС является постоянным учреждением. В его компетенцию входят преступления, совершённые после вступления Римского статута в силу.

Резиденция — Гаага, однако по желанию Суда заседания могут проходить в любом месте. Международный уголовный суд не следует путать с Международным судом ООН, который также заседает в Гааге, но имеет иную компетенцию. МУС не входит в официальныеструктуры Организации Объединённых Наций, хотя может возбуждать дела по представлению Совета Безопасности ООН.

Государства становятся участниками МУС (а преступления, совершённые их гражданами или на их территории — подсудными ему) по факту ратификации Римского статута.

К октябрю 2010 года Римский статут ратифицировали 114 государств во всём мире. [1] Российская Федерация подписала Римский статут 13 сентября 2000 года, однако ещё не ратифицировала его и, таким образом, государством-участником Международного уголовного суда не является. Ряд стран принципиально возражает против самой идеи МУС как ограничивающей суверенитет государств и дающей неопределённо широкие компетенции суду; среди них США, Китай, Индия, Израиль и Иран

Международный уголовный суд состоит из 18 судей, избираемых на 9 лет ассамблеей государств участников суда, причём каждая из вышеперечисленных групп должна быть представлена по крайней мере 2 судьями. В настоящее время 2 судей представляют Восточную Европу, 2 — Азию, 3 — Африку, 4 — Латинскую Америку, а остальные 7 — Западную Европу и другие государства.

Внутренняя компетенция суда ограничена тремя видами преступлений:

1. Геноцид — намерение целиком или частично истребить национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую.

2. Преступления против человечности — часть масштабного или систематического преследования, направленного против мирного населения, причём о возможном преследовании преступнику заранее было известно.

3. Военные преступления — нарушение законов и обычаев ведения войны, регулирующих поведение вооружённых формирований во время войны и защищающих гражданское население, военнопленных, культурное достояние и др.

В компетенцию Международного уголовного суда предлагалось также включить агрессию. Однако во время переговоров в Риме стороны не смогли прийти к единому определению этого преступления и поэтому было решено, что пока Суд не может осуществлять правосудия по вопросам, связанным с преступной агрессией.

Компетенция Суда ограничена также и во времени, а именно преступлениями, совершёнными после 1 июля 2002 года, даты вступления Римского статута в силу. Если некоторый конфликт — например, война в Уганде — продолжается уже двадцать лет, то компетенция Суда ограничена теми действиями, которые были там совершены после 1 июля 2002 года.

В компетенцию Суда входят только преступления, которые были совершены либо на территории государства-участника, либо гражданином государства-участника. Если не соблюдается ни личный, ни территориальный принцип, Суд не может действовать. Это положение гарантирует право государств решать, подвергать или нет своих граждан или свою территорию юрисдикции МУС.

Однако у этого принципа есть два исключения: во-первых, Совет Безопасности ООН может, посредством резолюции, принятой согласно главе VII Устава ООН, передать в Суд некоторую ситуацию, затрагивающую преступления, которые совершены ни на территории государства-участника, ни гражданами государства-участника. Совет Безопасности воспользовался этим правом, когда передал в Суд ситуацию в Дарфуре. Судан не является государством-участником МУС. Во-вторых, в соответствии с п. 3 ст. 12 Статута, государство, не являющееся участником Статута, может посредством заявления, представленного Секретарю суда, признать осуществление Судом юрисдикции в отношении конкретного преступления.

Эта система, так называемая система дополнительности, оставляет государствам первичную ответственность расследования и выдвижения обвинений по международным преступлениям. В отличие от созданных ad hoc трибуналов ООН по бывшей Югославии ипо Руанде, компетенция государства имеет приоритет над компетенцией международного суда.

Однако, если следственная и прокурорская деятельность, предпринятая некоторым государством, не соответствует международным процессуальным стандартам или имеет целью защиту связанного с преступлением лица от юрисдикции МУС, этот последний имеет право осуществить правосудие по данному случаю.

Суд не может автоматически осуществить правосудие по любому предполагаемому преступлению. Для этого нужен один из следующих механизмов, которые задействуют это право:

§ прокурор государства-участника передаёт Суду некоторую ситуацию;

§ Совет Безопасности ООН передаёт Суду некоторую ситуацию;

§ прокурор МУС начинает расследование в отношении некоторого государства-участника по своей инициативе (proprio motu).

В последнем случае действия прокурора должны быть подтверждены палатой, состоящей из трёх независимых и беспристрастных судей.

Кроме того, каждый ордер на арест и каждое обвинение, выданное прокурором, должны утверждаться комитетом из трёх судей, принимающим решения исключительно в соответствии со строго определёнными правовыми принципами и доказательствами, которые предоставляет прокурор.

После занявшего примерно три года процесса формирования института Международный суд является полностью функциональным. Прокурору передавались дела по ситуациям в Уганде, Демократической Республике Конго и Центральноафриканской Республике. Кроме того, Совет Безопасности ООН передал Суду вопрос о ситуации в суданском регионе Дарфур.

Кроме того, прокурор выдал ордеры на арест 5 членов вооружённого формирования в Уганде, обвиняемых в похищении тысяч детей, которых они насильно вербовали в свои ряды либо использовали в качестве домашней прислуги или сексуальных рабов.

21 июля 2008 года Международный уголовный суд выдал ордер на арест президента Судана Омар аль-Башира по обвинению в геноциде в связи с конфликтом в Дарфуре. Таким образом аль-Башир стал первым действующим главой государства, против которого было выдвинуто обвинение органом международной юстиции. [3] [4]

27 июня 2011 Международный уголовный суд выдал ордеры на арест ливийского лидера Муаммара Каддафи, его сына Саифа аль-Ислама и главы ливийской разведки Абдуллы аль-Сенусси, обвинив их в преступлениях против человечности. Главный прокурор МУС Луис Морено-Окампо в мае просил выдать ордеры за "предумышленное" убийство демонстрантов в Ливии после того, как Совет безопасности ООН обратился с данным вопросом к суду. В своем постановлении МУС сообщил, что существуют "достаточные основания", чтобы считать, что Каддафи, его сын и аль-Сенусси совершили преступления, попадающие под юрисдикцию суда, и что следует выдать ордер на их арест. Проведение арестов, однако, является сложной задачей для МУС ввиду отсутствия собственной полиции, что заставляет суд полагаться в этом деле на страны-участницы. [5]

В марте 2012 г. Международный уголовный суд признал виновным Томаса Лубангу Дьило виновным в вербовке детей для участия в боевых действиях. Это был первый обвинительный вердикт МУС. [6]

64. Раскройте содержание института экстрадиции. Как соотносятся термины "выдача" и "передача" лица?

Экстради́ция (вы́дача престу́пников) — форма международного сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Заключается в аресте и передаче одним государством другому (по запросу последнего) лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, либо осуждённого преступника.

Как правило, выдача осуществляется на основании договора между соответствующими государствами. Это может быть либо двусторонний договор, либо многосторонняя конвенция, участниками которой должны являться как запрашивающее, так и запрашиваемое государство. Примером такой конвенции является Европейская конвенция о выдаче 1957.

В принципе выдача может осуществляться и без договора, если это предусматривается законодательством запрашиваемой стороны.

В большинстве стран мира не допускается экстрадиция своих граждан. Такой принцип закреплён в конституциях многих государств, в том числе и в конституции России. Россия является членом Европейской Конвенции об экстрадиции 1957 г., она подписала эту Конвенцию с оговорками, запрещающими выдачу российских граждан.

Процедура выдачи начинается с направления одним государством другому соответствующего запроса. Обычно предусматривается составление запроса либо на языке запрашиваемой стороны, либо на одном из языков международного общения (английский, французский — в зависимости от требования запрашиваемой стороны). Запросы передаются либо через министерства иностранных дел, либо напрямую через правоохранительные органы (министерства внутренних дел, юстиции, прокуратура и т. п.).

В случае задержания предполагаемого преступника в запрашиваемом государстве начинается судебная процедура. Роль суда — подтвердить юридическую обоснованность запроса и соблюдение всех соответствующих требований. Если суд отклоняет запрос, процедура прекращается. Если же суд подтверждает возможность выдачи, решение принимается административными органами.

передача лица международному судебному органу (такому, как Международный трибунал по бывшей Югославии или Международный уголовный суд).

передача осужденных (для отбывания наказания в другом государстве, нежели то, в котором вынесен приговор). Именно эта процедура была применена в 2007 при передаче Ливией Болгарии группы болгарских медсестёр, приговорённых к смертной казни. Аналогичная процедура использовалась при передаче России сотрудников российских спецслужб, осуждённых в Катаре на пожизненное заключение за теракт против Зелимхана Яндарбиева. Договорённости об осуществлении таких процедур зачастую предусматривают, помимо оглашаемых формальных условий, также некие условия политического или финансового характера, которые не раскрываются.

временная передача лица, находящегося под стражей или осужденного к лишению свободы, для проведения следственных действий в другом государстве.

В современных условиях институт экстрадиции играет важную роль в укреплении и развитии международного сотрудничества между государствами в борьбе с преступностью.

Институт выдачи преступников (экстрадиции) широко известен в практике международных отношений. Ещё со времён древнего Египта.

По мере развития отношений между государствами совершенствовался и институт выдачи. Росло количество договоров, в которых конкретизируется круг лиц, подлежащих выдаче, уточняются критерии и основания для выдачи. Получает определенное распространение принцип, согласно которому лица, преследуемые по политическим мотивам и в этой связи покинувшие родину, выдаче не подлежат.
Современное международное право достаточно четко определило параметры применения института выдачи, дало ответ на вопросы, которые обычно возникают в этой связи в отношениях между государствами. В настоящее время институт выдачи однозначно применяется только к лицам, которые уже осуждены, или к предполагаемым преступникам, то есть к тем, кто обвиняется в совершении преступления. Вместе с тем даже сейчас нередки случаи, когда государство обращается к другому государству с требованием о выдаче на том основании, что лицо, находящееся на его территории, является гражданином государства, требующего выдачи. Но в отношениях между государствами действует общепризнанная норма, согласно которой полагается соблюдать право каждого лица покидать любую страну, включая свою собственную, и государства обычно с уважением относятся к этому праву. Они не принимают в отношении иностранных граждан никаких насильственных мер по их выдаче или высылке, если эти иностранцы законным образом находятся на их территории и не совершили каких-либо действий, влекущих за собой выдворение в соответствии с законодательством.
Как правило, выдачи требуют государство, гражданином которого является предполагаемый преступник, государство, на территории которого совершено преступление, а также государство, потерпевшее от преступления.

Уходящий год для международного правосудия стад годом продолжения конфликтов международных судов с государствами, причем некоторые из них вышли на новый уровень, приведя либо к приостановке деятельности суда (как в случае с Апелляционным органом ВТО), либо даже к введению санкций со стороны государства в отношении должностных лиц суда (как в случае с санкциями США в адрес Прокурора Международного уголовного суда). Кроме того, весомее стала роль в международном правосудии высших национальных судов. Это проявилось как в признании Конституционным Судом ФРГ в мае 2020 г. решения Суда ЕС решением ultra vires, то есть принятым с превышением полномочий, так и в санкционировании на уровне национальной конституции в межсудебном диалоге в виде права конституционного суда проверять решения международных судов и арбитражей на соответствие конституции (соответствующая поправка в конституцию РФ). Но обо всем по порядку.

Для Международного суда ООН (МС ООН) уходящий год оказался достаточно спокойным. Хотя и он смог удивить юристов-международников, приняв 18 декабря решение по спору между двумя латиноамериканскими странами - Гайаной и Венесуэлой. Все бы хорошо, только вот спор касается действительности решения межгосударственного арбитража, вынесенного еще в 1899 году, то есть 120 лет назад. Тот арбитраж рассматривал территориальный спор Венесуэлы и Великобритании (Гайана тогда была Британской Гвианой), просто в четырех абзацах и без всяких объяснений поделив спорные территории таким образом, что Венесуэла получила только около 10%. Проблема возникла спустя 50 лет, когда посмертно было опубликовано письмо умершего в 1944 году одного из американских юристов, представлявших интересы Венесуэлы. В нем он заявил, что принятое единогласно решение арбитража было результатом закулисной сделки арбитров от Великобритании и председателя арбитражного трибунала, которым был выдающийся российский юрист-международник Ф. Мартенс. После этого Венесуэла в 1962 году заявила, что она отказывается признавать арбитражное решение. На основании соглашения 1966 г. спор о действительности арбитражного соглашения был сначала передан на рассмотрение смешанной комиссии. После ее неудачи стороны решили воспользоваться услугами Генерального Секретаря ООН, который после череды безрезультатных консультаций со сторонами в 2018 году передал спор в МС ООН для оценки действительности арбитражного решения. Можно только поддержать решение МС ООН принять дело к рассмотрению по существу, так как утверждения Венесуэлы не только бросают тень не только на Ф. Мартенса, но и на всех арбитров (со стороны Венесуэлы это были тогдашний Председатель Верховного Суда США М. Фуллер и судья ВС США Д. Брюйер). За этим также кроется очень серьезная проблема сроков давности в международном праве, в том числе и для пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Это заявление Прокурора сопровождается сетованиями на большое количество ситуаций, находящихся в стадии изучения, острую нехватку ресурсов и как следствие необходимость расставить приоритеты. Поэтому из 13 ситуаций на рассмотрении Прокурора выбор в отношении Украины был сделан совершенно осмысленно и абсолютно субъективно. Вопрос — почему? По моему мнению, Суду и группе стран, которая его активно поддерживает, а это в первую очередь, страны ЕС, позарез сейчас нужна громкая success story, которая позволила бы Суду предстать в лучшем свете. Судя по всему, Прокурор МУС посчитала Украину для этого наилучшим вариантом. Во-первых, недалеко, это не Колумбия или Филиппины. Во-вторых, после санкций США ответные санкции со стороны России, если следствие пойдет в эту сторону, очевидно не так страшны. Возможный запрет на въезд в Россию или на денежные операции в рублях Прокурор МУС сумеет как-то пережить. Отказ России от малейшего сотрудничества с МУС также прогнозируем и уже просчитан с точки зрения укрепления имиджа Суда, ведь позиция ЕС в отношении Крыма всем известна. Но у дела должны быть какие-то перспективы доведения его до суда, а для этого нужно сотрудничество с государствами. И судя по всему, МУС и Прокурор Суда уверены, что такое сотрудничество со стороны Украины, включая выдачу лиц, обвиненных в совершении преступлений, будет обеспечено (добровольно или принудительно, это другой вопрос). При этом Суду нужно кровь из носу показать объективность и беспристрастность даже в отношении страны, которая попросила его вмешаться в ситуацию, чтобы разрушить впечатление, что МУС занимается только врагами пригласившей его стороны. С этой точки зрения выбор Прокурора по-своему понятен. Посмотрим, как этот план будет реализован на практике.

Суд ЕС в этом году продолжил активно вносить свою лепту в историю международного правосудия сразу по нескольким направлениям.

Во-первых, Суд ЕС первым из международных судов принял обеспечительные меры в виде приостановления деятельности одной их палат верховного суда государства-члена ЕС, своим распоряжением от 8 апреля 2020 года приостановив деятельность Дисциплинарной Палаты Верховного суда Польши (см. об этом пост Софьи Пименовой). Однако поляки проигнорировали это предписание Суда ЕС. Например, 20 ноября Дисциплинарная Палата своим решением сняла иммунитет с одного из самых известных критиков новых законов судьи варшавского суда Игоря Тулеи, отстранив его от проведения заседаний и снизив зарплату на 25 %.

Во-вторых, в этом году Суд ЕС впервые поплатился за свое высокомерное игнорирование позиций конституционных судов стран-членов ЕС и фактически спровоцировал один из самых серьезных судебных конфликтов за всю историю Европейского Союза. 5 мая 2020 г. Конституционный суд ФРГ (КС ФРГ) в своем решении признал целый ряд нормативных актов Европейского Центрального банка (ЕЦБ) ultra vires, т.е. принятыми с очевидным превышением полномочий и поэтому не подлежащих применению на территории Германии. Кроме того, КС ФРГ посчитал также принятым с превышением полномочий полученное им в ответ на свой запрос преюдициальное заключение Суда ЕС и отказался ему следовать (более подробно смотри мой пост).

В-третьих, в уходящем году Суд ЕС получил шанс одержать окончательную победу над международным инвестиционным правом и инвестарбитражами, по крайней мере в рамках Европейского Союза. 3 декабря Суд ЕС получил запрос от Бельгии с просьбой проверить на соответствие праву ЕС инвестарбитражную оговорку в проекте модернизированного Договора к Энергетической Хартии (ДЭХ), активно продвигаемом сейчас Комиссией ЕС. К удивлению многих наблюдателей, этот проект не вносит никаких изменений в инвестарбиртажную оговорку в действующем варианте ДЭХ (которая, собственно, и привела к тому, что арбитраж обязал Россию выплатить $50 млрд по делу акционеров ЮКОСа). И это несмотря на то, что на площадке ЮНСИТРАЛ Европейский Союз активно ратует за создание международного инвестиционного суда (см. мой пост). Судя по всему, те государства ЕС, у которых выработалась стойкая аллергия на инвестиционный арбитраж, решили заручиться поддержкой Cуда ЕС в этом вопросе и повторить успех, достигнутый после решения Суда ЕС по делу C-284/16 Achmea. В этом деле Суд ЕС заявил, что статья инвестиционного соглашения между Голландией и Чехословакией, содержащая инвестарбитражную оговорку, не соответствует праву Союза (см. пост по поводу этого решения). После этого 5 мая 2020 года 23 государства-члена ЕС подписали многостороннее соглашение о прекращении всех действующих между ними инвестиционных соглашений. Сейчас очередь дошла и до ДЭХ, инвестарбитражная оговорка в котором вызывает не менее сильную головную боль – по данным Секретариата Энергетической Хартии сегодня на стадии рассмотрения арбитражами находятся как минимум 43 спора между инвесторами из стран-членов ЕС и государствами-также членами ЕС. С точки зрения Суда ЕС это нонсенс, так в ЕС быть просто не должно и судя по всему, не будет. Кстати, эту же оговорку в ДЭХ с точки зрения ее временного применения прокомментировал под занавес уходящего года и наш КС РФ в своем определении от 24 декабря 2020 г, но это требует отдельного анализа.

2020 год стал годом жесточайшего кризиса системы рассмотрения споров в рамках ВТО из-за фактического прекращения функционирования Апелляционного органа ОРС ВТО (АО). Последовательная политика отказа США назначать новых членов АО взамен тех, чьи полномочия истекли, привела к тому, что 10 декабря 2019 г. истекли полномочия сразу двух из оставшихся трех членов Апелляционного органа. Уходящий год показал, как государства-члены ВТО решали две связанные с этим проблемы: (а) какова будет судьба тех апелляционных жалоб, которые были поданы до этого срока, но остались не рассмотренными и (б) какие варианты будут доступны у сторон спора в отношении докладов третейских групп, вынесенных после 10 декабря.

Изначально предполагалось, что апелляционные жалобы, поданные, но еще не рассмотренные по состоянию на 10 декабря 2019 года, будут все же рассмотрены в течение 2020-2021 годов оставшимися членами АО. Таких жалоб на эту дату набралось 14. Это предложение натолкнулось на жесткую позицию тех же США, которые последовательно выступали против такого де-факто продления полномочий без соответствующего разрешения ОРС ВТО, то есть всех членов ВТО. Для того, чтобы усилить свою позицию, США заблокировали в ноябре 2019 года принятие двухлетнего бюджета ВТО, настаивая на сокращении как расходов на выплату вознаграждения членам АО, так и расходов на Секретариат АО ввиду резкого уменьшения количества членов АО. Попытки руководства ВТО достичь компромисса с США в виде некоего списка из 4 апелляционных жалоб, в отношении рассмотрения которых будет достигнуто согласие членов ВТО и предоставлено финансирование, не увенчались успехом. В итоге оказалось согласованным лишь рассмотрение одной жалобы по делу Australia - Tobacco Products and Packaging, что и было сделано в опубликованном 9 июня 2020 г. докладе АО. Несмотря на предостережения США и вышеуказанные бюджетные ограничения, оставшиеся члены АО рассмотрели апелляции по еще двум делам, включая дело по жалобе Канады на действия США. Реакция США оказалось чрезвычайно жесткой. В заявлении, распространенном 5 марта 2020 года, США заявили, что документ, представленный тремя членами АО, не является докладом АО, так как подготовлен физическими лицами, которые продолжают заседать и рассматривать апелляции, несмотря на отсутствие для этого правовых оснований, то есть нелегально.

В этом разделе я предпочту не останавливаться на конкретных делах, рассмотренных ЕСПЧ, а вместо этого рассказать о тех вопросах, которые показывают ЕСПЧ в контексте всего международного правосудия.

Начнем с того, что осенью этого года все же возобновились переговоры о присоединении Европейского Союза к Европейской конвенции о правах человека 1950 года, прерванные в конце 2014 года Заключением Суда ЕС № 2/13 (см. совместный пресс-релиз Совета Европы и Комиссии ЕС). Напомним, что в этом Заключении Суд ЕС признал согласованный Проект Соглашения о присоединении ЕС к Европейской Конвенции несовместимым сразу по нескольким основаниям с правом ЕС (см. мой пост). Инициатором возобновления переговоров выступила Комиссия ЕС, которая в итоге посчитала, что замечания, которые высказал Суд ЕС, могут быть устранены путем внесения изменений в существующий Проект. Будет интересно посмотреть, во что же выльются эти переговоры, не забывая при этом, что даже переработанный проект все равно будет заново рассматриваться Судом ЕС, который за последние годы в свой доктрине автономии права ЕС уже пошел дальше по сравнению с концом 2014 г.

Почему эта критика и действия Комитетов по правам человека, созданных в рамках ООН, должны вызывать некое чувство морального удовлетворения у России? Те, кто помнит историю ратификации Протокола № 14, не дадут соврать – Россия до последнего возражала против ратификации этого Протокола в том числе как раз из-за возможных рисков, связанных с введением института единоличного рассмотрения заведомо неприемлемых жалоб. Сейчас эти риски материализовались на практике, идентифицированы и подвергаются критике не только со стороны исследователей, но и других органов по защите прав человека.

Последнее, что можно отметить, так это то, что уходящий год стал вторым полным годом действия механизма консультативных заключений ЕСПЧ, предусмотренного Протоколом № 16. Этот Протокол дает высшим судам тех стран Совета Европы, котрый его ратифицировали, право запрашивать мнение ЕСПЧ по вопросам толкования и применения прав и свобод, закрепленных в Конвенции. На этот Протокол возлагались надежды как на средство, которое также поможет снизить количество жалоб в ЕСПЧ за счет повышения эффективности разрешения проблем на национальном уровне в русле стандартов ЕСПЧ и достижения единообразного подхода в имплементации положений Конвенции. 29 мая 2020 г. ЕСПЧ принял второе Консультативное заключение в рамках этого Протокола, на это раз по запросу КС Армении. Очевидно, что интенсивного диалога пока не получается, и полностью подтверждается вывод, сделанный еще в отношении практики преюдициальных заключений Суда ЕС: высшие национальные суды крайне неохотно запрашивают мнение судов международных.

Для Суда ЕАЭС уходящий год выдался интересным и напряженным, закончившись в конце года регулярной ротацией руководства Суда. На очередные (и последние для этого состава Суда) 3 года Председателем Суда ЕАЭС стала судья Э. Айриян, а заместителем Председателя утвержден судья К. Чайка.

Суд ЕАЭС продолжил эффективно использовать свою консультативную юрисдикцию. Помимо ставших уже традиционными вариантов ее использования для решения внутриорганизационных проблем ЕАЭС в 2020 году консультативное заключение было использовано для разрешения предконфликтной ситуации между ЕЭК и Россией (Заключение от 10 июля 2020 г. по делу о лизинге).

Делом года для Суда ЕАЭС стало рассмотрение жалобы компании ТЛК, прошедшее обе инстанции Суда и в итоге добравшееся даже до Большой Коллегии (о перипетиях этого дела этого дела см. здесь). Это дело еще раз показало, что Суд ЕАС еще не закончил поиск самоидентификации – быть ли ему судом по защите прав предпринимателей и в этом случае ориентироваться на ЕСПЧ или все же действовать как суд, отвечающий за судебную интеграцию в рамках ЕАЭС. В последнем случае будет вполне оправдана ориентация на Суд ЕС, который использует права человека в сугубо инструментальных целях, без колебаний их ограничивая, если они мешают достижению целей интеграции (см. очень интересную практику Суда ЕС по этому вопросу здесь).

На этом обзор можно завершить и поздравить всех, кто интересуется тематикой международного права и международного правосудия, а также тех, кто читает это пост, с наступающим Новым годом! Успехов и счастья и до новых встреч в наступающем 2021 г.

8 декабря Президиум ВС РФ утвердил Обзор практики применения судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ при рассмотрении уголовных дел. Большая часть положений касались вопроса допустимости доказательств по уголовному делу.

В начале обзора ВС отметил, что анализ практики рассмотрения судами уголовных дел и материалов в порядке уголовного судопроизводства показывает, что российские суды руководствуются прежде всего Конституцией РФ, законодательными актами РФ, предусматривающими возможность судам обращаться к общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ. Кроме того, суды учитывают разъяснения, содержащимися в постановлениях Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8; от 10 октября 2003 г. № 5; от 27 июня 2013 г. № 21, а также в других постановлениях, в которых разъяснялись положения норм международного права.

Верховный Суд разъяснил, что в ходе рассмотрения уголовных дел суды применяли нормы международного права при разрешении вопросов как материального, так и процессуального характера, руководствуясь положениями тех международных договоров, которые вступили в силу для РФ и были официально опубликованы. Он обратил внимание, что при толковании международного договора РФ суды принимали во внимание положения Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., учитывали практику ЕСПЧ, иных международных договорных органов, действующих в сфере защиты прав и свобод человека, формируемую как по делам в отношении РФ, так и третьих государств.

В обзоре отмечается, что нарушение нормы международного права, выразившееся в неприменении нормы, подлежащей применению, или, напротив, применении судом нормы международного права, не подлежащей применению, либо когда судом было дано неправильное толкование такой нормы, являлось основанием для отмены или изменения судебного решения. Кроме того, суды учитывали содержание норм международного права, а также их интерпретацию международными договорными органами при применении уголовного и уголовно-процессуального законодательства РФ, уточнил ВС.

Общие положения

Как отмечается в обзоре, при применении российского законодательства суды должны принимать во внимание согласующееся с законодательством содержание норм международного права. Ссылаясь на одно из определений Алтайского краевого суда, ВС указал, что возложение на условно осужденного исполнения обязанностей, способствующих его исправлению, в полной мере согласуется в том числе с положениями п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г. и п. 3 ст. 2 Протокола № 4 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Так, согласно указанным положениям, каждый человек при осуществлении своих прав и свобод может быть подвергнут только таким ограничениям, какие предусмотрены законом и необходимы в интересах обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других лиц, защиты морали, общественного порядка и предотвращения преступлений.

ВС обратил внимание, что суд должен отказать в удовлетворении ходатайства о проведении следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав человека, если будет установлено, что такие действия в обстоятельствах дела не являлись необходимыми (пропорциональными, соразмерными преследуемой социально значимой цели).

Европейский Суд присудил им компенсацию морального вреда и судебных расходов на общую сумму свыше 220 тыс. евро

Верховный Суд призвал нижестоящие инстанции оценивать в том числе и возникновение психоэмоционального стресса у работника из-за ставшего ему известным после увольнения отсутствия надлежащего оформления на работе

Верховный Суд также обратил внимание, что при рассмотрении уголовных дел в отношении несовершеннолетних судам следует руководствоваться общепризнанными нормами международного права и международными договорами РФ, касающимися отправления правосудия в отношении несовершеннолетних.

Уголовно-правовые отношения

В обзоре поясняется, что при назначении наказания суды должны учитывать согласующееся с уголовным российским законодательством содержание норм международного права. ВС в подтверждение данного пункта приводит постановление президиума Тульского областного суда по делу об отсрочке реального отбывания наказания осужденной в виде лишения свободы до достижения ее ребенком 14-летнего возраста. Так, суд ссылался на ч. 1 ст. 82 УК РФ о том, что женщине, имеющей ребенка в возрасте до 14 лет, суд может отсрочить реальное отбывание наказания до достижения ребенком 14-летнего возраста. Внимание было обращено на то, что такое законодательное урегулирование соотносится с требованиями международных актов. Как было отмечено судом, принятые 21 декабря 2010 г. Правила ООН, касающиеся обращения с женщинами-заключенными и мер наказания для женщин-правонарушителей, не связанных с лишением свободы (Бангкокские правила), рекомендуют по мере возможности и целесообразности отдавать предпочтение наказанию беременных женщин и женщин с детьми на иждивении, не связанному с лишением свободы.

Уголовно-процессуальные отношения

ВС подчеркнул, что при определении меры пресечения, которую, исходя из обстоятельств дела, необходимо избрать в отношении подозреваемого и обвиняемого, суды обязаны учитывать положения ст. 5 Европейской конвенции, гарантирующие право лица на свободу и личную неприкосновенность.

Так, изменяя в апелляционном порядке меру пресечения в виде домашнего ареста, избранную в отношении осужденных на меру пресечения в виде запрета определенных действий, Челябинский областной суд обратил внимание на п. 3 и 4 ст. 5 Европейской конвенции в интерпретации ЕСПЧ, отметил Суд. ЕСПЧ распространяет указанные в данной статье Конвенции положения и на домашний арест, в частности на право каждого, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу или на освобождение до суда, поясняется в обзоре.

Верховный Суд также определил, что при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а равно при продлении срока ее действия, суды учитывают положения ст. 5 Европейской конвенции, а также правовые позиции, сформулированные ЕСПЧ при толковании указанной статьи Конвенции. Он привел пример, в котором Судебная коллегия по уголовным делам ВС Удмуртской Республики, рассматривая ходатайство следователя о продлении срока содержания обвиняемого под стражей, учла правовые позиции ЕСПЧ. Так, в соответствии с данными позициями тяжесть предъявленного обвинения не может быть единственным и достаточным основанием для оправдания длительных сроков содержания обвиняемого под стражей; аргумент о совершении преступления обвиняемым в группе лиц сам по себе недостаточен для оправдания длительных периодов содержания его под стражей.

Согласно обзору суд, возлагая на осужденного исполнение обязанностей, предусмотренных ч. 5 ст. 73 УК РФ, должен учитывать фактическую возможность исполнения такого решения с учетом требований закона и международного договора РФ.

ВС уточнил, что согласно ч. 1 ст. 392 УПК РФ вступившие в законную силу приговор, определение, постановление суда обязательны для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории РФ. Ввиду этого при изложении судебного решения необходимо учитывать, что такое решение должно быть исполнимым в соответствии с российским законодательством и/или нормами международного права.

ВС также обратил внимание, что при рассмотрении вопроса о возобновлении производства по уголовному делу, приостановленному ввиду того, что подсудимый скрылся, суд учитывает реальную возможность участия подсудимого в судебном разбирательстве, гарантированную ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 6 Европейской конвенции.

В обзоре разъясняется, что допустимость доказательств по уголовному делу определяется положениями уголовно-процессуального законодательства РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ. ВС заметил, что Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что в его обязанности в принципе не входит решение вопроса о допустимости определенных видов доказательств, например о допустимости доказательств, полученных незаконным с точки зрения национального законодательства образом, или вопроса о виновности или невиновности заявителя.

Европейский Суд указал, что перехваченный в ходе ОРМ разговор подозреваемого с адвокатом не может использоваться в качестве доказательства по уголовному делу

Касательно допустимости доказательств по уголовному делу, ВС в обзоре также сослался на свое Определение от 7 июля 2015 г. № 93-АПУ15-1СП. Так, при рассмотрении данного дела указывалось, что ЕСПЧ признал, что использование особых следственных методов – в частности, агентурных методов – само по себе не нарушает право на справедливое судебное разбирательство. Однако ввиду риска подстрекательства со стороны полиции при использовании таких методов их использование должно быть ограничено четкими рамками. В связи с этим Европейским Суд указал: полиция вправе действовать под прикрытием, но не подстрекать к преступлению, пояснил Верховный Суд. Так, Суд в своем определении пришел к выводу, что в судебном порядке должны быть проверены основания для проведения оперативно-розыскного мероприятия, степень участия полиции в совершении преступления, а также характер провокации или любого рода давления в отношении заявителя.

В заключение обзора ВС указал, что под иными документами, которые допускаются в качестве доказательств согласно п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, понимаются в том числе документы, принимаемые в рамках международных межправительственных организаций, участником которых является Россия, и содержащие сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (Определение ВС РФ от 24 июля 2019 г. № 53-АПУ19-12).

Эксперты позитивно оценили разъяснения Верховного Суда

Доцент кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина, к.ю.н. Артем Осипов считает, что само появление в завершение 2021 г. такого обзора является положительным событием на фоне продолжающихся научно-практических дискуссий относительно правового значения и юридической силы правовых позиций межгосударственных органов по правам человека в правовой системе России.

Эксперт отметил, что большая часть примеров из обзора посвящены вопросам оказания международно-правовой помощи по уголовным делам и, в частности, соблюдению прав лиц, подлежащих экстрадиции. Артем Осипов обратил внимание, что актуальная практика ЕСПЧ показывает, что нарушения прав лиц, подлежащих экстрадиции, являются серьезной и в некоторых аспектах систематической проблемой для многих стран – участниц Совета Европы. В этой связи вполне ожидаемым является присутствие в обзоре примеров, описывающих предмет и стандарт доказывания в ходе рассмотрения судами жалоб на экстрадицию, полагает он.

О президентском законопроекте, предполагающем создание дополнительных гарантий независимости адвокатов при оказании юридической помощи в уголовном судопроизводстве

Международный уголовный суд в Гааге (МУС) — первый постоянный правовой институт, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления и преступления против человечности. Учреждён на основе Римского статута, принятого в 1998 году. Существует с июля 2002 года.

Резиденция — Гаага, однако по желанию Суда заседания могут проходить в любом месте. Международный уголовный суд не следует путать с Международным судом ООН, который также заседает в Гааге, но имеет иную компетенцию. МУС не входит в официальные структуры Организации Объединённых Наций, хотя может возбуждать дела по представлению Совета Безопасности ООН.

История Международного уголовного суда

Международное сообщество еще с давних пор стремилось к формированию действующего на постоянной основе международного уголовного суда, но в связи со всевозможными разногласиями эта тема на протяжении длительного промежутка времени постоянно откладывается.

Ещё в 1948 году Генеральная Ассамблея ООН в собственной резолюции указала на необходимость создания специализированного юридического органа, который бы постоянно был занят уголовным преследованием лиц, которые несут ответственность за совершение преступлений, сопряженных с геноцидом и иных преступлений, обладающих схожей тяжестью. Работа над данным вопросом поручалась Комиссии международного права, сформировавшей вывод, что образование такого органа представляется возможным и желательным со стороны международного права, но позже разработки в этой направленности Генеральной Ассамблеей приостанавливалась в связи с отсутствия общего согласия по определению понятия агрессии.

К сер. 20 столетия, после происшествия Второй мировой войны, сообщество в мировом масштабе обрело консенсус лишь по отношению к определению геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений, приняв соответственные документы международного типа по ним. Величайшее воздействие на образование международного уголовного права оказали Токийский и Нюрнбергский процессии над лицами, которые виновны в свершении военных преступлений, преступлений против человечества и против мира в период Второй мировой войны.

Позже в условиях биполярного мира и ужесточения холодной войны вопрос по созданию международного уголовного суда вообще не поднимался.

Только к концу 1980-х — началу 1990-х годов после завершения холодной войны к данной теме снова было привлечено внимание. В 1989 году изначально правительство Тобаго и Тринидада направило обращение в Генеральную Ассамблею, содержащее просьбу возобновления работ по вопросу о международном уголовном суде, обладавшим бы юрисдикцией в отношении к преступлениям, имеющим связь с незаконным оборотом наркотических средств.

Международный уголовный суд — первоначальный международный орган уголовного правосудия, действующий на постоянной основе, созданный на основании договорных отношений меж государствами, который является необходимым, как минимум, для предотвращения безнаказанности лиц, которые совершали самые серьёзные преступные деяния, вызывающие волнение международного сообщества в целом. МУС имеет статус независимой международной организации, и не является элементом структуры ООН. Он расположен в Нидерландах, Гааге.

Судебные расходы должны финансироваться за счёт его стран-участниц, а также возможными являются добровольные взносы от международных организаций, правительств, корпораций, частных лиц и иных субъектов.

Государства-участники

Порядок выхода

В Римском статуте предусмотрена процедура выхода государства из состава его участников. Для этого в генеральный секретариат ООН должно быть направлено официальное уведомление. Спустя год после его получения государство официально покидает МУС. Тем не менее даже в этом случае с властей страны не снимаются обязательства по сотрудничеству с судом по ранее возбужденным делам.

Первым государством, заявившем о выходе из МУС, стала Республика Бурунди. Такое решение было принято из-за опасений начала расследования со стороны МУС фактов преступлений, совершенных в республике в ходе политического кризиса, продолжающегося с апреля 2015 г. 12 октября 2016 г. закон о выходе был принят нижней палатой бурундийского парламента, а 18 октября его подписал президент Пьер Нкурунзиза. Официальное уведомление в генеральный секретариат ООН было вручено 27 октября.

Вслед за Бурунди о намерении покинуть МУС заявили 21 октября ЮАР и 24 октября — Гамбия. В частности, власти ЮАР обосновали свое намерение противоречиями между национальным законодательством и Римским статутом, требующим ареста президента Судана Омара аль-Башира в соответствии с ордером, выданным прокурором МУС еще в 2009 г. В то же время в качестве действующего президента африканского государства Башир пользуется правом неприкосновенности, гарантированным ему южноафриканскими властями.

Структура

Высший руководящий орган МУС — Ассамблея государств — участников Римского статута, сессии которой проходят один раз в год (при необходимости проводятся специальные сессии). Каждое государство-участник имеет один голос. При невозможности достижения консенсуса решения по важным вопросам принимаются большинством в две трети (решения по вопросам процедуры — простым большинством).

Судьи работают в составе трех отделений — апелляционного, судебного и отделения предварительного производства. Каждое отделение состоит из нескольких палат. Постановления и решения судебных палат и палат предварительного производства могут быть обжалованы сторонами процесса в апелляционной палате.

Прокурор избирается Ассамблеей на девять лет без права переизбрания (с 2012 г. — этот пост занимает представительница Гамбии Фату Бенсуда). Прокурор вправе начать судебное преследование на основе иска частного лица или общественной организации, не дожидаясь официального заявления со стороны государства. Во избежание риска незаконных преследований его деятельность контролируется палатой предварительного расследования.

Президиум МУС, состоящий из председателя и двух заместителей, координирует повседневную судебно-правовую деятельность суда. Президиума избирается судьями из своего состава на три года с правом переизбрания на один срок. С 2015 г. председателем МУС является Сильвия Фернандес де Гурменди (Аргентина).

За несудебные аспекты деятельности МУС отвечает секретариат.

Штаб-квартира МУС находится в Гааге (Нидерланды), однако он может проводить заседания в любом другом месте. В Нью-Йорке расположено Бюро МУС по связи с ООН.

Рабочие языки — английский и французский.

Компетенция

В настоящее время в компетенцию МУС входит преследование лиц, ответственных за геноцид, преступления против человечности, военные преступления.

Юрисдикции МУС подлежат преступления, совершенные после 1 июля 2002 г. на территории государства — участника Римского статута, а также совершенных гражданами таких государств на территории любой другой страны.

Если государство, на территории которого произошло преступление, не является участником статута или граждане такого государства подозреваются в тяжких преступлениях, мандат на начало уголовного преследования может выдать Совет Безопасности ООН. Кроме того, государства, не являющиеся членами МУС и заинтересованные в расследовании преступления, совершенного на их территории, могут в специальном заявлении признать юрисдикцию суда в отношении этого преступления.

СБ ООН может приостановить работу суда и действие ордера на арест. Юрисдикция МУС распространяется только на физических лиц. МУС может назначать сроки заключения до 30 лет или пожизненно, выносить смертные приговоры он не имеет права. МУС вступает в действие в тех случаях, когда государственная система уголовного права бессильна или контролируется самими преступниками. Таким образом, он не подменяет национальные суда, а дополняет их.

Составы преступлений

Внутренняя компетенция суда ограничена тремя видами преступлений:

Геноцид — намерение целиком или частично истребить национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую.
Преступления против человечности — часть масштабного или систематического преследования, направленного против мирного населения, причём о возможном преследовании преступнику заранее было известно.
Военные преступления — нарушение законов и обычаев ведения войны, регулирующих поведение вооружённых формирований во время войны и защищающих гражданское население, военнопленных, культурное достояние и др.

Время

Компетенция Суда ограничена также и во времени, а именно преступлениями, совершёнными после 1 июля 2002 года, даты вступления Римского статута в силу.

Если некоторый конфликт — например, война в Уганде — продолжается уже двадцать лет, то компетенция Суда ограничена теми действиями, которые были там совершены после 1 июля 2002 года.

Территория и гражданство

Совет Безопасности воспользовался этим правом, когда передал в Суд ситуацию в Дарфуре. Судан не является государством-участником МУС. Во-вторых, в соответствии с п. 3 ст. 12 Статута, государство, не являющееся участником Статута, может посредством заявления, представленного Секретарю суда, признать осуществление Судом юрисдикции в отношении конкретного преступления.

Как работает суд

Штат МУС насчитывает около 800 человек из 100 стран. Официальных языков шесть — английский, французский, арабский, китайский, русский и испанский. При этом в качестве рабочих используются только два из них — английский и французский.

Основное здание суда находится в Гааге. Помимо этого у него есть шесть полевых офисов. Все они находятся в Африке. Два из них расположены в Демократической Республике Конго, а остальные — в Уганде, Центральноафриканской Республике, Кении и Кот-д’Ивуаре.

Суд занимается расследованием дел о военных преступлениях, преступлениях против человечности и случаях геноцида, входящих в его юрисдикцию, но только если они произошли после 2002 года.

При этом суд может расследовать только преступления на территории или с участием граждан стран, которые ратифицировали Римский статут. На данный момент это чуть более 120 стран-членов ООН, в том числе Великобритания.

Правообладатель иллюстрацииGetty ImagesImage caption Судьи МУС избираются на девять лет

В состав суда входят 18 судей, избираемых на съезде государств-участников суда на девять лет. Судьи избираются от нескольких региональных групп, каждую из которых представляют как минимум два судьи.

Дело может быть возбуждено по обращению страны-участницы суда, по требованию Совета Безопасности ООН или по ходатайству прокурора суда, если с ним согласятся трое независимых судей МУС.

Единственное наказание, которое суд может назначить обвиняемому, — лишение свободы. При этом важно, что МУС не рассматривает дела заочно, и для начала рассмотрения дела ему нужно сначала задержать обвиняемого.

Кроме того, суд принимает к рассмотрению дела, только если государство, в котором совершено преступление или гражданина которого обвиняют в преступлении, не может или не хочет само расследовать дело.

Тем не менее из этого правила есть исключения. МУС может взяться за расследование дела в случае, если юридическая система какого-либо государства не соответствует международным стандартам или если оно пытается защитить обвиняемого.

Откуда в основном поступают жалобы

Считается, что именно поэтому практически все дела, принятые судом к активному рассмотрению, касаются Африки. Речь идет о военных преступлениях в Центральноафриканской Республике, Уганде, Демократической Республике Конго, Кении, Кот-д’Ивуаре, Мали, Ливии и Судане.

Грузия — единственная на данный момент европейская страна, события в которой полноценно расследуются судом. Дело связано с пятидневной войной России с Грузией в 2008 году. И, как заявил Кремль, Москву позиция суда категорически не устраивает.

Однако не исключено, что суд расширит географию своей деятельности — как уже упоминалось, сейчас идет предварительное следствие в связи с событиями на Украине. Также изучаются конфликты в Афганистане, Ираке, Бурунди, Колумбии, Нигерии, Габоне и в Палестине.

Порядок возбуждения дел

Эта система, так называемая система дополнительности, оставляет государствам первичную ответственность расследования и выдвижения обвинений по международным преступлениям. В отличие от созданных ad hoc трибуналов ООН по бывшей Югославии и по Руанде, компетенция государства имеет приоритет над компетенцией международного суда.

прокурор государства-участника передаёт Суду некоторую ситуацию;
Совет Безопасности ООН передаёт Суду некоторую ситуацию;
прокурор МУС начинает расследование в отношении некоторого государства-участника по своей инициативе (proprio motu).

Функционирование суда

Российская оценка деятельности МУС

Читайте также: