Марченко является ли судебная практика источником российского права

Обновлено: 20.05.2024

Эта семья включает страны, в которых юридическая наука возникла на
основе римского частного права. Она охватывает собой большую часть стран
Африки, все страны Латинской Америки, страны Востока, включая Японию, а
также страны континентальной Европы.

В романо-германской правовой системе главенствующая роль отдана закону, в отличии от англосаксонской правовой семьи, где одно из основных мест в качестве источника права принадлежит прецеденту. В праве континентальных стран есть только толкование правовой нормы, которая дается судебной практикой. Практика обобщается Верховным судом или Государственным советом во Франции или каким-либо другим судом в других странах, который выполняет функции Верховного суда. Так как это происходит у нас в постановлениях Пленума Верховного суда РФ. Считается, что право творит законодатель, избранный народом, в то время как судья это право лишь трактует и применяет. Наделение судьи правотворческими функциями не соответствует принципу разделения властей и нарушает баланс законодательной, исполнительной и судебной власти. Касаясь вопроса прецедента как источника права романо-германской семьи, анализ реальной действительности позволяет сделать вывод о возможности отнесения судебной практики к числу вспомогательных источников права. Об этом свидетельствует все возрастающее количество публикуемых сборников и справочников судебной практики, а также значение, прежде всего, кассационного прецедента. Кассационный суд является высшей судебной инстанцией. Поэтому судебное решение, основанное, например, на аналогии и на общих принципах, оставленное в силе Кассационном судом, может восприниматься другими судами при решении подобных дел как фактический прецедент. Принципиально важным является, что судья не превращается в законодателя. Этого и стараются добиваться в странах романо-германской правовой семьи.

Именно закон, а не судебная практика выступил как инструмент в создании единого национального правового порядка и единого режима законности. Закон рассматривается здесь как акт верховной власти, наделенный правом устанавливать нормы, имеющие высшую юридическую силу. В континентальной системе любое решение суда должно было основываться на писаном праве, на законе, а не на предшествующих судебных решениях. Судьи в рамках континентальной системы могли лишь применять право, а не создавать его, как это делали, к примеру, в Англии.

Примерно такой же подход к пониманию соотношения закона и судебной практики был зафиксирован и в латиноамериканском законодательстве. В Аргентине, например, было четко установлено, что судебный прецедент и доктринальные работы являются вспомогательными в процессе толкования закона, но по причине отсутствия обязывающей силы не являются источником права.

Заключение.

Использованные материалы и исследования дают возможность сделать некоторые краткие выводы.

Судебный прецедент представляет собой один из самых широко известных источников права. Признание его источником конституционного права означает, что судебные органы осуществляют не только юрисдикционную функцию, но и правотворческую. В правовой системе России судебный прецедент не является официально признанным, но, тем не менее, в отечественной юриспруденции ведутся дискуссии и сохраняется неопределенность в отношении вопроса о факте существования его как источника права в нашей стране.

В современном мире большая часть мирового населения живет по принципам, заложенным в такую правовую семью, как англо-саксонская, которая характеризуется тем, что основным источником права признается именно прецедентное право. Признание прецедента имеет место и за пределами англосаксонского права, но при этом не претендует на одну из лидирующих ролей среди источников. Стоит обязательно отметить, что сейчас в англо-саксонских странах идет тенденция к увеличению значения закона и подзаконных актов, а в государствах континентальной Европы, наоборот, роль судебной практики и прецедента растет, Хотя при формально сложившемся принципе решения имеют законную силу только для дела, по которому оно вынесено, но суды более низкой инстанции все больше принимают во внимание решения высших судов для вынесения своего решения по аналогичному делу.

Подводя итоги, хочется заметить, что применение судебных прецедентов с каждым разом все более увеличивается, а значит становление его в качестве официально признанного источника права в любой из правовых систем неизбежно.

Список литературы:

3.Новицкий И.Б. Источники советского гражданского права. М., 1959.

4. Вилънянский С.И. Значение судебной практики в гражданском праве 1947

5. Марченко М. Н. Является ли судебная практика источником российского права? // Журнал Российского права.

6. Шадрин В.С., Значение решений конституционного суда российской федерации и их роль в уголовно-процессуальном регулировании

8. Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. N 542-О

9. Жуйков В.М. Судебная практика как источник права. М.: 1997.

10. Постановление Конституционного Суда от 28 ноября 1995 г. по делу о толковании ч. 2 ст. 137 Конституции РФ

[3] Нерсесянц В.С. Суд Судебная практика как источник права. М., 1997.

[4] Новицкий И.Б. Источники советского гражданского права. М., 1959.

[5] Вилънянский С.И. Значение судебной практики в гражданском праве 1947.

[6] Жуйков В.М. Судебная практика как источник права. М.: 1997.

[7] Лившиц Р.З. Указ. соч.

[8] Шадрин В.С., Значение решений конституционного суда российской федерации и их роль в уголовно-процессуальном регулировании

[10] Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. N 542-О

[11] Гершанок Л. Надзор за исполнением законодательства о городских лесах

[12] Вестник Конституционного Суда РФ., 1995

Основные идеи славянофильства: Славянофилы в своей трактовке русской истории исходили из православия как начала.

Аннотация: статья посвящена проблемам теоретического отрицания судебного прецедента как источника права и фактического его применения в правоприменительной практике в российской правовой системе и странах постсоветского пространства.

В современных мировых правовых системах выделяются пятьисточников права: правовой обычай, нормативно-правовой акт, судебный прецедент, нормативно-правовой договор, религиозные догмы.

В Российской правовой системе признаются три источника права: правовой обычай, нормативно-правовой акт, нормативно-правовой договор. В настоящее время утверждение о фактическом применении субъектами права Российской правовой системы такого источника права как судебный прецедент является широко обсуждаемым вопросом. Однако подходы к его пониманию и формы его проявления весьма разные. Поэтому необходимо понять, что представляет собой судебный прецедент, как источник права, и дать ему точное определение.

Основными источниками права в России являются нормативные правовые акты, которые регулируют отношения неопределенного круга лиц и являются обязательными для всех. Решение суда — это индивидуально-правовой акт, то есть он обращен к конкретным лицам (которые были участниками рассмотренного дела). Решение суда — это толкование и применение норм права, регулирующих спорные правоотношения. Задача суда — проанализировать действующие нормы закона и вынести решение, основанное на них.

Судебный прецедент (лат. precedens, precedevtis — идущий впереди, предшествующий) — это решение суда (другого государственного органа) по конкретному делу, обязательное при решении аналогичных дел в последующем этим же судом либо судами, равными или нижестоящими по отношению к нему.

Судебный прецедент, являясь основным источником права в англо-саксонской правовой семье, в романо-германской правовой системе широкого распространения не получил, хотя и фактически уже используется в качестве своего рода факультативного источника права.

Проблема признания судебного прецедента, как источника права в Российской правовой системе, неоднократно становилась предметом научного анализа многих ученых-теоретиков. Отечественная юридическая наука до сих пор, как и в советский период, разделена на два основных лагеря. К сторонникам отрицания возможности признания судебного прецедента в российской системе права относятся В.П. Божьев, Н.И. Ветров, А.Ф. Истомин, Н.Н. Ковтун. Другой точки зрения придерживаются А.Л Бурков, В.М Лебедев, Р.З. Лившиц, В.В. Кулыгин, М.Н. Марченко, которые признают фактическое введение судебного прецедента в правоприменительной практике судов, и считают разъяснения (толкование) высшими судебными инстанциями имеют силу источника права.

Также, профессор М.Н. Марченко придерживается позиции, что вопрос официального признания судебной практики как источника права – вопрос не только или не столько теории, сколько практики. Несмотря на то что законодательство четко не устанавливает обязательный статус ППВС и до сих пор ведутся научные споры относительно обязательной юридической силы этих постановлений, на практике судьи и адвокаты относятся к ППВС как к нормативным правовым актам, обязательным для применения [4. С. 385, 5. С.11-21].

На взгляд автора статьи, главным препятствием, стоящим на пути современного правосудия является официальное принижение и не признание судебного прецедента как источника российского права. Причина здесь в том, что теоретики права, которые еще были таковыми в советское время, имеют пока достаточный авторитет, чтобы не допускать признания этого источника права в российском законодательстве. Хотя на практике этот источник права реально (de facto)уже применяется, в том числе и высшей судебной инстанцией, в форме постановлений пленумов.

Примером фактического применения разъяснений по вопросам судебной практики, как источника права, могут быть многочисленные упоминания в решениях судов как общей юрисдикции, так и арбитражных судов, цитаты из разъяснений, постановлений, Пленумов, информационных писем Президиума ВС РФ, которые стали в последние годы играть значительную роль при отправлении правосудия, что позволяет сделать утверждение о фактическом их использовании как источника права.

Косвенно это подтверждает и Постановление Президиума ВС РФ от 01.07.2015 г.-ПВ15, в котором Президиум пришел к выводу, что при рассмотрении дела в кассационном порядке Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 2 декабря 2014 г. по делу по иску ЗАО "Международный Промышленный Банк" к Гладышеву А.В. о взыскании денежных средств по кредитному договору, допущено нарушение единообразия в применении норм права.

В упомянутом постановлении недвусмысленно указано, что «В соответствии с пунктом 3 статьи 391.9 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные постановления подлежат отмене или изменению, если при рассмотрении дела в порядке надзора Президиум Верховного Суда Российской Федерации установит, что соответствующее обжалуемое судебное постановление нарушает единообразие в толковании и применении норм права.

Более того, ВС РФ положительно относится к фактическому использованию ППВС РФ, но не приветствует ссылки на них, что вызывает недоумение, ведь обращение судьи к источнику права, использованному в судебном решении, является основным правилом юридической техники.

В судебной практике судов общей юрисдикции и арбитражных судов Свердловской области в качестве обоснования позиции суда, при вынесении решения наряду с нормами законов уже несколько лет также цитируются разъяснения и рекомендации постановлений ППВС в качестве обоснования позиции суда и мотивов принятого решения.

Подобные ссылки встречаются и других судебных актах, что еще раз подтверждает то, что в качестве обоснования своей позиции суды ссылаются на указания вышестоящих судебных инстанций. (Определение Свердловского областного суда от 04.07.2006г. №33-3891/2006, Решение городского суда города Лесного Свердловской области от 02.06.2009 г. №2-431/09), Решение городского суда города Лесного Свердловской области от 23.01.2012г. №2-8/12.

Таким образом, решение проблемы, поднятой в данной статье, видится в официальном признании (закреплении) судебно-правового (судебно-нормативного) прецедента, как источника российского права в действующем законодательстве, что позволит легально судам ссылаться на рекомендации и толкование высшими судебными инстанциями норм права и обеспечить их единообразное применение в судебной практике во всей стране, независимо от подведомственности судов.

Мкртумян А.Ю., Председатель Палаты по гражданским делам Кассационного Суда Республики Армения, кандидат юридических наук.

В статье дается анализ судебной практики как источника гражданского права. Автор разграничивает понятия судебной практики и судебного прецедента; делает вывод, что наделение судов правотворческой ролью может способствовать повышению эффективности совершенствования действующей нормативно-правовой базы, а также развитию гражданско-правового регулирования.

The article contains an analysis of court practice as a source of civil law. The author reveals the difference between the notions of "court practice" and "judicial precedent" and comes to a conclusion that vesting courts with law making power can facilitate the improvement of the legislation in force, as well as the development of the civil law regulation .

Mkrtumjan A.J. Court practice as a source of civil law in Russia.

При анализе судебной практики как источника гражданского права необходимо разграничивать два понятия: "судебная практика" и "судебный прецедент". Различие между ними всегда подчеркивали российские правоведы. По этому поводу известный французский компаративист Р. Давид писал: "Если спросить советского юриста, какова роль судебной практики в Советском Союзе, он убежденно ответит, что эта роль значительна. Если же спросить его, является ли судебная практика источником права, то последует незамедлительный и четкий отрицательный ответ" .

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1992. С. 170.

Причину такого неприятия судебных прецедентов советскими юристами Р.З. Лившиц видит в господстве в советское время нормативистского подхода к праву, а также в подчиненной роли суда по сравнению с иными органами государственной власти .

См.: Лившиц Р.З. Судебная практика как источник права // Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 4.

В истории Советского государства был период, связанный с активным правотворчеством судов, - это первый период существования новой власти, когда только создавались советское законодательство и советская судебная система. Декрет о суде N 3 (июль 1918 г.) предоставил местным народным судам право при назначении наказаний руководствоваться своей "социалистической совестью". Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. стали первой попыткой обобщения практики судов и революционных трибуналов . Они содержали только общую часть, и на ее основе суды должны были выносить конкретные решения.

См.: Пашенцев Д.А. История государства и права России. М., 2007. С. 219.

В последующие годы официальная концепция советского права считала аксиомой положение о том, что судебный прецедент не может рассматриваться в качестве источника права, "поскольку это ассоциировалось: а) с разрушением социалистической законности, понимаемой лишь как строгое и неуклонное соблюдение законов и других законодательных актов; б) с возможным судебным произволом в процессе одновременного выполнения правотворческих и правоприменительных функций и в) с подрывом или же по меньшей мере с ослаблением правотворческой деятельности законодательных органов" .

Марченко М.Н. Источники права. М., 2005. С. 379.

По мнению профессора А.А. Тилле, "судебная практика (прецедент) служит важным источником советского права" . Он поясняет: "Верховные суды Союза и союзных республик публикуют бюллетени с "образцовыми решениями" и приговорами по конкретным делам. Теоретически нижестоящие суды вправе не руководствоваться ими. Практически же каждый адвокат знает, что если он в суде сошлется на определение Верховного Суда по аналогичному делу, суд решит его дело именно так. Но, кроме того, Пленумы Верховных Судов издают постановления, которые теоретически разъясняют закон, практически же устанавливают новые нормы права" . С тем, что в действительности роль судебной практики в СССР была значительна, соглашался и Р. Давид . Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации В.М. Жуйков также утверждает, что судебная практика, выраженная в разъяснениях Верховного Суда СССР и Верховного Суда РСФСР, всегда "признавалась источником права, поскольку в судебных решениях допускались ссылки на них как на правовую основу разрешения дела" .

Тилле А.А. Советский социалистический феодализм 1917 - 1990. М., 2005. С. 142.
Тилле А.А. Указ. соч. С. 143.
См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 183.
Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 16.

Судебная практика может рассматриваться в широком смысле - как синоним судебной деятельности. Нас интересует судебная практика в узком значении - как "выработанные в ходе судебной деятельности правовые положения, определения - дефиниции, правила, указания, которые обладают определенной степенью обобщенности, общепризнанности и (во всяком случае, некоторые из них) обязательности" .

Боботов С.В. Конституционная юстиция (сравнительный анализ). М., 1994. С. 108.

Выдающийся русский дореволюционный правовед Н.М. Коркунов признавал судебную практику самостоятельным источником права. В то же время он отмечал: "Признавая судебную практику самостоятельным источником права, мы должны оговориться, что это не следует понимать так, чтобы раз принятое судом решение какого-нибудь спорного вопроса безусловно связывало суд на будущее время" . При такой постановке вопроса судебная практика не выступает в качестве прецедента.

Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права (по изд. 1914 г.). СПб., 2004. С. 361.

Не менее выдающийся современник Н.М. Коркунова Е.Н. Трубецкой писал, что в России судебная практика имеет значение самостоятельного источника права, но это значение было официально признано за ней только со времени издания Судебных уставов 1864 г. "В них впервые предписывалось суду не останавливать решения под предлогом неясности, неполноты или противоречия существующих законов, а разрешать непредвиденные законом случаи на основании общего разума всего законодательства" . Действительно, в соответствии со ст. 10 Устава гражданского судопроизводства "суд обязан решить дело по разуму существующих законов, не останавливая решения под предлогом неполноты, неясности или противоречия в оных". Здесь усматриваются уже элементы правотворчества в деятельности судов. В то же время, как отмечал К.П. Победоносцев, "суд, в коем производится дело, требующее решения, вполне свободен и не зависит от воззрений и мнений высшей инстанции во всем, что относится до обсуждения спорного предмета по существу оного. " . Данное положение фактически отрицает значение прецедента для гражданского судопроизводства. Судебное решение выносится на основе закона, а не на основе ранее принятых вышестоящими судами решений.

Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С. 132.
Победоносцев К.П. Судебное руководство. М., 2004. С. 102.

По мнению М.П. Авдеенковой и Ю.А. Дмитриева, нельзя признать формой права судебную практику в целом. По их мнению, формой права в России являются только решения высших судов: Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ .

См.: Авдеенкова М.П., Дмитриев Ю.А. Основы теории конституционного права. М., 2005. С. 175.

Данные авторы выделяют только один вид решений судов общей юрисдикции ниже Верховного Суда РФ, которые являются формой права, - это решения о признании нормативно-правовых актов недействующими. "Решение суда общей юрисдикции, которым нормативно-правовой акт признан противоречащим акту, высшему по юридической силе, по своей природе означает признание его недействующим и, следовательно, с момента вступления суда в силу не подлежащим применению; как любое судебное решение, оно обязательно к исполнению всеми субъектами, которых оно касается" .

Авдеенкова М.П., Дмитриев Ю.А. Указ. соч. С. 176.

Заслуживает внимания точка зрения, что к оценке судебного прецедента нужно подходить с юридической и фактической стороны. Как пишет А.Ф. Галузин, "с юридический точки зрения важно, что официально. судебный прецедент не признается источником права, поэтому нельзя безоговорочно относить к судебному прецеденту ни разъяснения Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, ни постановления и определения Конституционного Суда РФ" . Фактически же, отмечает данный автор, решения вышестоящих судов всегда учитывались нижестоящими.

Галузин А.Ф. Правовая безопасность как самостоятельный вид безопасности // Право и политика. 2007. N 12. С. 125.

Какую же роль играют решения высших судов России в развитии гражданского права? Как известно, Верховный Суд Российской Федерации активно участвует в создании судебной практики. Пленум Верховного Суда дает разъяснения судам по вопросам применения законодательства. Президиум Верховного Суда рассматривает материалы изучения и обобщения судебной практики. Судебные коллегии Верховного Суда также вырабатывают единообразную практику применения законодательства. Таким образом, с одной стороны, восполняются пробелы в законах (что является правотворческой деятельностью), с другой - достигается определенное единообразие в применении действующего законодательства судами общей юрисдикции. По мнению В.Н. Синюкова, такое положение вещей позволяет сказать, что постановления Пленума Верховного Суда служат ориентирующим для судов фактором, порой не менее императивным, чем формальные установления законодательства .

См.: Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994. С. 419.

В соответствии с п. 5 ст. 19 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" (в ред. от 5 апреля 2005 г.) Верховный Суд дает разъяснения по вопросам судебной практики. Насколько такие разъяснения можно считать источником гражданского права? По этому поводу среди цивилистов не существует единой позиции. Ряд авторов полагают, что эти разъяснения можно отнести к источникам права и они соответственно содержат нормы права . Другие авторы считают, что высшие судебные органы не могут устанавливать новые нормы права, а правомочны лишь разъяснять, толковать действующие нормативные установления. Поэтому постановления судебных пленумов при всей их важности для правоприменительной практики нельзя относить к источникам права . Но и те и другие исследователи отмечают важность постановлений Пленумов Верховного Суда РФ для развития правоприменительной практики, для толкования и применения правовых норм.

См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 54 - 55; Калмыков Ю.Х. Вопросы применения гражданско-правовых норм. Саратов, 1976. С. 31 - 45; Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть. Курс лекций. Чебоксары, 1997. С. 83.
См.: Алексеев А.А. Общая теория права: В 2 т. Т. 2. С. 311, 314; Гражданское право / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало и В.А. Плетнева. М., 1998. С. 29 - 30.

На наш взгляд, позиция, отрицающая значение судебной практики как источника права, представляется противоречивой. Например, О.Н. Низамиева пишет, что Верховный Суд РФ нормотворческими функциями не наделен. Следовательно, постановления Пленума Верховного Суда не формулируют новых норм права, а только дают толкование уже существующим. Но далее она указывает, что постановления Пленума характеризуются обязательностью. Как справедливо полагал Я.Ф. Фархтдинов, постановление Пленума ВС РФ является подзаконным актом. "Постановление, содержащее разъяснение нормативного характера, является вспомогательным актом, способствующим правильному применению закона судов. Оно обязательно для суда и других участников дела потому, что обязателен сам. закон, содержание которого разъясняется" . Очевидно противоречие между тем, что постановления Пленума не признаются источником права и здесь же признаются подзаконным нормативным актом. Во-первых, подзаконный нормативный акт и есть источник права. Во-вторых, подзаконные нормативные акты издаются органами исполнительной, а не судебной власти.

Низамиева О.Н. Роль постановлений Пленума Верховного Суда РФ в механизме правового регулирования имущественных отношений в семье // Актуальные проблемы гражданского права и процесса. Сборник материалов Международной научно-практической конференции. Вып. 1. М.: Статут, 2006. С. 158.

В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" указано, что суд наряду с законом ("материальным законом, примененным судом к данным правоотношениям, и процессуальными нормами, которыми руководствовался суд") должен учитывать:

"а) постановления Конституционного Суда Российской Федерации о толковании положений Конституции Российской Федерации, подлежащих применению в данном деле, и о признании соответствующими либо не соответствующими Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов, перечисленных в пунктах "а", "б", "в" части 2 и в части 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации, на которых стороны основывают свои требования или возражения;

б) постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, принятые на основании статьи 126 Конституции Российской Федерации и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле;

в) постановления Европейского суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле" .

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 2.

По мнению В.В. Долинской, "взаимодействие судебной практики с наукой гражданского права и гражданским законодательством означает, что она не только воспринимает теории, идеи, вырабатываемые наукой, но и сама в результате обобщений оказывается перед необходимостью анализа, теоретического осмысления полученных материалов. Эту задачу решают руководящие разъяснения высших органов судебной системы" .

Долинская В.В. Судебная практика как источник гражданского права // Цивилист. 2007. N 2.

Как справедливо отмечает В.В. Долинская, в судебной практике сложился ряд положений, которые были позднее закреплены в гражданском законодательстве: о коммерческом характере договора передачи дома на условиях пожизненного содержания продавца, о продлении сроков исковой давности, пропущенных по уважительным причинам, и т.д. В п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 октября 1991 г. N 11 "О практике применения судами законодательства при рассмотрении дел по спорам между гражданами и жилищно-строительными кооперативами" было закреплено, что право пользования жилыми помещениями в домах жилищно-строительных кооперативов основано на членстве гражданина в кооперативе, а в случае полной выплаты паевого взноса - на праве собственности на квартиру. Сейчас эта норма вошла в п. 4 ст. 218 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В Федеральном конституционном законе "Об арбитражных судах в Российской Федерации" (п. 2 ст. 13) устанавливается, что по вопросам своего ведения Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации. Данные постановления принимаются в целях разъяснения действующего законодательства, конкретизации и детализации норм права, восполнения обнаружившихся в законе пробелов и устранения противоречий, т.е. фактически направлены на правильное применение действующего закона.

По мнению Н.А. Рогожина, постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам применения законодательства являются дополнительным к действующему закону источником процессуального права, поскольку выработанные в них правоположения (правила правового характера) производны от действующих норм права и направлены на их действенную реализацию. На данные постановления арбитражные суды могут делать ссылки в мотивировочной части решения, так же как на законы и иные нормативные правовые акты . Действительно, в соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 170 АПК РФ в мотивировочной части решения арбитражного суда могут содержаться ссылки на постановления Пленума ВАС РФ по вопросам судебной практики.

См.: Рогожин Н.А. Арбитражный процесс: Курс лекций. М., 2007.

По мнению Е.С. Клейменовой, значимость прецедентной практики ВАС РФ косвенно подтверждается ст. 304 АПК РФ, согласно которой вступивший в законную силу судебный акт арбитражного суда подлежит отмене Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, если нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права. Следовательно, арбитражным судам при вынесении решения необходимо учитывать также толкование, даваемое высшими судебными инстанциями, чтобы данное решение впоследствии не было отменено как противоречащее единообразному толкованию .

См.: Клейменова Е.С. Роль прецедентной практики высших судебных инстанций в регулировании изъятия земельных участков для государственных и муниципальных нужд // Арбитражный и гражданский процесс. 2007. N 6.

В.Ф. Яковлев подчеркивает, что значение постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ состоит в выработке на основе анализа судебной практики единственно правильного толкования применяемого судами закона. "Выработанные Пленумом подходы к применению нормативных правовых актов имеют важное значение не только для судов, но и для участников экономических отношений, которые должны организовать свою работу по определенным, предсказуемым правилам, в том числе и по тем, которые подвергаются толкованию. Разъяснения Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ представляют собой его официальную позицию по тому или иному вопросу судебной практики. " .

Яковлев В.Ф. Предисловие // Вестник ВАС РФ. Специальное приложение к N 1. 2001. С. 7.

Таким образом, несмотря на противоречивость существующих в юридической литературе точек зрения по вопросу о том, считать ли судебную практику источником гражданского права, большинство авторов признают, что решения высших судов обладают таким признаком, как обязательность для судов более низкой инстанции. При рассмотрении гражданских дел суды общей юрисдикции обязательно ориентируются на утвержденные Пленумом Верховного Суда обзоры практики, а также на постановления Пленума Верховного Суда. Аналогичным образом обстоит дело с Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации.

Представляется, что в гражданском праве существование судебной практики как фактического источника права имеет свои положительные стороны. Прежде всего судебная практика способствует развитию гражданского права, не ограничивая его только усилиями законодателя. Какой бы хороший и полный закон ни приняли законодатели, только практика покажет степень его эффективности. Наделение судов правотворческой ролью может способствовать повышению эффективности совершенствования действующей нормативно-правовой базы, а также развитию гражданско-правового регулирования.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности. --> Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

В отечественной правовой доктрине под судебным прецедентом принято понимать решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении аналогичных дел, либо служащее примерным образцом толкования закона, не имеющим обязательной силы.

Вопрос о судебной практике как источнике уголовного права является далеко не новым для российской правовой действительности. Он неоднократно ставился и обсуждался как на общетеоретическом уровне, применительно к источникам советского уголовного права, а затем - постсоветского «российского уголовного права.

В конце двадцатого столетия ситуация по этому вопросу в правовой доктрине коренным образом изменилась. Появилось множество работ юристов из стран континентальной системы права, признающих, что правило поведения, носящее общий и обязательный характер, может содержаться в постановлениях национальных и международных судов. Таким образом, в теории права практически большую всеобъемлющую поддержку получила позиция, относящая к источникам уголовного права судебную практику.

По этому вопросу в науке высказывались разные точки зрения: 1) судебная практика - источник уголовного права в полном объёме, включая результаты деятельности нижестоящих судов; 2) судебная практика независимо от форм её выражения не является источником уголовного права.

Примечательно, что концепция теории советского права всегда исходила из постулата, что судебное решение по конкретному делу не рассматривается в качестве источника уголовного права, так как данное положение подрывает авторитет законности и неуклонное соблюдение законов и иных нормативных актов и привносит эффект произвола, связанный с одновременным выполнением судом правоприменительных и правотворческих функций.

По мнению М.Н. Марченко, причины не признания судебной практики источником уголовного права в советский период лежат, по-видимому, гораздо глубже, и они серьёзнее, чем кажутся на первый взгляд. Их следует искать, прежде всего, в самой весьма сложной, многогранной, а нередко противоречивой материи, именуемой судебной практикой.

Произошедшие в нашей стране политические преобразования коснулись и теории сущности права. Учёные стали рассматривать право, выходя за рамки теории нормативизма, понимать под ним не только закон, но и начали включать в это понятие также элементы свободы и справедливости. Таким образом, закон (формально) перестал быть единственным выражением права. Судебную практику, как реализацию гуманистических и справедливых начал, можно было бы отнести к источникам уголовного права.

Так, например, К. Цвайгерт, X. Кетц, Р. Давид и К. Жоффре-Спинози полагают, что неспособность законодателя вовремя поспевать за меняющейся действительностью является движущей силой для развития судейского нормотворчества.

С принятием Конституции Российской Федерации 1993 года в правовой системе Российской Федерации сложилась очень противоречивая и сложная ситуация. С одной стороны, сама Конституция Российской Федерации принята не в качестве декларативного документа, а в качестве акта высшей юридической силы, имеющего прямое действие и подлежащего непосредственному применению на всей территории Российской Федерации; положения Конституции Российской Федерации, составляющие основы конституционного строя России и правового статуса личности в Российской Федерации, - это без сомнения положения правовой Конституции, в частности, положения о том, что Российская Федерация - правовое государство, что в России не допускается издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина, а их некоторое ограничение допускается федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

С другой стороны, в российском уголовном законодательстве большое количество пробелов и оценочных понятий. Суд не может дожидаться, когда законодатель примет в строгом соответствии с Конституцией Российской Федерации все необходимые законы, устранив тем самым пробелы и противоречия в праве. В противном случае суд просто не может выполнить свои конституционные обязанности в полном объёме.

Здесь следует отметить, что пробелы и противоречия в уголовном праве были, есть и будут всегда, как бы законодатель ни хотел и ни умел принимать необходимые законы, поскольку предусмотреть все отношения, которые нуждаются в законодательном регулировании, просто невозможно. В таких ситуациях роль судебной практики в целом, и как источника уголовного права в частности, значительно возрастает.

Правовой основой для признания судебной практики источником уголовного права России является, прежде всего, положение Конституции Российской Федерации о том, что Россия - правовое государство. Оно обязывает законодателя издавать только правовые законы (это же относится и к другим управомоченным на издание нормативных актов органам и должностным лицам), а суды - разграничивать право и закон, обеспечивать верховенство права и исключение возможности применения нормативных актов, противоречащих праву.

Согласно ст. 125 Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации разрешает дела о соответствии федеральных законов Конституции Российской Федерации; федеральный закон или его отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу.

Признание судом нормативного акта недействительным и лишение его, таким образом, юридической силы, по сути, равнозначно принятию другого нормативного акта, которым отменяется первый. Решения судов по таким делам, как и оспариваемые по ним нормативные акты, имеют общее значение и обязательны, к исполнению всеми органами государственной власти и должностными лицами. Очень важно, что суды, рассматривая другие дела индивидуального значения (о защите субъективных прав), отказывая в применении такого нормативного акта, должны будут ссылаться на решение суда о признании его недействительным.

Также правовой основой признания судебной практики источником уголовного права является и новая функция правосудия, возникшая в связи с принятием Конституции Российской Федерации 1993 года и призванная обеспечить действие её положений, а также норм международного права на всей территории Российской Федерации, - функция оценки федеральных законов и других нормативных актов.

Ранее суд своё отношение к закону выражал лишь в его толковании - уясняя смысл закона, волю законодателя, чтобы обеспечить его реализацию. Теперь для выполнения конституционных обязанностей суда этого становится недостаточно: суд должен не только истолковать закон, но и оценить его на предмет соответствия Конституции Российской Федерации, общепризнанным принципам и нормам международного права, которые имеют приоритет, чтобы в тех случаях, когда законодатель принял закон с нарушением этих актов, воспрепятствовать реализации его, отказав в применении такого закона.

Выполняя свои обязанности, основываясь на изложенных выше положениях, восполняя пробелы и разрешая противоречия в уголовном законодательстве, суд в настоящее время зачастую вынужден создавать (творить) право, иначе его деятельность станет не просто неэффективной, а приведёт к результатам, противоположным тем, которых от него вправе ожидать общество: он будет не защищать права, а способствовать их нарушениям.

Судебная практика Российской Федерации последних лет даёт немало подтверждений того, что она является источником уголовного права, что суд не только применяет право, но и творит его, и это служит на благо людей, поскольку обеспечивает защиту их прав и свобод, а отказ суда от этой функции послужил бы им во вред.

Судебная власть, как одна из ветвей государственной власти, не может существовать без возможности правового воздействия на действительность. Властное воздействие на общественные отношения всегда имеет нормативное и ненормативное выражение. Применительно к проявлениям судебной власти их можно определить как судебное решение в отношении субъективных прав конкретного лица. В судебном решении получает урегулирование конкретная ситуация. В судебной практике формулируется общее правило для решения множества подобных ситуаций.

Свободное человеческое поведение влечёт настолько быстрое изменение общественных систем и структур, что адекватное законодательное регулирование этих изменений чаще всего невозможно. Более того, оперативное урегулирование законом правовой лакуны зачастую опасно: отсутствие ясных знаний о появившемся явлении может привести к выработке дефектной законодательной нормы - слишком расплывчатой, неточной, неполной и т.д. Такая норма уже сама по себе вызовет необходимость появления судебного правотворчества.

Роль судебной практики зависит не от того, допускается ли этот источник законодателем, но от самой сущности судебной деятельности, олицетворяющей властную функцию государства и направленной на правовое регулирование общественных отношений.

Неспособность законодателя вовремя реагировать на меняющуюся действительность, служит движущей силой развития судейского нормотворчества. Этот процесс проявляется не только в странах с вековыми традициями следования судебной практике как источнику уголовного права (принадлежащих семье общего права), но и в странах, где по-прежнему отрицается роль судебной практики как источника уголовного права, либо лишь признается рост её значения, либо ей отводится роль косвенного (вторичного) источника уголовного права (в странах романо-германской правовой семьи).

Нельзя не заметить наметившейся тенденции к сближению этих правовых семей, выразившейся в усилении роли парламентского нормотворчества в одних странах и судебного правотворчества в других. Это обстоятельство, в частности, свидетельствует о стремлении к заимствованию и приспособлению к действующим правовым системам стран романо-германской правовой семьи норм и институтов общего права. Очевидно, в этом процессе первым этапом является унификация как правовых понятий, лежащих в основе различных правовых систем, так и, прежде всего, основы каждого из них - источника права.

В заключение следует сказать, что, отмечая усиливающуюся тенденцию признания за судебной практикой источника уголовного права, в науке делаются выводы о том, что такое признание, несомненно, способствует обогащению, как теории источников, так и, безусловно, создаёт благоприятные условия и предпосылки для дальнейшего развития и совершенствования уголовного права.

Читайте также: